Тринадцатое чувство

      Можно ли сказать, что люди, которые считают, что все в нашей жизни происходит именно в тот момент, когда это действительно необходимо, совершенно правы? Или ошибаются? Вдруг это всего лишь одна из попыток оправдания или самоутешения, чтобы хоть как-то объяснить самому себе, зачем в жизни появился тот или иной человек… Или за что тебе достались пришедшие по твою душу испытания… Или убедить себя в том, что счастье, окутавшее тебя в определенный период, является самым что ни на есть заслуженным, и по-другому просто никак быть не должно?       — Ким Тэхен.       Юнги смотрел на протянутую красивую руку с тонкими длинными пальцами, похожими на его собственные, но не такими бледными, и не понимал, что он ощущал в тот момент. Он видел этого человека всего раз в жизни: много лет назад, но не мог его не запомнить, ибо именно с него — так уж, наверное, совпало — начались какие-то значимые изменения в жизни Юнги, ставшие своего рода точкой опоры для дальнейших перемен.       Нельзя сказать, что Мин подробно запомнил, как Тэхен выглядел тогда в клубе, но даже без этих четких картинок из прошлого мог с уверенностью сказать, что Ким довольно сильно изменился. Преобразовался. Похорошел. Юнги окинул парня слегка поплывшим из-за алкоголя взглядом, но видел довольно детально: эффектные черты лица, подходившая ему прическа — то, что он уже успел заметить, яркий стиль: атласная рубашка, полностью покрытая незамысловатыми узорами нескольких разных оттенков и расстегнутая на пару верхних пуговиц, горчичного цвета брюки, приближенные по крою к классике, но все же не совсем строгие, темно-коричневые полуботинки — вроде дерби. Нельзя было не назвать Тэхена красивым, ибо он совершенно точно таким и был.       Юнги все же легонько пожал протянутую руку, но ничего не сказал.       — Даже забавно, что мы снова встретились за барной стойкой, только спустя много лет. — Тэхен улыбнулся своей необычной «квадратной» улыбкой, которая и оказалась самой узнаваемой в нем чертой. — И снова ты с грустным лицом напиваешься в одиночестве.       — В этот раз я, видимо, отмечаю возвращение призраков из прошлого. — Юнги, поморщившись, усмехнулся и сделал маленький глоток из стакана.       — Так значит, все же меня вспомнил… — Улыбка Тэхена стала слегка самодовольной и самую малость хитрой. — Я бы предложил угостить тебя, но, похоже, тогда мне придется остаться в одиночестве. Боюсь, через пару стаканов ты отключишься.       — Ты даже не представляешь, насколько недооцениваешь мою выносливость, — ответил Юнги, чуть прищурившись, и со слабой улыбкой смотря на Тэхена.       Ким рассмеялся, немного приподняв голову кверху, после чего вернул любопытный взор на лицо Юнги.       — Черт, где тот милый скромный мальчик с холодным взглядом, которого я встретил в клубе? — с поддельным недоумением в своем бархатном голосе произнес он. — Кроме того же взгляда, больше ничего не вижу.       — Там же и остался, — пожав плечами, ответил Юнги.       — Даже не знаю, хорошо это или плохо. Мне он тогда понравился, — чрезмерно расстроенно поджал губы Тэхен.       Похоже, привычка манерничать тоже была одной из его отличительных черт.       — Поэтому ты его поцеловал? — усмехнулся Юнги, скосив взгляд на Кима.       — Не удержался, — «смущенно» заулыбался он, а во взгляде без всякого стеснения плясали черти. — Ну подростковые гормоны, все дела… Понимаешь же?       — Конечно, — подыграл Мин.       Тэхен с какой-то немного хищной улыбкой посмотрел на его губы. Его лицо стало слегка задумчивым, как будто он вспоминал что-то.       — Что, хочешь повторить? — не удержался Юнги, сделав глоток из стакана.       Ким удивленно приподнял бровь и рассмеялся.       — Боюсь, в этот раз одного поцелуя мне не хватит, — не сводя прямого взгляда с глаз Юнги и не стирая с лица слабую, но самодовольную улыбку, ответил он.       — И в чем проблема? К тебе или ко мне?       Тэхен снова рассмеялся, очевидно, думая, что Мин шутит. А Юнги и сам для себя не понимал, сколько шутки содержалось в его же собственном вопросе. Ему казалось в тот момент, что он ничего не чувствует. А может, наоборот, чувствовал всего слишком много, чтобы выделить и уловить хоть что-то более-менее разборчивое.       — Даже не дашь тебя все-таки угостить? — улыбался Ким.       — Зачем? Я и так уже достаточно пьян, так что спаивать еще больше не обязательно.       — Ты забавный, — протянул Тэхен, жестом подзывая бармена и прося налить ему виски.       Парень с бабочкой быстро наполнил стакан Кима и протянул ему, а затем сразу же удалился к другой части барной стойки, снова оставляя их одних. Тэхен крупными глотками выпил карамельного цвета жидкость и в очередной раз посмотрел на Юнги, скользнув взглядом теперь по его фигуре.       — Нет — так нет. — Юнги пожал плечами и опять подозвал к их стороне бармена, после чего, расплатившись за напитки, встал со стула и, совсем легонько иногда покачиваясь, направился к выходу.       Он, скорее, услышал, чем увидел, как Тэхен вскочил следом и, также оставив денежную купюру, пошел за ним. Он догнал Юнги на улице, у входной двери заведения, и остановил, несильно схватив за локоть.       — Так ты не шутил? — уже с более искренним удивлением спросил Ким.       Юнги всем корпусом повернулся к нему и, смотря прямо в его цвета темного янтаря глаза, уверенно ответил:       — Нет.       Тэхен задумчиво прикусил губу, не отводя взгляда, а затем чуть улыбнулся и сказал:       — Хорошо. Я вызову такси.       Мин еле заметно кивнул и отвернулся куда-то в сторону, разглядывая кусочек накрытого глубоким вечерним дыханием города. Людей вокруг было не очень много: лишь те, кто так же искал, чем разнообразить свою ночную жизнь в выходной день. Разве что в разной степени дозволенности. Яркие неоновые вывески, которые оказались для успевших привыкнуть к приглушенному освещению бара глаз немного неожиданными, неприятно слепили, поэтому Юнги наклонился слегка вниз, смотря практически на асфальт. В его голове было, наверное, как никогда пусто. Он не мог сформулировать ни одной полноценной мысли, а может, не хотел. Мин ощущал себя так, будто вернулся во время своей студенческой жизни, когда у него было все, но в то же время ничего. Он не мог отделаться от чувства, будто потерял что-то важное, но не справлялся с тем, чтобы для себя осознать, чем это могло являться. А раз уж что-то важное потеряно — значит, терять больше было нечего.       