***
Бюстгальтер был удивительно хорошего качества и подходящего размера чашечек, чтобы закрывать глаза, как маской для сна. Особенно полезно это было в тот момент, когда Фаренгейт обнаружила своего начальника неспящим. Она частенько встречала Хэнкока после загула, пьянки, очередного трипа или иного увеселительного события. В большинстве случаев ей было откровенно наплевать, чем он там занимался и какова была степень безумия поступка, следовала за ним пугающей тенью, не задавала никаких вопросов и молча исполняла любые приказы, но иногда… Иногда у неё было настроение, чтобы накапать на мозг. В такие моменты она выступала голосом разума, совести или просто напоминала, какую дичь он творил, пока не отрубился где-нибудь в темном углу. Вот и сейчас она с безразличным выражением лица пересказывала о вчерашней выходке, раскуривая любимые сигареты с кислым ароматом. И как бы здорово и удобно ни было прятаться под некогда кружевным красивым женским бельём, от звуков оно не спасало. — Не знаю, каким чудом вы смогли натянуть на себя одежду, когда закончили игру. Я давно не видела, чтобы тебя так шатало от алкоголя, — выдохнула женщина дым и раздражённо цокнула языком. — Вы полночи горланили песни на улице, орали, как кошки весной. Как в вас ещё никто ничего не бросил из окна? — А я не помню, вдруг бросили? — наконец отозвался первый раз с момента одностороннего разговора Джон, однако из-под бюстгальтера даже не выглянул. — По-моему, было весело. Я ещё сверху химией догнался. — Особенно весело вас было загонять под крышу, чтобы вы свои задницы под дождём не отморозили. Генерала минитмены на плечах увели, а тебя мне одной тащить пришлось, — ворчливо продолжала телохранительница. — Котелок у тебя ещё варил, а вот ноги насовсем отрубились. — Так говоришь, будто это случилось впервые, Фар, — не сдержал хриплого смешка мужчина и наконец стянул со своего лица чёрный лифчик. — Не нуди, я и так всё прекрасно помню, что было вчера. Или почти всё. — И как вы вели философские разговоры, пока сидели на скамейке, после заплыва в луже наперегонки? Где вы вообще взяли скамейку? Наши все на месте, это какая-то другая, — фыркнула на него Фаренгейт и почесала рыжую густую бровь коротким ногтем большого пальца, удерживая сигарету, после чего подняла на него взгляд. — Как ты вообще умудрился заснуть с лифчиком на глазах? И ты типа спёр его? — Как можно не спать с лифчиком на глазах? — наигранно удивлённо вскинул «брови» Хэнкок и слегка приподнялся с дивана, где удобно разлёживался, закинув ногу на спинку. — И не «спёр», а взял свой заслуженный утешительный приз. Правда, мне он великоват. Как думаешь, у меня ещё вырастет грудь? Или я уже безнадёжен? — Когда отвалится член, может быть, — она хмыкнула и тряхнула сигарету над пепельницей. — Поживём — увидим. Джон показательно пощупал себя за грудь, будто проверяя, растёт ли она уже или нужно ещё подождать, после чего весело усмехнулся и поднялся. Несколькими неуверенными шаткими шагами он преодолел расстояние до больших тумб, где хранились пачки сигарет, распечатанные упаковки препаратов, бутылки с недопитым алкоголем, с водой, пепельницы и ещё куча всякого мелкого хлама. Он покачал головой, немного пытаясь прийти в себя, взял бутылку воды и сделал несколько глотков, выглянув на улицу. Прям посреди улицы, в центре огромной лужи стояла скамейка. У неё отсутствовало несколько досок сидения, но это совершенно не мешало ночью на ней сидеть. Он и сам не понял, откуда они притащили эту скамейку, но во время её переноса