Дорога домой

Запах моря неизменно пробуждал в Бэй Доу самые искренние эмоции. Будь то трепет, восторг, досада, злость — всё это приносило ей море. Она любила ту слегка безумную свободу, что ей дарили солёные воды, глубокая синева, ветер, гуляющий в парусах корабля. Все счастливые моменты её жизни произошли на палубе судна или, как минимум, на побережье, где волны набегали на песок, цепляли за ноги, желая затащить обратно в родную среду, где она чувствовала себя, как дома. Бэй Доу никогда подолгу не оставалась на суше, её тяготило ощущение твёрдой земли под ногами, она слишком привыкла к постоянной качке, к песне воды и ветра, что рождали друг с другом непревзойдённый дуэт. Однажды она повстречала на берегу интересную девушку, увлечённую рыбалкой вдали от шумного порта Ли Юэ. Синее элегантное платье совершенно не подходило к такому времяпровождению, но она этого совершенно не замечала. Бэй Доу очень поразилась чудачке, не сдержала смешка. Неожиданно незнакомка услышала её, повернулась на звук. Заметив чужой сбитый с толку взгляд, она только хмыкнула, вскинула подбородок, будто бросая вызов. «Давай, озвучь свои мысли, и я заставлю тебя пожалеть.» — невысказанные слова. Но капитан была не из пугливых, она сложила руки на груди, пробежалась оценивающим взглядом по девушке и тогда заметила на её одежде небольшую золотую брошь — символ, что носили ученики академии при Цисин. — Удобно? — сарказм сочился в её голосе. Незнакомка поднялась на ноги, упёрлась одной рукой в бок. Столько уверенности сквозило в каждом её жесте, некая величественность, присущая далеко не всем людям. Это завораживало, подобно морским пучинам, что навсегда похитили взор Бэй Доу ещё с самого детства. — Очень. — разговор тут же затих, слышался только тихий плеск волн. Чем больше Бэй Доу вглядывалась, тем чётче в голове возникала догадка, связанная с личностью этой странной девушки. Капитану необходимо быть в курсе любых событий, что происходили в городе в её отсутствие. А Ли Юэ Бэй Доу покидала часто, её нельзя привязать к суше, она просто загнётся. В общем, память подкинула ей напоминание о интересной ученице академии. Светловолосая девушка с рисунком дракона на ноге, всегда одетая в синие тона, что постоянно отчего-то потирала запястья, будто пытаясь что-то там нащупать, была крайне известна не только среди учеников, но и во всём городе. Талантливая, лучшая среди обучающихся, обладающая невероятным шармом. Ей пророчили прекрасное будущее в Цисин, возможно даже место Воли Небес. Девушка притягивала к себе таких же выдающихся людей, как и она сама. Е Лань — глава Фэйюнь — стала её первой и единственной подопечной, которой Нин Гуан, а именно так её звали, даровала своё покровительство. Бэй Доу очень хотела познакомиться с этой девушкой лично, она уж точно не думала, что им удастся пересечься при столь странных обстоятельствах. — Капитан Бэй Доу, полагаю? — такой приятный голос, совсем как шелест волн. — Наслышана о тебе. — Я о тебе тоже, Нин Гуан. Они обе были сильными и властными личностями, обе заинтересовались друг другом. Это оставался лишь вопрос времени, пока их отношения не переросли бы в некое сотрудничество, затем в что-то напоминающее дружбу. Нин Гуан, как и предсказывали многие, стала Волей Небес. Её единственная ученица Е Лань вошла в число самых влиятельных людей Ли Юэ, её неформальная подопечная Кэ Цин также делала большие успехи, её начинали рекомендовать на место будущей правой руки Нин Гуан. Капитан часто работала вместе с Цисин, неофициально, скорее в силу старой дружбы. Она смотрела на Волю Небес, как на сокровище, скрытое в глубине морской пучины, в самой тёмной её части. А Бэй Доу любила дорогие вещи. Их взаимоотношения сложно было охарактеризовать как-то конкретно. Для дружбы они позволяли друг другу порой чересчур много, Бэй Доу до сих пор помнила вкус вина на губах Нин Гуан, когда они обе решили отметить успешно завершëнное дело. Но для чего-то большего они обе не подходили, возможно, не были готовы. Бэй Доу жила морем, буйными ветрами и волей. А Нин Гуан любила роскошь, свой Нефритовый