***
Они зашли в квартиру Юнги и, закрыв входную дверь, двинулись вглубь: старший уверенным шагом — сразу же в сторону ноутбука, а Намджун, оказавшийся у него впервые, — осторожно и с любопытством оглядываясь вокруг. Мин нажал кнопку включения и, пока устройство загружалось, стянул с себя куртку, небрежно бросив на край дивана. — Чай? Кофе? — предложил он Намджуну. — Больше, увы, ничего нет. Ким перевел заинтересованный взгляд на него. — Нет, спасибо. Его внимание привлек стоящий недалеко синтезатор. — Играешь? — спросил Намджун, кивнув в сторону инструмента, и аккуратно прошел в гостиную, усаживаясь на другой край дивана. — Вроде того, — немного растянуто произнес Юнги, не отрываясь от экрана, после чего запустил программу, в которой работал с музыкой, и повернул к Намджуну, протягивая ноутбук ему в руки. Тот непонимающе взял устройство и растерянно забегал взглядом по тому, что находилось перед ним. — Ты как-то сказал, что мой голос тебе знаком, — напомнил старший. — Видимо, поэтому. — Он указал пальцем на экран. Укрепившееся на лице Кима непонимание начинало вновь сменяться неверием и некоторым шоком. Его глаза немного округлились, а рот приоткрылся. — Да ладно… — нерешительно произнес он. — Так ты… Охуеть… Намджун не сводил взгляда с экрана, пытаясь одновременно подобрать слова, а Юнги в этот момент, не забирая ноутбук у него из рук, наклонился и, свернув программу, открыл папку, где находились какие-то кусочки его работ и различные сопровождающие файлы. Он не открывал их более детально, а всего лишь пролистал, но этого было достаточно, чтобы Ким все понял. — Я не афиширую это, — поморщившись, проговорил Мин. — Но скрывать теперь и от тебя было бы нечестно. Намджун все еще сидел, немного приходя в себя, и ничего не говорил. — Голос при записи немного искажается, но если знать, то можно сразу отличить. Ким несильно кивнул. — Теперь вижу, — наконец, произнеся с легкой хрипотцой, согласился он. — Как тебя еще до сих пор не слили… Юнги усмехнулся. — Повезло со студией. У нас договоренность. Намджун понимающе хмыкнул и протянул ноутбук обратно владельцу, переводя свой уже более спокойный взгляд на него же. — Надеюсь, что теперь ненависти ко мне у тебя будет еще чуть меньше, — пошутил старший. Ким в ответ рассмеялся, немного смущенно почесывая затылок, затем, снова сделав выражение лица чуть более серьезным, спросил: — А ребята знают, кто такой Agust D? Мин вновь поморщился и, глубоко вздохнув, ответил: — Только Хосок. — А Чонгук или… Джин? — все же уточнил Намджун. Теперь старший рефлекторно нахмурился. — С Джином мы больше семи лет не общались, поэтому нет. А Чонгуку… я собираюсь рассказать в ближайшие дни. Обо всем. Он… — …не знает ничего, как не знал я, — продолжил за него Ким. В его голосе не было слышно упрека, но сквозило очевидное неодобрение. Юнги в очередной раз тяжело вздохнул и провел ладонями сначала по своему лицу, затем переместил на волосы. — Блядь, это звучит еще хуже, чем ощущается, — признался он. — Я бы поспорил, — беззлобно усмехнулся Намджун. Они провели некоторое время в молчании, сопровождаемом задумчивыми взглядами двух пар глаз — направленными не друг на друга, а куда-то в сторону: бесцельно, незаинтересованно. — Я разозлился, когда узнал, — внезапно начал делиться Намджун негромким спокойным голосом. — Даже не дослушал его до конца. На тебя тоже злился, но по-другому. Юнги перевел взгляд на Кима и еле заметно кивнул. — А когда немного успокоился, решил встретиться с тобой. Поэтому и попросил твой номер у Чонгука. Он вчера занимался у меня. Ну… ты, наверное, знаешь. Старший вновь несильно утвердительно качнул головой, пока лишь слушая Намджуна. — У меня не было желания ударить тебя или типа того, — продолжал он. — Просто захотелось поговорить. А в итоге это оказалось непросто. Оба слегка усмехнулись. Ким замолчал. — Когда мы с Джином находились рядом… — неуверенно начал Мин. — Он ни разу об этом не рассказывал, но я видел, что ему как будто кого-то не хватало. И только сейчас я понимаю, кого. Намджун почти незаметно приподнял уголки своих губ, но его выражение лица оставалось задумчивым, с некоторой ноткой печали. — Я верю, что он правда любит тебя, Джун, — произнес старший. — По нему это видно. — У нас довольно сложная история… — поморщившись, признался Намджун. — Расскажешь? — особо не надеясь, попросил Юнги, присаживаясь, наконец, тоже на диван, где лежала его куртка, которую он отбросил теперь на спинку. Ким тяжело вздохнул и сел поудобнее, но говорить не спешил. Прошло не меньше двух минут, прежде чем он все-таки начал рассказывать: — Мы познакомились, когда мне было 13, а ему 17. Сначала просто общались. Но со временем… Однажды я понял, что со мной что-то не то, когда мои одноклассники вовсю трепались, как хотели бы поцеловать красивых девочек, а я поймал себя на мысли, что если бы и хотел кого-то поцеловать, то разве что… Джина. Меня тогда знатно трепануло. Намджун невесело усмехнулся, а Юнги тяжело вздохнул, вспоминая, как сам был растерян, когда понял, что его вроде как привлекали парни, и не хотел этого признавать. — Спустя некоторое время я рассказал об этом Джину. Он тогда расстроился. А после вообще начал избегать. Тогда то я и понял, что, кажется, влюбился. Не так, как все, но… Ким вновь ненадолго замолчал. Он словно заново переживал некоторые моменты из своего прошлого, что четко отображалось на его лице и во взгляде. — Я все равно продолжал за ним бегать, и однажды он таки сдался и перестал отталкивать меня. Он только не так давно признался, что сам в то время начал видеть во мне не просто друга, но тогда я этого не знал. Мне было 14, когда мы начали встречаться. Хотя это, наверное, громко сказано. Чуть ли не целый месяц мы, как два дебила, даже боялись посмотреть друг на друга из-за возникшей неловкости. Намджун легонько рассмеялся, и даже губы Юнги тронула слабая улыбка при мысли о двух нерешительных подростках, напуганных собственными чувствами и еще не догадывавшихся о том, что их ждало впереди. — До