— О, так его зовут Сокджин…
— Да. Ким Сокджин, если быть точнее.
Это я зову его Джинни.
Все это время молчавший и наслаждавшийся соджу Юнги спокойно сидел в одной позе, делая нечастые маленькие глотки из стакана, а другой рукой уже на автомате поглаживал спящего Чимина. При звуках знакомого имени Мин не смог сдержать тихого кашля, подавившись алкоголем и едва не пролив на бедную толстовку Чонгука.
Что ж… То, что в жизни всякое возможно, Юнги вроде уже выяснил. То, что у жизни может быть своеобразное чувство юмора — тоже.
До определенного момента Мин чувствовал себя неловко за то, что он был
в этой комнате. Сейчас же он чувствовал неловкость от того, что в принципе
был. Если его жизнь решила над ним таким образом подшутить, то вышло у нее весьма блестяще. Конечно же, какая-то крохотная его часть цеплялась за мысль, как утопающий за соломинку, о том, что «Господи, да это наверняка какой-то другой Ким Сокджин. Что, в Корее мало Кимов что ли? Да и Сокджинов при этом определенно дохрена». А уж вопрос «Что Ким Сокджин из Сеула мог забыть в Тэгу?» вообще казался спасением. Несмотря на это, интуиция била тревогу, вопя, что хоть описание Намджуна и было довольно размытым, но совпадения тоже являлись весьма занимательными. И «Джинни», и Сокджин — оба учились в Сеуле. Как там сказал Намджун? «Джинни» старше него на 4 года? Что ж, если он сам примерно ровесник Хосока, и ему тоже лет 25, значит, его парню сейчас 29? Ну да, Сокджину, которого знал Мин, уже должно быть столько же.
Видимо, от сотрясавших тело Юнги небольших вибраций, вызванных осторожными попытками откашляться, лежавший на коленях Пак зашевелился и открыл глаза, лениво фокусируя взгляд на лицах вокруг.
Юнги это сыграло только на руку. Он попытался перевести внимание на Чимина:
— Привет, спящая красавица. Извини, мне нужно отойти, — и аккуратно приподнял тело парня со своих ног, после чего не спеша встал, слегка пошатнувшись.
Мин все еще пару раз кашлянул, а затем посмотрел на лучшего друга, лицо которого еле заметно побледнело, а рот был слегка приоткрыт.
— Пойду воды попью, — сообщил Юнги. — Хоби, могу покурить на балконе?
— Да, конечно, — стараясь натянуть прежнюю улыбку ответил тот. — Что, даже твой организм уже сказал тебе «хватит»?
Хосок перевел всю ситуацию в шутку, и Мин был ему за это благодарен, подыграв ответной слабой улыбкой. Намджун, вроде бы, не заметил никаких странностей, да и сложно было здесь что-то с чем-то свести, не зная ситуации. А ведь
всей ситуации не знал даже Хосок, являясь при этом лучшим другом.
Чимин, проспавший весь разговор, вообще, казалось, не понимал, где он находился, и что происходило, глупо хлопая красивыми ресницами. Намджун как будто что-то вспомнил и полез в карман своих темных брюк, доставая телефон. На его лице отобразилась смесь удивления и паники, после чего он решительно встал с дивана, почти даже не шатаясь, и сообщил, что ему пора домой.
— Ох, Джун, ты уверен, что сможешь добраться? Может, переночуешь у нас? — забеспокоился Хосок.
— Меня
дома ждут, — виновато ответил тот. — Я вызову такси и попрошу Джинни встретить меня.
Когда Юнги услышал, как Намджун называет своего парня в самый первый раз, его это совсем немного позабавило, но больше умилило. Сейчас же от этого «Джинни» Юнги хотелось лишь заржать в голос. Если тот, кого имеет в виду Ким, и тот, о ком подумал он — это все-таки один и тот же человек, в чем сомнений почему-то становилось все меньше, то, несмотря на факт, что Сокджину бы весьма подошло такое обращение, реагировать на это чем-то, кроме смеха, пока что определенно не хотелось.
Намджун полез в карман рубашки и достал оттуда проводные наушники.
— Вот. — Он слегка потряс ими в воздухе перед Хосоком. — Чтобы не вырубиться в машине, послушаю музыку. Agust D, кстати, недавно новый трек выпустил. Под него точно не отключусь, — с довольным видом поделился Ким.
Сердце застывшего в проеме гостиной Юнги пропустило удар. Нет, он, конечно, предчувствовал, что в родном городе у него по каким-то неведомым законам совсем уж спокойной жизни быть не должно, но и к двум микропотрясениям за один вечер был не готов. А самым забавным являлось то, что оба исходили от одного и того же человека — Намджуна. Интересно, знал ли обо всем этом Хосок…
— О, Юнги, я совсем забыл сказать тебе, что Намджун — фанат рэпа, и сам иногда пишет тексты. По крайней мере, раньше писал.
Видимо, все-таки знал.
— Юнги-хён, тебе тоже нравится рэп? — воодушевился Ким.
— Бывает, — кое-как выдавил из себя старший.
— Черт, мне все же пора, — спохватившись, засуетился Намджун. — Было приятно познакомиться, Юнги-хён. — Он снова протянул руку.
Мин на автомате ее пожал, и так же на автомате, но довольно честно ответил:
— Взаимно.
— Я провожу тебя, — кивнул Намджуну Хосок, и они вместе, одевшись и кое-как напялив обувь, вышли из квартиры.
В этот момент признаки жизни подал затихший Чимин. Он не очень громко подошел к Юнги и, закинув руку ему на плечо и повиснув на нем, уткнулся куда-то в спину, легонько зевая.
— А ты не поедешь домой, Юнги-хён? — сонным голосом произнес Пак, отчего вибрация от его дыхания пробежалась легкими мурашками по позвоночнику.
Похоже, Чимин выпил все же значительно больше своей нормы и вряд ли контролировал свои действия и свое состояние в целом. Казалось, что его настолько вырубало, что если его сейчас отстранить от себя, он без колебаний рухнет на пол и заснет прямо там, даже ничего не почувствовав.
— Идем. — Юнги осторожно подхватил его за талию и повел к дивану, после чего так же аккуратно на него опустил.
— Юнги-хён, ты ляжешь со мной? — с закрытыми глазами промямлил Пак.
