***
На следующее утро Юнги проснулся, скорее, от шума дождя, врезавшегося своими тяжелыми каплями в прозрачные оконные стекла. Он осторожно протянул руку к лежавшему поблизости, на прикроватной тумбе, телефону и, узнав, что было только чуть меньше половины шестого утра, издал тихий недовольный стон. Чонгук рядом все еще спал, несильно прижимаясь к нему со спины, и Мин старался пока что не шевелиться, чтобы не разбудить его. Однако юноша буквально через минут пять начал ворочаться сам, а старший, решив воспользоваться этой возможностью, аккуратно отодвинулся, следом встал с кровати, и, прихватив свой мобильный, который оставил валяться на диване в гостиной, направился в ванную. Раз уж он проснулся настолько раньше будильника, то мог собраться в более неторопливом режиме, а заодно приготовить что-то на завтрак, ибо в последние дни или даже недели у него появилась привычка уходить из дома голодным и в спешке перекусывать перед работой. А иногда и вовсе ограничиваться стаканчиком кофе. Но сегодня в его кровати сладким сном спал мальчишка, которого перед выходом было бы очень желательно чем-то накормить. В идеале — чем-то в достаточной мере вкусным. Юнги вышел из ванной и, прежде чем приступить к готовке, подошел к кухонному окну с сигаретой и зажигалкой в руках. Он вновь бросил взгляд на сонный теперь уже по-утреннему город, утопающий в накрывшем его небесном наплыве, и ухмыльнулся. Так странно было видеть, казалось бы, все то же самое: как день начинался, словно ничем не отличаясь от предыдущего, но осознавать, что конкретно в жизни самого Юнги всего за один вечер изменилось довольно многое. Или не многое, но очень важное. Парень насытил свои легкие привычным ядовитым дымом и, выбросив докуренную сигарету, забрал с дивана телефон. Он отключил будильник, чтобы его звон не разбудил Чонгука, быстро проверил рабочий чат и, к облегчению не найдя там ничего важного и требующего немедленного внимания, погрузился в приготовление завтрака. Примерно через полчаса послышался шум открывающейся двери в спальню, а через несколько секунд за ней показалось очаровательное сонное создание с взлохмаченными темно-каштановыми волосами, которое сделало несколько шагов, а затем застыло, с живым любопытством разглядывая кухню. — Доброе утро, Юнги-хён, — чуть улыбнувшись, заспанным хриплым голосом произнес Чонгук. — Доброе, малыш, — улыбнулся в ответ старший, приготавливая себе кофе. — Иди в душ, и будем завтракать. Юноша лениво кивнул и поплелся в сторону ванной комнаты. Он вышел оттуда тоже довольно быстро и уже более бодрым шагом приблизился к Юнги, заключая в теплые уверенные объятия и мягко прижимаясь своими губами к губам старшего, затем чуть надавил языком на нижнюю губу, как бы прося открыть рот. — Чонгук… — попытался аккуратно отстраниться Мин. — Я недавно курил, и от меня сильно несет дымом. — Ну и что… — приглушенным голосом ответил мальчишка, продолжая покрывать короткими поцелуями поочередно: губы, линию подбородка, скулы. Юнги неглубоко, но прерывисто вздохнул, после чего положил ладонь Чонгуку на затылок и уже сам вовлек в более смелый поцелуй, нежно поглаживая второй рукой спину юноши через тонкую ткань широкой футболки. Чонгук шумно втянул носом воздух и немного нерешительно сделал крохотный шаг вперед, прижимаясь теперь всем телом к старшему, который едва ли не упирался в стоявший позади кухонный стол. Почувствовав, что легкий утренний поцелуй с каждой секундой становится все менее безобидным, Мин отстранился, ласково коснувшись пальцами лица мальчишки и придержав за подбородок. — Завтрак… — все еще сипловатым, но весьма убедительным голосом произнес он. — Хён… — негромко завозмущался Чонгук. — Поцеловать тебя я хочу больше, чем завтрак. — Уже поцеловал, — начальственным тоном ответил Юнги и, чмокнув юношу прямо под нижней губой, где у того находилась маленькая прелестная родинка, выбрался из объятий, подходя к кухонному шкафчику и потянувшись за тарелками. Чонгук недовольно вздохнул, но присел за стол, протянув руку к кружке кофе старшего. Сделав крошечный глоток, он поморщился и отодвинул обратно, на прежнее место. — Горький, — вынес свой вердикт он, следом дополнив. — И у нас в кофейне лучше. Мальчишка забавно поджал губы, а Мин усмехнулся, поставив на стол две тарелки с омлетом и овощами, приготовленными ближе к европейской кухне, на которую сегодня почему-то потянуло. Ласковым движением поправив чужую, цвета горького шоколада, челку, он уселся напротив. Они завтракали, не особенно торопясь, поскольку время им это позволяло. Чонгук находился в приподнятом настроении и с сияющей улыбкой в перерывах между пережевыванием пищи щебетал о новых фильмах, играх, рассказывал забавные случаи, произошедшие за время его работы в кофейне, а Юнги, практически не отрывая взгляда от этого неугомонного источника ободряющей энергии, наслаждался сквозившим энтузиазмом сладким голосом, лишь иногда что-то спрашивая или уточняя. — Хён… — неуверенно позвал юноша после того, как они вместе помыли посуду и были уже готовы собираться: старший на работу, а Чонгук планировал перед кофейней заехать домой. У мальчишки оставалась последняя неделя до начала нового семестра в университете. С возвращением учебы Чонгуку придется снова перейти на неполный график и работать лишь по вечерам. Юнги как раз стоял возле гардеробной в темно-синих брюках и накинутой на плечи бледно-голубой рубашке, которую он в этот момент пытался застегнуть, когда юноша, уже полностью одетый в свою вчерашнюю одежду, приоткрыл рот, чтобы что-то спросить, но внезапно застыл, не сводя взгляда со старшего. — Чонгуки, я настолько нелепо выгляжу в строгом стиле? — приподняв одну бровь и застегивая последние три нижних пуговицы, усмехнулся Мин. Он успел заправить рубашку в брюки, щелкнуть ремнем и захватить пиджак, не надевая его, но держа в руках, и подойти к Чонгуку, когда тот, наконец-то, отмер. Мальчишка спешным движением