сих пор помню, как у меня чуть сердце не остановилось, когда мы впервые поцеловались… Ким вновь смущенно почесал затылок, немного улыбнувшись, но через несколько секунд его улыбка погасла, а во взгляде промелькнуло что-то темное и неприятное. — А потом нас застукал его брат и донес папаше, начав весь дальнейший пиздец. Юнги даже не заметил, как задержал дыхание, услышав последнее предложение. Лишь закашлявшись, он почувствовал, что воздуха почему-то не хватало. — Тэхен? — хрипло спросил он, а Намджун кивнул. Ким уже приоткрыл рот, чтобы сказать что-то еще, но вдруг застыл, а его лицо, на котором отображалась нескрываемая неприязнь, еле заметно побледнело. Он перевел озадаченный взгляд на старшего, после чего неуверенно произнес: — Подожди… Я тут вспомнил, что тогда у Хосока… — Он сглотнул. — То сообщение, над которым он угорал… — Да, это тот же самый Тэхен, — поморщившись, нехотя признался Мин. Намджун шумно вздохнул, после чего закрыл лицо ладонями, находясь, очевидно в шоке. Он просидел так не меньше минуты, прежде чем вернул руки на прежнее место. — Блядь… вот это тебя угораздило… — на выдохе произнес он. — Но… как же Чонгук? Юнги откинулся на спинку дивана, подняв голову кверху. Он бесцельно смотрел хмурым взглядом на достаточно высокий потолок, может, секунд двадцать, после чего вновь повернул лицо к Киму. — С Тэхеном… было еще до Чонгука, — поморщившись, выдавил из себя он. — Вы встречались? — все еще, казалось бы, не веря, спросил Намджун. — Нет… Пару раз потрахались и разошлись. — Охуеть… Старший, как будто соглашаясь, хмыкнул. — Тогда я не знал, что они с Джином братья. — А Джин в курсе? — задумчиво поинтересовался Ким. Юнги в который раз глубоко вздохнул. — Я с ним этим не делился, но, думаю, он догадался. — Мин немного рассеянным движением коснулся пальцами своего подбородка, а затем продолжил. — Слушай… с тех пор, как ты привел Джина, мы старались с ним лишний раз не пересекаться. Надеюсь, ты догадываешься, почему. Мне и сейчас не хочется, чтобы ты ревновал или переживал из-за всего этого. — Да понимаю я, — раздраженно произнес Намджун, но его негатив был направлен не на старшего, а, скорее, на саму ситуацию и, может, совсем капельку на себя за то, что не получалось перестроиться и «отпустить» так же быстро, как хотелось бы. — Тэхен упоминал, что из-за него Джина отправили в Сеул, — вспомнил Юнги. — У меня есть предположение, но хотелось бы все-таки услышать, как было на самом деле, если ты не против. Ким фыркнул. — Все просто: их отец жуткий гомофоб. Когда Тэхен проболтался, что видел, как Джин «целовался с мальчиком», папаша чуть не разнес весь дом. Он пытался узнать, что за мальчик, но Джин меня не выдал. В итоге бешеный отец решил, что нужно отправить сына подальше от меня и, отобрав все средства связи, запихнул в Сеульский универ. Джин тогда сильно испугался, что если вновь свяжется со мной, то его папаша может мне чем-то навредить. Поэтому… можно сказать, что мы тогда расстались. Мин все это время сидел и молча слушал, практически не моргая и еле заметно дыша. Его эта история все больше удивляла и ставила в тупик. — Подожди… — произнес, наконец, он озадаченным голосом. — Но ведь Тэхен… Он ведь тоже спит с мужиками… Намджун усмехнулся. — У Тэхени больше возможностей лучше скрываться. — Из его голоса так и сочился яд обиды и неприязни. — Но это не значит, что рядом с ним безопасно. Поэтому я и сказал, что тебя «угораздило». Если вдруг его папаша узнает — не поздоровится в первую очередь тебе, а не Тэхену. Юнги вновь нахмурился, а Ким продолжил: — Когда Сокджин вернулся в Тэгу, мы вновь попытались наладить отношения. Я уже говорил, что все это время любил только его… — Он ненадолго замолчал. — Помнишь, я рассказывал, что отработал год в школе, и мне пришлось уйти? Старший кивнул, не особо понимая, к чему тот вел. — Господин Ким тогда все-таки узнал, кто «испортил его сына» и воспользовался своими связями, чтобы меня попросили уволиться. А если откажусь — грозились помочь стать героем громкой истории о педофилии. Оба практически синхронно поморщились. — Блядь, он что, глава мафии, что ль? — чуть ли не истерично усмехнулся Мин. — Насколько я знаю, — нет. Но он чиновник. Думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, что везде все продается и покупается. Нужно лишь назвать правильную цену. Кто-то не угадывает, и их ловят, а у кого-то, как у Господина Кима, осведомленность о прайс-листах гораздо лучше, поэтому таким везет. Намджун равнодушно пожал плечами, а Юнги вновь нахмурил брови и хмыкнул. — Но как вы тогда сейчас встречаетесь с Джином? — Озвучил он не дававший ему теперь покоя вопрос. Ким тяжело вздохнул. — Живем в съемной квартире, о которой его отец вроде бы не знает. Да и он уже в целом отстал от нас… — нахмурившись, ответил он. — Но и с Сокджином они теперь практически не общаются. Его отцу не привыкать бросать старшего сына. — Тэхен мне немного рассказал об этом, — проговорил Юнги, давая понять, что Намджуну не обязательно рассказывать эту неприятную историю о детстве Джина, вновь воспроизводя ее у себя в памяти. Ким еле заметно кивнул. — Джин только официально числится его сыном. Взамен того, что Господин Ким к нам больше не лезет, мы скрываем свои отношения от всех близких и знакомых. Именно поэтому папаша так теперь дорожит Тэхеном — его единственной гордостью и достойным наследником. Мин вновь непроизвольно поморщился. Сказать, что он ощущал себя сейчас странно, значило — не сказать ничего. Намджун медленно встал дивана, поворачиваясь к Юнги. — Так что будь осторожен, — закончил свой рассказ он. Старший тоже поднялся и кивнул в ответ. — Спасибо, что рассказал. Ким слегка приподнял уголки своих губ — не в улыбке, а как бы выражая некоторое понимание. Он неспешным шагом направился в сторону входной двери, а Мин, идущий за ним, вдруг его окликнул: — Эй, Джун… Тот остановился, а затем обернулся. — Это не мое дело, но… — Юнги чуть поджал губы, однако затем продолжил. — Я надеюсь, вы помиритесь с Джином как