Зефирион довольно долго в нерешительности топтался на месте, сомневаясь, как стоит поступить. Разум, та его часть, что отвечает за принятие долгосрочный решений, мудро советовала остаться здесь, сесть на диванчик и дождаться возвращения этих славных ребят — Лемака и Робина. Но отдел, заведующий инстинктами, противным шёпотом на ухо говорил, что со Страшным Архимагом творится что-то неладное. Не падают здоровые люди на ровном месте и не бледнеют за пару секунд так, что и в гроб краше кладут!
В этот раз полубог решил прислушаться именно к своей инстинктивной стороне, внутренне молясь, чтобы его решение оказалось правильным. Он тайком заглянул на кухню, только чтобы застать мальчишек в самый разгар споров, до того жарких, что, просто стоя рядом с ними, можно было воспламениться!
Зефирион быстро исчез, прежде, чем его могли заметить, и бесшумной рысью взбежал вверх по лестнице. Куда ещё мог деться Страшный Архимаг, как не на второй этаж, при условии, конечно, что он вообще остался в пределах этого дома? Парень на несколько секунд застыл, размышляя, стоит ли ему открывать все двери одну за другой или, от греха подальше, просто вернуться обратно, пока его отсутствие не заметили.
Но потом он услышал приглушённый звук надрывного хрипящего кашля, доносящийся через дверь слева от него. Зефирион на цыпочках подошёл ближе и приложил к ней ухо. Кашель долго не прекращался, меняя тональность, из-за чего складывалось ощущение, что его обладатель вот-вот задохнётся или просто потеряет последние силы. Звук шороха перьев и звонкого падения чего-то небольшого заставил его вздрогнуть и отскочить к противоположной стене.
Но не это напугало его. Что было действительно страшно, так это последовавшая за шумом тишина. Мёртвая, совершенно неподвижная тишина, она совсем не походила на то, что кому-то стало лучше. Закусив губу, Зефирион зажмурился, отгоняя всякий страх, и решительно распахнул дверь. Парень едва не ввалился в комнату, ему почему-то казалось, что здесь будет заперто...
Смотрящий поднял на него отчаянный взгляд, обеими руками обнимая потерявшего сознание Джодаха, на чьих губах ещё можно было разглядеть следы крови. Полубог замер в нелепой позе, мысленно костеря себя на все лады. Но потом он увидел слабого, покрытого лихорадочным румянцем Ави, который подрагивал от боли и боролся за простую возможность дышать. Огромные крылья как-то неправильно распушились, подобное можно было заметить разве что у больных птиц, от него почти исходил жар.
Подросток мысленно отвесил себе затрещину и, прижав руки к груди, медленно приблизился, слишком остро чувствуя на себе пронзительный взгляд Времени.
– Я!.. Я-я м-могу п-помочь! Я д-думаю, что знаю, ч-что делать!..
Бог, несмотря на состояние ужасного беспокойства, смотрел на него, как верный пёс на опасного незнакомца. Было видно, он намерен изо всех сил охранять ослабленного Архимага, не позволяя никому со злым умыслом даже пальцем его тронуть.
Зефирион вздохнул, набираясь смелости, и быстро прогнал в голове свои догадки. Как бы ни вёл себя Джодах, они в принципе примерно похожи, да? Слово «скайзерны» ещё не всплыло в его памяти, но инстинктивно он чувствовал, что-то вроде родства с Архимагом, хотя никогда не сказал бы это вслух. Он пока не созрел для столь извращённой попытки суицида.
Что бы помогло ему, окажись он внезапно в тяжёлом состоянии?
– Н-нужно положить его на спину!
Смотрящий испытующе прищурился, словно ждал, пока он скажет, что ошибся, что ничего не знает и уйдёт, оставив их одних. Но Зефирион решил в этот раз во что в то ни стало оказать посильную помощь. Хотя бы за то, что эти двое не отправили его в Тюрьму Времени.
Смотрящий колебался, но подросток был настойчив. В конце концов, он осторожно отстранил сжавшегося в комок Ангела от себя и перевернул его на спину, расправляя крылья, чтобы было удобно лежать. Архимаг тяжело вздохнул и болезненно свёл брови, пальцы сжались на простынях.
