Дорога домой

У Кадзухи всегда было сложно с родительскими фигурами. Образы родных были слишком размыты, клан пришёл в упадок ещё до его рождения. Первое время Кадзуха жил под присмотром дедушки, но и тот вскоре оставил этот мир. И тогда Кадзуха оказался в семье Камисато. Его приняли радушно, именно этих людей Кадзуха считал самыми близкими. Из взрослых в клане Камисато был только глава, что всегда казался каким-то далёким, погружённым в дела. Времена были непростые, Кадзуха очень редко когда имел возможность даже краем глаза увидеть этого мужчину. Ещё реже — заметить хотя бы каплю нежности по отношению к своим детям. Что уж говорить об отношении к нему самому. Поэтому воспитанники семьи Камисато всегда были отрезаны от взрослых, предоставлены сами себе. Это научило их самостоятельности, но лишило такой простой и очевидной вещи, как детство. Старшим среди них являлся, собственно, наследник клана — Аято. Обманчиво ласковый, с тёмными искрами в уголках глаз. Кадзуха легко подмечал эту его черту. Подле Аято всегда был его верный человек — Тома. Энергичный мальчишка, самый хозяйственный из них всех. Только благодаря стараниям Томы дети выжили в те жестокие дни. Следом по старшинству шёл самый дорогой для Кадзухи человек, его лучший друг — Томо, ставший для него старшим братом, светом, маяком и ориентиром. Кадзуха в семье оказался почти самым младшим, а от того заботы со стороны более взрослых детей ему доставалось с лихвой. А следом шла родная сестра Аято, которая была на год младше Кадзухи — Аяка. Правда во всей этой истории фигурировал ещё кое-кто, имени его Кадзуха так и не узнал. Он не был частью семьи, он не жил вместе с ними. Мимолётная загадка. И по сей день он понятия не имел, куда эта маленькая тайна отправилась дальше. Проще говоря, дети росли сами по себе. И Кадзуха никогда не придавал особого смысла родительским фигурам. Какая в них необходимость? По крайней мере, так было большую часть его жизни. Ровно до того дня, когда он встретил Бэй Доу. Тогда всё изменилось. Раз и навсегда. В голове впервые промелькнула мысль о том, что он хотел бы быть сыном Бэй Доу, получать эту слегка неуклюжую и немного грубую заботу, скрытую за нарочито громким ворчанием и закатыванием глаз. И вот где они оказались. Кадзуха сморгнул пелену, что застелила взор, сфокусировался на напряжённой спине капитана перед собой. Нога едва ли не зацепилась за неудачно подвернувшийся камень на дороге, Кадзуха чудом удержал себя от падения. Стыдно, как же он слаб сейчас. Всё что ему оставалось — убегать, полагаясь на защиту Бэй Доу, что сжимала его ладонь в каком-то истинно родительском жесте. И как ей удавалось управляться с тяжёлым мечом одной свободной рукой? Капитан невероятна, она грубо отпихнула выскочившего перед ними миллелита. Снова бег. Лёгкие горели, организм жалобно плакался внутри, не выдерживая нагрузки после долгого приёма различных препаратов, вгоняющих в тоску, в сон, в кому, в стазис. Кадзуха глубоко вздохнул, постарался протолкнуть столь желанный кислород в дыхательные пути, чтобы унять отвратительную боль в грудной клетке, будто ему пробили лёгкое, и воздух просто не мог надолго задержаться внутри, то и дело утекая прочь. Он почувствовал в привычном аромате ветра жажду убийства. Слишком сильную, не ту, что он ощущал от солдат. Уголок губ нервно дëрнулся. Естественно, кто же их отпустит с миром? Стремительная фигура, выпрыгнувшая из тени. Кадзуха обернулся назад, не прекращая движения, резко ударил по стволу хилого дерева, что попалось ему на пути. Тонкая ножка, хрупкие ветки. Анемо постепенно возвращался к своему хозяину, и Кадзуха не стал отказывать себе в удовольствии им воспользоваться. В удар он вложил те жалкие крупицы элемента, что были ему сейчас доступны. Ствол треснул, листья, подхваченные Анемо, разлетелись, подобно стае Пиро кристальных бабочек, загораживая