***
Последний день июля начался для Тома с неожиданного испытания. Мало того, что у Поттера был День рождения, который все стремились отметить точно национальный праздник, так ещё и ровно в полночь, когда заиграла музыка, а ночной костёр разгорелся весёлым пламенем, Хельга потащила именинника танцевать. Гляда на улыбающуюся девушку и до безобразия развиселившегося Поттера, Том с мрачной радостью перебирал в голове все известные ему проклятья. Почему он так обозлился на Гарри Поттера именно в этот момент Реддл до конца не понимал. Однако, смотреть на руки Хельги, держащие другого за плечи во время танца оказалась до ужаса неправильно! Том ненавидел Поттера в эту минуту настолько яростно, что мог бы, должно быть, обратить его в камень одним взглядом, точно он сам Василиск, а не волшебник. Даже тот факт, что Гарри он, откровенно говоря, побаивался, не играл никакой роли. Позже, когда первого августа он, по обыкновению своему пришёл помочь Хельге с делами замка (в тот день они устанавливали крохотные кусочки стекла в немногочисленные стрельчатые окна), он пришёл к до одури очевидному и совершенно неутешительному объяснению произошедшего накануне. Он ревновал. Это открытие и смущало, и вызывало досаду и, в то же время, совершенно не ошеломляло его. Он просто, вдруг, понял, что за чувство светлого спокойствия охватывает его всякий раз, когда он остаётся наедине с Хельгой; когда беседует с ней о свойствах применяемых в лечебный составах растений; когда просто видит её в дверях Обеденного зала. Он осознал, что именно заставляет его затаить дыхание всякий раз, когда утреннее солнце играет на золотистых прядях её волос… Том не искал любви. Он даже презирал её, глядя на то, как какая-нибудь девчонка-пятикурсница смотрит на него щенячьими глазами. Он презирал её и тогда, когда соседи по спальне сбивчивым шёпотом рассказывали о ночных походах на опушку леса, где их ждала та или иная девчонка. Положа руку на сердце, как прежде Реддл не понимал этих идиотов, сохнущих по малолетним дурочкам, так не понимал и сейчас. Однако, Хельга была особенной. Не потому, что так думал влюблённый в неё Том. Она была великой, могущественной, изобретательной и самой талантливой ведьмой, которую знал Том. Ею было легко восхищаться, как и Ровеной, в спальне которой часто ночевал Салазар Слизерин. Однако, в отличии от темноволосой колдуньи, Хельга была невероятно живой, открытой и доброй. Доброту Том прежде тоже презирал, однако в том, как она проявлялась в леди Пуффендуй, было столько гармонии, что сердце замирало. Том не знал наверняка, но догадывался (и догадки были его верны), что за те три сотни лет, что основатели прожили на свете, они повидали многое. Реддл совершенно не понимал, как Хельга, пережившая, возможно, такие испытания, какие Том даже представить себе не мог, смогла сохранить в себе этот внутренний свет, сияющий и тёплый. Юноша знал, что не имеет никакого на неё права. Знал, но сердце замирало всякий раз, когда Хельга смеялась или поправляла волосы, убирая непослушную кудрявую прядь за ухо. Он понимал, что совершенно бессмысленно думать о ней как о женщине, но раз за разом ловил себя на желании прижаться губами к её нежно-розовой коже шеи, узнать какая она на вкус там, где под ней бьётся пульс. Он не мог ничего с собой поделать, когда Хельга во время работы оказывалась слишком близко и он ощущал её запах. Тот отзывался в теле юноши совершенно бесстыдным образом, заставляя кровь приливать к паху, а затем, в тишине собственной комнаты и в мареве душной летней ночи, касаться себя, думая о том, что совершенно точно не могло сбыться…***