Подъехала машина, которую, видимо, вызвал Тэхен, но сам он не двигался и выжидательно смотрел на Юнги, очевидно, давая ему возможность передумать и отказаться ехать с ним. Однако Мин подошел к дверце, открыл ее и разместился на заднем сиденье. Ким сел рядом, и машина отправилась по названному адресу.       Они добирались от силы минут десять, а значит, все еще находились в центральном районе города. Таксист остановился, и Тэхен расплатился, затем не спеша вышел из машины. Юнги выполз вслед за ним, после чего такси тронулось, оставляя их возле небольшого по территории, но явно очень дорогого жилого комплекса.       Мин немного осмотрелся: они стояли недалеко от высоких черных решетчатых ворот, переходивших в примерно такого же вида забор, окружавший два или три высоких дома. Здания были выполнены в, скорее, строгом стиле, что выражалось в отсутствии ярких красок, простой форме и наличии огромного количества отделки из стекла. Тэхен ввел требуемый код и открыл ворота, затем обернулся и слегка протянул руку в сторону Юнги, как бы прося следовать за ним.       Они прошли совсем немного по прилегающей территории, после чего оказались возле широких стеклянных дверей. Тэхен снова провел какие-то манипуляции с входной дверью, пока Мин размышлял о том, что обслуживание у этого жилого комплекса было «что надо», ибо помимо двух входных замков, в холле также располагалась стойка с сидящим за ней консьержем. Внутри все оказалось в равной мере визуально дорого и чисто. Тэхен направлялся уверенным шагом в сторону лифтов, а Юнги чувствовал себя пустой деревянной куклой, которая на автомате шла следом, несмотря на то, что приехать сюда было именно его идеей.       Они зашли в просторную металлическую кабину, и Тэхен нажал на кнопку с цифрой 33, после чего двери лифта практически бесшумно закрылись.       — Не передумал? — спросил Ким, поднося свои длинные пальцы к губам и вглядываясь в лицо Юнги.       — А если передумал, то просто дашь мне уйти?       Тэхен приподнял уголки своих губ.       — Расстроюсь, конечно, но я же не насильник.       Нет. Тэхен не выглядел, как насильник. Он выглядел, как соблазнитель и искуситель. Такими обычно любуются, поддаются их чарам. С такими хотят переспать, в таких не влюбляются. И такие обычно сами об этом знают, и этим же пользуются.       Как бы в доказательство своей уверенности, Юнги подошел вплотную к Тэхену и убрал своей рукой его тонкие пальцы, кружившие в области губ, после чего, приблизившись к его лицу, поцеловал в эти самые губы. Медленно, не спеша, но достаточно решительно. Ким легонько усмехнулся в поцелуй, затем углубил его, проникая языком в чужой рот. Он провел им по верхним зубам Юнги, затем скользнул по нижней губе, и, слегка царапнув ее своими зубами, отстранился, посмотрев на дисплей, где отображались цифры этажей.       — Какой нетерпеливый, — чуть с хрипотцой в голосе произнес он, улыбнувшись.       Послышался тихий звон лифта, оповестивший о том, что они прибыли на нужный этаж, и Тэхен, положив свою руку на спину Юнги, в районе лопаток, направился по коридору к своей квартире, увлекая его за собой. Ким открыл дверь, и они зашли внутрь. Мин бросил довольно небрежный взгляд на представший перед ним интерьер, ибо и так предполагал увидеть нечто подобное: дорого, красиво, со вкусом. Из небольшой прихожей путь вел сразу в огромную гостиную, которая с другой стороны квартиры заканчивалась кухонной зоной. Рядом с кухней виднелась, практически сливаясь со стеной, незаметная дверь, вероятно, в ванную. Из другой части гостиной можно было, судя по всему, попасть в спальню. Цветовая гамма варьировалась от светло-коричневого, до кремово-бежевого, но были и несколько предметов практически чистого белого цвета. Планировка выглядела примерно так же, как и в съемной квартире самого Юнги, но только здесь все чуть ли не кричало о роскоши, в то время, как его жилье можно было назвать хоть и новым, комфортным, однако, «простым».       — Обычно я не привожу никого к себе, — заговорил Тэхен, закрыв входную дверь изнутри и сняв обувь. — Но… сегодня, наверное, особый случай.       — Даже спрашивать не буду, откуда у тебя дохуя денег на это все, — поморщился Юнги, а Тэхен расхохотался.       — Знаешь, когда папочка тебе с детства ни в чем не отказывает, то можно получить и это, и в клуб, куда пропускают с девятнадцати лет, попасть в четырнадцать, — заговорщически проговорил он, несмотря на то, что в голосе промелькнула едва уловимая печаль.       Мин развернулся и с явным неверием на лице посмотрел на Тэхена.       — Тебе было четырнадцать?       Ким снова рассмеялся, но уже сдержаннее.       — Прости, но хёном звать не буду, — с нагловатой улыбкой сказал он.       — Переживу.       — Вместо этого…       Тэхен, словно задумавшись, коснулся пальцем своего подбородка, медленно разглядывая Юнги и одновременно приближаясь к нему как можно ближе.       — Котенок, — тихим голосом договорил он, оказавшись практически вплотную, а Мин почувствовал его дыхание на своих губах.       Он недоуменно приподнял бровь, а Ким еле заметно улыбнулся, подтвердив:       — Ты напоминаешь мне котенка.       — Ты странный.       — Я сам тебе об этом говорил. С тех пор ничего не изменилось, — улыбался Тэхен. — Ты выпускаешь коготки и рычишь, если кто-то хочет приблизиться к тебе, но на самом деле ты милый.       — Ты несешь какую-то чушь, — усмехнулся Мин.       