нападавшему обзор и давая небольшую фору им с Бэй Доу, которая тут же отреагировала на звук, резко остановилась, откинула Кадзуху себе за спину, не слишком осторожно, тот пошатнулся и почти растянулся на земле, Бэй Доу заблокировала атаку, которая оказалась слабее, чем должна была быть, и менее точной. А причиной тому — маленький трюк Кадзухи. — А ты всё никак не успокоишься. — прошипела Бэй Доу, отталкивая Сян Лин от себя. Та выглядела странно, ничего не ответила, только продолжила нападение. Минуты стремительно утекали, медлить нельзя, весь план окажется под угрозой, если они задержатся здесь с Сян Лин. Но что сделать? Как им уйти? У Бэй Доу не было никаких идей. Идея объявилась сама. — В сторону! — Бэй Доу обладала отменной реакцией, а потому, услышав знакомый голос, успела вовремя покинуть опасную зону, где уже через секунду разгорелось пламя. А вот и огненная бабочка пришла им на помощь. Бэй Доу предпочла не думать о том, что Син Цю остался там совершенно один в очень странной ситуации. Да, была ещё Кэ Цин, но капитан не настолько ей доверяла, чтобы успокоиться от её присутствия. — Идите. — коротко бросила Ху Тао, встала перед Сян Лин, что на это только чуть склонила голову набок, вопросительно приподняла бровь. — Не тормозите! — Бэй Доу чудом сдержала ругательства, бегло оценила состояние Кадзухи и, убедившись, что тот относительно в порядке, по крайней мере не ранен, хоть и истощён, снова потащила его за собой. Кадзуха бросил последний короткий взгляд на застывших друг напротив друга бывших подруг и почувствовал невыносимую тоску в запахе ветра. Он с ужасом представил на месте девушек самого себя и Томо. Что, если бы жизнь раскидала их по разные стороны баррикад? Смог бы Казуха пережить подобное, как эта несчастная компания друзей? Он очень сомневался в этом. Нет, он точно не вынес бы такого исхода. Рука неосознанно скользнула к Глазам Бога на бедре, лёгкое касание сначала Анемо, затем потухшего Электро, обрывистый выдох. Копья столкнулись, визг металла, треск пламени на траве. Кадзуха позволил Анемо заструиться под кожей, Глазу Бога слабо замерцать. Жалкий фокус, но всё же. Ветер подхватил огонь, позволил ему разгореться с новой силой, превратившись в настоящую стену, которая устремилась к Сян Лин. Та ловко уворачивалась, однако шальные языки пламени всё равно умудрялись цеплять её. А затем Кадзуха потерял их из поля зрения, обе фигуры скрылись за деревьями, и только вспышки Пиро между стволами свидетельствовали о кровавом сражении. — Надоела. — фыркнула Сян Лин, отточенными движениями раскручивая копьё в своих руках. Её тело словно стало частью оружия, длинное и острое, она сливалась с копьём от кончиков пальцев до самых пят. Сян Лин умело избегала чужого огня, её скорость всё ещё превышала все допустимые пределы. Она ловко обошла выпад Ху Тао, поднырнула под низ, ударила согнутым локтëм по чужим рёбрам. Ху Тао закашлялась, пришлось отступить на шаг назад. А Сян Лин медлить не собиралась, копьё со свистом устремилось вперёд, но лишь повредило плечо, оставив глубокий порез на коже. Ху Тао успела сориентироваться. — Не думай, что раз у тебя есть Глаз Бога, то ты сильнее меня. — ярость придавала ей сил. Сян Лин схватила Ху Тао за руку, потянула на себя и метким ударом собиралась сломать ей кость. К сожалению, Ху Тао пришла в себя раньше, выкрутилась из хватки, пнула ногой по коленям Сян Лин. Собственная конечность отдала тупой болью, напоминая об их не столь давнем сражении, в котором Ху Тао была ранена. Недооценивать Сян Лин? Она и не собиралась. Ху Тао, хоть жила намного дольше неё и участвовала в многих битвах, всё ещё была человеком. Причём из того типа людей, что не слишком любят бойни. Ху Тао просто раздражало всё происходящее. Сян Лин же слышала, что Воля Небес не та, за кого себя выдаёт. Так почему она продолжала ей подчиняться? В