Дорога домой

Хэйдзо редко когда видел госпожу Кудзë в настолько плохом расположении духа. Она вернулась с боевой операции на Каннадзуке с жалкими остатками армии, гнев пылал во взоре, а Хэйдзо давил внутреннее удовлетворение от её разбитого вида. Из коротких обрывков разговоров детектив выяснил, что Кудзë Сара столкнулась с главой сопротивления лицом к лицу и едва не оказалась погребена под поверхностью моря. Какая живучая, уже второй раз её утягивало ко дну, но Сара вновь смогла выбраться. Невероятная удача или что-то другое? Хэйдзо предпочёл бы не проверять на своей шкуре, он и без того ходил по лезвию ножа. Попадать под горячую руку желания не было, потому Хэйдзо силился не пересекаться с Сарой по максимуму. Что-то ему подсказывало, что если они столкнутся, то точно прольëтся кровь. Он тихо занимался своей работой, вернее, делал вид, что занимался, на самом же деле погрузился в тщательное расследование махинаций Сары. Он отрыл множество интересной информации, включая её тайные закупки у Академии Сумеру от лица Сёгуна Райден. Туда входили разнообразные артефакты, препарат для нейтрализации силы элементов и ещё парочка любопытных вещей. Также Хэйдзо откопал ни один десяток документов, заверенных поддельной печатью Сëгуна Райден, что удалось выяснить при химическом анализе — хорошо иметь связи в разных областях. Ну и самый главный компромат — воспоминания Хэйдзо с тех же собраний, просто личные встречи и многое другое. Завтра все карты вскроются, им предстояла невиданная авантюра. Всё или ничего. От Хэйдзо требовалось поднять общественное волнение, и он намеревался выполнить поставленную задачу в совершенстве. Людей необходимо лишь подтолкнуть в нужном направлении, и тогда поднимется буря. Народ молчал из-за страха перед Сарой, но что она на самом деле сможет сделать, когда целая толпа наконец выступит против? На глазах Сёгуна Райден она могла бы подавить двух, трёх, пятерых недовольных, убедив Электро Архонта в их неверности стране, в том, что все их речи сплошная клевета. Но что она противопоставит десятку людей? А Хэйдзо тем временем дополнит картину своими воспоминаниями. Благодаря Венти он смог усовершенствовать печать. Она стала гораздо проще в конструкции, что сокращало затраты времени на её создание, к тому же теперь печать показывала не одно конкретное воспоминание, а целую серию друг за другом, если Хэйдзо того пожелает. Не придётся каждый раз чертить новую сердцевину, чтобы показать разные отрывки. Повезло же ему встретить Мастера. Привыкнуть к Глазу Бога — задача увлекательная, необычная и точно непривычная. Скарамучча никогда не желал получить в распоряжение эту запретную силу, но вынужден признать, что Анемо ему по душе, по сердцу, которое он привык считать фальшивым. Ему нравилось забавляться с потоками ветра, Скарамучча ощущал себя ребёнком, дорвавшимся до интересной игрушки. Глаз Бога красовался в золотой оправе ровно напротив сердца. Довольно открыто, нагло, но Скарамучча не видел смысла его скрывать. Вот когда ему потребуется выйти в люди, тогда и спрячет, как это обычно делал номер одиннадцать, умело дурача окружающих и Царицу в том числе, ведь она даже не догадывалась, что у неё под боком благословлëнный. А что касается возможности скрыть присутствие элемента — Скарамучча обнаружил пользу в том, что когда-то занимался исследованиями Бездны. Он обрёл тот самый необходимый каждому владельцу Глаза Бога навык, что открывался лишь на глубинах. Будто шагнув на нижние этажи Бездны, благословлëнные получали недостающую деталь к полному управлению Глазом Бога — способность заглушать элемент. Артерии земли впитали в себя силу механизмов Каэнри’ах, даровав людям Глаза Бога, но лишь в активном состоянии. Чтобы научиться «отключать» стихию, благословлëнный должен ступить на те земли, где всё началось, приблизиться к Артериям земли. Правда, Скарамучча не думал, что это сработает в его случае, учитывая, что он спускался в Бездну, не имея Глаза Бога, но почему-то всё равно удостоился этой способности, сохранил её, а теперь она проявила себя с появлением Божественного артефакта. — Тебе настолько нравится? — Скарамучча