Я научу тебя жить заново

      Александрина отнеслась с большой настороженностью к тому, что Стивен Стрэндж предлагается ей подняться на чердак для проведения очередного сеанса. И хотя он постарался успокоить ее, убеждая в том, что ничего ужасного не происходит и не произойдет, девушка все же испытывала волнение. Несмотря на это Алекс поднялась по винтовой лестнице вслед за Стивеном и вскоре они оказались около двойных дверей, которые доктор тут же отпер, чтобы не томить ожидание при этом ухудшая и без того шаткое эмоциональное состояние девушки.       В просторном помещении со крохотными окошками под самым потолком. Тут было прохладно, поэтому Стивен тут же предложил ей плед, который Алекс накинула на плечи. Она с непониманием рассматривала приготовленные вещи: искусственную ель, не такую крохотную, что стояла в мотеле, а большую, чуть выше полутора метров, коробки, из которых торчали мишура и гирлянды. В углу стоял столик накрытый белой скатертью с кружевом по подолу. На нем несколько тарелок с закусками и десертами. На еще одном столике стоял термопот, необходимый для подогрева и сохранения температуры воды. Рядом с ним — кружки, заварочный чайник, банка с кофе и сахарница, а еще несколько упаковок порционных сливок.       — Что… что тут происходит? — она вопросительно посмотрела на Стивена, губы которого скривились в едва уловимой загадочной улыбке. На нем был серый свитер грубой вязки и черные штаны.       — Для многих Новый год и Рождество считаются стартом новой жизни, чем-то вроде перерождения. Вы сказали, что хотите начать все с чистого листа, я хочу предложить вам небольшой ритуал. Так называемое — прощание с прошлым, — ровным тоном произнес Стивен, стараясь создать максимально доверительную атмосферу.       Алекс вяло улыбнулась, так как ей было нечего сказать в ответ. Она находилась в состоянии легкого шока, приятного, но шока. Она еще раз посмотрела на все то, что приготовил для нее Стивен. На стенах висели рождественские венки с шишками, тянулись нити гирлянд. У окна стояла пара кресел, в которых лежали подушки и пледы. Сами стекла запотели от разницы температуры.       — Это очень мило, — с трудом смогла произнести Александрина, справившись со своими эмоциями, которые буквально захлестнули ее.       — Хотите, мы можем нарядить ее, — Стивен кивнул в сторону ели и коробок, в которых были разные игрушки.       Ее улыбка стала еще шире, а в глазах появился блеск. Что-то по детски наивное и непосредственное. Она подошла ближе к коробкам и присев на корточки, открыла одну из них. Внутри были разноцветные шарики из стекла и пластика, мишура, гирлянды, дождик и еще много разных игрушек — животные, сосульки и небольшие домики с лампочками внутри.       — Да, хочу, — коротко кивает она встав на ноги и посмотрев на Стрэнджа. Он стоял недалеко от дверей и наблюдал за ее действиями. Ему правда хотелось надеяться на то, что это поможет Алекс, проведет некоторую черту между тем, что было в ее жизни и тем, что будет.       Стивен помогает поднять коробку на стул, найденный в углу помещения и Апекс с энтузиазмом принимается за работу. Конечно, куда больший эффект этот процесс имел бы, начини они говорить о чем-то, что беспокоило девушку в данный момент, но пока что того, что она начала принимать участие было достаточно. Он позволил ей украшать дерево самой, дав возможность принять решение самостоятельно — хочет она, чтобы он принял участие или же нет.       — В том месте… где мы жили, — наконец произносит она, рассматривая шарик из белого пластика с блестками, — тоже ставили елку. Она была крохотной и стояла на стойке администратора.       Попытки выудить из памяти хоть какие-то воспоминания о Рождестве казались Александрине такими жалкими и неестественными, словно она пыталась придумать воспоминания на ходу, присваивая себе то, чего на самом деле никогда не было. Ей хотелось чтобы в ее памяти были моменты, где они с сестрой лепят снеговика или пекут рождественское печенье, как мама готовит для них праздничный ужин, а в доме около камина стоит большая елка украшенная пестрыми игрушками, но к сожалению, у нее никогда не будет таких воспоминаний, но за то будет это — такое уютное и светлое, созданное Стивеном Стрэнджем.       — Вы сможете построить такое будущее, которое захотите, ведь все будет в ваших руках, — он едва заметно ей улыбается.       — А вы… доктор Стрэндж, это то будущее о котором вы мечтали? — неожиданно спрашивает она.       