Несколько недель назад.
Мэй Ренгоку была беременна.
Первый человек, который узнал и сообщил об этом, была не сама женщина. И даже не её муж — Кёджуро. Неожиданно эту роль взял на себя глава дома — Шинджуро Ренгоку.
Всё произошло во время вечерней трапезы.
Стол уже ломился от ужина, состоящего из риса, удона, говядины, кондитерских изделий и чая. Сегодня над яствами хлопотали Мэй и Сенджуро. Пока молодая Ренгоку управлялась с мясом, ребёнок аккуратно чистил овощи. После захода солнца глава дома по привычке проверил территорию поместья, зажёг во всех спальнях лампы и, вернувшись в гостевую комнату, сел за котацу в ленивом ожидании. Быстро управившись с простой миссией, Кёджуро возвратился домой, когда всё уже было готово. Он коротко приобнял супругу и поцеловал её в висок, не стесняясь выразительных отцовских фырканий. В поместье царили теплота, уют и веселье, неожиданно поселившиеся с приходом Мэй.
Когда все заняли свои места и были готовы приступить к еде, Шинджуро неожиданно заговорил строгим голосом:
— Есть разговор, — прочистил он горло, обратив на себя внимание. Мужчина обвёл всех присутствующих красноречивым взглядом и неспешно продолжил. — Мэй беременна.
Долгие минуты длилось неловкое молчание, потом Кёджуро глубоко вздохнул и рассеяно посмотрел на свою жену.
— Дорогая, ты беременна?
Понемногу молодая женщина пришла в себя.
— Не знаю, — удивлённо и негодующе шепнула она.
Мэй посмотрела на чашу с белым рисом и ощутила лёгкую, непреодолимую дурноту. Женщина сморщилась. В последний раз она ела на рассвете и уже должна была почувствовать голод, но аппетита не было.
Шинджуро возвёл глаза к потолку.
— Беременна, — недовольно буркнул он.
— Постой, отец! С чего ты вдруг решил, что Мэй… — воскликнул Кёджуро, всплеснув даже руками.
Слабый приступ беспокойства сдавил грудь мужчины, и он с трудом сдержал улыбку на своём лице. Бегло взглянул на бледное лицо молодой супруги и поджал губы. Стало на короткий миг холодно и мрачно на сердце. В голове пронёсся образ его тяжелобольной матери, взбудоражив вихрь нежеланных мыслей. Тоска упала на лицо мечника тенью, и он слабо качнул головой. Его жена могла пострадать во время родов или просто умереть — подобный риск крался за любой женщиной, и Мэй не была исключением. Естественно, Кёджуро хотел стать отцом.
Он мечтал увидеть их ребёнка. Но страх пересиливал любые желания. Больше всего на свете мечник боялся вновь ощутить знакомую, едкую горечь, наполняющую ядом душу и светлый разум.
Он не был готов потерять свою Мэй — никогда не будет! Как бы мужчина ни пытался забыть тот страшный эпизод в своей жизни, когда обнаружил окровавленное тело возлюбленной после нападения демонического чудища, ничего не получалось. Бледное лицо горячо любимой супруги с выражением необъятного страдания отныне преследовало мечника в ночных кошмарах.
Тяжёлый вздох против воли вырвался из уст Кёджуро.
— Я знаю, как выглядят беременные женщины! — неожиданно возмутился Шинджуро. — Мэй беременна! — Коротко ударил кулаком по столу так, что чашки зазвенели.
Сенджуро нарочно попытался вмешаться в их разговор, пискнув тихим голосом:
— Давайте все успокоимся…
Но никто не обратил на него внимание, всякому было до себя. Между Кёджуро и Шинджуро началась перебранка.
Когда Мэй внимательно всех слушала, склонив голову набок.
В последнее время, стоило прилечь и вздремнуть, женщине снилось, как она, исполненная бурными чувствами, вынашивала дитя под своим сердцем. Поглаживала ладонью округлый живот, она ожидала появление долгожданного ребёнка на свет. Во сне она не ощущала себя смущённой, наоборот, душа молодой Ренгоку ворковала от одной только мысли, что под сердцем у неё грелась новая жизнь. Всё было настолько живо и естественно, что, просыпаясь, она неверующе ощупывала ладонями свой плоский живот.
За короткий миг всё привычное неожиданно перевернулось с ног на голову в её жизни. Когда Мэй хотелось побыть одной, она уходила во внутренний двор поместья и пряталась в тени плакучей глицинии. Прислонившись к коре могучего дерева, женщина часто погружалась в свои мысли. И от этих рассуждений ей не то, чтобы становилось плохо, но весьма беспокойно.