чëм смысл? Зубы скрипнули от досады. Вот они снова столкнулись лицом к лицу, один на один. Пора покончить с этим. Раз и навсегда. Пламя зашептало под её ногами свои воодушевлëнные речи. Кажется, даже в волосах плясали искры. Ху Тао резко устремилась вперёд, оттолкнулась отсриëм копья от земли, подпрыгнула вверх. Сян Лин довольно хмыкнула, принимая вызов. Здесь и сейчас. Они решат этот вопрос пролитой кровью. Венти старался удерживать себя в вертикальном положении, а вот его тело придерживалось иного мнения, колени подкашивались, тянули к полу, молили прекратить это бесполезное сопротивление, сдаться на волю судьбы. Но Астарот не зря говорила, что судьба имеет множество дорог. А значит, он должен продолжать идти, сам выбирать, куда свернуть, какого пути придерживаться. Пускай ему страшно, пускай он не видит выхода из ситуации, пускай хочется разрыдаться. Не останавливаться — вот основное правило. Венти молча наблюдал за изнемождëнной Нин Гуан, он предпочитал думать, что его руки трясутся недостаточно заметно, чтобы на это кто-либо обратил внимание. Каково это — видеть, как всё разрушается, как люди умирают от рук того, кому ты когда-то верил? Нин Гуан поймали в ловушку со стеклянными стенами, через которые она видела всё и даже могла попытаться их разбить, но тогда осколки её тюрьмы уничтожат людей вокруг. Нин Гуан лишилась сначала сил, воли к жизни, затем свободы и веры в лучшее. Её ученица убита той, кого она звала своим другом. Её любимая отвернулась от неё, потому что ничего иного ей не оставалось. Нефритовое равновесие разочаровалась в ней. Они не догадывались, что перед ними не их Нин Гуан. Абсолютная замена, такая бесчеловечная. Он чувствовал отчаяние в воздухе, его тяжёлые путы, что горчили виной и сожалением. Так знакомо, Венти переживал подобные чувства слишком часто, чтобы не распознать их с самого начала. Голова гудела, и сколько бы он не пытался уменьшить эмпатию — легче не становилось. Тогда пришло предположение, что дело и в его эмоциях тоже. С ними Венти уж точно ничего не сделает. Это невозможно, не для него. Он облокотился спиной на стену, слегка ударился затылком, надеясь, что это немного вернёт его в реальность. Он понимал, что только тянет время, что надо немедленно отправиться на поиски ключа, но его ноги приросли к месту, глаза щипало. И как помочь Нин Гуан? Жителям Ли Юэ? Только уничтожением Тени. А та, в свою очередь, неуязвима, пока жив контрактор. Замкнутый круг. Порочный и жалкий. Его дрожащую ладонь мягко обхватили ледяные пальцы. Венти встрепенулся, перевёл ошалелый взгляд на Сяо, который совершенно внезапно оказался так близко. По его лицу сложно было понять, о чём тот думал, что творилось у него в душе, но почему-то Венти знал, что внутри Сяо сейчас жило отражение его собственных переживаний, помноженных на десять. Для Сяо Ли Юэ — дом, место, которое он обязан защищать, люди, которых он должен оберегать. И сейчас древнее Божество, что принесло им много бед, вернулось. И как с ним справиться — неизвестно. Поэтому он просто сжимал руку Венти. Попытки успокоить его, когда Сяо сам был на грани, вызывали смешанные чувства. — У тебя руки холодные. Удивительно, не думал, что такое возможно. — Венти криво улыбнулся в ответ на это. Да, обычно тепло никогда не покидало его пальцы, но ситуация сейчас явно не подходила под определение слова «обычно». Он тихо выдохнул, постарался развязать тот тугой узел, что зародился в грудной клетке. — Нам пора вернуться к поискам ключа. Заявление немного удивило. Нет, он всё говорил верно, вот только немного странно, что Сяо так быстро вернулся к главной цели, не отвлекаясь на остальное, в том числе и на неожиданное появление Моракса. Значит, он ставил их задачу превыше всего остального, и Венти не мог проигнорировать чужую еле различимую тоску. Сяо тяжело давалась эта хладнокровность и