Дорога домой

Итэр мёртв. Осознание безжалостно ударило Сяо в тот самый край сердца, что скрыт ото всех. В тот край, где поселился этот важный для него человек, которого когда-то давно Сяо отпустил, полагая, что не имеет права удерживать подле себя. Тот, кому он желал только счастья. Тот, кто проник под кожу, поселился там будто так и надо, а затем спокойно отправился дальше, вывернув всю душу Сяо наизнанку и не озаботившись что-то с этим сделать. Тот, кого Сяо считал своей любовью, кому позволил стать частью себя. Он мёртв. Пятьсот лет, как его не стало. А узнал Сяо только сейчас. Пятьсот лет, как Итэр покинул их. И ещё больше времени прошло с того момента, как Сяо видел его в последний раз. Там, на берегу моря, где песок раздражал своим золотым блеском, что так походил на волосы стремящегося вдаль человека, к которому Сяо отчаянно протянул руку. Но не схватил. Отступил. Он отринул песок, развернулся спиной. И его взгляд устремился к морю, нет, к небу. И сейчас небо смотрело на него с волнением. — Сяо? — Венти пытался понять чужую реакцию. Ему тоже нелегко было услышать эту историю, в конце концов, он встретился с Итэром в тот самый период, когда решалась судьба Мондштадта — ставшая легендой революция. Венти симпатизировала Люмин, а будучи эмпатом он чувствовал всю её тоску, боль. Возможно, дело не только в эмпатии, Венти сам по себе умел сопереживать. Его удивила чересчур бурная реакция Сяо. Да, они с Итэром были знакомы, судя по не слишком обширным познаниям Венти, они хорошо ладили. Но Сяо не тот, кто легко демонстрирует свои чувства. Поэтому Венти поразило выражение ужаса на его лице. И что ему сказать? Спросить: «Ты в порядке?» Ну и дурость, конечно нет. Венти замешкался, отвёл взгляд. Атмосфера стала тяжёлой. Люмин собиралась с мыслями после своего рассказа, что лишил её всяких сил. У Венти к ней появились свои вопросы, однако задаст он их чуть позже. — А ты не знал? — вдруг начала Люмин, обращаясь к Венти. Похоже, она увидела его замешательство. Сяо как-то напрягся. Что-то подсказывало, что дальнейший разговор будет не самым приятным, впрочем, он изначально был непростым. — Сяо и Итэра связывали особые отношения. — Люмин… — попытался осадить её Сяо, однако безуспешно. — Они любили друг друга. Венти заторможено моргнул. Что? Брови дëрнулись в удивлении, нервный смешок непонятно зачем сорвался с уст. Венти нахмурился, уголки его губ то ли пытались изобразить улыбку, то ли ещё что-то. Защитная реакция Венти всегда предполагала улыбаться, но сейчас привычная схема отказывалась работать, как следует. Венти сжимал в руках покрывало, смотря куда-то в пустоту. Почему он так ведёт себя? Любили? А ему какое дело? Он вообще до конца это чувство не понимал, не был на него способен. Почему его трясло? Почему сердце гремело в груди, как запертая в клетку птица? Только вместо железных прутьев — рёбра, а птицу заменял глупый и абсолютно бесполезный орган, вгоняющий в панику на ровном месте. Сяо любил Итэра. В каком плане любил? Раз Люмин так выражалась, значит, как возлюбленного? А что это значило? Что предполагало под собой? Объятия? Поцелуи? Стоп. Поцелуи?! Венти поражëнно коснулся кончиками пальцев губ, низко опустил голову, не позволяя никому увидеть шок на своём лице. А ведь Сяо целовал его. Дважды. Венти не позволял себе лишний раз размышлять над этим, выискивать причины. Ему тоже хотелось этого, хотелось прикасаться, чувствовать тепло, губы на своих губах, горячее дыхание на коже. Но почему? Почему всё это происходит? И что было между Сяо и Итэром? Нет, нельзя влезать. Кто он такой, чтобы так поступать? Никто. Необходимо усмирить