Дорога домой

Ослабевшие руки тянулись к нему. Покрытые кровью, бледные. Контраст цветов. Венти мелко дрожал, прикосновения отзывались могильным холодом. Он не видел лица, точнее, видел сразу несколько знакомых. Черты то и дело менялись, но каждого Венти помнил. Иначе и быть не могло. Голоса сливались в неразличимый шум. Звон в ушах оглушал, воздуха не хватало. Хватка усилилась, рук стало больше, они сдавили хрупкую шею с такой силой, что раздался жуткий хруст позвонков. Венти не мог даже закричать. Земля разверзлась под ногами, обратилась в бушующий океан крови. Густой и глубокий, он затягивал Венти, окрашивал в алый. Крылья, если бы только у него были крылья! Он вырвался бы отсюда. Непременно! Что-то красное промелькнуло впереди, раздался насмешливый голос. Он принадлежал Венти, но был искажён до неузнаваемости. — Уверен? Тело почувствовало знакомую невесомость. Кажется, он падал? Но куда? Алый с чёрным смешивался в непередаваемые узоры. И больше ничего не видно. Кровь исчезла, сменившись полным мраком. Снова абсолютная пустота, он не видел, не слышал, не чувствовал ничего. Будто мертвец. Паника сковывала неподчиняющееся тело. И незнакомые голоса, которые невозможно разобрать. Венти не понимал смысл слов, а может, он и вовсе не знал этого языка? Снова пространство вокруг изменилось. Венти увидел испуганные глаза Астарот, собственные руки на её шее. И привкус безумия во рту, вперемешку с кровью. А потом его словно что-то резко потянуло назад, кошмар в очередной раз сменился. Венти закричал, когда его грудь что-то пронзило. Почему-то кровь не шла из раны, будто она настолько пропитала собой всё пространство, что ничего в его теле попросту не осталось. Кажется, он лежал на земле, придавленный остриём оружия — или что это было? Пол вновь исчез, секундное падение, после чего верх и низ поменялись местами. Венти замер, рана на груди исчезла, но та теперь ужасно горела, будто от пламени. Свет печатей. Хорошо знакомых ему печатей. И Рита, что успокаивающее что-то шептала ему. Звон разбитого стекла, запах ветра Ли Юэ узнавался практически мгновенно. Руки, обнимающее его со спины, оглушительный крик. Расплывчатый силуэт перед глазами, мягкая улыбка, словно тысячи цветов. Треск. Элегия. Не в его руках, а в тех, где и должна быть. У своего истинного хозяина. Свист бури, запах смерти и страха. Дым костра, устремляющийся к недостижимым небесам, люди, много людей. Они пели песни, пытаясь избавиться от ужаса. И хлынула кровь. Элегия блестела алым. Венти потянуло в сторону, воспоминания сменились. Он кого-то обнимал. Или его обнимали. Он слышал этот проклятый звон, его руки с мечом дрожали. А затем падение, тьма Бездны. Его выдернуло из пучины на этот раз на багряное Море одуванчиков. И лазурный дракон уснул вечным сном, а храбрые воины покрыли своими телами землю. Алые волосы сливались с такого же цвета кровью. Сколько он бродил здесь? Собирал тела снова и снова, раз за разом. Стоило ему закончить, как всё начиналось заново. А Венти продолжал. Он не посмел бы остановиться, бросить этих людей, оставивших свои жизни за родной город. Он сходил с ума, но не прекращал. А потом одно из тел изменило свой вид, весь мир перевернулся. Венти увидел старого друга, символ лисицы сверкал на его открытом плече. Он чертил в воздухе печати, терпеливо объяснял Венти их действие. И снова кровь, огромный лук за спиной. Ухао. Он сиял золотом в солнечных лучах, разрушительная мощь. Разум разрушался. Венти швыряло от события к событию, он терялся в них. Запах смерти впитался в его покрытую кровью одежду. Он увидел убитую горем Нин Гуан, которую обещал спасти. Но та не слышала его. Она исчезла в огромном море трупов, что Венти оставлял за своей спиной. А что, если он и Сяо уничтожит? Нет, этого нельзя допустить. А тьма утягивала его всё глубже, заполняла лёгкие, подобно воде. Больно. Ладонь невыносимо горела, словно он до сих пор сжимал ключ. Кто-нибудь. Прекратите это. Он больше не вынесет. Вытащите его. Пожалуйста. Венти резко вдохнул. Прохладный