Дорога домой

Воздух искрился, напряжение можно было ощутить физически, потрогать, коснуться. Через несколько часов они начнут действовать. Всего пара часов, и всё решится. В какую сторону, в чью пользу? Сложно сказать, потому что если смотреть на сложившуюся ситуацию через призму логики, то шансов на успех у них крайне мало. Каждый понимал это, как и самые различные возможные последствия. Риск велик, но обоснован. Времени на более детальное продумывание не осталось. Венти долго держался под гнëтом атмосферы, однако не выдержал, покинул главный зал, где собрались все участники действа, отправился бродить по зданию. Так ему проще приводить мысли в порядок, возвращать здравость рассудка. Он медленно шагал вдоль очередного коридора, штаб и вправду оказался довольно приличных размеров. Он располагался прямо в скале, надëжно скрытый от лишних глаз, был высотой в три этажа. Вернее, в два, а третий уровень напоминал скорее кладовку со всякой всячиной. Именно там, кстати, и поселили Агареса. Он напрягал остальных своим присутствием, да и всё ещё представлял собой опасность. Правда Венти искренне не понимал, как такое решение должно было защитить людей в случае недовольства Гео Архонта. Он на то и Архонт, что ему замки и петлевые коридоры нипочём. Однако от высказывания своей позиции вслух Венти воздержался. Если им так спокойнее, то пусть. Он не обратил внимания, как оказался прямо перед комнатой Агареса, рядом с которой обнаружился дежурный. Венти попросил пропустить его, на что получил сложный взгляд, но препятствовать ему никто не стал. Благо Ху Тао давно объяснила всем проживающим здесь членам Фэйюнь, что им с Сяо можно доверять. Венти беспрепятственно, практически, вошёл в комнату, тихо прикрыл за собой дверь, неспешно приблизился к кровати, на которой лежал Агарес. Рука машинально коснулась виска, проверяя состояние разума. Венти уже привык к этой процедуре. Пока что никаких изменений обнаружить не удалось. Всё тот же глубокий сон, полная суматоха из различных картин прошлого. Он должен справиться с этим сам, никто извне ему не поможет. Венти отстранился как раз в тот момент, когда входная дверь снова скрипнула. На пороге показался Сяо с растрëпанными ото сна волосами. Венти специально не трогал его с утра и молча покинул комнату, он надеялся, что Сяо восстановит немного силы, ведь его организм явно изнашивался. И смутные догадки о причинах у Венти имелись. И они ему крайне не нравились. — Дай руку. — попросил Венти, когда Сяо приблизился к нему. Тот вопросительно выгнул бровь, но возражать не стал. Венти обхватил чужое запястье, перевернул внутренней стороной вверх, пальцами свободной руки провёл по синим вереницам вен, что отчётливо простирались на бледной коже, чуть надавил, тут же почувствовал слегка учащëнный пульс. Венти закрыл глаза, погрузился полностью в ощущения, слушал шум двух противоположных энергий. Божественная походила на его собственную, что неудивительно, учитывая то, что Сяо владел именно его Анемо элементом. Тонкая мелодия, тихий перезвон колокольчиков, звонких, ласковых. В противовес выступала демоническая кровь. Если раньше она походила на бурную горную реку, что безжалостно сносила любые преграды на своём пути, то теперь превратилась в спокойную водную гладь, по которой изредка проносилась невесомая рябь. Обе силы жили в гармонии друг с другом, не смешивались, существовали в равноправном дуэте. Среди этого густого клубка Венти также ощущал человеческую кровь. Бурлящая, знающая ценность жизни, чувств, тëплая, горячая, земная. Уголок губ слегка приподнялся. Так много всего было внутри Сяо, много противоречивого, но оттого не менее прекрасного. Венти нехотя отпустил чужое запястье, сделал шаг назад, немного увеличивая дистанцию. Он не смотрел на Сяо, предпочитал разглядывать спящего Агареса. Потому как знал, что если сейчас встретится с горящим взором золотых глаз, то