разбушевавшееся сердце, посадить буйный орган на привязь. Хватит. — Любили друг друга? — Сяо странно усмехнулся на утверждение Люмин. Нечто суровое, едкое проглядывалось в тоне. — Давай говорить, как оно есть: это я любил его. — Неправда. — спокойствие Люмин давно покинуло, она вышла из равновесия с того самого момента, как начала свой рассказ. — Твои чувства были взаимны. Итэр часто говорил о тебе, он… — Люмин оборвала себя на середине предложения, закусила щëку. Она не желала ругаться, просто Итэр был её ноющей раной в груди. — Он ушёл, потому что был в поисках меня. — Ты сама в это веришь? — Сяо закрыл лицо ладонью, взял эмоции под контроль. — Ты ведь лучше меня знаешь, какой он. Итэру не сидится на месте, он легко ладит с людьми и также без проблем их покидает. — спорить не с чем. Итэр действительно вёл себя так. — Скажи, хоть раз за то время, что вы жили в Каэнри’ах, хоть один раз он раздумывал о том, чтобы увидеть меня? — Сяо уж не говорил о том, чтобы вернуться в Ли Юэ. Нет, хотя бы встретиться. Судя по тишине — нет. На душе стало ещё паршивее. — Так я и думал. — Это не значит, что он тебя не любил. У Итэра сложный характер. — она знала не понаслышке, что такое тяга её брата к бесконечному пути. И как тяжело за ним следовать. Но ведь Итэр любил свою сестру, да? Сяо воздержался от возражений, видя состояние Люмин. Похоже, у них с Итэром разные понятия о любви. Что ж, так тому и быть. Они всегда были далеки друг от друга во многом. Сяо ничего не мешало любить его. А Итэру, возможно, не мешало любить расстояние. Однако понять такие взгляды Сяо не способен. Впрочем, какой смысл рассуждать об этом сейчас? Его любовь сгорела в своём же пламени, утонула в золотом песке. А Итэр погиб. И какую бы боль Сяо не испытывал от поступка Итэра, он желал ему добра. К тому же от привязанности он не избавился. И не стремился. Что мешало Сяо считать Итэра своим другом, членом семьи? Ничего. Известие о его смерти полоснуло подобно лезвию. — Почему ты нам помогаешь, Люмин? — Венти вступил в разговор неожиданно. Он не смотрел на Сяо, по крайней мере, старался. — Ты была в Каэнри’ах, видела, что там произошло. На твоих глазах погибло множество невинных людей, с которыми ты жила бок о бок. Почему ты хочешь защитить Тейват, которым правят Архонты, уничтожившие Каэнри’ах? Хороший вопрос. Разумный. Люмин поникла ещё сильнее, как же тяжело ей давалась тема прошлого. Венти считывал каждую её эмоцию, его прожигающий взгляд настораживал. Будто он видел Люмин насквозь, искал подвох или причину её решения. Ни намёка на улыбку, серьёзный настрой, опасный в некотором плане. Люмин замешкалась, потом вдруг устало вздохнула, протянула руку вперёд, накрыла ладонь Венти, сжимающую покрывало, будто упрашивая ослабить хватку. — Начнём с того, что тебя там не было. Ты не причастен к гибели Каэнри’ах, моего брата. — Люмин встретилась с Венти взглядом, в котором не отражалась неприязнь, ненависть. Лишь тоска и вселенская печаль. — К тому же, в чём виноваты жители Тейвата? Как и народ Каэнри’ах, они всего лишь люди, не знающие очень много различных тонкостей. И ещё… — её уголок губ приподнялся в неком подобии улыбки. Слабо и мимолётно, можно и не заметить. — Я не испытываю ненависти к Архонтам. Я понимаю почему всё сложилось так. Но всё же… — она стиснула зубы до скрежета, зажмурилась. — Столько жертв, столько смертей. В чём они все провинились? Почему их постигла такая участь? Люмин знала ответ. Потому что сорняки необходимо вырывать с корнем. Она убедилась в правильности этого утверждения очень скоро. Некоторое время после побега из Каэнри’ах она присматривала за выжившими. Они