***
Задачка разузнать побольше о Генерале Минитменов оказалась чуть сложнее, чем предполагалось изначально. Даже сами минитмены не знали толком, кто она и откуда взялась. Впрочем, их это и не интересовало. До тех пор, пока она в своём уме, пока не изменяет своим словам, пока может держать собственных людей под контролем, не давать им спуска и натягивать невидимый поводок чуть сильнее, когда того требует ситуация — у них не возникало никаких вопросов к её персоне. Однако один из мужчин по имени Тод перед уходом с группой на задание обмолвился с Фаренгейт парой слов, что в Даймонд-сити некая «назойливая журналюга» брала у Кэры интервью, а затем и вовсе вышел с ней выпуск в местной газете. Однако он ушёл из охраны города и вступил в Минитмены раньше, чем ему удалось прочитать статью. Достать всю серию выпусков «Общественных событий» с названием «Пламя изо льда» оказалось тем ещё испытанием. Выпуск был старым, а в самом издательском доме сохранились только оригиналы и голозаписи разговоров, которые отдавать никто явно не собирался даже за деньги, а собирать бумаги по рукам местных жителей пришлось несколько дней. Благо, лично делать этого не пришлось. «…недавно наш город посетил один из самых необычных гостей за последнее время. Наверняка вы и глазом не повели, не обратили внимания на голубой комбинезон, не услышали странных речей о мире, что глядел на нас со старых красочных билбордов и выцветших плакатов. Этот гость — нынешний Генерал Минитменов.» Фаренгейт быстро пробежалась глазами по тексту первой части статьи, проигнорировав долгое водянистое вступление, и зачитала вслух: — «Его дом — руины, его друзья — призраки, застывшие в воспоминаниях, его дух — пламя домашнего камина, приютившее подле себя погасших Минитменов. И теперь оно вновь заставляет сердца людей гореть». Как высокопарно, аж приторно. — В этом и смысл, сестрёнка. Высокопарные слова для питания человеческих сердец, для поднятия боевого духа. Хотя сомневаюсь, что такую публицистическую литературу в Даймонд-сити реально ценят, а не подтираются где-нибудь, — поделился мыслями Хэнкок, перекатывая с пальца на палец серьгу-листочек, залипнув в одну точку где-то за окном. — Ты же умеешь читать, не хочешь сам взглянуть? Или наркота тебе последние мозги начинает сжигать? — хмыкнула Фаренгейт, подняв взгляд с газеты на застывшее у окна начальство. — Интересно слушать, как читаешь ты. Наблюдать за интонациями, — он слегка пожал плечами и качнул головой. — Более того, ты выбираешь самое важное и сразу фильтруешь воду, это значительно упрощает задачу. Так что там дальше? — Тогда без лирики, — женщина цокнула языком и вновь пробежалась взглядом по тексту, замолчав на несколько минут, а затем даже присвистнула. — А вот это интересно. Слушай...***
— Я жила в убежище типа… дня два-а-а? — растерянно протянула Кэра и неловко потёрла шею, расслабленно устроившись в кресле и сняв перчатки. — Или, вернее, 210 лет и там несколько дней. Или месяцев. Не знаю, как это объяснить. — Погоди, что? Сколько-сколько лет? — уточнила Пайпер, прекратив делать пометки на деревянном планшете и подняв взгляд на Кэролайн. — 210? Мне не послышалось? — Ага, — Генерал слегка кивнула и сделала большой глоток странного горьковатого чая, который им пару минут назад принесла Нат. — Ну, там с мелочью. Даже моё солнышко не совсем точно может это определить. Он последнее время немного барахлит. Не знаешь какого-нибудь мастера по роботам? — Есть один парень, зовут Мэл, но он обитает больше в Добрососедстве, — на мгновение задумалась журналистка, но затем вновь воодушевилась. — Так, не переводи тему! Ты хочешь сказать, что тебе больше двухсот лет? Серьёзно? Да ты же прямо антиквариат! Как довоенный гуль, только выглядишь лучше и не имеешь груз векового опыта за плечами. Как так получилось? — Нас обманули в убежище, — коротко пояснила Кэра, покачав чашку с чаем, но затем рассказала подробнее. — Не могу прям точно сказать, что произошло, но… В общем, всех резидентов убежища засунули в огромные такие капсулы с сидениями, удобные, типа как вертикальный диван. Сказали, что это для обработки после поверхности или вроде того, чтобы затем мы спустились на нижние уровни убежища. Только вот в чём была загвоздка — не было никакого нижнего уровня. Нас заморозили, как салатных креветок. — Заморозили, как… салатных…? Детёнышей болотников, — едва слышно пробубнила себе прямо под узкий нос