***
Как ни удивительно, но утро началось не с ежедневного вторжения господина Хосока, а с раздражённого бурчания альфы, пытающегося найти нужную пару носков в своём шкафу. Тэхён, видимо уже привыкший просыпаться рано, наблюдал за этим милейшим зрелищем со своего дивана, пряча довольную ухмылку в подушку. Чонгук всё-таки решил немного научиться бытовой самостоятельности, хоть и получалось у него так себе. Ящик с носками никак не находился, запонки на манжетах не застёгивались, а чёртов галстук ни в какую не хотел завязываться. Альфа злился, по-детски раздувая щёки и морща нос, чем ещё больше умилял омегу. — Да какой идиот придумал эти хреновы узлы? Удавил бы гада этим галстуком, — пыхтел он. — Быть самостоятельным чертовски сложно. — Ты, когда злишься, ещё больше похож на кролика, — не выдержав, хихикнул Ким, тем самым раскрыв то, что он давно не спит. — Смешно тебе, да? А вот мне ни капельки. У меня через час совещание, а я элементарно не могу галстук завязать. И вообще, это всё из-за тебя. Какого чёрта ты вообще появился в моей жизни? — бросив свои тщетные попытки, он откинул ненавистный галстук на кровать. — Ты сам меня позвал, Зая. Я не напрашивался, — Ким нехотя поднялся с дивана, подтянув, как обычно, сползшие штаны, что не скрылось от взгляда альфы, (у него выработался кинк на полуголую попу омеги, за которой привык наблюдать полночи, пока не уснёт), и, подойдя, взял галстук и накинул на шею Гуку. — Давай помогу, бестолочь. Показываю первый и единственный раз. — Он старательно стал завязывать его, немного прикусив нижнюю губу от усердия. Мозг Чонгука медленно взрывался от этого зрелища и непосредственной близости с Кимом, от которого маняще пахло пьяной вишней и его сексуально-заспанной взъерошенностью. Толпы мурашек, бегающие по спине, норовили забраться в трусы и отгрызть член на хрен. — Тебя знобит? Ты что, простыл? — омега заметил мандраж, исходящий от альфы. — Машинально губами он дотронулся до лба, чтобы проверить температуру, тем сам усилив альфье возбуждение в разы. Теперь его не просто знобило, а колотило изнутри, как припадочного. — Вроде холодный. Странно! — он потрогал ладошками ещё и щёки. Чонгук еле сдерживался от этой сладкой пытки, пока Ким справлялся со злосчастным галстуком. И как только он закончил, пулей вылетел из комнаты, схватив телефон и ключи от машины. Находиться в одном пространстве с омегой становилось всё тяжелее и тяжелее. Желание наброситься, как дикий зверь и истерзать свою жертву до полусмерти нарастало с каждой минутой. Решив, что эта проблема у него оттого, что давно не было секса, и он обязательно снимет сексуальное напряжение сегодня в клубе, где вечером собирался встретиться с Юнги для серьёзного мужского разговора о брате. Тэхён же, развалившись на огромной кровати, подмяв под себя подушку альфы, от которой исходил сладко-терпкий запах перечной мяты, напоминающей чай, который заваривал ему дедушка, снова провалился в безмятежный сон.***
К обеду в доме творился настоящий армагеддон. Пожилой господин Бан заперся в своей комнате и не желал выходить ни под каким предлогом, отказываясь от еды и питья. Заявив, что собирается умирать, дабы отправиться в райские сады к своему давно почившему мужу. А весь сыр-бор произошёл из-за того, что Чонгук последовал таки совету Тэхёна и освободил своё семейство от домашней рутины. Попросту говоря, он нанял прислугу. Двух горничных и повара. Вот дедуля, почувствовав себя беспомощным и ненужным, ударился в идею с умиранием. Как объяснил Тэхёну Чимин, такое происходит каждый раз, когда Чонгук хотя бы заикался о том, чтобы нанять помощников. И если раньше при подобных заскоках его хватало примерно на час, то сегодня это длится почти целый день и заканчиваться явно не собирается. В общем, дедуля был настроен решительно, как никогда. Пока