можно раньше. Намджун еле уловимо улыбнулся. — Это тоже не мое дело, — заговорил он. — Но я надеюсь, что ты не обидишь Чонгука. Он только с виду повзрослевший. А внутри все еще немного по-детски доверчив и наивен… Старший чуть приподнял уголки губ в ответной улыбке и кивнул. — Я бы хотел этого меньше всего на свете, — честно ответил он. — Как и я — находиться в длительной ссоре с Джином. Оба неловко усмехнулись. — Мне пора, — вздохнул Ким. — Как бы странно ни звучало, но был рад увидеться, Юнги. — Я тоже, Джун. До встречи. Ким попрощался в ответ и, открыв входную дверь, вышел из квартиры. Эта их встреча была, наверное, самой необычной из всех, которые только можно было между ними представить, но, казалось, что она в чем-то сблизила их, как бы нелепо это для кого-либо ни выглядело. Юнги уверенным шагом направился к валявшейся на диване куртке и достал из ее карманов пачку сигарет и телефон. Подходя к окну на кухне с зажатой между губами зажженной сигаретой, он набирал сообщение для абонента «Ким Тэхен».Вы:
Я подумал. Я не буду знакомить тебя с Чимином
Переместив данный контакт из телефонной книги в черный список, Юнги швырнул телефон на кухонный стол и выдохнул в окно клубок сизого дыма.***
В ту ночь Мин лег спать весьма поздно, поскольку их с Намджуном встреча, оказывается, довольно сильно затянулась, хотя они за разговором этого даже не заметили. То ли от потрясших и выведших немного из равновесия фактов, то ли от того, что снова спал один, и так не хватало Чонгука под боком: его теплой медовой кожи, сладких пухловатых губ, милейшего очаровательного взгляда и согревающей сердце улыбки, — Юнги вновь ворочался на постели, а глаза даже не хотели закрываться, в результате чего он по-дурацки лежал на спине, закинув руки за голову и смотря в потолок, на котором ни за пять минут, ни за тридцать ничего нового и интересного не появлялось. Голова немного гудела от усталости и легкого перенапряжения, но мозг тоже, как будто сговорившись со всем организмом в целом, отключаться и начинать, наконец, отдыхать не хотел. Юнги не знал, где именно находился Тэхен, и к какому часовому поясу это место относилось, но был уверен, что, прочитав сообщение, пытался закидать ответными или даже позвонить — с целью узнать, в чем была причина внезапного отказа в помощи в знакомстве с Чимином. Но Мин, услышав весь этот рассказ от Намджуна, теперь точно знал, что втягивать во что-то подобное Пака несомненно не хотел бы. Конечно, можно сказать, что это решать не ему, и все в этом духе, но даже если так, то становиться хотя бы частью этой мутной истории Юнги определенно не желал. Он и так уже успел пожалеть о своей кратковременной связи с Тэхеном: во всех смыслах и по многим причинам. Однако то, что, наверное, тревожило сейчас больше остального, — это факт того, сколько всего еще предстоит рассказать Чонгуку. Мальчишка явно не обрадуется, когда услышит, что от него скрывали, а через два дня у него еще и День Рождения, который он так ждет. Портить настроение перед праздником не хотелось, но и утаивать все еще больше половины недели было бы не очень справедливо. Юнги поморщился, убирая руки из-под головы и закрывая ими лицо, слегка надавливая кончиками пальцев на прикрытые веки. Чонгук расстроится, но у него будет время привыкнуть и пережить новую неприятную информацию, поэтому Мин решил во всем ему признаться завтра после работы. Он не помнил, как в итоге заснул. По ощущениям казалось, словно Юнги просто так и пролежал, прокручивая в голове неподъемные тонны различной информации: в первую очередь о том, каким может получиться разговор с Чонгуком, также о семействе Кимов, об отношениях Джина и Намджуна и совсем немного о некоторых рабочих делах, которые по уровню важности для самого Юнги где-то жалко меркли, не заслуживая должного внимания, несмотря на то, что приехав на работу, он, конечно же, сразу ими и займется. Помимо всего прочего парня интересовало, как там дела у лучшего друга, с которым они виделись в последний раз довольно давно и даже созванивались или переписывались значительно реже. Мин искренне радовался, что у Хосока наладилась личная жизнь, и он был, судя по всему, счастлив. В основном какие-либо известия о друге Юнги получал от Чонгука и пока что довольствовался осознанием того, что у Хосока все хорошо. Парень приехал на работу чуть раньше обычного. Возможно, потому что как-то уж слишком быстро собрался, и даже дороги казались не такими загруженными, как обычно, позволяя доехать, практически не задерживаясь в пробках. Хоть Мин и собирался вечером поговорить с Чонгуком, но какая-то его далекая часть из-за страха жаждала этот разговор всячески оттянуть. Иногда кажется, что когда чего-то сильно ждешь, то время тянется бесконечно долго, и наоборот — чем сильнее хочешь отодвинуть какой-то не очень приятный или волнительный момент, тем быстрее он наступает. Поэтому, несмотря на то, что Юнги неторопливо занимался рабочими делами, помогал в чем-то своим сотрудникам, он не успел оглянуться, как все начали не спеша собираться по домам, а в окна ударили яркие рыжие закатные лучи. Солнце все еще ласкало своим теплом, согревая кожу, но уже не позволяло весь день ходить в легкой одежде, заставляя все же к вечеру начинать потихоньку задумываться о том, чтобы что-то накинуть на привыкшие к свободе плечи. Именно поэтому Юнги теперь приезжал к кофейне Чонгука практически всегда в пиджаке, который раньше либо вообще не брал с собой, либо оставлял в машине. Небо прятало солнечный диск за своим покровом уже заметно раньше, сокращая светлое время суток и уступая взамен царствующим сумеркам. Из-за этого воздух к вечеру становился еще более свежим, помогая разносить посмелевшему ветру запах кофе, сладостей и специй из соседних заведений на еще большую площадь улицы, одновременно размывая его гораздо быстрее. Чонгук вышел из кофейни чуть более уставшим, чем обычно, но все равно с радостной улыбкой. На нем были черные спокойные джинсы и черная толстовка, на ногах — черно-белые