В отсутствие Годрика Гриффиндора, Том стал наставником. Он уже вёл у учеников зелья, а теперь, сбылось то, о чём он мечтал: он стал преподавателем защиты от Тёмных искусств. Смешно, но Реддл совершенно без какого-то злого умысла хотел когда-нибудь преподавать в Хогвартсе. Он понимал: останься он в своём времени, профессор Дамблдор, ставший директором как раз на седьмом году его обучения, никогда в жизни не позволил бы Тому занять это место. Впрочем, Реддл не сомневался, что попытался бы. Теперь, выйдя с учениками на опушку леса, он испытывал небывалую радость. – Давайте сегодня поговорим, кого именно мы называет Тёмными созданиями, – начал он урок издалека. – Гриндиллоу, – тут же отозвался Арктур Хейз. – Верно! Ещё? – отреагировал тут же Том. – Оборотней, – робко отозвался Сэмуэль. Тот вообще напоминал Малфоя только внешне. Очень одарённый, но пугливый и скромный мальчик нравился Тому. – Точно, Сэмуэль, – похвалил он ученика и улыбнулся. Прерывистый вздох Арабеллы вызвал желание сморщиться, но, всё-таки, он предпочёл за лучшее проигнорировать этот нервирующий звук. – Дементоры, – сказал Блэквуд. – Отлично, – сказал Том и, помедлив, решил добавить, – кто объяснит, кто такие дементоры? В Хогвартсе не было школьной программы. Все занятия велись по наитию. Том втянулся достаточно быстро: его спасало умение рассказывать. – Это… Такие тени, мастер, – вновь отозвался Сэмуэль, – они появляются в местах, где было множество печальных и обречённых людей. Например, в вымерших из-за мора или голода деревнях. Они опасны, потому что питаются людьми. – В общем и целом ты прав, Сэмуэль. – Не людьми, а их душами, – раздался за спиной Тома голос Гарри Поттера. Младший Слизерин невольно вздрогнул. Он давно приметил за колдуном дурацкую привычку следить за ним, когда Том ведёт урок. Самое противное было то, что он никогда не замечал его появления сразу. – Лорд Поттер, – с напускной надменностью в голосе сказал Том, – прав. Дементоры способны высасывать из человека светлые эмоции, а в некоторых случаях – поглотить их души. Защититься от голодного дементора очень трудно. Радует то, что они встречаются не так часто. Том задумался. Дети не знали, что он из будущего, а здесь не было ещё магической тюрьмы, а дементоры не заключали договора с магами, став её стражами. Что тогда ещё стоит рассказать ученикам? Дементоры обитают только в регионах, где часто бывает пасмурная погода, на их приближение реагируют домашние животные… Что ещё? Однако, пока Том несколько мгновений думал о дальнейшей своей речи, вновь вмешался Поттер. – Против дементоров существует единственное в своём роде заклинание. Поскольку сами дементоры – воплощение сущности человеческого страха, обычная магия на них не действует. – Призыв Патронуса, магического защитника, – сказал Реддл, – но это очень могущественная магия, доступная немногим. Поттер молниеносно вытащил палочки и воскликнул: – Экспекто Патронум. В воздухе появился олень, точно сотканный из звёздного света. Том никогда прежде не видел Патронуса, но не сомневался, что это он. Сохатый сделал пару кругов по опушке леса. Заворожённые ученики наблюдали за ним. Сейчас им было не до урока, и Том с невероятной досадой осознал, что Поттер перетянул всё внимание на себя. Даже Арабелла Хейз, кажется, позабыла о том, кто именно должен был преподавать им сегодня. Когда сохатый исчез, Поттер просто молча ушёл. Том совершенно не понимал, чего пытался добиться своим поведением этот непредсказуемый колдун. Однако, результат был на лицо: сам Том уже не мог нормально вести занятие. Его мысли постоянно возвращались к произошедшему. Перед внутренним взором возникали ошеломлённые лица детей… Сам Том, такого искреннего восхищения до этого ни разу на них не видел. За ужином, как назло, только и