Дорога домой

Нефритовый дворец омрачился обликом смерти. Гулкое эхо шагов отражалось от стен, убегало вдаль по вереницам коридоров. Агарес перемещался со столь несвойственной ему ранее энергичностью. Вернее будет сказать, несвойственной ему в качестве Гео Архонта, а вот в бытность в облике земного дракона всё обстояло с точностью наоборот — назвать Аждаху апатичным не посмела бы ни одна живая душа. И теперь он вновь возвращался к этой своей беспокойной натуре, неспособной усидеть на месте лишней минуты. Агарес перехватил поудобнее стопку документов у себя в руках, плечом открыл дверь в кабинет, тут же натыкаясь на Моракса, что задумчиво пялился в окно. Агарес закатил глаза. Чжун Ли пребывал в таком положении уже пару часов, складывалось впечатление, что он попросту прирос к полу. Агарес положил документы на рабочий стол, скорее, скинул их, отчего те разлетелись в разные стороны, рождая шелест, прозвучавший слишком громко в тишине помещения. Чжун Ли никак не отреагировал на его появление, может, даже и не заметил. Агарес схватил со стола какой-то смятый листок — кажется, на нём он пытался высчитать процент налогообложения торговых компаний, но ошибся дважды в одном и том же показателе, из-за чего работу пришлось начать заново — замахнулся и швырнул бумажку, попав прямо в затылок Властелина камня. Тот дëрнулся, возвращаясь в реальность, обернулся к Агаресу, а недовольная складка между бровями едва не заставила Гео Архонта расхохотаться. — Хватит в окно пялиться. Не помогаешь, так шуруй отсюда. — проворчал Агарес, грузно опустился на стул, принимаясь за разбор новой партии документов. — Совсем расплылся уже. — Просто погрузился в эту странную атмосферу. — Чжун Ли приблизился к столу, заглянул через плечо Агареса, ткнул пальцем в бесчисленное количество одинаковых цифр и сурово припечатал. — Ошибка. — Сам считай тогда! — тут же вскипел Агарес, отшвырнув от себя листок. Тот плавно пролетел половину комнаты, прежде чем упасть. — О какой атмосфере речь? — повернулся полубоком, локоть упëрся в стол, а ладонь подпëрла щёку. — Что-то отдалённо напоминающее покой, возможно. — пожал плечами и поморщился от неосторожного действия. Всё-таки столкновение с Архонтом, неконтролирующим себя после утраты ключа — то ещё развлечение. Чжун Ли всерьёз опасался, что расстанется с жизнью. До Агареса невозможно было достучаться, он не слышал ничего. Единственная его установка — ключ. Чжун Ли хорошо помнил собственную маниакальную привязанность к этой вещи, происхождение которой не знали и сами Архонты, поэтому ситуацию понимал предельно чётко. Вот только у него самого никогда не пытались отобрать ключ, потому поведение Агареса отчасти оставалось непредсказуемым. Чжун Ли помнил, что ему нужно лишь выиграть время, пока дистанция не станет достаточной, чтобы Агарес вернул ясность рассудка, однако что толку ему от этого знания, если сейчас по силе он проигрывал нынешнему Гео Архонту? У Моракса и так чуть сердце не остановилось, когда взрывоопасный дуэт вместе с ключом решил спрыгнуть с огромной высоты полёта Нефритового дворца, так ему ещё каким-то образом надо было сдержать Агареса, при этом не имея возможности нападать. Его уже начинали раздражать эти контракты. — Ты точно в норме? — Агарес явно заприметил скованность движений Чжун Ли. — Прости, я не знаю, что на меня нашло тогда…. — Моракс выставил ладонь вперёд, призывая Агареса молчать. Тот неохотно подчинился. — Ты не властен над этим. Да и главное, что ключ удалось достать. — Мда уж. Небесный раскол? Звучит фантастично. — не то чтобы у Агареса были причины не доверять рассказу Моракса. Просто всё это звучало так… Сложно подобрать конкретное слово, описывающее всю сложную гамму чувств. Мир умирал, а они и не подозревали об этом. Дверь открылась без стука — в нём не было необходимости. Кэ Цин кивком поприветствовала их, оставила ещё одну кипу бумаг на столе в довершение их беспорядка. Избыток фиолетовых оттенков разбавился длинной накидкой белого цвета с примесью золотых узоров — символ Воли Небес. Кэ Цин не по своему желанию заняла этот