облизал губы, после чего улыбнулся и немного опустил голову. — Нет, хён… — негромко пролепетал он. — Скорее, наоборот… Тебе идет. Старший нежно коснулся тремя пальцами подбородка Чонгука и, легонько повернув к себе, едва заметно прищурился, вглядываясь ему в глаза. — Эй… все хорошо? — ласковым голосом спросил он. Юноша плавно обхватил своими теплыми ладонями пальцы Юнги и, чуть отклонив их от себя, несильно кивнул, после чего осторожно потянул руку старшего назад к своему лицу и мягко коснулся губами, а затем отпустил. — Малыш, я же вижу, что тебя что-то беспокоит, — тихим низким голосом произнес Мин. — Нет, хён… Как-нибудь потом об этом поговорим… Мне не стоит пока что говорить брату о… нас? Юнги слегка нахмурился, а затем подался вперед, уверенно, но мягко, не напористо, поцеловав Чонгука в губы. Тот охотно ответил, но так же не пытался перевести поцелуй в более чувственный. Отстранившись от губ мальчишки, но оставаясь на расстоянии в несколько сантиметров от его лица, старший негромко попросил: — Дай мне немного времени, ладно? Чонгук с едва уловимой грустью вздохнул, но понимающе кивнул и даже попытался улыбнуться, хоть и вышло не слишком убедительно. Старший снова вовлек юношу в непродолжительный, но ласковый поцелуй, после чего легонько царапнул зубами его нижнюю губу и, осторожно отодвинувшись, спокойным голосом проговорил: — Мне пора на работу. Идем. Чонгук снова глубоко вздохнул и, несмело коснувшись ладонью руки Юнги, устремился к выходу, ненавязчиво уводя за собой.***
В последние пару недель на работе Юнги гораздо меньше приходилось тесно взаимодействовать с сотрудниками, помогая им в чем-то, чем раньше. В основном уже даже те, кто были приняты в компанию самыми последними, чувствовали себя достаточно уверенно, чтобы справляться самостоятельно, лишь в редких случаях обращались к своему руководителю, когда возникала какая-то проблема, решение которой найти в одиночку не удавалось. Именно поэтому начальство в Сеуле стало намекать на то, что Юнги пора более активно вовлекаться в налаживание связей с потенциальными клиентами в Тэгу и назначать личные встречи, располагая этим самым к себе для дальнейшего сотрудничества. Мин уже начал присматривать, кого из самых ранних своих сотрудников мог сделать своим помощником, доверив работу в офисе, пока он сам будет отсутствовать, находясь как раз-таки на подобных встречах. На эту роль подошла девушка, которую Юнги принял к себе второй по счету. У нее имелся скромный кратковременный опыт на невысокой руководящей должности, несмотря на ее молодой возраст: девушке лишь недавно исполнилось двадцать пять. К тому же, она быстро соображала и легко ориентировалась в сложных ситуациях. Мин решил посмотреть, как она справится с ограниченными обязанностями его помощницы, и если все пройдет гладко — он предложит ей такую или похожего плана должность, но уже на постоянной основе. Руководство в Сеуле будет только радо узнать, что филиал в Тэгу начинает преобразовываться в более-менее устойчивую структуру. Решению Юнги препятствовать не будут, поскольку им важнее увидеть результат, а в случае его положительного исхода — проблем и вовсе не предвидится. Всю оставшуюся неделю Мин пытался найти заинтересованных в работе с его компанией клиентов и договориться о встрече, активная фаза которых должна была начаться после выходных. Он старался подбирать время так, чтобы хотя бы два дня из пяти присутствовать на своем рабочем месте, никуда не отъезжая из офиса. Поэтому на следующую неделю удалось назначить три встречи: две во вторник, и одну в четверг. На выходных у Юнги все еще висела поездка в Сеул к потенциальному музыкальному заказчику, которую пришлось перенести в тот раз из-за пьяной выходки Чонгука. До этого времени Мин усердно работал днем в своем офисе, инструктируя свою новую помощницу на тему некоторых вопросов, которые могут упасть на ее плечи, пока он будет отлучаться из офиса. Вечером же Юнги заезжал к своему солнечному мальчику, одаривавшему его счастливой улыбкой каждый раз, как только обнаруживал в зоне видимости. Чонгук после каждой совместной вечерней прогулки милейшим образом хныкал и напрашивался остаться на ночь у старшего, но тот с сожалением отказывал, объясняя тем, что у Хосока рано или поздно возникнут вопросы на этот счет. Поэтому Мин привычно подвозил юношу до его дома, и после множества долгих жарких поцелуев в машине, Чонгук с затуманенным от приятных ощущений взглядом и раздосадованным из-за необходимости расставаться лицом скрывался за дверью своего подъезда, а Юнги разворачивал автомобиль и направлялся к себе. Узнав, что на выходных старший и вовсе уезжает в Сеул и вернется лишь в воскресенье, мальчишка даже не стал пытаться скрыть своего разочарования и понурого вида. Мин взамен пообещал, что весь оставшийся вечер выходного дня они проведут вместе и Чонгук, наконец, может у него остаться на ночь, если захочет. Это самое «если» даже не вызывало никаких сомнений на свой счет, поэтому, услышав такой вариант, юноша опять повеселел, что позволяло душе Юнги в очередной раз отогреться от своего застывшего вечным холодом состояния. Старший видел, что Чонгука беспокоила некая неопределенность их взаимоотношений. Тем более, что мальчишка прямо и уже неоднократно сказал, что влюблен в него, но Мин все еще ощущал что-то вроде страха, исходившего от разного рода мыслей. Он опасался, что если признается в том же Чонгуку, то все может рассыпаться, словно замок из песка, который ты так долго строил, а кто-то нечаянно на него наступил. Эта тревога казалась несомненно странной для трезвой логики, ибо обычно у двух людей, открывших свои чувства друг другу, наступает та самая фаза «долго и счастливо» или хотя бы попытка ее создать, но Юнги как будто не мог представить, что нечто подобное в его жизни в принципе тоже было возможно. Вполне вероятно, свою роль играл страх, что у них с Чонгуком может получиться что-то «не