Дорога домой

Сяо медленно разлепил веки. Комната была погружена во тьму. Приподнявшись на локтях, принял сидячее положение. Голова немного болела, но не смертельно. Вероятно, прошло около часа с того момента, как Венти ушёл. Сяо знал, куда тот отправился, ведь он сам рассказал об этом и предупредил, что использует на Сяо печать. Венти волновался за его состояние, поэтому он не стал спорить. Однако решил всё сделать по-своему. Один раз он уже смог снять печать. Тогда, ещё в первый день их знакомства. Сяо понадобилось несколько часов, ведь на тот момент его познания в искусстве печатей оставляли желать лучшего. Сейчас же, хоть он ещё и не достиг стадии Резидунт, Сяо смог справиться даже быстрее, чем раньше. Важным условием было и то, что эта печать изначально не относилась к тем, которые сложно снять. Она концентрировалась именно на чужих кошмарах, у человека априори не должно было возникнуть желания избавиться от неё, если он, конечно, не хотел навредить себе. Только поэтому Сяо справился с ней в прошлый раз, да и сейчас тоже. Побочным эффектом, правда, оказалось головокружение, но Сяо было всё равно. Потому что у него могло больше не представиться подобного шанса, учитывая настрой Венти. Сяо взял лист бумаги с печатью, что лежал на тумбе, прикрыл глаза. Спустя пару секунд он ощутил гуляющий по коже ветер, вскоре картина вновь сменилась вольным полем, зелёной травой, мощным стволом дерева. Сяо уже привык к этому. Что-то мешало ему продвинуться дальше, возможно, собственный страх. Он понимал все риски, тем более, Венти сейчас нет рядом, а значит, в случае чего, никто не сможет стабилизировать его состояние, однако другого выхода Сяо не видел. Вернее, не желал видеть. Он не собирался отступать, это одна из немногих вещей, которую не хотелось выпускать из своих рук, на которую Сяо не боялся заявить права. У него ничего своего давно уже не осталось, ничто ему не принадлежало, но искусство своего рода Сяо жаждал освоить. Венти бы не позволил ему продолжить, ведь это опасно. Пришлось пойти на крайние меры. Наверняка, когда Венти вернётся, он будет очень зол, но Сяо подумает об этом позже. Как можно повернуть назад, ведь до заветной цели остался всего шаг? Тем временем Венти почти достиг пункта назначения. Брешь находилась не так уж и далеко, маршрут был довольно спокойным, ему почти не встречались монстры, а если те и появлялись, то фонарь с кристальной рудой внутри, что сияла холодным светом, отпугивал большинство из них. Венти вспомнил, что видел подобные фонари на окраинах деревни, чувствовал от них едва уловимое ощущение элементов. Устройства эти были несовершенны, поэтому могли отпугнуть далеко не все порождения Бездны. Венти предпочитал избегать боя, но понимал, что вряд ли сможет придерживаться этой тактики долго. Он задумался, почему монстры могли нападать на людей с Глазом Бога, или вовсе на Богов, но при этом обходили стороной эти фонари. Венти ощущал, что от кристальной руды исходит не только энергия элементов, но и что-то ещё. Она, словно механизм, перерабатывала стихии, превращая их в какое-то вещество, неизвестного происхождения — этим объяснялся её свет. Именно он отпугивал монстров. Кажется, что-то подобное использовали каэнрийцы. Что-то с хлюпающим звуком появилось у него за спиной. Венти резко отпрыгнул в сторону, обернувшись. Отчаяние глубокое, удушающее, сдавливающее грудную клетку. Нет, оно не принадлежало ему, а исходило от монстра, что медленно приближался, перекатывался по земле, ведь не имел тела в привычном понимании. Света фонаря хватало, чтобы