— В другой раз, — отшутился Мин. — Подожди здесь, ладно?
Чимин ничего не ответил, возможно, снова вырубившись. Юнги добрался до кухни, где, к счастью, нашел сидевшего за столом Чонгука с выражением легкой задумчивости. Тот сразу перевел взгляд на старшего. Перед ним стояла кружка, предположительно с чаем, а чуть дальше лежал сиявший подсветкой на экране смартфон.
— Гукки, там Чимина бы спать уложить… Сам он вряд ли на что-то способен.
Лицо юноши никак не изменилось. Он еще пару секунд смотрел на Юнги, после чего молча встал и, запихнув мобильник в карман джинсов, отправился в гостиную. Буквально через минуту послышался шум входной двери, следом за которым на кухню влетел немного взлохмаченный Хосок с покрасневшими щеками. Закрыв за собой дверь, он повернулся, посмотрел на Юнги и замер.
— Пиздец, — тихо выдохнул Чон.
Мин в ответ усмехнулся, но ничего не сказал. Хосок сделал пару шагов к стоявшему на столе кувшину с водой и, схватив ближайший стакан, щедро плеснул в него, после чего осушил за несколько крупных глотков.
— Черт, я все еще держусь на ногах лишь на легком адреналине, — честно признался лучший друг. — Поэтому не против, если мы завтра поговорим?
Юнги безразлично пожал плечами. У Хосока к нему наверняка была куча вопросов, и он даже не возражает на них ответить, но, возможно, идея сделать это на трезвую голову все же лучше. Да и друга, скорее всего, в ближайшее время привычно начнет вырубать не хуже Чимина.
— Я в ванную и спать, — устало зевнул Чон. — Можешь заваливаться со мной в гостиной, как соберешься. Я разберу диван.
Юнги в ответ кивнул. Хосок уже подошел к двери, собираясь открыть ее, после чего неуверенным голосом все же протянул:
— Ты же не думаешь, что… — он замолк.
— Что парень, с которым я спал…
— Нет! Завтра. Все завтра, — замотав головой, перебил Чон, после чего снова зевнул и с легкой виноватой улыбкой добавил. — И прости за то, что не предупредил, что Намджун знаком с твоим творчеством. Хотел посмотреть на твое лицо.
Мин усмехнулся.
— Пока он не понял, что это я — все в норме. Даже если поймет — думаю, переживу.
В этот момент за дверью раздался короткий негромкий стук, и Хосок поспешил открыть. В коридоре стоял Чонгук. Он тоже выглядел немного сонно, но держался определенно гораздо бодрее остальных.
— Я уложил Чимина у себя в комнате, — сообщил он, ни к кому конкретному не обращаясь и смотря вниз.
— Отлично, — снова зевнул Хосок, затем спросил у младшего брата. — Я первый в ванную, ладно?
— Иди. Я пока не планировал ложиться спать, — равнодушным голосом ответил тот, все еще не поднимая взгляда.
— Хоби, с тобой все будет нормально? — почти серьезно забеспокоился Юнги. — Вдруг ты заснешь прям там и захлебнешься?
Хосок рассмеялся.
—
Тебя с собой в ванную я не возьму.
Юнги на это лишь закатил глаза.
— Я и не напрашивался.
Хосок снова коротко улыбнулся и, в который раз зевнув, удалился с кухни. Чонгук все в том же молчании подошел к электрическому чайнику и небрежным движением его включил. Затем он взял со стола свою недопитую кружку с чаем, вылил остывшую жидкость и, ополоснув водой из-под крана, поставил рядом, а сам развернулся, прислонившись поясницей к столешнице. Все это время на старшего он ни разу не посмотрел, и от этого стало даже как-то немного не по себе. Юнги покопался в своей памяти, но не вспомнил ничего, чем бы мог мальчишку обидеть, однако его поведение почему-то ассоциировалось именно с этим.
— Ребенок, у тебя все нормально? — задав не самый разумный вопрос, решил все же поинтересоваться Мин.
Юноша лишь кивнул, так и не подняв взгляд, что вообще никак не выглядело убедительным, но и причины обратного Юнги знать не мог. Что ж, возможно, Чонгук просто не хотел говорить. Его право.
Мин едва заметно кивнул в ответ, согласившись со своими мыслями, и направился в прихожую, чтобы достать из куртки сигареты и зажигалку. Хосок разрешил ему курить на балконе, а поскольку балкон примыкал к кухне, пришлось вернуться назад. Когда он зашел обратно, мальчишка стоял уже к нему спиной и, кажется, заваривал чай. Юнги спокойно прошел через кухню и, оказавшись на балконе, прикрыл за собой дверь, чтобы к Чонгуку не попадал холодный ночной воздух, смешанный с сигаретным дымом.
Мин открыл одно не очень большое окно и, прислонившись к нему, закурил, позволяя, наконец, некоторым мыслям выйти на волю.
Юнги и раньше иногда вспоминал Джина — не с тоской или грустью, а скорее, как одного из людей, который когда-то был в его жизни. С разницей лишь в том, что продержался он в ней значительно дольше большинства. То, что с ними тогда происходило, Юнги не считал чем-то лишним или неправильным, при мысли о котором хотелось бы стереть себе память, притворившись, что ничего этого не было. Он не жалел о своих поступках, поскольку никого не обманывал и не приносил этим боль. Так же, как и Джин не обманывал и не ранил его.
Правильно ли — сделать вывод, что у них не было совсем никаких чувств друг к другу? Скорее всего, нет. Возможно, со стороны их связь было сложно понять. Юнги даже сам не уверен, что до конца понимал. Будь у него возможность, хотел бы он возобновить такие отношения с Джином? Однозначно, нет.
Ему абсолютно не было стыдно перед собой, а вот перед Намджуном — да. Он не мог этого объяснить абсолютно ничем, но легкое щемящее ощущение в груди появилось и обитало там само, ни о чем не спрашивая. Дело было даже не в том, что они с Намджуном «встречались» с одним и тем же человеком — такое как раз бывает не так уж редко. Внутреннее равновесие нарушалось именно от мысли о том, что Намджун был, судя по всему, все это время искренне и глубоко влюблен в человека, который в течение достаточно длительного периода находился в несерьезных отношениях с Юнги.