то», и он потеряет этого очаровательного энергичного мальчишку из своей жизни, а предыдущий опыт построения отношений с кем-то лишь еще больше усиливал подобные опасения. Помимо этого Юнги переживал и за Чонгука: что не сможет ему давать столько же заботы и ласки, сколько плескалось в самом юноше. Не потому что не хочет, а потому что, скорее, не умеет, не знает, как это правильно сделать. С одной стороны, все эти мысли и тревоги казались каким-то абсурдом и нелепым предлогом, чтобы держать все в тех же рамках, что есть сейчас; с другой — быть может, когда в жизни появляется кто-то по-настоящему важный и ценный, ты боишься навредить ему своим малейшим действием и поэтому ощущаешь подобную растерянность. Не исключено, конечно, что Юнги просто стал психом или всегда им и был, и у него «всего лишь» что-то не так с головой. Повезло же, однако, Чонгуку с выбором его сердца…***
Остаток рабочей недели пролетел вполне себе незаметно, поэтому Юнги, как и собирался, наконец, отправился в субботу утром в Сеул. Встреча с потенциальным заказчиком, который в итоге все же утвердился в роли клиента, и для которого Suga теперь должен был выполнить обговоренную условиями подписанного кратковременного контракта музыкальную работу, длилась около пары часов, поэтому освободился Юнги довольно рано. Он решил сам, по своей инициативе заехать в главный офис компании, чьи интересы представлял на данном этапе в Тэгу, созвонившись перед этим с некоторыми из руководителей и менеджеров, и дополнительно обсудить кое-какие вопросы, ибо так все же было удобнее, чем по видеосвязи, как они преимущественно делали, находясь в разных городах. Возможно, Юнги настолько старался погрузиться в работу, чтобы день поскорее закончился, и наступило воскресенье, которого он так нетерпеливо и даже удивительно для самого себя ждал. Раньше, еще несколько месяцев назад, парень, скорее всего, обрадовался бы нахождению в Сеуле и непременно насладился бы прогулкой по городу или любимым местам и заведениям, но сейчас в его голове был отнюдь не город, а человек: мальчишка, который надломил эту самую границу восприятия двух одновременно схожих, но таких разных городов. Мальчишка, благодаря которому, даже Тэгу больше не вызывал настолько укоренившейся неприязни. Юнги снова остановился в небольшом отеле на выезде из Сеула и, переночевав, рано утром собрался ехать назад в родной город, отправив перед поездкой небольшое сообщение на ставший самым важным за последнее время в телефонной книге номер:Вы:
Доброе утро, малыш. Часа через 3 буду в Тэгу
Чонгук, вероятно, еще спал, в связи с чем ответа сразу не последовало, но Мин и не хотел разбудить юношу, поэтому отправил свое сообщение беззвучно. Юнги как раз довольно символично проехал мимо таблички с указателем «Тэгу», когда телефон немногочисленно пиликнул, уведомляя о новых входящих. Остановившись на одном из светофоров, Мин взял смартфон в руки. Чонгук: Доброе утро, Юнги-хён: Р Не хочешь сегодня сходить куда-нибудь? Можем в кино, на аттракционы или еще куда Юнги усмехнулся и отложил пока что телефон, продолжая путь до своей квартиры. Он уже и не помнил, когда в последний раз выбирался куда-то в подобные места. Да и в целом, не сказать что очень уж любил где-либо бывать, но раз мальчишка предложил, то он просто не мог расстраивать его своим отказом. Добравшись до парковки, Юнги оставил машину и по дороге к лифту, наконец, ответил:Вы:
Выбирай, куда тебе хотелось бы
Согласен на любой вариант
Телефон снова несколько раз пропищал, когда парень зашел в квартиру и уже собирался пойти принять душ. Чонгук: Тогда в парк на аттракционы, ты не против? Я так давно там не был А теперь хочу сходить с тобой с:Вы:
Хорошо, малыш
Они договорились встретиться через пару часов, за которые Юнги успел таки сходить в ванную, пообедать… ну, если это можно было так назвать… и, переодевшись в светло-голубые джинсы и темно-синее худи, вышел из дома. Перед тем, как выехать с парковки, парень быстро выкурил сигарету, нетерпеливо потоптавшись в зоне для курения, и поспешил к машине. Забравшись в автомобиль, Юнги закинул в рот какую-то фруктовую жвачку, которую чисто случайно нашел у себя, и направился по адресу, указанному в одном из сообщений Чонгука. Возле парка оказалось достаточно много людей, в особенности семей с детьми, что в общем-то было не удивительно, поскольку: во-первых, был выходной день, во-вторых, место являлось весьма популярным не только для детей помладше, но и для подростков, а также некоторых парочек, назначавших там свидание. Юнги немного поморщился от этого слова, возникшего в голове, пытаясь не примерять его на себя и Чонгука. Ему нравилось считать это чем-то вроде приятного совместного времяпровождения, без развешивания каких-то конкретных ярлыков или названий. Присутствие большого количества народа было обосновано еще, скорее всего, тем, что стояла хоть уже и не такая жаркая, но все же довольно греющая солнечная погода. Небо было кристально чистым, даже тончайших облачных перышек в этот раз не наблюдалось, как будто над всеми просто нависал огромный высокий купол из ярко-голубого толстого стекла. Лишь освежающий ветер, периодически врывающийся в это обласканное лучами солнца, неугомонное пространство и срывающий кое-где успевшие пожелтеть листья на деревьях, напоминал о том, что лето уже было на исходе. Юнги оставил машину не так уж близко к парку, поскольку парковочных мест, очевидно, на всех желающих посетить центр развлечений не хватало. Мин подошел к широким кованым воротам, створки которых были приветливо распахнуты, и окинул быстрым взглядом людей вокруг. Чонгука он не нашел, поэтому решил подождать его как раз на этом месте, у входа, отойдя немного в сторону, чтобы не сталкиваться со счастливыми толпами людей, снующих туда-сюда. Мальчишка показался в зоне видимости минут через пятнадцать, а заметив старшего, сразу ускорил шаг и растянул свои прекрасные губы в благодушной