рассмотреть его очертания — нет конечностей, тело похоже на желеобразную субстанцию, оно переливалось тёмным блеском, издавало отвратительные звуки. Венти чувствовал голод этого монстра, жажду человеческой плоти. Его затошнило, желудок свело судорогой. Венти закрыл рот рукой, непроизвольно отступил ещё на шаг. Запах, исходящий от этого нечто, был невыносимым, тухлым, у него не было лица, лишь большой красный камень в центре, по форме чем-то напоминающий сердце. Он судорожно бился, Венти отчётливо мог разглядеть каждое вкрапления алого цвета сквозь полупрозрачное тело нечисти. Но пугал больше не внешний вид, нет. Пугали чувства, эмоции, переполненные столькими противоречиями. Венти поспешно уменьшил свою восприимчивость, чтобы не повредиться рассудком. Ненависть ко всему живому, сжигающая, уничтожающая изнутри, зверский голод, жажда отведать человеческого тела, забраться вовнутрь, поглотить органы. Ещё было отчаяние, страх, сильная боль — эти чувства исходили из глубин померкшего в безумии сознания. Нечисть хотела освободиться, но ничего не могла сделать, поэтому всё что ей оставалось — нападать на незадачливых путников. Внезапно склизкая субстанция изменила свою форму, Венти еле успел отскочить, прежде чем длинное щупальце пронзило бы его грудную клетку. Так вот как оно сражается. Венти не уйти без боя, нечисть его не отпустит. Свет фонаря не оказывал практически никакого влияния на монстра. У Венти нет при себе даже оружия. Чем он думал, отправившись в путь неподготовленным? Может, попробовать воспользоваться флейтой чтобы успокоить монстра? Нет, с ним это не сработает. Голод слишком силён, сколько не играй, его не усмирить. Нежить будет продолжать нападать до тех пор, пока не поглотит жертву. А что, если… Венти увернулся от очередной атаки, Фурфур помог ему запрыгнуть на высокий валун. Венти поставил лампу на холодную поверхность камня, неспешно потянулся рукой к сандалиям на своих ногах, сняв их, оставил рядом с кристальной рудой. Всё это время он не отрывал взгляда от нечисти, а та, казалось, тоже внимательно наблюдала за его действиями. Монстр сейчас слишком голоден, оттого ослабел, стал более медленным, что было Венти на руку. — Так гораздо проще. — тихо пробормотал Венти, стоило голым стопам коснуться шероховатого камня. Слишком непривычно маневрировать, когда его ноги были скованы обувью. Наверняка он опять повредит стопы. Сяо будет ворчать? Атака повторилась гораздо стремительнее, яростнее. Венти подпрыгнул вверх невесомо и легко, словно ничего не весил. В руках затрещали маленькие огоньки, с давно забытым шелестом на ладонях ощутилась тяжесть. Да, ни одно из его Небесных оружий больше не откликалось, но это не значит, что у Венти не осталось туза в рукаве. Он не любил войны, ненавидел проливать кровь, однако был без ума от оружия, ему нравилась эта грация, настораживающая красота, опасность, скрытая за чёткими изгибами. Венти видел красоту в живом, и блеск стали для него тоже своего рода жизнь. Стрела голубого цвета легла на тетиву. Нет, в его руках было не Небесное крыло. Лук в его ладонях вообще ему не принадлежал, он служил напоминанием о старом друге, которого давно нет в этом мире. Стрела резво устремилась вперёд, прямо к сердцу нечисти, оставляя за собой вихрь из перьев. Монстр не пошевелился, ничуть не отреагировал, когда в его плоть вошёл наконечник. Слизь начала разъедать стрелу, она поглощала этот небесный свет до тех пор, пока от него не осталось ни следа. Венти приземлился на землю, в этот раз он даже не подвернул ногу, тут же ушёл в сторону, когда чёрное