разбили небольшой лагерь, где решили пока что обосноваться. Люмин несколько раз пыталась вернуться обратно в Бездну, чтобы увидеть своими глазами тело Итэра. Цепочка не могла врать, если она разбилась, значит брат погиб. Люмин лишь хотела убедиться в этом и позаботиться о теле, но такую возможность у неё отобрала возникнувшая над Бездной печать Архонтов. Чувствуя в Люмин силу элементов, она не пропускала её, вернее, зайти-то можно, а вот выйти уже не выйдет. Бессилие затопило с головой, оно пробралось в мысли, настойчиво шептало о её бесполезности. Тогда она пошла на крайние меры, добралась до ближайшей статуи Архонта и разорвала синхронизацию с элементом, фактически сделала себя беспомощной. И там, в разрушенном городе, где повсюду виднелись мёртвые тела, она нашла Итэра. Дрожащие руки сжали давно остывшее тело, а из груди вырвался душераздирающий крик. Она потеряла свой смысл жизни. Среди каэнрийцев распространялась жестокая болезнь — ненависть. Сначала робкая, осторожная, она перетекла в что-то более смелое, жуткое, опасное. Шепотки превратились в настойчивые обсуждения. Они жаждали крови, отмщения за родных, за свой дом, за себя. Люди теряли человечность. Люмин не бралась их судить, полагая, что у них есть полное право ненавидеть Архонтов. Но им же этого мало. Их жажда мести распространялась на весь Тейват. Их боль понятна, как и злость, однако Люмин ощущала, как постепенно начинает задыхаться. Ей страшно существовать рядом с ними. И последней каплей стал детский взгляд, что ранее сиял чистотой, обращённый к горизонту. В нём пылали города, разливались реки крови. И тонкий голосок обещал уничтожить весь мир, если придётся. У Люмин упало сердце. Дети — самые светлые создания, не омрачëнные никакой грязью. Даже в их умы проникла эта зараза, подобная яду. Взрослые учили детей ненавидеть, чтобы те выросли и передали эту злобу дальше. И так по цепочке, раз за разом, чтобы гнев падшего народа нарастал, как снежный ком. Люмин наконец осознала, почему Архонты намеревались уничтожить всех каэнрийцев. Ведь если останется хоть кто-то — сорняк разрастëтся вновь. Люмин сбежала. Просто взяла и исчезла, оставив людей. Она не могла находиться среди них, ослабить их гнев ей тоже не под силу. Путешественница не выдержала, ноги сами понесли её вперёд. Она смутно понимала, куда направлялась. Без сна, без отдыха, Люмин брела вдаль до тех пор, пока ландшафт не изменился на высокие скалы. Ли Юэ. Силы иссякли, Люмин скрылась в одной из потаëнных пещер, где рухнула без сил. Её поглотил сон, как попытка побега от реальности. В состоянии стазиса она провела долгие столетия. И очнулась в совсем иное время. Перед ней стоял незнакомый юноша с волосами в цвет морских волн. Он прекрасно подавлял удивление, манера держаться выдавала в нём человека высокого происхождения. — Надо же, искал место для новой штаб-квартиры, а нашёл что-то настолько интересное. — опустился на землю, подогнув одно колено. Из-под тёмного плаща показались дорогие одежды, сшитые явно на заказ. На запястье виднелся сияющий, как капля воды в свете солнца, браслет. — А ты не из разговорчивых. — Люмин поджала губы. Зачем парень её разбудил? У неё не было ни единой причины покидать это место. — Ты многое пережила, да? — ему достаточно одной промелькнувшей на лице Люмин эмоции, чтобы сделать свои выводы. — Не хочешь пойти со мной? — нет, совершенно точно нет. Парень видел ответ в её пустых глазах, но почему-то сдаваться не собирался. — Я знаю это состояние, когда ты теряешь смысл жить, дышать, просыпаться по утрам. — он неосознанно огладил браслет на запястье, бережно и с нескрываемой любовью. — Кого