«Со мной что-то не так», — часто думала она.
Мэй менялась и становилась ко всему капризной. А ещё — необычайно ранимой. Ей всегда казалось, что в доме было душно. Хотелось выбраться поскорее на улицу и глотнуть свежего воздуха. Если это получалось, женщина была настолько счастлива, что была готова расплакаться. А когда она возвращалась в свою спальню, то часто питала необъяснимое раздражение к себе и всему миру.
Послышался голос главы дома Ренгоку:
— Мэй.
Погружённая в глубокую задумчивость, женщина вмиг встрепенулась и странно взглянула на мужчину.
— Я вас внимательно слушаю, — сдержанно отозвалась она со слабой улыбкой.
Шинджуро обвёл удовлетворённым взглядом всех своих слушателей.
— Нужно купить всё необходимое для внучки, — продолжил он. — Например, прямо сейчас. — И резко подскочил на ноги.
Сверкнув обеспокоенными глазами, к нему резко подорвался Кёджуро и схватил за ладонь.
— Отец, какая внучка… — Устало и часто задышал молодой Ренгоку. — Мы даже до конца не уверены в том, что Мэй беременна.
Шинджуро фыркнул и отвернулся от сына, вырвав руку.
— Ничего вы не понимаете!
Глава дома Ренгоку обладал необъяснимым чутьём, которое иногда пугало всех вокруг — даже его самого! Со всеми беременностями госпожи Руки происходило всё в точности, как и с Мэй. Молодая мать узнавала о своём положении из уст своего супруга — не наоборот! Не менее удивителен тот факт, что Шинджуро никогда не ошибался в своих догадках. Когда другие спрашивали, как ему это удавалось, мужчина разводил руки в стороны и отвечал спокойным голосом:
«А не видно разве?»
Кёджуро выдохнул, едва ли не застонав, и запрокинул голову. Он мысленно сдался.
— Я схожу за лекарем, — отозвался мечник и с теплотой посмотрел на жену и младшего брата.
А потом развернулся и поспешил нагнать отца, который с громким хохотом уже скрылся в лабиринте поместья. Шинджуро было всё равно на всех вокруг. Он уже с теплотой представлял, как будет заплетать внучке косы и катать её на плечах.
В ушах у Мэй зазвенело, и она низко склонила голову, не сразу заметив, что рядом остался только Сенджуро.
У неё были опасения, что
это случилось. Но она не решалась озвучить подобное вслух. Мэй не знала, чем могла обернуться беременность для неё и её будущего дитя. Кого она могла родить? Как на плод повлияет её кровь? Все эти мысли прокатывались льдом по сердцу. Для здоровой замужней женщины беременность была неизбежна. У Мэй возникала частая близость с любимым супругом, после которой она могла понести. Женщина осознавала это и то, кем являлась. А потом долго и мучительно ненавидела саму себя — за эгоизм и жадность. Несмотря на всё, что произошло и могло произойти, Ренгоку хотела стать матерью. Подарить жизнь крохотному существу, окутав своей безграничной любовью. Мэй мечтала о тихой мирной жизни с Кёджуро и их ребёнком.
Воспротивиться своим желаниям женщина никак не могла.
«Прошло немного времени с момента нашей первой близости, — рассуждала молодая Ренгоку. — Я планировала сходить к лекарю, если случится задержка. Но не думала, что всё обернётся подобным образом…»
Тёплая детская ладонь мягко легла на её плечо и несколько раз потрясла. Мэй отвлеклась от своих мыслей, часто заморгала и подняла испуганный взгляд, устремив его на Сенджуро.
— Сестрица, может, чаю? — сказал он тёплым голосом, поспешив успокоить молодую Ренгоку.
Мэй едва заметно улыбнулась и тихо хохотнула, прикрыв рот ладошкой.
— Давай, котёнок.
Ребёнок чуть нахмурился и нерешительно протянул руку к чайничку. В воздухе скользнул сладкий, травянистый аромат с лесными ягодами. Женщина сделала вдох полной грудью и довольно зажмурилась.
— Сестрица Мэй, — необычайно тихо сказал мальчишка.
— Да? — слабо отозвалась она.
— Всё ведь будет хорошо?
Женщина нежно раскинула руки, приглашая в объятия, и Сенджуро неловко прильнул к ней.
— Почему ты спрашиваешь? Конечно. — Она провела ладонью по его волосам.