Генерал Минитменов несколько раз круто проехалась по асфальту и каменным плиткам коленями, однако продолжала заливаться заразительным смехом и хохотом. Он тоже не мог сдерживать эмоции, хотя несколько раз буквально присел на дорогу, промокнув насквозь. Одежда до сих пор была влажной. Устроившись на той скамейке, они наконец успокоились, курили сигареты Хэнкока, прикуривали зажигалкой Генерала, ибо противоположные вещи у них промокли. Весёлый настрой потихоньку поглотила тишина глубокой ночи, когда все нормальные и не нормальные люди и существа по всем правилам биологических циклов должны были спать. Они не спали, и даже не думали об этом. Мэру было необычайно весело, впервые за последние несколько месяцев. Бесконечные разборки, урегулирование ситуаций, вмешательство, когда оно действительно требовалось, успели порядком приесться и начать здорово так давить на шляпу. Голову будто чутка сдавливало, брало в кольцо, и это не на шутку тревожило. Он начинал думать о том, что самое время прогуляться. Сходить на Пустоши, посмотреть на мир, какой он есть на самом деле. А тут вдруг эта дамочка, мгновенно разогнавшая тяжёлые мысли своей странной болтовнёй, дартсом и ставкой в виде одежды. Однако Джон помнил тот странный разговор на скамейке практически наизусть. — Обожаю это здание, — неожиданно раздаётся её серьёзный и тяжёлый голос, ещё минуту назад безудержно хохотавший. — Которое? — ленно уточняет Джон, не придавший этому диалогу никакого значения. — Старый Капитолий. Почти каждый день проходила мимо и иногда заглядывала в музей, когда училась в архитектурном, — она прикрыла глаза и откинулась на металлическую витиеватую спинку скамейки. — Я работала вон в том здании с вывеской «Дом воспоминаний». Раньше это был театр. У него было много разных названий, типа «Старый театр Гордона», «Пилигрим», «Горькая роза». Мы его называли просто гадюшником. — Ты там работала? Как странно… Я знаю всех жителей Добрососедства, но тебя сегодня встретил впервые, — он задумчиво качнул головой и скосил взгляд в сторону «Дома воспоминаний». — Круто тебя накрыло, видать. — В качестве Добрососедства я действительно здесь впервые, — Кэра слегка усмехнулась и потёрла глаза. — Так странно, что вы этот город так назвали. — Почему? — он вернул взгляд на неё и глубоко затянулся, не ожидая услышать какой-нибудь вразумительный ответ. — Потому что это фамилия Сюзан. Мы с ней вместе работали в «Гадюшнике», — пояснила Генерал и потёрла глаза, после чего подняла взгляд обратно на здание и тяжело вздохнула. — А ещё хана Капитолию. Капитолий, мой Капитолий. Скоро рухнет. — Рухнет? — не понял Джон и посмотрел на неё, стряхнув пепел прямо в лужу. — Откуда такие мысли, сестрёнка? — Я дипломированный архитектор. С отличием диплом, знаешь ли! Бессонные ночи, побеги от охраны музея, литры пролитых слёз и выпущенной слюны от сна на столы библиотеки, — Кэра усмехнулась и откинулась на скрипящую от натуги спинку скамейки. — Моя выпускная работа была про Старый Капитолий. Я измерила его со всех сторон, знала в лицо каждый кирпичик, каждый его скол, какие половицы скрипели внутри. Если без занудства, то я изучала, как на здание влияет метро прямо под ним. Какая же это была хуёвая идея строить тоннель для метро и станцию прямо под историческим зданием. Хотела бы я посмотреть в глаза этому идиоту. — Ага, архитектор, изучала влияние метро на здание, — с умным и понимающим видом закивал Хэнкок, уже раздумывая, как спросит её о поставщике наркоты, когда она придёт в себя. — Ещё и вывести