ты потеряла? — Брата. — она не раздумывала, почему покорно ответила, как вообще незнакомец понял, что причина её скорби состояла в смерти близкого. — А я сестру. — он приглашающе подал Люмин свою ладонь. — Пойдём. Они оба не хотели бы, чтобы мы с тобой свели счёты с жизнью. Думаю, они ещё не ждут нас. — горько усмехнулся. Несмотря на довольно непринуждённый тон, Люмин не обманулась. Ему тоже больно, однако умение скрывать свои раны стало его неотъемлемой частью, необходимой для выживания. Люмин порывисто протянула свою руку в ответ. Венти съедала тоска. Сейчас он не был похож на легкомысленного парнишку, при первом взгляде на которого в голове звучало: «воплощение непостоянства ветра». Венти выглядел утомлённым. Он наконец взглянул на Сяо, по лазурной глади пробежала дрожь. Для него ведь все их эмоции, как на ладони. Раньше Сяо не особо задумывался над этим, теперь же он понял, как уязвим перед Божеством. Испугался ли он? Нет, скорее растерялся. Венти внезапно подался вперёд, заключив Люмин и Сяо в объятия. Запах свежей травы, шелест ветра, свежесть тихого вечера, что стремительно сменялся ночью. Венти умел сопереживать, сочувствовать, а ещё у него имелась странная потребность помогать окружающим. Рождённая из вины или же сама по себе — неизвестно, но она стала его отличительной чертой, частью характера, натуры. Объятия. Что они могут исправить? Изменить? Ничего, совершенно ничего. Однако им всем периодически нужна помощь. Венти позволял опереться на себя, молча подставлял плечо, если требовалось его вмешательство. Прерывистый выдох, Люмин обхватила его спину одной рукой, хваталась за горящую зеленью накидку, как за последнее, что держало её на плаву. Она надрывно плакала, дав себе волю. Всем нужна поддержка. Каждый нуждается, чтобы кто-то его выслушал. Сяо уткнулся лбом в надёжное плечо, веки сомкнулись. Стало легче, необъяснимо, но будто что-то тяжёлое свалилось с его спины. Венти был тёплым, его объятия согревали, дарили покой. Бесконечно понимающий, он готов принять всех и каждого, уберечь, спрятать в своих руках от мира. Хотя бы на мгновение. — Ш-ш. Всё хорошо. — нежный шёпот, обволакивающий, призванный успокоить бешеный ритм сердцебиения. — Всё будет хорошо. — и ему хотелось верить, отчаянно цепляться за слова надежды на лучшее. Если бы они сейчас увидели выражение лица Венти, то вряд ли узнали бы его. В глазах плескались долгие годы, века, нечто возвышенное проглядывалось в его образе. И далёкое. Неземное. — Вы оба молодцы. Вы оба сильные. Я горжусь вами. — неужели всё, чего им не хватало — услышать слова гордости, осознать, что все их старания не напрасны, что они куда-то приведут? — То, что вы продолжаете жить, идти дальше, бороться — невероятно. — речь шла не только об уходе Итэра. И Люмин, и Сяо перенесли много боли, лишений. — Вы не сломались. — Благодаря тебе. — пробормотал Сяо, осторожно обхватил Венти за талию, отвечая на объятия. Как-то неуверенно, с особым трепетом. — Я ничего не сделал. — практически безэмоциональное возражение, от которого сделалось особенно тошно. — Это ты так считаешь. — Сяо отстранился, но руку со спины Венти не убрал. Люмин тоже медленно отодвинулась, неуверенно потупила взор. Она утëрла слëзы, сделала несколько глубоких вдохов, затем выдохов. Каждый раз при встрече Венти будто давал ей новые силы. Что тогда, что сейчас. Он делился своей теплотой, не требуя ничего взамен. Люмин изучала их с Сяо положение, то как органично его рука обнимала Венти. Ясно. Что ж, так тому и быть. Ей стоило взять себя в руки, было невежливо влезать в подобные взаимоотношения. Сяо нашёл того, кого желал видеть рядом с