Дорога домой

Минули сутки. Хранитель облаков в своём птичьем обличье вызывала у Венти странные эмоции. Потому что она сама по себе была непростой личностью, а в такой форме могла и вовсе ему глаза выколоть. Хотя она, вроде как, смирилась с присутствием Венти и не собиралась его убивать или прогонять. Впрочем, жажду крови приглушить ей не удалось, поэтому Венти намеренно уменьшил чувствительность эмпатии, чтобы не задохнуться в этой неприязни. Хранитель облаков полностью игнорировала его, только Сяо пожелала доброе утро. Тому, в свою очередь, категорически не нравилось отношение адепта к Венти, но он старался сдерживать свои порывы. Сяо понимал, что у Хранителя облаков, вероятно, есть причины для ненависти. Из той тирады он мало что понял, но уловил имя Гуй Чжун. И это его тревожило. Потому что Арелим пыли была для него важна. И как же Венти связан с её смертью? — Вы могли бы поискать Шэнь Хэ? Она так и не вернулась вчера. — удивительно, что Хранитель облаков обратилась к ним обоим, а не только к Сяо. — Она точно не покидала Заоблачный предел. Её состояние… Возможно, она захочет поговорить. — её ученица постоянно держала в себе непереносимую боль. Возможно, ей стало бы немного легче, если бы она поговорила с кем-нибудь. И, к сожалению, лучшей кандидатурой на эту роль был Барбатос. Как бы Хранитель облаков не была зла на него, данный факт являлся непреложной истиной. Шэнь Хэ задумчиво разглядывала горные вершины. Она не чувствовала холода, слишком привыкла к нему. Порыв ветра растрепал волосы, а она не обратила внимания на это, равнодушно прикрыла глаза. Весь мир был ей чужд. В нём не осталось ничего светлого, дорогого, нужного. Она заперла собственные чувства, но иногда те находили выход. И каждый раз приносили за собой боль, которую невозможно забыть, отринуть. Это то, что останется с Шэнь Хэ навечно, до тех пор, пока её сердце всё ещё бьётся. Она прекрасно слышала чужое приближение, однако не потрудилась обернуться, ведь и так знала, кто это. Пустые глаза пробежались по пространству вокруг, по пасмурному небу, по облакам, что скрыли солнечные лучи. В ней не было ничего живого. Шэнь Хэ всё-таки медленно повернулась к нарушителям своего уединения, одной рукой обхватила себя за локоть, как бы защищаясь, вот только неизвестно от чего или кого. От самой себя, от холодных ветров, от внимательных взглядов. Шэнь Хэ была на грани срыва, стояла у самого края и в любой момент могла сорваться вниз. Не буквально. То происходило у неё в душе. Уголки глаз немного покраснели, точно от слëз. Бесшумных, тихих, горьких. Венти не совсем понял слова Хранителя облаков о том, что Шэнь Хэ захочет им что-то рассказать. С чего бы ей на это решаться? Её трагедия была чем-то личным, глубинным. И Венти хорошо понимал это чувство, поэтому не рассчитывал узнать что-то. Они не были хорошо знакомы, они вообще не были знакомы до недавних пор. С Сяо у Шэнь Хэ более близкие отношения, вот только Венти всё равно не видел между ними особой привязанности. Просто они не чужие друг другу, но не более. А теперь Венти осознал в чëм заключалось предположение Хранителя облаков. Шэнь Хэ выглядела так изнурëнно, казалась совершенно оторванной от мира, при этом внутри у неё кипела кровь, подобно огненному озеру сжигала всё, что попадалось на пути. И если не дать выход разрушительным эмоциям, Шэнь Хэ окончательно уничтожит себя. — Что-то случилось с Чун Юнем? — вдруг Сяо первым нарушил напряжённую тишину. Шэнь Хэ сжала челюсти, словно сдерживая внутри отчаянный крик раненного зверя. Она зажмурилась с такой силой, что голова закружилась. Шэнь Хэ давно уже нормально не ела. Её организм далёк от человеческого, еда не столь необходима, но и у неё имелись свои лимиты. Она стремительно увядала. — В последний раз я видел тебя в таком состоянии после смерти Е Лань. Шэнь Хэ колебалась. Ещё немного, и она точно сорвётся в непроглядную тьму скорби, чьи длинные ледяные руки оплетали тело, подобно тискам, прочным верёвкам, тянули всё глубже. Пустые глаза вновь распахнулись, и Венти теперь точно был уверен, что у них есть нечто общее. Все, кто теряли, похожи меж собой. Их объединяет боль, чувство собственной ничтожности, вина. Венти покачал головой, сделал шаг в сторону, собираясь уйти. У него нет права здесь находится. Внезапно, Шэнь Хэ остановила его. — Подождите. — он послушался робкой просьбы. Почему Шэнь Хэ решилась на это? — Знаете, лорд Барбатос, вы почему-то мне симпатичны. Так странно. Вы представляетесь мне очень добрым, чувственным. — в