улыбке, сияя белоснежными кроличьими зубами и рассыпая вокруг себя согревающие искры, пляшущие в шоколадного цвета блестящих глазах. Юнги почувствовал, как уголки его собственных губ медленно поднимаются вверх, но даже не стал этому никак противиться, поскольку видеть это очаровательное чудо и оставаться равнодушным просто не представлялось возможным. — Привет, Юнги-хён, — просиял радостью Чонгук, оказавшись рядом со старшим. Юноша машинально подался немного вперед, очевидно желая поцеловать Юнги, но тут же замер, одернув себя и с чуть покрасневшими щеками оглядываясь вокруг. На нем были аналогичные светло-голубые джинсы, но с потертостями и прорезями в районе коленей, а также черная свободная футболка, поверх которой находилась расстегнутая однотонная бежевая рубашка с подвернутыми рукавами. На левом плече висел черный рюкзак, лямку которого Чонгук слегка придерживал. — Привет, малыш, — сдержанно улыбнувшись, поздоровался в ответ Мин, после чего сделал шаг в сторону мальчишки и, протянув руку к темным волосам, ласково потрепал их, сначала наведя легкий беспорядок, а потом своей же рукой поправляя взлохмаченную челку. Чонгук, тут же поймав руку старшего, обхватил ее своими ладонями и, опустив вниз, начал медленно поглаживать тонкие бледные пальцы. — Куда пойдем? — поинтересовался Мин. Юноша на несколько секунд призадумался, после чего нерешительно посмотрел на Юнги. — Хён, а ты бывал на американских горках? — несмело спросил он. Старший немного поморщился. Он в целом не очень любил аттракционы, а уж те, на которых могло быть откровенно страшно, — тем более. Его не пугали многие вещи, от которых другие люди пришли бы в ужас, но вот экстрим и все, что с ним связано — это точно было не для него. — Да, пришлось как-то… — нехотя ответил Мин. — А сейчас не хочешь? — нерешительно поинтересовался Чонгук тихим голосом, сквозь который сквозило неприкрытое волнение, смешанное с надеждой на положительный ответ. Юнги не хотел. И ни за что бы не согласился, не находись он под впечатлением от этого искреннего просящего голоса и рассекающего душу на несколько частей милого взгляда олененка, которому язык даже физически не поворачивался сказать «нет». Старший тяжело вздохнул, чуть прикрыв глаза. Кажется, у него сегодня будет праздник по случаю появления первого седого волоса, но он даже не сомневался, что те живые эмоции, которые испытывал мальчишка и которые был готов демонстрировать всем вокруг, создавая вблизи себя исцеляющую энергетическую волну, стоили не только седого волоса, но и всей черной шевелюры Юнги. — Идем, — улыбнулся он и направился в сторону касс с билетами, аккуратно поддерживая Чонгука под локоть и увлекая за собой. И вот: первая жизнерадостная волна запущена, а сопровождающая ее чарующая кроличья улыбка на юном красиво лице уже готова дарить свое тепло и ласку. Начав с американских горок, они испробовали в результате едва ли не все имеющиеся аттракционы, коих в парке насчитывалось довольно много. Мин и сам не заметил, как его страх отодвинулся на второй план, позволяя получать искреннее удовольствие, хоть и в гораздо более слабой степени, чем Чонгук, но даже это для него было относительным подвигом. Он бы ни за что не подумал, что находясь в парке развлечений, мог беззаботно насладиться своим временем, и вместо напуганного седовласого деда, каким он себя в тот момент представлял, превратиться в такого же юного мальчишку, способного радоваться подобным мелочам. Поразительно, как влияет на восприятие места тот факт, кто с тобой в этом месте присутствует. Они вышли из парка, уже когда солнце покинуло свой центральный небесный трон, спускаясь плавно ближе к горизонту и меняя легкий золотистый окрас на что-то более насыщенное, становясь похожим на большой гладкий красный апельсин, подсвеченный изнутри. Воздух был пропитан щекочущим нос запахом поп-корна и сладкой сахарной ваты, проплывающей розовыми облачками на палочках в руках проходивших мимо людей. Чонгук увидел по пути киоск с мороженым и, резво подхватив за руку Юнги, потащил за собой к нему. — Хён, ты хочешь мороженое? — не прекращая улыбаться, спросил мальчишка, переводя восторженный взгляд с таблички меню на лицо старшего. — Да, давай возьмем, — мягким незаметным движением поглаживая чужое теплое запястье, согласился Мин. Чонгук выбрал рожок с двумя шариками: клубничным и со вкусом вареной сгущенки, а Юнги взял себе один — мятный. Они прошли вдоль небольшой аллеи, которая образовывалась прямо от выхода из парка развлечений, перетекая в приятное место для спокойной прогулки после всплеска ярких, полученных на аттракционах, эмоций. На улице уже начинало понемногу темнеть, а усыпанная густыми деревьями и пышными кустарниками аллея и вовсе казалась окутанной чарующей сумрачной дымкой. Время было еще недостаточно поздним, чтобы зажглись уличные фонари, создавая вокруг атмосферу некой таинственности и в какой-то мере умиротворенности. Чонгук замедлил шаг, а, поравнявшись с раскидистым, выгоревшим практически полностью от летнего солнца деревом, и вовсе остановился, чуть приподняв голову кверху и вглядываясь в потемневшую голубизну неба. Юнги подошел к нему, любуясь прекрасным профилем: на лице юноши сейчас не было улыбки, а выражение казалось, скорее, спокойным, но в глазах все равно плясали огоньки заинтересованности и цветения жизни. — О чем призадумался? — ровным голосом поинтересовался старший. Чонгук опустил голову и, чуть приподняв уголки губ, перевел взгляд на него. — Просто сегодня очень хороший день, Юнги-хён. Когда юноша повернулся к нему полностью, Мин заметил, что краешек верхней губы мальчишки был немного испачкан мороженым. Юнги быстро оглянулся вокруг и, осторожно взяв Чонгука за руку, повел ближе к дереву, возле которого они и стояли, развернувшись таким образом, чтобы их практически не было видно прохожим. — Хён? — позвал слегка озадаченный юноша, а старший, почувствовав, как с каждым