морской бриз тут же устремился в судорожно сжимающиеся лёгкие. Ласковые холодные руки прижимали его к себе, голос Сяо звучал как сквозь вату. Венти уткнулся носом в чужую шею, там, где чувствовал бегущий пульс. Это успокаивало, напоминало, что он всё ещё жив. Несмотря ни на что. И что он не один больше. Венти медленно выдохнул, приходя в себя. Осторожные поглаживания по спине расслабляли, хотелось даже улыбнуться, и если бы Венти не вымотался полностью, то точно бы так и поступил. А пока он предпочёл ограничиться объятиями, оживляющими его израненное сердце. Сяо что-то ворчал про то, что зря Венти запретил ему применять печать для сна без его разрешения, ведь тот мучился от ужаснейших кошмаров. Язык не слушался, ответить Венти оказался не способен. Поэтому чтобы хоть как-то прервать эту недовольную тираду, он невесомо потëрся носом о изгиб шеи Сяо, отчего тот неподвижно замер, задержав дыхание. Венти тихо хмыкнул на такую реакцию. Он ничего толком не сделал, а уже заставил Сяо потерять самообладание. Это довольно интересно. Венти слабо улыбнулся, совершенно не подумав о том, что в таком положении его губы коснутся кожи Сяо. Хватка на талии усилилась. Венти вдруг стало интересно, как же поступит Сяо. Послышался тяжёлый выдох куда-то в макушку, за ним последовал аккуратный поцелуй в лоб. Такой лёгкий, трепетный, как крылья бабочки. — Я волнуюсь за тебя. — Венти таял от этой нежности, от пальцев на своей спине, от вкрадчивого шёпота. — А ты меня даже не слушаешь. — пробурчал Сяо. Он отпустил Венти, слегка отодвинулся, давая тому немного свободного места. Они сидели на палубе, так как Венти уснул прямо во время разглядывания небесного полотна. Он был сильно измотан, так что ничего удивительного. А Сяо просто остался рядом с ним на всякий случай. Венти прислушался к зову воды, к волнам, что бились о корпус корабля, к отдалëнному шуму снующих туда-сюда членов экипажа. Забавно, но никто не обращал на них внимания, будто не было ничего странного в их излишне близком положении друг к другу. Венти провёл рукой по волосам, поморщился от боли. Он и забыл, что ключ Агареса оставил ему после себя небольшое напоминание в виде прожжëнной ладони. Вот же беда на беде. Венти, безусловно, мог пользоваться обеими руками в равной степени, поэтому травма не доставила бы ему неудобств на бытовом уровне. Но вот в бою это может помешать, ведь он едва ли удержит лук. Да и постоянная ноющая боль действовала на нервы. Вдруг Сяо обхватил его запястье, внимательно оглядел результат их махинаций. Он прикусил губу, нахмурился, кончики пальцев осторожно очертили рваные края ожога. Венти чуть поморщился, но вырываться не стал. Он предпочёл сфокусироваться на эмоциях Сяо, на неприкрытом волнении, что согревало Венти изнутри. О нём думают, за него боятся. Он правда заслужил это? — Это всего лишь царапина, Сяо-эр. — тот недовольно цыкнул. Сколько раз он уже слышал нечто подобное? — Главное, что ключ у нас. — кстати о нём. Свободной рукой Венти достал из кармана причину своего ранения. Природа ключей всегда казалась ему крайне странной. От них лишь слегка исходил шлейф элемента Архонта, которому они принадлежали, а сейчас ключ Агареса и вовсе перестал излучать Гео. Тёмный окрас с золотыми узорами, ключ, величиной с ладонь Венти, не выглядел как-то необычно. Просто красивая фигурка, не более. В чëм же был их смысл? Что заставляло Архонтов охранять их так ревностно, больше чем Сердца Бога? Ответ не приходил в голову. — В таком виде мы его точно потеряем где-нибудь. — Венти покрутил ключ в руке, несколько секунд дал себе на размышление, а потом довольно кивнул своим мыслям. Ключ внезапно засиял, уменьшился в размерах, его форма также претерпела изменения. Он будто плавился, растекался, пересобирался в новый предмет. Сияние исчезло, а в руках Венти оказалось тёмное, почти чёрное кольцо с золотыми прожилками. Он выжидающе уставился на Сяо, который и не понял, чего конкретно от него хотели. Венти тихо рассмеялся. — Сяо-эр, отпусти мою руку. — вопросительно