пост, далеко нет. Она была категорически против такого решения, слишком сильное чувство вины прожигало её грудную клетку. Она полностью замкнулась в себе. Известие о самоубийстве Нин Гуан добило Нефритовое равновесие окончательно. Она лишилась последних сил, опустила руки. Яркая вспышка молнии погасла, сменившись тихим дождём, что мерно бил по крышам домов на одной и той же ноте, не меняя своего звучания. Когда Чжун Ли и Агарес обратились к ней за просьбой встать во главе Цисин, то получили предельно чёткий отказ. Нет, больше она не вернётся в этот кошмар. Кэ Цин не достойна зваться Волей Небес, ведь позволила стольким ужасным событиям свершиться у неё на глазах, при этом оставалась безучастной, принимала позицию нейтралитета и просто плыла по течению до самого конца. У неё нет права носить эту накидку. — Сейчас народ Ли Юэ не пойдёт ни за кем другим. — старался убедить её Моракс некоторое время назад. — Для них существовали три важнейшие опоры — Нин Гуан — Воля Небес, Е Лань — Глава Фэйюнь и ты, Кэ Цин — Нефритовое равновесие. — поддержал его Агарес. — И никого кроме тебя не осталось. Ты нужна им. — она замотала головой, зажмурилась, сдерживая злые и такие ненужные сейчас слëзы. — Как временная мера. — вдруг прозвучало предложение Чжун Ли. — До тех пор, пока не найдётся подходящий кандидат. — Кэ Цин встретилась с ним взглядом. Она что-то усиленно искала в глазах Властелина камня, что-то невысказанное вслух, но очевидное. И поняла. Нин Гуан даже после смерти всё ещё оставалась пленницей в своей комнате, она не могла покинуть её без последствий. А Нефритовый дворец подчинялся только Воле Небес. Кэ Цин должна занять этот пост хотя бы для того, чтобы изменить настройки Нефритового дворца и забрать тело Нин Гуан. В конце концов, как они могут позволить ей оставаться узницей этих стен? Это меньшее, что Кэ Цин способна сделать для Воли Небес, которой так и не помогла, когда та отчаянно в этом нуждалась. — А вот и новые отчёты. — страдальческий вздох Агареса. Нефритовое равновесие, нет, теперь уже несколько дней, как Воля Небес, никак не прокомментировала это. — Тебя искала мадам Пин. — прервал Чжун Ли нытьё Гео Архонта. Вот же парадоксальная фигура — на месте не сидится ему, а жаловаться на работу не перестаёт. — Мадам Пин? — лёгкое удивление в голосе, едва различимое. Кэ Цин выгорела, истерзала себя до неузнаваемости. — Что предыдущей Воле Небес могло понадобиться от меня? — по привычке назвала её «предыдущей», хотя отныне таковой считалась уже Нин Гуан, а мадам Пин была её предшественницей. Кэ Цин ещё больше помрачнела от своих мыслей. — Вот и узнаешь. — коротко бросил Чжун Ли. На самом деле он более чем уверен, что мадам Пин хотела просто проверить состояние Кэ Цин, поговорить с ней. Она всегда выступала для Цисин в роли если не наставника, то просто мудрого человека, у которого можно попросить совета. Кэ Цин незамедлительно попрощалась, направилась к двери, но уже у выхода её настигли слова Чжун Ли. — Я тоже хотел ей помочь, Кэ Цин. Не меньше тебя. — она не сомневалась в его словах, ведь слышала надрывную искренность. И становилось ещё больнее. — Прости, что пришлось возложить тебе на плечи ещё большую ношу. Обещаю, что как только нам удастся найти достойного кандидата на роль Воли Небес, то ты будешь свободна. — она не отвечала, стояла спиной, а пальцы судорожно сжимали ручку двери. Да, скорее бы этот день настал. В Заоблачном пределе сверкало солнце. Жизнь возвращалась в глухие горы, несмотря на самый разгар Сезона увядания. Хранитель облаков отлехбнула из чашки горячий чай, приподняла уголок губ от лёгкой горечи на языке. В доме стояла давно позабытая суета, Чун Юнь метался из комнаты в комнату, собирая вещи, которых, между прочим, было не так уж и много, ведь он остался у них всего на пару дней, но отчего-то у Хранителя облаков складывалось впечатление, что мальчишка сейчас унесёт с собой полдома, иначе объяснить долгие сборы просто не выходило. Шэнь Хэ, сидевшая рядом, недовольно сверлила чашку в своих руках, в которой чай полностью застыл, обратившись в