***
В мою куртку попало что-то белое. Это Оля кинула снежок прямо в меня. Она весело кричала: — Хватит рисовать в голове! Давай веселится! — сестра засмеялась. Смех был жизнерадостным, словно она забыла, что у нас в жизни нечему радоваться. Оля хотела увести меня в свой чудесный мир, но я почему-то опирался. Почему? Просто думал, что она показывает ненастоящие эмоции, фальшивые. Я думал, что такое ко мне доброе отношение подделанное. — Давай сделаем снеговика? Мы давно так не веселились… — пытался весёлым тоном произнести я. От такого предложения её глаза засветились от солнца. — А давай! Ты пока делай самый большой ком, а я — средний, — радость распирало Олю. Я забыл, что до сих пор нахожусь в реальности. Казалось, что радость и веселья это уже что-то не то… что-то, что только притворяется таковым. Так или иначе, я уже накатывал большой шар снега, так и не чувствуя того самого веселья. А как сестра себя на самом деле сейчас чувствует? Что она думает в это время? Смотря на её распирающие лицо от радости, можно предположить, что ни о чём. Но ли правда это? Передо мной был уже слишком большой ком снега. Он был чуть ли не моего роста. Я не заметил, как накатил такой здоровый шар. Словно накопились все мои проблемы в одну кучу. Интересно, когда я пойду в новою школу, то этот ком увеличится или наоборот? — Ог-о-о! Ты решил мега снеговика сделать или как? — говорила Оля сквозь порывы громкого ветра. Она громко засмеялась, слишком наигранно, слишком неправдиво. И весь её этот "радостный" тон был такой же. Сестра взяла свой маленький ком снега и положила поверх моего. — Походу, из двух шаров состоять будет, — сказал я, быстро и незаметно поглядывая на Олю, чтобы заметь её настоящее настроение. — Ну и славно. Пойду поищу в доме морковку и пуговицы! Вдруг найду, — сказала она и зашла в дом, оставив меня наедине. Ветер, словно специально, стал холоднее дуть. Кровавые образы, увиденные на кассете, будто принесены этим ветром, начали снова заполнять голову… Уже мигом из двери вылетела Оля, держащая в руках морковку и горсть пуговиц. — Я нашла! Давай, помогай мне. — Я делаю нос и глаза, а ты — рот. Только попытайся сделать красиво. Я хочу, чтобы этот снеговик наполнял всех радостью и добротой! — усмехнувшись, сказала Оля, будто бы давая мне подсказку на то, почему она так изменилась. — Чтобы всех радостью и добротой наполнял, говоришь? — серьёзно спросил я, будто спрашивая не про снеговика, а про саму Олю. Улыбка с её лица осторожно опустилась. Сестра хотела что-то сказать, но незнакомый голос, который неожиданно послышался за её спиной, перебил: — Антон, если Оленьки не станет, то тебе будет очень неприятно, я ведь прав? — это был низкий голос, который говорил за деревом. Этот голос был похож на человеческий, но что-то делало его искажённым. Ухмылка в тоне была отчётлива. Оля испуганно обернулась и быстро отскочила в противоположную к голосу сторону. Кто-то говорил прямо из леса: — Но я вижу, что она послушалась моего приказа — выйти во двор. Поэтому с ней пока что всё будет хорошо. А ты, Антошка, как я уже понял, заметил, что я делаю с людьми, которые не слушаются меня, — его голос был спокойным и уверенным. В голове опять мелькнула кассета, в которой я видел Ксению с наполовину разорванным носом. Я внимательно пригляделся на то дерево, за которым прятался кто-то, и заметил перья. Незнакомец пытался выглянуть. Я заметил, что у него были рога. Я уже мог поверить даже в то, что это был сам демон, который готов окунуть тебя в самый жаркий котёл с лавой и съест тебя. Оно показало свою руку, которая была укрыта шерстью. Рука держала леденец… Он или оно издало громкие звуки козла. Я не мог рассмотреть кто или что это было на самом деле. Я лишь понял, что надо срочно спасаться, ведь тут творится