рациональность. И Венти обязан поддержать его сейчас. Потому он слегка кивнул, осторожно высвободил руку из плена длинных пальцев. Приблизился к Нин Гуан, которая сейчас сидела на кровати, закрывала лицо руками и беззвучно плакала. Чжун Ли сидел рядом с ней, гладил по спине, подобно отцу, успокаивающему своё чадо, которому приснился кошмар в дождливую ночь. Он остановился на расстоянии метра в так некстати всколыхнувшейся нерешительности, и только их с Сяо соприкосновение плеч давало ему столь необходимую смелость. Венти опустился на колени, чтобы иметь возможность заглянуть в глаза Нин Гуан, осторожно отнял чужие руки от лица, мягко сжал, приводя в чувства. Нин Гуан пробила дрожь, она заметила наконец его присутствие. Первым её порывом, точно инстинктивным, стало желание вырваться, но она сдержалась. Или у неё просто не осталось сил к сопротивлению после взгляда, которым её одарил Венти. Полный странного понимания, печали и горечи. Нин Гуан не знала этого человека, кто он вообще такой? Но этот незнакомец не вызывал в ней опасений, наоборот, внушал необычайное спокойствие, почти болезненное доверие. И от этой небесной синевы хотелось разрыдаться, утопиться в собственных слезах, как в солёном море. — Ты не хотела этого. — она зажмурилась от этих слов, как от удара. Венти настойчиво повторил. — Ты не хотела этого, Нин Гуан. — Но я всё ещё остаюсь виноватой. — до того тихо, что Венти пришлось затаить дыхание, чтобы расслышать слабую речь некогда величественной Воли Небес. — Если бы я только не заключила контракт с Тенью… — Уже поздно строить догадки. Что сделано, то сделано. — вмешался Сяо, остановился за спиной Венти. Властелин камня предупреждающе посмотрел на него, как бы прося не быть чересчур грубым. Он и не собирался, просто говорил, как всё есть на самом деле. — Важно сейчас не опускать руки. Ты ведь всегда была из тех, кто идёт до конца, Нин Гуан. Так почему ты… — Мы ведь все здесь знаем, что Тень не уничтожить, пока я жива! — Венти пришлось отпустить её запястья, когда та особенно сильно дëрнула ими. — Что ты хочешь от меня?! — Я хочу? — кажется, Сяо начинал терять терпение. Чжун Ли подошёл к нему, потянулся, чтобы успокоить и перевести внимание на себя, но был отодвинут в сторону. — Не я, Нин Гуан. А люди, что страдали, пока ты бездействовала. — Сяо, ты же слышал, что у неё не было и шанса. — Чжун Ли больше не пытался образумить его. — Думаешь, ей легко было наблюдать за всем этим ужасом? — Тогда ей стоит взять себя в руки немедленно. Иначе мы не сдвинемся с места. — Венти понимал эту агрессивную тактику. Таким образом Сяо старался сменить настрой Нин Гуан. Слегка жестоко, но эффективно, учитывая её запылавший взгляд. Горящий болью, разочарованием в самой себе, но уже не мëртвый. — Ты не можешь покинуть комнату, так? — положительный ответ. — Нам нужно изменить настройки Нефритового дворца, и тогда ты… — Не выйдет. Система подчиняется только мне. И Тени, так как она сейчас является, фактически, мной. — Нин Гуан покачала головой, ущипнула себя за переносицу. — Ты ведь хотела передать право на управление следующей Воле Небес, когда твой срок подойдёт к концу, разве нет? — Чжун Ли сложил руки на груди, потёр подбородок в задумчивости. Он точно припоминал что-то такое. Венти поднялся с пола, когда убедился, что Нин Гуан, относительно, в порядке и больше не бьётся в истерике. — Да. Система работает так, что когда появится новая Воля Небес, то она получит контроль над Нефритовым дворцом. — она замолчала, и Чжун Ли тут же сообразил почему. Во-первых, кому доверить эту роль? А во-вторых, Нин Гуан ни за что не уйдёт отсюда. Потому что тогда Тень использует свою угрозу против Бэй Доу. А если и предположить, что ей удастся как-то защитить капитана, то что толку от её побега? Тень так всё равно не победить. — Бесполезно. — Мы придумаем что-нибудь. — уверенности в