***
Смотрящий вздрагивает. Впервые, с самого зарождения жизни, он чувствует, как руки дрожат, а сердце заходится непрерывной оглушительной дробью. С неба падают тёмно-алые перья.***
– Не то что бы, я торопил события, – легко пожимает плечами Ангел. – Я ещё слишком многое хочу увидеть своими глазами. Просто, как и любое разумное существо, я не могу не думать, каким будет мой конец? Ведь, даже ты этого не знаешь. Бог Времени хмурится сильнее. Это правда, Джодах был неучтённой вероятностью. Как и все ныне живущие скайзерновцы, благодаря ему. Архимаг давно пережил отведённое ему время и изменил свою судьбу, отчасти, именно это и привлекло внимание Смотрящего, когда они только встретились. Богу не нравится этот разговор. Он подходит почти вплотную и берёт Ангела за руку, одним взглядом передавая своё негодование. Джодах тихо смеётся, прикрывая глаза. – Не злись на меня, старина. Но каким бы я был другом, если б не беспокоился за тебя? Не хочу, чтобы ты снова тосковал в одиночестве, случись что...***
Смотрящий не может отвести взгляд, он чувствует, как ноги предательски слабеют. Белый снег покрывает всё пространство, куда ни глянь, а там, в каких-то паре десятков метров неподвижно лежит он. Время видит лишь спину и поломанные опаленные крылья, но этого более, чем достаточно. Шаг, другой, ледяной воздух впервые так режет лёгкие, словно медицинский скальпель, медленно и безжалостно. Он подбегает к другу и падает рядом. Кровь, слишком много крови отвратительным неровным пятном расплывается по заледенелой земле.***
– Я не говорю сейчас. Или, в ближайшую тысячу лет. Но мне нравится думать, что ты больше не захочешь быть один. Джодах берёт обе его руки и заглядывает в глаза так понимающе, словно Смотрящий — буквально самое загадочное существо во Вселенной, — для него не сложнее раскрытой книги, написанной на родном языке. Отчасти он прав, нехотя думает Время. Смотрящий больше не хочет быть один. Он хочет быть со своим другом. Джодаха ему более, чем достаточно, какие-то абстрактные новые друзья вызывают лишь раздражение. Они вдвоём достаточно близки, чтобы доверять друг другу, пускать кого-то третьего кажется кощунственным.***
Смотрящий переворачивает Ангела Смерти на спину и прижимается ухом к неподвижной груди. Тишина. Лицо такое спокойное, болезненно-бледное на фоне алого снега. Ресницы не дрожат, а кожа холодная. Как?.. Просто... Как это могло произойти? Джодах, прошедший через бесчисленное количество испытаний, самостоятельно шагнувший на одну ступень с Богами, всегда нагло ухмыляющийся в лицо опасности! И лежит здесь?.. Руки Смотрящего подрагивают, когда он кладёт их на грудь друга. Он старается, изо всех сил, но не чувствует даже малейшего отклика. Только ледяная тишина, окружённая такой знакомой энергией смерти. Вне себя от отчаяния, такой сильной, но такой незнакомой прежде эмоции, Смотрящий обхватывает ладонями лицо Архимага. И понимает, что его руки всё это время были в крови. Впервые ему хочется кричать до сорванного горла, но он знает, что не может... Джодах не двигается, он, словно тряпичная кукла, покорная рукам человека. Время прижимает его голову к своей груди и бездумно смотрит на сожжённые крылья. Такие красивые раньше, было почти физически больно видеть их искалеченными. Белые волосы запятнаны кровью, кровью с его рук. Смотрящий вдруг понимает, что падающие с неба перья, касаясь земли, тают и превращаются в алые пятнышки. Он и оглянуться не успел, как всё белоснежное пространство становится кровавым полем.***
Джодах смеётся, глядя на его недовольное лицо. Проходит мгновение, и он упирается лбом в плечо Времени. – Когда-нибудь... – вздыхает он, закрыв глаза. – Я надеюсь, что ты изменишь своё мнение. Смотрящий упрямо качает головой. Руками он обнимает Ангела за талию, а потом пальцы перебираются выше и поглаживают основание крыльев. Маленькие пёрышки, особо нежные в этих местах, мягче всего, что Смотрящий когда-либо видел. Две пары крыльев дёргаются и трепещут, но Джодах, кажется, не возражает.***