Пайпер, спешно записывая за Кэрой что-то на листы. — И вот я проснулась совсем недавно. Может, два года назад, — задумчиво припомнила Генерал. — Ты наверняка помнишь, что я уже бывала в Даймонд-сити. Тогда я была ещё ничего не понимающей, напуганной девицей в синем комбинезончике с пистолетом на поясе и ворохом взваленных на плечи проблем. Сейчас проблем меньше не стало, но упразднились самые… давящие. — Да, я помню нашу маленькую аферу у ворот, — неловко улыбнулась журналиста и потёрла глаза. — Дэнни потом здорово досталось. — Мы с Кодсвортом потом извинились. Моё солнце так переживало за того бедолагу, — мягко улыбнулась своим воспоминаниям Кэра. — Думал, что Дэнни лишится работы из-за нас. — Пронесло, можно сказать, — Пайпер сделала несколько пометок на листах и подняла взгляд на Генерала. — Помнится мне, ты тогда кого-то искала. Кого? — Я не ответила тогда и не отвечу сейчас, — Кэра отрицательно покачала головой. — Не важно, что было раньше. Сейчас я не тот человек, которым была два года назад и глупо спрашивать меня о том, что было тогда. — Что ж, ты права, — вынужденно согласилась Райт, неудовлетворённо поджав губы. — Сейчас передо мной сидит Генерал Минитменов, а не испуганный житель убежища. Тогда другой вопрос. Ты уже два года путешествуешь по Содружеству и наверняка видела множество самых разнообразных людей и мест. Каково смотреть на современный мир человеку из совершенно другого века?***
«Мы не знаем нежного аромата цветов, не знаем настоящих правил игры в бейсбол, у нас нет высшего образования и даже нет примерного представления о том, каково сидеть в театре в шикарном вечернем наряде и наслаждаться оперой. Мы даже толком не сможем объяснить, что такое «опера». Но мы точно узнаем запах газа в затопленном подвале, старина Мо каждый день учит нас размахивать битой из «гикори», мы отлично умеем считать патроны в обойме, а многие из нас даже прекрасно знают эту оперу под названием «вопли попавшего в беду», «стоны умирающего» или — моё любимое — «мольбы о помощи». Для многих из нас мир был таким всегда. Рейдеры, супермутанты, монстры, будто сбежавшие из ночного кошмара сумасшедшего, и самые разнообразные психи и маньяки пугают жителей городов до настоящего животного оцепенения. Многие из нас даже представить себе не могут, что значит путешествовать за стенами.» — «И вот в них появляется человек… — продолжала читать Фаренгейт вслух, уже даже ничего не фильтруя, а просто проникаясь в приторный текст, как в художественную книгу, — …который сталкивается лицом к лицу со всеми нашими кошмарами без малейшей подготовки. Он вышел из убежища, погребённый под землёй в капсуле, замерший в оцепенении под кромкой льда, как беззащитный детёныш болотника без панциря. Единственный выживший убежища 111.» Пф-ф, — вдруг прыснула женщина, откинувшись на спинку дивана и отклоняя газету от себя. — Что ж, Хэнкок, у тебя впервые подружка, которая старше тебя. Можешь сделать отметку в послужном списке. — Дамочка с изюминкой, — хмыкнул в ответ Джон и добавил, — Получается, если нам не нассали в уши, то она действительно вылезла из довоенной морозилки? И она точно не была в приходе, когда несла ту странную херню? — Она несла странную херню? Что-нибудь интересное? — уточнила Фар, подняв на него взгляд. — С переменным успехом. В основном про то, что Капитолий скоро сложится, — пояснил Хэнкок, неоднозначно качнул головой в разные стороны, после чего сфокусировал взгляд на чём-то за окном. Это была Кэролайн. Она с широкой улыбкой на лице о чём-то мило беседовала с Дэйзи. Судя по её восторгу и чрезмерно довольному выражению лица, они обсуждали явно что-то друг другу близкое. Джон прекрасно знал, что торговка родом именно из того времени, когда по дорогам ездили ещё не ржавые развалюхи, а по тротуарам ходили люди в наглаженных костюмчиках и красивых платьях, как из рассыпающихся от старости журналов. В музеях и галереях на стенах висели картины и стояли статуи, а не разорванные животные и люди, инсталляции из которых устраивали рейдеры и супермутанты. В те времена вместо самосуда были законы и полиция, проблемы решались словами, а не драками, да и ходить можно было, где хочется, и не бояться пули, мины или упавшего на голову кирпича от накренившегося офисного здания. Иными словами скука смертная. Хэнкок невольно прищурился, когда увидел, как засмеялась Кэра и упёрлась руками в торговую стойку. Всего пару дней назад