дворец, чувство комфорта, что ей дарили мягкие подушки. Она жемчужина, которую давным-давно извлекли из родной среды морских вод и положили на почётное место. Ну, как положили? Не совсем корректное слово. Нин Гуан работала очень много и продолжала до сих пор. Родом из обычной рыбацкой деревушки, откуда у неё осталось столь несвойственное благородной леди увлечение, Нин Гуан упорно училась, чтобы поступить в академию при Цисин и стать там лучшей. А теперь она по праву занимала пост Воли Небес, и Бэй Доу гордилась этой женщиной, восхищалась. Пускай они были такими разными, пускай в их отношениях присутствовала странная неопределённость, Бэй Доу точно знала одно — пока между ними было доверие, жила и их привязанность друг к другу. Именно на морском побережье капитан впервые поцеловала Волю Небес, а та ответила ей без секунды раздумия. Им не нужны долгие разборки, они обе брали то, что им нужно здесь и сейчас. А потом что-то изменилось. Вернувшись из очередного странствия, Бэй Доу узнала шокирующую новость — Е Лань убита руками Воли Небес. Собственную ученицу, дорогую подругу… Разве так могла поступить её Нин Гуан? Что с ней произошло? Да, Е Лань стала преступницей, и Нин Гуан обязана была разорвать с ней связи и приступить к поимке. Такова ноша Воли Небес. Но как она могла убить её? Это невозможно. Бэй Доу слишком хорошо и слишком долго знала её, это не могло быть правдой. Поэтому она лично отправилась на встречу с Нин Гуан, чтобы прояснить всё. Вот только её ждало разочарование. Синие тона пропали, осталось лишь золото и белизна узорчатого плаща. Лёгкая улыбка на губах, но в ней ни капли искренности. Человек перед ней не был тем, кого она знала. Это не Нин Гуан, это не она. Совершенно иное чувство, характер лишь отдалëнно напоминал ту потрясающую Волю Небес, которой Бэй Доу была готова отдать весь мир. Разговор ни к чему не привёл, только больше отдалил их друг от друга. Бэй Доу решила задержаться на некоторое время в городе, чтобы понаблюдать за действиями Нин Гуан. С каждым днём что-то в ней умирало, она пыталась поговорить с Нин Гуан, узнать, что с ней случилось, но в ответ не получала ничего кроме скучающего взгляда. Вскоре просьбы о встрече превратились в бессмыслицу, Нин Гуан не желала видеть капитана. Бэй Доу билась в глухую стену. Ответа предсказуемо не поступало. — Прекрати всё это! — даже у капитана могли сдать нервы. Она закрыла лицо рукой, стиснула челюсти до хруста. Злость вперемешку с досадой, разочарованием. — Ты ломаешь жизни людей! — Я поступаю так, как меня обязывает положение. — не повернулась к собеседнице лицом, заложила руки за спину и смотрела куда-то вдаль, к горизонту, туда, где солнце тонуло в синих водах. — У тебя нет права мне указывать и тем более вмешиваться в мою работу. — холод в голосе, не осталось того тепла, лëгкого поддразнивания. Не осталось ничего, что Бэй Доу любила в ней. — Прекрати выступать, иначе мы станем с тобой врагами. — Мы станем. — убрала руку от лица, игнорируя мелкую дрожь. Язык не слушался, дико всё это звучало. Но Бэй Доу продолжила, смело встретила равнодушный взгляд, ответив точно таким же суровым и беспощадным. — Я больше не намерена это терпеть. Ты готова к тому, чтобы отправить и меня на смерть, как преступника? — едкая усмешка, в ответ не получила ни одной эмоции. Это раздражало ещё больше. — Чего ты молчишь?! — Ты что-то не понимаешь? — изогнутая бровь, скука в глазах. Ей давно плевать на саму суть этого разговора, на человека перед собой, что так отчаянно силился до неё докричаться. Так глупо. — Неважно, кто это будет. Я уничтожу любого, кто встанет у меня на пути. У меня внутри нет ничего, кроме злобы и желания разрушать. — какие безумные речи. Где крылся их источник? Будто чужой человек… — Ты не исключение. — слова били прямо под дых, ломали рёбра, скручивали внутренние органы тугим узлом. Вот оно как. Они уже давно пришли к этой точке невозврата. Когда-то Нин Гуан улыбалась ей, её возвышенный, но в то же время озорной нрав вызывал в душе тихий восторг. А сейчас перед Бэй Доу осталась лишь живая кукла. Капитан резко развернулась