спуск на станцию прямо через Капитолий! А это была одна из несущих стен, знаете ли! — вдруг возмутилась Кэролайн, всплеснув руками. — Я предполагала, что он начнёт рушиться в течение пяти лет из-за тряски метро и потери части несущей стены и всё такое, — Кэролайн вдруг засмеялась и несильно хлопнула гуля по плечу. — А прошло-то двести лет, и здание неплохо сохранилось! Хотя на него не действовало метро… Конечно, он схлопнется года через два или три, но не расстраивайся! До этого надо ещё дожить. — В смысле схлопнется? — невольно заинтересовался мэр Добрососедства и приобнял её за плечи, чтобы она не навернулась со скамейки в попытке встать. — Да ты смари, какие трещины! Пойдём покажу! — упрямо пыталась подняться Кэра, что ей аж почти удалось. Она опасно пошатнулась, булькая уже насквозь мокрыми сапогами по лужам, и настойчиво потянула Джона за собой. Он недоверчиво прищурился, докурил наспех и всё же подчинился. Кэролайн потащила его к одной из стен. С этой стороны дверь Старого Капитолия выходила на отель. Туда-сюда бродили сонные дружинники, что мгновенно просыпались и отступали от шатающейся парочки, где каждый хватался друг за друга, и они каким-то чудом удерживали равновесие. — Смари, — объявила женщина, подведя его вплотную к стене по правую сторону от двери. — Это огромная трещина, и в ближайшее пару лет она расширится. Еще как сильно расширится. — Ага, — Хэнкок слегка кивнул, взглянув на действительно гигантскую глубокую трещину меж кирпичиков, уходящую вверх. — Охренеть. Я и не замечал как-то раньше. — И такие красотки по всему периметру здания, — Генерал упёрлась плечом в стену и задрала голову. — Фундамент тоже просел. Думаю, его части поучаствовали в завале станции метро. А я же говорила, что эта станция полная херня, но кто будет слушать студентку. Джон чуть отошёл, чтобы осмотреть стены, после чего обратил внимание на то, о чём говорила Кэра. Капитолий был испещрён огромными трещинами, многие из которых уже вполне себе могли послужить домом для небольших радтараканов. — И крыша наверняка уже вся развалилась и обсыпалась. Мне отсюда не очень видно, но предполагаю, что она вся в дырах и протекает нещадно, — продолжала между тем свои рассуждения Кэролайн. Хэнкок задрал голову и ещё отошёл, чтобы попытаться взглянуть на крышу, но отсюда было тяжеловато что-нибудь рассмотреть, ещё и в ночном мраке. — Зато я вижу, как жутко башня покосилась. Повезёт, если в здании никого не будет в момент, когда она провалится внутрь. А она провалится, точно тебе говорю, и сложит всё здание. Как карточный домик. Такой ПУФ! И нет Капитолия, — горько усмехнулась Кэра. — А ведь я когда-то уже участвовала в его реставрации, даже свой след оставила на балконе, — мечтательно припомнила Кэра. — Спасибо профессору, что протолкнул меня в команду реставраторов. Я там между кирпичами впихнула свою серьгу-колечко с рельефами листика и раствором потом залила. Меня бы убили, если бы об этом узнали. — Серьгу? В форме листика, свёрнутого в кольцо? — уточнил Джон, вернув на неё взгляд, но не удержал равновесия, отойдя слишком далеко и уперевшись задней стороной коленей в притащенную скамейку. Суставы тут же согнулись и усадили гуля на самый край, с которого он чуть не навернулся. Кэра не сдержала смеха, видя, как он комично и неуклюже завалился на скамейку, поэтому тоже спешно к ней вернулась, но не смогла нормально сесть. Ноги подкосились и поставили её на и так разбитые колени прямо в лужу. Руками она упёрлась в сидение скамейки и практически ползком