лёд. Говоря о её преображении, нельзя сказать, что жизнь Шэнь Хэ сильно изменилась. Крио будто стал частью её тела, смешался в крови, льдинками оседал на радужке глаз, но каких-либо значительных изменений выявлено не было. Хранитель облаков понятия не имела о том, что произошло с Шэнь Хэ. За всю свою жизнь она не видела ничего подобного, хотя не стоило забывать, что и природа Глаз Бога по-прежнему оставалась не до конца изученной. Им ведь всего пятьсот лет, как никак. Раздался мелодичный стук в дверь на манер какой-то мелодии. Шэнь Хэ обречëнно отставила чашку в сторону и отправилась на звук, ожидаемо встретив на пороге Ху Тао, которая собиралась зайти за Чун Юнем, чтобы вместе отправиться в Фэйюнь. Огненная бабочка действительно стала воплощением своего прозвища. Если от Шэнь Хэ веяло холодом, то Ху Тао, буквально, пылала изнутри. Пиро растекался по её венам, блестел в волосах проблесками огня. Они обе пережили странное изменение своих тел, что слились с элементами в одно целое. Властелин камня, с которым они встретились несколькими днями ранее, подтвердил, их мысли по этому поводу, однако конкретного ответа тоже дать не смог. С таким не сталкивался и он. — Я готов! — объявился Чун Юнь, закидывая небольшую сумку себе на плечо. Он крепко обнял Шэнь Хэ, совсем как в детстве, словно перед ней опять стоял тот маленький мальчик, что доверчиво тянулся к ней, как к первому человеку, проявившему к нему искреннюю любовь. — До свидания, Хранитель облаков! — он махнул рукой адепту, сидящей за столом на кухне. — До встречи, тëтушка! — лучезарная улыбка. Шэнь Хэ слегка растрепала его волосы, а затем Чун Юнь выскочил за дверь. Ху Тао попрощалась и последовала за ним. — И не обидно тебе, что он решил остаться жить с ними? — спросила Хранитель облаков, когда Шэнь Хэ вернулась на своё место. Та усмехнулась, снова смерила чашку с заледеневшим чаем недовольным взглядом, покрутила в руках. — Там друзья, которые ждут его. — Можно подумать, ты не ждёшь его! — фыркнула Хранитель облаков, недовольно нахмурилась. — Мне достаточно того, что Чун Юнь будет навещать меня. Да я и сама могу проведать его. — да, она счастлива уже от этого. Ведь когда-то она и вовсе считала, что Чун Юнь мёртв. Теперь же, неважно где, главное, чтобы он был в порядке. Вот и всё. Простейшая истина. — А что насчёт Син Цю? — Шэнь Хэ постучала ногтëм по корке чайного льда. Услышав такой вопрос, она неопределённо хмыкнула. — Ты приняла то, что между ними происходит? — Это их дело. Не моё. — ладонь легла на чашку, чуть огладила поверхность. — Я всё же была слишком жестока к Син Цю. Всегда. Больше подобной ошибки я не допущу. — лёд пошёл трещинами, медленно чай возвращался в жидкое состояние, словно рука Шэнь Хэ вытягивала Крио. Затем она сделала глоток, устало вздохнула, поставила чашку на стол, снова отодвинула её подальше. Лёд исчез, а холод нет. Пить такой чай было невозможно. — Син Цю тоже пережил множество бед. Хватит с него мучений. Если так подумать, то Шэнь Хэ с самого детства относилась к нему предвзято. Словно видела в нём угрозу, но не безопасности Чун Юня, нет. Она боялась, что Син Цю отберёт у неё племянника, как бы глупо это не звучало. Мальчики были очень близки практически с самой первой встречи. И опасность Шэнь Хэ ощущала именно от Син Цю. Не от Сян Лин, которая из всей их компании тянулась больше всего именно к Чун Юню. Не от Ху Тао, но там причина более понятна. Изначально Шэнь Хэ вообще воспринимала её скорее как няньку для неугомонной троицы, а не как друга. А те с этим мнением согласны не были. Для них Ху Тао — подруга и никто иной. Семья. Неважно, что её возраст отмерялся, как минимум, веками. Этот факт никогда их не заботил. А вот Син Цю оставался проблемой для Шэнь Хэ, которая привыкла временами слишком сильно опекать Чун Юня. С самого начала взаимоотношения мальчишек граничили с чем-то очень личным, глубоким. Син Цю находился в том идиотском возрасте, когда мальчики дëргали понравившихся девочек за косички. По-видимому, раз кос у Чун Юня не имелось, Син Цю действовал иначе, например, подсыпал