***
Мама решила устроить что-то вроде праздничного семейного ужина, поэтому приготовила несколько разных аппетитных блюд и позвонила старшему брату Юнги, попросив приехать и провести время всей семьей, а также уговорила отца открыть когда-то подаренную им дорогую бутылку вина. Ужин прошел достаточно неплохо, несмотря на то, что Юнги пришлось отвечать на множество вопросов, что он в принципе делать не очень любил. Его брат слегка задержался на работе, поэтому приехал чуть позже, из-за чего некоторую информацию Юнги был вынужден повторить дважды. В основном его расспрашивали о работе: чем он занимался в Сеуле, и чем собирается заниматься сейчас. Парень лишь в общих чертах рассказал родным все, что их интересовало, но их это, вероятно, устроило. Брат так же поделился, чем занимается и пригласил Юнги как-нибудь в гости, пообещав познакомить со своей девушкой. Единственным неприятным моментом оказался вопрос о личной жизни Юнги, но видя, как парень нахмурился, родные тут же перевели тему. И на том спасибо. Близилось время, к которому Юнги обещал приехать к Хосоку. Точнее, Хосок сам себе это пообещал. Поэтому, предложив маме помощь с посудой и получив мягкий отказ, Юнги отправился к себе в комнату собираться. Он не хотел выходить в том же, в чем приехал утром, но и перекапывать чемодан в поисках одежды также не планировал, из-за чего в конечном итоге оставил черные рваные джинсы и кожаную куртку, лишь заменив водолазку на светло-серое худи. Что ж, уже не «total black», так что Хосок может им гордиться. Захватив сигареты, телефон, деньги и ключи и раскидав все это богатство по карманам, Юнги натянул любимые удобные кеды и, быстрым движением пригладив немного растрепавшиеся волосы, вышел из дома. Его брат тоже собирался уезжать и предложил подвезти, но Юнги вежливо отказался, вызвав такси. Хосок жил почти на другом краю города, но даже такое расстояние не пугало привыкшего к громадному Сеулу Юнги. Уже сидя в машине, Мин вдруг почувствовал непонятно откуда взявшееся вдохновение, поэтому, быстро отогнав окативший его шок, поскольку ни на что подобное в ближайшее время не рассчитывал, он в спешке достал телефон и, открыв текстовый редактор, начал накидывать кружившие в ошалевшем разуме строки. За этим делом он и не заметил, как добрался до дома друга. Лишь услышав от таксиста уставшее «приехали», он сохранил получившийся документ, убрал телефон и, расплатившись, вышел из машины. Перед его взором предстал небольшой жилой комплекс, состоявший из нескольких многоэтажек, окрашенных в разные оттенки зеленого. Судя по виду, дома были достаточно новыми, хоть и вряд ли относились к постройкам последних пяти-десяти лет. Возможно, они появились еще когда Юнги жил здесь, в Тэгу, но не бывал никогда в этой части города, поэтому их не видел. Или же сразу после его переезда в Сеул. Дом, к которому его привез таксист, был самым ярким среди остальных. Как будто Хосок, как настоящий любитель красок, выбирал квартиру как раз по этому признаку. Мин знал, что его друг съехал от родителей на втором курсе, но не был уверен, жил ли он все это время именно здесь. Поежившись от опускавшегося на землю вечернего холода, парень подошел к двери в подъезд и набрал заранее присланный Хосоком код от домофона. Послышалось противное пиликанье, после чего Юнги смог зайти внутрь. На входе не было консьержа, но, наверное, для такого дома этого и не требовалось. Добравшись до лифта, Мин нажал на кнопку с цифрой 20 и, прислонившись к металлической стене кабины прямо рядом с зеркалом, стал лениво провожать взглядом сменявшиеся на дисплее числа. Вскоре лифт остановился и, издав звук готовности микроволновки, выпустил парня на двадцатый этаж. Внутри дома отделка была как и снаружи: в тех же зеленых, но чуть более приглушенных тонах. На этаже находились 5 квартир, которые почему-то были подписаны очень мелкими цифрами. Не без труда отыскав ту, что в своем сообщении указал Хосок, Юнги нажал на висевший на уровне глаз звонок. Где-то вдалеке послышался шум шагов, приближавшихся с каждой секундой, после чего дверь открылась, позволяя увидеть на пороге молодого парня. Юнги в этот же момент впал в ступор. Смотрящий на него юноша, кажется, тоже. Мин смотрел немного снизу вверх на казавшееся ему до боли знакомым лицо и не мог понять, кого он сейчас перед собой наблюдал, а растерянный вид стоящего напротив молодого человека лишь еще больше дразнил отключившуюся память. — Я к Хосоку, — смог выдавить из себя низким, хрипловатым от долгого молчания, голосом частично вернувшийся в реальность Юнги. — Х-хён? — неуверенно произнес мальчишка, все еще смотря на него во все глаза. В этот момент за спиной юноши, наконец-то, показался Хосок, который окинул взглядом по очереди обоих, после чего дико расхохотался. Он гоготал без остановки чуть ли не целую минуту, за которую Мин успел вспомнить несколько успокаивающих практик, чтобы не подойти и не ударить лучшего друга чем-нибудь как можно более тяжелым. Юнги осторожно перешагнул порог чужой квартиры, остановившись возле практически не шевелившегося мальчишки, и, все еще озадаченно на него поглядывая, прикрыл за собой дверь. — Боже, вы бы себя видели… — едва не задыхаясь, и со слезами на глазах, произнес Хосок, играя широкой улыбкой. Мин, пытаясь сохранять спокойное выражение на лице, вопросительно поднял бровь, теперь не отводя немигающего взгляда от лучшего друга. — Юнги-хён, это правда ты? — снова подал голос юноша, а Юнги захотел провалиться сквозь землю, потому что до сих пор его не узнавал. — Чонгук, ты его сразил наповал настолько, что он теперь и слова не может произнести, — снова захихикал Хосок. Мин ощутил себя, как будто побывал под ледяным