пропадёт окончательно. — Твоё состояние относительно стабильно. В плане энергии, если быть точным. Вот только физически ты слабеешь. У меня есть предположение на эту тему. Лучше бы я сейчас ошибался. — Венти взял себя в руки, серьёзные нотки проступили в голосе, суровый взгляд уколол. — Когда-то я научил тебя на свою голову одной печати. — Сяо тут же нахмурился, закусил щëку. Дело плохо. — Печати, что позволяла избавляться от кошмаров. — тяжёлый вздох, отбрыкаться у него всё равно не выйдет. Венти временами бывал слишком упрямым. — Значит, я прав, да? Ты использовал её на мне. И как давно? — несмотря на спокойный тон, Сяо отчётливо ощущал сквозящую угрозу. — Очень давно. Но не на постоянной основе. — Сяо отрешённо изучал узоры на яркой накидке Венти, изумрудные краски, напоминающие бескрайние поля. Ему очень шёл этот цвет, глас природы и её жизни, само воплощение свежести, уюта. — Ты не мог спать, Венти. — опять пытался схитрить путём обращения по имени. Это нечестно. — Смотреть на твои страдания было выше моих сил, поэтому периодически я использовал печать. В последнее время пришлось чаще, кошмары совсем не давали тебе покоя. — холодная ладонь на горячей шее. Да что же его всё время тянет именно туда? Будто магнит заставляет руку Сяо постоянно касаться бледной кожи. Смелый шаг вперёд, сокращающий и без того не слишком большую дистанцию. — Не отчитывай меня, пожалуйста, за то, что я не могу оставаться равнодушным к твоим проблемам. — подушечки пальцев, покрытые мозолями, осторожно массировали загривок, словно в попытке успокоить. Удивительно, но это подействовало, правда немного иначе. Спокойнее Венти точно не стало, жар охватил тело, губы тут же вспомнили чужие прикосновения, в ушах раздался шелест листвы, который сопровождал их с Сяо поцелуи. Воспоминания ожили настолько ярко, что дыхание тут же сбилось. — Но ты же себе вредишь. — попытка образумить выдалась не слишком удачной. Горячее дыхание на лице, ледяная рука на шее. Колени дрожали, подгибались под пристальным взором. Губы коснулись лба Венти, трепетно, невесомо. — Не пытайся меня отвлечь… — дрожь в словах, как и в теле, вызывала какое-то тëмное удовлетворение в душе Сяо. — Отвлечь? О чём это ты? — провёл носом по виску, лёгкое прикосновение губ к щеке. Судорожный выдох в ответ. Венти слышал чужую улыбку, ощущал её как физически, так и на уровне эмпатии, с которой в последнее время всё сложно. Разбираться в куче самых разных эмоций Сяо стало непосильным испытанием. — Венти? — на грани слышимости, нервы сдали окончательно. Ладонь резко закрыла Сяо рот и отстранила от себя на пару сантиметров. Что ж, у него почти получилось избежать взбучки, но теперь Венти, кажется, настроен решительно на разбор полётов. — Отныне будешь использовать печать только с моего согласия, понял? — звучало бы сурово, если бы не румянец на щеках. — И если я вдруг узнаю, что ты опять что-то поворачиваешь подобное за моей спиной — пеняй на себя. Я страшен в гневе. — Венти чувствовал чужое веселье, глаза Сяо смеялись. Совсем его всерьёз не воспринимает что-ли? Каков наглец! И вдруг ладонь обожгло. Губы. Сяо поцеловал его руку, которой Венти пытался заткнуть его! — Да ты совсем из ума выжил! — Венти тут же отдëрнул конечность, однако цепкие пальцы с лёгкостью остановили его манëвр. Сяо оставил очередной поцелуй на тыльной стороне ладони, затем на пальцах, на каждой фаланге. Венти еле дышал, воздух отказывался поступать в лёгкие, а только панически покидал его бренное тело. — Сяо! — практически истерический визг. Он испугался до крайности, а вот Сяо явно было весело. — Да что с тобой не так?! — всё же ему удалось вырваться из плена длинных пальцев. Венти крепко прижал руку к груди, красные щëки цепляли взор, умиляли. Такой чувственный, такой искренний, такой невинный. Сяо не удержался от тихого хриплого смеха. Венти хотелось трогать, выбивать из колеи, заставлять