всё семейство толпилось у дверей, пытаясь отговорить деда всеми правдами и неправдами отказаться от своей безумной идеи умереть с голоду, Тэхён, обойдя дом, попросту залез в комнату пожилого омеги через открытое окно. Тот лежал на своей кровати, скрестив руки на груди, как покойник, закрыв глаза, и громко, наигранно вздыхал, не забывая периодически прихлёбывать коньячок из фляжки. Ким сел у изголовья кровати и, не говоря ни слова, просто сидел, посматривая на часы каждые десять секунд. — Что ты тут делаешь, ряженый? — не выдержав, спросил старик, открыв глаза и с яростью уставившись на омегу. — Жду, пока вы умрёте и освободите, наконец, помещение, — спокойно посмотрел на него тот, не переставая смотреть на время. — Умирайте, пожалуйста, поскорее, а то я уже рабочих нанял, и они вот-вот приедут. — Каких ещё рабочих? — спохватился господин Бан, сев на кровать. — Которые будут делать здесь ремонт. Я подумал, что эта комната, — он обвёл помещение взглядом, — идеально подходит для детской. Как думаете, стены в бледно-лиловый покрасить или ярко-оливковый? — Какие ещё дети? Ты что, беременный? — выкатил глаза тот. — Пока нет. Но когда-нибудь обязательно буду. Не думаете же вы, что мы с Гуки не заведём детей? Обязательно заведём, штук пять, не меньше. — Пять! — снова плюхнулся на подушку дедуля, хватаясь за сердце. — Зачем столько-то? — Конечно, — наиграно ухмыльнулся Ким. — Мы с Гуки хотим большущую семью. Поэтому пространства нужно будет много, а ваша комната просто идеально подходит, как минимум для троих. Так что давайте поживее, я не собираюсь переплачивать рабочим за лишнее время. — Он демонстративно постучал по циферблату часов. Господин Бан от такой несусветной наглости подскочил с кровати и совершенно бодро пошёл к дверям, за которыми не переставали причитать родственнички. — Не дождёшься, невежа. Я ещё ого-го-го сколько проживу. Не доставлю тебе такого удовольствия. Во мне ещё полно сил. — Нет, нет, ну что вы, какие силы, — прирождённый актёр Ким Тэхён отлично играл свою роль. — Пожалуйста, ложитесь и умирайте спокойно. Не переживайте! Все домашние дела и контроль за прислугой я возьму на себя. Всё-таки я муж альфы, а значит, тоже главный. — Контроль за прислугой? Ты? Да ты ж абсолютно бесцеремонный и некультурный. Они сбегут от такого хозяина через два дня. Ляпнешь опять какую-нибудь ерунду и пиши пропало. Нетушки, уж лучше я сам, — возмутился тот, натягивая на ноги тапочки. — Жаль! А я так надеялся, — наигранно расстроился Тэхён, видя, как старик отпирает дверь и, выйдя в коридор, начинает созывать прислугу. — А ну, бездельники, собрались возле меня. Сейчас буду проверять вас на профпригодность, — чувствовался в этом старике некий командирский дух. По нём и не скажешь, что пять минут назад он собирался отправиться на погост, изображая немощного и жалкого. Тэхён, улыбнувшись, вышел из комнаты, бросив победный взгляд на остальных. — Что ты с ним сделал? — схватил его за запястье Хосок. — Ничего особенного, — хмыкнул он, — просто доходчиво объяснил, что есть вещи важнее, чем жалость к себе и к своей никчёмности.***
Вечером, когда Тэхён сидел на веранде, к нему подсел дедуля Бан, неловко вертя в руках свою фляжку. — Я это… Пришёл извиниться, — он сделал небольшой глоток. — За что? — оторвался от чтения Ким. — В общем, это я разбил твою скрипку. Я не знал, что она тебе так дорога, пока Чонгуки вчера не объяснил, — он строго посмотрел на омегу. — Но ты тоже переборщил. Чуть не довёл всю семью до нервных конвульсий. — Так это были вы? — удивлённо уставился на него Тэхён. — Согласен, я немного перестарался, но и вы своей чрезмерной заботой не даёте моему мужу вздохнуть. — Так а о ком ещё заботиться? — пожал плечами дед и, отхлебнув ещё коньяку, протянул фляжку Тэхёну. — Он же о нас тоже заботится. Трудится