щупальце попыталось схватить его за лодыжку. Лук в руках отдавал еле заметным холодом. Голубой с золотым, грациозные линии, плавные узоры — таким было это оружие. Элегия погибели. Оно не было создано его руками, он держал этот лук лишь несколько раз. Вместо одного щупальца появилось несколько, они сплелились между собой, стали похожи на волну в бушующем море, что хлынула на Венти, хотела поглотить его, утопить в своей тьме, сожрать плоть, переломить кости. Венти крутанул лук в руках со свистом, чуть прищурил один глаз, когда прицеливался. Стрела угодила ровно в центр, на этот раз тьма не смогла её поглотить. Стена разломилась надвое по центру, сквозь эту брешь Венти смог выскочить наружу. В прыжке он вновь натянул тетиву. Анемо словно ожил, собрался в одной точке, будто мог поглотить в себя весь мир, если бы захотел. Стрела пробила грудь монстра, брызги тёмной жидкости разлетелись в разные стороны. Венти ушёл из поля зрения нечисти, а затем резко оказался прямо перед ней, так, что та не успела отреагировать на его появление. Раздробленная тёмная плоть разошлась в сторону, обнажая красный камень. Венти стремительным движением обхватил сердце и сжал его в ладони с такой силой, что то пошло трещинами, а затем раскрошилось в пыль. Тело монстра тут же размякло, тёмная жидкость покрыла землю на несколько метров, пара чёрных капель попали Венти на щëку, часть осталась на руке. Вскоре плоть монстра начала испаряться с неприятным шипением. Не оставляя следов, словно того никогда не существовало. Венти молча развернулся, убрал лук, взял лампу, надел сандалии на ноги и двинулся дальше. Он совершенно не ощущал лёгкой боли на коже от испарения тёмной жидкости, не чувствовал запах, вновь разодранные стопы оставляли на обуви красные следы, от которых ноги поскальзывались. Мысли были заняты совершенно другим. Перед смертью нечисть испытывала не отчаяние или ненависть. Это было облегчение, благодарность. Она была рада, что её страдания закончились. Такая жизнь приносила только боль. И Венти осознал ещё кое-что. Он умел отличать эмоции людей и тех, кто ими не являлся. Но всё же ему хотелось бы ошибаться. Однако это вряд ли. Этот монстр когда-то был человеком. И, возможно, каэнрийцем. Голова ужасно заболела. Вернулось ощущение мира. Придётся учиться сражаться в обуви, иначе он точно не перестанет хромать. Венти обнял себя руками, тело пошатнулось. Пришлось остановиться, чтобы прийти в себя. Он был сильно ослаблен после стольких дней без сна, сражение явно не повлияло на него благотворно. Глаза закрылись под тяжестью век. Барбатос проснулся от чьего-то незнакомого присутствия. Тёплый мех маленькой лисицы согревал ему ноги. Тихая поступь шагов заставила Барбатоса чуть вздрогнуть и обернуться на звук. Ледяная стена заброшенного храма неприятно холодила спину, от чего Барбатос чуть повёл плечом. Он неосознанно провёл рукой по макушке лисицы, а сам прислушался. Лёгкие шаги, практически невесомые, лишь чуть слышное постукивание обуви о ступеньки выдавало незнакомку — а это была именно девушка. Барбатос не чувствовал от неё угрозы, девушка явно была обеспокоена чем-то. На лестнице сначала появилась верхушка зонта, затем показалась фигура незнакомки. Она была погружена в свои мысли, поэтому не сразу заметила Барбатоса. А когда увидела, то застыла на месте. Её беспокойство достигло своего апогея, но стоило ей обратить внимание на мирно спящую лису, как Барбатос ощутил полный штиль — только так он мог описать это. Всё волнение девушки резко исчезло, сменившись нежным спокойствием. Нечто подобное он