Сто оттенков одиночества

      Гермиону усадили с группкой когтевранцев, таких же второгодок, которых она не знает и даже не имеет желания знакомиться. Может быть, потом, если обстоятельства столкнут их в общей гостиной и это вынудит её общаться с ними.       Их неспешно покачивает на лодках по пути в замок. В соседней сидит Кассиус, Тео, Дафна и, конечно же, Малфой. Нотт улучает момент и перевешивается через край неустойчивой лодки. Он неторопливо скользит пальцами по тёмной глади озера без страха выпасть, ныряя взглядом куда-то на глубину.       — Тео, блин, придурок! — Дафна хватает его за ворот мантии, оттягивая ту до риска задохнуться. Тео лишь хрипло смеется, отбрасывая её ладони.       — Отвали, Даф! Я ловлю кайф.       — Ждёшь, чтобы кракен оторвал тебе голову?       — А ты будешь страдать по мне, если так?       — Да иди ты, Тео! — кидает она и отсаживается от него подальше, сдвигаясь к Уоррингтону.       Тео сразу же погружает обе ладони в толщу воды и их будто отрубает чернотой. Гермиона настолько прикована к этой сцене, что безотрывно наблюдает за тем, как он скользит руками, перебирая в пальцах создаваемые лодкой волны. Почувствовав на себе пристальный взгляд, он заинтересованно поднимает свои глаза на Гермиону и улыбается ей.       — Прикоснись, — подталкивает он её к неизбежному краю. — Да ладно тебе, Грейнджер. Это не так уж и страшно.       Его слова выходят куда более заманчивыми, чем может показаться адекватному человеку, и Гермиона идет у него на поводу, свесив руку справа от борта.       Она смотрит на воду, видя на поверхности свое слабое колышущееся отражение, и тянет к нему руку. Гермиона осторожно окунает пальцы в прохладную воду. Плотный чёрный затягивает её фаланги киселём, облизывая тонкие пальцы.       — Ну как? — спрашивает он, отняв руки от воды и пригладив ими свои непослушные кудряшки, смазав их назад.       — Немного странно, — с промедлением отвечает Гермиона, глядя на тёмные воды озера. Она и не догадывается, что кое-кто ещё из соседней лодки наблюдает за ней.       — Ещё бы! Убери руки от воды, Грейнджер. Этот придурок научит тебя только плохому. — Малфой даёт лёгкий подзатыльник Тео и тот реально чуть не падает кубарем в воду, лишь каким-то чудом оставшись на месте.       — А чему, как ни плохому, учить хороших девочек? — Тео играет бровями и садится в лодке ровнее.       — Заткнулись, оба! — Дафна устало выдыхает и отпихивает Тео на соседнюю перекладину. Тот, трясясь от смеха, поправляет мантию.       — Мм, в нашем прайде завелась кошечка с характером, — он склоняется вперёд, чтобы дотронуться до её коленей в капроновых колготках, но она тут же бьёт его наотмашь ладонью по рукам. — Ауч, больно!       — Салазар, дай мне сил, чтобы вынести еще один год с тобой под одной крышей, — продолжая ворчать, Дафна отворачивается, накидывая капюшон поверх распущенных волос.       Тео тут же возвращается взглядом к Гермионе, которая прижала мокрую руку к груди, всё ещё захваченная произошедшим.       — Согласись, это было опасно, но кайф, да ведь? — спрашивает он довольным шёпотом.       — Псих, — доносится от Малфоя и Гермиона, не отвечая, возвращается лицом к приближающемуся замку, игнорируя внутреннюю дрожь. Жаль, у неё больше нет сигарет. Ей бы не помешала сильная затяжка самого забористого табака из закромов мистера Уизли.       Она сглатывает и нетвёрдо встаёт, приподнимаясь с хлипкой перекладины лодки, когда они подплывают к берегу. Все рассыпаются по поляне перед замком, пытаясь разглядеть окрестности.       Гермиона вышагивает первая из своей лодки и оборачивается на ребят, которые плыли вместе с ней. Они сбиваются в стайку с ещё несколькими, судя по цветам шарфов, пуффендуйцами, и образуют своеобразную сплочённую группу из десятка человек. С любопытством они поглядывают на неё и слизеринцев, и поджимают губы. Ощутив прилив смущения от такого пристального разглядывания, Гермиона отворачивается от их компании, на ходу врезаясь в крепкую грудь Малфоя.       — Куда спешишь, Грейнджер? — протягивает он, чуть ли не по слогам проговаривая её фамилию. — Сначала надо дождаться старушку Макгонагалл. А она ещё не давала команду «на старт».       Гермиона растерянно встаёт рядом с его плечом и зачем-то тянется носом в его сторону. Так близко к нему она ещё никогда не находилась. Она сразу подмечает приглушенный аромат ментоловых сигарет, приправленный древесным одеколоном и ещё какой-то неуловимой молекулой недосказанности. Запах Малфоя тлеет где-то на её языке, но она не двигается с места, очерчивая невидимую границу его личного пространства, за которую он явно не позволит перейти без его ведома.       Все ждут профессора и заняты сущей ерундой, от ковыряния мыском ботинка сырой от дождя земли, до перемалывания глупых шуток на десятый круг. Первокурсники вообще, как совята, то и дело вертят головой по сторонам с выпученными глазами. Их лица говорят сами за себя, и она им немного завидует. Им в новинку всё до последней травинки и кирпичика. Они уже исследуют этот древний замок в своей голове и ищут потайные проходы. Они мысленно держат в своей руке палочку и создают Патронус.       Хотя, куда им ещё до него…       — Пока она ковыляет сюда, мой желудок сожрёт сам себя, — стонет Нотт с притворным нытьем в голосе.       — Ты сюда пожрать приехал? — Малфой переносит свое внимание с когтевранцев на Тео, стоящего совсем рядом и пялящегося на очертания стен Хогвартса.       — Ну, может, ещё выпить и хорошо потрахаться, — без стеснения выпаливает он, но Дафна со злобой пинает его по ноге.       — Да хватит рукоприкладства, Даф! А то подумаю, что Кассиус тебе больше не интересен. — Дафна оглядывается по сторонам в поисках Уоррингтона. Его нет поблизости и она снова устремляет свой злобный взгляд на Нотта.       — Позади тебя третьекурсники, — шипит она на него, кивая головой на ребят в паре шагов от них.       — О, прыткие умы волшебного мира, — восклицает Тео, глядя на испуганных подростков. — Они уже наверняка знают применение своим палочкам, правда?       — Завали, Тео, — Малфой жестко притягивает его за мантию и ставит рядом с другой стороны от себя. — Может, подашься в профессоры? А то ты сегодня дохера болтливый.       — Знаешь, я бы лучше…       Но их диалог прерывается острым взглядом Минервы среди столпившихся учеников. Она собирает вокруг себя нескольких студентов, раздавая им указания строгим скрипучим голосом. А им уделяется лишь капля внимания, в виде колкого взгляда, которое испаряется, когда Минерва уходит, показывая им свою ровную спину.       Все потихоньку начинают тянуться в сторону входа и Гермиона старается не отставать от своей новой компании, к которой ей, судя по всему, суждено прибиться.       Ведь она вернулась сюда вопреки всему. Совсем одна, без всех, кого она когда-либо знала. В холод каменных стен, что норовили поглотить и вмуровать её в себя. Забальзамировать мертвецким запахом, что она чувствовала повсюду. Можно было подумать, что всё станет совершенно иным.       Наивно. Не станет.       Вереницей ученики тащатся по коридору, залитому густыми вечерники сумерками. Их мантии шуршат, доставая до каменного пола, а пламя в факелах на стенах подрагивает от каждого дуновения ветра. Редкие портреты и пустые рамы то тут, то там, с болью цепляются за взгляд по пути к Большому залу.       — Отец говорил мне в детстве, — Тео нарушает молчаливую процессию своим весёлым тоном. — Будешь плохо себя вести — тот, кто живёт в портрете, выберется из рамы и утащит ночью к себе в иной мир.       — Сказать такое ребенку — нет, ты представляешь Гермиона? — фыркает Дафна, идя с ней нога в ногу.       — Может, если бы тебя хоть разок, но схватила бабайка, ты сейчас не был бы таким балбесом, — удовлетворённо хмыкает Малфой, идя с краю ото всех, но непременно прослеживая нить разговора.       — Ты думаешь, я реально боялся? — он отмахивается, проведя пальцем по очередному пустому портрету. — Я ничего не боюсь. Даже дементора. Он страшный только внешне.       — А внутри что, милый и пушистый? — ехидничает Малфой.       — Ага, вылитый ты.       Малфой хочет ответить ему что-то ещё, но перед ними распахиваются массивные дубовые створки дверей Большого зала. Все внезапно притихают, протискиваясь в проём и сгущаясь каждый у своего стола. Второгодки устремляют свой потерянный взгляд на отдельно стоящий стол, расположившийся в самом конце зала.       С губ Тео слетает тихий свист. Когтевранцы неловко перешептываются.       — Чёртов дурдом, — произносит Тео и первым усаживается за стол, который с другого конца потихоньку начинают занимать студенты с Когтеврана и Пуффендуя.       — О, а мне нравится! — восторг Дафны рассыпается мелкими бусинами о каменный пол, и она опускается на самую крайнюю скамью, взглядом приглашая к себе Гермиону.       — Какой прозрачный намёк, — тихо произносит Малфой и обходит стол, чтобы сесть рядом с Тео, прямо напротив девочек. Кассиус присоединяется, устраиваясь слева от него.       Гермиона остаётся стоять, оглядывая столы.       — Близнецы нынче не в тренде. На твоей скамье нет ничего, что могло бы взорваться, — голос Малфоя доносится до неё с противоположной стороны стола.       Гермиона нерешительно садится возле Дафны, в растерянности глядя на другие столы. Такая изолированность немного пугает, но она не одна, поэтому дрожь унимается, не успев набрать обороты.       Пара звонких ударов разрушает галдеж учеников. Минерва поднимается из-за стола, гордо держа осанку и хрупкие плечи, давно опавшие под тяжестью новой для неё ноши. Звучит её твёрдая приветственная речь, сдобренная парой слов о войне и победе — до Гермионы доносятся лишь обрывки, потому что она ужасно не сосредоточена, когда видит, как Малфой разговаривает с Ноттом.       Шёпотом.       Линия его губ плавно искажается и перетекает в ухмылку, а затем и в улыбку, в которой она улавливает намек на ямочку на правой щеке. И Гермиона забывается в этом, предположив, что никогда не видела его столь живым.       Столь искренним.       Когда волшебное слово квиддич долетает до их слуха, парни прерывают свой недавний диалог и оборачиваются.       — … все, кто обучается на повторном курсе отстранены от участия в матчах по квиддичу. Но тренировки не возбраняются. Если кто-то изъявит желание воспользоваться полем, рекомендую обратиться за разрешением к мадам Трюк…       — Старуха схватила маразм? — громким шёпотом восклицает Тео и чуть не опрокидывает от возмущения тарелку. Малфой тут же кладет ладонь ему на плечо, сжимая его.       — Тео, тише, — шикает он и бросает взгляд на учеников позади. Те любопытно пялятся на их стол и несмело хихикают. — Возьмём разрешение и проблема решена.       — Проблема? — вспыхивает он по новой и сдвигает брови. — Я ехал сюда не для того, чтобы чувствовать себя чумной крысой, — огрызается он и сбрасывает руку друга со своего плеча.       Ещё пара ударов металла о стекло, и на столе вырастают пудинги, сэндвичи, тонны мяса и гарнира. Тео щёлкает костяшками пальцев и щедро накладывает себе отбивную с картофелем. Все четверо следуют его примеру, даже Дафна, которая со скрупулезной тщательностью выуживает кусочки салата и мяса из общей тарелки.       — Клади побольше, Даф. Диету оставь до завтра.       Она зыркает на него исподлобья и прижимает тарелку ближе к себе.       — Ты просто чудовище, — возмущается она, придвигаясь к Гермионе и задевая её своим локтем. — Ест как не в себя, и остается худым как щепка.       Тео жадно нанизывает мясо на вилку и отравляет его в рот. Дафна в это время гоняет по тарелке три одинокие картофелины и кусочек мяса. Она не ест, а лишь делает вид, затерявшись где-то в своих внутренних ощущениях.       — Тебе передать курицу?       Гермиона, наконец, отрывается от созерцания своей пустой тарелки, слишком долго раздумывая о том, что в неё положить. Она поднимает голову, глядя на того, кто ей предложил помощь в выборе блюд, и кивает, молча давая ему согласие.       