непонятная чертовщина. Мы с сестрой взялись крепко за руки и побежали в дом. Сзади было слышно, как кто-то или что-то бежало вслед. От скорости наших передвижений, воздух бил в щёки и мешал нормально мыслить. Благо, преследователь был довольно далековато и мы успели забежать в дом. Когда мы были внутри, Оля стала в край растерянная. Она ходила вперёд-назад и не знала, что сказать. Мне казалось, что я чувствую себя намного растеряннее, чем она. Пару секунд и моя рука уже судорожно закрывает двери на надёжный замок. Вот только, если "Козёл" захочет к нам попасть, то он сможет пробраться через окна, разбив их. Надо что-то срочно придумать. Но словно весь дрожал. Я не мог нормально сконцентрироваться, тяжело дыша. — Антон, успокойся, пожалуйста, — Оля глянула на меня решительным взглядом. — Нам надо закрыться на втором этаже в моей комнате, чтобы мы были в полной безопасности, — она пыталась говорить медленно и спокойно. На секунду я подумал, что она ведёт себя как старшая сестра, а я как младший брат, несмотря на то, что нам обоим по 12 лет. Я поспешно осмотрел дом и в ответ выдал лишь нервное: «Угу», осознавая, что в дом можно легко пробраться через окна, разбив их. Мы вместе поспешили в её комнату. Затем я закрыл дверь на защёлку, которая удачна на ней оказалась. Легче почему-то не ставало. — Я позвоню в полицию. Связь вроде недавно была на телефоне. Сейчас попробую… — она достала из кармана свой мобильный и судорожно набирала три цифры. В ответ ничего. Даже гудков в телефоне не было. — Нету… — сестра очень расстроилась и впала в отчаяние. Она положила телефон на стол. Она села на свою кровать и, опустив свою голову, положила ладони на одеяло. Походу, внутри неё сейчас происходят бурные эмоции, которые не дают собраться ей с мыслями. — Не переживай, мы же заперты. Мы в безопасности, и нас никто не поймает, — успокаивал я и себя и её. — Я хочу верить твоим словам, но помнишь, как ты говорил, что мама с папой перестанут друг на друга кричать?! Но они продолжают это делать! — из её уст вылетали слова с повышенным тоном. Ей надоело это всё терпеть. Она, наверное, хочет просто вернутся назад. Я тоже хотел, но не мог… — Я же так стараюсь, а они до сих пор… — отчаянно выдавила она, переместив локти на свои колена. На изумрудных глазах проблестели слёзы. Походу, она сейчас не сдержится… Мне стало ужасно плохо от этого всего. В середине меня был страх от "Козла" и жалость к Оле. В груди что-то копошилось и отдавало в живот, а голова слегка закружилась. — Оль… — я хотел что-то сказать, но меня перебил громкий звук на первом этаже. Послышалось, как кто-то громко пытался выбить входную дверь. Я, словно ужаленный пчелой, быстро отошёл подальше от двери Олиной комнаты. Тот звук продолжался. Будто это были наплывы волн. От каждого громкого стука чувствовалась вибрация на полу. Именно в этот момент громкие стуки в входную дверь остановились. Настала тишина. Обычная спокойная тишина… Я обернулся к Оле, которая напугано смотрела на меня. — И кто это был? — спросила она. Но очередной громкий звук вновь послышался на первом этаже, вот только в этот раз уже не выламывали двери. Это был звук разбитого окна. Затишье перед бурей прошло, теперь начинается сама буря… Тот, кто хотел нас поймать, теперь в доме. Если он захочет выбить уже дверь в нашу комнату, то, боюсь, что у него это может получится. Кто-то неторопливо поднимался на второй этаж. Было слышно его дыхание. Тяжёлое и хриплое. Словно древний лесной монстр, который готовится поймать очередную добычу. — Чёрт, чёрт, чёрт, — голос сестры дрожал, а глаза были отчаянными и уставшими. Я не знал, что делать. Весь страх уже давно скопился внутри и бегал по всему телу, но я лишь стоял, как жук, который претворился мёртвым, чтобы его не трогали. Оля