и удалилась прочь. Волны стали свидетелем их встречи, их нежности и их расставания. Позже Бэй Доу начала сотрудничество с Фэйюнь, главой которого стал младший брат Е Лань. Но в какой-то момент она просто не смогла здесь оставаться, собрала свою команду, вышла в море и растворилась за горизонтом. Ей нужно было время, чтобы привести мысли в порядок, чтобы смириться с тем, что она потеряла дорогого человека. Вот так просто. Не смогла докричаться, понять. Вся нежность сменилась скорбью, тоской, обидой. Бэй Доу утонула бы в собственной печали, несмотря на родной ей шёпот волн, если бы однажды среди этого привычного шума не раздалось что-то новое, незнакомое, а кто-то вдруг не крикнул: «Человек за бортом!» Таким был первое появление Кадзухи на её судне. Израненный паренёк с Анемо Глазом Бога, сжимающий в руках ещё один такой же артефакт, только погасший, будто мёртвый. Сколько бы у него не пытались отобрать Глаз Бога, тот не разжимал хватки даже будучи без сознания. Это одновременно и восхищало, и пугало. Бэй Доу очень заинтересовал этот мальчишка, она с нетерпением ждала, пока тот очнётся, чтобы расспросить его о произошедшем, почему он оказался в море, почему в его руках был второй Глаз Бога. Тоска наконец оставила её, не до конца, только ослабила свою хватку, но от этого уже становилось легче дышать. Парень проснулся через несколько суток, однако оставался молчалив, на вопросы не отвечал. Бэй Доу лишь смогла выяснить его имя, что он сбежал из Инадзумы, и что потухший Глаз Бога принадлежал его мёртвому другу. Однако почему он остался целым? После смерти владельца Глаз Бога разрушается. Что пошло не так? Кадзуха и сам не знал ответа, либо же не хотел говорить. Бэй Доу почему-то чувствовала ответственность за этого мальца, она позволила ему остаться на корабле, фактически сделала частью команды. И постепенно он действительно стал таковым, слабая улыбка вернулась на тонкие губы, но она всегда оставалась меланхоличной, а в уголках глаз осело нечто печальное. Бэй Доу присматривала за ним несколько лет, а теперь его схватили Цисин, стоило только капитану на некоторое время ослабить бдительность. И она винила себя в этом, отчаянно хотела спасти Кадзуху. Слишком много он уже вытерпел, Бэй Доу узнала его историю спустя какое-то время. Этот парень страдал. Только мучаясь человек может приобрести такое глубокое отчаяние. Она спасёт мальчишку, чего бы ей это не стоило. Шэнь Хэ резко приняла сидячее положение, схватилась рукой за одежду в районе сердца. Холодный пот катился по лицу, воздуха катастрофически не хватало, ощущение, что она в любой момент может снова потерять сознание. Странный жар бил её тело, дрожащими пальцами она нащупала на кровати что-то холодное, успокаивающее. Шэнь Хэ судорожно вздохнула, попыталась сжать в кулаке находку, удалось ей это только с третьего раза. Глаз Бога. Точно, это был он. Адепт втянула воздух носом, прерывисто выдохнула, наконец огляделась. Свою комнату она узнала с лёгкостью, волновало её не это. Где Чун Юнь? Как он? Они всё же смогли добраться до Заоблачного предела? Сколько она проспала? Сколько ещё у них есть времени, прежде чем Гань Юй придёт сюда лично и на этот раз за ними обоими? Она должна защитить Чун Юня, обязательно. — Дыши. — крупная дрожь пробежалась по телу от внезапного голоса совсем рядом. Она не заметила, как в комнату кто-то вошёл. Учитель ласково погладила Шэнь Хэ по голове, вытащила платок из кармана, чтобы стереть влагу с чужого лица. Прикосновения невесомые, будто Хранитель облаков боялась сломать свою ученицу окончательно. — Он в норме. Мне позвать его? — отрывистые кивки. Хранитель облаков тут же вышла за дверь, а вскоре вернулась, но уже не одна. Чун Юнь выглядел совсем болезненным, кожа бледная, местами с какими-то синими оттенками. Рука зафиксирована в одном положении, повязка опоясывала шею, поддерживая повреждённую конечность. Светлые глаза тут же заслезились, Чун Юнь бросился к Шэнь Хэ, попытался обнять её, но сделать это без боли оказалось сложно. Тогда адепт сама осторожно прижала племянника к себе, старалась не причинять