ударом сердце начинает биться быстрее, нервно сглотнул, затем подошел к Чонгуку вплотную. Мальчишка смотрел на него во все глаза и, казалось, даже задержал дыхание, а Мин потянулся чуть вверх и, оказавшись губами всего в паре сантиметров от губ Чонгука, медленно провел языком по краешку кожи над его верхней губой: как раз там, где и была капелька мороженого. Юноша тихонько, но судорожно вздохнул и в ту же секунду подался вперед, утягивая в волнительный поцелуй. Он положил свои руки на спину старшему и мягко подтолкнул к себе навстречу, прижимаясь своей вздымающейся рельефной грудью к грудной клетке Юнги. Мин сразу же разорвал сладостный поцелуй, но не спешил отстраняться полностью. — Эй… — с успевшим ускориться дыханием произнес он. — Настолько расходиться в общественном месте я не планировал… Чонгук еле заметно усмехнулся, затем, подарив и себе, и старшему еще один торопливый поцелуй, отпустил из образовавшихся объятий, глубоко вздыхая. — Я знаю, хён… — с легкой хрипотцой произнес он. — Поедем домой? Юнги немного прищурился, вглядываясь в его лицо, затем усмехнулся в ответ. — Идем. Мин схватил мальчишку за руку чуть выше запястья и повел в ту сторону, где оставил свою машину перед тем, как отправиться в парк. Чонгук резво передвигал ногами, иногда даже обгоняя, и, несмотря на то, что им пришлось практически заново пройти мимо всех аттракционов, в нужном месте они оказались значительно быстрее, чем предполагал старший. Они уселись в автомобиль, и Юнги начал осторожно выезжать с парковки. Перед тем, как отправиться непосредственно домой, потребовалось еще заехать в магазин за продуктами. Уже в самом супермаркете юноша предложил посмотреть в квартире старшего какой-нибудь фильм, и набрал для этого несколько пачек разного рода быстрых закусок. Оказавшись дома, Мин решил сразу приготовить ужин, а Чонгук напросился в помощники. Кажется, Хосок как-то говорил, что у мальчишки имеется кулинарный талант… Что ж, Юнги смог лично в этом убедиться, да и еще сэкономить время на готовку. В результате они поужинали примерно в девять часов вечера, и у них как раз осталась пара свободных часов на просмотр какого-нибудь фильма. Юноша предложил пересмотреть «Человека-паука», отчего старший не смог сдержать вырвавшегося смешка, но, увидев очаровательно-нахмуренное лицо Чонгука, опустил голову вниз и, кое-как спрятав расползавшуюся улыбку, плюхнулся к нему на диван в гостиной, развалившись во всю длину так, что его голова оказалась на коленях мальчишки. Тот сразу же улыбнулся и, положив одну руку Юнги чуть выше груди, ближе к области ключиц, второй мягко зарылся в черные волосы и почти на протяжении всего фильма медленно их перебирал, иногда легонько поглаживая. Старшему от таких манипуляций потребовалось немало усилий, чтобы не задремать прямо на коленях Чонгука, но кое-как он все же смог отогнать от себя это сонливое наваждение. — Я в ванную, — сообщил Мин, поднимаясь с дивана, когда фильм, наконец, закончился. Чонгук как-то рассеянно вздохнул, но с легкой улыбкой кивнул. Юнги не было как обычно минут пятнадцать-двадцать, а когда он вышел, поправляя влажные волосы, то сразу направился в спальню: подготовить постель ко сну. Через некоторое время вода в душе снова зашумела, давая понять, что юноша, вероятно, тоже должен скоро прийти и лечь спать. Старший прилег на ту половину кровати, которую он обычно занимал, если у него оставался на ночь Чонгук, и, установив на телефоне будильник, бросил его рядом на прикроватную тумбочку. Юнги лег на спину, закинув руки за голову и застыв взглядом где-то на потолке, не пытаясь вглядеться в него. Мальчишка там, в парке, сказал, что сегодня был очень хороший день, и Мин понимал, что целиком и полностью с ним согласен. Ему вдруг сильно захотелось курить, но и вставать с кровати, а потом еще повторно чистить зубы не слишком привлекало. Он тяжело вздохнул и все-таки оттолкнулся спиной, поднимаясь с постели. Дурацкая привычка… Юнги схватил пачку сигарет и зажигалку, валявшиеся на кухонном столе, и подошел к окну, открыв его. В квартиру тут же пролезла колючая ночная прохлада, бьющая по еще не до конца высохшим волосам морозным кнутом. В этот момент звуки в ванной прекратились, а через несколько секунд дверь приоткрылась. Старший стоял в темноте, поэтому его глаза уже успели привыкнуть, и он сразу разглядел Чонгука с такими же мокрыми темными волосами и в домашней футболке и шортах, а вот юноша его заметил не сразу. Возможно, больше по маленькому огоньку, висевшему в окутанной тьмой комнате и принадлежавшему зажженной сигарете. — Хён? — немного растерянно позвал Чонгук и, сделав пару шагов, остановился, нахмурившись. — Ты заболеешь, если будешь вот так стоять у открытого окна. Юнги сделал быструю затяжку и виновато улыбнулся, хотя не был уверен, что мальчишка смог это увидеть в царившей темноте. — Прости, малыш, — негромко произнес он. — Я сейчас. Чонгук недовольно цокнул и, взъерошив свои влажные волосы, отправился в спальню, а Мин, сделав еще несколько коротких затяжек, как и собирался, устремился снова в ванную за зубной щеткой. Когда он зашел в уже погрузившуюся в такой же мрак спальную комнату, юноша лежал на кровати на боку, спиной ко входу, и подложив одну руку под голову. Старший глубоко вздохнул и осторожно присел на краешек рядом с ним, ласково поглаживая по волосам. Послышался такой же глубокий вздох, после чего Чонгук повернулся и спокойным взглядом посмотрел на него, ничего не говоря. — Сильно устал? — тихим голосом поинтересовался Юнги. Чонгук в ответ лениво покачал головой, а затем откинул от себя край одеяла и присел на кровати, оказываясь практически лицом к лицу со старшим. — Как давно ты куришь, хён? Мин легонько усмехнулся, пытаясь вспомнить. — Около восьми лет, наверное, — пожал плечами он. — Но первое время делал перерывы. Мальчишка тяжело вздохнул, чуть прикрыв глаза. Он протянул свою ладонь к шее Юнги и мягко провел по