тихо встала и, пройдя возле меня, аккуратно прислонилась к двери, чтобы чётче слышать медленные и тяжёлые шаги. Она кратко посмотрела на меня и прислонила свой указательный палец к губам. Я кивнул, так и не намереваясь двинутся с места. Снаружи комнаты продолжались слышатся мерные шаги, которые приближались к нам. Шаг, второй — и незнакомец уже стоял прямо перед дверьми, которые были защёлкнуты сестрой. Его тяжёлое дыхание послышалось вновь. Звук напоминавший козла прошёлся по ушам. Оля слегка дёрнулась, но пыталась держать себя в руках. Этот звук был будто фальшивым. Словно это был не козёл, а тот, кто им хочет притворятся. Ручка двери аккуратно дёрнулась. Сестра отлепилась от двери и затаила дыхание. Но дверь не открылась, ведь защёлка никуда не делась. Затем ручка дёрнулась ещё раз, другой. Преследователь понял, что у него так не получится к нам забраться, поэтому он остановился. В доме опять стояла тишина. Я понял, что тишина не всегда лучше криков. Сейчас тишина, это ужасные мучения, которыми можно мучать заложников в тюрьмах, но уж никак не двенадцатилетних детей. Потом в нашу дверь послышался громкий удар, а за ним и множество других. Сердце готово было взорваться во мне. Оля внезапно начала кричать: — Уходи! У нас есть пистолет! Если зайдёшь к нам, то тебе придёт конец! — она блефовала, конечно, ведь никакого пистолета у нас с собой не было. Но, походу, этот блеф был профессиональным. Удары по двери остановились и послышалось, как он или оно быстрым шагом спускалось вниз. Походу, эта ложь сработала и мы теперь в безопасности. Мы оба облегчённо выдохнули. Сестра расслабилась и посмотрела на меня. — Фу-у-ух… Как хорошо, что мне в голову пришло сказать такое! — Оля показала свою счастливую улыбку. И как после такого можно улыбаться? Но я всё равно чувствовал какой-то подвох. Я чувствовал, что тот, кто вламывался в нашу комнату, сейчас выжидает, пока мы выйдем, выскочит из угла, а потом… Неожиданно, на улице послышался очень громкий роботизированный голос: — Милые вы мои, выходите, не бойтесь. Я сова, я хочу, чтобы с вами всё было хорошо. Выкиньте пистолет и выходите ко мне во двор, — мы всё также стояли в комнате и слушали этот неживой голос. Сестра поёжилась. — Всё-таки тогда это был не сон… — сказала Оля. — И… и ч-что на теперь делать? — взволнованно спросил я, теребя свои очки. Оля взглянула на меня, как на тупого (что было свойственно ей прежней), и села обратно на кровать, поспешно что-то ища в своём телефоне. Через мгновение она фыркнула, наверное потому, что связь так и не появилась. Мы были словно прикованные к её комнате, потому что попросту не могли выйти из неё из-за опасности. Оля из-за скуки и одновременного страха не знала чем себя занять. Она рассматривала мебель и о чём-то думала. Но сейчас она была похожа не ту прежнею Олю, которой на всех всё равно. И стоило мне только посмотреть на неё, как тут же она пыталась улыбаться и показывать, что с ней всё в порядке. — Ты не видела мой телефон? — спросил я. — Телефон… Вот чёрт. Вон он, у меня… — Почему он у тебя? — задался я вопросом, когда сестра достала его из своего кармана. — А? — спросила Оля, будто не слыша мой вопрос. Сейчас она какая-то слишком рассеянная и грустная. Интересно, я со стороны также выгляжу? — Говорю, откуда он у тебя там взялся? — я повторил свой вопрос. — А-а-а, телефон? Я когда искала пуговицы для снеговика, увидела, что твой телефон загорелся. Там был пропущенный звонок от Кати. Вот я взяла его с собой, чтобы тебе передать, но потом послышался голос за деревьями и… И я не успела, — она глубоко выдохнула. — Катя… — вспомнил я про неё. Оля в ответ грустно улыбнулась. Она смотрела мне прямо в глаза. Мы глядели друг на друга, задумавшись про своё. Оля, наверное, думала о чём-то доселе