Из-за этого Мин невольно ощущал себя так, будто внес собственный вклад в личные страдания Намджуна. В голове, словно пойманная в ловушку муха, трепыхалась мысль «А вдруг, если бы не ты, они оказались вместе намного раньше?». Ответа на этот вопрос, конечно, никто знать не мог. Объективно, Юнги даже не знал всей истории: как они познакомились, что их развело по разным жизненным дорогам, и что мешало им вновь соединиться. Хоть Юнги и отдаленно догадывался, что Джин всего лишь закрывал им брешь в сердце, оставленную в отношениях с кем-то другим, и его это до сих пор не беспокоило, но знать этого «кого-то» лично — совсем другое. Тем более, Намджун оказался отличным парнем.
Разумом Юнги понимал, что проскакивающее теперь чувство вины никому не сделает лучше, а прошлого не сможет изменить и подавно, а вот сердцу для того, чтобы привыкнуть и перестать грызть себя в сочувствии к Намджуну, требуется некоторое время. Благо, принятие ситуации — первый шаг к успеху, а с этим Юнги, похоже, неплохо справлялся.
Парень усмехнулся. Вероятно, люди, которые чаще всего видят его с равнодушным лицом и холодом во взгляде, ни за что бы не поверили в то, что на самом деле он способен испытывать такой огромный спектр внутренних ощущений и эмоций. Он немного открывался и делился частичками своей души лишь в своих текстах. Кстати, о них…
Имя Agust D, упомянутое в, кажется, положительном ключе Намджуном, Юнги взял себе примерно на третьем курсе. Все началось с того, что, вернувшись к написанию музыки, парень ощутил достаточно большой прилив сил и хотел куда-то двигаться дальше, поэтому начал участвовать в мелких проектах, вроде конкурсов. Он отправлял свои работы в несколько компаний, но не получал никакого результата. Все сдвинулось с мертвой точки лишь, когда в один день какая-то малоизвестная студия обратилась к нему с небольшим заказом, где было сразу обозначено, что, несмотря на высокие требования, деньги на оплату выделялись совсем незначительные, и если его это устраивало, то с ним были готовы работать.
Заказ оказался действительно непростым, но вполне успешным. После этого к нему обращались еще несколько раз, а со временем он стал создавать музыку и для других, более крупных компаний. От него преимущественно требовали что-то плавное и лирическое, поэтому приходилось подстраиваться под озвученные условия, но результат все равно оказывался на весьма высоком уровне, тем более, что он старался постоянно развиваться, изучая что-то новое.
Такие работы он подписывал, как Suga. Свое настоящее имя указывать почему-то не хотелось.
Откуда же взялся Agust D? Дело в том, что Suga, хоть и создавал музыку, но делал это для кого-то, под определенные требования. Agust D же писал для себя в собственном свободном и довольно смелом стиле. С
этим именем Юнги выступил не один раз в некоторых Сеульских хип-хоп кругах, читая рэп. С
этим именем его знала, как исполнителя, определенная публика. Все еще не особо желая светить своей личностью, Юнги, появляясь перед толпой, максимально натягивал капюшон худи и использовал тонкую тканевую маску на пол лица, которая, однако, совсем немного искажала звуки его голоса и требовала «говорить» громче. Именно поэтому тот факт, что Agust D — это Мин Юнги, знал лишь Хосок.
Накопив достаточно денег с заказов, Юнги, как Agust D, записал свой микстейп и выложил в свободный доступ. В последние несколько лет парень в выступлениях перед открытой публикой больше не участвовал, но записывать синглы, хоть и редко, все равно продолжал. Как раз последний такой он закончил буквально перед поездкой в Тэгу, и, видимо, именно его собирался слушать в машине Намджун.
Выполнять заказы, как Suga, Юнги продолжал до сих пор, причем их количество не уменьшалось. Один из таких проектов у него сейчас как раз висел «в работе», но на ближайшие пару недель на первое место вышла его новая должность управляющего филиалом в Тэгу.
До этого момента Юнги удавалось совмещать работу с музыкой и работу с цифрами. Теперь же, он в этом был не уверен.
Парень немного вздрогнул, когда услышал за спиной звук открывшейся двери, и в ту же секунду почувствовал, как сильно замерз. Удивительно, что ему удалось настолько погрузиться в мысли о прошлом и покопаться в собственных чувствах, что он даже не заметил, сколько времени прошло в настоящем. На балконе оказался Чонгук, который медленно подошел к тому же открытому окну и повернулся к Юнги.
— Хён, — нерешительно начал юноша чуть охрипшим от усталости голосом. — Ты стоишь на балконе почти полчаса. И докуриваешь уже вторую сигарету. — Он поджал губы. — Что-то случилось?
— Просто задумался.
Мин попытался улыбнуться, но его начало немного трясти от холода, поэтому сделать это оказалось трудно, а его голос звучал еще более хриплым, чем у Чонгука. Мальчишка нахмурился.
— Хён, ты замерз.
— Так и есть, — не стал отрицать старший.
— Идем.
Чонгук положил свою горячую ладонь ему на плечо, ближе к шее, затем мягко подтолкнул, вынуждая развернуться к двери. Они оказались на кухне, и Юнги, чуть уходя вперед, подошел к раковине, все еще держа пальцами две докуренные сигареты, одну из которых абсолютно не помнил, после чего затушил, открыв воду, и выбросил в мусорное ведро. Чонгук снова включил чайник и подошел к старшему.
— Садись, Юнги-хён, я сделаю чай.
Мин послушно сел за прямоугольный стол, на поверхность которого положил свои ледяные руки, сцепив пальцы в зам
ок. От перепада температур его тело начало сильнее трясти, и он теперь не понимал, как вообще смог простоять на балконе все то время. Стараясь не показывать своего состояния и не пугать бедного мальчишку, Юнги чуть вжал голову в плечи и подтянул рукава толстовки, пытаясь согреть кисти о такую же холодную ткань.
Чонгук дождался, пока вскипит чайник, после чего взял две кружки и по очереди заварил в них чай, затем поставил одну перед старшим, а вторую перед собой, усевшись на стул рядом. В воздухе запахло медом и какими-то травами, а над кружками возвышались тонкие струйки пара.