терять голову. — Сяо-эр, это не смешно! — обижено, так по-детски. Сяо провёл рукой по собственным волосам, только больше растрепал их. Надо бы пересобрать хвост, а то страшно представить, как он сейчас выглядит. Ну, во всяком случае в глазах Венти он предстал даже слишком очаровательным, вот только знать Сяо об этом не обязательно. — Никто и не смеётся. И вообще, Ху Тао ведь тебе уже объяснила, что мы старше, да? — надутые щëки в ответ на такое заявление. Сяо с трудом удержался от желания ткнуть в них пальцем. — А ты всё продолжаешь так обращаться ко мне. — Венти скрестил руки на груди, Сяо решил не мучить его ещё больше, уступил. — Впрочем, можешь называть меня, как тебе нравится. Я не против побыть и «Сяо-эром». — Какие страсти. — две пары глаз тут же устремились в направлении неожиданного звука. И как они проморгали появления Ху Тао? И насколько много она видела, слышала? Судя по озорному прищуру, достаточно. Венти хотел сбежать отсюда немедленно, пусть пол под ногами провалиться — главное прекратить это безумие. — Я вас ищу, ищу, а вы тут развлекаетесь. — забавлялся тут только Сяо. Выкидывал непонятные трюки, а Венти разбираться с этим. Ху Тао упëрлась рукой в бок, некий укор проступил на её лице. Полушутливый, но всё же. Следующие её слова звучали мягко, но совершенно не знакомо. Буквально, ведь языка Венти не понимал. Звуки перекатывались немного грубовато, полная противоположность древнему языку, его изяществу и грации. — Не пугай его своим чрезмерным напором — Не беспокойся об этом. — Венти почувствовал себя лишним. Может, стоило попросить Сяо научить его речи шаманов? Было довольно неуютно не понимать, о чём шёл разговор. — Ты отдал ему его имя, братец. — Венти слышал тоску. Давнюю, застывшую во времени сплошной скорбной маской. Что они обсуждали? Что-то не предназначенное для его ушей? — Я не могу не беспокоиться. И о тебе тоже. — она мягко обхватила предплечье Сяо. Прямо в том месте, где под одеждой скрывалась метка шаманов. А ведь у Ху Тао она тоже должна была быть. Интересно, какой же формы? — Я только прошу тебя, нет, умоляю, не мучай свою душу. — Я не жалею о своём решении отдать ему это имя. — Сяо повëл плечом, избавляясь от цепкой хватки. — И он не был бы против. Я знаю это. И ты тоже. — Ху Тао раздосадованно покачала головой, отступая. — Как скажешь… — она переключилась на Агареса, несколько секунд изучала его лицо, будто могла найти там ответы на все свои вопросы. Предсказуемо, ничего такого не вышло. Она вернулась к языку Тейвата, тем самым переводя скользкую тему их с Сяо диалога в более мирное русло. — Это действительно может быть Аждаха? — Ху Тао спрашивала об этом уже не в первый раз. Ей сложно было поверить в то, что давний приятель превратился в Архонта, вернулся из заточения, но оказался по другую сторону баррикад. Но давно уже пора привыкнуть, что жизнь то и дело разделяет их, разводит по противоположным углам, сталкивает лбами. Сначала Гань Юй, потом Сян Лин. Нужно ли удивляться тому, что и с Аждахой случилось тоже самое? Неизвестно ещё каким он очнётся, как повлияют на него воспоминания. В любом случае они всё равно не смогут вернуться к тому, что было. Потому как теперь Агарес подчиняется Небесному порядку, а они, владельцы Глаз Бога, благословлëнные, являются преступниками. — Нет, не хочу об этом говорить. — она тихо усмехнулась этой нерешительности. Ху Тао убрала со лба Агареса несколько прядей, шумно вздохнула. — Скоро выдвигаемся. Советую вам быть наготове. И попрощаться со всеми, пока есть возможность. Скорее всего, нам уже не удастся пересечься. — Венти и Сяо должны будут сразу отправиться в Инадзуму, после того, как заберут ключ. — Берегите себя. — Ху Тао резко притянула обоих за шею, стиснула в крепких, отчаянных объятиях. Венти растерялся, замер, не зная куда деть руки, как лучше отреагировать. Сяо же изнурëнно прикрыл веки, опустил голову на плечо