Удовлетворённо кивнув, Зефирион метнулся к паре кресел, что стояли там же, и стянул с них все подушки, как и яркий разноцветный плед. Укутывать Ави сейчас категорически не стоило, поэтому он собирался использовать их немного по другому назначению.
Попросив Время приподнять Архимага, он подложил ему под спину пару подушек, а плед запихнул под колени, создавая максимально удобную позу для любого скайзерна. Она чем-то напоминала ту, что принимали ещё нерождённые представители их расы, настолько комфортная, насколько это вообще возможно в данном случае.
Зефирион потрогал лоб Джодаха и едва не обжёгся, после чего на несколько минут скрылся за дверью, а вернулся уже с миской, наполненной прохладной чистой водой, и какой-то тряпкой на плече. Смотрящий видел, как по телу его Ангела прокатилась дрожь, когда влажная ткань коснулась его лица, но он всё ещё не пришёл в себя.
Попеременно с Временем они меняли тряпицу, влага с которой просто испарялась, пока воды в миске не стало вполовину меньше от того, что было изначально, и она не нагрелась, простояв в тепле. По прошествии доброй четверти часа Зефирион подхватил посуду и снова скрылся за дверью, чтобы вернуть с новой порцией.
– ...ну а д-дальше... вы и так знаете... – с трудом закончил свой рассказ подросток, всё ещё отчаянно краснея и уперев взгляд в пол.
– Можешь не продолжать, – устало кивнул Джодах.
Он из последних сил держал невозмутимое лицо, хотя в этом едва ли был какой-то смысл, ведь Смотрящий приклеился к нему со спины, прижавшись носом к плечу, и наотрез отказался выпускать из рук. Ну, хоть с поцелуями решил повременить, и на том спасибо...
– Е-если... я где-то ошибся...
– Нет... Ты всё правильно сделал. Это действительно немного помогло. Я не ожидал, что ты решишь проявить инициативу и сможешь переступить через свой страх. – Он тяжело вздохнул, прикрывая глаза.
Зефирион с надеждой посмотрел на него и робко улыбнулся. Рука Джодаха на мгновение сжалась на ткани, не зная, стоит ли заканчивать движение, а потом он сделал жест, мол «иди сюда».
Подросток удивлённо вскинул брови. Он снова застенчиво прижал руки к груди и с опаской приблизился, робея под пронзительным аметистовым взглядом. Ави поднял руку, и Зефирион интуитивно зажмурился, вспоминая, как «дядя» похожим жестом схватил его за горло. Это было страшно и больно!
Но в этот раз боли не последовало.
Полубог приоткрыл сначала один глаз, а затем второй, чувствуя, как пальцы Джодаха безобидно ерошат его волосы. Правда, Архимаг почти сразу отдёрнул руку, и она в нерешительности зависла в воздухе, когда его взгляд наполнился смятением. Он словно спрашивал сам себя: какого чёрта я делаю?
Зефирион сжал руки в кулаки, так что ногти впились в ладонь, останавливая себя от мгновенно вспыхнувшего желания схватить Ави за запястье и вернуть на свою макушку. Даже крупица заботы после нескончаемого холодного одиночества камер Тюрьмы Времени болезненно отзывалась в сердце. Он может быть сколько угодно полезен, если это значит, что его хоть иногда будут так же поощрительно гладить по голове!
– Я п-пойду?.. – Вместо этого сказал он, переминаясь с ноги на ногу.
– Да. Иди.
Полубог робко кивнул и отвернулся, чтобы никто не увидел его наполненной надеждой улыбки. Не всё сразу. Он готов подождать и доказать свою полезность действиями, а не словами. Наверняка Люциус делал то же самое, чтобы добиться похвалы от Архимага.