голосе Венти можно было только позавидовать. Он явно твёрдо намерен спасти Нин Гуан, отчего та, в свою очередь, изумилась до глубины души. С чего вдруг такая доброта? В чëм подвох? Что это за человек такой? Он точно хорошо знаком и с Яксой, и с Властелином камня. Она никогда раньше не встречала его. И через глаза Тени тоже. — Нин Гуан, ты обязательно выберешься отсюда. Непременно. Я не позволю тебе и дальше увядать здесь. — почему-то стало тоскливо настолько, что захотелось запустить руку под рёбра, ломая кости, сжать бьющееся в судорогах сердце и вырвать с корнем. Чтобы больше не чувствовать ничего подобного. А затем выколоть себе глаза, отрезать уши. Чтобы не видеть этой заботы, не слышать обнадëживающих речей. — Хватит. — челюсть скрипнула от досады. Она покачала головой. — Я больше не хочу этого слышать. — Тогда слушай, Нин Гуан. Слушай и запоминай. — слабая полуулыбка, вобравшая в себя тёплое солнце и зелёные бескрайние поля. — Мы спасём тебя. Обязательно. Она не выдержала. Слëзы обожгли щëки неудержимым потоком. Так больно, так плохо. И в то же время что-то давно забытое, трепетное родилось под слоем скорби. Ей хотят помочь. Спустя столько времени нашлись те, кто решил протянуть ей руку помощи. Нин Гуан хрипло рассмеялась сквозь всхлипы. Неужели она всё ещё нужна кому-то? Неужели она заслужила жить дальше? Пальцы привычно потянулись к запястьям, чтобы размять их. Удивительно, что её привёл в себя именно этот жест, напоминающий о давней травме. — Что… — она запнулась, речь была отрывистой и нечёткой. — Что я могу сделать? Сяо с Венти понимающе переглянулись. Да, первостепенная задача всё ещё не решена. — Нам нужен ключ. Звон металла, что раз за разом сталкивался с незримыми лезвиями катализатора. Кэ Цин практически ушла в глухую оборону, давненько она не оказывалась в таком положении. Сила Нефритового равновесия была неоспорима, но против Божества ей не доводилось сражаться. А вот Тень выглядела крайне скучающе, едва ли не зевала, когда Кэ Цин отступала всё дальше, теряла свою скорость, которая являлась неотъемлемой частью её стиля боя. Нефритовое равновесие перевернула клинок горизонтально, одной рукой держала рукоять, а другой схватилась за лезвие, чтобы ударная волна катализатора сверху не достала её. Под мощью Тени ноги задрожали, но не от страха, нет, от силы атаки. Земля пошла трещинами, лезвие вспороло ладонь, кровь окропила меч. Кэ Цин проигнорировала этот факт, обхватила рукоять клинка покрепче и отбила нападение Тени. Пару секунд ничего не происходило, будто Божество решила дать передышку Кэ Цин. Долго её милость не продлилась, и уже через мгновение Кэ Цин пошатнулась, потеряла равновесие и осела на землю. Она даже не заметила этой атаки, а теперь поплатилась за это. Рваная рана на боку кровоточила, тянула, горела от попадания воздуха. Кэ Цин судорожно вздохнула. Нельзя останавливаться. У неё нет права на это. Она зажала бок рукой, надеясь, что кровь вскоре остановится. Потому что сражение всё ещё идёт, потому что это её долг — сделать всё, что в её силах, чтобы остановить Тень. Божество чуть приподняло бровь, оглядев состояние Кэ Цин. Жалкое зрелище, у неё и шанса нет. Стоит добить её, чтобы она больше никогда не встала на пути у Тени. Как же слабы эти люди, абсолютно бесполезны. Они и вместе не справились бы с Тенью, а уж одна Кэ Цин и подавно. Нефритовое равновесие превосходила многих смертных в сражении, однако с Божествами ей сталкиваться не приходилось. Маленькая девчушка, возомнившая себя невесть кем. Бросить вызов Тени, с которой Моракс не совладал? Глупость или наивность? А может, и то, и другое? Тень толком не понимала, почему так доверяла Кэ Цин. Скорее всего, это последствия проведённого вместе времени, ведь девочка всегда старалась держаться рядом с Нин Гуан, а где Нин Гуан, там и Тень. С другой стороны, она ведь всегда