Сто оттенков одиночества

      — Драко, ты со мной, — указывает Тео непринуждённым тоном. — Касси, не обессудь, слушать твой храп я не намерен, — он открывает дверь одной из комнат, которые им выделили, и закидывает в неё тяжелый чемодан из загрубевшей кожи.       Уоррингтон пожимает плечами. Ему остается лишь принять предложение на соседство от одного из парней с Пуффендуя. Драко молча устраивает свой чемодан рядом с вещами Тео и лениво сканирует скупой интерьер.       Ученики с оставшихся двух факультетов проходят чуть дальше и занимают комнаты ближе к главной лестнице гостиной. Дафна держится рядом с Гермионой, оглядываясь по сторонам.       — Я так понимаю, эта будет наша, — указывает она, кивая подбородком на комнату напротив.       Гермиона толкает расхлябанную дверь и принюхивается. Сырость бьёт в нос, она с трудом втягивает в себя густой насыщенный водами озера воздух. Она не назвала бы это «сносно», скорее «вполне приемлемо», как если бы вначале надеялась получить В, а развернув в предвкушении свой пергамент, увидела лишь С.       Жить можно.       Примостив свой чемодан под кроватью, Гермиона опускается на пружинистую постель и притрагивается к квадратной тумбе с пустующими полками. У Дафны всё то же самое. Её кровать — сразу напротив, изголовьем к витражу, за которым плотная толща воды. Их комнатка совсем небольшая: пару шагов до соседской постели, шкаф и стол в противоположных углах. За выступом — дверь в ванную, сейчас распахнутая настежь. Голые каменные стены глыбами сдерживают их внутри своих комнат, похожих на пещеры — лишения, к которым им не привыкать. Однако что-то сосёт под ложечкой и требует к себе лучшего отношения.       Гермиона рассматривает пустые стены и вспоминает бежевый оттенок обоев, которые окружали её в комнате в Норе. Не уют, но нечто с ним схожее. Дафна вряд ли бы согласилась на такое преображение их совместной комнаты, но Гермиона попробует уговорить её позже, возможно, когда они получше узнают друг друга.       Гринграсс выуживает из чемодана платья и выходные мантии, гору колготок и чулок, вслед за этим на её кровати появляется стопка ажурного нижнего белья и пара коробок с туфлями на каблуке.       — Мама забыла про мои любимые красные лодочки, — со стоном вздыхает она и присаживается на кровать среди множества своих вещей. — Я уже предчувствую как Тори будет их брать у меня из комнаты и в наглую красоваться перед зеркалом.       — Она не будет учиться в этом году? — интересуется Гермиона, глядя как Дафна примеряет чёрные лаковые туфли на свои утончённые ступни. Худощавые лодыжки выигрышно смотрятся наравне с литой блестящей шпилькой с металлической набойкой.       — Её не отпустили, — произносит она небрежно и, стянув туфлю, упаковывает её обратно в коробку. — Я бы соврала и сказала, что мне будет её не хватать здесь, но знаешь, Грейнджер, я скажу правду. Мне плевать на то, что её здесь нет. Так даже лучше. — Девушка поднимается и прикидывает на себя короткое платье с v-образным вырезом. — И больше ни слова о моей младшей сестре. Пусть посидит дома, может так её скорее отдадут за того волшебника, что приезжал к нам летом. Мама хотела, чтобы мы подружились, но мне нравится другой.       — И кто же? — Спрашивает Гермиона, наперед зная ответ Дафны.       — Видела, какой Кассиус вырос красавчик? — она смущенно улыбается и перебирает платья, сортируя их на плечики. — Еще пару лет назад он был гадким утенком, как и Драко, но нынче ты только посмотри. Эти парни опасны своими тестостеронами.       — Я не заметила, — лжёт Гермиона, будто не подметив то, как повзрослел Драко и остальные ребята на их курсе. — Меня не интересует ни Драко, ни Кассиус, — отвечает она и прячет покрасневшее лицо в волосах, отвернувшись в окно.       Годрик, она миллион лет не ощущала этот румянец на щеках.       — Про Тео я вообще молчу, — Дафна вздыхает, поддевая за лямки то, что имеет назначение прикрывать грудь, но больше похоже на пару ниточек и прозрачных кружев, и смотрит на него на просвет в отблесках скудного освещения комнаты. — Он классный, и наверняка хорош в постели, но такой придурок. Ни за что бы не подарила ему свой первый раз.       Гермиона смущенно хихикает, и Дафна улыбается ей в ответ.       — Не умру от скромности, а… у тебя уже было? — она многозначительно крутит глазами и снова улыбается. — Я имею в виду секс, — последнее она произносит шёпотом и внимательно ждет ответа.       — О, нет. Нет, — твердо отрицает Гермиона, потерянно поглаживая тонкое покрывало на постели, словно её спросили, не совершала ли она убийство. Быть девственницей — не криминал, пора признать это.       — Не скажу, что хотела бы заняться этим на последнем курсе в школе, — протягивает Дафна со знанием дела, — но лучше пусть это случится по любви, чем по нужде просто зачать чистокровного наследника. Мама носится с этой идеей фикс буквально с нашего с Асторией рождения. Первой должна быть конечно же я.       — Но ты не обязана спать с тем, кого не любишь, — прерывает её Гермиона, сбитая с толку тем фактом, что в их семьях до сих пор всё как в средневековье, и слово родителей — закон.       — Да, ты мыслишь как здоровый человек, а мама больна традициями и хочет заразить этим и нас. Они выбирают за нас, будто мы бесхребетные животные.       — Это несправедливо, — качает головой Гермиона, чуть больше ценя своё происхождение. Ей никто не запретит быть с тем, кого она однажды полюбит. Наверное, это можно назвать словом «счастье».       Счастье быть с тем, кого выбираешь ты.       — Эта несправедливость тянется из века в век, Грейнджер. И кто я такая, чтобы пререкаться с матерью.       — Значит, тебя всё равно заставят?       — Кто знает, — мечтательно вздыхает она и ложится на постель, растянувшись на покрывале, но тут же приподнимается на локте. — Может, мы с Кассиусом сбежим после учебы и мама нас не найдёт. Хотя, о чём это я. Пока он даже не смотрит на меня. — Дафна встает и вновь начинает собирать вещи, укладывая их в ровные стопки с помощью простых заклинаний.       Внезапно пошатнувшись, она хватается за голову. Дафна садится обратно на постель, прижимаясь виском к опорной колонне.       — Ты почти ничего не ела, — говорит ей Гермиона, поглядывая на девушку с тревогой.       — Я пока не голодна, — чеканит она, отнимает ладони от головы и принимает беспечный вид. — Если что, позже найду домовика и попрошу еды.       — Ты уверена? — переспрашивает её Гермиона, ощущая нарастающее беспокойство за по сути чужого для неё человека — так было всегда. — Может быть, мы сходили бы сейчас, пока ещё не слишком поздно и не объявили отбой?       — Что ты, это того не стоит. Мелочи, Грейнджер, — Дафна легко отмахивается изящной ладошкой и приглаживает свои жидкие светлые волосы. — Лучше давай ляжем спать пораньше, — советует она и взмахом палочки убирает последние вещи на свои полки в шкафу, предварительно расширив их заклинанием. — А ты чего не разбираешь чемодан?       Гермиона моргает, опускает взгляд и мотает головой из стороны в сторону.       — У меня их почти нет, — потерянно отвечает она и стягивает джемпер через голову, оставшись в футболке и разбередив кудри на голове. — Пара кофт и брюки, несколько комплектов нижнего белья и пижама. Школьную форму выдадут.       Дафна в шоке переваривает полученную информацию и присаживается рядом, вытягивая чемодан Гермионы из-под кровати. Грейнджер не сразу, но начинает сопротивляться. Дафна оказывается проворнее и проникает в неказистые недра её багажа.       — Мерлиновы кальсоны, — выдает Гринграсс и начинает тщательно рассматривать неприглядного вида вещи, которые ей достались от Уизли.       Что-то ей купили на распродаже в Косом переулке, что-то перекочевало в гардероб с пыльного чердака Норы. С миру по нитке — так её и собрали в школу. О туфлях, платьях и эротичном белье не шло и речи. Гермиона с удовольствием бы надела подобное, но у неё этого не было. Финансовая часть тоже оставляла желать лучшего. Та горсть галлеонов, что ей выделила семья Уизли, умещалась в ладони. Ни больше, ни меньше, только на самое необходимое, вроде письменных принадлежностей и пары походов в Хогсмид.       — Ты будешь ходить вот в этом? — брови Дафны взлетают вверх и она кривит губы. — Это же как бабушкино. Фу, — она брезгливо отбрасывает пару вещей на постель и ковыряется в чемодане дальше, в надежде найти что-то интересное. — Нет, Грейнджер, извини меня конечно, но это ужасно и скучно. Пообещай, что ты купишь себе нормальные шмотки.       — Мне удобно и в этом, — Гермиона конечно же отрицает. У неё просто не хватит средств на более приличное. Дафна измеряет её своим взглядом и выносит заключение:       — Возьмёшь моё, — объявляет Гринграсс и победно смотрит на соседку по комнате. — Впереди у нас столько вечеринок, Хэллоуин и бал. У тебя классная фигура, которую ты прячешь под всеми этими кофтами. Поэтому, не придумывай и без стеснения перебирай мои полки в поисках того, что тебе понравится. А захочешь — и вовсе оставляй. После Рождества я получу посылку с новым гардеробом.       — Я не могу, — её голос становится тише и Дафна подозрительно щурится.       — Можешь, — уверенно отвечает она и захлопывает крышку чемодана. — Видимо, у тебя просто никогда не было близкой подруги. Они всегда всем делятся. Поэтому, — она делает паузу, изучая лицо Гермионы и приподнимает уголки губ в улыбке, судя по всему найдя в её взгляде нужный отклик, — мы станем с тобой лучшими подругами, прямо сейчас. Будем приглядывать друг за другом и отговаривать делать глупости. Хотя, последнее, я уверена, лишнее. Согласна?       Неожиданность такого предложения возможно и испугала бы Гермиону пару лет назад. Дружить с кем-то с факультета Слизерин могло послужить чем-то вроде хорошего сюжета для магловской фантастики.       Но сейчас…       Она утвердительно кивает ей в ответ и Дафна искренне расплывается в улыбке, заключая Гермиону в объятия.       Через секунду дверь их комнаты бесцеремонно распахивается и на пороге показывается Нотт с фирменной обворожительной улыбкой.       — Какой интимный момент, — тянет он слова, опуская взгляд на их объятия. Дафна тут же отпускает плечи Гермионы и хмурится, давая понять, что ему тут точно не место.       — Тебя стучаться не учили? Или ты за лето забыл все правила этикета? — она с недовольным видом подходит к двери.       — Даф, солнышко, — слетая с губ Тео это звучит как мурчание, но Гринграсс непробиваема и с таким же безразличием смотрит на парня. — Ты слишком напряжена. Кассиус не жалует тебя достаточным вниманием?       — Что. Тебе. Нужно. Тео? — произносит Дафна, чётко отделяя слова паузами будто топором.       Нотт окидывает взглядом их комнату и, не заметив ничего интересного для себя, притворно прищуривает глаза.       — Драко вечный жлоб. Он снова зажал сигареты, а у меня уже ломка, — признается Тео спустя мгновение. — Подумал, может у вас найдётся одна?       — Нашёл у кого спросить, — жёстко обрубает его Дафна, взявшись за дверной косяк, и готовая вытолкать сокурсника за порог в один момент. — Я — не курю.       — Но ты живёшь не одна, — Тео подмигивает Гермионе и немного проходит в проём двери, пока Дафна оборачивается на новоиспеченную подругу.       — Есть сигаретка, Грейнджер? Я знаю, ты куришь, — он улыбается, обнажая ровные зубы и ямочку на щеке, к которой теперь прикован её взгляд. Точно такая же и у Драко, но на другой стороне лица.       Забавное совпадение.       — Последняя была в поезде, — честно отвечает она и разводит руками. — Если бы я сама знала, где взять.       — Может, ты поговоришь с ним? Мистер бледнолицый не признает меня за своего. Не понимаю, с чего он решил, что мне нельзя?       — Если Драко отказал, то прости, — громко произносит Дафна, желая выставить его за порог. — Но мы, как ты уже понял, ничем тебе не сможем помочь. Иди спроси у других.       — У этих пришибленных из Пуффендуя? Смеёшься? — Тео поправляет челку и, крутанувшись на месте, оборачивается к Дафне.       — Тео, вали спать и не лезь к ним, — острый голос Малфоя доносится до друга из соседней приоткрытой двери.       — Срань, — ругается Тео и плетётся обратно в их с Драко спальню. — Грейнджер, вся надежда только на тебя, — произносит он, показав голову уже из своего проёма, пока Малфой окончательно не втаскивает его полностью.       — Забей на него, — говорит Дафна, запирает дверь и начинает расстилать постель, аккуратно натягивая постельное на пышный матрас. — Если Драко так решил, значит Тео уже ничего не поможет.       — Но зачем?       — Поверь, он всегда знает, что делает, — говорит она, облачая подушку в свежую наволочку и взбивает эту пухлость худощавыми ладошками.       Дафна быстро переоблачается в бледно-розовую пижаму и забирается под одеяло. Гермиона переодевается следом, и больше не пытается выяснить, какая правда у Драко и почему он строг с Тео, будто тот его непослушный ребенок, который вечно попадает в неприятности.       У каждого из них своё прошлое и настоящее, — плохое или хорошее — не важно. У каждого свои проблемы: гнетущие, пустые, навязчивые и не всегда приятные. Искать причину во всём — плохая привычка. Гермиона давно взяла за правило не перенимать её ни от кого.       Так она поступит и сейчас.       Гаснет свет и полог Дафны приспускается, отделяя мир её розовых грёз от реальности грядущего дня. Гермиона долго не может заснуть, предприняв несколько отчаянных попыток сильно зажмуриться или попробовать сосчитать овец.       Тщетно.       