высокие конверсы. Кажется, Хосок как-то недовольно поглядывал на Юнги, когда тот был во всем черном, однако его младший брат тоже блистал яркими цветами в одежде отнюдь не часто, но Хосок на это, видимо, особо уже не реагировал, либо привык и смирился. Мальчишка подошел к старшему и, бросив быстрый взгляд куда-то в область его губ, несильно сглотнул, но на людной улице приблизиться не решился. Лишь взял осторожно за руку и, недолго погладив пальцами бледную кожу, тут же отпустил. — Привет, малыш, — негромко произнес Юнги, чуть улыбнувшись. — Привет… — так же тихо ответил юноша, все еще периодически бегая взглядом по лицу старшего и задерживаясь немного дольше на его губах. Мин и сам еле удерживался от того, чтобы поцеловать свое прекрасное чудо, по которому он успел так соскучиться, но все же заставил себя дождаться, пока они останутся наедине. — Как первый учебный день? — решил поинтересоваться Юнги, делая пару шагов в сторону широкой пешеходной дороги. Чонгук медленно двинулся за ним, засунув руки в карманы джинсов. — Непривычно, — чуть усмехнулся он. — Но терпимо. Старший еле заметно кивнул, после чего остановился, оказываясь немного напротив мальчишки. Он так же обвел взглядом красивое юное лицо, откровенно любуясь, а затем с некоторым волнением произнес: — Не хочешь сегодня остаться у меня? У Чонгука непроизвольно дернулась бровь, выражая его удивление, но после, помимо него, во взгляде юноши промелькнула еще сильнейшая радость, а губы, видимо, еле удавалось удерживать, чтобы не расплыться в довольной улыбке. — Хён, ты обычно, наоборот, меня домой гонишь, а тут предлагаешь поехать к тебе? — немного дрожащим голосом, но в остальном достаточно ровно проговорил он. — Эй, я тебя не гоню, — шутливо завозмущался старший, улыбаясь. — Но ты же сам сказал, что Хосоку больше не до тебя. И это не значит, что теперь ты можешь оставаться каждый день. Твой брат все еще ничего не знает… Поэтому пока что только сегодня. Чонгук задумчиво прищурился, после чего его губы растянулись в совершенно обворожительной, но хитрой улыбке. — И в четверг, — серьезным голосом произнес он, давая понять, что это не вопрос. Мин усмехнулся. — И в четверг, — согласился он. Довольная улыбка юноши стала еще шире, хотя казалось бы: куда уж больше, но, видимо, для распирающих изнутри радости и тепла предела не имелось. Лишь на короткое мгновение на лице Чонгука отобразилась какая-то досадная тень, отчего Юнги даже удивленно приподнял бровь. — Как бы мне хотелось целовать тебя в любом месте и в любое время… — негромко и с нескрываемой грустью пояснил мальчишка. Старший чуть нахмурился, но все же постарался ответить с мягкой улыбкой: — Я понимаю, малыш… Но как бы ни утверждали об обратном, мир еще не настолько готов к однополым парам, а я не хочу, чтобы ты расстраивался, если мы наткнемся на гомофобов. Чонгук понимающе кивнул, и, несмотря на то, что грусть в его взгляде полностью не исчезла, было заметно, что он постарался всячески мысленно уйти от этой темы. Ему наверняка было непривычно контролировать свои действия в проявлении чувств к любимому человеку, ведь раньше с девушками этого особо не требовалось, но мальчишка всячески старался, и со временем это должно будет войти в привычку почти так же, как получилось и у Юнги. — Идем? — позвал Чонгук, и, кивнув в ответ, Мин повел его за собой к машине. В четверг было как раз таки двадцатилетие юноши, поэтому он уже говорил, что хотел бы провести вечер со старшим, а то, что он теперь попросился еще и остаться на ночь у него, не стало чем-то неожиданным, да и вряд ли Юнги мог ему в этом отказать. Он и сам с удовольствием оставлял бы мальчишку у себя хоть каждую ночь, но не позволял этого: как минимум до тех пор, пока об их изменившихся отношениях не узнает Хосок. Они сели в машину, и Мин снова попросил Чонгука заказать что-то из готовой еды: оплачивал он сам, а выбирать доверял юноше, и тот, постоянно что-то уточняя или переспрашивая, — видимо, всячески старался угодить ему — оставлял заказ, который привозили как раз спустя недолгое время, как они сами оказывались в квартире. В этот раз они подождали не больше десяти минут, как в дверь позвонили. Никто из них еще даже не успел переодеться, Чонгук лишь отправил очередное сообщение брату о том, что не приедет ночевать домой, и, отбросив телефон, тут же стремительно приблизился к Юнги, затем, заключив в крепкие теплые объятия, втянул в долгий ласковый поцелуй, как будто пытаясь в него вложить свою тоску по старшему, которую мальчишка испытывает, когда находится не рядом. Как раз этот нежный, тягучий поцелуй и прервал прибывший курьер с доставленной едой. Нехотя оторвавшись от Чонгука, Юнги пошел открывать дверь, слыша, как юноша сзади делает глубокий прерывистый вздох. Быстро поужинав, Мин сразу собрался в ванную, и хоть Чонгук снова напрашивался с ним, он решительно отказал, зная, что тогда они вдвоем выйдут оттуда не скоро, и сил на какие-либо разговоры у старшего не останется, а рассказать такой важный кусок правды о себе Юнги был уже серьезно настроен именно сегодня. Мальчишка, похоже, немного обиделся, но с этим можно было разобраться чуть позже, да и это казалось мелочью по сравнению с тем, как он мог отреагировать на грядущую, новую для него информацию. Юнги вернулся в гостиную уже в домашней одежде и с влажными волосами, как и обычно, минут через пятнадцать, после чего в душ отправился Чонгук с чуть надутыми, как у ребенка, губами. Старший улыбнулся, наблюдая эту милую картину, и, быстро подойдя к юноше, мягко придержал за подбородок, а затем, кратко поцеловав, отстранился и направился к ноутбуку, слыша щелчок замка двери в ванную. Мин собирался сначала поделиться о том, какую роль в его жизни на самом деле занимает музыка, и что он не ограничивается простой игрой на синтезаторе. А затем Юнги уже планировал перейти к истории о Джине и кое-что рассказать о Тэхене: в первую очередь для того, чтобы предупредить о заинтересованности Кима Чимином. Хоть он и казался искренним в своем