ощущал от Астарот обычно, и это чувство схожести сразу расположило Барбатоса к этой Богине. Да, это был не человек, белые одежды оплетали её тело громоздкими слоями. Спросонья Барбатос даже подумал, что перед ним была Вельзевул, но очень быстро понял, что это не так. Девушки были очень похожи, но от незнакомки исходило тепло, в отличие от настороженности другого Божества. Моракс говорил, что Электро Архонтов было двое. Сëстры Райден, что диаметрально противоположны друг другу по характеру. Сам Барбатос виделся только с Вельзевул, она одна прибыла в Мондштадт, чтобы увидеть восьмого Архонта, сестра же осталась в Инадзуме. Значит, это Баал — та, что всегда была близ людей, в то время как Вельзевул вела сражения за жизни этих самых людей. Они поделили между собой обязанности Архонта, дополняли друг друга, как единое целое. — Как она? — Баал подошла ближе, погладила лису по розовой шëрстке. Барбатос невольно засмотрелся. Баал напоминала цветок — хрупкий и полный нежности. — Она была очень голодна. Я накормил её, а потом она уснула. — Баал кивнула в знак того, что поняла. — Она ведь не может покинуть этот храм, верно? Поэтому постоянно голодает. Это вы подкармливаете её? — Да, но не всегда у меня есть возможность это делать. Я не могу надолго покидать своих людей. Время сейчас неспокойное. — у неё мысли не возникло что-то скрывать или утаивать, она говорила всё, как есть. Барбатос впервые встречал такое Божество. Нет, Гуй Чжун была похожего склада характера. А Астарот, по сути, загадка, только от этого Барбатос не относился к ней хуже. Привязанность к Рите стояла на первом месте. — Она кицунэ — сторонник предыдущего Архонта Инадзумы. Их уже нет в этом мире, все они последовали за своим Богом. Мико ещё ребёнок, но осталась совершенно одна. Кицунэ привязаны к храмам, в которых рождаются. Пока не вырастут, они не могут покинуть их. Это правило ранее было призвано защитить их, ведь храмы предыдущего Архонта всегда надëжно охранялись. Сейчас же это место заброшено, на горе не осталось живности, даже ягод никаких нет. — лисичка проснулась и сонно оглядела Баал. Электро Архонт взяла малышку на руки, та прижалась ближе к тёплой груди Божества, положив голову ей на плечо в абсолютном доверии. — Я хочу изменить это место, построить храм для нас с сестрой, чтобы люди всегда могли прийти сюда, если у них на душе будет плохо, попросить помощи, обрести покой. И, конечно же, если это место вновь оживёт, то Мико не придётся больше страдать. Может быть, она даже захочет остаться здесь, когда вырастет. Её глаза потускнели. Барбатос осознавал, что всё не столь просто, как хотелось бы. Это место, где поклонялись прошлому Архонту Инадзумы. От него всё ещё исходит негативная энергия павшего Божества, что отравляет почву и воздух. По правде говоря, Моракс говорил, что нечасто после смерти Бога остаётся подобный след. Обычно это происходило, если Божество было очень сильно и сгорало от злости, и то не всегда, иначе такими темпами от Тейвата мало что осталось бы. — Можешь звать меня Макото. — вдруг с улыбкой сказала она, вернув своё внимание Барбатосу, а заодно не дала юному Архонту дальше тонуть в переживаниях. — Я больше люблю, когда меня зовут моим земным именем. — кажется, кицунэ снова заснула, пригревшись на мягком плече. — Ты ведь Анемо Архонт, так? Барбатос, если я не ошибаюсь. Сестра рассказала мне о твоём прибытии. — Простите, если я доставил вам неудобства. — Барбатос опустил взгляд в пол. — Не обращай внимания на нрав моей сестрëнки. Она в первую очередь воин и стратег. Ты для неё всё