Стивен усмехается. Думали ли он, будучи ребенком или подростком, о том, что когда-то станет успешным психотерапевтом и у него будет своя клиника? Скорее всего нет, сейчас он и не вспомнит. Возможно, он задумывался о карьере врача, еще когда учился в старшей школе, но ему всегда нравилась хирургия, с тех пор, как ему в руки попалась старая видеокассета, на которой был записан учебный фильм для будущих хирургов-ординаторов. Стивен стал думать о том, что это было бы неплохо — стать именно таким специалистом, но уже во время обучения в медицинской школе он получил серьезную травму руки, которая навсегда поставила крест на его карьере хирурга, которая даже не успела начаться. И тогда он стал искать альтернативные пути, способы реализовать свой потенциал.       — Отчасти — да, — он пожал плечами и скривил губы, — я хотел помогать людям. Хотел быть врачом. Так что в большей степени я получил именно то, о чем мечтал. А о чем мечтаете вы, Александрина? — Стрэндж наблюдал за тем, как она разматывает одну из гирлянд. Ее тонкие пальчики аккуратно распутывают провода, ловко цепляя их и вытягивая из общего клубка.       Мечтала ли Алекс? Конечно, но с каждым годом прожитым в аду, мечта растворялись все сильнее и сильнее. Когда-то она мечтала о том, что за ними придет мама и они снова будут с ней. Пусть их жизнь будет ужасной и бедной, но они будут с мамой. Потом она мечтала о том, что они с Элизабет смогут выбраться из этого места и смогут жить самостоятельно. Но в последние месяцы жизни в мотеле Алекс мечтала лишь о том, что хочет умереть. О том, что смерть поможет ей навсегда освободиться из этого плена.       — Просто уйти от того кошмара в котором я жила, — фактически, все ее мечты в той или иной мере сводились к этому. Она посмотрела на блестящие лампочки гирлянды, — хотела чтобы моя жизнь перестала состоять из насилия и страха.       — Вы общались с сестрой, после того, как она ушла из барделя? — интересуется Стивен. Он понимал, что Элизабет нашла какой-то способ связаться с Александриной.       — Да, она пару раз приезжала в квартиру нашей общей подруги — Шантай. Это рядом с мотелем и я смогла выбраться туда, — сообщает Алекс, — я хотела чтобы она забрала меня с собой, но Элиз считала, что для начала мне нужно пройти терапию. Чтобы я не испытывала груза прошлого, когда буду пытаться создать свое будущее. Я не смогла попасть на нашу с ней последнюю встречу и она оставила письмо с инструкцией и немного денег.       — Чем… чем она сейчас занимается? — он не видел сестру Алекс с тех пор, как та покинула клинику.       — Смогла устроиться на работу, пошла в школу для взрослых. Ей много помогали социальные работники, но она всегда говорила, что не смогла бы решиться на это без вашей помощи, — пояснила девушка, окутывая ветви ели оранжевой мишурой.       Элизабет проделала огромную работу над собой, хотя терапия давалась ей не просто. Она чувствовала себя виноватой в том, что не смогла забрать сестру с собой. У нее не было ресурсов чтобы помочь Алекс выбраться из мотеля и сбежать. Стивену пришлось найти способ убедить Элизабет в том, что для начала она должна создать ресурсную базу, чтобы потом иметь возможность помочь сестре и девушка послушала его совета. Он обращался в полицию, но стражи порядка четко дали ему понять, чтобы он не лез не в свое дело. Сейчас же Стрэндж набрался храбрости и нарастил некоторые связи, которые могли помочь ему в освобождении других девушек.       — Я рад, что смог помочь ей, — улыбнулся Стивен, — и я сделаю все, чтобы помочь вам. Может вы хотите чашку чая или кофе, тут довольно прохладно.       — Да, чашку чая, спасибо, — соглашается Алекс и Стивен отходит к термопоту, чтобы сделать напитки. Ему определенно нравится тот эффект, который он смог получить в ходе сегодняшней работы. Александрина выглядела счастливой и полной надежды на то, что ее будущее будет светлым, — вы многое для меня делаете, доктор Стрэндж, — отметила она, забравшись в кресло с ногами и подув на чай.       — Это просто часть моей работы, — спокойно произнес он, наблюдая за девушкой. Она была милой и симпатичной. Ему следовало снова напомнить себе о том, что нельзя строить личных отношений с пациентами, ведь это не приведет ни к чему хорошему.       В прошлый раз, когда он испытал нечто похожее на влюбленность в отношении пациентки было несколько лет назад, когда Стрэндж занимался терапией женщины по имени Клея. Она сбежала из очень религиозной семьи, где ее хотели выдать замуж за какого-то мерзкого типа. Блондинка с нежными чертами лица снесла ему крышу и он с трудом мог думать о ее терапии. Клея сама сделала первый шаг в его сторону, так как начала испытывать симпатию в отношении своего психотерапевта, но Стивен был категоричным. Он потерял ее доверие, ее уважение и Клея ушла, нашла другого специалиста. Иногда Стрэндж ловил себя на мыслях о том, что жалеет о том, что так вышло, но уже было поздно что-то менять.