Малфой вежливо кладёт ей зажаренный кусочек мяса, не забыв добавить гарнир в виде долек картофеля и немного овощного салата. Подаёт ей тарелку и ждёт, пока она таки соизволит протянуть руку и принять из них еду. Гермиона смотрит сначала на его пальцы сжимающие тарелку, затем на глаза, устремлённые блёклой серостью будто сквозь неё, и затем на плавное короткое движение кадыка от сглатывания.       — Бери, Грейнджер, — хмурится Малфой, но терпеливо ждёт.       В ответ Гермиона молчит и протягивает навстречу руку, сталкиваясь с его прохладными пальцами. Он выпускает тарелку не сразу. Прищуривается, будто сканируя и разжимает их, когда Тео давится едой. Малфой хлопает его по спине, пока тот рвано откашливается и морщится, словно проглотил лимон. Крошки от еды рассыпаются по столу рядом, и Малфой, с присущей ему манерой, смахивает их. Они исчезают, рассыпаясь искрами.       Оставшееся время, отведённое для ужина, они больше не пересекаются взглядами. Слышатся только звоны столовых приборов и громкие обсуждения предстоящего учебного года за соседними столами. За их же — тишина, сомкнувшаяся стеклянным колпаком.       Когда большая часть студентов покидает Большой зал, приходит и их время выйти из ступора странного ужина, и начать собираться в гостиную. Макгонагалл, вышагивая между рядами, нетерпеливо приближается к ним. Улыбка у неё скупая и совсем не искренняя.       — Надеюсь, все читали примечание? — она зорким орлиным глазом обводит всех учеников за отдельным столом. Они не сразу, но кивают. — Значит вы в курсе моего решения. — Она хрипло кашляет, покосившись на выход.       Все уже ушли.       — В этом году в вашем распоряжении Слизеринские подземелья. Там больше всего места, поэтому поселила вас туда. И ещё… — она особо пристально смотрит на Малфоя и после вновь вздёргивает подбородок, стянутый обвисшей и дряблой кожей. — Ваши спальни изолированы от остальных. По двое в каждой, распределитесь сами. Главное — не нарушать правило «девочка-девочка», «мальчик-мальчик». На этом у меня всё.       — Какая привилегия, профессор, — Тео картинно улыбается, обернувшись к ней всем туловищем. Минерва таращится на него с удивлением. — Там же есть защита от подтёков с озера и шёлковое постельное?       — Всё стандартное как и у всех, мистер Нотт.       — А я заметил, что нас как-то по-особенному встречают.       Начиная с поезда, если точнее подметить.       Гермиона опускает взгляд на пустой стол. Ужин давно исчез, оставляя после себя только отзвуки запахов. Дафна сбоку от неё снова колупает ногти и изредка поглядывает на отчужденного Уоррингтона. Заметно то, как она хочет привлечь его внимание, но делает всё с точностью до наоборот. Поэтому, Кассиус даже не смотрит в её сторону, заговорив с кем-то из когтевранок поблизости.       — Вы пережили войну. Думаю, вы должны понимать, для чего я это делаю, — она подталкивает очки тонким пальцем обратно к переносице и растерянно смотрит в стену позади них мутными голубыми глазами.       — Так вы не делаете нас равными с ними.       — Потому что вы изменились, — жёстко отрезает она слова Малфоя, передёргиваясь в своей позе. — Я не допущу, чтобы остальные ученики попали под ваше влияние.       — Вы сделали всё, чтобы мы вернулись, профессор. Даже финансирование… — встревает Гермиона, хоть её и не спрашивали. Ей тошно смотреть на это, точно так же, как Тео или Малфою. Одной Дафне, кажется, всё равно.       — Я не имею права не допустить вас в школу.       — Но обрубить нам все хвосты внутри Хогвартса можете? Хороший ход, — Тео вытирает губу и, опустив голову, ухмыляется.       — Отбой через полчаса. Поспешите в гостиную и разберите вещи. Завтра ваши первые занятия, — продолжает Минерва сбитым тоном.       — Уже предвкушаю, — отвечает Тео и поднимается со скамьи. — А знаете что? Я подпишусь на ваши правила, но не думайте, что я не создам своих собственных.       На этой фразе он покидает Большой зал, оставив нового директора дрожать в исступлении.