Стоило подростку покинуть комнату, а двери с тихим щелчком закрыться, как пара чужих рук зажала ему рот со спины, а вторая схватила под локоть, уводя подальше от спальни. Зефирион даже не успел, как следует, испугаться, когда понял, что его похитители — всего лишь Лемак и Робин. Птенцы повели его вниз по лестнице, и парень послушно следовал за ними, видя неподдельную серьёзность на детских мордашках.
Его усадили на диван.
– А теперь ты расскажешь нам, насколько всё плохо с Джо, – напряжённо проговорил Лемак, припечатывая взглядом. – И даже не думай соврать!
– Ойк!.. – Невольно дёрнулся полубог, когда оба птенца нависли над ним, а тени их огромных крыльев без труда накрыли всё его тщедушное тельце.
Где-то в глубине сознания ещё тлела мысль, что ему угрожают дети, но она быстро угасла, стоило лишний раз вспомнить,
чьи это дети!
– О-о чём вы?.. – Нервно хохотнул Зефирион, отчаянно ища пути к отступлению.
– Будешь отпираться, только время зря потратишь. Мы уже знаем, что с Джо что-то не так, но мы слышали только часть его разговора с де... – Лемак подавился на полуслове. – С Арниром. Однако, примерно догадываемся, что происходит. В частности о том, что сами... являемся тому причиной.
Полубог преступно мало понимал, о чём говорил этот мальчишка, но чувствовал, что, если расскажет, в каком состоянии он застал Страшного Архимага, то последний, прознав о его болтливости, — а он непременно прознает! — живьём открутит ему голову. Зефирион почти не помнил самого себя, какие-то несвязанные осколки мыслей дрейфовали в голове, однако подросток почему-то был уверен, что из него ужасный лжец!
И пока он метался между молотом и наковальней, со стороны птенцов донёсся шумный всхлип. Робин потёр глаза, его дыхание начало подозрительно срываться.
Сравнив риски от выдачи потенциально нежелательной информации птенцам до доведения этих самых птенцов до слёз... Зефирион предпочёл бы, чтобы на него прямо сейчас рухнуло небо. Это было бы куда менее болезненно, чем то, что с ним сделает Джодах, если увидит! Замахав руками, паренёк поспешно заговорил:
– П-почему вы вообще решили, что как-то с этим с-связаны?! В-вы же просто... дети? Ха-ха...
Мальчишки переглянулись, безмолвно договариваясь, сколько они могут рассказать.
– Мы не отсюда, – первым сознался Лемак, решив, что наместник их мира, как бы он ни выглядел, не причинит никому зла. – Мы из прошлого, и нас здесь быть не должно.
Зефирион недоверчиво потёр затылок.
– А-ха-ха... Да? Правда? А вы точно в этом уверены?
– Мы должны были быть ровесниками Джо! – Рявкнул Робин, забыв про слёзы. Полубог даже шарахнулся от него, впечатываясь в мягкую спинку. – Мы родились в один год, с разницей в несколько месяцев! Учились в одном классе! Так что да, мы уверены!
– Я п-понял! Понял! Но тогда... к-как же вы оказались тут? Если не секрет...
– Неважно, – буркнул мальчик, складывая руки на груди. – Важно то, что мы застряли здесь!
– И из-за нас Джо плохо!
– Ам... эм... Ну... Так вы что... вернуться хотите?
Птенцы резко вытаращились на него. Переглянувшись, они долго молчали, прежде чем Лемак тихо ответил:
– Не хотим... Но мы должны! Ради Джо... ему больно из-за нас, а так не должно быть.
– Ну... т-тогда всё зависит от того, что случилось, если вы попали в будущее.
– Это правда имеет такое большое значение?
– К-конечно! Ну, во всяком случае для нас с вами... Хотя я почти уверен, что кто-то столь же с-сильный, как ваш... Джодах... смог бы вернуть вас обоих обратно по щелчку пальцев. Это странно, если причина его... н-не очень хорошего самочувствия и правда кроется в вас. Вы знаете, почему он этого ещё не сделал?
О...