собой. И это не её брат. Итэр был бы счастлив за них, наверняка. — Простите меня. — Люмин некомфортно поëжилась. Ей не требовалось пояснять, за что именно. Сяо понимающе кивнул в ответ. Они не станут обсуждать это вслух, всё очевидно и так. Венти примерно догадывался, что она имела ввиду, но почему она просила прощение у них обоих, если его чужая история не касалась? — И простите за то, что оказалась бесполезной. Никакой конкретной информации о ключе я так и не раздобыла. От меня никакого толку. — Ты подготовила нам почву для прибытия. — покачал головой Сяо. Он отпустил наконец Венти, который, кажется, даже не замечал до этого момента, что его держали. — Всё в порядке. — Кое-что мне всё же удалось выяснить. Речь пойдёт об Энканомии. — Люмин оборвала пронзительная трель чьего-то желудка. Она поражëнно хлопнула ресницами. Воцарилось молчание. Судя по смутившемуся Венти, очевидно, от кого исходил звук. Люмин тихо рассмеялась, прикрывая рот кулаком. Улыбка шла ей куда больше печали. — Пожалуй, сначала мы можем поесть, а потом обсудить всё остальное. Идея крайне заманчивая. Горо официально достало. Всё достало. Война, разборки, расследование, несмываемый запах крови, бессонница, паранойя, тревожность. Жители повыбегали из домов, завидев генерала с небольшим отрядом в довольно поздний час. Одного сурового взгляда Горо хватало, чтобы все те, у кого разыгралось любопытство, разбежались обратно по домам. Злить опытного вояку никому не хотелось, особенно когда тот и без того пребывал не в лучшем расположении духа. Дождь наконец стих, что немного усмирило недовольство Горо. Надоело мокнуть, его уже выжимать можно, как кусок ткани. Добравшись до дома на окраине деревни, генерал остановился. Солдаты последовали его примеру, один из них постучался в дверь с приказного кивка Горо. В ответ раздалась многообещающая тишина. Недовольное цоканье, Горо потеснил солдата, который отскочил от него, как от прокажённого, боясь попасть под горячую руку. — Это генерал Горо. Немедленно откройте дверь, если не хотите, чтобы я её выломал. — угроза, похоже, не подействовала. Горо раздражённо фыркнул, махнул своим ребятам, чтобы те действовали. — Ломайте. Он прислушивался к шепчущему ветру, к его тихим протяжным песням. Ватацуми загибался, стремительно умирал, а всё на что Горо способен — метаться из стороны в сторону. Сложив руки на груди, генерал апатично наблюдал за солдатами. Что они так долго возятся? Там дверь, как картон, ломать нечего. Горо прикрыл глаза, блаженная темнота усыпляла. Он надеялся, что ему удастся поспать часов пять в этот раз. Недосып сильно сказывается на скорости реакции да и на умственной деятельности в принципе. У Горо была привычка всегда быть настороже, вслушиваться в окружение, не расслабляться даже во сне. Она обеспечивала выживание, но в то же время лишала всякого покоя. Шорох ветра, переговоры солдат, треск двери, что упорно не сдавалась под натиском, шепотки зевак, взволнованные обсуждения, стук собственного сердца, размеренное дыхание. И хруст ветки под ногой. Горо моментально распахнул веки, устремив взгляд на звук. В темноте мелькнула чья-то тень. Вот и попался главный паршивец. — Живо за ним! — эти остолопы и не заметили, что из-под их носа ушёл подозреваемый, выбравшись через окно. Горо сорвался с места, бросился в погоню. Парень — по телосложению это был именно он — рванул в противоположную сторону, да так быстро, что Горо вынужден был отдать ему должное. Генерал обогнул дом, за которым виднелся крутой спуск вниз. Ноги грозились в любой момент подвести, что привело бы к опасному падению, но Горо не зря в армии служил, поэтому