ему ещё большого дискомфорта. Живой. Он живой. В этот раз она смогла его защитить. Неважно какой силой, какой ценой, пусть ей пришлось бы оставить там свою жизнь, она бы не остановилась. Не теперь, когда этот ребёнок вновь был с ней. — Что нам теперь делать? — Шэнь Хэ так устала от всего этого. Она наконец осознала, что дальше будет только хуже, сложнее. Теперь Цисин знают о том, что Чун Юнь жив, и она сама получила Глаз Бога. Всё то время, что они страдали в разлуке, оказалось напрасным. Смехотворная ирония. — Гань Юй наверняка скоро придёт сюда. — Мы договорились кое о чём. — Чун Юнь медленно отстранился, синяки под его глазами заставляли что-то внутри дрожать. — Если мы вдруг разделимся, то должны через сутки встретиться у Древа подавления. И этот день — сегодня. — теперь Шэнь Хэ хотя бы знала, сколько пробыла без сознания. — Древо подавления находится у Южных небесных врат, а те в свою очередь — окраина Заоблачного предела. — Хранитель облаков задумалась на пару секунд, затем покачала головой. — Сейчас слишком опасно идти туда, ведь Гань Юй, не обнаружив вас здесь, будет искать по всему Заоблачному пределу. — А выбора у нас и нет. — Чун Юнь поджал губы, нахмурившись. Сейчас он казался гораздо старше, уже не походил на неопытного ребёнка, коим его всегда видела Шэнь Хэ. Да, мальчик вырос. А она и не обратила внимания. Не заметила, как во взгляде осели крупицы льда, как тон голоса стал серьёзным, как в каждом движении появилась некая уверенность. Может, Чун Юнь и не был первоклассным бойцом после того, что было с ним в лагере, да он и до этого не любил насилие, предпочитая более мирные пути. И пускай собственный тяжёлый меч стал для него неподъëмным, разве это мешало Чун Юню оставаться человеком с крепким стержнем внутри? Он столько пережил, но до сих пор стоял здесь, настаивал на своём. Не всегда нужно иметь физическую силу, чтобы вызывать в людях восхищение. — Нам придётся рискнуть. Хранитель облаков раздражëнно фыркнула. Как же её утомили дети, их просто невозможно переубедить, они совершенно не желают её слушать. С другой стороны, она осознавала, что ни чем помочь им не может, и когда Гань Юй вдруг появится у них на пороге, то Хранитель облаков будет абсолютно бессильна против неё. Неужели ей и этих детей придётся отпустить в столь опасный путь? В конце концов, и Шэнь Хэ была связана контрактом, что она могла сделать против Цисин? Хранитель облаков прикрыла резко потяжелевшие веки. Этот дом всё продолжал пустеть, один за одним они покидали Хранителя облаков, шум всё стихал, пока не сменился звенящей тишиной. Лишь в последнее время она будто ненадолго вернулась в прошлое, стоило Сяо перешагнуть порог. Жаль конечно, что он привёл за собой такой неприятный груз, но с этим уже ничего не поделаешь. Он выжил благодаря Барбатосу, который подарил Яксе Глаз Бога. Хранитель облаков узнала это от самого Сяо. Она оказалась растеряна от этого откровения. Разве это вообще возможно, чтобы Архонт сам создал Глаз Бога, который к тому же является нарушением Небесного порядка? Барбатос не боялся понести наказание, он думал исключительно о спасении Сяо. Только поэтому Хранитель облаков отступила, перестала встревать между ними. Такое выражение лица у Сяо она видела только однажды, в те далёкие времена, когда Итэр проживал в Ли Юэ. Но даже тогда что-то было иначе, почти неуловимо, но всё же. Хранитель облаков опасалась, как бы эта привязанность не обернулась против самого Сяо. — Мы должны туда пойти, учитель. — Шэнь Хэ вырвала её из вороха мыслей. Глаза адепта сияли, Хранитель облаков уже не помнила свою ученицу такой живой. Она была рада, что Шэнь Хэ снова стала собой, что в её жизнь вернулся смысл. И этот самый «смысл» сейчас пытался убедить её в правильности своего решения, а Шэнь Хэ приняла его сторону. Какие же глупые, почему Хранитель облаков совершенно никак не способна их защитить? Она всегда была такой, никому из Якс помочь не удалось, Гуй Чжун погибла на поле боя, её ученицы стали друг для друга врагами. Самой бесполезной здесь всегда оставалась она сама. Поэтому Хранитель облаков