памяти Шэнь Хэ крепко засело воспоминание о слезах на лице Венти, которые он спешно стёр, не желая, чтобы кто-то их видел. Тот в свою очередь по-настоящему растерялся и не знал, что ему следовало сказать. — Выслушайте меня оба, пожалуйста. — Сяо в ответ лишь слегка кивнул, в то время, как Венти переводил взгляд с одной на другого. Разве после таких осторожных слов, полных какой-то призрачной надежды, он посмеет отказать? Клан Чун являлся семьёй потомственных экзорцистов. Мать Шэнь Хэ относилась к побочной ветви клана, так как была родной сестрой главы. У родственников сложились крайне напряжённые взаимоотношения, оба держались обособленно, иногда даже враждебно. Мать Шэнь Хэ была совсем юной, когда сбежала из дома, не выдержав натиск семьи. Девушку хотели выдать замуж, в ней не заметили особых талантов или способностей к борьбе с нечистью. Клан не любил её, не было никого, кто бы поддержал девушку, поэтому, когда она вдруг исчезла, никто не стал её искать. Все забыли о темноловолосой красавице, что поражала всех своей красотой и остротой ума. Всех, кроме собственных родственников. В один день до клана дошли слухи о некой девушке, что жила в уединении неподалёку от горного поселения. Она помогала местным жителям бороться с нечистью, была добра и ласкова ко всем, а также использовала слишком известные в народе техники экзорцистов из семьи Чун. Клан бы так и оставил эту молву без внимания, им совершенно не было дела до жизни никому ненужной девчонки, если бы не одно сомнительное обстоятельство: у девушки был ребёнок от демона. Клан пришёл в ужас, как экзорцист мог связаться с нечистью? Почему она не убила это отродье? Люди быстро заметили связь между таинственной девушкой и семьёй Чун, репутация клана оказалась под угрозой. Нельзя было допустить, чтобы слухи продолжали распространяться. Несколько представителей клана отправились к брошенной ими же когда-то девушке и лишь убедились в правдивости людской молвы. Глава пришёл в бешенство, потребовал, чтобы она немедленно убила полукровку. Но получил решительный отказ. — Он убил родную сестру. Я бы тоже погибла в тот день, если бы не смогла убежать. — ветер сорвал несколько янтарных листьев с дерева, понёс их прочь, закружив в медленном танце. Шэнь Хэ поймала один листок, приподняла над головой. Яркая окраска просвечивалась на солнце, тонкие линии походили на сети паутины, что сплетались друг с другом неразрывной нитью. — Это случилось, кажется, целую вечность назад. — она разжала пальцы, лист сорвался вслед за своими собратьями. Через пару лет она встретила Властелина камня, который принял её на службу адептом. Дни плавно текли один за одним, ничто не имело особого значения для Шэнь Хэ. Однажды всё изменилось. Она встретила кого-то такого же брошенного семьёй, оставленного в полном одиночестве из-за «изъяна». Маленький мальчик. Он громко плакал, утирал глаза руками, но поток слëз не прекращался. Шэнь Хэ просто проходила мимо, в конце концов, это место находилось близ Заоблачного предела. Она сразу обратила внимание на их поразительную внешнюю схожесть. Мальчик притянул ноги к груди, он старался спрятаться от безжалостного мира, чтобы больше никто не смог причинить ему боль. Шэнь Хэ медленно приблизилась к ребёнку, абсолютно бесшумно, тот даже не заметил чужого присутствия, присела перед ним. — Почему ты плачешь? — мальчик вскрикнул, резко отодвинулся. Его большие испуганные глаза, залитые слезами, что-то зацепили в глубине души Шэнь Хэ. Что-то незнакомое, тёплое, ласковое. Хотелось утешить ребёнка, помочь ему. — Ты из семьи Чун? — она заметила герб клана на рукаве его одежд. Удивительно, но в тот момент Шэнь Хэ не почувствовала абсолютно ничего. Ни злости, ни ненависти. Ей уже давно плевать на этих людей. А вот ребёнок вызывал странное чувство тревоги и волнения. — Они выгнали меня. — мальчишка запинался, маленькие кулачки с каким-то раздражением растирали покрасневшие веки. — Сказали, что мне н-никогда не стать экзорцистом. И прогнали! — он зарыдал ещё сильнее, громче. Столько обиды было в этих словах, горьких слезах, что ледяное сердце Шэнь Хэ дрогнуло. Ещё один никому не нужный ребёнок. Такой же была её мать, такой осталась и она сама. — Тебе не обязательно быть экзорцистом, чтобы стать хорошим человеком. — рука растрепала светлые волосы, немного неловко, Шэнь Хэ никогда не приходилось успокаивать детей. Такой маленький светлый человечек был чем-то новым для неё. — И эти люди недостойны твоих слëз. Они мусор, которые не ценят родных