своему другу острый перец в еду, за что неоднократно получал от Шэнь Хэ. И этот паршивец уже через минуту мог превратиться в самого обаятельного, ласкового и доброго парня, который неоднократно умудрялся смущать Чун Юня и в пору их детства. Син Цю переключался между этими двумя сторонами своей личности, будто не определился, как ему лучше вести себя с Чун Юнем. И в те времена Шэнь Хэ ещё не видела подтекста его действий, не раскрыла истинных намерений, но уже ощущала что-то неладное в их отношениях. А потому её раздражал Син Цю. Вот во что это вылилось по итогу. Они выросли, и глупые поддразнивания превратились в ещё более глупые, но теперь от них Чун Юнь не возмущëнно пыхтел, а краснел, как солнце на закате. И неудивительно, что Чун Юнь решил остаться с друзьями, а не перебраться в Заоблачный предел. Он хотел быть рядом с Син Цю. Более Шэнь Хэ не станет им мешать. Хотя она всё ещё и не поняла, как так дела обернулись, и почему Син Цю вообще увлëкся не какой-нибудь девчонкой, а её дорогим племянником. Впрочем, уже поздно об этом размышлять. Будь, что будет. Мадам Пин выставляла на прилавке различные безделушки: резные фигурки, детские игрушки, посуда с изящной росписью, маленький чайничек. С присущей ей педантичностью она передвигала товар до тех пор, пока расположение не устроило её полностью. Рядом с ней на низкой табуретке устроилась Сян Лин. Она выглядела отстранëнно, растеряно. Неуверенность сквозила в напряжённой позе, в руках, сцепленных на груди в каком-то защитном жесте. Мадам Пин присматривала за Сян Лин уже приличное количество времени, с той самой поры, как та, потеряв отца, перешагнула порог академии Цисин и стала подопечной Кэ Цин. Но Сян Лин не зря звали маленьким зябликом — поймать её было невозможно, да и девушка словно нарочно избегала мадам Пин. Возможно, она боялась чужой проницательности, прищуренных глаз, что видели её насквозь. А Сян Лин точно не хотела показывать то, что творилось у неё внутри. Ни за что. — Как твоя спина, малышка? — Сян Лин взяла с прилавка одну деревянную фигурку. Это оказалась грациозная птица неопределëнного вида, кажется, цапля. — Ожоги проходят? — заторможенный кивок в ответ. Мадам Пин тяжко вздохнула. Разговорить этого ребёнка невероятно сложно. — Ты поступаешь верно. Так будет лучше. — Сян Лин цыкнула, поднялась на ноги. Она не собиралась слушать эту тираду по третьему разу. Решение уже принято, ей ни к чему чужое одобрение или несогласие. — Не пыли. Ты как переполненная чаша, которая в любую секунду треснет. — рука сжала плечо девушки, а та только отшагнула в сторону, прерывая контакт. Мадам Пин устало покачала головой и вдруг что-то заметила позади Сян Лин. Та бросила взгляд через плечо, сразу обнаружив причину заминки мадам Пин. Длинный халат слегка колыхался за спиной Кэ Цин от ветра. Наставница показалась Сян Лин чересчур бледной, изнурëнной, уставшей. Она вдруг остановилась, так и не дойдя до прилавка мадам Пин, потому как изначально направлялась не к ним, а к мрачной Гань Юй, что, услышав оклик Воли Небес, покорно замерла, дав Кэ Цин нагнать себя. Гань Юй бегло пробежалась взглядом по расписным узорам накидки, прежде чем позволила их глазам встретиться. Обе одинаково вымотаны, ни одной искры в тëмной глубине зрачков. Гань Юй уважительно склонила голову в знак приветствия, вот только она будто и не видела перед собой никого, пелена застилала взор. — Ты ведь знаешь, что теперь твоё подразделение существует только фиктивно? — Кэ Цин имела ввиду особый отряд Гань Юй, что отвечал за поимку благословлëнных. Условия поменялись, Кэ Цин издала указ, по которому отныне преследования владельцев Глаз Бога носили формальный характер. Она всё ещё не могла просто взять и расформировать отряд Гань Юй, потому как Гео Архонт и так ходил по грани, закрывая глаза на её действия. До тех пор пока Агарес напрямую не оказывал поддержку благословлëнным, Небесный порядок не расценивал его действия, как нарушение, поэтому Кэ Цин и пыталась извлечь из этого максимальную выгоду, практически полностью отменив охоту за владельцами Глаз