только слабо кивнула, стиснув зубы. Больше она не в праве их останавливать. Шелест листьев под ногами раздражал, пëстрое море, что раскинулось на земле калейдоскопом красок, заворожило бы кого угодно, но только не Агареса. Он мрачной тучей плыл среди этого яркого фейерверка, черпал ногами багровые волны. Почему он вообще пошёл сюда? Встреча с Мораксом чётко убедила Агареса в том, что всё это время он поступал правильно, оставаясь в тени. Не было лишних проблем, он просто плыл по течению, позволял людям самим вариться в этом болоте. И единственный раз, когда ему вдруг захотелось попробовать выйти наружу, увидеть своими глазами того Властелина камня, которого так любили жители Ли Юэ, обернулся для Агареса полным провалом. Он не получил ответы, только увеличил количество вопросов. Моракс что-то знал, даже не так, он знал абсолютно всё, что связано с прошлым Агареса. И этот контракт на его руке… Что это могло значить? Почему бы ему просто не объяснить ситуацию, как она есть? Зачем отправлять его в такую даль к Южным небесным вратам? Сначала Агарес и вовсе не хотел туда идти. Некое упрямство удерживало его на месте, а ещё страх. Какой-то панический, в самой глубине души. Что такого скрывала его память? А должен ли он вообще это знать? Возможно, будет лучше остановиться, пока не стало слишком поздно? Он бродил по Нефритовому дворцу, как неприкаянный. Сомнения съедали изнутри, выводили из себя. Впервые Агаресу действительно интересно, но в то же время он боялся своего внезапно проснувшегося любопытства, тяги узнать правду. Моракс смотрел на него так, как никто до этого. Агарес не увидел ни капли враждебности, которой ожидал от бывшего Гео Архонта. Наоборот, Моракс общался с ним, будто с потерянным ребёнком. Это сбивало с толку. До крайности. И поэтому Агарес впервые решился поступить не как обычно. Он молча покинул Нефритовый дворец и отправился к Древу подавления, не сообщив о своём уходе Нин Гуан. Его вдруг взбесил тот контроль, что Воля Небес имела над ним. Раньше Агаресу не было дела до таких вещей, но теперь что-то изменилось. И он опасался, что эти изменения продолжатся. Агарес не понимал, как это повлияет на дальнейшие события, будет ли исход положительным или же нет. Несмотря на то, что Агарес едва ли обошёл половину Ли Юэ в силу того, что ему попросту было всё равно, он прекрасно ориентировался на местности в силу своей связи с регионом, с самой землёй, а возможно в этом было и что-то ещё, например остаточная память от того времени, когда Агарес ещё не превратился в Архонта. В любом случае он быстро добрался до Древа подавления и тогда-то понял, почему здесь могла быть его память, если верить словам Моракса. Агарес никогда не задумывался над той картиной, что он впервые увидел после пробуждения. У него не было причин и желания. Агарес знал, что просто открыл глаза и побрёл вперёд, игнорируя весь мир вокруг. И в какой-то момент его нашла Нин Гуан. Однако теперь всё иначе. Увидев высокое дерево, странную голубую ветвь, что словно впитала в себя лунный свет, Агарес вспомнил это место. Да, здесь он очнулся, тени от листьев гуляли по его лицу, солнце пыталось пробраться сквозь густую крону. Агарес помотал головой, отгоняя наваждение. Он приблизился к массивному стволу, ноги тут же утонули в переливах цвета, шелест перестал раздражать. Рука легла на кору дерева, золотое кольцо тут же вспыхнуло на запястье. Агарес прислонился лбом к шершавой поверхности, глаза закрылись. Эта тьма каждый раз напоминала ему ту пустоту, что окружала Агареса, пока тот не очнулся. Почему он вообще оказался в таком состоянии? Его запечатал Моракс? Значит, он был опасен для Ли Юэ, но тогда почему Властелин камня так радушно встретил его? Почему решил помочь восстановить память? Агарес замешкался, рука дрогнула. Стоит развернуться и уйти пока не поздно? Нет, уже точно ничего не выйдет. Он в шаге от того, чтобы выяснить истину, Агарес не простит себе, если сейчас сдастся. Вопросы изведут его. — Я хочу знать, кем я был, что произошло со мной. Хочу знать всё. — тихий шёпот, который почти полностью сливался с