людей, выбрасывают их, когда те перестают приносить пользу клану. — ребёнок успокоился, слова Шэнь Хэ, неожиданно, попали в самое сердце, пусть были весьма грубы. — Как тебя зовут? — Чун Юнь… С тех пор она заботилась о мальчике, ведь тот был частью её семьи. Настоящей семьи, а не той кучкой лицемеров, которые во всём искали лишь выгоду. Шэнь Хэ покинула Заоблачный предел, ведь заставлять ребёнка жить в холодных горах слишком жестоко. Хранитель облаков не препятствовала ей, наоборот, была рада, что у её ученицы появился смысл в жизни. Они перебрались в город, где Чун Юнь быстро нашёл себе новых друзей. Жить среди людей Шэнь Хэ было непривычно, поначалу тяжело, но вскоре она смогла адаптироваться. Конечно, до клана Чун дошли слухи о ней и Чун Юне, но пока те не выставляли свои навыки экзорциста напоказ, никто не мог связать их с известной семьёй, поэтому и у клана не было причин с ними конфликтовать. Да и умений, как таковых, у них обоих и не было — Шэнь Хэ давно отказалась от техник экзорцизма в силу внутреннего отторжения, а Чун Юнь толком не успел их изучить. Поэтому они спокойно жили вдвоём. Общаться с ребёнком сложно. Шэнь Хэ не имела подобного опыта. В детстве контакт со сверстниками был запрещён из-за её происхождения, поэтому всё время девочка проводила с матерью, пока та не погибла от рук её дяди. Следующие несколько лет ей точно было не до общения, а потом Шэнь Хэ осела в Заоблачном пределе. Она и со взрослыми смертными нечасто пересекалась, что уж говорить о детях. Чун Юнь стал для неё непосильной загадкой. Она старалась, правда. И полюбила этого мальчишку всей душой. — Тëтушка, смотри! — ребёнок держал в руках большое настенные часы. В городе Шэнь Хэ всем представлялась именно тётей Чун Юня, так как не хотела раскрывать свою смешанную кровь без необходимости, а тот быстро привык к этой легенде и полюбил называть Шэнь Хэ именно так. Он уже знал, что они происходят из одного клана, так что, какая разница? — Син Цю сегодня показывал мне склад и отдал эти часы! — Вот паршивец. Точно будущий торгаш. Такую безвкусицу ещё поискать надо. — её раздражал новый друг Чун Юня до глубины души. Этот непоседа постоянно втягивал её доверчивого мальчика во всякие передряги. — Нигде такого хлама не видела. — тут она наконец заметила, как мрачнело лицо ребёнка с каждой фразой. — Ты чего? — Я хотел их тебе подарить… — на глазах блеснули слëзы. Солëные дорожки побежали по щекам, вызывая у Шэнь Хэ приступ паники. Она потрясённо моргнула. Надо же было такое ляпнуть. — Они тебе не понравились. Я такой глупый! — он громко всхлипнул, шмыгнул носом. — Чун Юнь, это хороший подарок… — мальчик резко замотал головой и перебил её. — Ты сказала, что он безвкусный! Не ври мне! — Шэнь Хэ устало выдохнула. Она забрала часы из детских маленьких ручек, положила их на стол, а сама опустилась перед мальчиком на колени и крепко обняла. Одежда тут же намокла от слëз, но Шэнь Хэ не обратила на это внимания. — Да, сказала. — новый всхлип. Адепт положила руку на чужой затылок, пригладила растрепавшиеся волосы. — Пойми кое-что, малыш. Это может быть хоть самая безвкусная вещь в мире, но если она подарена тобой — это лучшее, что могло случиться со мной. Я очень ценю твоё внимание. И эти часы приму с радостью. Потому что они от тебя. Ребёнок затих, редкое шмыганье было единственным, что нарушало тишину. Шэнь Хэ волновалась, что только ухудшила ситуацию своими словами. Всё же это маленький мальчик, а не взрослый человек. Он очень ранимое создание. Вдруг тонкие руки обхватили Шэнь Хэ за шею, Чун Юнь ещё сильнее прижался к ней, уткнулся носом в плечо. — Тогда я буду чаще дарить тебе подарки. — в голосе слышалась улыбка. Шэнь Хэ тихо рассмеялась. Вот уж действительно маленький светлый человечек. Часы повесили на стену, время начало свой бег. Они постепенно приспосабливались друг к другу, учились уживаться, находить компромисы. В какой-то момент Шэнь Хэ познакомилась с главой Фэйюнь — Е Лань. Произошло это из-за крепкой дружбы между Син Цю и Чун Юнем. — Ты снова подсыпал ему острый перец? — сейчас адепт напоминала настоящего демона, коим и являлась на половину. Она старалась держать себя в руках, но руки чесались разбить наглому мальчишке лицо за то, что тот посмел обидеть её дорогого племянника. — Тëтушка, да это просто шутка! — Син Цю совершенно не выглядел напуганным. А стоило бы. Вот Чун Юнь весь побелел, несмотря на то, что минуту назад по цвету лица больше походил на помидор из-за острого перца, который совершенно не переносил. — Сян