Они сидели в тишине. Юнги пытался дотрагиваться пальцами до кружки, чтобы погреться, но на сильном контрасте керамическая поверхность казалась раскаленной лавой, отчего прикасаться к ней получалось не дольше секунды. Чонгук не сводил взгляда с его рук, после чего медленно приблизил свою ладонь и неуверенно коснулся пальцев старшего. Заметив, что Юнги руку не отдернул, юноша осторожно переместил свои пальце выше и, аккуратно сжав его запястье, потянул к себе. Мин не сопротивлялся. Кожа Чонгука ощущалась сейчас такой приятной и теплой, что к ней хотелось прикасаться как можно дольше. Мальчишка разместил кисть старшего меж своих ладоней, пытаясь согреть, и слегка поглаживая пальцами бледное запястье.
Юнги почувствовал, как его немного начинало клонить в сон, а тело потихоньку расслаблялось. Он настолько устал, что просто наслаждался ощущением от прикосновения к чужой горячей коже, отогнав возникшую на периферии сознания мысль о том, что это могло выглядеть немного странно. Его устроила другая мысль о том, что Чонгук очень заботливый мальчик и настолько сострадательный, что не смог не пожалеть замерзшего по собственной глупости Юнги-хёна. Юноша все это время переводил взгляд с их рук до стоявшей недалеко кружки и обратно, не посмотрев на старшего даже мельком. Он все еще казался немного задумчивым, но выглядел уже чуть более расслабленно.
— Ребенок, ты весь вечер как будто мысленно не здесь, — тихим голосом заговорил Юнги. — У тебя точно все нормально?
Чонгук, наконец, посмотрел ему прямо в глаза и, помолчав несколько секунд, так же негромко ответил:
— Да, просто… много думал.
— Поделишься?
Мальчишка глубоко вздохнул и слегка выпрямился на стуле, а Юнги осторожно освободил свою частично согретую руку из теплого плена чужих ладоней и, крепко обхватив кружку, сделал небольшой глоток, посмотрев на содержимое со слегка приподнятой бровью.
— Это липовый чай с медом, — пояснил Чонгук. — Кажется, там добавлено еще что-то из трав, но я не уверен.
Старший легонько кивнул, возвращая взгляд на Чонгука. Тот в очередной раз на секунду призадумался, потом, видимо, все-таки решившись чем-то поделиться, снова заговорил:
— Юнги-хён… — несмело позвал он, после чего опять на какое-то время замолчал.
— М?
— Тебе понравился Чимин? — вдруг спросил он.
Мин слегка удивился и неосознанно погрузился в размышления. Ему, как более испорченному человеку, в еще не отпустившую алкоголем голову пришло понимание того, что, услышав вопрос, он стал интуитивно оценивать Чимина по внешности, воспроизводя в памяти его лицо и фигуру. И в этом плане — да, Пак был достаточно красивым и притягивающим взгляд, но думать о лучшем друге Чонгука в таком ключе Юнги не хотел. К тому же, мальчишка вряд ли, задавая свой вопрос, имел в виду именно это. Скорее, ему было любопытно, считал ли старший Чимина достаточно интересной личностью, и, если Юнги все же не померещилось, и Чонгук действительно немного приревновал друга к нему, то, возможно, юноша хотел понять, насколько старший заинтересован в общении с Чимином.
— Мне показалось, он неплохой парень. Зд
орово, что у тебя есть такой друг.
Если Чонгук сделал для себя какие-то выводы, то внешне этого никак не показал.
— Юнги-хён, а расскажи о себе, — вдруг попросил он.
Мин на секунду непроизвольно нахмурился, затем сделал быстрый глоток успевшего достаточно остыть чая.
— Я не знаю, что рассказывать. Спрашивай, что тебя интересует.
На лице Чонгука отобразилась тень смущения, сменившаяся затем чем-то вроде любопытства.
— Расскажи о жизни в Сеуле, — попросил он, немного уточнив. — Почему ты уехал и почему вернулся в Тэгу?
Юнги глубоко вздохнул и негромким низким голосом неторопливо начал говорить:
— Не знаю, помнишь ли ты из детства, что я часто говорил твоему брату, как ненавижу родной город…
— Почему? — ненамеренно перебил юноша, после чего чуть опустил голову.
Юнги неопределенно повел плечами.
— Сначала просто ощущал себя здесь неуютно, потом появились неприятные воспоминания.
Было заметно, как Чонгука распирает любопытство, но он сдержался и задавать дополнительные вопросы не стал.
— Поэтому и уехал, — продолжил Мин. — Отучился на экономиста, устроился на работу. Все как «у всех». Недавно предложили повышение в Тэгу — вот я и здесь.
Мальчишка недовольно нахмурился.
— Хён, это не рассказ о себе.
— А что же?
— Не знаю. Что угодно, но другое. — Чонгук тяжело вздохнул, притрагиваясь, наконец, к своей кружке. — Что тебе нравилось? Чем ты увлекался?
— Хм… музыкой?
Юноша сразу немного улыбнулся.
— Я помню тебя не очень хорошо из своего детства, Юнги-хён, — честно признался он. — Но что меня всегда восхищало — то, как ты играл на клавишах, показывая иногда что-то моему брату.
Во взгляде Чонгука действительно промелькнула тень некоего восторга, словно поднялась откуда-то с глубины его зрачков, как появилось из недр памяти то самое детское воспоминание, которым он поделился.
— Сыграешь как-нибудь еще, Юнги-хён? — с улыбкой попросил он.
Мин почувствовал легкое и неожиданное для самого себя смущение, дополненное чем-то еще: не очень понятным, но разливавшимся внутри согревающей приятной волной.
— Посмотрим, ребенок, — приподняв уголки губ, ответил старший.
Чонгук сделал несколько глотков чая и, вроде бы, вернулся, наконец, из своего задумчивого состояния. Хотелось верить, что их небольшая и не особо информативная беседа все же хоть немного этому поспособствовала.
— Почему ты до сих пор не пошел спать? — вдруг опомнился Юнги. — Тебе завтра на работу?
Мальчишка слегка недовольно поморщился и еле заметно кивнул.
— Тогда какого хрена, вместо того, чтобы лежать сейчас в кровати, ты сидишь здесь со мной?
— Потому что хочу, — пожал плечами Чонгук.
