Пробудите спящего дракона

Май уступил место июню. День летнего солнцестояния приближался, а лето пришло в земли Хогвартса. Теперь уже официально Хогвартса, так как все основатели признали очевидное: если уж в будущем оплот назывался именно так, спорить с неизбежным смысла не было. Том всё так же не понимал, кто такой Гарри Поттер. Вернее, он, полагавший ранее, что неплохо разбирался в людях интуитивно, совершенно не мог предсказать какую именно реакцию может вызвать у Поттера та или иная вещь. Порой, Гарри начинал улыбаться из-за совершенно обыденных вещей, часто он выглядел напуганным из-за, казалось бы, незначительного (например, наблюдая, как Реддл ласково разговаривает с Зафриной или другими змеями замка). Юноша наблюдал за тем, кто, теперь, кажется, действительно и не мыслил о том, чтобы причинить ему вред. Он изучал его и с ужасом осознавал: Поттер хоть и был с Томом одного возраста, но обгонял его во всём, даже в самом незначительном. Привыкший быть первым среди сверстников, Реддл никак не мог сдержать раздражение и обиду. Он представлял, что Гарри Поттер вырос в богатстве и при поддержки знатного магического рода. Порой, ему казалось, что тот похож на Блэков. По крайней мере, своей явной склонностью к резкой перемене настроения из-за любого пустяка. Он мог объяснить уникальную даровитость юноши только так. Сомнение в правдоподобности своих выводов, появились у юноши в тот день, когда за завтраком, внезапно, заговорил Годрик. – Скоро в нашем замке появятся первые ученики, – сообщил он и по реакции окружающих, Реддл вмиг догадался, что основатели готовили этот разговор заранее. Годрик продолжал: – Мы долго думали, как объяснить ваше присутствие в замке, молодые люди, – сообщил он, – и решили, что лучше всего представить вас как подопечных одного из нас… – Годрик, давай кратко, – прервал его Слизерин, – ваше владение змеиным языком неминуемо вызовет вопросы, потому нужно, чтобы все думали, что вы двое – мои родственники. В зале повисла тишина. Несколько долгих секунд никто ничего не говорил. Поттер задумчиво жевал корку серого хлеба, глядя на основателя как на умалишённого. Впрочем, возможно, у Тома просто воображение разыгралось. – Вы хотите представить нас как …. Ваших правнуков, сэр? – робко уточнил Том. В его сердце вспыхнула яркая и отчаянная надежда: он всегда хотел, чтобы другие волшебники не сомневались в то, что он и впрямь потомок самого Салазара Слизерина. Он хотел и сам никогда больше в этом не сомневаться! – Не совсем, – ответил Слизерин, – видишь ли Том, на островах мало кто знает о нашем истинном возрасте, да и все убеждены, что никто из нас не состоял в браке. Так что на внуков вы точно не потяните, даже с натяжкой. Одно радует: мы с вами похожи внешне, по крайней мере всякий, кто захочет увидеть это сходство – сумеет его различить. Так что тебя, Том, я хотел бы назвать своим младшим братом, а Гарри – кузеном, единственным родственником из побочной ветви Слизеринов. Я мог бы вписать вас обоих в магическое древо: ритуал принятия в род сработает даже с толикой крови. Если вы будете членами моей семьи – никто особо не удивится, тем более, что официально я последние десять лет был за пределами островов. Останется только привыкнуть откликаться на новую фамилию. – Только через мой труп, – неожиданно зло процедил Поттер, которому, внезапно, стало не до завтрака. Том вздрогнул. Для него происходящее напоминало волшебную сказку, не меньше. Брат самого Салазара Слизерина! Том Марвало Слизерин! Хотя, может и не Том (ему никогда не нравилось это простое магловское имя). Когда-то Реддл придумал имя Волдеморт потому, что оно не выглядело заурядным. От него веяло чем-то таинственным и магическим, непонятным и, в то же время, чистокровным. Том понимал, что не мог быть маглорожденным из-за его способностей змееуста. Однако, попытки найти фамилию Реддл в альманахе чистокровных фамилий не привели к успеху. Значит, он был полукровкой. Полукровкой! Будто мало ему было для счастья магловского приюта. Он мечтал, чтобы за ним шли волшебники, чтобы им восхищались и, достаточно рано, он понял очень простую истину. Полукровки могли пойти за чистокровным, а вот наоборот –едва ли. Юноша точно знал: если бы ему и впрямь удалось задуманное и он достиг бы больших высот, он никогда бы не позволил кому-то узнать о приюте или о невнятном имени Том Реддл… Он совершенно не мог понять, как Поттер мог отказаться от самой великой из всех магических фамилий в истории! – Гарри, – начал было Годрик, но парень был непреклонен. – Нет, не пытайтесь, – сказал Поттер, – моя фамилия – единственное, что осталось мне от родителей. Менять её я не намерен. Тем более… Поттер осёкся и посмотрел на Тома тем-самым-взглядом, от которого у парня по спине мурашки бегали. – То есть тебя не устраивает именно смена фамилии, а не родство со мной? –спросил Салазар. Гарри посмотрел на него отстранённо, будто не сразу понял, что у него спрашивают. Его глаза полыхнули. – Против Вас лично, сэр, я ничего не имею, – сказал он. – Что ж: никто из нас не слышал фамилию Поттер. Можно выдать Гарри за потомка Слизеринов, избранного магией для основания нового рода, – сказала Ровена. Почему-то Том был уверен, что она рассматривала такой вариант заранее. – Это тебя устроит? –спросил Годрик, глядя на вздорного ученика. Поттер помедлил, а затем кивнул. – Есть куда большая проблема, – заметила Хельга. Она выразительно обвела указательным пальцем овал собственного лица и показала на Поттера. – Да, но с этим едва ли можно что-то сделать, – заметил Годрик и вернулся к каше с салом, будто бы никакого разговора и не было. Затихли все. Том, внезапно понял, что только он из присутствующих не в курсе. Жгучая обида поднялась в его сердце. Он на мгновение остро почувствовал себя лишним. Поттер был могущественным волшебником, победителем Тёмного Лорда из будущего. У него был талант к обращению с гоблинским оружием… Даже уникальный талант говорить со змеями был ему доступен! Сам же Том – всего лишь тот, кто ещё никем не стал. – А ты Том, что думаешь про нашу идею? – спросил Слизерин, глядя на него. Юноша настолько увлёкся мрачными мыслями, что даже не сразу вспомнил, что речь изначально шла не только о Гарри Поттере, но и о нём самом. – Я сочту за честь стать Вашим братом, сэр, – ответил он и старательно приосанился. Юноша невольно посмотрел на Хельгу. Та с одобрением улыбнулась ему. Том и не подозревал, что основательница в этот момент думает о том, что Реддлу невероятно повезло: его облик ничем не напоминал безумных Перевеллов...