отвлёкся от закручивания падающих листьев по спирали в воздухе, устремил взгляд на возникшего рядом Венти. Они не разговаривали с того самого дня, как Скарамучча получил от него Глаз Бога, хотя Венти уже двое суток как в сознании. — Я знал, что ты создан для Анемо. — Венти прислонился плечом к стене, так как по-прежнему ощущал жуткую слабость. Уже не казалось, что его внутренности вырвали, а рёбра переломали в труху, но дискомфорт никуда не исчез, как и вечный привкус металла во рту. Лицо приобрело серый оттенок, немного осунулось, губы потрескались, как от нехватки влаги, на виске мелькал синяк, заработанный при ударе о пол. — Если предположить, что Глаз Бога и ключ Архонта — это желания, то, возможно, между ними имеется прямая связь. — Скарамучча смутно понимал, о чём шла речь. Он чувствовал некую неловкость, потому как мотивы Венти всё ещё были для него непонятны, как и личность в принципе, что не могло не беспокоить привыкшего к контролю Предвестника. — Я не помню своего желания, которое превратило меня в Архонта. Зато я помню — будучи им, всегда хотел принести людям свободу. И мне кажется, тебе её недостаёт. — Венти направился обратно в дом, когда понял, что ноги начали дрожать. Завтра уже День цветения сакуры, а он в таком плачевном состоянии. Впрочем, сам виноват, что так всё обернулось, только вот жалеть ему не о чем и незачем, то был его сознательный, пускай малость безумный, выбор. — Не зажимайся. Я вижу, что у тебя миллион вопросов, но не думаю, что тебя удовлетворят мои ответы. Потому что у меня не было особой причины, чтобы так поступить. Я просто знал, что тебе это необходимо. Вот и всё. — прежде чем скрыться за дверью, Венти бросил через плечо. — И мне не нужна благодарность или что-то подобное. Ты мне ничего не должен. Скарамучча прикрыл веки, низко опустил подбородок. Ветер гулял по его щекам, невесомо, совсем нежно. Он всегда был настолько живым или стал таковым восприниматься после получения Анемо? Тихо. До непривычного спокойно. Раньше вокруг постоянно царил хаос, грохотали грозы, слышался треск молний. Теперь всё стихло, сменилось шёпотом листвы, что напоминал крылья хрупких Кристальный бабочек. Покой. И свобода от оков. Никогда он не чувствовал себя таким живым. Венти медленно брёл по коридору, витая в далёких, но по-своему необходимых мыслях. Он рассуждал о том неблагоприятном исходе, если ключа в резиденции Вельзевул не будет. Что им делать в таком случае? Куда податься? По-хорошему не стоило накануне важного дня думать в подобном ключе, а то его опасения имели неприятную особенность сбываться. Погрузившись в себя, Венти не заметил, как налетел на кого-то. К счастью, успел очнуться и столкновения практически удалось избежать. — Не рано ли вы на ноги встали? — это оказалась Аяка, еë официальное обращение Венти узнал бы из тысячи. Рядом с ней была Ëимия, и судя по мрачной тени, осевшей на лице Аяки, её подруга вновь принялась бродить по дому. Насколько Венти знал, Ëимия отныне и часу не могла провести в отрыве от Аяки. Госпожа Камисато практически постоянно оставалась с ней, скованная будто бы цепями некогда ласковой привязанности. — Может, вам не стоит принимать участие в завтрашней операции? — Венти ничего не ответил, однако по нему было видно, что решение уже принято окончательно. Аяка тяжело вздохнула, вдруг потянулась куда-то к внутренним карманам и выудила обëрнутое изумрудно-зелëной лентой письмо. — Я, как и обещала, выполнила вашу просьбу. Ответ пришёл сегодня. — Венти забрал послание, незаметно усмехнувшись выбору цвета. Зелёная лента с внутренней стороны имела ярко-красный окрас. — Благодарю, госпожа Камисато. Вы оказали мне большую услугу. — спрятав письмо, Венти вдруг приободрился. Не терпелось прочитать его, хотя он старался отгородить себя от построения призрачных надежд, вряд ли внутри его ждало что-то особенное, тем не менее, сам факт наличия ответного письма уже воспринимался маленьким чудом. — Вы выбрали крайне сложного адресата. Его было непросто найти. — Потому я и попросил вас об этом в самый первый день нашего прибытия в Инадзуму, опасаясь, что могут возникнуть какие-либо непредвиденные