мне неизвестном, а я думал про Катю. Все мысли рассеялись, ведь внезапно сестра вломилась своим голосом: — Ну ты будешь брать или как? — она протягивала мой телефон. Её тон был очень печальным, а настроение падало с каждой секундой. — Да… конечно, — я взял прямоугольный девайс и зашёл во вкладку «Контакты». Вскоре нашёл там Катьку и пытался позвонить ей. Я не надеялся, что это получится, но услышав гудки, я загорелся счастьем. Оля в это время отошла к окну, вглядываясь в лес, и продолжила думать о чём-то. Гудки пропали и наконец-то слышался голос: — Алло? Антон? — спросила Катя с ноткой надежды. — Да, привет… — я хотел извинится перед ней за то, что не звонил, но ком, похожий на тот, который я накатывал из снега, застрял в горле. — Не мешаю? — Катя пыталась быть весёлой. — Нет… Прости, что не звонил тебе. Я пообещал, но… — Всё хорошо. У тебя, наверное, своих проблем хватает, а тут я ещё требую внимания… — грустно проговорила она, вздохнув в конце. И вправду, проблем у меня было куча, поэтому я и не мог созвонится с ней, но я соврал: — Всё не так… Просто я переехал в деревню, как и ты, а тут связь плохая и… — Ты тоже переехал? — перебила меня девушка, проявляя свой интерес. — Да, — я хотел обрадовать её фактом, что приехал в ту же деревню, где сейчас находится Смирнова, но она опередила даже мои мысли. — А почему? У тебя что-то случилось? — обеспокоенно спросила Катя. Неужели ей интересно, как у меня обстоятельства? — Ну, тут у папы возникли некие проблемы и пришл… — не успел я договорить, как Катя перебила меня. — Алло, Антон! Не молчи, рассказывай. — Ну я же тебе и говорю, что у папы возни… — меня снова перебили. — Алл-о-о! Ты меня слышишь? — потом послышался вздох и Катя бросила трубку. Походу, связь оборвалась. Вот же чёртова дыра! Даже поговорить нормально нельзя. Оля всё также вглядывалась в окно, будто искала ответы в своей голове. Когда она заметила, что я перестал разговаривать по телефону, она уверенно начала подходить ко мне. Её глаза были, на удивление, злыми. — Антон! Может расскажешь мне, что ты видел?! — её голос был наполовину грубым. Похоже, что старая Оля окончательно вернулась обратно… — В смысле? Что видел? — я не понимал её мотивы. Оля закатила глаза и раздражённо выдохнула. — За деревьями тот голос сказал, что ты видел, как именно он расправляется с теми, кто не слушал его приказы! — сестре не терпелось услышать мой ответ. А всё не понимал почем она стала вновь такой. — Эм… Ты уверенна, что хочешь узнать об этом? — Конечно! Говори! — Оля стала повышать свой голос. — Ладно, ладно… В общем, я нашёл кассету на которой было написано «Обязательно к просмотру». Ну, я кое-как вставил её в видеомагнитофон, который был на телевизоре в твоей комнате, и там увидел… не самую лучшую картину, — я не хотел рассказывать ей в подробностях, что именно я там повидал. — Не самую лучшую картину — это какую? — сестра стояла на своём. Она раздражённо смотрела не меня. Чёрт, ведь только-только у нас начали налаживаться хорошие отношения, почему она снова на меня давить? — Оль, там была маленькая девочка над которой… мерзко издевались. Я тебе не буду рассказывать в подробностях, потому что ты можешь не уснуть после такого, — я всё равно пытался говорить с ней как можно спокойней. — Ты не врёшь? — она посмотрела в мои глаза, словно хищный зверь на свою добычу. — Оля, послушай… — я хотел выяснить причину её гнева, но не успел договорить. — То есть врёшь?! Ты всё же что-то прячешь от меня, да?! — беловолосая вновь посмотрела на меня хищным взглядом. — Нет… я рассказал всё, что видел, — в этот момент я почувствовал, будто меня с призрением допрашивал полицейский. — Вот так, значит?! А тот листок под входными дверьми — это что?! Почему ты куда-то ушёл, а потом зарыл этот листок