душем. Ему не послышалось? Чонгук? Быть этого не может. Младший брат Хосока, с которым они вместе часто возились, еще сами будучи детьми? Вот этот высокий парень с красивым лицом и стройной рельефной фигурой, демонстрирующей не до конца оформившиеся, но уже заметно проглядывавшие мышцы под облегающей футболкой, и есть Чон Чонгук? Нет, определенно, невозможно. Лишь когда юноша, успевший немного смутиться, очевидно, из-за так неприкрыто разглядывавшего его Юнги, неуверенно улыбнулся, демонстрируя знакомую кроличью улыбку, Мин, пребывая все еще в немом шоке, поверил в происходящее. — Оху-…хренеть, — закашлялся он, наконец, приходя в себя. Он понимал и теперь видел, что Чонгук вырос из того маленького неугомонного ребенка, каким он его запомнил, но смириться с этим ударившим сейчас в лоб фактом пока не мог. Когда Юнги приезжал в Тэгу на несколько дней во время учебных каникул или позже — рабочего отпуска, то Чонгука видел всего пару раз, и то издалека. Хосок упоминал, что мальчик был очень активным и занимался в нескольких секциях в школе, а в свободное время часто гулял с друзьями, поэтому дома находился крайне редко. В своих соцсетях он младшего брата не публиковал, да и Юнги не то чтобы был любителем следить за чьим-либо профилем. Если Мин хотел увидеть лучшего друга, то они договаривались, а позже созванивались по видеосвязи, но чаще просто переписывались в мессенджерах. Теперь, немного поразмыслив, Юнги понимал, что едва ли может вспомнить хотя бы несколько фотографий Чонгука, показанных ему лучшим другом. Именно поэтому произошедшая за годы трансформация парня так сильно сейчас бросалась в глаза. — Хосок, ты его одними дрожжами кормил что ли? — удивленно выдохнул Юнги, а его друг рассмеялся. Мин, наконец, скинул кеды и, посмотрев на слегка покрасневшего от смущения Чонгука, протянул: — Прости, ребенок. Я просто… удивлен. — Я не ребенок, хён! — немного обиженно ответил мальчишка, но все равно еле заметно приподнял уголки пухловатых губ. «Да уж,» — про себя подумал Юнги, но вслух сказал обратное: — Для меня все еще ребенок. Хосок снова рассмеялся над их небольшим диалогом, вероятно, перевыполнив на сегодня свою дневную норму смеха, и, дождавшись, пока Юнги повесит куртку, повел друга в одну из комнат. Квартира, на удивление, была довольно просторной. Длинный коридор вел в спальню, которая, судя по всему, принадлежала Чонгуку. Рядом, чуть левее, находилась дверь в ванную, за которой следовала кухня. Широкая гостиная, и по совместительству комната Хосока, располагалась практически напротив прихожей, но расстояние между ними было все же приличным. Интерьер был выполнен в бежево-коричневых тонах, играя от самого светлого до самого темного оттенка. В гостиной мебели было не очень много, что делало комнату визуально больше и свободнее. Там находился лишь большой зеркальный шкаф, широкий, цвета горького шоколада, диван, небольшое мягкое кресло в тон, стеклянный журнальный столик; напротив: скромный гостиный гарнитур, в пространстве которого висел впечатляющий плазменный экран, и аккуратный письменный стол, на котором находился работающий ноутбук. Диван, по всей вероятности, разбирался и служил Хосоку спальным местом, хотя его длина спокойно позволяла отдыхать на нем даже в имеющемся виде. В целом, в квартире было довольно чисто и убрано, и валявшихся где попало вещей практически не наблюдалось. В комнате Чонгука Мин не был и о том, как она выглядела, мог лишь предполагать. Юноша, кстати, сразу же в ней скрылся, оставив двух друзей в гостиной наедине. Хосок объяснил, что у его младшего брата скоро тренировка, и он пошел собираться. Друг сбегал на кухню и через минуту вернулся с бутылками соджу, одно из которых было классическим, а второе со вкусом грейпфрута. — Ты же не имеешь ничего против? — скорее, чисто формально спросил он, на что Юнги лишь усмехнулся. Хосок плюхнулся на пол, рядом с другом, и, схватив телефон, принялся быстро листать список доставки, чтобы что-нибудь заказать перекусить. — Предложения? Пожелания? — поинтересовался он, не отрываясь от экрана. — Хоби. — Друг слегка вздрогнул, услышав редкое обращение, которое по отношению к нему использовали лишь несколько близких людей. — Меня меньше чем два часа назад откормили родители, как рождественского гуся. У Хосока вырвался тихий смешок. — Заказывай, что сам хочешь. И я практически всеяден, — вынес свой вердикт Мин. — Значит, пицца, — сообщил друг, на что Юнги буквально секунду рефлекторно поморщился, вспомнив свой опыт работы курьером, но ничего не сказал. Через пару минут в комнату быстро заглянул Чонгук со спортивной сумкой в руках. На нем были черные джинсы, обтягивающие длинные стройные ноги, и белоснежная широкая толстовка. Он улыбнулся своей фирменной кроличьей улыбкой, затем, наигранно нахмурившись, попросил брата много не пить, после чего пообещал скоро вернуться, пригладил свои карамельного цвета волосы и, схватив, кажется, светлую джинсовую куртку, висевшую на вешалке в прихожей, вышел из квартиры. Прошло уже около полуминуты, как хлопнула входная дверь, а Юнги все продолжал на нее смотреть застывшим взглядом. Ему никак не удавалось совместить этого очаровательного юношу, которого он видел, с тем образом ребенка, отложившимся у него в памяти. Возникал какой-то нелепый диссонанс, что вызывало непонятное раздражение, из-за чего Юнги постарался отбросить эти мысли и сосредоточиться на Хосоке. А тот, кажется, все это время смотрел на него с легкой улыбкой на лице. — Если ты продолжишь так смотреть, то влюбишься в моего брата, — рассмеялся он. — Да иди ты, — отмахнулся Юнги. — Просто не могу поверить, что он так вырос. Мин немного запрокинул голову назад и задумчиво