забралась на неё, пытаясь отряхнуться от воды. — Балкон тоже сильно накренился. Выходи на него с речами с опаской, — вдруг сообщила Кэра, глядя уже на балкон. — Ты же с него речи толкаешь, да? Хотелось бы как-нибудь послушать. — Послушаешь. Или больше не планируешь радовать нас своим присутствием? — хмыкнул мэр, наконец устроившись нормально на скамейке. — Это будет настоящая потеря. — Мне здесь нравится. Нравилось тогда и нравится сейчас, — она чуть качнула головой. — Просто так круто, что с этого балкона вновь кто-то толкает речи. Прям как в 1776 году. И даже шмотки те же, — тут женщина вдруг залилась хохотом. — Независимость и свобода! Годы идут, темы не меняются. А тут будто даже дышать легче! — Больная тема, а, Генерал? — только и успел невольно усмехнуться Хэнкок, прежде чем на их истерический нервный смех с отеля наконец-то вышли Минитмены. Они потихоньку потащили своего генерала отсыпаться, пытаясь успокоить её истерику, но смех стих лишь за скрипучими дверями. Хэнкок проводил их взглядом, ещё долго обдумывая все её слова, начинавшие казаться чем-то большим, чем просто пьяный бред. Мэр ещё долго сидел на скамейке, догонялся препаратами и осматривал свой Капитолий, вдруг заигравший совершенно новыми красками. Башня действительно угрожающе покосилась, здание пронизывали паутины глубоких трещин, особенно сильно заметные у окон, да и те уже будто тоже приняли не совсем-то ровное положение. Однако больше всего его вдруг забеспокоила история с серьгой. В одну из первых своих речей с балкона он заметил меж красных кирпичиков интересный блеск. С помощью отвёртки ещё только новоиспечённый мэр выковырял из стены здания серебряную серьгу-колечко с рельефами листьев. Он даже носил её раньше, когда ещё состояние мочек ушей позволяло, но затем пришлось убрать его в один из ящиков. Хэнкок никому не рассказывал, где взял его, даже Фаренгейт была не в курсе, да и вряд ли это могло её заинтересовать. — Как-то это подозрительно, — пробубнил Хэнкок, сделал ещё несколько глотков воды и заглянул в ящик, где нашёл ту самую серьгу. Он достал её, покрутил между пальцев и спросил, не оборачиваясь: — А что мы знаем о Кэролайн Эванс? — Что она Генерал Минитменов, — нехотя ответила Фаренгейт, подняв на него взгляд. — И-и-и? — протянул Хэнкок, полуобернувшись. — И что она пришла со своими людьми не для того, чтобы помочь им с заданием, — дополнила свой ответ телохранительница. — Маловато, — хмыкнул гуль и подбросил серьгу. — Нужно разузнать о ней побольше. Она либо ловит охуительные приходы, либо всё намного интереснее. — Что именно ты хочешь разузнать? — по-деловому уточнила женщина, затушив окурок в пепельнице. — В идеале всё, что можно, но начнём с того, кто она такая и откуда взялась, — он подбросил серьгу повыше и резко поймал её. — Это же Генерал Минитменов, Фар! Дипломатия и политика, знаешь ли. — Как же. Это вовсе не потому, что ты поглазел вблизи на неё голышом и провёл с ней очень клёвый вечер, — фыркнула на него Фаренгейт. — Именно. Вовсе не потому. Кстати, ты, случайно, не знаешь кого-нибудь по имени Сюзан?Двухсотлетние следы
3 сентября 2023 г. в 16:36
Утро наступило как-то… неожиданно быстро.
Кэра не могла точно сообразить, как давно она пялилась в заколоченное снаружи окно, а затем долго пыталась найти ответ на мучающие ее вопросы: «Как они заколотили окно на втором этаже снаружи? Поставили леса? А где они теперь?». Состояние дрёмы, напоминающее чем-то сонный паралич, промучило её почти час, прежде чем женщина нашла в себе силы пошевелиться.