под снег?! Я видела, как он весь был обмазан в крови! — её голос был чересчур напористым и грубым. Собственно, для неё это было нормально… Зря я думал, что Оля стала более доброй. "Да откуда она про это всё узнать успела?" — Я… Я нашёл его прямо возле дома, поэтому и спрятал! — мой тон начал повышаться. — Допустим. А как насчёт того, что говорил тот голос за деревьями? Почему он говорил тебе, что ты знаешь как обращаются с теми, кто его не слушает?! Мне надоел её допрос. Задолбало отчитываться, словно перед родителями. Задолбало пытаться подружится с этим человеком. Задолбало это всё! В груди последовал наплыв гнева. Голова электрифицировалась, а руки сжались в мощные кулаки. — ДА ОТВАЛИ ТЫ ОТ МЕНЯ!!! ТУПАЯ ДУРА!!! Я ДУМАЛ, ЧТО ТЫ НОРМАЛЬНОЙ СТАЛА, НО НЕТ ЖЕ — ВСЁ ТА ЖЕ СУЧКА!!! — слова вырывались с криком. В этот момент я не контролировал себя. Наверное, перед тем, как мозг даст остаточный нейронный сигнал по всему телу, он должен обдумать всё, но мой мозг выбрал другой вариант и выплеснул очень громкие слова наружу. Оля отошла на один шаг подальше от меня. Походу, я её испугал своими криками. В середине была опустошённость. Мне было одновременно зло и стыдно. Одна моя часть говорила извиниться перед сестрой, а вторая — плюнуть на всё и убежать куда-то далеко-далеко… Оля мучительно стиснула зубы и свесила руки и голову вниз. Она попыталась спокойно выдохнуть. — Чёрт… — проговорила они лишь одними губами. Сестра подняла на меня голову. Её глаза уже не были гневными — они были страдальческими. — Тош… я… походу, я снова буду сейчас извинятся… Я думал, что на этом всё и кончится, как всегда, но нет… Оля хочет извинится. Во мне снова загорелась надежда. — Да, я тупа дура и ненормальная сучка. Но я хочу сказать «прости». Прости за то, что снова на тебе сорвалась, — Оля тяжело выдохнула, с трудом вытягивая из себя слова. — Я знаю, что раньше я даже не извинялась, но… может, забудем про раньше? — она посмотрела на пол. — Хорошо… — я растиснул кулаки и на душе стало чуточку приятней. — Но почему ты только сейчас поняла, что можно было просто извинит… — меня перебили. — Прощаешь меня? — громко спросила сестра. — Да… и ты меня тоже прости. — Нет, ты не виноват. Ах… просто забудь. Я опять задумался, а ли не фальшиво это всё? — Что будем делать? — Оля продержала паузу, раздумывая о чём-то. — Может, выйдем уже наконец? — Нет, ты что. А вдруг он до сих пор выжидает нас там. Оля ничего не ответила и уселась обратно на кровать. Она хотела мне что-то сказать, но передумала, словно боялась со мной заговорить. В комнате воцарилась неуклюжая тишина. — Скучно… Давай чем-то займёмся? — спросила Оля. — И чем же?***
Остальное время мы не решались выходить из запертой комнаты и просто ждали приезда родителей. Нам было скучно, но мы всячески находили занятие. Сестра нашла игру на телефоне и мы вместе с ней играли. Потом мы играли в игру, где одному человеку надо было загадывать персонажа из игры/фильма/сериала/мультфильма, а другой игрок должен, задавая вопросы, отгадать, что это за персонаж. А потом мы решили сделать турнир: кто лучше нарисует такую банальную вещь, как часы, тот имеет право загадать желание. Конечно, мой рисунок оказался намного лучше и красивее, чем у Оли. — Ты будешь загадывать желание или как? — спросила она. Я хотел что-то придумать, но услышал чьи-то шаги, которые поднимались по лестнице. Я подумал, что это преследователь снова хочет к нам зайти, но отец свои голосом рассеял все догадки: — Эй, у вас там всё в порядке? Я робко освободил дверь от защёлки. Открывая дверь, я увидел, как папа ещё не успел подняться на второй этаж. Отец застыл и вопросительно посмотрел на меня. Оля оставалась в комнате, надеясь, что я всё расскажу. — Антон, что тут происходило? Нас окружила тишина, которую