Лин, скажи что-нибудь! — Ты сам в это влез. — девчонка громко расхохоталась. Светлые глаза сверкали весельем и поистине детским озорством. — Ху Тао сделает тебе скидку на гроб. — Я ещё подумаю над этим. — странные зрачки, казалось бы, видели всех насквозь. Хотя они были друзьями, Ху Тао ребёнком не являлась. По телосложению она больше напоминала подростка, но её настоящий возраст никому из присутствующих не известен. Лишь Шэнь Хэ знала, что эта странная особа намного старше неё самой, она ровесница Сяо и Гань Юй. Несмотря на то, что Ху Тао точно была человеком, что-то от демонической крови в ней всё равно имелось, её отпечаток ощущался холодным дуновением прошлого. И эти глаза никогда не давали Шэнь Хэ покоя. Они видели гораздо больше, чем простые смертные и даже адепты, Яксы. — Что этот наглец опять натворил? — незнакомый голос раздался внезапно из-за спины. — Син Цю, ты часто жаловался мне, что тебя обижает тётя твоего друга. Я обеспокоилась, решила проверить ситуацию, а ты, оказывается, сам создаëшь себе проблемы. — слышался укор, но интонация оставалась задорной. Волосы темнее, чем у Син Цю, глубокие глаза, странной формы короткое пальто на плечах. Вытянутая спортивная фигура, гибкая и стройная. Браслет на правой руке, цепкий взгляд. Девушка походила на паука, который расставил свои сети, только и ждёт, когда кто-нибудь в них попадётся. И Шэнь Хэ попалась в тот же день. Потому что её сердце зашлось в ускоренном темпе, рухнуло вниз, но продолжило лихорадочно биться. Е Лань зацепила её душу с первого взгляда. И больше не отпускала. Никогда. Безмятежные дни имеют свойство заканчиваться. Всё пошло под откос, когда Ху Тао внезапно получила Глаз Бога. Она больше не могла спокойно оставаться в городе и покинула своих друзей. Син Цю, Сян Лин и Чун Юнь были очень подавлены сложившейся ситуацией. Шэнь Хэ слишком хорошо помнила, как неуверенно постучалась в дверь комнаты, приоткрыла её и обнаружила поникшего Чун Юня, что сидел на полу, обняв колени. Прямо как в тот день, когда Шэнь Хэ встретила его. Она присела рядом, мальчик тут же положил голову на надёжное плечо. — Она ведь будет в порядке? — тихо, на грани слышимости. Шэнь Хэ изнурëнно вздохнула. Ей и не нужно было отвечать, Чун Юнь всё понял сам. Она не знала ответа. Никто не знал. Слишком всё это сложно, запутанно. Мальчик не плакал, но лучше бы он делал это, чем просто пялился пустым взглядом в темноту комнаты. — Всё наладится. Когда-нибудь…. Не наладилось. Е Лань получила Глаз Бога. Она использовала влияние многовековой торговой гильдии своей семьи, чтобы защитить и себя, и брата. Оставшаяся троица распалась, Син Цю пришлось уйти вместе с сестрой, оставив друзей. Вторая потеря ударила ещё больнее по детям, однако в этот раз и Шэнь Хэ оказалась в ужасном состоянии. Ведь Е Лань была для неё особенной. — Не плачь, глупышка. — чуть издевательский тон, впрочем, это лишь маска. Е Лань крепче прижала к себе Шэнь Хэ, пропуская пальцы сквозь длинные светлые волосы. — И не с таким справлялись. Тебе сейчас нужно думать о Чун Юне. А Чун Юнь угасал на глазах. Они практически перестали видеться с Сян Лин, обходили друг друга стороной. Шэнь Хэ предполагала, что они поругались. Видимо, очень сильно. Их отношения накалились ещё после ухода Ху Тао. А сейчас переросли в открытую неприязнь. Что же такого произошло между ними? Почему всё так обернулось? Чун Юнь отказывался называть причину, а его взгляд каждый раз темнел, стоило только заикнуться о Сян Лин. И это была отнюдь не печаль, как в случае упоминания Син Цю и Ху Тао. Это была злость, раздражение. Едва ли не ненависть, но такие чувства этот ребёнок просто не способен испытывать. Затем всё стало ещё хуже. Син Цю тоже получил Глаз Бога, поэтому теперь и он стал объектом охоты. Фэйюнь, безусловно, прочная стена, которую Цисин одолеть пока не в силах, но вот пути обхода им найти удалось. Они смогли добраться до единственного слабого места Е Лань — её младшего брата. Цисин выдвинули свои чёткие условия: Е Лань должна добровольно сдаться и тогда Син Цю отпустят. У неё не осталось выбора. Нефритовый дворец встретил оглушающей тишиной. Дождь мерно отбивал одному только ему известный ритм. Миллелиты окружили Е Лань, но та смело смотрела вперёд, прямо на главу Цисин — Нин Гуан. И не узнавала ту, с кем когда-то имела прочную связь. Всё та же идеальная осанка, расчётливый взгляд, которому неведома пощада и снисхождение. Изящество и грация во плоти, опасность и жестокость. Когда-то она была совсем иной, Е