посмотрел в потолок. — Именно в такие моменты лучше всего понимаешь, насколько дохуя времени прошло. — Это точно, — вздохнул Чон, а его улыбка слегка окрасилась грустью. — Ты думаешь, ты не изменился так же сильно? Юнги посмотрел на него и пожал плечами. — Предпочитаю об этом не думать. Хосок на это лишь хмыкнул. — Ну и что ты забыл в нашем скучном городе? — зная о «любви» друга к Тэгу, решил потихоньку перевести тему Чон, одновременно наливая соджу в два подготовленных стеклянных стакана. Следующие, наверное, минут двадцать Юнги рассказывал почти ту же историю, о которой чуть ранее поведал своей семье, только на этот раз более детально. И история заключалась в следующем: Проработав почти пять лет в компании по изготовлению и продаже металла, Юнги настолько зарекомендовал себя хорошим сотрудником, хоть и не прикладывал для этого каких-то особых усилий, что однажды его даже вызвали к генеральному директору, чтобы тот смог с ним познакомиться. Юнги это тогда немного удивило, но поскольку никаких выговоров после он не получил, то решил просто «забить» и работать дальше. Поэтому, когда его вызвали к высокому начальству во второй раз, то ничего особенного от этой встречи он не ждал. Однако сидевший в большом кожаном кресле все тот же мужчина средних лег с начинавшей проступать на висках сединой его буквально ошарашил. Он сообщил, что их фирма собиралась открыть небольшое представительство в Тэгу, а поскольку Мин на тот момент прекрасно разбирался в делах компании, то предложил ему стать временным управляющим, заключив контракт на два года. Директора особенно порадовал тот факт, что парень был оттуда родом, а значит должен был хорошо знать город и быстро приспособиться. Юнги тогда еле дослушал мужчину, прежде чем сказать вежливое, но четкое и уверенное «нет». Директор небрежно улыбнулся и попросил еще раз хорошо подумать, дав срок в неделю, и эта неделя была для Юнги самой мучительной за все последние годы. Когда эмоции немного схлынули, он начал понимать, что на самом деле это было достаточно хорошее предложение, за которым, если честно, многие сотрудники их компании с удовольствием бы выстроились в огромную очередь. Ему пообещали зарплату, прописанную в контракте, чуть ли не в три раза больше текущей. Также компания предоставляла возможность выбрать любое съемное жилье в пределах определенной суммы и гарантировала оплачивать на протяжении всего действия договора. Работа, конечно, впереди ждала просто гигантских масштабов, но хорошую зарплату просто так не выплачивают, поэтому здесь не было ничего удивительного. Обратившись к трезвой логике, Юнги попытался выяснить у самого себя, что его отталкивало. Хорошо, это было нежелание возвращаться в Тэгу. И тогда возник тот самый вопрос, давший первую трещину в казавшейся непоколебимой уверенности. Так ли важен для него был Сеул? Не было смысла отрицать, что столица дала ему очень многое за последние несколько лет его жизни, и он чуть ли не с детства хотел уехать из родного Тэгу, но объективных причин, не отпускавших его из Сеула, найти не удавалось. Да и что такое два года? Быть может, это отличная возможность проверить себя и свои ощущения. Тем более в родном городе находился Хосок, а кого-то, хотя бы близкого по значению к нему, найти в Сеуле Юнги так и не смог. К концу недели первоначальная категоричность в своем решении у парня заметно ослабла, поэтому, зайдя в кабинет директора, Мин, хоть и был еще значительно одолеваем сомнениями, но все же согласился на его предложение. Директор сразу облегченно улыбнулся, поскольку не пришлось искать другого сотрудника, усложняя себе задачу, и тут же занялся подготовкой к открытию нового филиала. Дальше все происходило, как при ускоренном просмотре фильма. Юнги дали двухнедельный отпуск, половину которого парень провел в Сеуле, готовясь к переезду, а за другую половину должен был освоиться в Тэгу. За это время компания планировала найти помещение, которое станет их будущим офисом, и подготовить оборудование, а обустройство и дальнейший запуск функционирования должны были упасть уже на плечи Юнги. Все происходило как-то слишком стремительно: вот Мин подписывает прочитанный несколько раз контракт, а вот — уже стоит на Сеульском вокзале с билетом и паспортом. — Так что теперь я коммерческий директор и временно исполняющий обязанности управляющего, — закончил свой рассказ Юнги, немного поморщившись и отпивая крупный глоток соджу. Хосок, как всегда, сразу заржал. Другой реакции от него, в принципе, и не ожидалось. — Не представляю тебя в брюках и рубашке, — все, что смог выдать он. Мин и сам на это усмехнулся. Раньше на работе у него не было конкретного дресс-кода. Сотрудников лишь просили придерживаться классического стиля, что давало достаточную свободу выбора. Теперь же, как и все руководители, он будет вынужден носить лишь строгие классические костюмы. Наверное, он все же думал не головой, когда на все это подписывался. — И тебе придется мотаться в Сеул и обратно? — продолжил делиться мыслями друг. Юнги в ответ лишь кивнул, бессмысленно разглядывая содержимое своего стакана. В это время в дверь позвонили, вероятно, доставив пиццу. Хосок подскочил с пола и выбежал в прихожую. Мин не стал за ним наблюдать, слыша лишь шум и голоса в коридоре. Он все еще думал о последних словах друга. Ему предстояло не только постоянно перемещаться по маршруту «Тэгу-Сеул-Тэгу», но и озаботиться покупкой машины. Это было еще одной головной болью, не покидавшей его наравне с поиском съемной квартиры. Водительские права он успел получить еще в столице, но до собственного автомобиля руки так и не доходили. Теперь же свой личный транспорт был ему абсолютно необходим. Руководство