справился с препятствием на отлично. Убегающий парнишка запнулся, едва ли не покатился кубарем вперёд, но удержался. Склон сделался совсем непреодолимым, Горо проскользил по гладкому камню вниз, придерживаясь одной рукой, отчего все пальцы сбились в кровь. Под стопой возник небольшой уступ — вспомнил всё же, что Гео Глаз Бога ему не для красоты дан — который позволил оттолкнуться от земли и взмыть в воздух. Тетива легла на раненые пальцы, заставив поморщиться. Горо не фанат стрельбы в прыжках, он считал подобные приёмы неоправданно усложнëнными, однако в данный момент нет способа проще притормозить потенциального преступника. Стрела устремилась вперёд с рокотом камня, пролетела как раз в паре сантиметров от уха парня, заставив того вскрикнуть, пошатнуться, оступиться. Он упал на землю, покатился по острым камням, сдирая кожу. Горо в спокойном темпе спустился вниз. Ого, они вышли прямо к воде. Парень лежал на земле, мелко вздрагивая, рядом с ним валялась небольшая сумка. Горо наклонился к водной глади, чтобы смыть с пальцев кровь. Заставили же его побегать. Позади слышался топот армейской обуви, однако ждать, пока эти копуши доберутся сюда, Горо не собирался. Он схватил парня за волосы, оттянул назад, заставив оторваться от земли. Лицо неприметное, самый обычный деревенский, не более. Прежде чем задать свои вопросы, Горо пнул сумку, отчего содержимое вывалилось наружу. Захотелось откровенно блевать от увиденного. Подоспевшие солдаты так и замерли на месте, кажется, кого-то на самом деле вырвало. — Какой же ты подонок… — прошипел Горо. Отрубленная человеческая голова с выколотыми глазами уставилась в самую душу. Гримаса агонии, широко распахнутый рот с явно сломанной челюстью. — Проверьте остальное содержимое. — никто не пошевелился. Горо закатил глаза, резко отпустил волосы преступника, тот от неожиданности впечатался носом в холодный камень. — Тогда ублюдка этого подержите, слабаки. — несколько ребят тут же оказались рядом, скрутили парню руки за спиной. Горо же вытряс всё из сумки. Несколько свёртков, часть пропитана кровью, часть сухая. В одних Горо обнаружил пальцы, уши, даже глаза, в других жареное мясо. И понятно чьë. Видимо, что-то он успел приготовить, а что-то оставил прозапас. Ведь нашёл же способ сохранить относительную свежесть, хотя дурной запашок уже чувствовался. — Мда, настоящего гурмана поймали. — как генералу удавалось сохранять равнодушие? Все солдаты на его фоне выглядели маленькими мальчишками, не знающими вкуса крови на зубах, звона металла. — Ну-ка посадите его по-человечески. — преступнику связали руки, вздëрнули наверх, усадили, напротив Горо. — Нет, так он дёрнуться может. — пробормотал генерал, затем задумался над чем-то. Щëлкнул пальцами, как если бы на него снизошло озарение, указал куда-то в сторону. — Привяжите его к тому дереву. Что он задумал? Как бы солдат не интересовал этот вопрос, никто его не озвучил. Генерал приказал — значит так надо. Вскоре преступника переместили на указанное место. Парень не мог сопротивляться, при падении он прилично поранился, поэтому особых проблем с транспортировкой не возникло. Ничего, сейчас Горо заставит его воспылать любовью к жизни. Осмотрев содержимое сумки в который раз, генерал поднял с земли человеческую кисть. Сбитые костяшки, куча порезов, нанесëнных ещё до наступления смерти, вероятно, жертва отчаянно сопротивлялась. Горо подошёл к привязанному парню, положил ему на голову пропитанную кровью человеческую кисть так, чтобы кончики пальцев слегка касались лба. Преступник попытался дёрнуться, но его крепко привязали, зафиксировав даже шею, поэтому всё чего он добился — разодранной кожи горла. Генерал спокойно удалился на несколько метров, остановился напротив преступника. Все солдаты застыли в ожидании дальнейшего развития событий. Никто не догадывался, что произойдёт дальше. — Знаешь, я очень хорош в стрельбе из лука. — как бы невзначай начал Горо, увесистый лук появился в его руках. — Это мой основной тип оружия. — преступник в ужасе следил за махинациями Горо, за тем, как он ласково погладил изгибы стрелкового оружия. — Могу часами практиковаться в стрельбе по мишеням. И это мне слегка надоело. — стрела, натянутая тетива. Горо направил лук в сторону связанного парня. — Как думаешь, попаду я с такого расстояния в кисть у тебя на голове? Она довольно небольшая, будет непросто. — Нет! Пожалуйста, не надо! — завопил в отчаянии парень. Горо холодно усмехнулся. — А твои жертвы точно также умоляли тебя прекратить? — свист стрелы, наконечник вошёл в кору дерева в миллиметре от лица преступника, содрав кожу щеки. — Надо же, какая неудача. — притворно расстроился Горо, готовясь к следующему выстрелу. — Придётся повторить. — преступник в панике задëргался, и стрела едва ли не лишила его уха. — Не рыпайся, а то я попаду тебе случайно промеж глаз. — подействовало безотказно. Теперь ему оставалось только скулить и кричать. Следующая стрела поцарапала шею. Все осознавали — Горо игрался с ним. — Думать о последствиях надо было, когда каннибалом заделаться решил. Кто дал тебе право убивать других для пропитания? У тебя совсем страха нет? Омерзительнее твоего греха только предательство товарищей. — выстрел за выстрелом, мольбы и просьбы о помиловании. Стрелы описали точный силуэт преступника в стволе дерева. — Что ж, пора заканчивать. — парень громко завопил, несколько солдат отвернулись, не желая видеть сцены убийства. Слабаки, как будто на войне не бывали. Стрела сорвалась с тетивы. И угодила в отрубленную кисть. — Отлично. Цель выполнена. — Горо непринуждённо убрал лук, отряхнул ладони парой хлопков. — Ведите его к госпоже. — солдаты бросились выполнять приказание. Горо презрительно уставился на преступника перед собой. — Убить тебя — слишком простое наказание. Госпожа Сангономия решит его судьбу самостоятельно. За ужином Кокоми не присутствовала, так что Сяо, Люмин и Венти были втроём. Еды немного, впрочем, Венти был и тому рад. Параллельно поглощению пищи они решали, что делать с Энканомией. Венти видел в ней шанс на прояснения многих моментов за счёт библиотеки, более того, Энканомия напрямую связана с Ритой. Им придётся пойти на риск ради высшей цели. Пока что рано загадывать, как именно они провернут этот манёвр, слишком много неизвестных на пути. Очевидно одно — возможность упускать категорически нельзя. Венти настораживало то, что он мог встретить на глубинах, тревога сжигала и без того покарëженную уверенность. Отступать некуда. Остаётся шагнуть навстречу страху. Быть может, Астарот оставила ему какие-нибудь подсказки? Хоть что-то… — Спокойной ночи? — прозвучало от Сяо вопросительно, нежели как утверждение. Между ними нарастала неловкость. Как два идиота они застыли посреди коридора. — Ага. — Венти запнулся, сконфуженно почесал затылок, направился к своей комнате. — И тебе. Дверь разделила их. Венти на ходу сбросил обувь, затем кинул накидку куда-то на тумбу, после рухнул на кровать в бессилии. Дурак. Чего он ведёт себя, как истеричка? Что такого произошло? Пора выбросить мысли из головы, это не его дело. Не его. Хватит лезть Сяо в душу. Неправильно так поступать. Венти не касается, кого он любил или любит. Ему вообще данное чувство недоступно в силу своей сложности. Надо прекратить сходить с ума. Венти