сестры. Так быстро, они толком не успели ничего сделать, поговорить, провести время вместе. Сяо вроде как понимал, что по опредлëнным причинам не в силах долго находиться вблизи Ху Тао, однако это не значит, что он не хотел подобного. Они не виделись больше года, а теперь снова вынуждены разойтись. А Ху Тао просто думала о том, что это правильно — стоять и прижимать их к себе. Словно они всю жизнь только так и провели. Венти был странной личностью, Ху Тао не знала о нём ровным счётом ничего. Тогда отчего же так доверяла ему? Отчего теплилась уверенность, что он никогда не даст Сяо в обиду, не предаст, не навредит? Почему Ху Тао обняла и Венти тоже? Как друга, давнего и важного. Родного. Неужели дело только в имени? Да быть того не может. Она окончательно запуталась, решила оставить эти размышления. Пока что. — Я буду скучать. — Я тоже. — едва различимый шёпот Сяо. Странно, но Венти сейчас не ощущал себя лишним. Сбитым с толку — да, потерянным — безусловно, но не лишним. Складывалось впечатление, что в глазах Ху Тао было что-то ещё помимо возможности видеть мёртвых, иначе как объяснить происходящее? Комфорт, теплота, родство — всё такое далёкое, странное. И знакомое. Венти позволил себе эту слабость, провалился в глубину ощущений, в запутанное переплетение своих чувств с чужими. И он уверен, что это правильно. Так, как надо. Чжун Ли неспешно прогуливался по неживому саду. Сезон увядания достиг своего апогея, природа зачахла, бросила нуждающихся в ней людей. Пёстрый ковёр под ногами потерял свои краски, выцвел, превратился в кривое отражение грязного пасмурного неба. Он воплощал состояние души Чжун Ли, его усталость, смятение, опасение. Его несостоятельность, как Архонта, разочарование в себе, своих силах, действиях. Долгое время он отсиживался в тени. Почему? Просто потерял смысл бороться, как бы прискорбно это не звучало. Чжун Ли поймали в ловушку, но не солдаты, что дежурили под его боком, не Воля Небес. Он сам. Его страх и вина. Оставшись без Сяо, он сдался, отошёл от дел, позволив миру самостоятельно разбираться с проблемами. Властелин камня, старейший Архонт — ослаб морально в первую очередь и уж потом физически. Прожитые годы наслаивались друг на друга туманной дымкой, стирали что-то важное, заполняли его перегруженную память. Моракс терял то, что ему дорого, безуспешно пытался что-то изменить. Гуй Чжун, Аждаха, Яксы — все они исчезали один за другим, их уносила непреклонная река времени. Именно поэтому он всегда понимал Барбатоса. С какой-то стороны, частично. Ведь тот тоже был погружëн в одиночество. И как ему только удавалось держаться, постоянно теряя? Чжун Ли сошёл с тропы борьбы, когда лишился Сяо. Не то чтобы эта «борьба» действительно была. Не на тот момент. Потому что бороться против Небесного порядка он не мог. Никто из Архонтов не мог. А потому ему всё равно приходилось поступать жестоко, хоть Чжун Ли старался максимально смягчать условия. Он не вёл пристального надзора за благословлëнными, давая им некую свободу, но при этом сам ходил по грани — шаг в сторону, и лишение Сердца Бога обеспечено. Подводя итоги, можно сказать, что они все тут взаперти жестоких правил. Легче от этого знания не становилось, только тошно. И сейчас Моракс впервые получил свободу в свои руки. Эфемерную, неуловимую, ту самую, которую воспевал Барбатос, жители Мондштадта в своих народных песнях. Ту свободу, к которой всегда стремился бывший Анемо Архонт, свободу, присущую его элементу. Все думали, что они сковали Чжун Ли, заточили в кандалы. Но это не так. Ведь с него спали самые тяжёлые, хоть и частично — Сердце Бога, что было его и даром, и проклятием одновременно. Что теперь он мог потерять? Разве что собственную жизнь. Пусть контракт до сих пор удерживал его от активных действий. Вот только условия оставались расплывчатыми. Моракс клялся защищать Ли Юэ. А разве не от нынешней правящей верхушки