изогнутая бровь. Венти ощущал, как в его глазах пляшут тёплые искры веселья. И он точно не собирался это прекращать. Венти терпеливо разъяснил. — Я не смогу надеть кольцо одной рукой. А Сяо опять понял всё по-своему. Он забрал кольцо, а Венти не успел и опомниться. Его раненую левую руку приподняли, тонкий слой металла обернулся вокруг безымянного пальца. Кольцо оказалось великовато, но уже через мгновение, словно живое, оно зашевелилось, сжалось до размера тонкого пальчика Венти. Тот нервно сглотнул, попытался улыбнуться, но оставил эти кривые попытки, встретившись с расплавленным золотом в глазах Сяо, что всё это время не отрывал от него своего горящего взора. Вот это было неожиданно. Сяо всего-навсего помог ему надеть кольцо, почему сердце так колотилось? Холодные пальцы огладили ободок металла, прежде чем прикосновения полностью исчезли, а Венти наконец-то смог успокоиться. — Откуда ты знаешь, что ключи способны менять форму? — спросил Сяо, как ни в чëм не бывало. — У меня тоже был ключ когда-то. И я всегда носил его при себе, так как поначалу мне было просто негде его оставить. Мондштадт мне не принадлежал, а сам я странствовал по всему Тейвату. — Сяо заинтересованно склонил голову в бок. — Ты никогда не говорил об этом. — Венти неохотно кивнул в ответ. — Это не то, о чём я люблю разговаривать. — оба понимали, что к этой категории относилось большинство вещей из прошлого Венти. Это как-то несправедливо. Сяо рассказал ему довольно много о тех же Яксах, например. Венти же продолжал молчать. Да, он поделился информацией о истинном происхождении Нефритового коршуна, однако о себе по-прежнему говорил очень мало. Сяо понимал его нежелание, поэтому не давил. Он и сам крайне не любил погружение в воспоминания, потому как те вызывали только боль. — Декарабиан ненавидел меня. — Венти некомфортно поëжился. Пускай немного, но он должен рассказать Сяо хоть что-то. — Я отличался от остальных. Рождëнный сразу Архонтом, к тому же восьмым, на территории Мондштадта. Конечно, он воспринимал меня, как угрозу. Большинство таковой меня и считало. А я… Я был ребёнком. И очень слабым. — Венти не смотрел на Сяо, ограничившись собственной эмпатией, чтобы отслеживать изменения чужого настроения. — Знаешь, у меня были крылья. Большие и белые, как облака. — мечтательно, так по-детски. Венти закинул голову назад, упëрся затылком в борт корабля. — Однажды Декарабиан сломал мне крыло. В тот день я правда думал, что больше никогда не смогу взлететь. А для меня, слабого и жалкого Божества, что не способен защитить даже себя, что уж говорить про людей, это было подобно смерти — оказаться привязанным к земле без шанса взмыть в небо навстречу вольным ветрам. — Ты ненавидел его? — тихо спросил Сяо, пытаясь что-то прочесть в остранëнном выражении лица Венти. Тот приподнял уголок губ в подобии улыбки. — Я не умею ненавидеть, Сяо-эр. Я не понимаю, какого-то это. Как и любить. — ветер растрепал волосы, стало прохладнее. Венти приобнял себя руками, чтобы сохранить стремительно ускользающее тепло. — Если ты о той давней истории, когда в Мондштадте произошла революция с моим участием, то нет, я сделал это не из-за наших разногласий. А ради людей. И ради самого Декарабиана, в каком-то смысле. — слышалась печаль, жалость. Совершенно не похоже на то, что должен испытывать Венти по отношению к Архонту, принëсшему ему много боли. — Можно попросить тебя об услуге? — повернулся к Сяо всем корпусом. Глубокие тени залегли под глазами, лицо словно осунулось. Сяо понял его без слов, зелёная вспышка в глазах стала тому подтверждением. А затем перед Венти появилась печать, веки потяжелели, он провалился в глубокий сон без кошмаров. И почему сразу не попросил об этом? Вот ведь упрямец. Сяо бережно обхватил ослабшее тело, поднялся на ноги, направился в каюту, чтобы переложить Венти на кровать. Этот рассказ что-то в очередной раз сломал внутри. Через что только Венти не прошёл, а всё равно старался жить дальше. Его топтали, вдавливали грязь, а он вставал раз за