догадывалась, что Кэ Цин однажды предаст её. И как будто позволила этому произойти, не предприняла никаких профилактических мер. Почему? Вероятно, от банальной скуки. Божество жаждало крови, бойни, запаха страха. Она ненавидела, когда её называли ненастоящей, не хотела, чтобы её сущность раскрыли. И в то же время тайно ждала этого момента, чтобы раз и навсегда истребить всех свидетелей. Это же весело — убивать, смотреть как их лица корчатся в агонии. И этот неописуемый холод смерти, что изламывал все кости, выгибал суставы в обратную сторону, до переломов, до хруста. Но когда Тень собиралась закончить начатое и наконец-то расправиться с Кэ Цин, она вдруг почувствовала что-то странное. Режущая боль по всему телу, словно сотни игл вошли под кожу. И тогда она увидела голубые нити, которые успела возненавидеть. Они оплетали её тело, тонкие и смертельно острые, разрезали плоть бессердечным монстром, что готов был зубами вскрыть тело своей жертвы. Да, как она могла забыть про ещё одного участника их маленького представления? Син Цю списывать со счетов не нужно, даже если он ранен и слаб. Этот гадëныш и с того света её достанет, если пожелает. Весь в свою сестру. Натяжение нитей тем временем становилось всё сильнее. Поразительно, как он создал такую мощную систему, когда сам на ногах не стоял и для опоры использовал удачно оказавшееся рядом дерево? Син Цю настроен решительно, несмотря на мутную дымку во взоре и кровь, что пошла из носа от перенапряжения. Он сжал ладонь в кулак, нити оживились, прорезали тело. Тень дëрнулась, неестественно изогнулась. Глаза закатились, шея упала вбок под странным углом, точно сломанная. Кровь залила лиственные ковëр. Много крови, будто из Тени выжали всё без остатка. Она застыла, как марионетка с обрезанными нитями, уже не дышала. А Син Цю почему-то не спешил её отпускать. А всё потому, что он смутно помнил слова Шэнь Хэ об этом Божестве. Оно ведь неуязвимо, пока жив контрактор. А значит, смерти для него не существует. И вправду, вскоре Тень слегка пошевелила головой, словно пытаясь поставить ту на место. Нити не позволили ей этого, удерживали сломанные части тела, чтобы те не восстановились. Син Цю продержится так не более нескольких минут. За это время им нужно придумать, что делать дальше. А в Нефритовом дворце жило беспокойство. Оставлять Нин Гуан Мораксу было отчего-то страшно. Он видел давно похороненную решимость в ней, что вновь ожила от слабой надежды на лучший исход. Но предчувствие не отпускало, скручивало внутренности с ехидным смешком. Хаотично метались мысли, сталкивались друг с другом, сливались, а затем вновь разлетались кто куда, не оставляя после себя ни единой дельной идеи. Он пришёл сюда, чтобы выяснить истинное положение вещей, а в глубине души надеялся, что эти догадки ложные. Потому что сейчас он не боец и против Тени ничего поделать не может. К тому же, несмотря на свою зловещую сущность, она всё ещё оставалась Волей Небес, и контракт не позволил бы Чжун Ли пойти против неё. — В каких облаках ты витаешь? — Венти выдернул его из размышлений. — Не похоже на тебя. — нахмурился, рассматривая чужое сосредоточенное выражение лица. Что он искал там — неизвестно, но, кажется, нашёл. Венти смягчился, хотя куда уж сильнее, приподнял уголок губ в подобии улыбки. — Всё будет хорошо. — такая простая фраза, самая обыкновенная, однако это именно то, что Чжун Ли хотел услышать. Давно отвыкший от подобного, он позабыл какого-то это, когда успокаивают тебя самого. На такое была способна только Гуй Чжун, иногда Аждаха. Для адептов и Якс Властелин камня, наоборот, выступал наставником, почти отцом, который заботился о своих детях, не позволяя им лицезреть свои слабости, сохраняя их святую уверенность в непоколебимости своего Архонта. — Очень оптимистичный ход мыслей. — хмыкнул Чжун Ли, вопреки своему скептичному