рассказе тогда, в ресторане, но Юнги все же сомневался в том, что интерес Тэхена не закончится на стадии затаскивания Пака к себе в койку. Чонгук задержался в ванной, скорее всего, немного дольше, чем старший, но Мин не сверял время, поэтому, возможно, ему просто так показалось. Да и пока мальчишки не было в гостиной, Юнги сидел на диване с ноутбуком на коленях, а сам решал в рабочем чате на телефоне так «удачно» появившиеся вопросы, разбираясь с возникшей у одного сотрудника проблемой с поставкой. Чонгук не спеша подошел к нему и присел на диван рядом, устраиваясь своим подбородком у него на плече и с любопытством поглядывая на экран ноутбука. — Пару минут, малыш, и я освобожусь, хорошо? — не отрываясь от телефона, попросил старший, а юноша утвердительно промычал. Он старался не мешать Юнги, но все же не отказал себе в удовольствии потереться носом о его щеку или оставить на бледной шее несколько легких невинных поцелуев, медленно и практически невесомо поглаживая своими теплыми руками спину старшего через ткань его черной футболки. Мин, наконец, несильно бросил телефон куда-то на диван, чуть в сторону, после чего повернулся к Чонгуку и, положив ладонь ему на шею, потянулся за поцелуем, лаская чужие сладкие губы и сталкиваясь с таким же приятным, но неуступчивым языком. Юнги отстранился только когда почувствовал, как мальчишка громче задышал, сильнее распаляясь, и еле заметно придвинулся ближе, прижимаясь к его телу, а одной рукой начал забираться старшему под футболку. — Подожди, малыш… — остановил его Мин, ощущая, как собственное дыхание тоже немного сбилось. Старший совсем немного отодвинулся и, непроизвольно взяв Чонгука за руку, стал плавным движением поглаживать медовую кожу. — Ты только не пугайся, но нам нужно поговорить, — негромко попросил он. Должно быть, фраза «ты только не пугайся» была придумана как раз для того, чтобы максимально напугать человека, заставляя в ту же секунду представить все самые ужасные варианты, которые могут ее сопровождать, и Юнги это знал, но все равно зачем-то произнес именно ее и теперь предсказуемо был растерян, наблюдая, как тревога, беспокойство и страх сплетаются в своем жгучем танце в кофейного цвета глазах, непроизвольно увеличившихся от непонимания. — Хён? — растерянно смог выдавить из себя Чонгук. Его голос звучал с волнительной хрипотцой, а рот оставался приоткрытым; присутствовавшая еще несколько секунд назад расслабляющая дымка во взгляде исчезла так мгновенно, будто ее там и не было вовсе. Старший прикусил губу, понимая, что если и можно было найти самый неудачный вариант, как начать разговор, то Юнги оказался здесь бесспорным чемпионом. — Эй, расслабься, — нервно усмехнулся он, осторожно коснувшись длинными бледными пальцами подбородка юноши. — Ты же знаешь, что я умею играть… — Мин кивком головы указал в сторону синтезатора, а Чонгук все еще как-то боязливо утвердительно промычал. Дальше Юнги показал, так же, как и Намджуну, свою рабочую программу, а также файлы с кусочками текстов, набросков и готовые варианты. Он рассказал о том, что помимо него, существуют еще Suga и Agust D, и объяснил вкратце, кто чем занимается и почему. Мальчишка не особо интересовался рэпом, но упоминание Agusta D все же несколько раз слышал от Хосока или от Намджуна. Узнав, что это Юнги, Чонгук тут же начал выпрашивать что-нибудь послушать, и старший, наверное, впервые в жизни испытывал такое волнение, понимая, что кто-то слушает его записи. Юноша смотрел на него со смесью восхищения и удивления. Да, по некоторым текстам вряд ли можно было догадаться и поверить, что их написал именно Юнги. — Ничего себе… — на выдохе произнес Чонгук, очевидно, не в силах подобрать слов для выражения того, что он в тот момент ощущал. — Ты крут, хён. Мальчишка заулыбался, не сводя с него своего слегка задумчивого взгляда, а Мин почувствовал, как на один камень на его плечах стало меньше. На такой расслабленной ноте было отчасти легче переходить к другой теме, но в то же время не хотелось рушить ту мирную атмосферу, которая сейчас витала вокруг. Лицо Юнги стало немного серьезнее. Он отложил ноутбук в сторону и снова взял Чонгука за руку. — Есть еще кое что, о чем я хочу рассказать тебе, малыш. Юноша едва заметно напрягся, но в большей степени все же оставался спокойным, и Юнги рассказал о том, что на самом деле знаком с Ким Сокджином уже очень давно, о том, какие отношения их связывали, и о том, что они не виделись около семи лет, пока не столкнулись так нелепо в новой компании совсем недавно. Мин вкратце также поведал об отношениях Джина и Намджуна и о том, какую роль во всем этом сыграл Ким Тэхен. Чонгук все это время молча слушал и не перебивал, не задавал никаких вопросов. Его лицо немного омрачилось, но во взгляде не отражалось ничего пугающего, вроде неприязни, отвращения, даже обиды увидеть не удавалось. Казалось, что он просто пытался все это впитать в себя, осознать и… поверить? Старший закончил свой рассказ на последней встрече с Тэхеном и его просьбе о знакомстве с Чимином, после чего замолчал, и в комнате повисла глубокая тишина. Было слышно лишь неторопливое дыхание двух парней и еле уловимое жужжание некоторой техники. Однако Юнги казалось, что громче всего в тот момент звучал глухой стук его собственного сердца. Время перевалило уже за полночь, поэтому в находившееся поблизости большое панорамное окно заглядывал кусочек в большинстве своем уснувшего города, подсвеченного все теми же сторожащими ночь огнями высоких зданий и разноцветными вывесками. Чонгук задумчиво смотрел куда-то в пол, чуть поджав губы и скрестив руки на груди. С каждой секундой его молчание начинало пугать Юнги все сильнее. — Обижаешься на меня? — с беспокойством в голосе, негромко спросил Мин. Мальчишка повернулся к нему и стал неторопливо водить взглядом по бледному лицу, после чего глубоко вздохнул и, прикрыв веки, откинулся на спинку дивана, поднимая голову кверху. — Я не знаю, хён… — честно ответил он, не меняя положения. — Я понимаю, что сейчас