разом. И пускай он и утверждал, что не умеет испытывать ни любовь, ни ненависть — Сяо в это не верил. То, что Венти не понимал эти чувства, ещё не значит, что он не способен на них. Во всяком случае, одну из этих двух сложных эмоций Сяо уже лицезрел. Робкую, невинную, нерешительную, переполненную отдалëнной тоской, слегка наивную, ранимую. Сяо дураком не был, поэтому ему не составило труда догадаться о чувствах, которые сам Венти пока не осознал. Незримая нить переплела их судьбы так, как никогда раньше. И Сяо уже не отпустит Венти, ведь он обещал. Они пройдут этот путь вместе, бок о бок, касаясь плечом плеча. И это звучало правильно, словно им с самого начала нужно было встретиться, чтобы обрести себя, восполнить то, что у них отобрала жизнь. Он будет защищать Венти до самого конца, до тех пор, пока его сердце бьётся. Это правильно, это естественно. Так и должно быть. Если бы они только встретились чуть раньше, то Венти не пришлось бы справляться со всем в одиночку. И Сяо тоже. Шум моря раздражал. Бэй Доу сидела на носу корабля, лениво рассматривая неизменный пейзаж перед собой. Опустошение — вот что с ней стало. Морская соль будто сыпалась на выжженную в её груди дыру, разрывала плоть, разъедала кожу, кости, саму личность. Глупо. Как же всё это было глупо. Как она смела поверить, что всё может наладиться, что ей нужно только отыскать Нин Гуан, и они начнут всё заново. Соберут вещи и уйдут в море, где бескрайние просторы бушующих волн превратятся в самую прекрасную музыку, ласкающую слух, где неважно идёт дождь или слепит солнце, ведь всё, что имеет значение — это неосязаемая свобода. Они бы исследовали самые дальние уголки Тейвата, лишь изредка возвращаясь в Ли Юэ, а после снова отправлялись бы в путь. Кадзуха по вечерам читал бы им стихи собственного сочинения, смысл которых уловить Бэй Доу всегда было чрезмерно сложно. Слишком возвышенный, далёкий, совершенно чужой реалистичной и приземлëнной натуре капитана. А вот Нин Гуан точно бы всё поняла, они сроднились бы с Кадзухой в рекордные сроки. Они бы непременно стали одной семьёй. И не было бы никаких преследований, Теней, потерь и боли, только бегущий по морю корабль и его незаменимый экипаж. У Бэй Доу было столько планов, столько мест, которые она хотела бы показать Нин Гуан и ещё больше тех, что сама желала посетить. Но всё рухнуло в одно мгновение. Нин Гуан мертва. Она убила себя, дабы защитить остальных, этот треклятый порт с ничего не подозревающими людьми, которые и не знали от какой опасности их спасли. Воля Небес пожертвовала собой ради победы над Тенью. И больше Бэй Доу не увидит её улыбку, хитрый прищур, не услышит её лёгкий смех. Она уже не скажет Нин Гуан, как сильно ей дорожит, как много она для неё значит. И не будет никакого путешествия, жизни на воле, о которой грезила Бэй Доу. Всё что ей осталось — это зияющая дыра в сердце, из которого вырвали самый важный, самый крупный кусок, положили на расписное блюдце и протянули обратно, мол, смотри, что у тебя было, смотри, что ты не уберегла. Ты ничтожество, Бэй Доу. Ты не защитила её. И чернеющие воды моря затягивали в пучину тьмы, волны усилились, поднялся ветер. Брызги долетали до свешенных ног Бэй Доу. Она виновата перед Нин Гуан. Всецело. Бросила её, не заметила подмены, не поддержала в нужный момент, позволив сломанной Воле Небес, что и так ходила по краю обрыва, оступиться, сорваться в эту пропасть. И исчезнуть. Бесследно. Бэй Доу желала отправиться вслед за ней прямо сейчас, каждая минута, проведённая в этом мире, где больше не было Нин Гуан, приравнивалась к пытке, к преступлению против неё. Почему она до сих пор жива, а Нин Гуан нет? Где же хвалëная справедливость Небесного порядка? А была ли она хоть когда-нибудь? Коли она бы действительно существовала, то столько людей не страдало бы лишь от того, что получили силу, непредназначенную им. Жертвой кривого устройства мироздания оказались не только смертные, но и сами Божества. Наконец Бэй Доу полностью прочувствовала всю омерзительность их