Бога. Лагеря также были распущены. Агарес стоял на краю обрыва, пытаясь лавировать на собственной природе Бога контрактов, тонко чувствуя плавающие условия договора между ним и Небесным порядком. Агарес отдал приказ отлавливать владельцев артефактов, а вот как уж выполняется это условие — дело второстепенное. И Гео Архонт сыграл на этой рискованной ставке, прозрачно намекнув Кэ Цин, что та могла действовать, как посчитает нужным. И они поняли друг друга. — Гань Юй, я понимаю, что ты не согласна более работать в этом подразделение, раз отлов владельцев Глаз Бога прекратился, хоть и не официально. Я думаю о твоём переводе в другой отдел. Есть пожелания? — Пожелания? — сухой смешок, сталь обречённости. Гань Юй саркастично улыбнулась. — Моим единственным желанием было возвращение в мир стабильности, уничтожение хаоса, посеянного руками благословлëнных. — Кэ Цин ещё больше сникла, голова трещала. Эти бесконечные дни сливались в одну непрерывную ленту, что обматывалась вокруг шеи новоиспечённой Воли Небес. Да, глупо было ожидать иного исхода. — Вы лишили меня этой возможности, госпожа Воля Небес. — горько, мерзко. Кэ Цин приложила ладонь к виску, силясь избавиться от колющей боли. — Так делайте отныне, что вам заблагорассудится. А я своим взглядам останусь верна. Кэ Цин глядела ей в след, колени дрожали, подгибались под тяжестью груза на её плечах. Она не понимала Гань Юй. Совершенно. Корни её ненависти к Глазам Бога лежали так глубоко, что Кэ Цин не добралась бы до них и при желании. Она напоминала этим Сян Лин, но с той было понятнее — благословлëнный убил её отца, ребёнок с ранних лет рос в атмосфере ненависти к подобным людям. А что случилось с Гань Юй? Кто в своё время так глубоко её ранил, что она теперь готова пойти против всех, кого когда-то любила? Ненависть прожжëт её однажды, не оставит ничего, кроме пепла. Кэ Цин на нетвёрдых ногах направилась к стоящим поодаль мадам Пин и Сян Лин, что молча наблюдали за их разговором с расстояния. — Наставница. — улыбки не вышло. Сян Лин исхудала, впрочем, вряд ли Кэ Цин на её фоне смотрелась лучше. — Думаю, мне пора. — она чувствовала определённую неловкость после случившегося, а у Кэ Цин не было сил подбадривать кого-то ещё. Она старалась собрать саму себя по кусочкам, подобно разбитой вазе. — Я возьму эту фигурку? — обращение к мадам Пин. Сян Лин демонстративно покрутила деревянной птичкой. — Конечно, дорогая. — затем короткие прощания, две Воли Небес остались наедине. Кэ Цин не собиралась начинать разговор первой, а мадам Пин что-то усиленно искала на лице бывшего Нефритового равновесия. А затем заботливые руки прижали Кэ Цин к груди, и та наконец осознала, что и вовсе не дышала всё это время. Судорожный вдох, больше похожий на всхлип. Так вот чего ей не хватало. Простых объятий. Не слов утешения, которые просто пролетали мимо неё, не цепляя ничего в душе. А тепла, заботы, ласки. Чтобы кто-то увидел за мощным фасадом маленькую девочку, что боялась сделать неверные шаг, уничтожить людей вокруг и себя в том числе. Оковы ослабли, воздух добрался до лёгких, возвращая к жизни. Страх не исчез, он останется с Кэ Цин до самого конца. Однако она закончит начатое её наставницами дело. В память о своём учителе и о той, что стала для Кэ Цин вечным примером для подражания. Однажды они снова встретятся, если там, после смерти, есть хоть что-то. Сян Лин дëрнулась от странного шороха сбоку, резко повернулась. И расслабилась. Син Цю непринуждённо махнул ей рукой. Пускай Цисин больше не вели охоту, им всё равно следовало оставаться начеку и не действовать слишком открыто. Необходимо установить это шаткое, но важное перемирие — благословлëнные не попадаются на глаза, а Цисин делают вид, что не знают о их существовании. В любом случае, что Син Цю здесь забыл? Он ждал Сян Лин? Но зачем? Они так ничего и не прояснили после многочисленных событий. Син Цю только хмыкнул на растерянность Сян Лин, кивнул, призывая следовать за собой, и скрылся в переулке. Несколько секунд Сян Лин не двигалась с места. Не ловушка ли это? Нет, зачем бы Син Цю поступать