— Не знаю… Почему-то нехорошее предчувствие, — тихо шепнул.
Мэй на короткий миг замерла, и её рука чуть дрогнула. В тёплом свете ламп её взгляд таинственно блеснул.
— Не переживай, всё будет в порядке, — наконец, добавила она.
Сенджуро просиял и был несказанно рад. Он улыбнулся, как обычный счастливый ребёнок, которым и являлся.
⋇⋆✦⋆⋇
Настоящее время.
Неожиданно в груди заворковало странное волнение, усиливаясь с каждым тяжёлым вздохом. Мой взгляд вспыхнул фосфорическим блеском, и по груди прокатилось жгучее пламя. Я посмотрела в глаза чужаку и испытала необъяснимое чувство, от которого замерло томительно сердце. Мои руки задрожали то ли от холода, то ли от трепета. Всё нутро вмиг сжалось, содрогнулось, и я задышала тяжелее. Внезапные эмоции, хлынувшие в ледяной разум, взбудоражили во мне волну негодования.
— Почему ты медлишь? — раздался скрипучий голос.
— На севере ты отыщешь поселение. — Из-за спины чужака показалась зелёная голова покойницы. Она криво улыбнулась гнилыми устами, и из её очей хлынули кровавые слёзы. —
Избавься от этого мужчины.
— Избавься! — Показались во мраке обугленные головы мертвецов.
Я мотнула головой. Резкий порыв морозного ветра разогнал облака, качнул верхушки могучих деревьев и нещадно хлестнул по рукам и ногам. Я на короткий миг зажмурилась. После дёрнула плечом, выдохнула пар и сжала красные пальцы в кулак.
— Неужели ты забыл, что искал встречи со мной? — неожиданно заговорила я елейным голосом, высоко вскинув голову.
«Какой же он высокий! — подумала. — Пугающий…»
— Или это был не ты? — продолжила я сладко, и уста мои едва заметно задрожали, что не скрылось от внимательного взгляда незнакомца. — Хотя, если хорошо заплатишь, я могу задуматься и провести эту ночь с тобой… — Тихонько положила руку на мужскую грудь и слабо улыбнулась.
«Может, получится усмирить его бдительность?»
Чужак не колебался ни секунды. Он равнодушно перехватил моё запястье и сжал его с такой силой, что моё лицо вмиг побагровело от крови, хлынувшей в голову, а после стремительно побелело. На его лице не отразилась ни единая эмоция. Мужчина притянул меня к себе и пристально посмотрела в глаза. В его очах я отчётливо рассмотрела своё выражение лица — слегка испуганное, сладостное и пылающее в безумном предвкушении.
— Плохая попытка, — сказал он тихо, не разжимая челюстей. Мужчина чуть склонился ко мне, и мой висок обожгло его дыхание. — Очень, — добавил твёрже.
Я с трудом сглотнула, чувствуя, как безумно колотилось встревоженное сердце. Настолько сильно, что тягость в груди казалась невыносимой.
— Но попробовать хотя бы стоило? — по-лисьи шепнула я и очаровательно склонила голову на бок.
Мужчина смерил меня оценивающим взглядом и холодно сказал:
— Возможно. — И брезгливо скривился. Он резко разомкнул пальцы на моём запястье, толкнув в грудь.
С громким вскриком я повалилась на землю, обескураженно взглянув на незнакомца снизу вверх. Тот, даже не посмотрев на меня, со свистом развернулся и двинулся уверенным шагом в чащу леса. Я захлопала длинными ресницами, поражённая происходящим, а потом слабо задрожала. На моём лице вмиг отразились самые дикие и безумные чувства, неожиданно излившиеся в неудержимый хохот.
— Паршивец, — в моих очах блеснуло таинственное чувство, и я нервно схватилась за живот, —
а ты мне нравишься! — залилась я звонким смехом.
⋇⋆✦⋆⋇
Миновав пять вёрст в глубокой тишине, я выбралась к людям.
Это был небольшой населённый пункт, где все жители знали друг друга в лицо. Было неуютно. Почти каждый, кто встретился на пути, с опаской смотрел на меня, а кто-то — даже враждебно! Обогнув быстрым шагом невысокий ряд домов, я с трудом отыскала подобие рёкана. На пороге меня сразу встретила пожилая хозяйка. Пару раз она недоверчиво осмотрела меня и спросила, есть ли деньги на ночлег. После утвердительного кивка и внесённой предоплаты женщина предоставила скромно обставленную комнату. В воздухе витал неприятный, кислый запах сырости. Пол был выстлан татами, в дальнем углу свёрнут пыльный футон, а рядом — небольшой стол с чайными принадлежностями, на который хозяйка положила онигири и флягу с водой.