бледной коже кончиками пальцев, затем скользнул рукой назад, ближе к затылку, следом аккуратно надавил, вынуждая немного наклониться, и подался навстречу сам, прижимаясь к губам старшего. Их поцелуй получился нежным и неторопливым, после чего Чонгук слегка отстранился и, не сводя взгляда с блестящих губ Юнги, прошептал: — Зубная паста не сильно помогает, Юнги-хён. Юноша едва уловимо усмехнулся, а Мин нахмурился. — Тебя это напрягает? — так же тихо спросил он. Чонгук легонько улыбнулся, затем снова подался вперед и, коротко поцеловав, ответил: — Нет. Я к тому, что тебе не обязательно каждый раз пытаться перебить запах дыма. Мне не противно. Мальчишка потянулся за очередным поцелуем и немного сильнее надавил на шею старшего, увлекая за собой. Он сам практически лег на спину, а Юнги пришлось слегка нависнуть сверху. Когда они оба оказались в горизонтальном положении, Чонгук разорвал поцелуй, а после резким движением поменял их местами, оказываясь над старшим, который даже немного выгнул бровь, не ожидая подобной резвости от юноши. Чонгук втянул его в новый, уже более горячий поцелуй, сплетаясь языками и иногда приятно покусывая губы, которые у обоих начинали заметно краснеть и опухать. Мин ласково водил руками по спине мальчишки через ткань его футболки. Чонгук ненадолго отстранился и, рвано вздохнув, стал активно заглатывать нехватающий воздух, насыщая усиленно работающие легкие. Его взгляд был немного затуманен, позволяя матовым зрачкам практически затопить красивую кофейную радужку. Юнги переместил одну руку со спины юноши и осторожно коснулся лица, вглядываясь в изящные черты. Старший тоже дышал более учащенно, чем обычно, но ему казалось, что это еще далеко не предел того, что с ним способен сделать этот прекрасный мальчик. — Хён… — неуверенно позвал Чонгук, нервно облизывая губы и тем самым заставляя Юнги почти не сводить с них своего пристального взгляда. — Я никогда… Юноша замолчал, закусив нижнюю губу, а Мин все еще продолжал ласково поглаживать его по спине. — Не был с парнем? — подсказал Чонгуку старший, и тот с едва уловимым смущением кивнул. — Я знаю кое-что, но… Он снова не договорил, а Юнги скользнул своими длинными пальцами к подбородку мальчишки, мягко массируя и спускаясь иногда ближе к шее, стараясь такими легкими движениями дать понять, что все в порядке. — Малыш, тебе не нужно заставлять себя что-то делать, если ты не хочешь. Вполне нормально, что тебе требуется привыкнуть к некоторым ощущениям. Чонгук как-то беспокойно сглотнул, а его лицо покраснело настолько заметно, что позволяло различить это даже в темноте ночи, освещаемой лишь яркостью луны, прокрадывающейся в чуть приоткрытый кусочек панорамного окна. Юноша смотрел не в глаза старшему, а немного ниже: примерно в область шеи или же вообще куда-то на подушку, которая небрежно лежала у Юнги под головой. — Но… — негромко продолжил Чонгук, снова облизнув губы. — Я хочу, хён… Мальчишка сделал короткий прерывистый вздох, после чего опять наклонился и, перед тем как вовлечь в новый неторопливый поцелуй, прижался к старшему всем телом, почти незаметно двинув бедрами. Это нерешительное движение позволило Юнги в ту же секунду ощутить чужое возбуждение, отчего собственная нагретая кровь решительно устремилась в ту же самую точку, одновременно укрывая тающий с каждой секундой рассудок жаркой расслабляющей пеленой. Мин шумно втянул носом воздух и прервал одурманивающий поцелуй, стараясь вгрызться в пока еще целостную мысль о том, что сегодня на первом месте было не собственное удовольствие. — Ты мне доверяешь? — хрипло шепнул старший, вглядываясь в сверкающие глаза Чонгука. Тот несильно кивнул. В его взгляд все же прокрадывался легкий страх, но смешивался с таким же сильным желанием и нетерпением. Юноша сейчас был невероятно красив: с покрасневшими опухшими губами, на которых выступали капельки слюны, легким румянцем над очаровательными скулами, еще влажноватыми после душа волосами и ускоренным дыханием, заставлявшим грудную клетку часто двигаться. Юнги сделал легкий успокаивающий вздох, который ни на секунду не помог участившемуся сердцебиению перестать отдаваться вибрацией о ребра, а затем бережно обхватил руками Чонгука и в очередной раз поменял их местами, аккуратно прижимаясь теперь сверху. Мальчишка прерывисто вздохнул, а его руки слегка рассеянно легли старшему на поясницу, почти невесомо касаясь оголившейся из-под футболки кожи. Мин ощутил, как по телу поползли покалывающие мурашки, и с каждым мгновением контролировать свое возбуждение казалось изощренной пыткой, но он все же прикусил губу, тем самым на какую-то долю процента приводя себя в чувства, и нежно поцеловал Чонгука в родинку под его нижней губой. Было очевидно, что юноше этого оказалось слишком мало, поэтому он тут же втянул Юнги в разгорающийся страстным желанием поцелуй, а его пальцы сильнее прижались к коже старшего и поползли по спине чуть вверх, игнорируя встречающийся на пути кусочек ткани футболки. Старший едва ли не чудом отстранился от таких манящих губ и, сделав очередной глубокий прерывистый вздох, осторожно коснулся руки Чонгука, ласкающей бледную спину, не позволяя ей двигаться дальше. Мальчишка посмотрел затуманенным, но слегка растерянным взглядом в лицо Юнги и задержал свою теплую ладонь на том месте, где ее оставил старший. Мин коснулся пальцами подбородка Чонгука, затем снова подарил кратковременный поцелуй и начал спускаться ладонью вниз, ласково проводя по вздымающейся рельефной груди и плавно переходя к такому же крепкому животу, при этом все еще не трогая на юноше его футболку. Его бледная ладонь нежно прошлась по тазовой косточке Чонгука, после чего медленным осторожным движением прижалась к паху. Мальчишка, казалось, судорожно сглотнул и задышал еще чаще, а Юнги провел рукой по его возбужденному члену. Сначала один раз, одновременно вглядываясь в лицо мальчишки, затем, не заметив какого-либо сопротивления, сделал