перебивало клацанье часов. Я застопорился. Только сейчас я задумался: а что, если тот, кто нас преследовал, просто хотел поговорить? Да, это была странная мысль, но если задуматься… Если бы нас хотели похитить или же убить, то уже давно бы выломали дверь, которая вела в нашу комнату, ведь защёлка была ненадёжным замком, а сама дверь была старая и трухлая. Или может он/оно испугалось, что мы сказали про пистолет? Часы тикали, нагнетая обстановку. Сзади меня послышались шаги. Это сестра решилась подойти к нам. Она слегка касалась своим плечом меня. Вскоре Оля насторожено поздоровалась с папой: — Папа, привет… — её взгляд упал на пол, она судорожно чесала свою руку. — Антон, ты ответишь мне почему в доме разбитое окно? — отец проигнорировал Олю и не мог дождаться от меня ответа. Я лишь стоял и сверлил взглядом часы. Самая большая стрелка показывала на цифру семь. Наверное, это означало, что сейчас семь вечера. Вот бы перемотать время назад… Почему-то я переубеждал себя, что это не было какое-то сумасшедшее создание, которое гналось за нами. Хотя, может это так и было, но я думал, что "Козёл" не хотел причинить нам вреда. Да, он был страшным и напоминал маньяка, но всё же… Я даже не успел его нормально разглядеть, а это значит, что не надо делать поспешные выводы. Он не говорил нам напрямую, что хочет убить или украсть. Может, он и вправду хотел просто поговорить, но мы начали убегать? Из всего, что он мне успел показать и сказать, это кассета, где кто-то издевается над зеленоглазой Сенечкой и этот чёртов листок, обмазанный кровью. Для зверяток и лисы Зайчик кушать принеси… Чтобы это могло значить? Он говорил, что я знаю, как он обращается с людьми, которые не слушают его приказов. На кассете кто-то показывал листки бумаги, таким образом общаясь со зрителем. Там тоже было написано, про то, что он делает с теми, кто его не слушался. Получается, это один и тот же человек?.. Но вместо того, чтобы держать в руке нож, он держал конфету. Навряд ли эта конфета могла нести за собой опасность. Я пришёл к выводу, что не надо было рассказывать, почему на самом деле разбилось стекло. Оля, тяжело вздохнув, начала первая: — Пап… — она остановилась, перебирая мысли в свой голове. — В общем, з-за… н-нами гна… — сестра не могла чётко выговорить, и когда она хотела сказать последнее слово, я её перебил, слегка толкнув её локтем. — Всё нормально, просто… — сделав паузу, я на ходу пытался придумать очередную ложь и, всё-таки, почесав затылок, я придумал. — Просто мы игрались в снежки во дворе, а потом я, не заметив, что взял не снежок, а кусок твёрдой ледышки, кинул его. Потом он попал в окно — и вот, — я ещё никогда в жизни не рассказывал полную чушь в таком уверенном тоне. Я даже опустил взгляд на пол, показывая, что я типа стыдаюсь от этого, но на самом деле, в середине меня было совсем другое чувство. Чувство того, что если я буду врать папе, то к нам обязательно придут и наконец украдут. Сестра резко глянула на меня вопросительным взором, мол, говоря: «Ты совсем с ума сошёл врать?». Отец как-то облегчённо выдохнул и снял шапку. — Ясно всё с вами… — он пошёл обратно, скрипя протухшими деревяшками под ним. Это всё? Неужели меня даже не поругают или не проведут пару воспитательных бесед, а просто скажут «ясно» и не станут дальше обращать на это внимание? Ох, если бы мама узнала, то так легко обделаться она не дала бы. Кстати, а где она? Разве не должна приходить с работы вместе с отцом? Я заинтересовался этим вопросом и решился спустится к папе, чтобы спросить, но меня потянула чья-то рука назад. — Что это только что было? — прошептала сестра. — Слушай, мы не знаем кто это был и что он хотел, поэтому я подумал, что лучше не рассказывать. — Ты серьёзно? То есть того факта, что он за нами