день и ночь, как проклятый, чтобы нас всех прокормить. Должны же мы чем-то ему отплатить. — Вы уже сделали. Когда вырастили его хорошим и достойным альфой. Не кажется ли вам, что пришло время и о себе подумать. Заняться, например, чем-нибудь интересным или отправиться в путешествие, — Ким взял предложенную фляжку и тоже отхлебнул. — Я так подозреваю, что кроме кухонной плиты, трусиков, носочков, блинчиков и другой работы вы толком ничего и не видели? — Предлагаешь поехать в путешествие? — задумался тот. — А собственно, почему бы и нет. Точно, в круиз. Мой муж был моряком. Жизни не представлял без воды. После того, как его не стало, я так больше моря и не видел. Считай, лет двадцать уже. Всё некогда. Сначала сына растил, потом внуков. Наверное, ты прав. Пойду, скажу Хосе, что поеду в круиз. — Он с юношеским рвением поднялся и потопал в дом. Но на пороге веранды остановился и посмотрел на Кима. — А знаешь, я ведь тогда понял в комнате, что ты это специально всё наговорил, чтобы расшевелить старика. Спасибо! Может, ты не такая уж и плохая партия для моего внука. — И затем всё же удалился. «Похоже, эта веранда станет местом для откровений», — улыбнулся про себя Тэ. «Ну что ж, остались ещё двое и моя мечта сбудется. Здравствуй, Париж! Принимай в свои объятия новую звезду!»***
Чонгук ввалился в спальню после полуночи пьяный и почему-то злой, как чёрт. Видок у него был изрядно помятый: волосы взъерошены, рубашка расстёгнута почти до середины, приоткрывая накачанную грудь, а из кармана брюк торчал злосчастный галстук. Он подошёл к дивану, где омега всё ещё читал книгу. — Ненавижу тебя! — выплюнул он. — Ты настоящая зараза, Ким Тэхён. — Ооо! — приподнял бровь тот, откладывая книгу и заглядывая в помутневшие глаза альфы. — Кто-то знатно наклюкался! Что, переговоры с Мином прошли не удачно? — С Юнги? — пьяно икнул альфа. — с Юнги всё в порядке. Мы договорились, если он обидит Чими, я откручу его дурную голову. Так что мы по-прежнему друзья. — Тогда в чём же дело? — Тэхён поднялся, помогая Гуку сесть на кровать, того качало из стороны в сторону, как пришвартованную лодку в шторм. — Омеги не дали? — Сам не взял, — фыркнул тот, пытаясь сфокусировать взгляд на прекрасном лице Кима. — Чего так? — Тэхён снял с фиктивного муженька ботинки и попытался уложить на кровать. — Всё из-за тебя, зараза. Твой чёртов запах, похоже, впитался мне в кожу. Я просто не смог. Понимаешь? — альфа ухватился за его пижаму и потянул за собой так, что омега упал сверху, на секунду столкнувшись губами. Мимолётное прикосновение обожгло губы. — Что за пьяный бред ты несёшь? — Ким подскочил, стараясь унять бешено бьющееся сердце. — Это не бред. Ты везде. Тут и тут, — он приложил руку к голове и груди. — Ненавижу тебя за это. Потому что… — он не договорил. Огромное количество спиртного сделало своё дело, и он просто вырубился на полуслове. — Только этого не хватало! — ошарашено смотрел на пьяного альфу Тэхен. — Этот идиот что, влюбился? Нет! Нет! Нет! Этого мне не надо. С этим определённо нужно что-то делать. — Это незаконченное признание вышибало из колеи и могло разрушить тщательно выстроенные планы. Сердце не переставало бешено стучать, а губы горели огнём. Омега приложил к ним палец, всё ещё ощущая фантомное прикосновение и вкус перечной мяты. — Только и сам не вздумай влюбиться, Тэхён, — раздражённо усмехнулся он. — Иначе твоя мечта не сбудется никогда. Не видать тебе тогда сто тысяч, как своих ушей. Ты ведь хочешь в Париж? Ты очень хочешь в Париж. Возьми себя в руки и перестань думать о всякой ерунде. — Уговаривать себя всегда сложней всего. — Да, блядь, чёртов Чон Чонгук! Какого хрена я вообще о тебе думаю. — Он так и не оторвал пальцы от губ, разглядывая спящего альфу, от которого, похоже, тоже начал сходить с ума. — Чёрт! Чёрт! Чёрт!