Ким был на несколько сантиметров выше ростом, поэтому Юнги приходилось смотреть слегка снизу вверх. Тэхен наклонился и коротко поцеловал его в губы, коснувшись пальцами его правой щеки. Мин притянул его к себе за шею и впился в губы уже немного грубее. Второй рукой он несильно сжал рубашку Тэхена и медленно потянул заправленную в брюки скользящую ткань, после чего уже обеими руками начал расстегивать маленькие пуговицы. Ким прервал поцелуй и, жадно глотнув воздуха, провел губами по мочке уха, играясь языком с серебристыми колечками. Руки Юнги расправились с рубашкой и легким движением скинули ее с чужих плеч, а после плавно переместились к ремню брюк Тэхена, но он их мягко остановил.       — Кто первый в ванную? Или вместе? — тихим хриплым голосом спросил Ким.       — Сначала я. Тебе придется долго готовиться.       Тэхен хитровато улыбнулся.       — Котенок хочет быть главным? А если откажусь? — Он смотрел в глаза Юнги с озорством и в некоторой степени азартом, но желания отменить планы в его взгляде точно не наблюдалось.       — Что ж, тогда был рад встрече, — с легким вызовом улыбнулся Мин и, медленно повернувшись, сделал шаг в сторону входной двери.       Тэхен моментально отреагировал, преградив путь. Он улыбнулся в ответ с довольным выражением на своем красивом лице.       — А вот и коготки. Хорошо, я не против. — Он отошел на пару шагов в сторону и, подняв улетевшую на пол рубашку, добавил. — Можешь идти первым. Там, в шкафчике, есть чистые полотенца и все, что нужно.       Юнги молча кивнул и, стянув с себя куртку, бросил ее на стоявший поблизости диван, а затем медленными шагами отправился в ванную. Его все еще окутывала повышенная расслабленность из-за алкоголя, поэтому движения казались немного вялыми. Он решил сначала просто освежиться под прохладной водой и привести себя в чуть более бодрое состояние, после чего нормально принять душ. Однако возвращать себе временно отключенный мыслительный процесс в привычное рабочее состояние категорически не хотелось.       Мин провел в ванной минут двадцать, после чего вышел, оставшись лишь в одном широком полотенце, завязанном на уровне бедер. Тэхен сидел на спинке дивана, вытянув длинные стройные ноги, и смотрел в частично приоткрытое за плотными коричневыми шторами панорамное окно, демонстрировавшее скопление ночных городских огней. Когда дверь ванной открылась, он повернул голову на звук, и его глаза еле заметно расширились, а взгляд заволокло легкой дымкой. Он небрежно облизал губы, а затем подошел к Юнги, проводя рукой по его мокрым черным волосам.       — Красивый, — полушепотом снова повторил Ким. — И выглядишь почти так же, как и 10 лет назад. — Он чуть усмехнулся. — Только волосы отросли. Но так даже лучше.       Мин хмыкнул.       — А вот ты сильно изменился. Не подумал бы, что тебе было 14. Мне казалось, мы ровесники.       — Я вынужденно проводил много времени в кругу взрослых. А с внешним видом тогда просто повезло, — с улыбкой пожал плечами Тэхен.       Юнги кивнул, а затем предупредил:       — Я подожду тебя в спальне.       — Только не вырубись, — улыбнулся Ким. — Увы, мне потребуется много времени.       — Можешь не торопиться.       Тэхен провел ладонью по бледной, еще немного влажной оголенной груди, скользя вверх к шее, затем легонько потянул к себе и, подавшись навстречу, поцеловал, чуть укусив нижнюю губу. После чего отстранился, посмотрел хитроватым взглядом и отправился в ванную.       Его не было не меньше часа, и за это время Юнги успел чуть детальнее осмотреть квартиру, в том числе спальню, в которой сейчас и находился. Комната была так же довольно просторной, с огромной кроватью, расположившейся приблизительно по центру. Рядом стояли крохотные светлые прикроватные тумбочки, которые служили, скорее, больше в качестве декоративных элементов. С одной стороны кровати, буквально в метре, находилось закрытое плотными шторами панорамное окно, примерно такое же, как и в гостиной. С противоположной стороны от кровати, ближе к концу спальни, виднелся вход в гардеробную, куда Юнги заходить не стал, но был уверен, что она уж точно больше его собственной, особенно учитывая очевидную любовь Тэхена к яркой и приковывающей к нему внимание одежде.       Когда он все же вышел из ванной, Мин, стянувший покрывало с кровати и укутавшийся в него, почувствовав легкий холод, сидел на краешке бежевого ковра лицом к чуть приоткрытому шторами окну и смотрел на город. Полотенце, которое было на нем, теперь валялось где-то в углу, на крохотном кресле. В руках у Юнги находился телефон, в котором висели лишь несколько непрочитанных сообщений из рабочего чата. Он не знал, что рассчитывал там увидеть или что хотел бы сам сделать: кому-то позвонить? Точно нет. Написать? Тоже вряд ли. Поэтому просто бездумно сидел и крутил смартфон в руках, вглядываясь в огни далеких зданий, но в то же время, будто не замечая их.       Тэхен зашел в спальню абсолютно голым, чувствуя себя при этом, очевидно, совершенно уверенно. В комнате горела всего одна небольшая прикроватная лампа, мощности которой не хватало, чтобы осветить все помещение, но она позволяла все же чуть легче ориентироваться в пространстве. Юнги повернул голову и посмотрел на вошедшего в комнату парня. Все так же красив: стройное тело с ровной золотистой кожей, чуть подтянутые, но не слишком рельефные мышцы, слегка потемневшие от влаги волосы. Ким, возможно, старался более-менее поддерживать себя в форме, но вряд ли часто бывал в спортивном зале. Он медленными шагами направился к Юнги, который, несильно бросив телефон куда-то на ковер, встал с пола.       Мин подошел вплотную к Тэхену и поднял взгляд, всматриваясь в чужие глаза, затем сбросил с себя покрывало и, притянув парня за шею, уверенно поцеловал, перемещая ладонь на блондинистый затылок. Какая ирония: еще совсем недавно Юнги участвовал в одной небезызвестной игре и делился, что никогда не спал с блондинами, а теперь целует случайно появившегося вновь в его жизни Ким Тэхена. Целует… и ничего не чувствует. По телу проскакивают знакомые покалывающие импульсы, а душа словно еще больше покрывается морозной коркой.       