положения. Нин Гуан, её дорогая жемчужина, драгоценный камень среди толщи морских вод, растворилась в потоке времени, словно её никогда и не существовало. Но это далеко не так, ведь память о ней не угаснет. Бэй Доу обязана помнить о ней до самой смерти, даже если та наступит очень скоро или, наоборот, через долгие годы. Впрочем, во второе верилось с трудом. Представить свою жизнь без Нин Гуан было невозможно. Её свет, её любимая. Да, жаль, что она ни разу не назвала её этим сокровенным словом. И это то, о чём она будет жалеть до последнего вздоха. — Ветер доносит запах грозы. — Кадзуха очутился за спиной совершенно бесшумно, однако Бэй Доу уже давно привыкла к его тихим перемещениям. — Мы приближаемся к зоне шторма. — кивок в ответ и тишина, нарушаемая только шумом воды. Бэй Доу изучала пестреющий яркими зарницами горизонт, сизые тучи затянули небо, холодные порывы воздуха хлестали кожу. — До сих пор не понимаю, как ты выжил, когда вплавь бросился в воду. Как же тебя молнией не подпалило? — хмыкнула Бэй Доу, скрывая свою печаль за привычным поведением. Кадзуху подобным не обмануть, однако он решил об этом не говорить. — Что будешь делать по прибытии? — Не знаю. — невесомо провёл по двум артефактам, закреплённым на бедре. Послышался громкий взрыв грома, гроза медленно приближалась, точнее, это они шли навстречу ей. — С одной стороны, мне нечего там делать. — Бэй Доу поднялась с насиженного места, легко балансируя на то и дело подпрыгивающем носу корабля, прошла вперёд, спрыгнула на палубу. — А с другой — я ведь просто сбежал тогда, оставил друзей разбираться с ужасами войны. Меня не отпускает вина с тех пор. — он замолчал, а Бэй Доу услышала так и невысказанное вслух: «Я не могу сейчас тебя оставить.» Да, на самом деле Кадзуха всё уже решил для себя, но его также волновало неустойчивое состояние Бэй Доу. Изначально он вообще не задумывался о возвращении в родные края, поэтому когда узнал, что им с Бэй Доу предстояло переправить кого-то в Инадзуму, то не очень обрадовался подобному исходу. Одно упоминание дома вселяло тоску, Кадзухе было банально страшно снова ступить на земли Электро Архонта. Но чем больше он размышлял, тем скорее пришёл к выводу, что обязан вернуться. Он оставил там важных людей, часть себя. И погасший Глаз Бога словно тянулся обратно, ему необходимо было оказаться в Инадзуме, как можно скорее. Это так напоминало Томо, его привязанность к дому. Как бы сильно не накалялась обстановка в стране, он ни разу не задумался о побеге. Томо выступил против Сëгуна Райден, отдав жизнь за свои убеждения, за свою веру, за отчаянное желание защищать тех, кто ему дорог, свой дом, людей, живущих здесь. Хотя бы в память о нём, ради него и для него. Кадзуха вернётся. А что будет дальше — покажет время. — Поступай так, как считаешь нужным. — она растрепала светлые волосы Кадзухи. Вот ведь ребёнок, боится за неё, когда у самого проблем по горло. — Я осознавала, что ты уйдёшь. Рано или поздно. Но я хочу, чтобы ты знал, что на борту Алькора тебе всегда будут рады. — улыбка вышла натянутой, поэтому Бэй Доу отбросила тщетные попытки. Не для неё эти маски. Она привыкла быть собой, и если ей плохо, то скрывать она свою боль не станет. Потому что не умеет. — Я буду ждать тебя. Сколько бы времени не прошло. — ледяной ветер вызывал дрожь по всему телу, трепал одежду, волосы, что били по лицу, перекрывали обзор. — Ты главное живи, мальчишка. — ей тяжело отпускать Кадзуху в столь опасное место, но он уже не отступится. — Береги себя. — закусила губу, чтобы сдержать переживания, плескающиеся внутри не хуже волн, что бились о корпус корабля в своих отчаянных порывах, разлетались на тысячи брызг, и собирались заново. Опять и опять, до бесконечности, до тех пор, пока существует хоть одна капля. Так и с людьми. Сколько бы их сердца не разбивались, пока хотя бы один единственный осколок продолжал биться — человек оставался собой, он жил, несмотря на то, что остальные миллионы кусочков сердца пронзили его кожу, рождая многочисленные