Мин тяжело вздохнул. Конечно, парню не 5 лет, и он сам наверняка понимает, что полноценный сон — это хорошо, а бессонная ночь — плохо, но не волноваться за завтрашнее самочувствие этого упрямца старший все же не мог.
— Юнги-хён… — спустя некоторое время, проведенное в тишине, снова позвал мальчишка.
— Что такое, Гукки?
Юноша посмотрел Юнги прямо в глаза, но несколько секунд молчал, как будто сомневаясь в следующем вопросе:
— А как тебе Намджун-хён?
Мин вопросительно приподнял бровь, не совсем понимая, что тот имел в виду.
— Ну, что ты скажешь о нем, как о человеке?
Уже довольно сонному и все еще нетрезвому мозгу Юнги вряд ли стало намного понятнее, но его владелец все же попытался ответить:
— У вас с братом отличные друзья. Я уверен, вы бы не подружились, будь это не так.
Чонгука такой ответ, кажется, не совсем удовлетворил, поэтому он задал еще один вопрос:
— А то, что он встречается с парнем… тебя не отталкивает?
Вот, значит, в чем дело.
— Нет, Гукки, я не гомофоб, — улыбнулся Юнги. — А почему ты спросил?
Тебя это напрягает?
— Нет, просто было интересно… — задумчиво протянул юноша, опустив взгляд.
Старший немного прищурился, внимательно рассматривая его лицо. Чонгук был частично погружен в свои мысли, но в его выражении или взгляде не было ничего, похожего на отвращение или неприязнь. Возможно, он говорил правду и всего лишь пока не мог привыкнуть к самой информации о Намджуне.
— Ты же не разочаровался в нем? — решил убедиться Юнги.
— Что? Конечно, нет! — живо отреагировал мальчишка.
Он немного нахмурил брови, как будто на чем-то сосредоточившись, и пожевал губы.
— Я просто хотел понять… — Чонгук тяжело вздохнул и наклонился вперед, облокотившись о стол и опустив голову. — Забудь, Юнги-хён.
Мин немного улыбнулся и ласково потрепал юношу по волосам.
— Иди спать, ребенок. Ты слишком много думаешь.
Кажется, в этот раз Чонгук все же был согласен со старшим, поэтому, аккуратно положив свою ладонь на его руку, все еще находившуюся на волосах, уставшим голосом спросил:
— А ты?
— Я тоже скоро пойду, — спокойно ответил Юнги, поглаживая мальчишку убаюкивающим движением по голове.
Чонгук с явным нежеланием отстранился от небольшой ласки, после чего встал из-за стола и, сообщив, что в ванной есть новая зубная щетка, которую он оставил на видном месте, ушел к себе в комнату.
Юнги посидел еще минут пять, прежде чем быстро заскочить в ванную и отправиться к уже давно спавшему Хосоку на диван.
***
На следующий день, как ни странно, раньше всех проснулся именно Хосок и решил, что лучшее, что он мог совершить первым делом — это не дать спать остальным. Поскольку Юнги лежал с ним на одном диване, он ощутил это на себе больше всех. Лучший друг был просто фантастически бодр, как будто это не он вчера второй день подряд пил соджу, и никаких последствий на нем абсолютно не наблюдалось. Он вскочил с дивана, растормошил спящего Юнги и скрылся в ванной. Мин, промычавший ему что-то в процессе, тут же опять уснул, а уже через мгновение, как ему показалось, Хосок снова вернулся и продолжил мешать ему спать, только теперь еще капая водой со своих мокрых волос прямо на него.
Старший выругался, но разлепил глаза и заставил себя подняться в ванную. Где-то в другой части квартиры он услышал, вероятно, болезненные стоны Чимина и недовольный сонный голос Чонгука, перебивший предшествовавший ему энергичный тон его старшего брата.
— Ну хён… даже до моего будильника еще почти целый час, — долетело до ушей Юнги хныканье мальчишки.
Мин зашел в ванную, быстро освежившись, оделся, заменив толстовку Чонгука своей белой футболкой, и, уже открыв дверь, чуть не стукнул ей взлохмаченного Чимина с немного опухшим лицом. Вероятно, парень досып
ал под дверью, ожидая своей очереди в ванную. Буркнув что-то отдаленно напоминавшее «Доброе утро», Пак получил в ответ кивок от старшего и, дождавшись, пока тот полностью выйдет из ванной, зашел следом, щелкнув дверью изнутри.
Юнги оказался на кухне, где в глаза сразу бросились стоявшие на столе их с Чонгуком вчерашние кружки с недопитым чаем. Парень почувствовал легкий укол совести за то, что не помыл их вчера, ведь уходил с кухни последним, поэтому поспешил сделать это сейчас. В этот момент на кухню зашел Хосок.
— Так, один проснувшийся есть. Ждем остальных, — радостно прощебетал он.
Юнги посмотрел на него, недоуменно выгнув бровь, и уселся за стол.
— Ты чего такой довольный?
— Сон хороший приснился, — то ли в шутку, то ли всерьез ответил друг, затем повернулся к варочной панели и начал метаться между ней, раковиной и кухонными шкафчиками, периодически что-то доставая или убирая.
— Тебе помочь? — предложил Юнги.
Друг повернулся, не отрываясь от дела, и спросил:
— Сделаешь бутерброды?
Старший кивнул и, встав из-за стола, подошел к холодильнику. Достав необходимые продукты, он взял у Хосока нож и разделочную доску, после чего принялся возиться с бутербродами. Буквально через минуту дверь ванной открылась, а за ней на кухне появился Чимин. Его вид был уже более энергичным и отдохнувшим. Возможно, даже больше, чем после сна. Чонгук, очевидно, дал ему что-то из своей одежды, поэтому Пак стоял в серых шортах и белой свободной футболке. Он прошелся быстрым взглядом поочередно по двум парням, а затем сел за стол рядом с Юнги.
— С добрым утром, Минни, — с улыбкой поддразнил парня Хосок. — Ждем последнего.
Одновременно с его озвученной фразой дверь в ванную снова закрылась вместе с оказавшимся там, по всей видимости, Чонгуком. Юнги скосил взгляд на друга, но ничего не сказал. Чимин сидел, слегка потирая ладошки, как будто чувствовал себя немного неловко. На его предложение помочь Хосок, все с той же улыбкой, ответил, что уже почти все готово, и лишь спросил, кто будет чай, а кто — кофе. Юнги и Чимин, оба выбрали кофе, и Чон, сам себе утвердительно кивнув, полез за кружками.