Тэхен начал превращать поцелуй в чуть более страстный и, сжав руками бедра Юнги, притянул к себе максимально вплотную, прижимаясь к худому бледному телу. Мин одной рукой немного сжал чужие волосы у корней, а другой не спеша водил по спине, затем опустил ладонь вниз к ягодицам и несильно сдавил пальцами одну из половинок. Дыхание Кима постепенно учащалось, и он, прервав поцелуй, начал спускаться губами к бледной шее.       — Без следов, — хрипловато предупредил Юнги, дыхание которого тоже было немного сбито.       Тэхен слабо усмехнулся, щекоча выдыхаемым воздухом нежную кожу, и своим низким бархатным голосом ответил:       — Хорошо, — затем, коротко поцеловав в губы, добавил. — А ты как хочешь. Я не против.       Он ненадолго отстранился, после чего подошел к одной из тумбочек и, достав оттуда смазку и презервативы, бросил на край кровати. Юнги приблизился к нему и слегка надавил на его плечи, вынуждая лечь на спину, а сам забрался сверху. Мин любил смешивать поцелуи с небольшими укусами, а раз Тэхен сказал, что он не против, значит не было причин себе в этом отказывать. Ким одной рукой снова притянул его к себе за шею, горячо целуя, а вторую положил на поясницу, слегка придавливая к себе. Он одновременно двинул бедрами навстречу, создавая трение и заставляя полувозбужденный член Юнги стремительно твердеть. Сам Ким возбудился немного быстрее и издавал тихие хрипловатые стоны.       Мин отстранился, затем придвинул поближе упаковку с презервативами и смазку, а после выдавил из флакона немного жидкости себе на ладонь. Он медленно провел ей несколько раз по твердому члену Тэхена, одновременно целуя и покусывая кожу его шеи, затем над ключицами, спускаясь к груди и задевая языком левый сосок. Ким в это время, рвано дыша, ласкал руками бледную спину, иногда зарываясь в смоляные волосы и издавая уже чуть более громкие стоны.       Юнги чувствовал нараставшее собственное возбуждение, но действовал как будто на автомате, не особо задумываясь о чем-то и не слишком прислушиваясь к собственным внутренним ощущениям, которых, возможно, просто не было, или которые он сам, испугавшись, безжалостно погасил, так как боялся, что они растолкают отключившийся разум, который начнет надрываться о неправильности всего происходящего.       Мин добавил из флакона немного смазки себе на руку и медленно скользнул меж ягодиц распаленного перед ним парня, аккуратно проникая внутрь сразу двумя пальцами. Ким действительно хорошо подготовился в ванной, поэтому Юнги смог добавить третий палец, осторожно массируя нежные стенки. Грудь Тэхена стала вздыматься еще чаще, а рот был стабильно приоткрыт. Он сфокусировал поплывший взгляд на лице Юнги и хрипло усмехнулся.       — Входи уже, котенок.       Ким подтянул к себе небольшую подушку и для удобства расположил под поясницей, а Юнги достал из пачки один презерватив и, разорвав упаковку, распределил по своему члену, затем добавил еще немного смазки и, осторожно приставив ко входу, не спеша, но почти сразу полностью вошел.       Тэхен издал негромкий стон и чуть прикусил губу, а Мин ощутил, как его сжимают узкие стенки. Ким очень быстро вновь начал расслабляться, и, почувствовав это, Юнги принялся размеренно двигаться, постепенно наращивая темп. Тэхен обвил своими длинными ногами его талию, а его руки плавно скользили по бледным груди и животу, иногда несильно впиваясь короткими ногтями в кожу, особенно, когда угол проникновения слегка менялся, и Тэхена, судя по громким несдержанным стонам, накрывали более яркие, усилившиеся ощущения. Ким потянулся за поцелуем, в очередной раз немного надавливая своей ладонью на бледную шею, и Юнги все же наклонился навстречу, очевидно, снова меняя угол, потому что Тэхен несдержанно простонал прямо в поцелуй и случайно оставил небольшой, но ощутимый укус на нижней губе Юнги, отчего тот почувствовал во рту крохотную капельку крови. После этого Ким отстранился, убирая ладонь с шеи Юнги, и скользнул рукой к собственному члену, на котором проявлялось немного естественной смазки. Он начал ритмичными движениями ласкать себя, понемногу ускоряясь, а спустя несколько минут кончил в свою же руку.       Юнги почувствовал, как его сжали ставшие еще более тугими стенки, затем, слегка поморщившись, он подождал какое-то время и, совершив еще несколько глубоких толчков, кончил следом. Дождавшись, пока охвативший его оргазм чуть отступит, Мин вышел из Тэхена и упал на кровать рядом с ним, чувствуя некоторую измотанность. Они оба тяжело дышали, их тела блестели от покрывшего кожу пленкой липкого пота. Юнги избавился от использованного презерватива, перевязав и бросив на пол где-то неподалеку. Он ощущал, как его тело насытилось полученными ощущениями и близостью чужой теплой кожи. Только вот душа сейчас казалась одним огромным безжизненным осколком льда с кривыми краями. И, несмотря на то, что сам лед внутри никак не ощущался, его края иногда противно царапали, вызывая какую-то тяжесть в груди.       Ким повернулся и посмотрел в задумчивое лицо Юнги. Его дыхание уже практически пришло в норму, поэтому он произнес достаточно спокойно:       — Оставь мне свой номер телефона и возьми мой.       Мин в ту же секунду нахмурился, после чего повернулся в ответ и с приподнятой бровью перевел взгляд на Тэхена.       — Зачем?       Ким усмехнулся.       — Да брось, котенок. Я же вижу, что ты со мной не потому что я тебе понравился, а потому что ты бежишь от чего-то. Или от кого-то.       — Бред. — Юнги отвернулся, смотря в белоснежный, но теперь окутанный ночной теменью потолок.       — Как скажешь. Но согласись, что иметь одного временного партнера гораздо лучше, чем постоянно разных. А ты весьма хорош, к тому же, ты милый, поэтому я не против.       Мин вернул свой взгляд на Тэхена, вчитываясь в его лицо. А что, если в его словах была доля правды? Юнги сейчас сам себя не понимал. Он не раз в своей жизни занимался сексом без чувств. Чего только стоили его почти двухлетние отношения с Джином. А теперь… история как будто повторяется, поэтому, помолчав еще около минуты, он все же ответил Тэхену:       — Хорошо.