равно, что неизвестная загадка, она боится, что ты можешь учинить на нашей земле. — Но я не… — Я верю. — мягкая рука легла Барбатосу на плечо. Макото смотрела на него открыто, без скрытого умысла. — Но Эи очень беспокоится. Времена и вправду не из лучших сейчас. Победа далась нам непросто, и активность монстров, как назло, постоянно растёт. — она двинулась вперёд, позвав мальчика жестом за собой. Он быстро вскочил на ноги и поравнялся с Баал. — Зачем ты прибыл сюда? — Барбатос поник плечами. В голове тут же промелькнули фрагменты вчерашнего разговора с Астарот. Он узнал много, даже чересчур. В какой-то момент он пожалел, что Рита рассказала ему правду, но также осознавал, что без этого всё сложилось бы куда трагичнее. Теперь каждое действие вызывало в нём волну сомнений, Барбатос хотел просто прервать своё путешествие прямо сейчас. Он понял, что совершил ошибку, отправившись в путь. Но в то же время, он совершил бы не меньшую ошибку, оставшись на одном месте. — Прошу вас, покажите мне место скопления Электро элемента. В глазах Макото засверкали фиолетовые искры. Эти волны цвета Электро элемента, вызывали у Венти самые смешанные чувства. Он помотал головой, желая выбить ненужные мысли. Нет времени. Ему нужно как можно скорее понять степень проблемы. Венти опустился на землю, скрестил ноги, запрокинул голову к фальшивому небу. Сияние охватило глаз, печать расцвела переливающимся морем красок. Зрачок принял вертикальную форму, после чего мир вокруг изменился, но прежде, чем попасть внутрь печати, Венти услышал странный необъяснимого происхождения звук. Будто бы звон разбитого стекла, от чего переносицу сдавила острая боль. Сяо тяжело вздохнул, рассматривая лист в своих руках. Не выходит. Он словно бьётся о глухую стену, хочет получить ответ, но та упрямо молчит. Сяо снова закрыл глаза, уже в который раз, откинулся спиной на стену. Затылок чуть ударился о твёрдую поверхность по неосторожности. Сяо спокойно воспринял резкий порыв ветра на коже, запах свежести и шелест травы. Эта картина становилась всё более реальной с каждым разом. Сяо пропускал сквозь пальцы изумрудную траву, не думая ни о чём. Изначально он очень нервничал, раздражался, что не может сдвинуться с мёртвой точки и просто не понимает, что делает не так. Однако теперь он достиг некоего умиротворения. Волнение исчезло, Сяо бездумно смотрел вдаль иллюзорного мира. Непонятный ему шёпот ветра мягко обволакивал слух. Он растворился в этих ощущениях, в этой нежности и тепле, спокойствии, что давно уже не испытывал. Его жизнь была похожа на постоянный забег, который начался очень давно. Сяо вечно куда-то рвался, потому что знал, что если остановится хоть на секунду — его поглотит собственное прошлое. Он бежал, не замечая толком мира вокруг. Наверное, поэтому все, кто был ему дорог, исчезали столь быстро. Сяо позволил себе остановиться в этой изматывающей гонке, сделать перерыв, вдохнуть тёплый воздух, что словно согревал его изнутри. Сяо мëрз уже очень много лет и ничто не могло это изменить. Его руки были холодными, его сердце очерствело, его душа была измотана временем, но сейчас, на это короткое мгновение, Сяо почувствовал себя вновь живым. Левый глаз защипало. Сяо чуть приподнял уголки губ, а затем вернулся в реальность. Взглянув на лист с печатью в своих руках, он распознал ровный круг со множеством символов. Сердцевина искрилась небесным цветом, она чуть пульсировала на манер сердцебиения, узоры меняли своё положение, как если бы нигде не могли найти себе достойного места. Зелёное сияние вокруг левого глаза Сяо отражалось