Она лежала бочком поперёк кровати, укрытая скомкавшимся на торсе одеялом. Голые ноги и руки слегка кололо от холода, колени пощипывало, а на языке оставался какой-то странный привкус, который невозможно было описать. Это отдалённо напоминало ощущение, будто хлебнул бензина или керосина. Очень хотелось поскорее почистить зубы. Кэролайн сделала глубокий вдох и закрыла лицо руками, мучительно мыча нечто нечленораздельное и растирая щёки, веки, пытаясь окончательно проснуться.
При первой же попытке приподняться, голова так сильно пошла кругом, что Генерал свалилась обратно на кровать.
— У меня что… похмелье? Это «вертолёты»? — недоумённо и сонно прохрипела она сама себе, глядя в посеревший за годы потолок с отвалившейся штукатуркой. — Обалдеть…
Кэра не смогла сдержать смешок и через силу поднялась, села и попыталась сконцентрировать взгляд на чём-нибудь. Получалось слабо: голова неприятно гудела, а перед глазами всё плыло.
— Ну, хоть живот не сводит, — нервно хихикнула Генерал и нашла взглядом на стуле всю свою одежду: комбинезон, свитер, пальто, перчатки. Шляпа отдельно от остального занимала своё место на кровати вместе с ней. Видимо, упала с её головы, когда она легла.
Кэра не первый раз в жизни напивается настолько сильно, что едва может вспомнить предшествующий вечер, что ложится поперёк кровати, криво укрывается, спит прямо в одежде, не найдя в себе сил её снять. Она помнила времена крутых студенческих вечеринок, безудержных тусовок в клубах, рек алкоголя в барах и дружеских посиделок у кого-нибудь дома или на квартире. В сознании до сих пор хранились воспоминания о друзьях: лица, тембры их голосов, истории совместных безумств, не имеющих счёта, взгляды и улыбки, канувшие в небытие настолько много лет назад, что это едва ли можно было действительно осознать. Как жаль, что пришлось всего лишиться, надев кольцо на палец.
— Спать в одежде…? — вдруг сообразила она, сконцентрировав взгляд на стуле со своими вещами. Затем Кэра медленно опустила его на себя и обнаружила только трусы да завязанные на множество странных узлов ботинки, причём надетые наоборот: левый на правую, правый на левую. — О-о-о, Боже… Почему я голая?
Невольным жестом она прикрыла грудь рукой, хотя в номере отеля кроме неё никого не было, и стянула с ног ботинки, так и не сумев развязать шнурки. Кэра спешно попыталась встать и натянуть поскорее на себя ещё влажную одежду, опасно покачиваясь от головокружения. Колени неприятно жгло — кожа была содрана, темнели свежие синяки, комбинезон на коленях оказался порван. Ничего удивительного.
Она торопливо натянула комбинезон, застегнула его до упора, поверх надела свитер, но затем вздрогнула, когда в дверь постучали.
— Генерал? Вы уже проснулись? — негромко поинтересовался один из мужчин, с которыми она пришла в город. Вернее, за которыми она увязалась, слиняв из Замка.
— А, да! Да, я уже проснулась! — неожиданно взволнованно отозвалась Кэра.
— Мы принесли вам воды, — добавил второй минитмен. — Мы можем зайти?
— Да, заходите, — разрешила Кэра, пригладив наспех волосы, спешно застелив кровать, и открыла им дверь, с трудом найдя ключ во внутреннем кармане пальто.
Минитмены с искренним любопытством заглянули в приоткрытую дверь и как-то неловко улыбнулись Кэролайн. Она с ответной улыбкой поприветствовала их и вернулась в комнату, где присела на край кровати.
— Вы выглядите отлично, учитывая… прошлый вечер, — аккуратно подобрал нужные слова невысокий мужчина в бледно-жёлтой куртке, поверх которой уже был закреплён кожаный пояс с рацией и кармашками, перекинутый поперёк туловища. — Возьмите воду.
— Спасибо, Тод, — Кэра привстала, взяла из его тонкой ладони бутылку воды и тут же её открыла.