***

      Юнги вернулся в тот день к себе в квартиру уже глубокой ночью. Тэхен предлагал остаться у него, но Мин ощущал, будто его тянуло домой, а ночевать в квартире Кима абсолютно не хотелось. От алкогольного опьянения не осталось практически ни следа, и парень решил не вызывать такси, а прогуляться до дома пешком. Его не успевшие высохнуть до конца после душа волосы трепала колючая ночная прохлада, и хоть он не любил холод, однако сейчас ему почему-то нравилось. Тело не спасала даже застегнутая до горла куртка, разрешая противным мурашкам разбегаться по коже.       Как Юнги уже удалось выяснить, они с Тэхеном жили в одном районе, но их дома все же находились не так уж и близко друг к другу, поэтому дорога на своих ногах заняла около часа. К тому же, Мин перемещался неспешным шагом, вслушиваясь в ночную тишину, которая вблизи попадавшихся на пути круглосуточных заведений прерывалась чьими-то разговорами или смехом.       Вернувшись к себе в квартиру, Юнги сразу же переоделся в серые домашние штаны и темно-зеленую толстовку, которую быстрее всего заметил в своем шкафу. Он подошел к кухонному окну, которое было небольшим, но зато открывалось и позволяло возле него курить. Парень как-то досадно усмехнулся, выдыхая горький дым тонкой струйкой. В течение ближайшего часа уже должно проявиться солнце и разбавить размытую предутреннюю синеву более яркими, розовыми или оранжевыми, красками.       Юнги смог лечь спать и заснуть, лишь когда на улице уже заметно посветлело. Он провалялся несколько часов, но нормально так и не выспался, а большая часть воскресенья уже прошла. Парень сходил за продуктами в находившийся неподалеку супермаркет, приготовил ужин — больше, чтобы убить время, ибо на самом деле хотелось купить готовой еды и не заморачиваться, и, проторчав в интернете практически до полуночи, все-таки лег снова спать. Следующий день был понедельником, и Юнги приходилось отправляться на работу, которая, кстати, стала еще немножечко проще.       Он обучил принятых самыми последними сотрудников, и теперь мог больше заниматься своими какими-то личными обязанностями, поскольку его пока что не так часто о чем-то спрашивали или отвлекали, а те, кто устроился чуть раньше остальных, уже стали делать некоторые успехи. Начальство в Сеуле было в общем и целом довольно, поэтому Юнги даже смог уходить из офиса еще в среднем на полчаса раньше, чем обычно, хоть и все равно получалось позже официального окончания рабочего дня.       Еще месяц назад Юнги с удовольствием бы воспользовался этой возможностью, чтобы заехать за вкусным кофе и увидеть сияющую улыбку Чонгука, тем более, что на дворе уже был июль, у мальчишки начались каникулы в университете, и он, по словам Хосока, чаще брал полные смены и находился на работе. Однако теперь Юнги как будто не мог заставить себя поехать по такому знакомому адресу. Он стал ходить в ближайшую к офису кофейню, а на работе Чонгука за целую неделю так и не появился.       Однажды в пятницу вечером ему позвонил Хосок, который предложил встретиться на следующий день в каком-нибудь баре или закусочной. Юнги в субботу был занят, так как собирался снова съездить в Сеул: на этот раз из-за выполненного музыкального заказа, и встретиться с клиентом, как Suga. А вот в воскресенье вечером — уже должен был вернуться и не имел никаких других планов. Так они с Хосоком и договорились.       В воскресенье погода снова не задалась, и, несмотря на то, что в целом воздух был достаточно теплым, позволяя обойтись без верхней одежды, все же моросил мелкий противный дождь, помогая окутавшим небо густой пеленой серым облакам погрузить землю в атмосферу уныния и сонливости.       Юнги припарковал машину недалеко от выбранного им с Хосоком заведения и оставшееся расстояние прошел уже пешком, решив обойтись без зонта, поскольку дождь, хоть и присутствовал, но скорее, просто раздражал, а не грозился заставить сильно намокнуть. Мин подошел к небольшой приятной закусочной, из которой пахло горячей едой и специями, и, убедившись, что друг еще не приехал, выбрал один из немногих свободных столиков. Он заказал пока что только имбирный чай с медом и присел на низенький диванчик, расположившийся возле деревянного столика у окна, недалеко от входа.       Хосок зашел в закусочную аккурат после того, как Юнги принесли и поставили на стол тяжелый металлический чайничек и две маленькие кружки причудливых форм из того же материала.       — Привет, — улыбнулся Хосок, подсаживаясь к нему, а Юнги показалось, что его улыбка была почему-то немного сдержанной.       Мин поздоровался в ответ, и они решили сразу сделать заказ, а после, судя по всему, должны были о чем-то поговорить, потому что вид лучшего друга наталкивал именно на такие соображения. Хосок заказал чапче с говядиной, а Юнги — сырный рамён с курицей. Пока готовили заказ, друзья общались на более-менее нейтральные темы: делились тем, что происходило у каждого на работе, новостями в целом или о ком-то из знакомых.       — Кстати, Намджуна, видимо, так совесть сгрызла, что он купил Чимину новые наушники, — рассмеялся Хосок. — Чимини тогда знатно обалдел. Он, конечно, еще какое-то время обижался, но на такое не рассчитывал.       Мин улыбнулся в ответ.       — Надеюсь, он на меня все же не злится за тот поцелуй. Я хоть и извинился, но кто знает, насколько Чимин злопамятный.       Хосок засмеялся.       — Нет, Чимини только заметил, что тебе нужно бросать курить, потому что из-за тебя у него потом во рту был привкус табака.       Юнги фыркнул, а друг снова рассмеялся, однако через несколько секунд слегка погрустнел. В этот момент парням принесли их заказ, и они приступили к еде, сократив разговор до минимума. Когда тарелки уже опустели, Хосок все равно продолжал молча на них смотреть. По его взгляду было похоже, как будто он нервничал или как минимум беспокоился о чем-то. Мин видел, что его друг хотел начать какой-то разговор, но, видимо, не знал, с чего.       — Хоби, ты же не просто так предложил здесь встретиться, — нахмурился Юнги, но выражая этим не раздражение, а, скорее, внимательность и такое же легкое беспокойство.       — Ты прав. — Друг глубоко вздохнул и перевел взгляд на него. — Меня беспокоит Чонгук.       Мин почувствовал, как в области груди что-то прошлось несильной, но медленно остужающей внутренности волной.       — Что с ним?       Хосок еще раз глубоко вздохнул.       — Не знаю, в этом-то и дело. — Он еле заметно печально улыбнулся. — Но я вижу, что что-то не так. Он вроде ведет себя, как обычно, но в то же время грустит гораздо чаще. Особенно, когда говорит о тебе. Юнги, ты, конечно, мой друг, но если ты его чем-то обидел…       — Хоби, ты сдурел? — Мин фыркнул, приподняв бровь. — Ты же знаешь, что я, скорее, сам убью того, кто обидит твоего брата.       — Знаю. Но что тогда между вами произошло? Чонгук сказал, ты больше не приезжаешь к нему в кофейню.       — Мне показалось, мое присутствие ему стало надоедать, — поморщившись, признался Юнги.       Теперь Хосок возмущенно фыркнул.       — Если б ты ему надоел, он бы о тебе не спрашивал.       — Тогда не знаю, — легонько пожав плечами и опустив голову, ответил Мин. — Возможно, я чем-то его задел. Ты же знаешь, что я могу иногда, не задумавшись, сказать какую-нибудь хуйню, которая для кого-то прозвучит грубо.       Хосок слабо усмехнулся.       — Да… похоже на тебя. Разберись с этим, ладно? Не хочу, чтобы Гукки из-за этого ходил грустным.       — А я блядь как будто хочу! — нервно усмехнувшись, ответил Юнги.       Но на самом деле его начинала одолевать нараставшая с каждой минутой злость. Злость опять на себя за то, что сделал или сказал что-то, что заставило жизнерадостного мальчишку переживать и грустить из-за него. Черт, его разрушающее влияние не должно было затронуть это прекрасное и энергичное чудо, а получилось, судя по всему, именно так.       — Ладно, я поеду домой. — Хосок мягко улыбнулся и поднялся из-за стола, после чего полез в карман за деньгами.       — Я оплачу, — остановил его Юнги. — Если не помнишь, то я все еще тебе должен за тот раз, когда вы с Чонгуком приезжали ко мне и привезли еду.       Хосок на секунду задумался, а потом рассмеялся.       — Хорошо. На неделе я тебе позвоню.       Мин в ответ кивнул, после чего они попрощались, и друг вышел из заведения. Юнги тяжело сглотнул. Он так нуждался в том, чтобы увидеть радостное лицо мальчишки, но теперь еще больше боялся нанести ему вред своим присутствием в его жизни. Он обязательно в ближайшее время заедет к нему в кофейню и попросит прощения за что бы то ни было, но после этого постарается быть все же осторожнее. Чонгук не должен страдать из-за того, что Юнги стал зависим от его согревающей улыбки и энергичной жизненной силы.       Быть может, именно из-за наличия подобных одолевающих его мыслей или же, наоборот — в противовес им, в тот самый момент Юнги взял в руки телефон и нашел в списке контактов имя «Ким Тэхен».