Лемак хорошо знал. Чтобы спасти его жизнь. И от осознания этого вдруг стало нестерпимо больно! Поначалу, едва догадка о произошедшем более-менее сложилась в его голове в цельную картину, мальчик испытал прилив тёплой благодарности к Архимагу. Ровно до того момента, пока не осознал, что за их жизни Ави платит собственным здоровьем! С тех пор, он не мог спокойно спать, мысли всё чаще возвращались к Джодаху. Всё, о чём он мог думать, это о том, насколько ему больно? Страдает ли он прямо сейчас, пока сам Лемак наслаждается своей жизнью? Стоит ли оно того, вообще? Сколько он ещё продержится, прежде чем всё станет совсем плохо?
Птенец почувствовал, как его взяли за руку. Вскинув мокрые глаза, он увидел ободряющий кивок от Робина.
– Он сделал это, чтобы защитить нас, – поведал его друг, и Лемак в этот момент был ему чертовски благодарен!
С самим Робином ничего особо было не ясно в этой истории, но если бы Лемаку пришлось сказать вслух, что именно
он — причина всех этих бедствий, мальчик бы точно не выдержал и позорно разревелся.
– Оу... п-понятно, – ответил Зефирион. – Ч-что ж, это действительно всё немного усложняет... Т-теперь мне ясно, почему он медлит. Полагаю, опасность действительно серьёзная?
Ни у кого из птенцов язык бы не повернулся назвать десятилетнего Джо из прошлого «серьёзной опасностью», так что они оба промолчали, отводя взгляд.
– Ну... б-боюсь, я не так много в этом понимаю.
– И ты совсем ничем не можешь помочь?..
– Я?.. – Недоверчиво усмехнулся подросток. – Я помню лишь своё имя. Помню, что я полубог... ну, по крайней мере, был им. Какой помощи вы от м-меня хотите? Мне кажется, я тут самый бесполезный в этом доме... Даже змея Люциуса хоть как-то радовала глаз, в отличие от меня.
– И что нам тогда делать? – Прошептал Лемак.
– Ну... попробуйте поговорить с Джодахом? Я думаю, вместе у вас больше шансов найти выход, чем поодиночке.
Птенцы разделили убитый взгляд.
Легко сказать...
***
Джодах и не подозревал, какой разговор вёлся в его доме в этот самый момент. Едва Зефирион вышел, он закрыл лицо руками, выдыхая так тяжко, что даже Время отлип от него и вопросительно наклонил голову.
[Взгляд Смотрящего выражает непонимание.]
Ави посмотрел на него через плечо.
– Ни слова.
Он помассировал виски, чувствуя, как руки Бога ещё крепче сжимаются поперёк его туловища, притягивая ближе, словно тот боялся, что Архимаг может раствориться без следа. От беспокойства Смотрящего даже воздух казался плотнее, ему не нужен был голос, чтобы передать весь спектр своих эмоций.
Джодах опустил голову и накрыл руки Времени своими.
– Всё обошлось...
[..!]
– Ха-а-а... Знаю-знаю, следующее такое перемещение я могу уже просто не пережить. Мне действительно следует дождаться возвращения Арнира, прежде чем собираться куда-то... снова...
Тут Джодах вдруг резко замолчал. Откинувшись в заботливые объятья сбитого с толку Смотрящего, он хмыкнул. Сырая неоформленная мысль, что внезапно посетила его голову, очень быстро обрастала плотью.
– ...Арнир когда-то использовал «Сердце желания».
Хозяин Тюрьмы Времени кивнул, ему это было известно.
– Но он сказал, что потом надёжно спрятал этот трижды проклятый артефакт, чтобы никто его уже не смог найти... Учитывая возможности того, кто носит титул Бога Света, и кто прожил пару миллионов лет, у него наверняка было много хороших мест для тайника. Как же спустя несколько тысячелетий звезда попала к отцу Лемака?
Смотрящий замер, поймав ход его мыслей.
– Это не могло быть случайностью... Какая сила вообще способна переиграть самого Древнего? Кто оказался настолько хитёр, чтобы разгадать его тайник? Арнир определённо не стал бы никому говорить о нём, он слишком хорошо понимает возможные последствия! – Джодах прикусил ноготь большого пальца, пока догадки, одна хуже другой, метались в его голове. – Кто-то, кому он доверяет?.. Я не знаю всех его знакомых, но... нет, думаю он упомянул бы об этом. Как минимум, это вряд ли был #1. Есть ли вообще сущность, что стоит ещё выше? Кроме тебя, конечно.