«Скорее всего, меня приняли за беглянку из квартала красных фонарей, — решила я и щёлкнула пальцами. — Это даже к лучшему! Никто не захочет со мной связываться!»
Быстро перекусив, я устало упала на футон и крепко проспала до самого утра, ни разу не проснувшись.
⋇⋆✦⋆⋇
На следующее утро я спустилась вниз и разузнала у старухи, где можно было отыскать торгашей. Никто не задавал лишних вопросов. Я легко продала кимоно, все свои украшения, кроме шпильки, разменяла на новую неброскую одежду по сезону и звонкие монеты, которых бы хватило на первое время. По пути я пообедала и успела осмотреться — работу не отыскать, везде нищета, делать здесь мне было нечего! Своё будущее сейчас я видела куда более ясно и отчётливо, чем когда-либо — нужен был большой город, где необходимы рабочие руки. Хоть прачкой, хоть поварихой, хоть кем-либо, но устроиться я могла.
«Не пропаду!»
Вернувшись в гостиницу, я умылась, попыталась причесать непослушные кудри руками, вычистила обувь и переоделась в тёплые штаны, рубаху и шерстяную жилетку.
«Надо решить, что делать дальше, — подумала и села в центре комнаты. Потом протёрла рукавом зеркало и внимательно рассмотрела своё румяное лицо, усыпанное веснушками вокруг глаз. После придвинула поближе зловонный отвар и нанесла его на свои волосы. Мои ладони, пальцы и огненные кудри тотчас потемнели, и я брезгливо сморщилась. — Я не хотела этого делать. — И поджала губы. — Всё-таки мне нравится родной цвет волос. Несмотря на всё то, что говорят о нём другие люди. — Сморщилась. — Но выбора нет. Придётся на время слиться с толпой, чтобы меня не смогли найти…»
Стало необычайно горько и обидно за саму себя. Кому-то с самого рождения была уготована жизнь с золотой ложкой во рту. Когда мне приходилось пробиваться самой и в одиночку — сквозь тернии к звёздам.
Наконец, закончив с волосами и высушив их руками, я заплела непослушные кудри в две густые косы — теперь они были чёрными, как крылья ворона, но всё такими же колючими и непослушными. Я устала прикрыла глаза, вслушиваясь в мирное сопение дома.
«Интересно, встречу ли я снова ту ледышку? — подумала на короткий миг. — Есть в нём что-то занятное… — Я запрокинула голову, устремив взгляд к грязному потолку. В голове против воли скользнул силуэт незнакомца. — Отчего-то он никак не покидает мои мысли. — Я слабо улыбнулась. — Неужто так понравился?»
Неожиданный грохот резко вытянул меня из водоворота мыслей. Раздался скрежет железа и что-то тяжело рухнуло. После — свист, вопли, крики и чьи-то низкие ругательства. Я напряжённо нащупала шпильку, спрятанную в кармане, и уставилась на сёдзи. Секунду ничего не происходило, и я чуть вытянула шею, осмотрев всё вокруг. Послышались тяжёлые приближающиеся шаги, и через короткий миг чья-то рука пробила сёдзи. Другое мгновение — кулак ускользнул обратно, и в образовавшейся дыре сверкнул чей-то безумный взгляд.
Я попыталась бесшумно отползти в сторону, но быстро выдала себя, опрокинув чашу с отваром. Краска резко ударила в моё бледное, изнуренное лицо. Я нечаянно встретилась взглядом с глазами кого-то по ту сторону, из-за чего всё внутри меня вмиг похолодело.
Раздался низкий, громыхающий голос, словно рык дикого зверя:
— Мао…
«Не знаю, что здесь происходит, но нужно бежать и как можно скорее!»
— Не нравятся… — продолжило нечто.
Я вздрогнула и судорожно вцепилась в дорожную сумку с новыми вещами. Потом резко подскочила на ноги и быстрым шагом двинулась к окну, не оборачиваясь.
«Первый этаж. Я буду в порядке! — быстро соображала. — Поскорее на улицу, подальше отсюда!»
— Закрытые двери! — взревел голос, и от сёдзи за короткий миг ничего не осталось. Я вдруг закричала осипшим голосом и прижала руки к груди.
«Что…» — успела подумать я перед тем, как надо мной нависла чья-то грозная тень.