уже все по-другому, но… — Тебе неприятно, — подытожил старший, легонько кивая самому себе, а мальчишка почти неслышно угукнул. Этого следовало ожидать. Вчера было неприятно Намджуну, сегодня — Чонгуку. Ложь вообще никогда еще никому не делала ничего приятного, а тем, кому казалось иначе, скорее, просто нравилось барахтаться в собственной или созданной кем-то иллюзии. Именно поэтому Юнги с Джином теперь разгребали последствия, только Мин еще и за свою связь с Тэхеном. — Эй… Чонгук… — нерешительно позвал старший. Юноша открыл глаза и чуть опустил голову, смотря в лицо Юнги, но все еще сидя в той же позе. — Я не рассказывал не потому что не доверяю тебе… Но и не стану отрицать, что это следовало сделать раньше… Мин чувствовал себя сейчас крайне неуютно. Помимо того, что у него плохо получалось извиняться, и что он делал обычно не так часто, специалистом по признанию своих ошибок он так же не был. Поэтому позволял внутри себя бесноваться чувству вины, сожалению, тревоге, и совершенно не знал, что с ними делать. Чонгук, наконец, тяжело вздохнул и медленно потянулся своей рукой к руке старшего, переплетая их пальцы. Юнги нерешительно протянул другую руку к лицу мальчишки, и тот, отстранившись от спинки дивана, подался немного навстречу, игнорируя руку, но вместо этого прижимаясь к телу, как будто искал объятий, которые Мин сразу же подарил: и ему, и себе, облегченно вздыхая. Чонгук положил свою голову ему на плечо, утыкаясь носом в шею, и старший, чуть повернувшись, прижался губами к его коже, легонько целуя, а затем сжал руки у него за спиной чуть крепче. — Прости меня, малыш… Ответом ему послужило нежное касание губ к бледной шее.***
Юнги и в эту ночь из-за разговора со своим мальчиком лег спать довольно поздно. Они оба чувствовали себя вымотавшимися в тот день не только физически, но и морально, поэтому сразу же отправились в постель. Однако выспался Мин ощутимо лучше, чем, наверное, за все предыдущие несколько ночей, вместе взятых, поэтому было не передать, как невыносимо хотелось остаться в этом теплом кольце ласковых рук и слушать чужое негромкое сопение, а не надрывающийся звон будильника. Старший в этот раз разбудил и заставил Чонгука подняться с кровати вместе с собой, поскольку мальчишке нужно было успеть к первой паре в университет, а для этого требовалось выйти из дома даже раньше, чем Мин выходил на работу. Из-за такого непривычного утра Юнги решил отвезти Чонгука на учебу, а затем поехать к себе в офис — благо время как раз позволяло. Прогноз погоды обещал всю неделю баловать солнцем и его остаточным летним теплом, поэтому несмотря на то, что рассвет появлялся уже заметно позже, небо все еще успевало сбросить ночную шубу и окраситься в бледно-голубой, иногда вырисовывая где-нибудь белоснежные причудливые облака, а иногда и вовсе обходясь без них, превращаясь в однотонный лазурный холст. Парни собрались в этот раз в чуть более ускоренном темпе, чем привыкли, и, позавтракав, вышли из квартиры старшего, направляясь на парковку. Как правило, чем раньше куда-то едешь, тем меньше пробок на дорогах — и это в очередной раз подтвердилось, поэтому к университету Юнги подъехал с достаточным запасом времени. Несмотря на то, что очень хотелось обратного, он все же не позволил Чонгуку поцеловать его перед выходом из машины, поскольку вокруг сновали туда-сюда сонные студенты, и, хоть большинство из них выглядели так, будто все еще зрят перед собой красочные видения, а не ворота университета, кто-то все же мог их увидеть, например, через лобовое стекло. Юноша, конечно, недовольно вздохнул, но вроде не обижался и даже улыбнулся, прощаясь и покидая салон автомобиля. Увидеться вечером в тот день у них уже не получалось, поскольку у Чонгука был выходной в кофейне, а учебу он заканчивал довольно рано, поэтому сразу после пар поехал к себе домой. Юнги решил задержаться на работе, разбираясь с кое-какими необязательными вопросами, чтобы они не вылезли где-нибудь потом, когда на них меньше всего хотелось бы тратить время. На следующий день они так же побыли вместе совсем немного, ибо у Чонгука из-за учебы повышалась загруженность, и ему вновь приходилось дополнительно готовиться дома. Парни лишь неторопливо дошли до машины старшего, доехали до дома мальчишки и, поболтав еще минут пятнадцать, разошлись. В этот раз Чонгук заходил в свой подъезд в более приподнятом настроении, поскольку получил на прощание долгожданный поцелуй, и не один. В сумерках спального района внутри небольшого жилого комплекса в такое время шастало не так много людей, поэтому можно было себе позволить некоторые вольности. Юнги приехал домой, но спать пока что не ложился, дожидаясь полуночи. Он должен был поздравить юношу с его совершеннолетием хотя бы по телефону, а уже вечер четверга они, как Чонгук и хотел, проведут вместе. Как именно — мальчишка пока что не говорил, хоть и обещал несколько дней назад поделиться планами. Теперь же почему-то наотрез отказывался, что даже немного ставило в тупик. Но Мин решил не выпытывать. Он в любом случае, скорее, согласился бы на все, что угодно, лишь бы порадовать свое любимое чудо и получить в ответ заветную кроличью улыбку, расцветающую на красивом лице всякий раз, когда ее обладателя переполняли положительные эмоции. Чонгук, конечно же, тоже не спал в 00:00, и хоть, вероятно, догадывался, но все же неимоверно обрадовался, услышав голос старшего по телефону. Юнги даже готов был поспорить, что юноша и вовсе особо не вникал в суть того, что ему говорили, наслаждаясь самим фактом поздравления от любимого человека в первые минуты вступившего в свои права такого важного дня. Мин не стал затягивать разговор и, посоветовав Чонгуку ложиться спать и отдохнуть, как следует, поспешил воспользоваться своей же рекомендацией, отправляясь в спальню. Конечно, снова не хватало запаха теплой медовой кожи и звука размеренного дыхания на соседней половине кровати, но в этот раз приятная мысль о совместном вечере действовала лучше любого снотворного.***