нужно сейчас защищать его? Почему интерпретация работала только в одну сторону? Несовершенство Небесного порядка, какое кощунство. В таком случае он снова наступит на край лезвия, не привыкать. Гео заструился под кожей, кончики волос вспыхнули янтарëм, как и необыкновенные глаза, видевшие долгую историю Ли Юэ, войны, смерти, множество жизней от начала до самого конца. Властелин камня приблизился к забору, не слишком высокому, почти декоративному. Как давно он не промышлял подобной дуростью, как перелезание через ограды? Пожалуй, со времён своего человеческого детства, такого далёкого, большую часть которого Моракс уже и не вспомнит сейчас. Навыки растеряны не были, ноги легко коснулись земли — свободной земли, за пределами его красивой тюрьмы. Стража тут же переполошилась, что-то кричала ему, требуя немедленного возвращения обратно. Конечно, они и подумать не могли, что Чжун Ли решится на подобное, тут не установили никакой особенной защиты, просто полагая, что Властелин камня не захочет создавать лишних проблем. А он так и планировал поступать поначалу, однако теперь всё изменилось. Когда на него решили напасть, Моракс активировал свой главный козырь. Не невероятную ударную мощь, та ему уже недоступна. Да и клятва, чтоб её, могла тут же обернуться против него самого. Несомненное преимущество Чжун Ли — прочнейший щит, который невозможно преодолеть никакими способами. Копья миллелитов ударились о золотистую стену, не достигнув цели. Чжун Ли спешно двинулся вперёд, лавировал между шокированными солдатами, словно всю жизнь этим и занимался. Впрочем, когда-то вполне возможно… Тогда, в забытой всеми деревушке. Там жил мальчишка, такой же как и все. Простой сорванец без семьи, предоставленный сам себе. Он крал яблоки с соседского участка, перелазил через заборы, а потом убегал от разъярённых взрослых. Надо же, он всё ещё помнил об этом. Смутно, однако лучше, чем ничего. Удивительно. Казалось, что эти воспоминания померкли в нём навсегда. Странная улыбка появилась на губах, миллелиты продолжали его преследовать, но Чжун Ли уже точно знал, что сможет оторваться от них. Он ведь ходил по грани ещё будучи человеком. Ветер ударил ему в лицо непривычно буйным потоком. Он даже проигнорировал щит, вот уж вольное создание. Да, и ценность этой свободы Чжун Ли понял. И теперь спешил в Нефритовый дворец. Нельзя же отпустить этот взрывоопасный дуэт, не встретившись напоследок? Хотя с Сяо они успели поговорить до странного о многом за их единственную короткую встречу. Сяо явно не горел желанием обсуждать свою очевидную привязанность к Бар… к Венти, но Властелин камня слишком чётко всё видел, чтобы проигнорировать этот вопрос. И слышал. Одно только имя чего стоило, оно повергло невозмутимого Чжун Ли в такой шок, что тот по сей день недоумевал, как смог сдержать большую часть своих эмоций. В общем, Моракс должен был быть там, в Нефритовом дворце, вместе с ними. Да и Нин Гуан… Ситуация сложилась просто отвратительная. И ответы на свои вопросы Моракс мог отыскать только в парящей обители Воли Небес. А там тем временем снова стоял переполох. Нин Гуан едва не подпрыгнула на месте, когда услышала быстрый темп шагов позади себя. Внезапным гостем оказался один из информаторов, из тех, что относились к самым оперативным и быстрым — доверенные лица Кэ Цин. Свежие новости выбили почву из-под ног. Моракс сбежал. Неизвестно куда, а главное как — произошло всё слишком быстро и недавно, так что точные сведения собрать не успели. Нин Гуан тут же подорвалась с места, за ней побежал и информатор, лифт быстро доставил их на землю. Проводник, что всегда охранял платформу внизу, испуганно отскочил в сторону, как только увидел разъярённую Нин Гуан и бледного информатора. Воля Небес не обратила на него никакого внимания, она чуть ли не бегом сбежала по лестнице, оставляя обоих подчинëнных в подвешенном состоянии. Видимо, Нин Гуан решила