компании не требовало от него ничего конкретного, но всячески намекало на то, что ездить на машине будет все же удобнее. Именно поэтому за следующую неделю Юнги планировал решить и этот вопрос тоже. Послышался новый хлопок входной двери, после чего все стихло, а через минуту в комнату вошел Хосок с большой коробкой в руках. Он поставил пиццу на кофейный столик, где уже стояли бутылки с соджу и стаканы, затем чуть передвинул его, чтобы обоим парням было удобнее. Мин есть все еще не хотел, но за компанию впихнул в себя пару кусочков, надеясь, что это хотя бы немного замедлит алкогольное опьянение. Они продолжили говорить о работе, но теперь Хосок больше делился, чем слушал. Он был хореографом и работал в не самой, но одной из крупнейших танцевальных студий города. В основном учил детей в возрасте от 6 до 14 лет, которых администратор ему полностью спихнул, когда увидел, как хорошо он ладит со школьниками. Из старшей категории у него была всего одна небольшая группа подростков, в среднем от 17 до 20. Преимущественно там были мальчишки, которые просто любили танцы и приходили позаниматься «для себя». С детьми же Хосоку приходилось иногда ездить на соревнования и участвовать в конкурсах, поэтому и работать с ними требовалось гораздо дольше и усерднее. Брови Юнги заметно поднялись вверх, когда лучший друг сообщил ему, что Чонгук тоже числился в его старшей группе. Наверное, будь Мин немного трезвее, он бы отреагировал куда более спокойно, но сейчас, после второй опустевшей бутылки соджу, его этот факт удивил почему-то довольно сильно. Хосок тоже уже совсем не выглядел трезвым, но его особенность заключалась в том, что когда он выпивал, он, наоборот, становился более умиротворенным и молчаливым, чем в своем обычном состоянии. Юнги это всегда забавляло. Он, в отличие от друга, был в этом плане противоположностью. — Давно ты живешь с Чонгуком? — решил поинтересоваться Мин. — Уже около года, — ответил друг. — Как только он поступил на первый курс, то захотел снять отдельное жилье. А я подумал, что вместе дешевле, так что предложил ему перебраться ко мне. Заодно смог чуть больше денег откладывать на свою студию. Юнги понимающе хмыкнул. Его друг занимался танцами с самого детства. Когда пришло время выбирать профессию, он без каких-либо раздумий подал документы на хореографа. Поехать поступать в Сеул не рискнул да и не особо хотел, поэтому отучился в родном городе. Теперь же в его мечтах было накопить на свое собственное дело и владеть танцевальной студией самому. — Ты же знаешь, как я души не чаю в своем брате, — продолжил Хосок. — Поэтому, как только ему исполнилось 17, протащил к себе в старшую группу. Хотя он просился чуть ли не с первого дня, как я начал работать. — Друг рассмеялся. — И вот уже танцует почти два с половиной года. Юнги хоть и был экономистом высокого уровня, но почему-то именно сейчас прибавить к семнадцати два с половиной никак не мог. Или не хотел. В его голове девятнадцатилетний Чонгук все еще имел вид милого девятилетнего ребенка, и от этой возникающей в голове картины хотелось, если честно, убиться о стену. Наверное, он был слишком привязан к тому улыбчивому мальчику, с которым часто играл вместе с Хосоком. И тот факт, что этот мальчик уже вырос, Мин принимать никак не желал. — Кстати, ты из-за работы перекрасился? — рассмеялся друг. Юнги чуть поморщился. — Не знаю, — честно ответил он. И это было правдой. Частично ему уже тогда надоел серебристый цвет волос с еле заметным фиолетовым отливом, с которым он ходил в последнее время, поэтому, решив, что перемены в жизни должны сопровождаться сменой цвета волос, он, аккурат перед поездкой в Тэгу, перекрасился в черный. Юнги соврет, если скажет, что на него абсолютно никак не повлияли мысли о работе, родителях или том факте, что он должен был вернуться в родной город. Возможно, некоторый вклад внесли сравнения самого себя, который жил в Тэгу, с тем, кто туда возвращался спустя много лет. Тогда у него были черные волосы, и, вероятно, по этой причине, их захотелось перекрасить и сейчас. Быть может, это давало какое-то иллюзорное чувство спокойствия, пусть и совсем крохотного. Но чтобы хоть какое-то различие в прическе все же было, Юнги решил совсем немного отрастить волосы: в первую очередь челку, и симметрично распределить ее, открыв лоб. Хосок протянул руку, как будто собирался потрогать смоляные волосы друга, но тут же замер, а его рука повисла в воздухе. Затем он медленно повернулся в сторону прихожей, словно заметил что-то. Проследовав за взглядом лучшего друга, Юнги увидел в проеме гостиной Чонгука. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и с легкой улыбкой смотрел прямо на них. Его светло-коричневые волосы были чуть влажными на лбу, а одна рука находилась в заднем кармане джинсов. — Ребенок, давно ты здесь? — первым отмер Юнги. Мальчишка забавно нахмурился, но довольную улыбку с лица не убрал. — Ты же должен был слышать, что я уже не ребенок, Юнги-хён, — спокойным приятным голосом произнес он. Мин отмотал в своей памяти, сколько минут назад они разговаривали о Чонгуке, после чего немного приподнял бровь в удивлении. — О, — задумчиво изрек он, а затем сам же ответил на свой вопрос. — Довольно давно. — Гукки, подслушивать нехорошо, — наконец, оживился Хосок. — Я и не собирался, — начал оправдываться юноша. — Просто слышал вас, пока раздевался в прихожей и доставал вещи из сумки. Мин недоверчиво прищурился, но ничего не сказал. Позади Чонгука действительно стояла та самая спортивная сумка, с которой он уходил на тренировку, но вряд ли он на самом деле возился с ней столько времени. — Ты, наверное, голоден? — снова подал голос Хосок. — Иди сюда, у