Они договорились встретиться возле кофейни, где работал Чонгук, только в этот раз у него был выходной, но он решил после учебы подождать Юнги именно там, поэтому как только рабочий день старшего закончился, он ускоренными шагами устремился покинуть офис и, наверное, как никогда быстро добрался до знакомого заведения. Мин немного волновался, потому что все еще не имел ни малейшего понятия, что придумал мальчишка. Синоптики в этот раз не обманули, и день действительно выдался ясным, позволив солнцу прогреть воздух и поджарить еще больше начинавшие активно опадать с деревьев листья, все сильнее преобразуя прячущую ветки зеленую вуаль в редеющее золотистое или красновато-коричневое лиственное облако, а красующийся уже в полную мощь насыщенный закат и вовсе заставлял ощущать, будто макушки деревьев объяты яркими горящими кострами. Юнги зашел в кофейню и, чуть прищурившись, отыскал глазами Чонгука. Он сидел в наушниках за одним из столиков и, кажется, что-то смотрел или играл в телефоне. Старший уверенным шагом направился к нему и, отодвинув стоявший напротив стул, подсел к мальчишке. Тот сразу же, увидев его, засиял красочной улыбкой и, стянув наушники, убрал вместе с телефоном в карман своего темно-синего худи. — Хён… — на выдохе радостно произнес он. — Привет, малыш, — негромко ответил Юнги, улыбнувшись в ответ. — Какие у нас планы? Выражение лица Чонгука разбавилось еле заметной хитрецой, но в целом на нем отчетливее всего транслировалось именно его приподнятое настроение. — Давай быстро перекусим, а затем кое-куда поедем, — неопределенно ответил он. Мин чуть приподнял бровь, но ничего не сказал, лишь несильно кивнул. Он уже бессчетное количество раз бывал в этой кофейне, но они впервые проводили время здесь, сидя внутри, за столиком. — Что ты будешь, хён? — поинтересовался Чонгук. Поскольку это все же была именно кофейня, а не ресторан с широким выбором блюд, меню являлось весьма ограниченным, содержа в себе в основном большое разнообразие напитков и что-то сладкое к ним, поэтому Юнги выбрал привычный Американо и попросил юношу посоветовать любое пирожное на его вкус. Чонгук на несколько секунд призадумался и предложил ягодный чизкейк. Старший ничего не имел против, поэтому согласился, и мальчишка, встав из-за стола, подошел к стойке, что-то говоря своей коллеге, которая сегодня находилась там с каким-то другим парнем, — вероятно, сменщиком Чонгука. Юноша вернулся меньше чем через минуту и сообщил, что заказ скоро принесут. Себе он взял такой же чизкейк и Капучино. Они просидели действительно совсем недолго, расслабленно болтая, как все та же девушка принесла и поставила перед ними две керамические чашки с кофе и аналогичные блюдца, но уже с пирожными. Пожелав приятного аппетита и мило улыбнувшись, она вернулась назад к стойке. Парни быстро перекусили, и Юнги, собираясь оплатить заказ, полез за деньгами, но Чонгук на него посмотрел с немного обиженным выражением, сказав, что «не нужно». Он встал из-за стола и, попросив подождать его, быстро скрылся в комнате для персонала, а затем вышел оттуда со своим черным рюкзаком на плече и каким-то среднего размера пакетом в руках. — Идем, хён, — мягко подтолкнув старшего в спину, улыбнулся юноша. Он снова подошел к стойке буквально на несколько секунд, после чего они вышли из кофейни. — Хён, мы ведь можем выехать за город? — с загадочной улыбкой уточнил Чонгук. Юнги немного удивился такому вопросу и непроизвольно еле заметно нахмурился. Он, прищурившись, посмотрел в лицо мальчишке, после чего с некоторым любопытством спросил: — Куда именно? Улыбка Чонгука стала еще шире. Кажется, его немного забавляла та неизвестность, в которой сейчас находился старший, и, хоть он выглядел, как всегда спокойным, было очевидно, что он ощущал себя в некоторой степени волнительно. — Я введу адрес в навигаторе, — неопределенно ответил юноша, не стирая с лица довольной улыбки. Они сели в машину, и, как только закрылись дверцы, Мин потянулся к заднему сиденью, откуда взял достаточно широкую, но не объемную прямоугольную коробку, обернутую в темно-синюю матовую фольгу с еле заметными рисунками в виде крохотных полумесяцев, выполненных в тон, из-за чего в темноте они практически сливались с цветом самой пленки. — С Днем Рождения, малыш… — немного смущенно протянул Юнги, передавая коробку Чонгуку. Он редко когда чувствовал себя настолько неловко. Обычно делал все, ни о чем особо не задумываясь, но в данной ситуации каждое слово и улавливаемая эмоция на красивом лице напротив казались на вес золота, поэтому любое свое действие старший ощущал не настолько уверенным, как раньше. Чонгук несмело забрал коробку, удивляясь, что она оказалась довольно тяжелой. Он выглядел немного растерянным. — Хён… Тебе не обязательно было… — Пообещай, что откроешь у себя дома, — перебил его старший твердым голосом, но с легкой улыбкой на лице. Юноша поднял на него немного непонимающий взгляд. — Я не силен в выборе подарков, но, надеюсь, не промахнулся, — чуть покусывая нижнюю губу, продолжил Мин. — Хён… — вновь растерянно залепетал Чонгук. — Спасибо… Я… обещаю, дома… Юнги даже не смог удержаться и легонько рассмеялся. Оказывается, не он один тут настолько волновался. — Ну что, едем? — спросил он мальчишку. Тот, наконец, пришел в себя и, вернув пока что коробку на заднее сиденье, чтобы забрать позже, вбил адрес в навигатор, после чего они двинулись с места в неизвестном направлении. Юнги размеренно вел машину уже минут сорок, как они выехали за город и, периодически поглядывая на навигатор, все еще не понимал, куда лежит их с Чонгуком путь. Они отъехали от Тэгу километров на тридцать-тридцать пять, но по скромным знаниям старшего — в той области, куда вело их устройство, рисуя схематичные линии, не находилось ничего. Совсем. Пустырь или поле какое-нибудь, может… Юноша всю дорогу энергично болтал, иногда просто что-то рассказывая, а временами и втягивая в разговор Юнги. Ему, казалось, уже не терпелось добраться до нужного места, но он все еще молчал относительно