Смотрящий задумался и покачал головой. Несмотря на то, что между ним и Арниром была непреодолимая пропасть в силе, которую Бог Света за всю свою жизнь и на тысячную часть не сможет сократить, он действительно стоял к Времени ближе всех. Сразу за Древним шёл некий скользкий тип, уже не раз нарывающийся на заключение в его Тюрьме. Дальше — Санфиш. И только после этой тройки толпилось несколько сотен сравнительно могущественных богов, в которых, если начать разбираться, только ещё больше запутаешься.
Из всего их скопища заносчивых себялюбивых слепцов, что не видят дальше собственного носа, его волновал лишь один, бесстрашный, умный и любимый всем сердцем Архимаг. Его Ангел всегда выделялся, словно цветок ликориса среди ромашек. Его Джодах, едва обретя для этого силы, посвятил всего себя помощи родной Вселенной. В отличие от других Богов, что зарылись в одном мире и упивались дарованной им властью, он предпочёл встать плечом к плечу с самим Временем, чтобы помогать ему хранить порядок.
Одному небу известно, с чего он вообще решил, что Вечному, тому, кто существовал с самого зарождения времени, нужна была помощь! Но с тех самых пор Смотрящий уже не представлял свою жизнь без него.
Он помнил мальчишку с облезлыми белыми крыльями, озлобленного на весь мир и на одного полубога в частности. Мальчишку, что искренне ненавидел себя, но очень хотел жить. Помнил, как он волчонком смотрел на него из свой камеры, отказываясь впадать в тот неосознанный транс, в который погружались практически все обитатели Тюрьмы Времени.
Помнил юношу, что отряхнулся от заключения, словно феникс от пепла, и возглавил целый Орден, который впоследствии научил защищать собственный мир от божественной угрозы. Орден, которому подарил знания своего, куда более развитого, народа и показал, как ими пользоваться.
И помнил молодого мужчину, перенёсшего слишком много испытаний, слишком много боли. Но ни то, ни другое уже не могло сломить его дух, лишь сделать сильнее, назло врагам.
И, глядя на своего Ангела сейчас, Вечный вдруг осознал, как давно они знают друг друга. Эта история,
их история, длится уже не одно столетие. Раньше подобный срок показался бы Смотрящему несущественным, лишь ещё одно мгновение в его бесконечной жизни. Но, с приходом Джодаха, он осознал, что начинает ценить каждую прожитую секунду. Каждый миг рядом с ним заставляет Время вновь почувствовать себя живым, а извечному холоду, что таился в груди, не оставляет ни шанса мягкая солнечная улыбка его Ангела, спустившегося с небес.
Всё время, проведённое с ним, бесценно и неповторимо. Ушедшие года уже не вернуть, а свершённые ошибки — не исправить. Это их история, которую они пишут вместе. Пусть не всегда гладкая, пусть порой от осознания несправедливости хочется кричать...
И однажды Смотрящему снова придётся вести её одному. Как бы он ни отрицал истину, как бы ни цеплялся за Джодаха, а законы Мироздания не обмануть. Всё, что было рождено, когда-нибудь должно и умереть.
Только он... только Смотрящий всегда остаётся...
Ави удивлённо моргнул, когда на его макушку что-то капнуло. Потом ещё раз. И ещё. Джодах посмотрел наверх.
Бог Времени тихо плакал, закрыв глаза.
Архимаг тут же выпутался из его объятий и повернулся к Смотрящему, садясь на кровати.
– Что случилось?.. – Руки Джодаха легли на лицо Вечного, заставляя поднять голову.
Смотрящий вымученно глянул на него. Пальцы обернулись вокруг запястий Архимага, молча умоляя его не убирать руки.
Он уже... он уже был так близко, чтобы потерять его... навсегда!