Смотрящий вздрагивает и прижимает тело Ангела Смерти ближе. Только теперь он видит, что одежда на груди его друга черная от крови, а то, что он принял за снег, оказалось пеплом. Нет-нет-нет! Он не готов, ещё слишком рано! А как же обещанная тысяча лет?! Обжигающе-горячая влага наполняет глаза и падает на лицо Джодаха, тут же замерзая крошечными льдинками. Почему Ангел не посмотрит на него?.. Почему он не может проснуться?.. Только в голове звучат последние слова того вечера: – Я не хочу, чтобы мой друг оставался один. На самом деле, я желаю тебе только счастья, старина... Смотрящий, тот, кто понимает все языки миров, не может найти подходящих слов, чтобы описать то чувство, что он сейчас испытывает. Самым близким было бы: «когда сердце разрывается надвое и одна половина погибает». Но это чересчур поэтично, слишком красивое выражение для такой уродливой в своём ужасе ситуации. Он судорожно вдыхает, и из горла рвётся болезненный воющий хрип... Смотрящий не выдерживает и просыпается. Время быстро садится на кровати, одна рука хватается за грудь и сжимает ткань плаща. Белые глаза влажные, впервые познавшие боль утраты, а сердце будто и впрямь готово разорваться на части! Он с трудом сбрасывает с себя путы кошмара, не понимая, было ли это видением будущего или просто игрой бессмертного разума. Тем не менее, потребность немедленно увидеть Ангела настолько сильна, что он переносится в соседнюю комнату быстрее, чем успевает об этом как следует подумать. Джодах, живой и совершенно здоровый, сидит в кресле напротив камина, потрескивающего теплым пламенем. Крылья прижаты к спине, всё такие же красивые, не уничтоженные безжалостным огнём. В руках у него книга в тёмно-синей обложке, а на столике стоит чашка кофе, от которой поднимается пар. Время не сомневается, что напиток никогда не остынет, пока сам Джодах этого не пожелает. Архимаг, почувствовав его присутствие, поднимает взгляд и улыбается. – Уже проснулся, старина? Ну? И как тебе первый опыт? Понравилось? – В голосе поначалу почти детская улыбка, но она быстро сменяется нахмуренными бровями. – ...в чём дело? Дружище, тебе что, кошмар приснился? Не думал, что это возможно, но ты, кажется, побледнел. Смотрящий быстро подходит к нему, Джодах откладывает книгу и встаёт навстречу, Время обхватывает его поперёк туловища, и они оба валятся обратно в кресло. Крылья Ангела Смерти неловко бьют воздух и шуршат, но это красивый звук, правильный. Смотрящий закрывает глаза и крепко прижимается к другу, вцепившись в его одежду. Он пытается услышать его сердцебиение. ...слава всему сущему, оно есть. Сильные уверенные удары под ухом, которые совершенно точно не собираются останавливаться. Джодах в растерянности. Он неловко похлопал Смотрящего по спине, чувствуя острую потребность за что-нибудь извиниться. Может, не стоило ему затевать всё это? Не похоже, что Время остался в восторге от первого в своей жизни полноценного сна. Кажется, вместо того, чтобы отдохнуть, его друг выглядит ужасно истощённым. Архимаг виновато хмурится и обнимает в ответ. Довольно долго они так полулежат-полусидят, крепко прижавшись друг к другу. Джодах прикрывает глаза, заворачивая их обоих в крылья, и начинает что-то тихо мурлыкать. Наконец, напряжение уходит. Смотрящий тихо вздыхает, его рука медленно гладит крыло, пропуская перья сквозь пальцы. Поразмыслив, Джодах предлагает им перебраться на пушистый ковёр. Кресла исчезают по щелчку, и места становится больше. Ангел Смерти садится лицом к камину, а Смотрящий устраивается за его спиной. В его руках сам собой появляется большой черный гребень с редкими зубчиками, им он принимается мерно проводить по чужим крыльям. Времени слишком нравится это занятие, методичное, неспешное и весьма успокаивающее. К концу такой процедуры, Джодах обычно превращается в желе и засыпает на полу, иногда при этом заграбастав с собой Смотрящего. Но сейчас он немного настороже, сложно полностью расслабиться, когда понимаешь, что в доме они не одни. Собственно, по прошествии доброго получаса происходит именно то, чего он и опасался. Лемак с Робином заглядывают в комнату. Оба мальчика тут же застывают, как вкопанные, таращась во все глаза. Идиллия разрушается стремительнее, чем карточный домик. Лемак в шоке даже приоткрывает рот. – Ты... Ты что, позволяешь ему..! Ему..! Свои крылья! – Сбиваясь, выпаливает он. Не сдержавшись, Джодах досадливо цокнул. – А ты! – Продолжал птенец, обращаясь к Времени. Смотрящий остановился. – Ты вообще знаешь, ЧТО ты делаешь?! [Взгляд Смотрящего ничего не выражает.] А потом Бог Времени просто поднял гребень на уровень глаз, как бы говоря: вот это. Джодах прикрыл рот рукой, чтобы не расхохотаться. Робин, похоже, просто сломался, выражение его лица говорило о сбое в системе. Лемак задохнулся, не понимая, как можно было так спокойно относиться к..! К чему-то