Чонгук присоединился к ним на кухне минут через пятнадцать. Когда он сел на предпоследний свободный стул, на столе уже стояли две кружки с кофе и две — с чаем. В центре находилась большая тарелка с бутербродами, сахарница и по четыре чайных и столовых ложек. Хосок энергично раскладывал что-то по тарелкам.
— Сегодня у нас полезный антипохмельный завтрак, — чуть ли не пропел он.
Мин скептически сдвинул брови, смотря на спину друга, а младшие сначала синхронно посмотрели на Юнги, а затем коротко переглянулись между собой.
Хосок, расставив на столе четыре тарелки, очевидно, с геркулесовой кашей, уселся последним и, покрутив в руке ложку, обвел каким-то хитрым взглядом всех остальных, отчего температура на кухне как будто упала на несколько градусов.
— Ну что, братцы-алкоголики, — с улыбкой начал он. — Кто-нибудь, протрезвев, хочет в чем-то раскаяться? — И снова поочередно посмотрел на парней.
Лицо Чимина стало немного испуганным; Юнги посмотрел на друга, как на идиота, а Чонгук нахмурился.
— Хён, я вчера ничего не пил, — напомнил юноша.
— Знаю, Гукки. К тебе вопросов нет.
Все взгляды невольно переместились к Юнги и Чимину.
— Хосок-хён, я вчера что-то натворил? — неуверенно спросил Пак.
— Нет, Чимини, ты тоже был паинькой. Поприставал немного к Юнги, но потом почти весь вечер проспал у него на коленях и никому не мешал.
Чонгук снова нахмурился, а лицо Чимина сначала побледнело, пот
ом залилось густым румянцем. Он перевел испуганный взгляд на Юнги и открыл рот, но так ничего и не произнес.
— Хосок, блядь! — не выдержал старший. — Тебя ночью Белочка покусала что ль?
Друг громко расхохотался, отчего зашуганный Чимин, кажется, вздрогнул.
— Да что вы такие серьезные?! — улыбался Хосок, смотря на всех по очереди. — Я всего лишь подумал: вдруг я что-то интересное пропустил, а вы мне сейчас все расскажете как на духу.
Мин закатил глаза и тяжело вздохнул.
— Ешьте и не обращайте на придурка внимания, — посоветовал он.
Чонгук, наконец, взял в руку ложку и приступил к завтраку. Чимин еще несколько секунд посидел, не шевелясь, но затем все же последовал примеру друга. Хосок на оскорбления совсем не обиделся и все таким же веселым голосом произнес:
— Ладно, детишки. Извините, если напугал. Завтракайте, а потом бегите по своим делам. А у нас с Юнги-хёном будет серьезный разговор, — метнув немного коварный взгляд на старшего, проговорил он.
Чонгук тоже посмотрел на Юнги со смесью беспокойства и любопытства, но второго было все же больше. Чимин так ничего и не сказал, не поднимая взгляда от своей тарелки.
Позавтракали все вчетвером в относительно комфортной тишине. Чонгуку досталась от старшего брата обязанность мыть посуду, а Чимин вызвался ему помочь, в то время как два оставшихся за столом друга допивали свои напитки. Пока все находились в одной комнате, Хосок решил немного расспросить Юнги только на общие темы:
— Присмотрел уже квартиру? — поинтересовался он.
— Договорился завтра посмотреть два варианта, а в среду еще один. Из них что-то и выберу. Позову к себе, как только немного обустроюсь.
— Куда ты денешься! Иначе — я сам тебя найду, — усмехнулся друг.
Младшие разделались с грязной посудой и нехотя выползли с кухни. Чонгуку пора было на работу, поэтому, быстро собравшись, они с Чимином попрощались со старшими и ушли. Пак, перед тем как выйти, негромко извинился перед Юнги за вчера, но Мин его успокоил, сказав, что «все нормально».
Оставшись вдвоем, Юнги с Хосоком буквально пару минут просидели в тишине, после чего Мин попросил:
— Если хочешь поговорить о Джине, то спрашивай. Не тяни.
Друг глубоко вздохнул. Он больше не улыбался, но его лицо выглядело спокойным.
— Я все еще пытаюсь понять, какова вероятность того, что парень Джуна и есть Джин.
— Думаю, высокая, — равнодушно ответил Юнги.
— И как мне раньше в голову не пришло, что «Джинни» могло быть ласковым прозвищем «Джина»… — Друг снова вздохнул. — Что ты помнишь о нем? Он тоже был из Тэгу?
— Я не знаю, — признался Мин. — Он сам об этом не говорил, а я не спрашивал. У него была квартира в Сеуле, вроде бы, в собственности. Поэтому я думал, что он всю жизнь прожил там.
— Ого! — удивился Хосок. — У студента своя квартира в Сеуле? Кем же были его родители…
Юнги предсказуемо пожал плечами.
— Черт! Все, что я помню из рассказов Намджуна еще со времен учебы — это то, что он совсем юным подростком влюбился в парня и всюду таскался за ним, а тот его игнорировал. Потом что-то произошло, и жизнь их развела. Все. — задумчиво произнес Хосок. — А, ну и еще то, что Джун, хоть и встречался потом с несколькими парнями, но любил все равно своего «Джинни». Ну об этом он вчера и сам упоминал.
Юнги кивнул.
— О прошлых отношениях Джина я тоже ничего не знал. Только то, что он встречался с несколькими парнями и девушками. Без подробностей, — снова поделился Юнги.
— Ты
хоть что-нибудь о нем вообще знал? — заржал друг.
— Да, блядь! Его имя! — фыркнул Мин.
Хосок еще сильнее расхохотался.
— Вы же встречались почти два года, — вытирая чуть проступившие от смеха слезы, удивился он.
— Мы разговаривали на общие темы и трахались, а не открывали друг другу души.
Хосок едва заметно погрустнел и снова тяжело вздохнул.
— Я никогда тебя не спрашивал… — неуверенно начал он.