Лань помнила это время. Почему она стала совсем чужой? Люди так не могут. Она не верила. Сейчас перед Е Лань стоял совершенно другой человек, она не знала эту женщину. Золото одежд ослепляло, буквально разрезало глаза своим сиянием. А ведь раньше она предпочитала синие оттенки. Спокойные. В цвет морских волн. — Отпусти ребёнка, Воля Небес. Не вмешивай его сюда. — Е Лань улыбалась, но в её глазах была только сталь. Да как она посмела схватить Син Цю? Кем Нин Гуан себя возомнила? Е Лань ни за что не простит ей этот поступок, ибо Син Цю был её семьёй, драгоценным младшим братом. — Увы, но не могу. — Нин Гуан холодно приподняла уголки губ. Ни следа сожаления. — Теперь у него тоже есть Глаз Бога. — Я выполнила твои условия. Отпусти его! — терпение стремительно заканчивалось, вот только Нин Гуан, судя по всему, забавлялась этой ситуацией. Неужели она правда готова перечеркнуть их связи? Е Лань надеялась до последнего, хотя давно выучила, что нельзя верить в чудо, надо действовать. — Наивная. Миллелиты резко сорвались с места. Е Лань грязно выругалась, однако отступать было некуда. Син Цю попытался вырваться из крепкой хватки одного из бойцов, но всё безуспешно. Его сестра сражалась одна, а мальчик совершенно ничего не мог сделать. Врагов слишком много, какой бы сильной Е Лань не являлась, у Цисин численное превосходство. Паук мог поймать в паутину несколько назойливых насекомых, но если тех становилось слишком много, то сеть не выдерживала. Е Лань упала на колени, руки тут же заломили за спину, послышался хруст плечевого сустава. Она с трудом заглушила крик. Не дождутся эти гады от неё подобной слабости. Нин Гуан тем временем неспешно приблизилась к обездвиженной девушке. Размеренно, словно смакуя момент, эхо шагов оглушало. Она носком туфли приподняла Е Лань за подбородок. Взгляд, полный ненависти, стал ей наградой. — Маленький паучок попался хищной птице. Как грустно. — Е Лань резко дëрнула головой, уходя от унизительного прикосновения чужой обуви. Усмешка на тонких губах вызвала волну тошноты. — И сколько же в тебе гордости. Раздражает. Если бы не слишком великодушное сердце Властелина камня, я бы убивала подобных вам прямо на месте. Но, к сожалению, придётся всего лишь сослать вас обоих в Бездну. Или… — Да что с тобой не так! — Е Лань не выносила этих речей. Эту Нин Гуан она презирала до глубины души. Она сгнила изнутри, больше не было той женщины, которой Е Лань восхищалась. Челюсть пронзила резкая боль. Нин Гуан ударила её ногой по лицу, зацепив каблуком веко и едва не оставив без глаза. Е Лань сплюнула на землю кровь. Алая жидкость медленно стекала по губам, левый глаз жутко горел. — Сестра! — Син Цю дëрнулся изо всех сил. Миллелит сильно пнул его в колено, ноги тут же подкосились и ребёнок упал на землю. — Не стоит меня перебивать, девчонка. Ты ведь прекрасно помнишь, как я это ненавижу. — конечно, она знала об этом. Иначе и быть не могло. Е Лань училась вместе с Нин Гуан в академии под управлением Цисин, они обе готовились стать частью организации. Воля Небес была на несколько лет старше, она вызывала настоящий трепет не только у младших курсов, но и у сверстников, и у старшего поколения. Проблема в том, что от той девушки, которая для Е Лань была примером, у нынешней Воли Небес не осталось ни единой черты. — Видимо, я сошла с ума… — тихо прошептала Е Лань, когда в голову ей пришла действительно странная мысль, что уже долго не давала покоя, с каждым днём звучала всё убедительнее. Е Лань резко дёрнула рукой, голубые нити, которые она смогла незаметно расставить, пока Нин Гуан отвлеклась, сбили с ног удерживающих её солдат. Е Лань отпрыгнула в сторону, стянула браслет с руки, кинула его в сторону Син Цю. Металл не упал на землю, нити устремились сначала к миллелиту, откидывая того прочь, а затем обвились вокруг правой руки Син Цю. Браслет с щелчком зафиксировался на тонкой юношеской руке, тут же изменился в размерах, чтобы идеально обхватить запястье. Е Лань махнула рукой в сторону, щëлкнула пальцами. Нити подчинились ей, несмотря на то, что браслет больше не находился на её руке. Подобно живым они направились к платформе, что была лифтом, единственным путём к свободе, а затем потянули Син Цю за собой. Нин Гуан, наконец, пришла в себя, собиралась помешать мальчишке сбежать, но её остановил вкрадчивый голос Е Лань. Син Цю не слышал, что она ей сказала. В его ушах шумела кровь и стук собственного сердца. Он толком не успел осознать, что произошло. Губы Е Лань бесшумно шевелились, на