пытался бежать тебе не хватает? — возмутительно проговорила она. — Да, не хватает, — твёрдо ответил я и хотел отправится вниз, но сестра меня очень сильно держала за руку. Она смотрела мне прямо в глаза. — Помнишь, ты говорил про кассету? Это же правда была? — Да, но… — Где ты её нашёл? — всё также шёпотом спросила она. — У тебя в комнате, но ты её не найдёшь — я надёжно спрятал, — пытался отговорить Олю я. — Нет, я больше не могу так жить… — сказала сестра. Мне показалось, что её тон был очень печальным, но наверное, это просто мои галлюцинации. Я ничего не ответил. — Если что, прости… — произнесла она, отпуская мою руку и направляясь в свою комнату. И чтобы это могло значить? Именно такой вопрос должен был выплести из моего подсознания, но я не обратил на это внимание. Я больше заинтересовался, где же мама, и начал спускаться по ступенькам вниз. Дойдя до папы, я спросил у него: — А где мама? — Её задержали чуть-чуть, скоро придёт. — Хорошо. Я посмотрел на разбитое окно и начал подходил к нему ближе. Ничего необычного. Правда, теперь холодно будет на первом этаже… Разбитое окно будто было порталом в иной, более сказочный и одновременно тревожащий мир. Там было уже довольно темно. Я выглянул и увидел, что под окном на снегу была шерсть тускло-чёрного цвета. Неужели это был говорящий зверь? Нет, в голове не укладывалось. В конце концов, кто-то мог специально принести сюда эту шерсть. Я искал в голове логичное объяснения, которых было мало, и все они были маловероятными. Пока я обдумывал все теории, в дом зашла мама. Как только она переступила порог, то сразу начала говорить к отцу на повышенном тоне: — Слышь, ты чего меня не подождал-то, а?! — Я думал, что тебя надолго задержат вот и… — отца перебили. — Как всегда, только о себе думаешь, ЭГОИСТ!! Папа глубоко выдохнул. Мама, сняв с себя зимнюю одежду, поспешно направилась на кухню. Потом также поспешно подошла ко мне и заговорила холодным голосом: — Антон, я сейчас ужин готовить буду, а соли и хлеба у нас нет, поэтому вот тебе деньги, — она дала мне пачку купюр. — Пойдёшь в магазин и купишь. — А ты не могла, когда шла по дороге, зайти и купить продукты? — с презрением сказал отец. — Ты что, смелым стал или что?! Какого хрена ты лезешь не в своё дело?! — резко ответила мама. Казалось, что она готова была закопать взрослого мужчину, который стоял перед ней. Я сделал маленький шаг назад. Страха почему-то не было. Это казалось обычным, что ли? И тут меня прояснило. Все слова сестры увиделись перед глазами: «Нет, я больше не могу так жить. Если что, прости». Чёрт! Почему я сразу не обратил на это внимание?! Почему я такой тупой?! После я уже стоял перед дверью, которая вела в комнату сестры. Неужели она решила покончить с жизнью? Но почему? Всё же было хорошо. Или не всё?.. С такими мыслями я робко и медленно открывал дверь, потому что боялся увидеть нечто ужасное. Дверь полностью открылась и я увидел… повешенную… повешенную…***
Я увидел повешенную люстру, которая качалась над потолком то направо, то налево. Она так качалась, потому что Оля открыла окно и в комнате был маленький сквозняк. Сама же Оля держала в руке***
Мы уже стояли на улице. Я вспомнил, как сегодня мы выходили во двор, но потом нам пришлось пережить страх и боязнь за свою жизнь. Сейчас было очень темно, из-за чего лес казался намного устрашающим, чем днём. «Зря мы полезли из дома» — промелькнула мысль у меня в голове. А что, если на этот раз нам не получится убежать? В прочем, узнаем мы об этом скоро, ведь возвращаться в дом, где вовсю кипит ненависть и злоба не хотелось. Оля смело направилась вперёд по тропинке совсем одна. Она забыла про всё и всех и, с печальным взором медленно пошла впереди меня. Если бы была возможность, то я бы пошёл обратно, но уже поздно…