сама отправиться на место событий, что и неудивительно, учитывая сложившуюся ситуацию — сначала пропажа одного Гео Архонта, затем побег второго. Она должна во всём разобраться без чужого вмешательства, которое только больше запутает Нин Гуан. Наблюдающие из тени за переполохом Сяо и Венти не спешили выдавать своё присутствие. Они выждали пару минут, чтобы убедиться, что Нин Гуан точно ушла, и только потом покинули своё укрытие. Сяо подкрался к проводнику из-за спины и одним точным ударом вырубил его. Информатор, что до этого был похож на испуганного парнишку, который вот-вот свалится в обморок, сейчас выглядел спокойнее некуда. Он коротко кивнул сначала Сяо, затем подошедшему к ним Венти, после развернулся и удалился в неизвестном направлении. Всё шло, как задумано. У Шэнь Хэ дела обстояли иначе. Получив инструкции Син Цю, адепт не удержалась от грязных ругательств. Безрассудно, ненадëжно, так несвойственно этому наглому мальцу. В первые мгновения Шэнь Хэ всерьёз предположила, что письмо ненастоящее, умелая подделка. Умом она осознавала, что и почерк, и манера — всё свидетельствовало об авторстве Син Цю. Вот только она никогда не думала, что наступит тот день, когда хитрый глава Фэйюнь начнёт полагаться не на точные, выверенные до крайности расчёты, а на удачу. По большей части. Да, времени было в обрез, да, условия постоянно менялись, плавали и тонули в этом болоте, что мешало построению планов, но всё равно это пугало. За одно только она была благодарна Син Цю — его святую уверенность в том, что Чун Юня надо бы держать подальше. И адепт согласна с ним. Вот уж кого подпускать к активному участию в их параде самоубийц категорически запрещалось. Кем? Ей самой, если потребуется! Кстати о её скромной персоне. У Син Цю нашлась роль и для неё. Опасная роль, на которую очень обиделся Чун Юнь. Значит не окончательно ему ещё Син Цю мозги промыл, раз племянник заботится о Шэнь Хэ и в этом вопросе принял сторону тëтушки. К сожалению для него, сама Шэнь Хэ быстро перестала удерживать свою позицию. Хоть раздражение затапливало её изнутри, она понимала необходимость. А роль её — сдерживание Гань Юй. Как? Непонятно, учитывая, что сражаться Шэнь Хэ с ней не может из-за контракта, ведь Гань Юй являла собой сторону, представляющую интересы Ли Юэ — по крайней мере, так считала дурацкая клятва, о которой Шэнь Хэ уже начинала жалеть. Она хотела защищать Ли Юэ, но почему в итоге это доброе желание обернулось против неё самой? Тоже самое касалось и других адептов, и самого Властелина камня. Иными словами, благими намерениями вымощена дорога в пучину Бездны. И вот сейчас она слышала угрожающие шаги где-то сбоку от себя. Ей не нужно поворачиваться, чтобы понять, кто это. Они знакомы слишком долго, две ученицы одного учителя, практически сëстры. Шэнь Хэ значительно младше Гань Юй, она всегда воспринимала её как старшую, знающую, понимающую подругу, часть семьи. Они знали друг друга очень хорошо, с лёгкостью распознавали чужое приближение, угадывали мысли, действия. В Заоблачном пределе стояла такая ненавистная их учителю, а некогда желанная, тишина. Вот уж действительно, бойтесь желаний своих, не иначе. Гань Юй совершенно не шли золотые краски Цисин. Холодом блестел лук в хватке сильных пальцев, она не спешила нападать, пока только наблюдала за Шэнь Хэ. И та ответила тем же, сталь во взгляде, копьё, охваченное ледяной дымкой Крио. Обе знали, что это бесполезно, что в случае начала сражения, Шэнь Хэ не сможет ничего противопоставить Гань Юй, ведь у неё связаны руки. Тогда что она здесь забыла? Почему вернулась, если понимала, что Гань Юй всё ещё следит за Заоблачным пределом? Конечно, Шэнь Хэ всегда была слишком сильно привязана к этому месту, считала его своим домом. Даже в те года, когда она осела в городе вместе с Чун Юнем, время от времени она всё равно возвращалась сюда, чтобы просто увидеться с Хранителем