шелестом листьев. Агарес толком не знал, чего ждал. Что ему вообще нужно сделать, чтобы вернуть свои воспоминания? И тут золото на руке пошло трещинами. Агарес не успел никак отреагировать, как обруч уже разбился на множество мельчайших осколков, что тут же устремились к земле. Вдруг дерево задрожало, по стволу побежали золотые линии, будто вены, в которых текла не кровь. Перед глазами потемнело, верх и низ перемешались между собой, виски прострелила острая боль. Ненадолго воцарилась кромешная тьма вперемешку с абсолютной тишиной. А потом вдруг раздался звон, будто что-то острое било по камню. Затем ещё раз, и ещё. Удивительно, но этот звук не вызывал отвращение, несмотря на свою пронзительность и странное эхо. Наоборот, в душе зародилась какая-то радость. Звон повторился ещё несколько раз, прежде чем Агарес наконец смог что-то увидеть, но только одним глазом. Перед ним стоял Моракс, облачëнный в белое. Кажется, это всё же воспоминания, да? Агарес обратил внимание на то, что смотрит на Властелина камня как будто сверху. Он был малым Божеством — элементальным существом, если угодно — а те, в свою очередь, могли достигать самых разных размеров. Тогда в этом нет ничего удивительного. — Небесный порядок решил, что раз ты живёшь под землёй, то глаза тебе ни к чему. — Моракс снова потянулся к его лицу, в тусклом освещении Агарес толком не разобрал, что за инструменты были в руках у Властелина камня. Снова раздался звон. — Не находишь это несправедливым? — Я нахожу странным, что Архонт приходит сюда уже который раз, а теперь и вовсе занят тем, что пытается даровать элементальному существу зрение, которое ему и не нужно. — Агарес не контролировал собственную речь. Он являлся лишь зрителем, наблюдателем прошлых событий. — Как же не нужно? — звон, треск камня. Теперь Агарес мог видеть мир двумя глазами. Он старался скрыть свой восторг за излишней ворчливостью. Моракса этим было не обмануть. — На поверхности столько удивительных вещей. Ты должен их увидеть, Аждаха. — имя зацепило слух. Так вот как его звали до того момента, пока он не стал Архонтом. — А теперь пора нам выбираться. — Моракс двинулся вперёд, а вот Аждаха не спешил отправляться за ним. Сомнения сковывали его тело, он так долго пробыл под землёй, что оказался совершенно не готов к столь резким изменениям. Моракс остановился, заложил руки за спину. — Идём. Оставь свои волнения. — бросил взгляд через плечо, не скрывая улыбки. — Я покажу тебе внешний мир. И своё обещание Моракс выполнил. Агарес, нет, Аждаха увидел яркое солнце, голубое небо, горные вершины, буйство волн, ощутил лёгкий ветер, запах вечерней свежести. Всё это оказалось в новинку для него, всё вызывало восхищение, такое наивное, почти детское. Огромный дракон, что катался в траве, будто маленький ребёнок — та ещё картина. А Моракс наблюдал за ним с улыбкой. Незнакомая Агаресу девушка — зато очень знакомая Аждахе — сидела рядом с радостным элементальным существом, гладила по каменистому боку, тихо посмеиваясь. Гуй Чжун — имя само всплыло в памяти. Нежный цветок, который любили все в Ли Юэ. Без исключения. Где-то вдали раздавались голоса. Это были Яксы. Дракон вдруг перевернулся на живот, уставившись на группу полудемонов, что сидели в кругу и плели венки из полевых цветов. Ну, как плели? Этим занималась Бонанас, Меногиас любезно помогал ей, а остальные просто наблюдали за ними, ожидая своей очереди получить подарок от старших Якс. Заметив пристальное внимание Аждахи, они переглянулись. Бонанас посмотрела на венок в своих руках, затем на огромную голову дракона. Да, для него придётся сделать что-то побольше. Поняв ход её мыслей, Меногиас хлопнул в ладоши, привлекая внимание остальных Якс. Те тут же обратились в слух, а после предложения Меногиаса все тут же разбежались кто куда, в поисках цветов. Даже Сяо, хотя и закатил глаза, а постоянные ворчания не стихали. К концу дня Яксы вместе сплели огромный венок, который надели на голову Аждахи. Гуй Чжун и Моракс тихо переговаривались друг с другом, солнце медленно клонилось к закату. Такие мирные дни выпадали не часто, поэтому