***
Это был последний жаркий день уходящего лета. Том и Хельга сговорились провести его на берегу озера, наслаждаясь обществом друг друга. Им было всё так же уютно и интересно вдвоём, только теперь разговоры во время прогулки в какой-то момент уступали место жарким поцелуям. Быстрым и стремительным, жарким и тягучим, изучающим, трепетным и головокружительно сладким. Реддл никогда не чувствовал себя настолько наполненным. Казалось, вся его жизнь вела его к этому времени, будто бы всё, что было до имело значение только потому, что они с Хельгой когда-нибудь будут вместе. Он целовал её, а руки тянулись изучать её мягкое и податливое тело. Он одёргивал себя всякий раз, и стыдясь собственных порывов, и недоумевая: ведь раньше он не был импульсивен. Том привык всё контролировать, особенно себя самого, но с Хельгой, похоже, это получалось далеко не так просто, как обычно. Потом, в ночной тишине собственной спальни, он позволял себе представить, что было бы, если бы он не остановился. Что было бы, если бы он поддался собственной нетерпеливости, а Хельга позволила бы ему это… Однако о том, чтобы претворить хоть часть фантазий в жизнь он даже и не помышлял. Тому не хватало мудрости и опыта и для того, чтобы распознать разочарование в девушке, когда он отпускает её из объятий с припухшими от поцелуев губами. Разгорячённую, разрумянившуюся и податливую. Так было вплоть до этого дня. Если четно, он совершенно не ожидал, что когда Том отодвинется на край покрывала почувствовав, что вот-вот поцелуями дело не ограничится, Хельга спросит у него прямо: – Том, а ты прежде хоть раз был с женщиной? Если бы можно было провалиться сквозь землю от шока или неловкости, то Реддл именно это бы в тот момент и сделал. Однако, это было невозможно. Потому он сказал прямо: – Нет. Наверное, (корил себя Том мгновением позже) на подобный вопрос можно было бы ответить как-то иначе. Однако, подробнее обдумать эту мысль он не успел. Хельга сказала: – Понятно, это многое объясняет. После она села на него верхом, да таким образом, что думать головой стало совершенно невыносимо. Она вновь приникла к его губам, но ненадолго. Её поцелуи спустились ниже по подбородку, к скулам, к чувствительной шее. Её маленькие изящные пальчики взялись за завязки на мантии юноши. Кровь стремительно прилила к паху. Конечно, Хельга не могла не заметить этого: явное доказательство его возбуждения упиралось в мягкое женское бедро. Несколько слоёв ткани, разделявшие их тела, совершенно не были способны это скрыть. Тем не менее, он остановил её руку. Тот факт, что он так просто теряет голову из-за её прикосновений сбивал с толку. – Том, – прошептала Хельга, – ты ведь хочешь этого? – Да, – ответил Том, порадовавшись, что голос его не подвёл, – ляг рядом, пожалуйста. Хельга не выглядела довольной, но просьбу его выполнила. Том приподнялся на локтях. Он, вдруг понял, что не просто волнуется, а боится что-нибудь испортить. Явная опытность Хельги в таких делах ничуть не добавляла уверенности. Однако, Том, всё-таки, был Томом. Да и какая разница, реальность это или очередная фантазия? В том, как он это себе представлял, Хельга, может быть и вела себя скромнее, но никогда ничего не происходило «не так». Значит, глупо было трусить сейчас. Сейчас, когда она рядом, когда она желает его… Он повернулся к ней. Хельга лежала на боку. Глаза её были закрыты. Грудь её тяжело вздымалась в разрезе льняного платья. Она дышала глубоко и быстро. Волновалась? Злилась на него? Нет. Она пыталась справиться с возбуждением. Осознание этого пробудило внутри Тома нечто такое, что не оставляло места неловкости. Юноша мало что знал о женском теле, не ведал, как доставить любимой удовольствие. Он даже не знал, по большому счёту, на что похоже то чувство, когда она становится твоей, когда её тело, горячее и восхитительное, принимает тебя. Однако, Том просто сделал то, что хотел давно: он прикоснулся к ней. Его пальцы медленно коснулись границы платья, прослеживая линию, где ткань начинала скрывать пышную округлую грудь. Хельга удивлённо раскрыла глаза и замерла. Том не очень понимал, что делает, но что-то подсказывало ему: думать сейчас и не нужно. Его ладонь накрыла её ключицу. Та едва заметно выпирала под мягкой бархатистой кожей, будя в нём необъяснимый трепет. Его рука проследила путь от этого места к затылку девушки. Том приблизился, навис над ней, вовлёк в новый поцелуй, томный и глубокий. Он отличался от тех, что были прежде. Это почувствовала, видимо, и Хельга: из её груди вырвался тихий стон. Её по-дестки маленькие ладошки вцепились в его предплечья. Он чувствовал их хватку и задыхался от ощущения… вседовзволенности. Это вовсе не была фантазия. Это была реальность, которую Том делил вместе с той, которую желал. С той, которая желала его. Он развязал узел на поясе её платья, провёл ладонью от груди до самого бедра, с удовольствием отмечая, как тело под ним устремляется вслед за этой лаской. Он хотел повторить движение, но Хельга перехватила его руку и положила на собственную грудь. Та, мягкая и упругая, как-то безумно правильно легла в его ладонь. Том почувствовал, как под его ласкающими пальцами напрягается сосок и, в то же время, брюки под мантией становятся совершенно лишними. Он вновь вовлёк её в поцелуй, потянул её к себе и девушка, совершенно чётко поняв, что он хочет