***

      Юнги решил не слишком откладывать визит в кофейню к Чонгуку, поэтому, разобравшись с делами, отправился туда сразу после работы в среду. Вечернее подостывшее, но все же уверенное солнце, повисшее в девственно-голубом небе и разбавленное чуть освежавшим ветром, давало иллюзорную, но необходимую надежду на то, что день завершится хоть в какой-то степени удачно.       Парень вышел из машины и направился в сторону знакомого заведения, при виде которого уже присутствовавшее легкое волнение дополнилось смутными очертаниями ноющей тоски. Подойдя к примечательной вывеске, Юнги втянул в легкие до боли знакомый запах кофейных зерен, который казался теперь чуть ли не особенным. Как будто такого кофе, который есть здесь, больше нигде не найти. Не решившись сразу войти, парень достал пачку сигарет и, отойдя немного в сторону: туда, где было поменьше людей, быстро выкурил одну, после чего расстегнул на своей светло-серой рубашке вторую сверху пуговицу, которая в тот момент почему-то показалась сильно сдавливающей грудную клетку, и, небрежно засунув пачку в карман темно-синих брюк, зашел, наконец, в кофейню.       Чонгука Юнги увидел практически сразу. Тот стоял, чуть опустив голову и, судя по всему, выполнял заказ. Рядом с ним находилась его напарница, которую Мин видел еще в свой самый первый визит сюда. Чонгук поправил мешавшие ему пряди волос, ставшие теперь довольно темного цвета, близкого по оттенку к насыщенному горькому шоколаду. В остальном же он выглядел, как и раньше: черная футболка, поверх которой завязан такой же черный рабочий фартук, скрывавший, предположительно, светло-голубые джинсы.       Мальчишка поднял голову и сразу же увидел старшего. Во взгляде Чонгука на секунду промелькнуло что-то вроде привычной радости, но очень быстро исчезло, а на лице отобразилась лишь вежливая улыбка, которой он, вероятно, одаривал всех посетителей кофейни.       — Привет, Юнги-хён, — довольно бодро, но сохраняя голос спокойным, поприветствовал он. — Тебе как обычно?       Мин нервно сглотнул и несильно кивнул, после чего глубоко вздохнул и заговорил чуть охрипшим голосом:       — Чонгук, я могу тебя сегодня подождать с работы?       Юноша, казалось, удивился и призадумался. Он ничего не ответил, а вместо этого озвучил напарнице, какой напиток ей вбить в программу и, взяв стаканчик, принялся готовить кофе. Юнги расплатился и просто молча стоял и ждал: либо только кофе и выход из кофейни ни с чем, либо все же положительный ответ от мальчишки. Сделав привычный Американо, Чонгук поставил стаканчик на стойку и, не убирая руку, наконец, произнес:       — Я заканчиваю в 8, хён. Если дождешься — можем прогуляться.       Юноша не улыбался, как раньше, говоря это, но его выражение лица все же как будто немного смягчилось. Юнги лишь кивнул, поблагодарил за кофе и вышел из заведения. Времени оставалось еще около часа, но на душе стало как-то заметно легче. Он решил пройтись по достаточно людной улице, на которой, собственно, и находилась кофейня.       Прохожие как раз возвращались домой с работы либо просто шли по своим делам, а студенты и школьники, находившиеся на каникулах, делали атмосферу еще более живой и наполненной неугомонным смехом, разговорами и летним восторгом. Юнги отпил глоток ароматного горячего кофе и чуть прикрыл глаза, чувствуя, как подувший смелее ветер колышет ворот его рубашки, приятно пробегая по коже и как будто немного успокаивая.       Весь свободный час Мин неспешно прохаживал где-то не слишком далеко от кофейни, иногда доставая телефон и просматривая что-то в рабочем чате. Он даже успел решить пару необязательных вопросов и составить примерный план работы на завтра. Убедившись, что до окончания рабочего дня Чонгука осталось около десяти минут, Юнги уже чуть более быстрым шагом вернулся ко входу в заведение, ощущая некоторую нервозность. Ему очень хотелось сделать все, что было в его силах, чтобы на лице мальчишки снова расцвела его согревающая улыбка, но все же небольшой страх не справиться с этим или же еще заметнее все усугубить исчезать не хотел.       Юнги выбросил пустой стаканчик из-под кофе и, небрежно засунув руки в карманы брюк, стоял у входа, чуть задрав голову кверху, поскольку ему казалось, что вид чистого ясного неба придавал немного уверенности. Чонгук вышел из кофейни минут через пятнадцать и, медленно окинув старшего нечитаемым взглядом, от которого Юнги стало еще больше не по себе, подошел к нему. Мин посмотрел мальчишке в глаза, пытаясь найти в них хоть какую-то подсказку, о чем тот думал или что ощущал, но не смог ничего определить.       — Пойдем? — неуверенно спросил он сипловатым голосом.       Чонгук несильно кивнул и только после этого отвел взгляд в сторону. Они прошли молча около трех минут, и все это время юноша периодически недолго посматривал на старшего, но тоже ничего не говорил. Юнги же пытался решить, с чего стоило начать разговор.       — Чонгук-а, — негромко позвал он, поглядывая на мальчишку, и тот повернулся в ответ. — Ты злишься на меня?       Чонгук как-то грустно усмехнулся.       — Нет, хён, — так же тихо, но уверенно ответил он.       — Прости меня, — поморщившись, проговорил старший.       Он настолько редко перед кем-то искренне извинялся, что чувствовал себя так, будто шел голым по центральной площади Сеула.       — За что ты извиняешься, хён?       Юнги остановился и полностью повернулся к Чонгуку, практически оказываясь напротив. Он пробежался внимательным взглядом по его лицу. Ему невыносимо захотелось коснуться волос мальчишки, пропуская темные пряди через пальцы, но он сдержал в себе этот порыв, лишь ответил:       — За то, что, судя по всему, лишил этот грешный мир твоей прекрасной улыбки.       