она с явным облегчением отпустила своих солдат куда-то за пределы Добрососедства. Женщина провожала их до ворот, как мать проводит своих детей в дальнюю дорогу, по пути уже в сотый раз объясняла что-то, пыталась впихнуть в их головы информацию, которая была там уже несколько дней подряд. Однако стоило мужчинам скрыться за металлической дверью, как гордо выпрямленная спина расслабленно согнулась, а плечи опустились. С губ сорвался вздох свободы, глаза азартно засияли, а приключенческий дух понёс её изучать в одиночку новые места, знакомиться с новыми людьми и влипать в очередные неприятности. Впрочем, у Джона не было по этому поводу плохого предчувствия. Разве что интересовал вопрос, почему она теперь избегает зрительного контакта и попросту игнорирует его, когда они пересекаются на улице. Максимум получалось перекинуться простеньким приветствием и на этом их разговор неловко прекращался. — «Мы всегда жили бок о бок с людьми, которые с радостью бы обчистили наш ещё горячий труп при первой же возможности, с людьми, которые закрывают глаза и отворачиваются от своих друзей и соседей, как только у них случается беда, — продолжила между тем читать Фаренгейт. — Всё чаще и чаще на протянутую в просьбе о помощи руку мы отвечаем кулаком. Для меня было искренней радостью узнать, что Минитмены вернулись, а их лидер готов протянуть нуждающимся руку в ответ».***
— Должно быть, сложно было привыкнуть к новой должности, — предположила Пайпер, наблюдая за гуляющей из одного угла комнаты в другой Кэрой, что пыталась размяться. — Особенно такой серьёзной. Генерал — это вам не шутки. — Наверное, тебе это покажется абсурдным, но всё не настолько сложно, как тебе кажется на первый взгляд, — женщина слегка пожала плечами. — Забот привалило, конечно, но приятного намного больше. Я всегда занята, даже перед сном у меня нет времени думать ни о чём, кроме дел. С утра и до ночи мои руки, ноги, спина, глаза, уши и даже разум настолько загружены, что сплю я как убитая. Разве это плохо? — Погоди-ка… — каплю смутилась от её слов Пайпер, глядя, как она отклоняется корпусом чуть назад, разминая поясницу. — И, разумеется, я вижу плоды своей работы. Я вижу людей: чистых, здоровых, сытых, с работой и крышками в карманах. Я вижу новеньких минитменов, воодушевлённых мальчишек и девчонок, с горящими глазами, вижу вернувшихся ветеранов, вновь поверивших, что всё может измениться и даже стать лучше прежнего, вижу приведённые в порядок поселения, куда с каждым днём приходят новые люди. — Кэра мучительно выдохнула и выпрямилась, уперев руки в пояс. — Я вижу, как мир, ныне погибший под атомным огнём, начинает расцветать как цветок на кактусе. Конечно, до меня он тоже постепенно просыпался, но я… — тут Генерал вдруг замолчала, будто была не в силах закончить мысль. Она поджала губы и даже слегка зажмурилась, но затем выдохнула. — Я рада, что могу приложить к этому руку. Что мне выдалась возможность изменить мир к лучшему. Что я могу стать… кем-то. Начать заново как Кэролайн. Настоящая Кэролайн, а не… «Эванс». — Кэра, это всё чудесно, правда, но… — пыталась подобрать нужные слова журналистка. — Ты ведь не можешь до смерти грузить себя работой. — Но я ведь отдыхаю прямо сейчас, разве нет? — не совсем поняла Кэра и взглянула на Пайпер. — Брось, это явно не то, что ты сможешь использовать в статье. Какие у тебя ещё есть вопросы? У тебя осталось мало времени, чтобы меня интервьюировать. — Ох, точно, точно. Очевидно, что ты очень занятая дама, — Райт тут же закивала и вернула взгляд в уже четвёртый исписанный лист. Кэра размялась ещё немного, пока та думала, и присела обратно в кресло. — Я слышала, что Минитмены официально пытались выторговать себе место в Даймонд-сити. Снять помещение для своих нужд, верно? — неожиданно начала репортёрша, подняв взгляд на Кэру. — Не буду скрывать. Я видела тебя и твою процессию, как вы поднимались к Макдонаху. Подслушать никак мне не удалось, но было сложно не заметить, что ты вылетела из его кабинета, как ошпаренная. Ещё и наш мэр обращался в тот же день к доктору с переломом носа. Если вас ещё впускают в город, то… Не понимаю. Что между тобой и Макдонахом произошло? — Без комментариев, — мгновенно отрезала Кэра, устроив руки на подлокотниках и сложив пальцы «домиком» перед лицом. — Переговоры сорвались. Это всё, что тебе следует знать. Даже не пытайся выведать больше. Оно того не стоит, уверяю тебя. А напишешь что-то про разбитый нос мэра — тебя снова не пустят в город. — Знаю-знаю, мадам начальник, — закатила глаза Пайпер, сделав несколько заметок. — Если меня не пустят в город, не приютишь нас с Нат где-нибудь? Шучу, конечно.***