нас еще осталась пицца. Мальчишка довольно мило засмущался, прежде чем ответить: — Если Юнги-хён не против, то я быстро переоденусь и приду. Мин пожал плечами. — Нет, ребенок, я не против. — Юнги нравилось видеть, как забавно Чонгук реагирует на его маленькое безобидное издевательство. — Хён, я почти совершеннолетний. — Вот именно, Гукки. Почти. Юноша в ответ лишь закатил глаза, усмехнулся и, скрестив руки на груди, вышел из комнаты. Хосок все это время опять лишь с улыбкой за ними наблюдал. Его уже сильно начинало клонить в сон, и это тоже было одной из его особенностей во время опьянения. Спустя какое-то время друга каждый раз просто вырубало. Юнги это всегда откровенно веселило. Надолго задерживаться он все же не планировал, поэтому полез за телефоном, чтобы узнать время. Оно сообщило, что уже скоро одиннадцать вечера, и теперь Мин понял, почему Чонгук успел съездить куда-то на тренировку и вернуться обратно, но не понял, как они могли не заметить, что прошло столько времени. Чонгук пришел к ним через пятнадцать минут, пошумев перед этим, кажется, в ванной. Он переоделся в домашние черные шорты и такого же цвета свободную футболку с немного выцветшим космическим рисунком. Мальчишка плюхнулся рядом с братом, практически напротив Юнги, и, быстро пробежав по ним двоим взглядом, схватил кусок пиццы, с явным удовольствием набивая рот. Хосок немного наклонился, принимая полулежачее положение, и, видимо, чтобы не отключиться в ту же минуту, начал расспрашивать брата, как прошла тренировка. — Отлично! — с энтузиазмом ответил юноша, проглатывая кусок пиццы. — Правда, Намджун-хён меня сегодня гонял, как зверь! — О, я тебя с ним как-нибудь познакомлю, — перебил брата Хосок, обращаясь к Юнги, который, тоже решив устроиться поудобнее, прислонился спиной к дивану и вытянул ноги. — Мы с ним учились вместе. А теперь он работает тренером, и Гукки занимается у него. Кстати, если вдруг захочешь пойти в зал, я могу договориться, — предложил друг. Мин неопределенно хмыкнул. — Да, хён, тебе бы не помешало немного набрать массу, — подхватил Чонгук. — Неужели? — фыркнул Юнги. — А то ты выглядишь таким хрупким, — несмело произнес мальчишка, осторожно поглядывая на него из-под своих длинных ресниц. — Хрупким? — усмехнулся Мин, переводя внимание на Чонгука. — Ну да, — засмущался юноша. — Называешь меня ребенком, а сам выглядишь как старшеклассник. — Он немного обиженно надул губы. Юнги заливисто рассмеялся, немного запрокинув голову. Боже, Чонгук и правда был еще таким ребенком… Совершенно милым и очаровательным. На него даже не возникало ни малейшего желания злиться. Он перевел взгляд на мальчишку и с легкой ухмылкой произнес: — Ребенок, не наглей, хорошо? Юноша снова совершенно очаровательно нахмурил брови, после чего взглянул на брата. — Кстати, хён, ко мне завтра вечером Чимин должен прийти, ты же не против? Хосок протяжно зевнул. Его глаза уже с трудом оставались открытыми. — А ты разве завтра не работаешь полный день? Завтра же суббота. — Да. — Чонгук снова откусил пиццу. — Чимин собирался зайти уже после. — Тогда ладно. — Хосок снова широко зевнул, и следующая фраза далась ему с явным трудом. — О, Юнги… приходи завтра тоже к нам. Чимин должен тебе понравиться. — Он глубоко вздохнул, а через несколько секунд окончательно закрыл глаза и сполз полностью на пол. Чонгук как будто на секунду помрачнел, после чего, тяжело вздохнув, встал. Юнги последовал его примеру. У него на мгновение закружилась голова от алкогольного дурмана, и он сделал непроизвольный, но осторожный шаг в сторону, затем тихим голосом произнес: — Прости, ребенок, я споил твоего брата. Мальчишка еле слышно усмехнулся и ответил практически шепотом: — Он очень рад, что ты приехал, Юнги-хён. Чонгук произнес это таким согревающим тоном, что Мин на секунду почувствовал, как у него внутри разливается какое-то приятное чувство… благодарности? Возможно. Осознание, что лучший друг его ждал, определенно приносило некоторое удовольствие. В следующую секунду юноша подошел к брату и начал осторожно поднимать его с пола, закидывая его руку себе на плечи. Юнги даже не успел предложить помощь, как Чонгук уже бережно укладывал старшего брата на диван, выпрямив его ноги и подложив под голову подушку. Хосок пробурчал что-то неразборчивое, но не проснулся. — Ну и сил в тебе, ребенок… — удивленно вздохнул Мин. Мальчишка, кажется, немного засмущался, но посмотрел на Юнги с приятной улыбкой. — Мне пора собираться. — Мин немного потянулся, разминая уставшие мышцы. — Хён, ты можешь остаться у нас, если хочешь, — неуверенно предложил Чонгук. — Не хочу вам мешать. — Ты не помешаешь, — не отставал юноша. Юнги приподнял уголки губ в слабой, но искренней улыбке. — Спасибо, Гукки, но я все же вызову такси и поеду домой. Юноша на мгновение как будто расстроился, но затем призадумался и посмотрел на старшего. — Тогда подожди меня пару минут. Я тебя провожу. — Зачем? — честно не понял Юнги. Чонгук снова мило улыбнулся. — Ну… ты ведь тоже пьян, Юнги-хён. Я хочу убедиться, что ты доберешься до машины, и с тобой все будет в порядке. Поэтому дай мне пару минут переодеться. Я быстро, — и действительно умчался в свою комнату. Мин лишь недоуменно посмотрел ему в след. Мальчишка и правда вышел через несколько минут в тех же черных джинсах и белой толстовке. За это время Юнги успел только медленно добраться до прихожей и надеть куртку, попав в один из рукавов лишь с третьей попытки. Это было странно. Обычно его не уносило так с одной бутылки соджу. У него вообще в последние годы была довольно хорошая устойчивость к алкоголю. Возможно, сейчас повлияло то, что он давно ничего не употреблял, или то, что большую часть соджу