спрятал лицо в изгибе локтя, скрипнул зубами от досады. Ложись спать. Не думай. Забудь. Кто ты такой, чтобы вмешиваться? Да и зачем оно надо? Это личное дело Сяо, он здесь посторонний. Держи свои хлещущие через край эмоции в узде. Ты раздражаешь. Когда-то ты ведь прекрасно прятался за улыбкой. Что мешает тебе вернуться к этой стратегии? Все будут в плюсе. — Прости меня, Сяо. — шёпот в никуда. Он всё тот же слабак, закрыл глаза и поверил, что спрятался от мира. Тьма сгущалась вокруг, стремительно пробиралась под одежду, под кожу, в самую суть. — Я не знаю, что на меня нашло. Ты, должно быть, так устал от моих выходок. — словно всё, что он копил в себе, вырвалось из-под тяжёлых цепей выдержки, дабы показать себя. Искалеченная душа явилась миру. Для чего? Кто-то разве просил её? Венти впервые за долгое время потянуло выпить вина или чего покрепче. Раньше как-то не до того было, но теперь хотелось залить печаль алкоголем, утонуть в нём, забыться. А ещё хотелось яблок. Ярко-красных, наливных, спелых и сочных. Совсем, как в Мондштадте, в месте, что он силился сделать своим домом. Но оплошал. А в чëм он вообще не оплошал? Никчëмный Архонт, отвратное Божество. Продолжал шастать по белому свету, после всего, что сотворил. Как посмел он вернуться в Тейват, ступить на земли Инадзумы, Ли Юэ? Как посмел он открыть глаза, очнуться ото сна? И Венти принялся снова отравлять жизнь окружающим. Сяо… Что он нашёл в Венти? Почему оставался рядом, вёл за собой, стремился оберегать? Откуда столько нежности в его объятиях, прикосновениях, обращённых на него очах, сияющих златом? Венти терял всех, кто был ему близок. Если такая участь постигнет Сяо — он не перенесёт этого. Логично было бы оборвать все связи пока не поздно. А Венти, как настоящий эгоист, не отпускал его. Потому что без Сяо он снова погрузится в пучину мрака, задохнётся. Сон не шёл. Венти возился на кровати, пытаясь найти удобное положение. Тщетно. Напрасно. Без Сяо ему не уснуть, он так привык к его присутствию. Венти обнял подушку, что всё ещё хранила в себе запах чужого тела, подтянул ноги к груди. Жалкий. Одиночество для него непосильный груз, однако заслуженный. Громкий хруст пальцев. И вот вернулась его привычка, как давно он не ломал себе суставы. Венти поднял руку над головой, блеснул чёрный ободок кольца. А ведь именно Сяо помог Венти надеть его. Бинты раздражали, рана не так уж и беспокоила, так что Венти бегло размотал повязку, затем отбросил её куда-то на пол. Остался шрам, что предсказуемо. Венти сжал кулак, чуть нахмурился от небольшой тянущей боли. Шрамы на стопах, едва различимые отметины на пальцах, теперь след на ладони. Что дальше? Рука тяжким грузом упала на кровать. По ощущениям прошла целая вечность, на самом деле всего пара часов. Заснуть не выходило. Венти злобно зарычал, вскочил на ноги. Всё, он сдаётся. Надолго его не хватило. Плевать. Не потрудившись обуться, Венти подлетел к двери, рывком распахнул её. И опешил. На пороге показался Сяо, что точно также шокировано пялился на него. Поднятая рука, которой он явно намеревался постучать, опустилась. И вот снова. Стояли, как неизвестно кто, рассматривали друг на друга и молчали. Волосы у Сяо были распущены, струились по плечам шëлком. Беспокойство покинуло. Внезапно. Уголки губ Венти непроизвольно дëрнулись в намёке на улыбку. По крайней мере, он варился в этом болоте не один. Оба пришли к выводу, что ещё рано. Не сейчас. Ещё не время. Необходимо чуть-чуть подождать. Никто из них не готов озвучить свои вопросы, как и отвечать. Поэтому Венти отошëл вбок, приглашая Сяо войти. И тот не противился. Этой ночью они спали спокойно.