её лице появилась усмешка. И вдруг всё рухнуло. Нин Гуан пришла в ярость от её слов. Ударная волна пробила грудную клетку Е Лань, брызнула кровь. Оружием Воли Небес был катализатор, незримое лезвие пронзило кожу с лёгкостью. Син Цю упал на каменную плиту, которая тут же активировалась, а нити не успокоились, они врезались в механизм, ломая сложную конструкцию. В голове было пусто. Е Лань перевела на него взгляд, из которого медленно уходила жизнь. Её губы снова зашевелились. Син Цю всё же разобрал эту тихую фразу: — Живи, мальчишка. А затем платформа начала падать. Син Цю потерялся в пространстве, он безэмоционально глядел на стремительно отдаляющийся Нефритовый дворец. Его не пугало столкновение с землёй, он вообще ни о чём не думал. К счастью, нити, исполняющие последнюю волю хозяйки, опять зашевелились, устремились к крыше ближайшего здания, что принадлежало Цисин, выдернули Син Цю на безопасную поверхность. Мальчик понимал, что ему надо бежать, пока на шум не сбежались миллелиты, пока Нин Гуан не нашла способ добраться до него, однако он не мог пошевелиться. Он только что лишился сестры. Шэнь Хэ замолчала на несколько минут, чтобы дать себе время прийти в себя. Она мелко дрожала, будто от холода. Не внешнего, а душевного. Сяо был в курсе тех событий только в общих чертах. На тот момент его беспокоила лишь безопасность Ху Тао. Но сейчас он полностью осознал, как тяжело было Шэнь Хэ. А это ведь только часть истории, ведь она до сих пор не дошла до рассказа о Чун Юне. — Син Цю сам нашёл меня и рассказал о произошедшем. — она набралась смелости продолжить. — Он также попросил, чтобы при встрече я не брала с собой Чун Юня. Шэнь Хэ видела перед собой не мальчика, а повзрослевшего за один день юношу. Син Цю связался с ней через несколько суток после тех роковых событий. На его правой руке блестел знакомый браслет, на который Шэнь Хэ была не в силах смотреть. Она тихо плакала, закрыв лицо руками. А вот Син Цю выглядел спокойно, нет, скорее убито, устало. Он просто не способен уже лить слëзы. Нужно что-то делать дальше. Син Цю сказал, что возглавит Фэйюнь и продолжит дело сестры. Перед уходом он попросил, чтобы ни Шэнь Хэ, ни Чун Юнь не искали с ним связи, так как это слишком опасно. Лучше им вообще забыть о его существовании. — И, тëтушка, я прошу вас… — он запнулся, впервый выдав своё состояние. — Позаботьтесь о Чун Юне. Она пыталась заботиться. Пыталась, но юноша словно медленно умирал внутри. Как и сама Шэнь Хэ, вот только она находила в себе силы жить дальше ради этого глупого ребёнка, о котором поклялась заботиться до конца своих дней. Так протекали годы, Чун Юнь рос. Он замкнулся в себе, никого из друзей у него не осталось. А после случилось непоправимое. Чун Юнь получил Глаз Бога. Это случилось слишком внезапно, Шэнь Хэ просто не успела ничего предпринять. Парень ушёл прогуляться в город, чтобы купить продуктов домой. Сама Шэнь Хэ решила навестить Хранителя облаков, а потому отправилась в Заоблачный предел. Недавно произошла смена власти, Властелин камня лишился своего поста, и Шэнь Хэ очень хотела обсудить ситуацию с учителем. Она никак не могла предположить, что случится. Пока они с Хранителем облаков тихо переговаривались на кухне, дверь резко распахнулась и на пороге показалась соученица Шэнь Хэ — Гань Юй, что также являлась адептом. Сложные эмоции отражались на её лице, что-то злобное и жестокое. Гань Юй давно перебралась в город и не жила в Заоблачном пределе, она вступила в Цисин, что навсегда разорвало какие-либо тёплые чувства между двумя девушками. Цисин убили Е Лань, Цисин лишили Чун Юня друзей. Шэнь Хэ презирала их. — Не надо так смотреть на меня. Это я тут должна злиться. — жестоко бросила Гань Юй прямо в лицо девушке. Хранитель облаков обеспокоенно переводила взгляд с одной своей ученицы на другую. — Я здесь чтобы сообщить, что ты теперь на контроле. Моём личном, Шэнь Хэ. — Что случилось? — Хранитель облаков не на шутку взволновалась. Как же ей больно наблюдать, как девочки, что когда-то были друзьями, ныне готовы перегрызть друг другу глотки. — Чун Юнь арестован. У него появился Глаз Бога. — слова звучали, как приговор. Гань Юй безжалостно продолжила. — Сейчас ведётся следствие, но скорее всего его отправят в лагерь. — Шэнь Хэ вскочила с места. У двери её перехватила Гань Юй, из железной хватки вырваться было просто невозможно. — Не рыпайся. Не создавай себе ещё больших проблем. Ты ничего сделать не можешь. К сожалению, Хранитель облаков была вынуждена согласиться с