***

– Что тебя так тревожит, Том? – спросила Хельга, когда парень помогал ей поправлять плетёную изгородь. Он хотел соврать, что всё в порядке, но остановился прежде, чем бесцветное «ничего» сорвалось с его губ. – Как ты всегда узнаёшь, что я чувствую, Хельга? – спросил он вместо этого. Девушка улыбнулась, убрала упавшую на лицо кудрявую прядь и ответила: –Меня поражает твоя способность задавать правильные вопросы, Том, – сказала она, – я умею чувствовать отголоски эмоций тех людей, рядом с которыми нахожусь. – Очень ценный талант, этому трудно учиться? – Невозможно: это родовая магия, как парселтанг или змеиное зрение, которым наделён ты, Том. Более того: я никому бы не советовала пробовать этому научиться добровольно. Когда-то мой дар чуть не стоил мне разума. Если бы не Ровена… Хельга замолчала на мгновение прежде, чем сказала: – Дело ведь в Поттере? Том вздохнул. Всё внутри взбунтовалась из-за того, что Хельга так легко узнала, что у него на душе, однако, он вновь не видел смысла что-либо утаивать от неё. Ей вообще оказалось очень легко говорить правду. – Это так очевидно? – спросил он. – Боюсь, что да, – сказала она. Они помолчали. – Я не понимаю, – начал Том издалека, – почему именно он. Что в нём такого, чтобы… Реддл осёкся, не зная, как объяснить весь тот хаос из чувств и мыслей, который царил в его голове. – Может быть ты завидуешь ему? – подсказала Хельга. Колдунья вновь оказалась права. Том, внезапно, почувствовал себя страшно уставшим. Он сел прямо на траву у изгороди. Хельга плавно опустилась рядом. Ткань её платья приятно шуршала, когда касалась земли. –Это так ужасно?– спросил он её. – Что? Зависть? – спросила Хельга. Том кивнул. – Не то чтобы, – ответила волшебница, – плохо то, что её испытываешь ты. Ты ведь очень одарённый волшебник Том, такой, каких на свете крайне мало, а после перемещения во времени, в тебе открылись и новые таланты. – У меня ощущение, что я здесь лишний. – С чего это вдруг? Том пожал плечами. Хельга продолжила: – Вы двое были избраны Белой богиней, сущностью магии, как вы называете её в своём времени. Вы двое связаны пророчеством и оба отмечены особыми талантами. Ты не можешь быть здесь лишним. Том внезапно подумал, что единственное, чем он занимается здесь – помогает Хельге в саду. Едва ли Белая богиня принесла его сюда ради этого. Внезапная злость вспыхнула в его сердце. Ему захотелось встать и хорошенько пнуть пресловутую изгородь с которой они провозились всё утро. Однако, он устыдился сразу же, как увидел беспокойство на лице Хельги. – Почему ты приходишь сюда каждое утро, Том? – спросила, вдруг, Хельга, – тебе ведь не особо нравятся растения, на самом деле. Том задумался, глядя на девушку. В эту минуту он будто бы забыл, насколько она старше и, должно быть, могущественнее него. Он просто смотрел на неё и чуть было не ответил опрометчиво: «Потому что хочу быть рядом с тобой». Однако, он вовремя опомнился. – Просто не хочу быть бесполезным, – ответил он. Это была только меньшая часть правды. Он вообще не понимал, что на него нашло всего несколько секунд назад, когда он почти сказал вслух несусветную глупость. – А что тебе по душе? – спросила девушка. Тому не нужно было долго думать, чтобы ответить на этот вопрос. – Много чего, на самом деле: мне хорошо давались зелья и защита от тёмных искусств, трансфигурация и ментальные науки… Правда, едва ли здесь всё это пригодиться, верно? Хельга выглядела теперь немого задумчивой. Том уже было хотел спросить о чём она размышляет, но девушка не дала ему этой возможности. – Так, хватит сидеть: забор сам себя не починит! Она достаточно ловко поднялась с земли, отряхнула юбку и взялась за палочку. Тому осталось лишь последовать вслед за ней.