пил, практически не делая перерывов на еду. Они вместе обулись, и Чонгук уже открыл входную дверь, но Мин не спешил выходить. — Куртку возьми, — нахмурился он. — Мы же ненадолго. — На улице холодно. Юноша тяжело вздохнул, но снял с вешалки свою джинсовку, и только после этого они оказались в подъезде. Спустились молча и вышли во двор. Юнги лишь пару раз пошатнуло, отчего он недовольно вздохнул, но в целом чувствовал себя прекрасно. Они остановились у пустовавшей лавочки, располагавшейся недалеко от входа в подъезд. — Ну все, можешь идти. Мне нужно покурить. — Мин присел на край лавочки, доставая сигареты. — Нет, хён. Я уйду, когда посажу тебя в такси. — Чонгук плюхнулся рядом, а Юнги снова нахмурился. — Ребенок, иди домой. Я не хочу, чтобы из-за меня ты надышался дымом. Мальчишка демонстративно отодвинулся. Мин тяжело вздохнул, но все же немного отвернулся в сторону, чтобы на младшего попадало как можно меньше дыма, и закурил. Он сделал глубокую затяжку, после чего медленно выдохнул, приподнимая голову кверху. Небо было уже полностью окрашено в ночной чернильный оттенок, а кое-где даже неожиданно наблюдались звезды, которые редко когда увидишь в крупных мегаполисах. Его первый день в родном городе завершался, и оказался он намного лучше, чем Юнги предполагал. Боковым зрением он видел, что Чонгук с любопытством за ним наблюдает и, вероятно, думает, что делает это незаметно. Скользит взглядом от лица старшего, его темных волос в сторону пальцев, держащих сигарету, и обратно. Наверное, Чонгуку было так же, как и ему, непривычно видеть перед собой повзрослевшего человека, которого он запомнил в совсем другом возрасте. — Хён, — неуверенно позвал юноша, и Мин, выдохнув дым в сторону, повернулся. — А можно мне попробовать? Юнги недоуменно приподнял брови, вопросительно смотря на Чонгука. — Ну… покурить, — добавил тот. — Зачем тебе это? Мальчишка, кажется, слегка покраснел и нахмурился, опуская взгляд. — Интересно. — Раз ты почти двадцать лет прожил без этого, то и сейчас сможешь, — усмехнулся Юнги. — Хён, ты несправедлив! — завозмущался Чонгук, снова переводя на него свой взор. — Когда тебе удобно, называешь ребенком, а тут вдруг вспомнил про почти двадцать лет. — Ты же спортсмен, — проигнорировал его недовольство Мин. — Поэтому раньше и не пробовал, — уже спокойнее ответил тот. — Что изменилось сейчас? Юноша ничего не ответил, посмотрев куда-то в сторону. — Так ты дашь или нет? — предпринял последнюю попытку он. — Нет. Хосок мне потом голову оторвет. — Я ему не скажу. — Чонгук, все еще с надеждой в глазах, снова посмотрел на старшего. — Боже! — наигранно удивился Юнги, прижимая свободную руку ко рту. — Бедный Хосок! Даже и не подозревает, что его ангел Гукки на самом деле хитрый врунишка. Мальчишка обиженно фыркнул, но все же не смог сдержать широкой улыбки, от которой Мин улыбнулся в ответ. — Скажу тебе то же, что и все нудные взрослые, — уже чуть более серьезно произнес Юнги. — Не стоит начинать, Гукки. Ничего хорошего курение на самом деле не приносит. Эти слова, кажется, немного убедили юношу, но он все равно спросил таким же, чуть посерьезневшим тоном: — Но ты ведь зачем-то куришь, Юнги-хён. — Да. — Мин грустно усмехнулся, смотря куда-то вниз. — Зачем-то. — После чего снова отвернулся в сторону и, сделав несколько быстрых затяжек, затушил остатки сигареты и выбросил в стоявшую рядом урну. Они посидели около минуты в тишине, затем Юнги встал и достал из кармана телефон, собираясь вызвать такси. Чонгук отзеркалил его действия. — Запиши мой номер, хён, — неуверенно попросил он. — Зачем? — поднял на него взгляд старший. — Будем друг другу смешные картинки присылать, — закатил глаза мальчишка, после чего добавил. — Всего лишь хочу получить от тебя смс, что ты благополучно добрался до дома, Юнги-хён. — Я напишу твоему брату. — Он до утра теперь не проснется, а у меня нет привычки лазить по чужим телефонам. Мин в который раз тяжело вздохнул и протянул свой телефон с открытым набором младшему. Тот быстро ввел свои цифры и вернул обратно. В этот момент к парням, наконец, подъехало такси, и Юнги быстро сохранил новый номер, записав как «Чонгук». — Пока, ребенок, — попрощался он с младшим. — Пока, Юнги-хён. Не забудь написать, — ответил тот, приподняв уголки своих милых губ. Мин сел на заднее сиденье машины, которая сразу же тронулась. Домой он приехал примерно через полчаса. Дороги были гораздо более пустыми из-за позднего времени. Родители уже спали. К себе в комнату он старался пробираться максимально тихо, чтобы не разбудить их, и ему это, вроде бы, удалось. Лишь пару раз несильно зашумел чем-то в прихожей, а затем возле лестницы, но из спальни матери и отца не донеслось ни звука. Наверное, не будь он немного пьян, пробрался бы более бесшумно. В ванную Юнги не пошел по той же причине: чтобы не будить родных звуками льющейся воды. Поэтому последнее, что он сделал, прежде чем завалиться на кровать и вырубиться — это отправил всего три слова на новый номер в телефонной книге: «Я дома, ребенок».Часть 1
8 сентября 2023 г. в 09:47
Стоял неожиданно теплый апрельский день. Воздух был еще пронизан утренней свежестью, но уже не препятствовал крадущимся солнечным лучам. Небо раскрывалось широким голубым полотном с редкими кучками облаков, похожих на небрежные капли взбитых сливок. На вокзале привычно слышался стук поездов, пробегавших мимо платформ, и торопливый гул пассажиров в сопровождении провожавших их близких людей. Если на секунду прикрыть глаза, то можно было представить, что находишься в гигантском пчелином улье. В нос проскальзывал горячий запах металла, смешанный с табачным дымом и дешевым ароматом кофе из стоявших кое-где автоматов.