Выскользнув из-под одеяла и накинув халат поверх пижамы, она приоткрывает дверь и выходит в пустой коридор между комнатами. Прислушивается к звукам, но кроме треска камина не слышит ничего иного. Ступая по шершавому ковру в тонких носках, она замирает на лестнице.       В углу дивана расположился Малфой. Он подпирает голову рукой, другой пролистывая, вероятно, первую попавшуюся с полки стеллажа книгу или справочник. Его ноги вытянуты вдоль длинного дивана, который вместил бы в себя ещё пару таких Малфоев. Тёмно-зелёные носки отливают рыжеватым в свете пламени камина.       — Долго ещё там будешь стоять? — спрашивает он, не поднимая на неё своих глаз.       Гермиона заносит ногу над ступенькой, чтобы успеть испариться из его пространства, но он тут же переводит на неё взгляд, сжав книгу в пальцах.       — Тебе тоже хватит здесь места, Грейнджер. — И он убирает ноги, хотя это и совсем не обязательно, учитывая размеры дивана в гостиной.       Малфой облачает ступни в свои туфли, стоящие неподалеку. Устало выдыхает и садится обратно, чуть сдвинувшись в бок. Он удобно устраивает на бёдрах книгу и продолжает безотрывно вглядываться в строчки.       Гермиона не сразу, но делает неспешные шаги, потихоньку спускаясь к островку тепла возле камина. Туда, где их силуэты очерчены оранжевыми всплесками яркого огня. Осторожно она присаживается на самый краешек, кутаясь в халат с непривычки.       Малфой не обращает на неё внимания, уткнувшись в свою книгу, будто та — его идеальная женщина на эту ночь. И даже хруст перелистываемых страниц под подушечками его пальцев звучит вызывающе сексуально, а приглушённое освещение создает ту самую интимную обстановку, в которой Гермиона ощущает себя третьей лишней.       Он позволяет ей пристально рассматривать себя, не отрываясь от книги. Конечно же, она пользуется этим моментом и украдкой засматривается на его крепкие руки и запястья со скоплением вен. На чёрную рубашку, которая сидит на нем впритык, и обтягивает все самые притягательные формы, какие бывают у парней в его возрасте. Сильные плечи, в меру натренированные руки и торс от занятий квиддичем. Но едва она устремляет взгляд ниже пояса брюк, Малфой захлопывает книгу, словно так и не решившись подарить столь покорной любовнице всего себя, и переключает внимание на Грейнджер.       Его полупрозрачный взгляд больше равнодушный, нежели заинтересованный. Но он не прогоняет её, позволив присутствовать рядом с собой.       — Садись ближе, тут самое тепло от камина, — роняет он в её сторону и настойчиво ждёт, когда она последует его совету. Но Гермиона даже не двигается с места, и он хмурится.       Она не знает, о чём он думает, и закатывает глаза от сумбурности происходящего.       — Может быть я не хочу, — произносит она почти как вопрос, и лицо Малфоя немного смягчается. Когда он поворачивается к пламени, его резкая морщинка между бровей исчезает.       — Ты всегда такая? — спрашивает Малфой, и щурится, глядя на искристое пламя. — Тебе холодно, но ты будешь намеренно изводить себя и замерзать.       — Иногда. И тебе стоит привыкнуть, — она хмыкает с безразличием и подтягивает под себя ноги, совсем укутавшись в халат, который ни черта не грел.       — Почему бы просто не позволить себе получить то, чего хочется? Что тебе мешает, Грейнджер? Если это вредность, то не думаю, что в данной ситуации это полезно.       — Вредно возлагать на меня свои надежды, Малфой. Потому что я их всё равно не оправдаю. Вот и всё.       — Значит, не подвинешься? — нотка разочарования сквозит в его голосе, но Гермиона слишком недовольна тем, что он оказался здесь в тот момент, когда она просто хотела посмотреть на огонь в обоюдном одиночестве.       — Не сегодня, — ответ, в котором отрицание и соблазн сплетаются воедино.       Он не отвечает на её отказ и, вновь скинув ботинки, водружает ноги на диван, вытягивая длинные ступни, облаченные в носки слизеринского цвета.       Постепенно Гермиону начинает клонить в сон, и она клюёт носом, каждый раз вздрагивая и нервно поглядывая на Малфоя. Тот всё так же безотрывно перелистывает пожелтевшие страницы, исследуя строчку за строчкой, будто прикасаясь к каждой в нетерпении и изучая буквы на вкус. Свернувшись в клубок, она засыпает, с его образом под отяжелевшими веками. Сон болезненно тащит её глубже и стирает гостиную из её взора.       Когда почти под утро Гермиона просыпается от прохлады потухшего камина в сизой синеве гостиной Слизерина, то нащупывает на себе плед. И она более чем уверена, что это сделал Малфой, уходя в спальню.