в темноте комнаты ярким маяком. За окном начинало светлеть, кристаллы фальшивого неба медленно меняли свой цвет, что свидетельствовало о приближении первой четверти, а с ней и возвращении Венти. Сяо нужно было поспешить. Он несколько секунд рассматривал печать в нерешительности. Сейчас или никогда. Пусть это безрассудство, но никто был не в силах остановить Сяо в тот момент. Глубокий вздох, зрачок изменил свою форму. Однако вместо ожидаемого множества сплетëнных энергетических каналов, что являлись частью внутреннего мира печати, перед Сяо внезапно появилась кромешная тьма. Воздух выбило из лёгких, будто кто-то ударил его под дых. Он не думал, что это будет так. «Братец! Братец Сяо! А сделаешь мне украшение? Например, подвеску?» Небольшая комнатка, аккуратный деревянный стол. Множество инструментов, брусок дерева, в углу парочка блестящих камешков. «Конечно. Как насчёт рубина? Тебе пойдёт алый цвет.» Собственный голос звучал как-то отдалённо, словно эхо. Сяо понял, что сейчас случилось. При переходе на завершающую стадию, человек переживает сильный стресс. Его решили окунуть в прошлое? Картинки сменялись резко. Отрывистые образы, множество голосов — всё это превращалось в один сплошной поток. «Я мечтаю, чтобы мы вместе бегали по полю, чтобы ветер кружился вокруг, а деревья рассказывали нам свои истории.» Множество глаз, все они смотрели на него одинаково. Это было похоже на кошмар, что преследовал Сяо уже давно. Чувство вины, фигуры, скрытые в тени, тянули к нему свои длинные, неестественно изогнутые руки. «Почему ты плачешь?» Вкус крови, металлический запах. Пламя. Крики. Ужас. Боль во всём теле. «Нет! Пожалуйста! Отпустите!» Пустые глазницы, полные крови. Алые слëзы цвета рубина. Руки продолжают тянуться к нему, глаза, они прожигают, ненавидят, поглощают. Безмятежное небо, запах свежести и утренней росы. Ветер прохладный, он заставляет тело чуть дрожать. «Я хочу иметь дом…» Силуэты отчётливые, Сяо знал, кого видит. И улыбки на их лицах были знакомы ему. Трое детей. Таких разных, непохожих совершенно. Четвёртый силуэт был взрослым. Сяо совершенно не мог вспомнить его внешность. «Берегите себя. Вы нужны друг другу.» Тяжесть цепи на шее, руки по локоть в крови. Вечный крик, что стоял в ушах тревожным набатом. Жуткий смех, пробирающий до костей, перебил вкрадчивый голос. «Ты не виноват. Ты не хотел этого.» Картины менялись, далеко не все из них шли в правильном порядке. Янтарь полон скорби. «Её нет больше.» «Как?..» Мягкая рука в тёмных волосах. Твёрдый взгляд почти отеческих глаз, в других очах нежные Глазурные лилии, что полны любви. Потом снова силуэты. Их пятеро. «Давайте встретим рассвет!» Из пятерых остался только один. Руки, множество рук. Сяо тонул в этой тьме, она утягивала вниз своими цепкими конечностями, хохоча, пережимала горло. Четыре тёмных силуэта покрыты кровью. «Я справлюсь.» Горящие дома, крики ужаса. Слëзы, градом бегущие по щекам. Невинные жизни, что оборвались по вине его самонадеянности. «Я во всём виноват…» Сяо задыхался. Тьма наполняла лёгкие, сводила с ума. Он больше не видел ни единого просвета. «Это всё из-за тебя!» — чей-то пронзительный голос дрожал от гнева. «Делай как тебе говорят.» — чей-то тон отражал глубокое презрение. «Не взваливай на свои плечи слишком много.» — чей-то был полон заботы. «Я дала клятву, что буду защищать это место.» — а тут ледяная решимость. «Ты совершенно не умеешь принимать чужую заботу.» — досадливая мягкость проступила в словах. Всё слилось в один большой ком, события повторялись, заканчивались и начинались