— Не за что, Генерал. — он мягко улыбнулся тонкими бледными губами и присел в кресло, предварительно повесив пальто начальницы на торчащий из стены загнутый гвоздь.
— А вы, ну, помните, что было вчера? — осторожно уточнил второй мужчина, наблюдая, как Кэра стремительно опустошает бутылку воды. Она приподняла свободную руку, прося его немного подождать ответа, и залпом долила в себя всё содержимое.
— Ух, плохо вам, походу, — неловко улыбнулся Тод, упёршись локтями в расставленные ноги.
— Сойдёт, — резко вдохнула Кэра, отстранив от себя пустой пластиковый сосуд и утирая губы тыльной стороной ладони. — Итак, а теперь у меня вопрос. Что вчера вообще было?
— У-у-у, — присвистнул второй минитмен, весело усмехнувшись, и потёр затылок. — А что последнее вы помните?
— Ирвин, вот мне сейчас вообще не смешно, — женщина приложила пустую смятую бутылку ко лбу, наслаждаясь последними секундами холода. — Я помню бар. Помню какого-то мужика мерзкого, домогался до меня. Он такой… Ну типа… Высокий и лысый.
— Финн. Надо было нам всё же встрять, — подсказал Ирвин, зачесав пятернёй короткие чёрные волосы назад, чтобы поправить их под снятой шляпой. — А дальше?
— Дальше… — глубоко задумалась Кэра, прикрыв глаза. — Я помню Хэнкока. Он мэр этого города, правильно? Гуль, как люди в Потогонке, как Трейси, — припомнила она и потёрла глаза. — Мы с ним разговаривали о всяком, вместе пили.
— Ага, вы пожали ему руку без перчаток, позволили выпить из своего стакана. Начинаю верить в слухи, что вы немного сумасшедшая, — невесело усмехнулся Тод. — Не имею ввиду ничего плохого, просто… Ну… Гули же больные, разве нет? Не боитесь заболеть чем-нибудь?
— Не будь идиотом, — фыркнула на него Кэра. — Это не опаснее, чем выпить из одной чашки с тобой или с кем-то другим. Более того, необходимо проявить дружелюбие к главе поселения для установления в будущем дипломатических отношений. Если уж я с Даймонд-сити так проебалась…
— Не ваша вина. Макдонах всегда был козлом, — мгновенно возразил Ирвин. — Так, с этим разобрались. Вот вы поболтали с Хэнкоком, дальше что было?
— Мы играли в дартс, — тут же про это вспомнила Кэра, щёлкнув пальцами.
— На-а-а…? — протянул Ирвин, присев на подлокотник кресла и попутно скрестил руки на широкой груди.
— На-а-а…? — повторила за ним Кэра, пытаясь что-нибудь сообразить, сопоставить факты и то, в каком виде она проснулась. — На раздевание?
— Бинго! Зрелище было то ещё, — хохотнул Тод, прикрыв рот тыльной стороной ладони, скрывая неловкость.
— Кто выиграл? — задала она самый главный вопрос, подняв на них взгляд.
— В одной шляпе оказался Хэнкок, — немного расплывчато ответил Ирвин, опуская карие глаза в пол, чтобы не встречаться с её взглядом. — На вас ещё была одежда.
— А какая именно? — осторожно уточнила Генерал, хотя уже вполне догадывалась.
— Ну… Трусы ещё были, — кашлянул в кулак Тод и переглянулся с явно не одобряющим его честность Ирвином.
Кэролайн на мгновение замерла с совершенно растерянным и пристыженным видом. Впервые посетила Добрососедство и всё закончилось дефиле в одних трусах под ручку с раздетым мэром этого же города. «Какой стыд, — пронеслась в голове сокрушающая мысль, тут же дополнившаяся. — Мне нельзя было уходить из Замка. Шоу была права».
Она невольно пощупала себя сквозь свитер и комбинезон, отчего тут же растеряла все свои самобичующие навязчивые мысли.
— А где мой…?