этим утверждением. Шэнь Хэ громко плакала, умоляла пустить её к Чун Юню, однако всё было тщетно. Гань Юй равнодушно пробежалась по ней взглядом и ушла, оставив девушку биться в истерике. Хранитель облаков была бессильна перед этим всепоглощающим горем. Лагеря — отвратительное место. Неизвестно, что было хуже — ссылка в Бездну или участь подопытного кролика. Раз в месяц Шэнь Хэ могла увидеться с Чун Юнем. И каждый раз что-то в ней умирало при виде истощëнного тела. Парень никогда не рассказывал, что именно происходило в стенах этого ужасного заведения, но Шэнь Хэ было достаточно видеть его болезненную худобу, множество синяков на теле и тусклый взгляд. Чун Юнь на грани, его организм вот-вот не выдержит. Шэнь Хэ никогда не чувствовала подобной беспомощности. Она была готова пойти на отчаянный шаг и попросту разрушить это место до основания, чтобы спасти Чун Юня. Однако её крепко связывала клятва. Лагеря — воля нового Гео Архонта. И она не способна противиться этому. Адепт видела единственный выход, призрачный шанс на спасение. Она не знала, где искать Син Цю, но только он был в силах повлиять на ситуацию. Шэнь Хэ рухнула на колени перед зданием, что принадлежало Фэйюнь — не тёмной её стороне, что боролась против нынешних порядков, а общественной — торговая гильдия, которая лишь на уровне рынка противостояла Цисин. Патрулирующие миллелиты тут же заметили её, вокруг собралась толпа, слышались шепотки, но Шэнь Хэ плевать. Ей всё равно, чем потом обернётся её авантюра. — Ты что творишь?! — солдат грубо дëрнул её за локоть, но адепт так и осталась непоколебимо сидеть на коленях. — Ты знаешь, что это за организация? Да на тебя сейчас столько подозрений упадёт, что ты не отмоешься потом. Гнева Цисин хочешь?! — тишина была ему ответом. Шэнь Хэ понимала, что потом за ней установится пристальная слежка. Она также была в курсе, что Син Цю вряд ли находится внутри здания. Но может кто-нибудь передаст ему о её приходе? Кажется, Шэнь Хэ схватили за волосы, беспощадно вздëрнули наверх. Она зашипела, а с места не двинулась. Это всё мелочи. Если это поможет спасти Чун Юня, то она вытерпит всё. Безропотно. Без грамма страха, сожаления. — Руки убрал, мудак. — грубый тон заставил всех присутствующих расступиться. Миллелит тут же отпустил волосы Шэнь Хэ и испуганно отпрыгнул на несколько метров в бок. — В следующий раз я тебе все конечности переломаю. — когда-то Гань Юй была очень робкой маленькой девочкой. По крайней мере, так говорили Сяо и Ху Тао. Конечно, у них нет причин врать, но Шэнь Хэ с трудом могла представить подобное зрелище. — Вставай. — теперь уже обращались к ней. Шэнь Хэ проигнорировала. — Со мной не сработает. Я тебя и силой утащу. Прекрати это. — никакой реакции. Гань Юй скрипнула злобно зубами. Холодные глаза пылали раздражением. Никакой нежности в них не осталось. — Какое унижение. Жалкое зрелище. Ты хотела привлечь внимание Фэйюнь и попросить их о помощи? Шэнь Хэ, даже несмотря на ваши некогда прочные связи, они не пойдут на это. Лагерь хорошо защищён. Это подобно самоубийству. — она понимала это. Если бы только Шэнь Хэ справилась со сковывающей её клятвой, то отправилась бы туда сама. Шэнь Хэ не боялась наказания за нарушение клятвы, вот только контракт работал как ограничитель, он и вовсе не подпускал её к этой грани. Даже поставив на кон свою жизнь, она не будет не способна перейти черту. — Теперь контроль за тобой усилится. Это единственное, чего ты добилась. — Гань Юй резко развернулась и двинулась прочь, бросив солдатам напоследок. — Разгоните толпу и оставьте Шэнь Хэ. Пусть стоит тут на коленях хоть до самой ночи. — колкий взор вперился в миллелита, что ранее схватил Шэнь Хэ за волосы. — Ещё раз увижу подобное отношение от человека, носящего солдатскую форму- убью. Слова Гань Юй о том, что адепт будет стоять здесь до ночи, оказались пророческими. Солнце клонилось к закату, а Шэнь Хэ продолжала сидеть перед зданием. Чего она ожидала? Неизвестно. Её ноги настолько онемели, что она и при желании не смогла бы подняться с земли. В голове абсолютно пусто, любые мысли исчезли. Вероятно, в какой-то момент она потеряла сознание, упав безвольным телом. Так странно, бывало она несколько дней непрерывно сражалась с нечистью, а сейчас ослабела от стояния на коленях. Сказывалась её эмоциональная подавленность. Она очнулась от того, что кто-то трепал её за плечо. Шэнь Хэ с трудом приподнялась на руках, но тут же чуть не упала обратно. Надëжные руки обхватили её, прижали голову к груди. Запах гор и