еще несколько неспешных движений и услышал, наконец, первый несдержанный Чонгуком негромкий стон. Юноша сам нетерпеливо двинул бедрами, и тогда старший аккуратно потянул на себя мешавшие шорты вместе с боксерами. — Хён… — немного загнанно позвал Чонгук хриплым голосом. — Все хорошо? — шепотом уточнил старший, стараясь дышать ровно. — Да… — на выдохе произнес мальчишка. Тогда Юнги медленно провел рукой по его твердому члену, распределяя выступившие капельки естественной смазки, и в то же время подался вперед, расслабляя Чонгука еще больше ласковым заботливым поцелуем, который он затянул на несколько секунд, но затем провел губами по линии челюсти, спускаясь к шее и лаская нежную кожу поочередно то губами, то языком, скользя кончиком по выступающему кадыку. Юноша снова издал негромкий, но чувственный стон, а Мин переместился еще ниже и, не переставая одной рукой не спеша проводить по возбужденному члену, начал осыпать поцелуями низ живота Чонгука, отчего мышцы в этом месте тут же напряглись, кожа покрылась легкими мурашками, а твердая плоть мальчишки еле заметно дернулась. Из горла Чонгука вырвался уже более громкий стон, и старший решил его больше не мучить, проводя языком по розоватой головке, а затем обхватывая ее губами и стараясь опуститься на всю ощутимую длину. По мере того, как ласкающие движения становились увереннее и быстрее, стоны юноши слышались все чаще и громче, перекликаясь со звоном от ускорившейся крови в ушах Юнги. Чонгук положил одну руку на затылок старшего: сначала, очевидно, еще хоть как-то пытаясь контролировать себя, но постепенно запустил пальцы в черные волосы и периодически их сжимал; второй же рукой он комкал кусочек серого одеяла, валявшегося недалеко от его бедра. Мин ощущал, что его мнимый самоконтроль висит на тонкой слабой ниточке, которую стоны удовольствия мальчишки делали и вовсе практически незаметной. — Х-хён… я… — кое-как смог произнести хриплым голосом Чонгук, а через несколько секунд Юнги почувствовал, как ему в горло ударила теплая вязкая жидкость. Отстранившись от юноши, старший проглотил ее, затем облизал языком опухшие губы и глубоко вздохнул, наблюдая, как по шее Чонгука ползет крохотная капелька пота, соскочившая, вероятно, с немного взмокшего виска. Мальчишка жадно хватал ртом воздух, его веки были прикрыты, а одной рукой он все еще сжимал плотную ткань пододеяльника. Вот теперь Мин мог с уверенностью сказать, что ничего прекраснее в своей жизни точно не видел… Чонгук лениво открыл глаза и не сразу сфокусировал свой взгляд на старшем. Его щеки все еще покрывались легким румянцем, а дыхание пока что так и не вернулось в норму. Юнги наклонился и коротко поцеловал юношу в лоб, на котором разметалась в разные стороны темная челка, открывая кожу. — Я в ванную, — негромко произнес он, не спеша вставая с кровати. Чонгук, казалось, растерялся. Его взгляд начал слегка рассеянно бегать по лицу старшего. Мальчишка попытался приподняться на кровати, однако, было видно, что разморенному после оргазма телу это давалось непросто. Чонгук попробовал схватить Юнги за руку, но тот уже сделал пару плавных шагов от кровати. — Хён… — все еще хриплым и неуверенным голосом позвал юноша. — Но ты же еще не… Я хочу тоже… — бормотал он. Мин ласково улыбнулся. — Все хорошо, малыш. Я сам о себе позабочусь, — и вышел из спальни, тихо закрыв за собой дверь.***
На следующее утро Юнги проснулся от звона раздражающего будильника, оповещавшего о том, что сегодня нужно на работу. Когда у него дома оставался Чонгук, Мин всегда устанавливал время подъема гораздо более ранним, чем в случае нахождения в квартире одному: чтобы успеть нормально собраться, без спешки, да еще и приготовить хотя бы что-то съедобное на завтрак вместо стакана воды или кружки кофе. Старший провел ночь на том самом неудобном диване, который его «старые кости» теперь, кажется, будут всячески ненавидеть. Дело в том, что вернувшись уже поздней ночью из ванной, Юнги максимально бесшумно зашел в спальню и обнаружил там уже полностью одетого, но заснувшего мальчишку. Выглядело так, будто он пытался дождаться его из душа, но все же настолько устал от насыщенного дня, окончившегося неожиданно приятно, что его просто вырубило в не самой удобной позе и почти на середине постели. Старшему не захотелось его будить, поэтому он тихонько прошел к прикроватной тумбочке, забрал телефон и, убедившись, что Чонгук все еще спал, вышел из комнаты, завалившись на диване в гостиной. Именно поэтому душа всячески оценила его жертву, посылая по телу согревающее тепло, а вот мышцы в отместку как будто выпустили откуда-то шипы и начали ими царапать друг друга, задевая кости. Мин встал с дивана и, на ходу массируя себе поочередно то левое, то правое плечо, поплелся опять в ванную. В этот раз он провозился там совсем недолго и, все еще не слишком энергично перебирая конечностями, но уже с посвежевшим видом, направился на кухню. Дверь в спальню оставалась закрытой, а за ней была слышна лишь умиротворяющая тишина. Юнги быстро выкурил сигарету и подошел к холодильнику. Он снова почти успел приготовить завтрак, когда Чонгук, как и в прошлый раз, показался в проеме спальни, и старший даже на секунду подумал о том, что запах еды, судя по всему, будит юношу во много раз лучше, чем звон будильника или какой-либо посторонний шум. — Доброе утро, малыш, — ласковым голосом произнес старший, приступая к приготовлению кофе. — Доброе… — неуверенно пробормотал Чонгук, а его лицо едва заметно порозовело. — Я в душ. Мин чуть приподнял уголки губ и легонько кивнул. — Ты будешь кофе? Мальчишка утвердительно промычал и скрылся за дверью в ванную. Он вышел оттуда как раз, когда Юнги докуривал сигарету возле окна, которое сразу же закрыл, как только Чонгук приблизился к кухонному столу. Они ели в тишине, сопровождаемой лишь несильным звоном столовых приборов и постукиванием кружек о поверхность стола. Юноша практически