облаков, вдохнуть аромат целебных трав, ощутить прохладу гор, услышать шёпот недосягаемых вершин. Но обстоятельства сейчас не те, Шэнь Хэ ни за что не пришла бы сюда просто так. А значит она искала Гань Юй намеренно. Но с какой целью? Теперь она точно являлась целью доверенного лица Цисин, отвечающего за поимку владельцев Глаз Бога. Тогда почему? Зачем эти риски? Неужели она рассчитывала на мирные переговоры? — Что ты задумала? — Шэнь Хэ демонстративно заставила копьё исчезнуть, приподняла руки в капитулирующем жесте. Гань Юй не удержалась от смешка. — Как наивно. Стрела, пропитанная тёмной энергией — вот она сила полукровок. Шэнь Хэ отскочила в сторону, уходя от атаки. Вот только уже через секунду над её головой вспыхнул шар. Вспыхнул абсолютной тьмой. Град стрел тут же устремился вниз к своей цели. Шэнь Хэ успела скрыться за стеной изо льда. Гань Юй только хмыкнула на это, множество стрел вдруг застыли, зашевелились, будто живые, устремились к друг другу, сливаясь в одну. Шэнь Хэ не смогла бы спастись от такого. Послышался треск льда, крик. Облако пыли взметнулось вверх, на мгновение лишая Гань Юй обзора. Она убрала лук, отряхнула ладони от пыли парочкой хлопков, спокойно двинулась к раненой Шэнь Хэ. До безобразия просто, учитывая, что она могла только защищаться, но не нападать. Гань Юй опустилась на одно колено около своей соученицы, с силой сжала её горло. Шэнь Хэ зашипела, злобно уставилась на Гань Юй, сцепив зубы. — В чëм был смысл? — настолько бесцветно звучал её голос, что складывалось впечатление, словно Гань Юй вообще не было дела до происходящего. — Вы что-то задумали, так? — ноготь оставил красный след на тонкой коже. Будто лезвие. Всё в Гань Юй таило угрозу. — Возможно ли, что ты здесь лишь для того, чтобы меня отвлечь? — очень умно и быстро. Гань Юй видела её насквозь. Шэнь Хэ закашлялась от нехватки воздуха. — Дорогая, очень опрометчиво было идти сюда одной. Я ведь могу и убить тебя. В знак нашей старой дружбы я не отправлю тебя в лагерь или Бездну. Я убью тебя здесь, избавлю от лишних страданий. С тебя довольно. — слëзы стекали по щекам Шэнь Хэ тихой обречëнностью. Им никогда не вернуть всё назад. Слишком поздно. Гань Юй утонула в собственной тьме, а Шэнь Хэ оказалась в заложниках контракта. — Не плачь. — что-то мягкое проскользнуло в её тоне. Как давно она не слышала в речах Гань Юй ничего подобного. Вероятно, ей и сейчас всё послышалось, всего лишь следствие удушения. — Ну же, Шэнь Хэ. — она продолжала сжимать чужое горло, а другая рука вдруг провела по лицу, утирая слëзы. — Тебе страшно? — Очень. — всхлип утонул в надрывном хрипе. Шэнь Хэ с трудом ухватилась за запястье Гань Юй в отчаянной попытке отодрать от себя. Она царапала, цеплялась, но всё тщетно. Воздуха всё меньше. — Ты никогда не боялась смерти. — Я и сейчас не боюсь. — усмешка, такая жалкая, слабая. Гань Юй уже почти слышала хруст собственного запястья под пальцами Шэнь Хэ. Жаль, но она не успеет, её шея переломится раньше. — Я боюсь лишь того, что происходит с тобой. — она вдруг отпустила руку Гань Юй, ледяная ладонь легла на щëку соученицы, нет, почти семьи, ласково погладила, так нежно, осторожно, с долей страха. Дрожащая конечность сбила Гань Юй с толку. Что это значит? Что она делает? Почему Шэнь Хэ так себя ведёт, когда Гань Юй пытается убить её? Почему в ней нет ни капли ненависти? Откуда это сострадание? — Моя дорогая старшая сестрица окончательно потерялась во мраке своей души. — шёпот на грани слышимости. Гань Юй сама не заметила, как слегка ослабила хватку. Шэнь Хэ впервые чувствовала себя старшей в их дуэте. Обычно именно Гань Юй брала на себя роль примера, поддержки и советчика. Теперь пришла и её очередь помогать. Что ж, Син Цю дураком не был. Совершенно не был. Шэнь Хэ ведь когда-то сама на свою голову поделилась с детьми целыми тысячами историй о своей жизни адепта, о сражениях, через которые