стеклянных колокольчиков — Хранителя облаков узнать очень легко. Шэнь Хэ позволила гладить себя по голове, слушать ласковый шёпот, смысл которого она совершенно не понимала. Её осторожно подняли на ноги, придерживая за плечи. Хранитель облаков повела свою отчаявшуюся ученицу домой. Сейчас она напоминала матушку. Шэнь Хэ плохо помнила её. Женщина имела весёлый нрав. Она многое пережила в стенах клана и удивительно, что сохранила в себе нечто невинное, светлое. Воспоминания о матушке померкли, её фигура превратились в смазанный образ. Теперь у Шэнь Хэ были Чун Юнь и Хранитель облаков. И она обязательно должна найти способ спасти своего племянника. На полпути к Заоблачному пределу, Шэнь Хэ вдруг обнаружила нечто странное в одном из карманов. Она остановилась, чем вызывала обеспокоенный возглас со стороны Хранителя облаков. Шэнь Хэ поднесла находку поближе к лицу. Это оказалась… Записка? Она тут же развернула её, быстро пробежалась по строчкам. И через миг сорвалась на бег в абсолютно противоположную сторону от дома. Хранитель облаков кричала ей вслед, но Шэнь Хэ лишь бросила, что скоро вернётся. В указанном месте стояли две фигуры в тёмных плащах. Увидев адепта, они тут же скинули капюшоны. Син Цю едва заметно кивнул ей в знак приветствия, Ху Тао же позволила себе добродушную улыбку. Шэнь Хэ в очередной раз за сегодня упала на колени. Столько отчаяния было в её голосе, в слезах, в мелко трясущихся руках, что схватили полы плаща Син Цю, сжимая ткань в кулаках. — Я отдам всё на свете. Прошу тебя, умоляю, Син Цю, спаси его! — Шэнь Хэ отличалась своей гордой манерой, в далёком детстве Син Цю никогда не мог ей угодить, всё время получал нагоняй. Кто мог подумать, что наступит тот день, когда эта непоколебимая девушка упадёт ему в ноги и будет молить? — Поднимитесь, пожалуйста. — это невозможно выносить. Обречëнность, некое безумие во взгляде. — Поднимитесь. — он мягко обхватил её локоть, потянул на себя. Та отказалась подчиниться. — Тëтушка, не надо. — он прикрыл глаза, сцепил зубы едва не до хруста. — Я ничего не смогу сделать. Пожалуйста, прекратите. — Син Цю, я не выживу без него. — она вырвалась из плена тонких пальцев, закрыла лицо руками, горько плакала навзрыд, будто раненый зверь. — Он же и твой друг. Ху Тао! — она переключилась на молчаливую спутницу Син Цю. Девушка сочувствующе посмотрела на неё, медленно покачала головой. Шэнь Хэ задохнулась от нового всхлипа, закрыла рот рукой, задрожала всем телом. Она кусала собственную ладонь, чтобы заглушить крики. — Мне очень жаль, тëтушка. Венти не заметил, как по его лицу побежали слëзы. Ворох чужих эмоций обрушился на него стремительной лавиной. Он догадывался, как закончилась эта история. Начинало трясти от одной только мысли. Сяо незаметно коснулся его плеча, как бы спрашивая, в норме ли он. Странно, но тот отрицательно покачал головой, а не стал как обычно отнекиваться. Сяо в курсе того, какое сильное влияние на Венти оказывали чужие чувства, поэтому он волновался. К тому же Венти сам по себе принимал всё слишком близко к сердцу, сопереживал так, будто прожил все эти события сам. Нельзя сказать, что Сяо такой чëрствый. Его тоже ранила эта история, просто он реагировал на подобное иначе. — Чун Юнь умер через неделю. Мне сказали, что он совершил самоубийство. Поджëг себя. — больше на её глазах не было слëз. Голос звучал обманчиво спокойно, но никто из присутствующих, даже сама Шэнь Хэ, не верила этой маске. В тот день Шэнь Хэ бродила словно в бреду, вернулась в дом, где они когда-то жили вместе с Чун Юнем. Вот за этим столом она учила его писать и читать, потом прибегали Сян Лин и Син Цю, а иногда с ними заглядывала Ху Тао, будто не было ничего странного в том, что она играла вместе с детьми, как ровесница. Вечерами приходила Е Лань, они вместе ужинали, иногда без детей, ведь те могли бегать по порту до глубокой ночи. Не самый ответственный подход, как могло показаться, однако у Е Лань повсюду расставлены свои люди, так что дети находились в полной безопасности. Чун Юнь приносил ей самые разные подарки через каждые две недели. Глазурная лилия, рисунок от руки, свежая булочка из ресторана, что-то со склада Фэйюнь, который Син Цю любезно одалживал, иногда получая выговор от старшей сестры за растрачивание товара. Чун Юнь рос у неё на глазах, из наивного ребёнка он превратился во взрослого парня. У него впереди была вся жизнь. Её маленький светлый человечек. Шэнь Хэ бросила взгляд на стену. Часы остановились. И уже никогда не начнут свой ход.