колотые раны. И пусть кровь пропитала его одежду насквозь, а тело было полностью изничтожено, если там, в груди, что-то судорожно билось, дрожало, болело, волновалось, заботилось, любило, значит, всё не напрасно. Значит, человек всё ещё был человеком. Вот истинная сила таких хрупких людских сердец, вот почему смертные не столь слабы, как полагало большинство Богов. — Ты не один, Кадзуха. Помни. — гром прогремел совсем рядом. Бэй Доу втянула носом холодный воздух, наполненный запахом Электро элемента, обернулась к команде, что собралась на палубе, ожидая её указаний. Она капитан и о своих обязанностях не забывала. — Приготовления завершены? — согласные крики, на которые Бэй Доу слабо усмехнулась. — Тогда приступим, чтоб вас! В море она была, как дома. Потому что её дом там, где запах соли разъедал лёгкие, где шторм бился о корабль, где дождь лил сплошной стеной, а грозы обращались обворожительными вспышками на тёмном небе. Где штурвал сидел в её руках как влитой, словно его создавали специально для неё, где шёпот воды сменялся надрывными криками, где адреналин гулял в крови, где хотелось смеяться и бросаться в бой на очередные волны, где молнии пытались зацепить судно, а то лихими манëврами обходило любую атаку. Где ветер срывал повязку с лица, бил точно в единственный открытый глаз, вызывая слëзы, стараясь отвлечь, сбить с курса, чтобы шальная молния тут же зацепила Алькор. Где была только Бэй Доу и непокорная стихия, готовая разорвать её на части, где гроза скалилась на лавирующий корабль, бросала личный вызов капитану. И хотелось смеяться, громко и оглушительно, в унисон взрывам грома над головой. И Бэй Доу будто со стороны услышала собственный смех. Всё как обычно, она была собой. Но она плакала. И слëзы сливались с дождём, застилали взор, раздражая. Никакого веселья, только дыра в груди, и знакомые призрачные касания на плечах. Нет, её здесь нет. Это лишь глупые мечты влюблённого капитана. Не надо думать об этом, просто необходимо вести корабль. Но её крупно трясло. Она сбилась всего на мгновение, а молния уже устремилась к кораблю. Сильный порыв ветра, неестественный. Она заметила Сяо, что выскочил из каюты на шум, и отбил вольную стихию. А рядом с Бэй Доу оказался Кадзуха, он что-то спрашивал у неё, но капитан не слышала. Она стиснула зубы, резко крутанула штурвал и в то место, где секундой ранее был Алькор, ударила новая вспышка. Нельзя давать слабину, когда столько жизней зависят от её действий. В дали показался остров Рито — город-порт. Осталось совсем немного. Бэй Доу отмахнулась от Кадзухи, весьма грубо, но в своей манере, тем самым давая понять, что в порядке. Тот покорно отступил, однако тревога его ничуть не утихла. А корабль продолжил свой путь, на этот раз Бэй Доу уже не отвлекалась, внимательно следила за обстановкой, вовремя уходила с траектории удара молнии, успевала давать указания команде. Её пальцы едва заметно подрагивали. То ли от напряжения, то ли от адреналина, то ли от того, что запах соли сменился ароматом Глазурных лилий. Простит ли её Нин Гуан когда-нибудь? За её слепоту, за недалëкость, за невнимательность и чëрствость. Всю жизнь для Бэй Доу море было домом. А Нин Гуан была её морем. Венти открыл глаза и едва не слетел с кровати. Надо же, какой шторм бушевал. Точно, Инадзума же с недавних пор изолирована от мира грозовым барьером, сквозь который нельзя пройти, не имея специального пропуска. Венти направился к выходу из каюты, корабль снова качнуло, плечо встретилось со стеной. Он зашипел, обхватил конечность. Новый толчок, бедро врезалось в небольшой стол, с которого тут же слетели какие-то бумаги. Венти схватился за стену раненой рукой, проигнорировав боль. Зрение расфокусировано после сна, а все эти бросания из стороны в сторону напоминали о кошмарах, в которых его, подобно тряпичной кукле, швыряло из воспоминания в воспоминания. Взгляд зацепился за что-то белое на его травмированной руке. Бинт. Тёплый цветок расцвëл в душе, точно маленькое солнышко. Сяо перевязал его ладонь, пока