вновь. Сяо застрял в этом порочном круге без единого шанса на спасение. «Мы друзья?» — неуверенная радость. «Помогите! Помоги мне, братец!» — отчаяные взывания. «Я… Хочу жить.» — предсмертные желания. «У тебя нет права даже смотреть на меня.» — и желание смерти другому. «Чудесная работа, малыш. У тебя талант!» — та, чьего лица не вспомнить. «Я не оставлю тебя.» — тот, кого не вернуть. «Ты выглядишь одиноким.» — и тот, кто не вернётся. «Умирать… Это больно.» — обречённость встретить неминуемый конец. «Я не хочу причинять другим вред!» — страх обратиться монстром. «Остановите меня! Кто-нибудь!» — мольба прервать это безумие. Тьма резко исчезла. Сяо оказался в маленькой комнатке, смутно знакомой ему, частично стёртой из памяти за давностью лет. Фигура человека была нечёткой, но Сяо знал, кто это. Он знал, но не помнил лица. «Душа невероятно сложный механизм. Это тонкая материя, которую даже Боги не способны полностью понять. Душа связана с именем и желанием. У любого, кто обладает душой должно быть имя, ведь оно — часть нашей судьбы. Желание же — вторая важная составляющая души. Только сила наших желаний даёт нам возможность жить.» «Учитель, а возможно ли создать душу искусственно?» «Сяо, я всё ещё твой отец.» — хриплый тёплый смех. — «Зачем же так официально?» Кровь заполнила лёгкие, глаза, затопила внутренний органы. Сяо едко усмехнулся, сжал руки в кулаки и резко дëрнулся в плену длинных конечностей тьмы. Те с хрустом ломались под его натиском, отступили, забились в дальний уголок его души. Бездушное лицо с пустыми глазницами и кровавыми слезами было чуть впереди остальных теней. Нечто усмехнулось. Сяо понимал, что этого силуэта он бояться не должен. Но сердце трепыхалось подбитой пташкой в плену рёбер. Сяо резко распахнул глаза. А в ушах набатом стояли его собственные слова: «Давайте вернёмся домой. Вместе.» Он справился. Он смог стать сигилом. Он добился своего. Перед взором потемнело. Лист бумаги соскользнул на пол. На нём уже не было печати — Сяо разрушил её, в подтверждение тому, что достиг последней стадии. Боль в груди была невыносимой, Сяо руками цеплялся за одежду, будто хотел сорвать её с себя, запустить руку под кожу и сжать глупый больной орган. Его трясло, тело не слушалось, дышать было невозможно. Тьма выедала внутренности, просачивалась наружу, шипела, пакостно хихикала. Сяо полностью потерял ориентацию в пространстве, он не мог вспомнить где он, что он здесь делает. Даже его собственное имя померкло. Реальность и кошмарные образы накладывались друг на друга, они становились неразличимыми, одинаковыми. Дверь с грохотом открылась, ударяясь о стену едва ли не до трещин. На пороге стоял запыхавшийся Венти. Его глаза судорожно пробежались по фигуре Сяо, они полны настоящего ужаса, страха за чужую жизнь, растерянности. Он почувствовал тёмную энергию, когда подходил к дому, и сразу догадался, кому она принадлежала. Венти заметил лист бумаги на полу, совершенно пустой, без единого следа печати. Тогда он понял, что произошло. Венти сорвался с места, подлетел к Сяо. Тот мутным взглядом смотрел в никуда, кажется, у входа в комнату появился кто-то ещё, но Сяо не смог узнать этого человека. — Упëртый придурок. — шипел Венти на древнем языке, сам не заметив того. Он поднёс флейту к губам, но по его лицу было понятно, что едва ли она сейчас поможет. Так и случилось. Сначала прозвучала одна мелодия, затем вторая, третья. Но всё безрезультатно. Сяо ломало изнутри, маска появилась на лице, вдавливая кожу, прожигая. Выступили слёзы, однако были они цвета крови, стекали по