прошла, о навыках, что приобрела. Син Цю имел чересчур хорошую память, чтобы забыть об этом. И слишком скользкий нрав, чтобы не запомнить её особый приëм. Тот, что всегда оборачивался против неё самой. Син Цю был из тех, кто предпочитает собирать слабости как врагов, так и союзников. Вот почему он отправил её сюда. Больше никто бы не справился. И да, этот наглец рассчитывал, что Шэнь Хэ пойдёт на крайние меры. Но не ради чьего-то спасения, не ради ключа. А только из-за Чун Юня, который ждёт Син Цю, Чун Юня, который должен жить в этом мире, что рухнет без семи ключей. Она готова на всё ради него. И Син Цю знал об этом. Вот почему она терпеть не могла этого паршивца. — Да пропади оно пропадом… — шелест одними губами, Гань Юй толком не разобрала её слов. Вдруг стало холодно. Температура резко упала. — В сражении с Осиалом мы многому научились и многое потеряли. — Шэнь Хэ прикрыла глаза, чтобы скрыть горечь в своём взгляде. — Как-то он напал на прибрежное поселение, которое охраняли мы с тобой, помнишь? — они были лишь вдвоём, вели своё дежурство, тихо переговаривались друг с другом, сидя на пристани. Вода внезапно забурлила, всё произошло слишком неожиданно. — Мы были ослаблены после недавнего сражения, ранены, поэтому принять бой нам было сложно. — и никого как назло не оказалось рядом. Люди в панике разбегались, слышались крики. Страх сковал Шэнь Хэ, она замерла на месте не в силах пошевелиться, в то время, как Гань Юй пыталась справиться с Осиалом сама. — Ты могла погибнуть в тот день, но защита людей для тебя была на первом месте. Я помню, как ты упала на землю, как Осиал собирался добить тебя, а я просто стояла в стороне. И тогда… Помнишь, что тогда случилось? — Забытое таинство… — словно в бреду прошептала Гань Юй. Через секунду в глазах её промелькнуло осознание, а затем ужас. Она тут же отпустила Шэнь Хэ, попыталась вскочить на ноги, но оказалась перехвачена. Раздался хруст запястья. — Не смей! — панический крик, вспышка света. В тот день она сковала Осиала чёрными, как сама ночь, цепями, чтобы остановить его, задержать, до прихода подмоги. Забытое таинство — так назвала Шэнь Хэ этот приëм. Вот только цепи черпали из неё слишком много сил. Больше, чем она могла дать. Её волосы потеряли свой окрас, покрылись сединой, глаза выцвели, как бумага на солнце, тело ослабло. Властелин камня запретил ей более использовать Забытое таинство, ведь в следующий раз Шэнь Хэ могла расстаться с жизнью. Да, кто же думал, что рассказав эту историю нескольким непоседливым детям, она подпишет себе смертный приговор. Нет, зачем всю вину сбрасывать на Син Цю? В конце концов, тогда она не сказала, что скорее всего погибнет после повторного использования цепей, лишь то, что Забытое таинство вытягивает из неё чрезвычайно много сил. Она просто не хотела пугать детей. Да и в любом случае Шэнь Хэ всё равно пошла бы на самые крайние меры ради Чун Юня. Син Цю тут не причём. Возможно под влиянием Крио, да, скорее всего так оно и есть, цепи потеряли свой чёрный цвет, свойственный демонам. Забытое таинство сияло серебром. Гань Юй вырвалась из рук Шэнь Хэ, но цепь тут же сковала её горло, потащила вниз к земле, удушая. На руках и ногах также появились серебристые кандалы с чёрными узорами. Невероятное зрелище, первый снег с дымкой тьмы. Гань Юй отчаянно забилась, пытаясь вырваться, но тщетно. Цепи прижали её к земле, вдавили в острые камни, перекрыли доступ кислорода. Перед глазами мелькали цветные пятна, кости выкручивало. А Шэнь Хэ пустым взглядом смотрела в пасмурное небо. Забытое таинство сковало и её шею, конечности — всё тело. Жизненные силы стремительно покидали адепта. Ледяные оковы с тёмными вереницами линий, что походили на тончайшие сосуды, по которым бежала такая же тёмная кровь. Какая же красивая смерть. Но если от неё кому-нибудь станет легче, если её смерть сможет кому-нибудь помочь… То этого достаточно.