трудности. — он не сообщал Сяо о своём поступке. Никто не знал о маленькой просьбе Венти, кроме него самого и Аяки. Скажем так, это была своеобразная подготовка почвы к дальнейшему путешествию, призванная частично упростить им с Сяо жизнь. — Ты уверена, что справишься с тем грузом, что взвалила на себя? — Аяка чуть дёрнула уголком губ. Как будто у неё был выбор. Венти взглянул на Ëимию. Он намеревался сказать несколько тёплых слов, но остался нем. Его поддержка для Аяки бессмысленна. С этой задачей справятся только члены её семьи. Запоздало пришло осознание, что он случайно обратился к Аяке на «ты», однако исправляться уже поздно. Да и не хотелось. Сжав холодную руку Ëимии в своей, Аяка шла по длинному коридору. Казалось, что стоит разжать хватку, как она исчезнет, растворится, бросит Аяку наедине с тьмой. Наивная госпожа Камисато сохраняла веру в то, что однажды вернёт блеск в глаза подруги. И тогда всё расцветёт, как прежде. Её брат снова будет дома, они заживут одной семьёй…. Нет, никакой веры она не сохранила. Врать самой себе — глупая затея. Аяка смирилась с холодным мраком, охватившим некогда родные стены дома. Она лишь надеялась спасти Аято, но назойливые мысли так и кричали: «Ты опоздала.» И уже не полагаясь на счастливый исход, Аяка всё равно брела дальше. Пальцы сжимали холодную руку в попытке согреть, передать частичку тепла. Её окликнули знакомые голоса, Аяка резко обернулась и как в бреду увидела воспоминания ушедших за грань дней. Там, далеко, куда им никогда не возвратиться, Аято подзывал маленькую девочку к себе, широко улыбаясь. А подле него стоял Тома, как и всегда. Потому что они всю жизнь были неразлучны. Чуть правее остановился Кадзуха, рядом был Томо, который постоянно присматривал за любознательным мальчишкой. Там же поодаль была Ëимия. Яркая и светлая, полная искр и жизнерадостности. Маленький фейерверк, горящее пламя. Аяка шагнула было вперёд, но остановилась. Она точно сходит с ума. Морок развеялся, рука в её руке была по-прежнему холодной. Аяка равнодушно развернулась на месте, продолжив путь по нескончаемому коридору. — Аяка! — она споткнулась на месте. Истощения привело за собой невероятное количество галлюцинаций и слуховых, и зрительных. Уже второй раз ей чудилось, что её кто-то зовёт, но Аяка не собиралась оборачиваться, боясь вновь столкнуться с болезненными образами. — Аяка! — кто-то тронул её за плечо, госпожа Камисато подпрыгнула на месте от неожиданности. — Эй, ты чего? — заколка в виде кленовых листьев, мягкость Анемо заполонила пространство. Кадзуха обеспокоенно высматривал на лице Аяки ответы, однако безуспешно. — Тома, она какая-то бледная. — Вижу. — не галлюцинация. Определённо. Тома положил руку на лоб Аяки, проверяя температуру. Совсем как в детстве. — Тебе надо отдохнуть. — Тома редко позволял себе обращаться к Аяке неформально. И эти моменты она особенно ценила. — Пойдëмте все. — мягко подтолкнув ребят в спину, Тома направил их дальше по коридору. — Выпьете чаю, поедите. Душа болит на вас всех смотреть. Кадзуха, тебя это тоже касается. — Конечно, мам. — Тома отвесил ему лёгкий подзатыльник, не прикладывая силы, полушутя. — Насилие в семье! Да как так можно? — Не зли меня, мальчишка. Аяка позволила векам сомкнуться, невесомая улыбка тронула губы. Она крепко сжала руку Ëимии, которая будто потеплела. Вот ради чего она до сих пор жила. Вот ради чего она готова умереть. Венти обнаружил Сяо в гостевой комнате. Занятый чертежами он не услышал шорох двери, невесомую поступь. Однако он ничуть не испугался, когда Венти внезапно заглянул через его плечо на разложенные кипы листов, словно чувствовал его приближение кожей. Сяо устроился на полу, скрестив ноги, выводил сложные символы карандашом. Они уже пару раз тестировали пробные версии печатей на звукоизоляцию. Выходило неплохо, однако Сяо хотел добиться лучшего эффекта, плюс ко всему его не удовлетворяла лишь одна область применения для его изобретения. Венти с неподдельным интересом рассматривал наброски сердцевины. Он узнавал в Сяо самого себя в те времена, когда он занялся созданием печати от кошмаров, но в итоге так и не довёл её до