того, что из себя представлял их пункт назначения. Периодически Чонгуку, видимо, становилось скучновато, и он осторожно ластился к старшему: либо придвигаясь к нему, насколько позволял ремень безопасности, и потираясь о его плечо, либо ласково поглаживая худую коленку, спрятанную под серыми классическими брюками. Иногда мальчишка проводил ладонью чуть выше, совсем немного, но Мин все равно едва заметно хмурился, а Чонгук легонько улыбался. На улице уже заметно стемнело, но небо еще было не иссиня-черным, а как будто подсвечивалось чем-то изнутри, сохраняя невесомую голубизну. Проехав дополнительно минут пятнадцать, Юнги заметил, что навигатор указывал на съезд с основной дороги куда-то в глушь, поэтому, чуть приподняв бровь, он ненадолго повернулся к юноше, намереваясь уточнить, но тот все это время смотрел на него, не отрываясь, с загадочной неширокой улыбкой, а, встретившись взглядом, легонько кивнул. Мин снова непроизвольно нахмурился, но все же свернул на более узкую и менее удобную дорогу, заметно сбавив скорость. Они проехали еще минут двадцать, когда дорога стала заканчиваться, оставляя их в заросшем глухом поле, окутанном сумеречной тьмой. — Приехали, — радостно воскликнул Чонгук. — Можешь тормозить, Юнги-хён. Мин, все еще не понимая, где они оказались, остановил машину, подняв ручник и заглушив двигатель. Он повернулся к мальчишке, но тот, так ничего и не сказав, отстегнул ремень и с энтузиазмом выскочил из машины. Старший гораздо менее энергично последовал его примеру. Они находились действительно посреди какого-то широкого поля. Трава здесь была не слишком высокой, но за ней все же никто не следил, а значит место являлось либо полностью безлюдным, либо, раз уж какая-никакая дорога сюда все-таки вела, — кто-то забредал по этим координатам не так часто. Когда автомобильные фары погасли, перестав освещать небольшое пространство вокруг, стало даже немного жутковато. Юнги в который раз слегка нахмурился и, обойдя машину, подошел к Чонгуку, который, прищурившись и еле заметно улыбаясь, вглядывался куда-то вдаль. Мин постарался перевести свой взгляд туда же, но непривыкшие пока что к возникшей темноте глаза видели только беспросветное мрачное полотно. Вокруг было очень тихо, лишь где-то периодически раздавались ненавязчивые звуки насекомых и еще реже — некоторых птиц. Зрение потихоньку начинало адаптироваться, и Юнги стал различать впереди небольшой отблеск, напоминавший водную гладь, а разгорающаяся с каждой минутой бледным светом округлость луны бросала на темное зеркало воды свое сияющее отражение. — Красиво… — негромко протянул Юнги, не отрывая взгляда от становившегося все заметнее ночного пейзажа. Чонгук, наконец, повернулся к нему, обнажая свои милые кроличьи зубы. — Я совсем недавно случайно нашел это место в интернете, — так же тихо пояснил он. — И захотел приехать сюда с тобой… Посмотреть на звезды… Они почти синхронно чуть приподняли головы кверху и взглянули на небо, на котором и правда появлялась россыпь ярких, блестящих звезд, как будто кто-то периодически тряс на небо огромной кисточкой, с которой падали крупные золотистые капли. — И запустить фейерверк… — продолжил мальчишка, кивком головы указывая на заднее сиденье машины, куда он бросил свой пакет, с которым вышел из кофейни. Вот, значит, что у него с собой было… Мин посмотрел на притягательный профиль Чонгука, так красиво принимающий на себя холодное мерцание лунного света. — То есть, ты захотел провести свой День Рождения вот так просто? — мягко спросил он, но юноша все равно еле уловимо нахмурился. — Хён, вот так «просто» мы можем провести время крайне редко, — спокойно начал говорить он. — В кафе или еще куда-нибудь можно попасть в любой день и в любое время, а вот звезд в большом городе почти не бывает… — Эй, — перебил его Юнги и, приобняв Чонгука за талию, плавно притянул к себе. — Я всего лишь удивился. Он потянулся к губам мальчишки и вовлек в нежный, тягучий поцелуй, ласково поглаживая спину одной рукой. Отстранившись примерно через минуту, старший с полуулыбкой произнес: — Здесь… романтично. — Он безобидно пожал плечами. — Хён… — смущенно усмехнулся Чонгук. — Подойдем ближе? — предложил Мин, кивая в сторону темной водной глади. Юноша в ответ взял его за руку и, скрепив их пальцы вместе, повел по узенькой тропинке, которая заканчивалась у сооруженного кем-то небольшого деревянного мостика, ведущего к водоему. Юнги точно не знал, что это, но было похоже, скорее, на неширокую часть реки, чем на пруд или озеро, ибо найти ни конца, ни края не удавалось, лишь вдалеке укрытый кустами и некоторыми деревьями виднелся противоположный берег, на котором ничего нельзя было разобрать в такое время суток. Они остановились аккурат перед мостиком. Хоть доски на нем и выглядели довольно толстыми и широкими, но сколочен он все же был как-то заметно неровно, а потому его надежность вызывала некоторые опасения. Вблизи течение — все же, скорее, реки — становилось более заметным, заставляя отражавшиеся звезды и луну принимать забавные сморщенные формы, тем самым создавая на воде играющие блеском переливы. Здесь ощущалось настолько спокойно и умиротворенно, что душа буквально напитывалась этим, в считанные минуты разгружаясь и отдыхая. Должно быть, Чонгук оказался прав: таких расслабленных и редких моментов, когда не требовалось никуда бежать, ничего не замечая вокруг, действительно иногда очень не хватало. — Хён, — позвал юноша. — Идем, запустим фейерверк? — с улыбкой предложил он. Они вернулись обратно к машине и достали тот самый пакет, затем установили несколько небольших коробочек на безопасном расстоянии, а после подожгли и осторожно отбежали назад к автомобилю. В небе, помимо природных крохотных золотистых точек, зажглись еще множественные разноцветные россыпи ярких вспышек, сопровождаемых характерным грохотом. Огни мерцали, рассыпались и взрывались новыми ослепляющими всплесками, за которыми в разной степени единого восторга наблюдали две пары глаз в открытом чистом поле…