Чонгук, очевидно, смутился и, чуть опустив голову вниз, все же сдержанно улыбнулся, но от промелькнувшей долгожданной искренности в этом жесте у Юнги защемило где-то в области сердца. Он все-таки легонько дотронулся до волос мальчишки, бережно поглаживая, а Чонгук поднял свой взгляд на него.       — Я часто бываю грубым или несдержанным. Могу обидеть кого-то и даже не заметить, — начал объяснять старший. — И ты один из тех людей, которых я больше всего хотел бы уберечь от этого.       Лицо мальчишки после этих слов заметно просветлело, а Юнги не смог сдержать облегченного вздоха, увидев, как, наконец, медленно и неуверенно, но так томительно неизбежно возвращается знакомая сияющая улыбка, сладостно растапливая ледники в душе старшего. Чонгук тут же поймал руку Юнги и, мягко отстранив от своих волос, обхватил своими теплыми ладонями, удерживая между ними где-то на уровни груди. Он принялся медленно, но решительно поглаживать бледную кисть, демонстрируя свои очаровательные кроличьи зубы. Юнги почувствовал, как от кончиков пальцев по телу протяжно расползается оживляющая волна, заканчивающаяся теплым сгустком в районе грудной клетки.       — Я прощен? — уточнил старший, приподнимая уголки своих губ и со слабым прищуром смотря на юношу.       Тот отпустил его руку и, легонько рассмеявшись, ответил:       — Я не обижался на тебя, Юнги-хён. Просто… дело было в другом. — На лице Чонгука промелькнул недавний отпечаток грусти.       — Расскажешь?       — Не сегодня, — уверенно отказался мальчишка.       — Хорошо. Пойдем, я отвезу тебя домой, — ласково улыбнулся Мин.       Чонгук как будто немного растерялся, затем, слегка смутившись, несмело попросил:       — Хён, а сыграешь мне снова?       Юнги удивленно приподнял бровь, но, если уж быть честным с самим собой — глубоко внутри ощутил нечто, похожее на какой-то прилив сил, связанный с желанием порадовать мальчишку, и осознание того, что самому было очень приятно услышать эту просьбу. Мин едва заметно улыбнулся.       — Поехали.       Чонгук, не скрываясь, просиял и, развернувшись в обратную сторону, осторожно взял Юнги за запястье и потянул за собой, направляясь к машине.       Они доехали не очень быстро, поскольку как раз было время вечерних пробок, но на протяжении всего пути юноша энергично болтал: начав неуверенно, но постепенно отбрасывая ненужную скованность и возвращая привычную жизнерадостность. Юнги в тот момент мог лишь думать о том, как ему этого не хватало в последнее время и как нравилось видеть это бурлящее искренними эмоциями чудо.       Оказавшись в квартире старшего, Чонгук сразу уверенным шагом направился поближе к синтезатору, но Юнги, чуть нахмурившись, его остановил. Он убедил мальчишку сначала поужинать, ибо оба после работы были голодными, и попросил подождать, пока Мин переоденется во что-то более удобное, поскольку ходить и дальше в классических брюках и рубашке у него уже не было сил. Так он и сделал, натянув на себя широкую белую футболку и темно-серые, немного свободные брюки с несколькими карманами вдоль штанин.       Разместившись на табурете возле синтезатора, Юнги даже не задумывался, что именно сыграть. В последние дни он работал над одной мелодией, которая сама лезла в голову, не оставляя в покое. Это не было чьим-то заказом, и для собственной записи он бы ее использовать не стал, но все же сохранил на компьютере отдельным файлом. Композиция звучала немного грустно, как будто передавая состояние души за последние дни или недели, но в то же время в ней проскальзывали крохотные оттенки чего-то вроде надежды, а потому она разносилась по комнате, создавая волну искренних и ярких ощущений.       Чонгук, как и в прошлый раз, сидел на диване в довольно расслабленной позе и внимательно слушал, сосредоточившись на игре старшего и одновременно как будто думая о чем-то своем. Его лицо выражало слишком много разных эмоций, которые мгновенно менялись: одна за другой, плавным круговоротом. Когда мелодия закончилась, юноша еле заметно вздрогнул и, поднявшись с дивана, подошел к Юнги со спины, после чего осторожно положил свои ладони на плечи старшего и, медленно наклонившись, обнял, скрещивая руки у него на груди и уткнувшись лбом в бледную шею.       — Хён… Это очень здорово. Твоя музыка… она такая… живая, — бормотал полушепотом Чонгук, пытаясь выразить свои эмоции. — И я только сейчас понял, насколько сильно скучал, хён…       Юнги не мог выдавить из себя ни слова, ощущая лишь внезапно возникшую сухость во рту, и чувствуя на шее обжигающее дыхание, запустившее от позвоночника табун щекочущих мурашек. Его собственные легкие как будто замерли, неспособные пропускать воздух через себя, а сердечный ритм начал невольно ускоряться. Мин слегка коснулся кончиками пальцев расположившихся у него на груди чужих теплых рук и осторожно попробовал отстраниться. Чонгук ослабил свои объятия, а после полностью плавно убрал руки, делая небольшой шаг назад. На его лице оставалась чистая, душевная улыбка.       — Я тоже скучал, ребенок, — ответил Юнги мягким низким голосом, чуть приподняв уголки губ.       Лицо старшего выглядело спокойным, но на самом деле ему приходилось для этого прикладывать немало усилий, ибо внутри случился какой-то необычайный фейерверк из смеси радости, страха, растерянности и тепла, получаемого от ласкающей улыбки мальчишки в совокупности с его согревающими объятиями.       — Не пугай меня так больше, ладно? — попросил Мин. — Не могу смотреть, как ты грустишь.       Чонгук слегка смутился, не переставая улыбаться, и легонько кивнул.       — Ты поедешь домой или… ? — Юнги не договорил, но выжидающе смотрел на юношу.       — Можно остаться? — решил уточнить тот.       Старший утвердительно кивнул, облизнув, наконец, пересохшие губы. Он и сам сейчас не знал: хотел бы, чтобы Чонгук остался у него дома или же нет, но не предложить ему самому сделать выбор все-таки не мог. Мальчишка задумчиво посмотрел на Юнги, после чего его взгляд всего на мгновение как-то изменился, а затем юноша с легкой неуверенностью ответил:       — Н-нет, хён, я лучше сегодня домой. И… тебе не обязательно отвозить меня, я еще успею на метро или автобус.       — Мне не трудно. Поехали.       Мин встал с табурета и, прихватив ключи, направился к выходу из квартиры. Чонгук сделал какой-то рассеянный глубокий вздох и последовал за ним.       До дома, где жил юноша, они доехали по уже более свободным дорогам, поскольку время, хоть и не было еще ночным, но все же даже для самых рьяных трудоголиков являлось достаточно поздним. Чонгук казался немного взволнованным и смог успокоиться только примерно на полпути, вернув свойственную ему легкость. Уже возле своего дома мальчишка смерил старшего каким-то чуть задумчивым взглядом, но затем улыбнулся, поблагодарил и, попрощавшись, вышел из машины. А Юнги…       Юнги непроизвольно рассмеялся над самим собой, опустившись лбом на верхнюю часть руля, потому что не понимал, что заставляло его чувствовать неуверенность и даже некоторую нервозность. Его откровенно пугало, что заботливые объятия Чонгука на какую-то долю секунды показались ему не совсем дружескими. Однако он не мог себе позволить испытывать такие ощущения, находясь рядом с мальчишкой. Должно быть, этому всему имелось какое-то разумное объяснение, которого он пока что просто не смог найти. Не препятствуя окутавшей его легкой панике, Юнги машинально схватил телефон и отыскал номер Тэхена.

***

      На следующий день Юнги примерно к концу рабочего времени позвонил уже куда более радостный, чем в прошлый раз, Хосок и сообщил две новости. Первая заключалась в том, что Чонгук, наконец-то, вчера приехал впервые за долгое время в приподнятом настроении и даже в каком-то легком трансе, но в целом выглядел достаточно жизнерадостно, и Юнги был по-настоящему рад это слышать, даже невольно улыбнулся, несмотря на то, что его никто в этот момент не видел. А может, — даже к лучшему. Вторая же новость звучала примерно так:       — В субботу все опять собираемся отдохнуть у нас. Скажи, что ты тоже приедешь! — немного плаксивым голосом начал упрашивать его друг.       У Юнги на субботу, к счастью, снова не было никаких важных дел и в Сеул ехать не требовалось, поэтому, усмехнувшись над настойчивостью друга, он ответил:       — Хорошо, приеду.       Хосок весело завопил в трубку, после чего добавил:       — Возьмешь алкоголь? Об остальном я сам позабочусь.       Мин тяжело вздохнул. Ему начинало казаться, что друг его считал самым «пропитым» в их компании, хотя, конечно, нельзя было с уверенностью утверждать, что это было не так.       — Договорились.       — Отлично, тогда до субботы, — довольным голосом протянул Хосок и отключился.       Юнги решил купить алкоголь прямо в тот же день, чтобы потом не возиться с этим, поэтому сразу после работы зашел в супермаркет. Теперь их в компании было шестеро, и набор получился весьма… разношерстным. Благо существуют такие замечательные люди, как Чон Хосок, который способен дарить свое тепло окружающим практически в бесконечном объеме и чуть ли не каждому встречному. Чимин был тоже достаточно позитивным, но, видимо, только если не злился.       Если абстрагироваться, то и Джин был весьма веселым парнем и иногда вел себя настолько глупо, что люди сомневались в правдивости информации о его возрасте. Однако ему и Юнги, им обоим, еще потребуется время, чтобы снова привыкнуть друг к другу и ощущать себя комфортнее, не боясь, что кто-то будет вспоминать об их давней связи. Насколько Юнги было известно, Намджун все еще ничего не знал, поэтому придется опять контролировать себя, чтобы не сказать что-то лишнее. Джун казался Юнги довольно интересным парнем, и, возможно, если бы не ситуация с Сокджином, Мин попробовал бы с ним сдружиться получше, но пока что ощущал, что не мог на это претендовать. А Чонгук… Кажется, у Юнги уже начинает входить в привычку улыбаться каждый раз при мысли об этом очаровательном мальчишке.       День закончился довольно быстро и незаметно. Так же, как и следующий. Быть может, потому что все сотрудники уже находились в предвкушении выходных и старались разобраться с максимальным количеством дел и задач, чтобы на субботу с воскресеньем ничего переносить не пришлось. Юнги в последний рабочий день вернулся домой немного позже обычного, но был даже рад этому, поскольку он ощутимо вымотался и смог быстро и легко заснуть, чувствуя себя на следующее утро в меру отдохнувшим.       Хосок ждал всех ближе к вечеру, следовательно примерно половину дня Мин был свободен, поэтому решил помотаться по городу и обновить кое-что из одежды. Тем более, что почти закончился второй летний месяц, за которым неизбежно последует постепенное похолодание. Вернувшись домой, он еще некоторое время посидел за своим любимым инструментом с блокнотом на коленях, буквально чувствуя, как неуловимое вдохновение готовит для него, вероятно, что-то существенно важное.       Дождавшись вечера, парень быстро принял душ, дал волосам немного подсохнуть и, натянув удобные черные джинсы с прорезями в районе коленей вместе с бело-красной толстовкой с надписью на иностранном языке, схватил личные вещи и запрошенный Хосоком алкоголь, после чего отправился на подземную парковку за машиной.       В квартиру Чонов Юнги приехал, как ни странно, самым первым. Чимина и Намджуна с Джином еще не было. Хосок встретил старшего с присущей ему радостной улыбкой, но даже она не могла в тот момент в глазах Юнги сравниться с теплом, которое исходило от такой же приветливой улыбки Чонгука. Кажется, Мин уже размышлял о том, что сияние и энергия двух братьев могли бы без преувеличения спасти целый мир, но сейчас Юнги словно начинал понимать, что его персональное спасение и личная погибель, судя по всему, выглядят, как красивый девятнадцатилетний юноша с очаровательными кроличьими зубами и выразительным блеском в кофейного цвета глазах.