Я научу тебя жить заново

      Пройдя буквально все стадии от гнева до принятия за несколько минут, высокий брюнет все же выхватил из рук Америки Чавес папку и довольно резко раскрыл ее. Голубые глаза быстро забегали по строчкам изучая изложенную информацию. Стивен Стрэндж собирался подсунуть ему очередного буйного психа, который попытается удрать или сделать что-то еще совершенно немыслимое.       — Ладно, когда его привезут? — недовольно закатив глаза Лафейсон посмотрел на медсестру.       — Через минут двадцать, — пожала плечами Америка, — может через полчаса, — на улице сильная метель, так что добраться до клиники было не так просто. Еще в первый год работы учреждения Стивен организовал автобус, который забирал сотрудников из Нью-Йорка и доставлял прямо в клинику, так как не у всех были личные авто. Сейчас было три таких автобуса — Бруклин, Куинс и Манхеттен, что было очень удобно.       Локи шумно выдохнул и взяв со спинки стула свой халат, направился следом за девушкой. В его отделении у пациентов не было такой свободы, которая была у тех, кого помещали этажом ниже. Тут все содержались строго в одиночных палатах, которые запирались. На дверях были вставки из стекла, чтобы персонал всегда мог видеть, что происходит в помещении, а в отделение, помимо обычной деревянной двери, вела еще и решетка, открыть которую могли только сотрудники. Никаких сеансов групповой терапии тут не проводили, все лечение состояло из индивидуальных сессий и препаратов, так как основной задачей было снять острый период и наблюдать пациента до тех пор, пока он не стабилизируется. Тогда его переводили в общее отделение, где продолжали терапию и наблюдение.       Он хотел работать в отделении реабилитации, но там хватало персонала, так что Стивен Стрэндж предложил ему ставку в отделении для буйных. Не самое приятное место, но Лафейсон посчитал, что это может стать неплохой строчкой в его резюме и помочь в поисках другой, более интересной работы. Но пока приходилось успокаивать буйных психов и разбираться в их галлюцинациях и бреде.       — Привет, распишись, — вечно уставший Клинт Бартон не глядя сунул Локи папку с документами. Лафейсон что-то пробормотал себе под нос, черканул в нужной графе и посмотрел на зафиксированного пациента. После дозы препаратов он не выглядел таким агрессивным и опасным, а скорее расслабленным и дезориентированным, — теперь он твой.       Клинт отхлебнул из стакана горячий крепкий кофе и направился в сторону выхода. Ему нужно дойти до комнаты дежурной бригады и узнать, не появился ли новый вызов. Обычно там сидела его жена Лора, которая работала диспетчером, или ее сменщица — Роуз. Там же можно было отдохнуть, когда была такая возможность или поесть.       Локи же заглянул в карту, а после посмотрел на пожилого мужчину, который стоял около каталки и взволнованно смотрел на доктора. Пригласив темные волосы, Лафейсон облизал тонкие губы кончиком языка.       — Добрый день, я доктор Локи Лафейсон, — представился он, — расскажите, это первый подобный приступ у вашего внука? — в карте было написано, что сопровождающий — Джейсон Квилл, является дедушкой поступившего Питера.       — Здр…здравствуйте, доктор, — голос старика дрожал. Он перебирал пальцами, покрытыми сморщенной, потрескавшейся кожей, шляпу, — нет. Пару лет уже было подобное, но тогда его забрали в городскую больницу. И там ему не смогли помочь, тогда я решил, что стоит оформить вашу страховку.       — Понятно, — меньше всего его интересовали рассказы о некомпетентности коллег, о которой он итак знал достаточно много. Все адекватные врачи, которые умеют делать хоть что-то уходили работать в частные больницы или начинали вести самостоятельную практику, — в каком возрасте у него начались эти приступы? — Локи заполнял бумаги, хотя делать это стоя было не очень удобно. Америка тем временем суетилась около каталки с пациентом, набирая кровь для анализа и фиксируя на запястье Питера белый браслет, который носили все пациенты.       — Лет с девяти, — старик всхлипывает, — после того… как моя дочь… его мама. После того, как Мередит умерла от рака.       Локи сочувствующе кивает и кривит губы. Сильный психотравмирующий фактор в детстве мог стать причиной формирования психического расстройства. Требовалось поговорить с самим Питером, когда тот отойдет от действия препаратов и сможет трезво оценивать происходящее. — Я оставлю его в стационаре, — сообщает Лафейсон, — но скажите, он же наблюдался у какого-то врача ранее?       — Да, — кивает собеседник, — я привезу все документы, которые смогу найти, доктор.       — Было бы славно, — Локи выдавил из себя что-то похожее на улыбку, — Америка, — окликнул он девушку и та, густо покраснев, вскинула голову, — как закончишь брать анализы, найди доктора Романофф. Пусть определит его в изолятор до того момента, пока не получим результаты.       — Да, конечно, доктор Лафейсон, — она робко улыбнулась и вернулась к своей работе. Локи знал, что нравится ей, но ему было откровенно плевать на это. Нет уж, лучше он съест ведро жгучего перца и запьет это соусом чили, чем позволит себе влюбиться снова.       Он покидает комнату и идет в сторону лестницы, чтобы вернуться в свое отделение. Конечно, Америка была милой и приятной девушкой, которая искренне сочувствовала и сопереживала пациентам, но Локи не подпустит ее близко, ведь понимает, чем это может закончиться. После того, что случилось с его прошлой возлюбленной — Сильвией, он не допустит подобных ошибок снова. Лучше всю жизнь прожить одному, чем испытывать горе в очередной раз.       Америка заканчивает работу и просит Джейсона побыть с сыном в кабинете, пока он ходит за доктором Романофф. Она не была дурой и понимала, что такой, как Локи никогда не обратит на нее внимание. Чавес — простая медсестра, которых у Лафейсона были десятки за годы работы в разных клиниках, так что ей определенно стоило перестать строить иллюзии на счет того, что у них когда-то могут быть отношения, но сделать это пока что не получалось, как-бы сильно она не старалась.       Романофф она находит в кабинете доктора и кратко обрисовывает ситуацию. Наташа, тяжело выдохнув, идет в смотровой, чтобы принять пациента и определить его в бокс для дальнейшего наблюдения.       — Судя по тому, как сильно ты покраснела, кто-то влюбился, — усмехается Романофф, вогнав Чавес в еще большую краску.       — Брось, тебе просто кажется, — отмахнулась Америка, рассмеявшись.       — Да ладно, словно я никогда не была медсестрой и практиканткой, — Романофф приобняла ее за плечи, — только, Америка, прошу тебя, не играй в спасателя с Локи, это не закончится ничем хорошим, — с сочувствием произносит она.       — С чего ты взяла?! — вырывалась из объятий девушка и сердито уставилась на Наташу.       — При том, что я не слепая, — цокнула та, — Локи слишком закрытый тип, так что полет на Марс и тот имеет больше шансов на успех, чем попытка завоевать сердце Лафейсона.