От одной этой мысли слёзы потекли ещё сильнее. Смотрящий знал, что у него уже трясутся плечи, да и сам он представляет из себя довольно жалкое зрелище. Время беззвучно всхлипнул, как никогда желая обрести голос. А потом Джодах притянул его к себе, настойчиво целуя в губы.
Смотрящий удивлённо распахнул глаза. Он тут уже страдать настроился, представил свою болезненно одинокую бесконечную жизнь, а его так дерзко прервали! Да ещё и каким способом?.. Впрочем, как раз способ его вполне устраивал.
Руки Смотрящего перебрались к талии Джодаха, одна легла на поясницу, прижимая ещё ближе, так что между их телами не осталось ни капли свободного пространства. Ангел целовал его так, словно поставил своей целью заставить Смотрящего навсегда забыть обо всём, что его когда-либо тревожило. Тёплые мягкие крылья обвились вокруг них, Бог чувствовал, как они скользят по его спине.
Оставив на губах прощальный короткий поцелуй, Ави отстранился, переводя дыхание. Они всё ещё не отпускали друг друга.
– Не нужно плакать из-за меня, – тихо сказал он. – Лучше улыбнись для меня. Твоя улыбка — лучше, что мне доводилось видеть в своей жизни.
Время посмотрел на него широко раскрытыми глазами, в которых всё ещё стояла влага. Что-то в словах Джодаха заставило его сердце пропустить удар, а потом сжаться от щемящей нежности. Он быстро вытер остатки слёз и улыбнулся так счастливо, как только смог. Его Ангел очертил кончиками пальцев контур его губ и тоже улыбнулся.
– Намного лучше.
Смотрящий прерывисто выдохнул, что, при достаточном воображении, можно было посчитать тихим смехом.
***
Доктор Ровоам Кэлхун поднял взгляд, отрываясь от невидимых документов. Мимо его камеры величественным, но спешным шагом, проплыл высокий господин с элегантной тростью. Строгий костюм сидел на нём, как влитой, а короткая стрижка, в которой затерялось несколько седых прядей, добавляла образу аристократа некую холодность, даже отстранённость от мира. За ним по пятам шла девушка в оборванном чёрно-фиолетовом топе и штанах, шлёпая босыми ногами по полу. Она обнимала себя за плечи, поглядывая на своего спутника с недоверием и опаской.
Когда они скрылись из виду, Доктор Кэлхун поднялся со своего места. Бесшумно сделав десяток шагов, он выглянул за пределы камеры. Силуэты незнакомцев о чём-то долго спорили, остановившись напротив другого узника, чьего лица Ровоам разглядеть уже не мог. Девушка ожесточённо махала руками, указывая в сторону пленника, пока мужчина слушал и молча кивал.
Кэлхун поправил очки и сдвинул брови, искренне досадуя на глупую привычку этого места заглушать любые звуки.
Незванные гости перекинулись ещё парой слов и направились дальше по коридору, будто бы придя к соглашению. Ровоам вернулся обратно, садясь в центре своей камеры.
Что-то грядёт, — подумал учёный, не спеша снова прописывать нескончаемые «И помните, Империя заботится о вас» в воздухе. — Где носит Надзирателя?
***
В это же время в Синелисте Джейс вдруг остановился, приложив руку к груди.
Багрянник замер, мгновенно оборачиваясь.
– Что с тобой? Сердце закололо?
Проходящие мимо скайзерны, и без того косо смотрящие на высокого Шангрина, занервничали. Многие начали подходить, чтобы ненавязчиво уточнить, требуется ли их Королю помощь. Возродитель придержал Джейса за локоть, одним своим видом отпугивая толпу, чтобы те в альтруистическом порыве не задавили своего наместника.
Младший Ави интуитивно вцепился в одежду Шангрина.
– Ваше Величество? Тебе плохо?
– Нет. У меня просто очень нехорошее предчувствие.
– И с чем это связано? – Наклонил голову Багрянник.
– Не знаю, – Джейс как-то слабо вздохнул и посмотрел в небо. – Брат... хоть бы с тобой всё было в порядке.