— «Затянувшиеся переговоры Минитменов и Даймонд-сити по решению вопроса о взаимовыгодном сотрудничестве и установлении перевалочного пункта с рацией в стенах города завершились сокрушительным… э-э... провалом…? — с тенью лёгкого недоумения зачитала Фаренгейт почти последние строчки выпуска. — Нельзя с уверенностью сказать, что же именно произошло за закрытыми дверями кабинета Макдонаха: была ли цена за аренду недопустимо завышенной, имели ли место личные убеждения глав города и организации или открылись новые причины. Однако факт остаётся фактом: личная встреча тет-а-тет завершилась согласно всем правилам послевоенного мира. Генерал Минитменов пулей вылетела из кабинета, в бешенстве распахнув обе двери, чем зашибла ни в чём невиновного охранника, а мэра Даймонд-сити тем же вечером видели у доктора на приёме». — Она разбила ему лицо? Или вдарила по яйцам? Бог мой, я должен был это увидеть! — не сдержал усмешки Хэнкок, заслушав голос своей помощницы, и сжал серьгу в кулаке. — Таки я ещё легко отделался. Просто пришлось пощеголять голым минут двадцать. — Чему ты радуешься? На твоём месте стоит напрячь булки. Если Минитмены не смогли заиметь свой пункт год назад в Даймонд-сити, а теперь их Генерал приходит сюда и остаётся тут одна, то это верный признак скорого предложения о переговорах, — хмыкнула женщина и отбросила в сторону уже потрепанный выпуск газеты, не найдя в концовке ничего интересного. — Сомневаюсь. Рассмотри факты, попробуй ими пожонглировать, — разочарованно протянул мужчина и развернулся к ней. — Пункт им был нужен год назад, времени прошло уже немало, а явились они только сейчас? Значит, они пункт себе либо уже нашли, либо не особо он им был нужен, раз смогли обойтись без него. Более того, местечко мы сами себе выбрали не ахти какое. Рейдеры и мутанты кишат практически везде. Такое местоположение им попросту невыгодно. Нас проще обойти, как бы ни обидно было это признавать, — наигранно вздохнул гуль и взял пару газет с дивана. — К тому же если бы она готовила почву для переговоров, то не стала бы избегать меня. — Довоенная дамочка полюбовалась на тебя голым и ты удивляешься, почему она теперь от тебя бегает. Действительно, почему же? — хмыкнула Фар, а затем предположила, звякнув зажигалкой дабы прикурить сигарету с кислым вкусом. — С тем пунктом могло быть что-то неладно. — Неладно что-то с её внезапным появлением, — задумался Хэнкок, пробегаясь взглядом по статье о её прошлом ещё раз, но уже самостоятельно. Фаренгейт на такой поиск смысла там, где он на поверхности, отреагировала тихим цоканьем и молчаливым поглощением никотина. «Его дом — руины, его друзья — призраки, застывшие в воспоминаниях…» «…лицом к лицу со всеми нашими кошмарами без малейшей подготовки. Он вышел из убежища, погребённый… замерший в оцепенении… Единственный выживший убежища 111.» «…людьми, которые закрывают глаза и отворачиваются от своих друзей и соседей, как только у них случилась беда.» «…Минитмены вернулись, а их лидер готов протянуть нуждающимся руку в ответ». «…загружен с утра до ночи… спит, как убитый…» «…я могу стать… кем-то. Начать всё заново. Быть настоящим». Выделенная отдельно в самом конце почти последняя цитата невольно приковала к себе внимание и отозвалась в голове странным эхом, точно настоящим голосом Кэры, которая прямо сейчас заливисто смеялась, все ещё болтая с Дэйзи о какой-то довоенной ерунде, которую практически никто вокруг не понимал, кроме них. «Сильно же тебя загнали, Пума. И неужели прямо в клетку?» — пришла в голову мысль сразу же, как он вспомнил её истерический смех на вопрос о свободе, когда они сидели практически невменяемые на скамейке. — Она устала, — наконец сделал какой-то свой вывод Хэнкок, убрал газеты на тумбу к остальному бардаку и выглянул на улицу. Кэры у Дэйзи он уже не обнаружил. Её небольшая синяя фигура скрылась за поворотом в узкий проход меж двух домов. Хэнкок прекрасно знал, что тот маленький переулок ведёт в одно единственное место — в «нору» Безносой Бобби. — От любопытства отваливаются носы, — громко хмыкнула Фаренгейт, глянув искоса на Хэнкока. — Я знаю, — он невольно нахмурился и положил серьгу на стойку. — И Бобби тоже.