села. Её ладони тут же вернулись к завязкам на мантии Тома и, в этот раз, он не стал её останавливать. Она стянула мантию с его плеч, запустила руки под свободную рубашку, которая была под ней. Её руки, изучающие его торс, обжигали. Мягкие и нежные… Их прикосновения были опьяняющими. – Тебе говорили, что ты восхитительный? – спросила Хельга. Её дыхание опалило его шею. – Разве не я должен подобное говорить тебе в этой ситуации? – отшутился Том. – Мы должны в ЭТОЙ СИТУАЦИИ делать только то, что нам нравится, Том, – невозмутимо ответила Хельга, – а мне нравится говорить подобное. Том улыбнулся, почувствовав, что она потянула его рубашку за край, чтобы снять её через голову. Он подчинился, отмечая про себя: Хельга мастер говорить совершенно смущающие фразы, а следом делать то, что смущает ещё больше. Впрочем, он не был против подобного, на самом деле. Он потянул подол её платья. Хельга охотно помогла избавиться от него. Слишком длинное, слишком неуместное. Под ним оказалась тонкая светлая сорочка, Том хотел снять и её тоже, но рука его замерла на бедре Хельги, когда обнаружила, что под сорочкой, похоже, ничего нет. «В этом времени женщины не носят трусики?!» – пронеслась в его голове истеричная мысль. Хельга истолковала заминку Реддла по-своему. Она принялась целовать его шею, рука её теперь зарылась в волосы на затылке. Том совершенно не представлял, что у него такой чувствительный затылок! Совершенно точно, там был какой-то переключатель, соединённый напрямую с пахом! Хельга села к нему на колени, обхватила стройными ногами. Сорочка бесстыдно задралась. Том почувствовал, как его обнажённого живота касаются влажные кудрявые волоски. Возбуждения стало почти болезненным. – Такой восхитительный… Шёпот Хельги слышался смутно. Он повалил девушку на спину, вызвав у неё недолгий смех. Задрал обескуражившую прежде сорочку. Руки, кажется, совершенно точно знали, что делать, не обращая внимание на отсутствие опыта у хозяина. Его пальцы нырнули между ног девушки в тёплое и влажное тепло её тела, сорвав стон с губ возлюбленной. Он ласкал её там, сходя с ума от того, как легко и мягко двигаются его пальцы, от того, что они ощущали. Хельга вцепилась в него, прижалась лбом к его лбу. Теперь она стонала почти непрерывно, морщась и жмурясь от удовольствия. Смотреть на это было невыносимо и совершенно восхитительно одновременно. Он сам бы не остановился, определённо. Поймав ритм, он уже просто не мог остановиться. Хельга поймала его за руку и отстранила его от себя. На мгновения Том подумал, что сделал что-то не так. – Разденься, – почти приказала она. Он мгновение поколебался. – Хочу ощутить тебя внутри, - пояснила она. Фраза получилась рваной из-за сбившегося дыхания. Том поспешно стянул с себя штаны. Вновь навис над ней. Она широко развела согнутые в коленях ноги, плед под ней уже был влажными. Юноша вошёл в неё медленным, прерывистым движением. Ощущения поражали его. Это даже глупо было сравнивать с тем, что он чувствовал, когда касался себя сам, представляя этот момент. Когда его член полнотью оказался в плену тесного и влажного жара, он всерьёз засомневался, что это именно мужина обладает женщиной, а не наоборот. Хельга обхватила его ногами. Не смотря на разницу в росте, на плавную округлость её тела, они были длинными и гибкими. Острые девичьи пятки упирались теперь ему в ягодицы. Том, попробовал сделать повторное движение, но остановился на пол пути, так и не завершив его. – Ты можешь двигаться, Том, – прошептала Хельга. – Не могу, – так же тихо признался юноша, – дай мне полминутки. Она явно поняла в чём дело. Том испугался, что Хельга посмеётся над ним, над его нетерпением и неопытностью, отсутствием самоконтроля и неспособностью справиться с остротой возбуждения достаточно быстро. Однако, она, к счастью промолчала. Спустя долгие десять секунд, Реддл понял, что напряжённость немного отступила. Он сделал осторожный толчок, не покидая тела любовницы полностью. Потом ещё один, и ещё… Вскоре, Хельга вновь выгибалась под ним, стремясь за его движением и сводя с ума одним своим видом. Том двигался, чувствуя, как приближается к пику теперь уже не катастрофически стремительно. Когда Хельга выгнулась под ним особенно сильно, когда стон её, казалось, заглушил все звуки мира, он излился внутри её тела, даже не сразу поняв, что произошло.***
– Теперь как благородная волшебница я обязана взять тебя в мужья, – пошутила Хельга лёжа на пледе подле него. Том ощущал во всём теле странную лёгкость, да и, к тому же, необъяснимое и опрометчивое всемогущество. Потому шутка, которая в других обстоятельствах могла бы показаться обидной, даже повеселила его. Хельга, похоже прекрасно это понимала. Девушка улыбалась. Её волосы выбились из причёски. Потому, она распустила их окончательно, дав своенравным кудрям полную свободу. Она была прекрасна. – Осторожнее с предложениями: я могу и согласиться, – ответил ей Том с напускным высокомерием. Хельга рассмеялась пуще прежнего. Они полежали в уютном молчании ещё немного. – Скажи мне, Том: тебе не обидно, что я буду единственной женщиной в твоей жизни? Я ведь не буду тебя ни с кем делить и едва ли когда-нибудь отпущу. Не страшно? Том улыбнулся. – Ещё раз пойдёшь с Поттером танцевать прежде, чем со мной, я его убью, – совершенно серьёзно ответил ей Том. Хельга вновь рассмеялась.