тот спал. Венти собрался с силами, столь, казалось бы, незначительное открытие придало ему решимости. Он добрался до двери и едва ли не вылетел наружу, но вовремя вцепился в ручку, удерживаясь на одном месте. Первым порывом Венти стало кинуться к Сяо, что внимательно наблюдал за ситуацией, готовый в любой момент принять удар Электро элемента, но передумал, заметив Бэй Доу у штурвала. Её тоска была так сильна, что Венти ощущал её, как свою собственную. Он встретился глазами с взволнованным Кадзухой. Лёгкий неопределённый кивок вместо слов, тот двинулся к ним навстречу, хватаясь за всё, что под руку попадётся, чтобы не упасть. Шум грозы постепенно стихал, значит они входили во внутренние воды Инадзумы. Шторм ушёл также резко, как и появился, тучи неспешно расступились, вернув небу его безгрешный цвет. Бэй Доу опустила локти на штурвал, а сверху упала резко потяжелевшая голова. Вот и всё, она справилась. Снова вернулось опустошение. Да, иного ожидать не следовало. Этот запах Глазурных лилий травмировал и без того помутившийся рассудок. Тело слабело после выброса адреналина, колени подкашивались. И вдруг Глазурные лилии сменились свежей травой. Кадзуха и Венти подхватили Бэй Доу с двух сторон, помогли осторожно сесть на пол, чтобы та смогла отдышаться. Кадзуха заботливо гладил Бэй Доу по спине, что-то шептал ей, приобнимая за плечи. Венти же опустился на колени перед Бэй Доу, чтобы посмотреть той в глаза. Она неохотно приподняла подбородок, когда ей надоело настойчивое прожигание чужого взгляда. Появилось желание огрызнуться, которое тут же исчезло, стоило ей только увидеть полную печали лазурную синеву. Лоб коснулся лба, снисходительно, покровительски. Бэй Доу как будто вернулась в детство. Давно уже никто к ней так не относился. И она не посчитала это чем-то унизительным. Ей не хватало подобного, чтобы кто-то вспомнил, что она тоже могла быть слабой, что и ей иногда требовалась защита. Она прикрыла веки, позволив себе эту секунду вольности. — Прости меня. — и за что он извинялся? Можно подумать, что это Венти виноват в том, что произошло с Нин Гуан. — Я обещал ей помочь. — вот же дурость. Он страдал из-за того, что не сдержал данного слова? Этот Архонт… Он был слишком человечным. Неужели такие Божества существовали на самом деле? — Ты очень сильная, Бэй Доу. — конечно, она ведь обязана таковой быть. — Ты не виновата. — она попыталась возразить, но её прервали. — Не виновата, Бэй Доу. Прими это. — и как это Божество могло успокаивать кого-то, при этом забирая вину на себя? Разве это нормально? Разве это справедливо? Ах да, справедливости не существует в их мире. — Да хранит тебя ветер. И пусть однажды он принесёт тебе успокоение. В тот день Алькор пришвартовался на острове Рито, но не в порту, а чуть поодаль, хотя приближение корабля вряд ли осталось незамеченным. Кадзуха долго обнимал Бэй Доу, прежде чем разжать свою до странного крепкую хватку и отправиться вместе с Сяо и Венти дальше. Теперь уже без неё, без той, кого считал своей матерью. А Бэй Доу долго смотрела им вслед. Глазурные лилии не покинули её разум, но остались дорогим и в то же время тоскливым воспоминанием. Морской бриз ласково щекотал её кожу. Успокоение? Она не верила, что то ей светит. А ветер будет хранить её всю жизнь, раз того пожелал сам Анемо Архонт. Или уже не Архонт? Впрочем, разве это важно? — Будьте осторожны. — на грани слышимости. Справится ли Кадзуха с тем грузом, что решил нести на своих плечах? Нет, ей лучше не думать об этом, если она не желала окончательно замкнуться в себе. Эта компания… Весьма разрушительна. В первую очередь, для самих себя. Кадзуха, которому предстояло столкнуться со своим прошлым, Венти, что от своего прошлого, напротив, бежал, что было замечено проницательной Бэй Доу с самого начала. — Сяо, вся надежда на тебя. — кривая полуусмешка. — О чём это я? — она запустила ладонь в волосы, оттягивая пряди. — Ты тоже любитель саморазрушения. И солнце отражалось в водной глади обрывистой, но яркой дорогой в будущее.