шее, капали на одежду. Глаза Венти расширились, он поджал губы, зажмурился, словно это помогло бы ему избавиться от столь жестокой реальности. — Зачем? Ну зачем ты это сделал? — отчаянный шёпот на изящном языке. Венти сжал чужую ослабшую ладонь в руках и поднёс к своему лбу. Холодная. Ужасно холодная. Неправильно холодная. — Ты безрассуден. Неужели совсем жить не хочешь? — это должно было звучать как упрëк, но голос был слишком слабым и измученным. Венти как никогда честен сейчас. С Сяо, с собой, со своими чувствами. Он не прятался за улыбкой, позволял горящей печали оставлять тёмные отпечатки на душе. — Зачем ты пугаешь меня? — слëзы. Венти плакал. Почему-то именно это заставило Сяо частично прийти в себя. Он так привык к его улыбке, к тому, что Венти вечно не показывал, что творилось у него на душе. Он не ожидал, что Венти может настолько зацепить его состояние. — Сяо, есть только один способ помочь тебе сейчас. — их глаза встретились, несмотря на маску Яксы на лице. Лазурное небо было неспокойно, оно потемнело, свидетельствуя о начале шторма. — Глаз Бога. Думаю, я смогу дать его тебе. Но есть проблема. С Анемо Глазом Бога ты не сможешь пересечь печать. — Ты ведь Мастер. — Сяо слабо усмехнулся, но подавившись собственной кровью, зашëлся в кашле. Венти замер. Несколько секунд он просто смотрел перед собой, но затем смог улыбнуться. Криво и едва ли искренне. По привычке. — Да, я найду способ помочь тебе выбраться. Вопрос лишь в том, сколько на это уйдёт времени. Венти протянул руку, но застыл в нескольких сантиметрах от Сяо в нерешительности. Он не знал, как точно ему нужно действовать. Скорее просто доверился интуиции. Ладонь легла на неровно вздымавшуюся грудь, от пальцев промелькнуло несколько голубых искр. Сяо резко выгнуло дугой, он закричал от боли, но Венти не остановился. Он понимал, что сейчас тьма вошла в конфликт с Божественной силой, но ему ни за что нельзя прерывать процесс. Поэтому Венти лишь стиснул зубы и продолжил запускать по венам вместе с кровью частички своей энергии. Глаз Бога, по своей сути, печать. Кто, как не Мастер, способен создать его? Тьма отступала под натиском света. На улице в свои права вступала первая четверть — «утро». Несколько голубых линий, похожих на сосуды, сплелись в воздухе, закружились, образовали круг. Вскоре он изменил свою форму, стал лазурным камнем с крыльями по центру. Глаз Бога пах вольными полями и долинами, морским бризом и одуванчиками. Артефакт опустился на грудь Сяо, столь естественно, словно всегда там и был. Маска исчезла, а из-под неё показалось изнурëнное лицо, покрытое кровью. Сяо хотел что-то сказать, но у него не осталось на это сил. Он упорно боролся с отяжелевшими веками, однако проиграл. Сознание ускользнуло. Венти провёл кончиками пальцев по взмокшему лбу Сяо, поднялся на ноги, намереваясь найти тряпку, чтобы смыть кровь с чужого лица, но вдруг что-то произошло. Опять звук разбитого стекла. Откуда он шёл? Плевать, важно лишь то, что ноги более не держали. Венти с грохотом упал на пол, боль прошибла бедро и бок, что приняли на себя основной удар. В глазах всё плыло. Венти приподнялся на одном локте, что-то капало с его подбородка на пол. Он не мог чётко понять, что именно. Тонкие пальцы коснулись уголка губ, затем Венти поднёс руку ближе к расфокусированным глазам. Оу, это была кровь. Он услышал обеспокоенный голос старосты, что подбежала к нему. Она что-то спрашивала, но Венти не слышал. Странно, он даже не чувствовал боли. Мир померк и погрузился во тьму, в то время как за пределами комнаты начался новый день.