подобным образом в данный момент? Она сжала руки в кулаки, перешла на быстрый темп, чтобы догнать Син Цю. — Что планируешь делать дальше? — непринуждённо начал он, когда Сян Лин поравнялась с ним. Столь естественно, будто не было долгих лет вражды, будто они не пытались убить друг друга бесчисленное количество раз. — Слышал, что ты ушла из Цисин. — Как быстро новости доходят. — отчётливый подтекст читался в этой фразе. Как Син Цю настолько оперативно получил информацию? Наверняка у него и в Цисин был свой человек. — Думаю, возьмусь за ресторан отца, как когда-то хотела. — она не понимала, зачем говорила всё это. Словно они снова друзья. Прямо как когда-то давно. — Оставаться в Цисин я больше не могу. Это сложно. Я уже не способна поступать так, как до этого. Я не нашла в себе сил убить Ху Тао, когда та была уязвима. И тогда я поняла, что никогда и не смогла бы пойти на это. Я презираю себя. — она стиснула зубы, сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Накипело, она готова сорваться в любую секунду. — Ху Тао извинялась передо мной, хотя это я виновата, Син Цю. Ненависть ненавистью, но как я могла просто отбросить вас всех в сторону? Вы же были моей семьёй. Неужели я правда настолько чёрствая? — она замерла, зажала рот рукой, заглушая всхлип. — А скольких я сгубила? И не сосчитать. Син Цю, она извинялась передо мной. Но это я поступила неправильно. Стоило вам получить Глаза Бога, как я безжалостно вычеркнула вас из своей жизни. — слëзы обжигали, грудь болела от гулких ударов сердца о рëбра, что трещали под натиском. — Нас растили так. — Син Цю не прикасался к ней, он хорошо знал, что Сян Лин не стоило трогать в подобные минуты. Поэтому парень просто прислонился к стене в метре от неё. — С детства нам внушали, что Глаза Бога — истинное зло. Мы выросли в таком обществе, неудивительно, что предрассудки в нас были столь сильны. — запрокинул голову назад, чуть ударился затылком. Небо над ними сверкало безоблачной синевой, словно издевалось. — Ты думаешь, я относился к ним как-то иначе? До той поры, пока это горе не коснулось нас напрямую, я был как все. Даже когда Ху Тао стала благословлëнной, я испытал смешанные чувства. Убеждения говорили мне, что теперь она преступница, а сердце, что я идиот, а Ху Тао всё ещё моя подруга. Я не наш святой Чун Юнь. — слабая полуусмешка. Рыдания затихли, но Сян Лин продолжала трястись, как лист на ветру. — Это он готов был с самого начала принять нас всех такими, какие мы есть. Для него наличие Глаза Бога не играло особой роли. Нет, конечно, поначалу и он наверняка оказался шокирован, сбит с толку, но быстро принял ситуацию. Потому что для него мы — это самое главное. — да, очень похоже на Чун Юня. Наверное, именно поэтому Сян Лин больше всего привязалась к их доброму и немного наивному мальчику. — А я другой. И затем этот кошмар захлестнул меня с головой, когда Е Лань получила Глаз Бога. Я убедился в простой людской природе — пока горе не зацепит нас напрямую, мы не поймём боли других. В тот момент я осознал, что плевать мне на Глаз Бога. Е Лань — моя сестра. И всё. А потом я и сам стал благословлëнным, и Чун Юнь… Сян Лин, ты не вселенское зло. Ты просто жила, как привыкла, как тебя научили. Большинство людей так живёт, получается, что они все отвратительны? — Син Цю немного придвинулся, коснувшись своим плечом плеча Сян Лин. — Ты думаешь, мы безгрешные? Совершенно нет. Сколько солдат мы уничтожили за эти годы? Они ведь просто выполняли приказы, а мы забирали их жизни, как ни в чëм не бывало. И у всех них есть семьи, в которых только сильнее расцветёт ненависть к благословлëнным. Замкнутый круг. Вечный и непрерывный. — слабый ветер ударил в лицо. Син Цю улыбнулся, почувствовав, как голова Сян Лин опустилась ему на плечо. — Мы все виноваты в не меньшей степени. — шёпотом произнёс он. Как прежде уже не будет. Их дружба изломана, перекошена, разрушена. Но они хотя бы попытаются. Глядишь, что-нибудь и выйдет. Не слишком оптимистично, но на большее Син Цю не способен. Вот последствия того выбора, что они все сделали когда-то.