Юнги глубоко вдохнул эту гремучую смесь в свои легкие и на несколько секунд задержал дыхание. Так его встречал родной и осточертевший Тэгу. Такими он хотел запомнить свои ощущения от возвращения сюда спустя почти десять лет. Конечно, он иногда приезжал и оказывался на этом же самом вокзале, но за все прошедшие годы такие поездки можно было пересчитать по пальцам. Они были очень короткими, и он каждый раз знал, что через несколько дней вернется обратно в Сеул. Теперь же Юнги застрял в Тэгу минимум на два года.
Мин тяжело выдохнул и пробежался глазами вокруг, пытаясь отыскать зону для курения. Заметив через одну платформу небольшой уголок с заветной табличкой, парень подхватил огромный, раздражающий его чемодан и покатил в нужном направлении. Левое плечо неприятно оттягивал висевший за спиной чехол с синтезатором, который Юнги для удобства перевернул почти в вертикальное положение, из-за чего практически каждый метр получал инструментом ощутимый удар по бедру. Его черная кожаная куртка периодически издавала мерзкий поскрипывающий звук от трения с тканью чехла, на который Юнги благополучно старался не обращать внимания. Он был готов на любые жертвы, лишь бы не оставлять любимую вещь в Сеуле.
Добравшись до зоны курения, он вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку. Руки немного не слушались, когда он доставал сигарету и пытался ее зажечь, но через несколько секунд это все же удалось. Юнги сделал долгую затяжку и, лишь медленно выдохнув дым, смог слегка расслабиться. Его не пугали перемены, вернувшие обратно в родной город, но находиться здесь без обратного билета в Сеул все же было странно. В голову тут же вгрызались непрошенные воспоминания о последних годах проживания в Тэгу и давили на мозг, контрастируя с событиями, пережитыми в столице.
Юнги быстро докурил сигарету и, снова подняв чемодан, двинулся к выходу с вокзала. Ему хотелось дать себе побольше времени привыкнуть к мысли о переезде, поэтому он запретил родителям приезжать и встречать его, хотя у них теперь была своя машина, да и в целом финансовое положение значительно улучшилось. Не без помощи сыновей, конечно, но все же. Они не стали менять свой старый дом на что-то более комфортное, несмотря на то, что возможность такая была. Мать с отцом сказали, что для них двоих этого дома хватало, и там они чувствовали себя уютно. Тем более что Юнги уже давно находился в Сеуле, а его старший брат, пусть и проживал в Тэгу, но так же давно снимал отдельную квартиру. И вот теперь Юнги, хоть и ненавидел дом, где провел все свое детство, но назвал таксисту именно его адрес и направлялся именно к нему. Он не стал напрашиваться к старшему брату, поскольку знал, что тот живет с девушкой, а мешать им абсолютно не хотелось.
Если уговорить родителей не встречать его удалось без каких-либо проблем, то вот отделаться от лучшего друга до конца не вышло. Этот хитрец сдержал слово только в том, что не встретил Юнги на вокзале. Поэтому когда Мин небрежно вывалился из такси и подхватил свою ношу, поворачиваясь к воротам дома, его тут же чуть не сбила налетевшая на него радостная тушка, издававшая счастливые вопли на добрую половину района.
— Хосок… Черт, слезь с меня! — завозмущался Юнги, хотя видеть друга на самом деле был безумно рад.
Тот отстранился лишь через пару минут, демонстрируя свою прекрасную улыбку. На нем были белые грубые кроссовки с цветными вставками, прямые светло-голубые джинсы и небесно-синяя легкая ветровка, накинутая поверх ярко-красного худи. Глаза Хосока сияли волнительным блеском, а подувший прохладный ветер растрепал его теперь природного, темно-каштанового, оттенка волосы. Глядя на то, как на лице друга выступает едва заметный счастливый румянец, Юнги не смог сдержать ответной улыбки, обнажая свои аккуратные белые зубы.
— Ты чего так долго с вокзала ехал? Я тебя уже хрен знает сколько жду! — недовольным, но шутливым тоном поинтересовался Хосок.
— Тебя никто не просил, — так же шутливо огрызнулся Мин. — Прости. Не думал тебя здесь увидеть, поэтому не спешил.