***

После обеда, когда Том подумывал просто пойти на опушку леса и поболтать с местными змеями, его окликнул Слизерин. –Вы что-то хотели, сэр? –Хельга сказала мне, что ты неплохо разбираешься в алхимии, – сказал он, – понимаю, что наука о зельях сильно отличается сейчас и в вашем времени, но, полагаю, это небольшая проблема. Мне нужен помощник в лаборатории: нужно заготовить некоторые смеси порошков прежде, чем в замке появятся ученики. Сможешь помочь мне, Том? Реддл не верил своим ушам: он вместе с Салазаром Слизерином в его личной лаборатории! Это звучало, сказочно! – Да, сэр, конечно. Я постараюсь быть полезен. Салазар кивнул. – Тогда оденься попроще. Энке всё принесёт в твою комнату. Потом попроси Зафрину проводить тебя в лабораторию. Том почти бегом побежал в свою комнату, полный радостного предвкушения. Уже когда он сменил одежду на простые штаны и рубаху, его озарило: нужно поблагодарить Хельгу. Отчего-то, из-за этой мысли загорелись уши. Он шёл вслед за Зафриной по коридором замка. Лаборатория, ожидаемо, обнаружилась в подземелье. В тёмном помещении его новообретённое зрение очень пригодилось. – Добро пожаловать Том, – сказал Салазар, – осваивайся. Реддл внимательно изучал пространство. Он бы не сказал, что эта комната сильно впечатлила его. Классы зельеварения Хогвартса, к которым он привык, выглядели не в пример эфектнее. Однако, кое-что привлекло его внимание: на одном из столов в глубокой чаше, наполненной странно пахнувшей жидкостью, лежало крупное серо-зелёное яйцо. Оно мерцало, источая лёгкое тепло. Салазар вышел из смежного помещения, где, должно быть, были кладовые. В его руках было две корзинки с пучками трав. – Лечебные зелья нужно принимать свежими, ещё горячими, – сказал он,– однако, мы можем сократить время, подготовив смеси порошков для них. Этим мы и займёмся. Знаю: работа не очень творческая, но, если управимся быстро, возможно, сможем заняться чем-то более интересным. Том улыбнулся. Он взял в руки одну из корзин. В нос ударил аромат розмарина. Он совершенно не представлял, если честно, в каком зелье кроме антипростудного и антипохмельного его можно применить. Однако и то, и другое можно было хранить в фиалах долгое время. Вдруг, Реддла осенило: – А консервирующие чары ещё не изобрели? – Какие? – в недоумении переспросил Слизерин, подтверждая догадку юноши. – Чары, которые позволяют долгое время хранить свежее зелье без потери его свойств. В моём времени фиалы для зелий зачаровывали как раз таким образом… К сожалению, я не знаю подробностей… – Дивная магия, – прокомментировал Салазар, – что ж, если подобное возможно… А раз в твоём времени эти чары существовали, мы знаем это наверняка! Нам остаётся только понять, как это сделать. Не против поэкспериментировать, когда закончим с порошками, Том? Юноша кивнул. Всяко лучше, чем маяться от безделья. Они взялись за работу. Слизерин был немногословен, а пестик и ступка в руках, отчего-то, придавали Реддлу уверенности. Он сам не заметил, как через несколько минут работы, на губах заиграла спокойная улыбка. Зато это заметил Салазар. Он пообещал себе, что обязательно расскажет Хельге о том, что она была совершенно права относительно юного Тома Реддла: тому явно не хватало дела, в котором он чувствовал бы себя мастером. Том не считал, сколько корзин с травами, камнями и панцирями жуков он превратил в порошок. В конце концов, погружённый в работу Слизерин даже позволил ему самому ходить в кладовую. Та, освещённая волшебной неугасающей лампой, в отличии от скромной лаборатории впечатлала куда больше. Если честно, Том даже не знал названия всех ингредиентов, которые хранились здесь. Он занимался монотонной, но приятно-привычной работой. Его мысли, правда, то и дело возвращались к странному яйцу. В конце концов, когда хозяин лаборатории оторвался на пару минут от работы, юноша указал на чашу с яйцом. – Что это? – спросил Том, не в силах удержаться. – Это яйцо Василиска, Том, очень привередливое, так что лишний раз не подходи к нему. Внутри всё ликовало. Он был прав: в Тайной комнате и впрямь обитал Василиск!