— Нахуя мне были такие отношения? — предугадал Юнги. Не заметив возражения от друга, он продолжил. — Я и сам не знаю.
— Ты любил его? — серьезно спросил Чон.
Старший отрицательно покачал головой.
— Это было чем-то вроде взаимной симпатии, привязанности. Но точно не любовь. Ни с моей, ни с его стороны.
Хосок о чем-то задумался. Он промолчал целую минуту, прежде чем спросить.
— Как думаешь, если парень Джуна окажется все-таки тем самым Джином, и если вы встретитесь… все будет нормально?
Юнги слабо усмехнулся.
— Для меня — да; для него, думаю — тоже. Если я встречу Джина, то ничего не почувствую. Максимум — легкую ностальгию и благодарность.
Друг поднял на него вопросительный взгляд.
— За то, что помог мне измениться, — пояснил Мин. — Он один из тех людей, благодаря которым я тот, кто я есть сейчас. Ничего больше.
Хосок как будто немного успокоился.
— Но Джуну, думаю, знать этого всего не ст
оит.
— Согласен, — пожал плечами Юнги. — Если его парень захочет — сам расскажет. Конечно, если это он.
Друг немного усмехнулся.
— Значит, ты не будешь возражать, если в следующий раз я позову уже их
двоих?
— Только если пригласишь еще и Чимина, — пошутил Юнги.
Однако Хосок, кажется, воспринял это всерьез и слащаво заулыбался.
— А Чимини тебе понравился, да?
Старший на это закатил глаза.
— Боже, Хоби, ты невыносим. Ты и так за завтраком напугал бедного парня настолько, что он даже на меня посмотреть боялся. Не подкалывай его в мою сторону, ладно?
Хосок даже не собирался ничего в ответ обещать.
— И нет, я бы не стал приставать к лучшему другу Чонгука.
— Почему? — казалось, искренне не понимал Чон.
— Может, он вообще натурал, — отмахнулся Юнги.
— Не уверен, гей ли он, но точно не натурал. Я видел его как-то поздним вечером недалеко от танцевальной студии. И он целовался
с парнем.
— Блядь, мне иногда кажется, что я
о тебе чего-то не знаю.
Теперь была очередь Хосока закатывать глаза.
— Ладно, не буду трогать бедного Чимина, но ты все равно обрати на него внимание, — хитро улыбнулся он.
Юнги хотелось уже лучшего друга послать, куда подальше, но он промолчал, лишь сделал глубокий вздох.
— Допрос окончен? — уставшим тоном поинтересовался он.
— На сегодня — да, — с мягкой улыбкой ответил Чон.
— Тогда поеду к себе, — сообщил Юнги, вставая из-за стола.
Хосок как-то сразу немного помрачнел и начал ходить за ним хвостиком, пока Мин собирался. На выходе из квартиры они остановились и неловко замерли.
— Только не пропадай, ладно?
Друг попросил это с такой искренней надеждой в голосе и во взгляде, что Юнги и сам захотел снова встретиться побыстрее.
— Постараюсь, — пообещал он.
***
Приехав домой к родителям, Юнги закинул вещи, в которых ходил в последнее время, в стиральную машинку и вытащил все-таки кое-что из чемодана, повесив для удобства в шкаф.
Заснул парень довольно рано из-за бурно проведенных двух дней подряд. Его организм заметно отвык от подобных мероприятий. Особенно в таком количестве и за такой короткий промежуток времени.
Следующие дни закружились с той же скоростью, с какой обычно бегущий в колесе хомяк перебирает маленькими лапками, пытаясь добраться к финишу. Апрель откровенно радовал теплыми днями, поэтому с каждым новым рассветом ощущалось все больше согревающих солнечных лучей, а природа вокруг пробуждалась, покрывая улицы своим цветущим узором. Люди все чаще находились на свежем воздухе, например, прогуливаясь с работы или учебы пешком вместо поездок на общественном транспорте.
Юнги проводил большинство своего времени в новом офисном помещении, в котором ему предстояло работать. Он принял законченный ремонт, отправил руководству отчет по нему, разбирался с документами, подготавливал оборудование и занимался поиском новых сотрудников, разместив соответствующие вакансии сразу на нескольких площадках. Несмотря на то, что работу с продуктом он пока не осуществлял, то, чем он занимался вытягивало даже больше сил и времени. Он уходил из родительского дома довольно рано, а приходил очень поздно. В свободных от основной работы перерывах парень занимался музыкой, а именно: висевшим заказом, над которым тоже должен был работать. Благо, срок, к которому все требовалось закончить, находился пока очень не близко.
Как и собирался, в понедельник Юнги просмотрел две квартиры. Обе ему в целом понравились и отличались друг от друга совсем незначительно. В среду он просмотрел последнюю, которую в итоге и выбрал. Квартира располагалась в построенной меньше пяти лет назад высотке, разместившись на двадцать седьмом этаже. Она оказалась в меру просторной, а панорамные окна делали ее визуально еще светлее и уютнее. Б
ольшую часть квадратных метров занимала совмещенная кухня-гостиная. Она была оформлена в молочно-серых тонах: так же, как и общий интерьер квартиры. Рядом располагалась небольшая спальня с широкой кроватью и выходом к крохотной гардеробной. Санузел был объединенным, а вместо привычной ванны находился душевой уголок.
Парень въехал в квартиру в тот же день, как подписал договор, оплатил аренду и получил ключи. Его компания, как и обещала, взяла на себя б
ольшую часть расходов, но остававшуюся часть суммы ему пришлось доплачивать самому.
Коллега, вызвавшийся помочь с выбором машины, прислал Юнги три самых подходящих на его взгляд варианта. Один из автомобилей купить в ближайшее время в Тэгу возможности не было. Только в Сеуле. Возвращаться в столицу из-за машины парню не хотелось, поэтому, приехав в салон продаж, он выбрал одну из оставшихся двух. Тем более, что ему в принципе было не столь важно, на чем ездить.
Ближе к концу недели Юнги с кислой миной отправился в магазин классической мужской одежды и, мысленно пообещав наградить себя за эти мучения, вышел оттуда больше чем через час с огромным бумажным пакетом, в котором находились: один костюм-тройка темно-бордового цвета, один темно-синий костюм, но уже без жилета, две пары черных брюк и около пяти однотонных рубашек разных оттенков: белая, бледно-голубая, светло-серая, темно-синяя и черная. В сторону галстуков Юнги даже не смотрел, брезгливо поморщившись лишь от одного названия.