не отрывал взгляда от своей тарелки, а старший не пытался его беспокоить разговорами или какими-либо расспросами, давая Чонгуку время самому справиться с очевидно охватившей его неловкостью. — Мне нужно погладить рубашку, — поморщившись, произнес Мин, вставая из-за стола. — Помоешь посуду? Мальчишка кивнул и, кажется, проводил его взглядом до двери в спальню. Юнги уже практически полностью собрался на работу, когда Чонгук, наконец, зашел в комнату. — Извини, хён, — виновато проговорил он. — Я просто задумался… Я быстро оденусь, — и действительно начал ускоренно переодеваться из домашней одежды в ту, которая на нем была вчера. Старший немного нахмурился, но его голос все же звучал довольно мягко: — Чонгук, что тебя тревожит? Юноша накинул на плечи свою бежевую рубашку и подошел к Юнги, встречаясь, наконец, с ним прямым взглядом. Губы Чонгука тронула еле заметная задумчивая улыбка. — Не совсем тревожит, — поправил он, заговорив дальше еще более нерешительно. — У меня скоро День Рождения… И в последние пару лет я отмечал дома с братом, Чимином и Намджун-хёном, но теперь… — Мальчишка немного нервно сглотнул. — Я хотел бы провести его с тобой… Мин еле сдержался от того, чтобы не выдохнуть вслух от облегчения, что молчаливость и задумчивость Чонгука связаны не с прошлой ночью, а с совершенно другой темой. Он легонько коснулся ладонью щеки юноши, неспешно поглаживая нежную кожу, затем потянулся вперед и прижался ненадолго к мягким губам, после чего отстранился и негромко спросил: — Как ты хочешь его провести? Чонгук расплылся в радостной расслабленной улыбке и, теперь уже сам вовлекая старшего в короткий, но весьма чувственный поцелуй, взял за руку, затем, переплетя их пальцы, прошептал, опаляя теплым дыханием губы Юнги: — Идем, я расскажу по дороге. Они направились к выходу из квартиры, и по пути на парковку мальчишка, как и обещал, поделился идеей относительно своего скорого праздника. Он не собирался устраивать что-то грандиозное, несмотря на то, что в этому году Чонгуку исполнялось двадцать, и в Корее он, наконец-то, становился совершеннолетним, а такое событие чаще всего отмечали с заметным размахом. — Мой мальчик станет совсем взрослым… — преувеличенно грустно вздохнул Юнги, подходя к машине, — на что юноша усмехнулся и с довольной улыбкой посмотрел на него. Поскольку первое сентября в этот раз выпадало на учебно-рабочий день, Чонгук поделился, что хотел бы именно этот вечер провести со старшим, а следом, в ближайшую субботу, собраться всем вместе у него с братом дома и отметить уже более привычным образом в чуть разросшейся компании, к которой отныне принадлежали Юнги и Джин. Как именно провести вечер вдвоем мальчишка пока что не определился, но обещал поделиться мыслями в ближайшие несколько дней. Мин подбросил Чонгука до наиболее удобной станции метро по пути, и юноша отправился к себе домой, а старший поехал на работу в офис.***
Рабочая неделя начиналась в таком же размеренном ритме, как впрочем и всегда, выделяя лишь усиленно загруженный понедельник, который ничем не уступал по количеству дел и задач своим предшественникам. Тем не менее Юнги справлялся с тем, чтобы укладываться в рабочий график и особо не задерживаться в офисе, привычно заезжая после работы к своему ласковому мальчишке, по которому теперь успевал соскучиться меньше чем за сутки. Глядя на то, как Чонгук светился счастливой улыбкой каждый раз, когда видел его, Мин мог предположить, что тот тоже нетерпеливо ждал встречи с ним. Юнги, наверное, еще никогда в своей жизни не чувствовал себя настолько живым. Август заканчивался на солнечной ноте, подыгрываемой умеренным теплом воздухом, и давал надежду, что осень не сразу же вступит в свои права, а позволит еще понежиться в согревающих лучах и похрустеть под ногами уже кое-где осыпающимися листьями. Благодаря столь любезному подарку природы в виде сухой и в меру разогретой погоды, Мин проводил каждый вечер за прогулкой с идущим рядом улыбающимся сокровищем, которое снова разочарованно хныкало и не хотело ехать к себе домой, поэтому старалось хотя бы немного насытиться пьянящими поцелуями в безлюдных местах или в машине старшего, которых все равно не хватало. Юнги пообещал, что поговорит с Хосоком в ближайшее время и, наконец, «обрадует» друга, что совратил его младшего брата. Чонгук на это лишь заливисто рассмеялся. В четверг сразу после обеда Мин планировал отправиться из офиса на встречу с очередным клиентом. Он уже провел две в разной степени успешные встречи во вторник, после чего «передал» заинтересовавшихся в работе с ними представителей двух компаний своим менеджерам, которые, по мнению Юнги, могли бы как раз с ними плодовито взаимодействовать. Парень едва ли успел отработать всего пару часов в своем кабинете, прежде чем к нему постучались, а затем дверь несмело приоткрылась, и в проеме показалась удивленная помощница. — Простите, Господин Мин… — неуверенно начала девушка. — Я знаю, что Вы сегодня собирались на встречу с руководителем отдела снабжения компании «KVT Group», но… дело в том, что их генеральный директор приехал к нам в офис сам и желает поговорить с Вами лично. У Юнги невольно дернулась бровь, выражая некоторое недоумение, а по спине пробежала склизкая прохлада и совсем не от работающего в кабинете кондиционера. Чаще всего какое-то изменение планов приводило уж точно не к добру. — Хорошо. Пригласите его ко мне. Девушка кивнула и торопливо покинула кабинет, а через пару минут в дверь снова постучали, но на этот раз, скорее, условно. В помещение вошла высокая стройная фигура в дорогом костюме розоватого оттенка, разбавленного белой рубашкой с двумя расстегнутыми верхними пуговицами. Закрыв за собой дверь, «фигура» уверенно проплыла в центр кабинета, а Юнги, округливший в первые несколько секунд глаза, тяжело раздраженно вздохнул, откидываясь на кресле. — Вот только тебя мне сейчас не хватало… — Какой ты неприветливый, котенок.