каждый хотел насладиться ими. Картинки перед глазами менялись, события проносились с огромной скоростью. Сражения, тихие вечера, разговоры, кровь и крики. Хорошее и плохое, счастье и отчаяние — всё это неотъемлемые составляющие жизни любого существа. Голова раскалывалась от количества информации. Внезапно всё прекратилось, Агарес оказался посреди выжженной земли. Он с трудом смог подняться, но в итоге снова пошатнулся и упал с громким грохотом. Что-то было не так, он не просто оказался ранен, нет. Нечто тёмное циркулировало внутри его тела, заполняло собой сосуды, вытесняя кровь. Будто бы яд. Последствия того дня не заставили себя долго ждать. Память Аждахи повредилась, она медленно затухала, воспоминания смешивались друг с другом. Он терял свою личность, самого себя, терял драгоценные радостные дни, что наполняли его душу восторгом и желанием жить, сражаться дальше, чтобы таких безмятежных мгновений становилось только больше. Его разум мутнел, воспоминания изменялись, искажались, теряли свой свет. И даже Моракс не знал, как изменить ситуацию. Тогда Аждаха предложил выход сам. Довольно жестокий, опасный, это был скорее не «выход», а способ сохранить то, чем так дорожил Аждаха, не дать яду омрачить его воспоминания. Они с Мораксом заключили контракт непохожий на те, что Властелин камня создавал до этого. Сутью этого контракта была не защита Ли Юэ, совсем нет, а сохранение памяти. Когда Аждаха чувствовал, что его воспоминание вот-вот поглотит тьма, Моракс должен был извлечь его и сохранить. А местом для хранения было выбрано Древо подавления. Вот только этот способ совершенно не облегчал состояние самого Аждахи. С каждым днём он всё больше терял себя, пока не превратился в апатичную куклу. Перед извлечением последнего воспоминания, он попросил Моракса кое о чём. — Запечатать тебя? — столько боли было в этом вопросе. Моракс нахмурился, сжал руки в кулаки. — Не бывать этому! — Я уже давно перестал быть собой. — бесцветный голос, тихий, едва слышимый. — Так будет лучше. Я же вижу, что тебе и самому больно наблюдать за моим состоянием. — Моракс собирался возразить, но ему не позволили. — Возможно, когда-нибудь яд удастся вывести из моего тела. И тогда, как и обязывает контракт, я верну себе память. А пока… Спасибо тебе за то, что вытащил меня из той тёмной пещеры, Моракс. Спасибо, что дал мне увидеть мир. — в этих словах должна была остаться хоть капля нежности, но личность Аждахи настолько сильно повредилась, что это стало попросту невозможно. Моракс устало закрыл лицо руками. Он действительно бессилен. Не может спасти даже своего друга. Как он вообще справлялся с защитой Ли Юэ всё это время? Свет печати, влага в янтарных глазах. А затем тьма, уже знакомая, Агарес хорошо её помнил. И годы тишины. В один момент перед ним появилось Сердце Бога, что истребило яд в его теле. Вот почему золотое кольцо контракта разбилось. Потому что он достиг своего назначения. Условия выполнены, воспоминания вернулись к законному владельцу. Агарес оказался не готов к подобному. Его рассудок бил тревогу, голову разрывали картины прошлого, чувства, о которых он давно забыл. Агарес отшатнулся от дерева, ноги ослабли, он упал в пëструю листву, которая с готовностью приняла его в свои объятия. Сознание стремительно покидало тело, и Агарес не стал противиться — хоть так он сможет заглушить эту агонию. Перед тем, как мир окончательно померк, он заметил смазанные силуэты совсем рядом. А затем блаженная тьма вновь спрятала его в своих холодных руках. Моракс нечитаемым взглядом уставился на собственную руку, с которой исчезло одно кольцо. Значит, Аждаха всё же послушал его. Теперь он восстановил свою память, ему понадобится время, чтобы прийти в норму. Но он справится, Чжун Ли уверен в этом. А пока Нин Гуан лишилась одной важной пешки, нет, ферзя. Моракс передвинул пару фигур на шахматной доске, он давно привык играть партию с самим собой. Вражеский король всё ещё мнил себя всесильным, совершенно не замечая того, что его окружали со всех сторон. — Вам шах, Воля Небес. Но чтобы поставить мат придётся ещё побороться.