столь личному!!! Этот белоглазый даже не скайзерновец, как так вышло, что Джодах его к себе подпустил-то?! Он что, даже дал ему привести в порядок свои крылья?! Но это!.. Это же!.. А потом в голове птенца что-то щёлкнуло. – Быть не может... Вы что... Вы двое — пар...?! – Лемак, – перебил его Ави. – Ещё одно слово, и я отправлю тебя наводить порядок по всему дому. Полы давно нуждаются в том, чтобы кто-нибудь их как следует помыл. Руками. Робин помаленьку начал приходить в себя. – Тут ведь и так всегда чисто... – Брысь отсюда. Потом поговорим. Птенцы очень красноречиво посмотрели на них, обещая ещё не раз поднять эту тему, но потом послушно исчезли. Время наклонил голову. [Смотрящий вопросительно смотрит на вас.] Архимаг улыбнулся. – Всё в порядке, дружище, не обращай на них внимание. Пожалуйста, продолжай! И он отворачивается обратно, подставляя крылья. Смотрящий медлит, прежде, чем приняться за дело. Ему были непонятны столь сильные эмоции Лемака и Робина, как и то, почему простому делу, вроде причесывания, придают такое значение. Кажется, дети были шокированы, но в чём причина? Время в последний раз проводит гребнем по крылу и любуется проделанной работой. Каждое пёрышко лежит правильно, словно чешуйка дракона, плотно прилегая к соседним. Он откладывает гребень и обнимает Джодаха со спины, с удовольствием зарываясь лицом в пух. Страшный сон окончательно отошёл на задний план, и все тревоги затихли. Ангел улыбается, накрывая его руки своими и, пока Смотрящий не видит, позволяет себе немножко покраснеть, а сердцу стучать чуть быстрее. Он прикрывает глаза.***
Лемак, скрестив руки, стоит за дверью, Робин, переминаясь с ноги на ногу, топчется рядом. – Может всё-таки пойдём? – Спрашивает шёпотом второй. – Неловко это как-то... – О, то есть то, что они делают, пока мы в доме — нормально? – Строго говоря, мы сами виноваты, что застряли здесь... – Знаю! Но всё равно... Джо мог бы хоть предупредить, что они с ним!.. Ну... Это... Робин понимающе кивает. В коридоре раздаётся тяжёлый вздох. – Мы должны были догадаться... – Каким образом? – Лемак поднимает бровь. – Ты видел, как белоглазый смотрит на него? Всё было очевидно! – Ну не знаю... – мальчишка почесал затылок. – Папа на маму так никогда не смотрел. Да и она на него... – Мои тоже. Но в книжках говорится по-другому. – Ой, ну да, уж ты-то много книжек читал! – Вообще-то, да! Кто подарил тебе «Небеса для нас» и «Полёт в Бездну»? – Тц! Ладно, урыл. Они ещё немного помолчали. – Слу-у-ушай, мне кажется, Джо... – Робин прервался, огляделся и выдохнул. – Короче, он вроде как не возражал... – Воробью понятно! – Буркнул Лемак. – Но мы просто обязаны разобраться! – В чём? – Усмехнулся Ангел Смерти, закрывая за собой дверь. – Ваше счастье, что старина Смотрящий уже ушёл, в противном случае, оба были бы обречены на уборку. Робин виновато опустил взгляд, но Лемак только фыркнул. – Ну и? Не хочешь объяснить? – И что же я должен объяснять? – Да всё! Вы с этим белоглазым... – Смотрящим. – ...вместе?! Джодах вздохнул и сжал переносицу двумя пальцами. – Нет. – Отпираешься! Робин шикнул на друга, понимая, что тот очень близок к тому, чтобы сказать лишнего. Архимаг с какой-то усталостью посмотрел на них. – Какие же вы ещё птенцы... Не заморачивайтесь, когда-нибудь поймёте. – Эм-м-м... Н-но, что здесь сложного? – Нерешительно подал голос Робин. – Разве... Смотрящий не... – Не думаю, что Смотрящий до конца понял бы, о чем мы тут болтаем, если б услышал наш разговор. Он... не такое существо, и подобные привычки смертных его не интересуют. – А было не похоже! – Возмутился Лемак, но Джодах покачал головой. – Ему всего лишь понравились мои крылья, ничего другого он не имел в виду. Дети переглянулись. – Так ты ему не сказал? – Нет. И вы тоже не скажете, так всем будет проще. – Но почему? Ангел Смерти криво улыбнулся. – Как я и говорил, вы ещё птенцы. Мне сложно объяснить, так что просто поверьте на слово. А теперь шуруйте отсюда, у меня ещё есть дела! Лемак насупился, но Робин схватил его за руку и быстро потащил прочь, чтобы не испытывать терпение Джодаха. – Когда-нибудь он всё равно узнает! Будет лучше, если ты сам ему скажешь! – Успел прокричать мальчишка, прежде, чем его увели. Оставшись один, Архимаг закрыл глаза рукой. Какой сюр, в самом деле. Птенцы учат его жизни, а Смотрящий... Усталость разом навалилась на плечи, так что он вернулся в гостиную и упал на диван. – Ну что за бред...