говорили об умении вызывать Патронуса Поттером. Реддлу хотелось запустить в него, имеющего наглость ещё и смущённо краснеть, бокал с тыквенным соком. В конце концов, Реддл, подкараулил Гарри у выхода из замка, когда тот, похоже, собрался на вечернюю прогулку. – Поттер, надо поговорить! Они молча дошли до опушки леса, где Том любил практиковаться в боевых заклинаниях. Он старался лишний раз не смотреть в сторону попутчика. Впрочем, когда они дошли до поваленного дерева, Реддл растерял весь боевой настрой подчистую. Некстати вспомнился тот день, когда именно на этом месте у них случилось некое подобие дуэли, во время которой Том только и мог, что защищаться. Он уже пожалел, что решился на этот разговор, когда Поттер нетерпеливо спросил: – Что ты хотел, Том? Может, уже скажешь? Том вздохнул. – Зачем ты это сделал? – спросил он, оборачиваясь к собеседнику. На лице Гарри было искреннее недоумение. Это выражение настолько не вписывалось в тот образ, который создал в своём воображении Том! Как-то ошарашенно, юноша вспомнил, что, в общем-то, они с Поттером ровесники. – Ты о чём? – Об уроке, – сказал Том, – о Патронусе… Ты специально сорвал занятие? Это ты так мстишь за то, что Гриффиндор поручил это мне? Лицо Поттера из недоумевающего превратилось в совершенно ошалевшее. – Да и в мыслях не было! – совершенно искренне ответил он. Том почувствовал смущение и досаду. – Твою ж, – внезапно продолжил Гарри и запустил пятерню в волосы. Реддл не знал о том, что Годрик поручил Гарри наладить с Томом отношения. Потому и представить себе не мог, что именно творится в голове собеседника в этот момент. Гарри же отчётливо понял, как его выходка с Патронусом смотрелась с точки зрения Реддла. Понял и совершенно не знал, как исправить сложившуюся ситуацию. – Реддл, то есть… А, не важно, – путанно начал тот, – я вмешался не подумав. Просто я… Короче… Поттер остановился, сделал глубокий вдох и прикрыл ненадолго глаза. Том понимал, что тот нервничает. Когда же он услышал то, что Гарри произнёс дальше, его накрыло такое удивление, что он даже не смог совладать с собой. – Мой боггарт превращается в дементора, – выпалил Поттер, – я боюсь их до одури, а когда встретился впервые – вовсе упал в обморок. Просто все эти разговоры про чумные деревни напомнили мне… Я просто призвал Патронуса, чтобы справиться с тревогой. Прости меня, я совершенно не думал, как это выглядит со стороны. Том не знал, что ошеломило его больше: то, что Поттер признался ему в своём самом большом страхе или то, что он просил у него прощения. – Прощаю, – ответил он и даже не слукавил, – только впредь не вмешивайся в МОИ занятия! Гарри кивнул. Он совершенно не выглядел опасным в этот момент. Скорее провинившимся. Они помолчали. – А сколько тебе было, когда… – Том осёкся, испугавшись собственного любопытства. – Я был на третьем курсе, когда призвал телесного Патронуса впервые, – на удивление охотно и без хвастовства ответил Гарри, – страх, знаешь ли, хорошая мотивация для учёбы. – Ещё бы, – ответил Реддл. Вновь повисла пауза. То, что крутилось на языке Тома в этот момент вызывало опасения у него самого. Он совершенно не был уверен, что действительно хочет это сказать и готов к последствиям. Впрочем, он сказал. – Ты мог бы меня научить? Теперь с шоком не смог справиться Поттер. Если честно, Том даже не был уверен, что дождётся ответа. «Контузило его, что ли?», подумал Реддл, когда пауза затянулась. – Да, – ответил тихо Гарри, – я научу. Почему-то Том подумал, что пожалеет об этом. Гарри же не верил в происходящее: будущий Тёмный Лорд просит его научить высшей светлой магии. Чем не повод для удивления! Впрочем, юноша перед ним ещё не был Волдемортом. Правда ведь?