Друг снова коротко улыбнулся, а потом демонстративно просканировал его взглядом снизу вверх. Юнги усмехнулся от мысли о том, что друг сейчас видел: черно-белые конверсы, черные обтягивающие джинсы с прорезями на коленках, черная водолазка, черная кожаная куртка, усыпанная серебристой фурнитурой, и завершала весь этот кошмар оптимиста черная бейсболка с тремя колечками на козырьке. Юнги мог с закрытыми глазами детально представить, как Хосок внутренне скривился.
— Тебя ни с кем не перепутать. Счастливый «total look».
Мин лишь ухмыльнулся и пожал плечами.
— Давай так, — деловито начал друг, после чего быстро достал из кармана телефон и, очевидно, сверив время, тут же убрал назад. — У меня сейчас группа детишек, а потом старшенькие, поэтому мне надо бежать. Но вечером, давай встретимся у нас. Адрес я тебе скину. Увидимся! — выпалил почти на одном дыхании Хосок и, бросив короткий взгляд на застывшего Юнги, быстро умчался.
— У нас? — лишь смог переспросить вслух у самого себя парень, провожая глазами стремительно исчезавшую уже где-то вдалеке фигуру лучшего друга.
Мин в который раз за сегодня подхватил ручку немного нагревшегося на солнце чемодана и, повесив чехол с синтезатором теперь на другое плечо, открыл калитку во двор. Затем он достал из кармана все еще покрытые небольшой пылью от многолетнего неиспользования ключи и не спеша приблизился к дому. Руки как-то на автомате открыли дверь, и через несколько минут Юнги оказался внутри. В нос тут же ударил подзабытый, но такой знакомый запах детства. Парень окинул взглядом помещение: несмотря на то, что в доме проводился косметический ремонт, а кое-где, особенно на кухне, в глаза бросалась новая техника, это не давало ощущения, что что-то здесь изменилось. Время внутри этого небольшого двухэтажного здания с маленькой кухней, соседствующей с такой же маленькой ванной, двумя крохотными спальнями и небольшой гостиной как будто застыло и неумолимо возвращало на те самые 10 лет назад.
Юнги подхватил свои вещи и поднялся с ними на второй этаж: в комнату, которую он когда-то делил с братом, и которая сейчас снова должна была стать его временным пристанищем. Было видно, что мама постаралась придать давно не используемому помещению хоть какое-то ощущение уюта. Комната выглядела очень опрятно. На полках с книгами не наблюдалось ни малейшей пылинки, стоящие на узеньком письменном столе канцелярские принадлежности имели свой аккуратный порядок, а оставшаяся единственной из двух полутораспальная кровать была ровно заправлена мягким темно-синим пледом.
Юнги осторожно положил синтезатор на стол, а громоздкий чемодан придвинул к располагавшемуся в углу небольшому деревянному шкафу, но разбирать вещи не стал. Он не планировал оставаться в родительском доме дольше необходимого и собирался тут же съехать, как только найдет подходящую съемную квартиру.
Спустившись в ванную, парень быстро ополоснулся под теплым душем и, переодевшись в серые спортивные штаны и черную свободную футболку, зашел на кухню, где нашел в холодильнике заботливо оставленный матерью завтрак и с большим чувством благодарности набросился на него.
Несмотря на то, что время еще даже не дошло до полудня, Юнги уже чувствовал легкую усталость, видимо, от сложного путешествия и большого потока бесконтрольно нахлынувших эмоций. Поэтому, полистав лишь около получаса список с объявлениями о сдаче квартир, парень на несколько секунд встал с кровати, только чтобы задернуть шторы и оградиться от проникавшего в комнату все сильнее солнца, и завалился обратно с четким намерением немного вздремнуть.
Проснулся он уже во второй половине дня и, проверив время на лежавшем рядом телефоне, обреченно застонал. Родители обещали сегодня освободиться с работы пораньше, поэтому, если верить цифрам на дисплее, должны были приехать совсем скоро. Кое-как приведя себя в чувства после затянувшегося сна, Юнги схватил со стола пачку сигарет с зажигалкой и медленными шагами вышел во двор, усаживаясь на крыльце. Мать с отцом, конечно, будут не в восторге от его привычки, ибо в их семье никто не курит, но придется всем друг друга немного потерпеть.
Услышав звуки подъезжающей к воротам машины, Юнги ускоренно докурил сигарету и, быстрым движением затушив, спрятал за порогом, собираясь вернуться за ней и выбросить, как только доберется до ближайшей урны. Меньше чем через минуту калитка открылась, и во дворе показалась хрупкая фигура матери. Ее лицо украшала радостная улыбка, коих за всю свою жизнь Юнги видел не так уж и много. Она заметила сына и тут же подошла к нему, крепко обнимая.
— Сынок… — произнесла женщина дрогнувшим голосом.
Она немного отстранилась, все еще держа парня за плечи, и с какой-то смесью любопытства и неверия в реальность происходящего принялась его разглядывать. Ее глаза слегка заблестели от просившейся наружу влаги, а искрящееся в них счастье делало ее лицо на несколько лет моложе. Отец подошел следом и, дождавшись, когда женщина, наконец, отпустит сына, протянул руку, которую Юнги уверенно пожал.
Несмотря на то, что отношения Юнги с родителями в общем и целом нельзя было назвать простыми, он нисколько не жалел, что находился сейчас рядом с ними, и искренне радовался, что у матери с отцом было все хорошо.
— Что же мы стоим! — засуетилась мама. — Идем в дом.
Родители зашли первыми, а Юнги, пообещав их скоро догнать, достал лежавший за порогом окурок и выбросил в находившийся за калиткой мусорный контейнер, параллельно читая прилетевшее сообщение от Хосока с обещанным адресом. После чего он подхватил лежавшие на пороге сигареты с зажигалкой и зашел внутрь.