тону, усмехнулся. — Сяо, и как ты привык к его постоянному присутствию? — лёгкая подначка не обидела Венти. Он рассмеялся, в тайне ожидая, что же ответит Сяо. Они брели по одному из коридоров на самом нижнем уровне Нефритового дворца, следуя маршруту, указанному Нин Гуан. — Поначалу было тяжко. — честно признался Сяо, чем вызвал возмущëнное восклицание Венти, который брёл спиной вперёд, чтобы не выпускать их обоих из виду, ведь те обсуждали его самого, будто Венти и вовсе здесь не было. — Возникало множество недопониманий. — отрицать было бесполезно. Первое время в Бездне для них обоих было переполненно разного рода столкновениями взглядов, позиций. — Я не думал, что мы когда-нибудь поладим. — Венти, если честно, тоже. Он старался изо всех сил установить контакт, взаимопонимание, однако сам до конца не верил в удачный исход. А вот Чжун Ли, судя по всему, не ожидал такого честного ответа. Что не удивительно, ранее Сяо бы точно ушёл от разговора, а теперь он вёл себя несколько иначе, более открыто. И причина тому сейчас непринуждённо шествовала впереди них, не оглядываясь на препятствия, умело вписываясь в повороты, как если бы у него на затылке вырос третий глаз. — Но всё изменилось. Я изменился. — в эту секунду золото встретилось с небесной лазурью. Венти забыл как дышать, он тонул в чужих чувствах, невысказанных вслух, но хорошо читаемых во взгляде, ощущаемых эмпатией. Венти тут же вспомнил пылающий красками увядания лес, шелест листвы под спиной, сухие губы на своих. И этот взгляд, полный чего-то неизведанного, далёкого, прекрасного. — И теперь я его не отпущу. — Венти сам не заметил, как его взор застыл на губах Сяо, произносящих эти, безусловно, важные слова, дарующие силы жить дальше. Он с трудом заставил себя прекратить разглядывание, тогда глаза Сяо поймали его собственные. Сомнений не было, он заметил всё. И явно понял, о чём Венти думал, что вспоминал. Лёгкая насмешка на губах, совершенно не обидная, а даже ласковая, которую Венти тут же захотелось сцеловать. Ногти впились в кожу ладоней от неудержимого зуда, от того, насколько сильно Венти желал зарыться руками в эти тёмные волосы. Магию момента разрушил неудачно подвернувшийся поворот. Венти впечатался спиной в стену, зашипел, потирая затылок. Потерял концентрацию на мгновение, проигнорировал Фурфура, который, между прочим, предупреждал его о преграде, и вот — получите и распишитесь. Чжун Ли глубоко вздохнул. Чтобы между этими двумя не происходило — а что-то точно было, это ведь очевидно — он пока сделает вид, что слеп и глух. Пусть разбираются сами, Чжун Ли только умолял Небеса, чтобы этот дуэт остался в целости и сохранности. Пока Сяо рассматривал свежую шишку на затылке Венти, за непроницаемой маской скрывая весёлые искры, Чжун Ли осмотрелся вокруг. Искомую дверь он узнал сразу, да, здесь когда-то хранился и его ключ. Недолго, конечно, лишь в те года, когда Нин Гуан заняла пост Воли Небес и построила Нефритовый дворец. А до этого ключ прятался глубоко в недрах земли, в той самой пещере, где он когда-то нашёл Аждаху. Чжун Ли провёл рукой по резной поверхности, сразу обнаружил защитный механизм. Код от двери знали только Агарес и Тень. А, соответственно, Нин Гуан тоже была в курсе из-за их с Божеством связи. Чжун Ли уверенными движениями активировал систему механизмов, те скрипели под его пальцами, шевелились, словно живые, повиновались. А затем раздался щелчок, и дверь распахнулась. Нин Гуан сидела перед окном, взор блуждал по оживлëнным улицам города. Люди суетились, жили своей жизнью, не думали о том, что происходит где-то там, за пределами мирного порта. Они не предполагали, что величественный Нефритовый дворец, вызывающий восхищëнные вздохи, на самом деле являлся угрозой их жизни и тюрьмой для Воли Небес. А может ли она продолжать звать себя так? Она более не достойна этого поста, этого доверия