Во всей этой нескончаемой суете единственными моментами, что радовали и хоть немного успокаивали, оказались поездки в кофейню, где работал Чонгук. Мин бывал там практически каждый день, покупая любимый Американо и наслаждаясь запахом выпечки и кофейных зерен. Мальчишка работал с плавающим графиком, поэтому застать там его удавалось не всегда. Однако когда Юнги заходил в маленькое уютное помещение и все же видел красивое юное лицо с радостной кроличьей улыбкой, то кутавшая его за весь день усталость вмиг улетучивалась, ибо не зарядиться от мальчишки положительной энергией было невозможно.
У Юнги получалось приезжать к кофейне лишь ближе к вечеру. К концу недели, когда свободного времени становилось еще меньше, парень оказывался у знакомого заведения уже чуть ли не к закрытию, несмотря на то, что на тот момент уже ездил на собственном транспорте и добирался гораздо быстрее.
— Привет, Юнги-хён, — радостно встретил его в четверг вечером Чонгук, растянув на лице хоть и немного уставшую, но очаровательную широкую улыбку.
— Привет, ребенок, — поздоровался старший, в ответ приподняв уголки своих губ.
— Американо 450мл с корицей и карамельным сиропом? — привычно уточнил юноша с довольным видом.
Юнги, ухмыльнувшись, кивнул. У него, не любившего раньше каких-либо добавок в кофе, уже вошло в привычку пить теперь свой Американо именно так, как озвучил Чонгук. Как ни странно, аромат корицы и карамели, соединявшихся с привычным привкусом кофейной горечи на языке, не раздражал, а наоборот, приносил удовольствие. Пока Юнги расплачивался за заказ, Чонгук, оставаясь с легкой улыбкой на лице, энергично занимался привычными действиями, доведенными уже, наверное, до автоматизма. Закончив готовить кофе и поставив стаканчик на стойку, мальчишка с какой-то необычной надеждой посмотрел на него, после чего снова заговорил:
— Юнги-хён, ты сильно торопишься?
Мин призадумался, пытаясь понять сразу две вещи: насколько он свободен, и зачем Чонгук мог это спрашивать.
— Не тороплюсь, — все же ответил он, позволяя небольшому любопытству отразиться на его лице.
Юноша заметно повеселел, но все еще с некоторой неуверенностью продолжил:
— Я заканчиваю через 20 минут… Не хочешь вместе прогуляться?
У Юнги при мысли о легкой прогулке почти глубоким вечером внутри как-то приятно потеплело, а ощущение усталости отодвинулось на задний план.
— Хорошо, я возьму куртку в машине и подожду тебя здесь, у входа.
— Ты на машине? — удивился Чонгук.
Старший слабо кивнул.
— Зд
орово. Тогда договорились, — лицо мальчишки снова озарилось согревающей улыбкой.
Юнги вышел из заведения и не спеша направился к своему новому серебристому автомобилю, который был припаркован недалеко от кофейни. Несмотря на то, что на улице было заметно теплее, парень вышел из машины лишь в черной футболке, оставив любимую кожаную куртку брошенной на пассажирском сиденье. До тех пор, пока новый офис еще не начал полноценно функционировать и не набрал сотрудников, Юнги позволял себе ездить на работу в удобной одежде свободного стиля. Поэтому и сегодня разгуливал весь день в светло-голубых обтягивающих джинсах, кое-где с небольшими потертостями и с привычными «ободранными коленками».
Вернувшись к кофейне, Юнги стоял в легкой задумчивости, пытаясь для себя решить в голове некоторые рабочие вопросы, и не спеша пил свой кофе. Чонгук действительно вышел минут через двадцать. Немного уставший, но как будто вдохновленный и с аналогичным стаканчиком в руке.
— Идем? — улыбнулся юноша, увидев у входа старшего.
Юнги в ответ кивнул, и они двинулись вдоль дышащей ночной жизнью шумноватой улицы. Только оказавшись с Чонгуком на расстоянии меньше вытянутой руки, Мин заметил, что тот все-таки проколол уши, как и собирался. Теперь на мочках юноши блестели несколько аккуратных серебристых «гвоздиков».
—
Вчера сделал, — смущенно пояснил он, проследив за взглядом старшего.
— И как? Больно оказалось?
Мальчишка довольно забавно поморщил нос, после чего ответил:
— Неприятно, но терпимо. Судя по всему, мне повезло больше, чем Чимину. Наверное, он просто очень чувствительный.
— И когда теперь по плану бровь и губы? — вспомнив желание Чонгука, поинтересовался Юнги.
Лицо юноши окрасилось некоторой загадочностью и даже хитростью.
— А что, Юнги-хён, хочешь записаться в очередь на поцелуй?
Мин еле заметно сдвинул брови, внутренне находясь где-то между удивлением и легкой растерянностью. Черт, он так сильно заработался, и ему уже начинает что-то мерещиться, или это было действительно чем-то похожим на легкий флирт? Нет, про кого угодно он бы, наверное, так и подумал, но он же сейчас был
с Чонгуком. Видимо, все-таки заработался. А мальчишка, вероятно, просто в силу своего цветущего возраста решил так над старшим подшутить. Что ж, ладно.
— Ребенок, с чего ты взял, что я не целовался с человеком, у которого был пирсинг? — ухмыльнулся он.
Наверное, это прозвучало грубовато, и доказательством того было слегка помрачневшее лицо Чонгука. Должно быть, в текущем разговоре их разница в возрасте и жизненном опыте юношу все-таки задела, но почему-то именно сейчас Юнги хотел напомнить ему и самому себе как раз об этом.
Дальше какое-то время они шли молча. И хоть Мин и ощущал частичку вины за чуть упавшее настроение Чонгука, но заговорить с ним отчего-то не пытался. Однако посетившая его в следующий момент неожиданная мысль заставила собственный сердечный ритм внезапно немного ускориться.
— Помнишь, ты попросил сыграть тебе? — негромко спросил Юнги.
Мальчишка чуть оживился и, кажется, заинтересовался, кивнув в ответ.
— Если не передумал — тогда поехали.