со стороны жителей Ли Юэ. Слабачка, забившаяся в угол, бросившая своих людей на произвол судьбы. Она не спасала никого. Ни свою ученицу, ни Нефритовое равновесие. Даже Бэй Доу. Сколько же боли она причинила ей. Спасение? Нет никакого спасения. Тень продолжит свои игры, не остановится. Все это понимали. Так к чему эти пустые надежды? Нет, больше она не намерена быть обузой. Есть кое-что, что она всё ещё способна сделать, чтобы хоть как-то помочь. В память о том, что когда-то она была примером для подражания, великолепной ученицей академии при Цисин, Волей Небес. А ещё учителем, подругой, любимой. Любимой… Да, Бэй Доу никогда не называла её так. Это не в духе капитана Алькора, её закалëнная солёными водами натура не позволяла подобные нежности. А Нин Гуан была слишком гордой, чтобы первой сказать эти заветные слова. Но разве им это нужно? Они прекрасно знали о настоящих чувствах друг друга. Этого достаточно. Она полюбила море. Всем сердцем. Его бушующие волны и соль. Его синеву и глубину. Но Нин Гуан не готова была бросить всё и уйти в плавание вместе с Бэй Доу, хотя иногда ей очень хотелось этого. Скажем, на месяц. Да, месяц отдыха от забот Воли Небес, месяц рядом с Бэй Доу, месяц на борту корабля. Нин Гуан позволила себе помечтать о том, что когда она выберется отсюда, то так и поступит. Сбросит со своих плеч тяжёлый груз, позволит морскому бризу стать частью её тела, наполнить лёгкие запахом свободы, воли, любви. Она увидит этот мир с новой стороны, посетит множество невероятных мест. А рядом с ней будет Бэй Доу, что с усмешкой станет наблюдать за ней, как за маленьким ребёнком, который наконец понял, как же огромен Тейват. И, что удивительно, Бэй Доу ведь никогда не рыбачила, несмотря на то, что её жизнь неразрывно связана с водой. Нин Гуан научила бы её, и потом они бы приготовили ужин на всю команду. И Кадзуха, точно, был же ещё этот мальчик, что для Бэй Доу стал почти родным сыном. Нин Гуан уверена, что поладила бы с ним, они стали бы хорошими друзьями. Непременно. Да. Какие наивные мечты. Светлые. Глупые. Несбыточные. Нин Гуан безэмоционально уставилась на подоконник перед собой, точнее на то, что лежало на нём. Солнечный свет переливался на гладкой поверхности артефакта, знак Гео элемента сиял напоминанием о её роли, долге, принадлежности, ответственности за Ли Юэ. Как символично. Он появился именно сейчас. Глаз Бога сверкал золотом Гео элемента, так спокойно, умиротворëнно. Страх исчез, как и сомнения. Значит, она действительно поступает правильно, это знак. Глаз Бога не появляется просто так, никогда. Верно? Раз уж ей даровали артефакт, она им воспользуется. Тихий рокот камня, маленький острый осколок в руках. Гео ей подходил, бесспорно. Ладони легли на камень, с силой сжали. Она не способна покинуть комнату. Что ж, хорошо. Она примет эти правила. Рывок, осколок вошёл в горло. Кровавый кашель, хрипы. Тело наклонилось, Нин Гуан упала со стула. Глухой стук от удара об пол, что тут же пропитался алым цветом. Прошу, помни обо мне, моя дорогая. Бэй Доу раздавала указания экипажу, рядом сидел Кадзуха, укутанный в тёплый плед, ведь того бил озноб. Ветер ударил в спину, Бэй Доу отвлеклась от работы, обернулась в ту сторону, где уже начинал виднеться порт, Нефритовый дворец. И тогда, возможно, однажды я вернусь к тебе вместе с морским бризом. Запах соли, волн, что бились друг об друга, о поверхность Алькора. Ветер усилился, он срывал повязку с головы Бэй Доу, однако не приносил с собой холод. Только тепло, ласковое и нежное. Что-то дрогнуло внутри. И оборвалось. Она задыхалась, сама не зная причины. Одинокая слеза покатилась по щеке. От воздуха, бьющего прямо в лицо? Она не знала. А в ушах будто раздавался родной голос. Такой дорогой, любимый. Вместе с шумом морского бриза, сливаясь, отчего слова делались совсем неразборчивыми. И уже никогда не покину.