совершенства. Он присел на пол напротив Сяо, так, чтобы не задеть наброски, положил щëку на согнутое колено. Несколько шальных прядей защекотали нос, раздалось громкое фырканье в попытке сдуть волосы с лица. Ему это удалось. Сяо не обращал на Венти никакого внимания, даже на звук не среагировал. Ветер легонько врезался в чужую щёку, призывая оторваться от бумаг. Сяо продолжил изучать замысловатые символы, крутанул карандаш меж пальцев, и тут вдруг резкий поток воздуха ударил Венти по глазам, отчего он зажмурился. — Эй! — вскинул подбородок в неподдельном возмущении. Сяо на него и взгляда не поднял. — Моим же оружием! — сам виноват раз наделил его Анемо. Венти возмущëнно надул щëки, сменил положение, увалившись животом поверх бумаг. У Сяо раздражëнно дëрнулся глаз, Венти же только невинно улыбнулся, подперев голову руками, а локти уместив на полу. Он непринуждённо махал ногами на манер озорного ребёнка, согнув их в коленях. — Не игнорируй меня. — обиженное бурчание. Сяо отложил карандаш в сторону, смирившись со своей участью. — Ты злишься. Очень злишься и уже не первый день. — чуть наклонил голову набок, неуверенно прикусил губу. — Лучше бы ты ругался, а не молчал. Ты меня с ума сводишь! — Это ты меня с ума сводишь. — обречëнный выдох. Сяо беспомощно посмотрел на зажатые телом Венти листы и понадеялся, что те останутся целыми, иначе вся работа насмарку. — Не выдумывай лишнего. Я не злюсь. — Злишься! — упрямо отозвался Венти, растягивая гласные. — Не злюсь. — Сяо неожиданно наклонился вперёд, упëрся локтëм в пол, частично отзеркаливая чужую позу, положил подбородок на сжатый кулак. — В глаза смотри. Видишь? Я спокоен. — было довольно сложно смотреть ему в глаза, учитывая резко сократившееся расстояние. — Кто виноват, что ты не хочешь думать о себе и так норовишь убиться? — Всё-таки злишься… — Естественно я в гневе! — резко отстранился, обдав Венти холодным ветром. — Я не злюсь, я в бешенстве с твоего безрассудства! Это того стоило? Зачем было так рисковать? О себе не думаешь, так хоть обо мне бы вспомнил. Я весь извëлся, думал, что сдохну за те сутки, что ты не приходил в себя! А теперь ты ходишь, как ни в чëм не бывало, улыбаешься, а лицо-то серое, конечности дрожат. Тебе восстанавливаться надо, а ты мотаешься по всему дому и явно намерен завтра пойти со всеми. И ты ещё имеешь наглость интересоваться, злюсь ли я? Да я бы придушил тебя собственноручно, а потом и себя заодно! Сяо пришлось замолчать, когда его крепко обняли за талию. Венти опустил голову на его колени так, что Сяо мог лицезреть половину его лица, закушенную губу, застывший в неопределённой точке зрачок. Сесилию, которая раньше напоминала мраморный оттенок кожи Венти, сейчас же в очередной раз подчëркивала его болезненный вид, серость, блëклость. Сяо вдохнул полной грудью, после выдохнул, выпуская весь накопленный негатив. Все эти дни он будто провёл на пороховой бочке, грозящейся взорваться в любую секунду. Сяо коснулся затылка Венти, мягких волос, немного оттянул, вызывая недовольное шипение, но вскоре смягчился, осторожно массируя. Невозможный. Невыносимый. Откуда такой взялся? — Поднимись уже. У тебя спина болеть будет. — проворчал, впрочем, не убирая руку от приятных на ощупь прядей. Объятия Венти сделались крепче. — Не волнуйся, у меня довольно гибкая поясница. — невозмутимо бросил он. — Архонты, да что ты несёшь? — хриплый смех ласкал слух. Венти непонимающе нахмурился, упёрся ладонями в пол, приподнялся, чтобы встретиться с насмешливым взором Сяо. — А что я такого сказал? — и опять искреннее недоумение. — У меня правда гибкая спина и… — Стоп! — Сяо несколько истерично замахал руками, смешинки плясали в расплавленном золоте слишком явно. — Хватит. Я понял. Гибкая спина. Остановимся на этом. Венти пересел поближе к Сяо, их плечи привычно касались друг друга. Ещё пару минут Венти пытался понять, что так сильно рассмешило Сяо, но в итоге сдался. Сидели в комфортном молчании, нарушаемым разве что дыханием. Приятно было вот так просто быть рядом, размышлять о своём. Венти рад, что они всё прояснили и вроде как уладили. Его угнетало сложившееся между ними напряжение, наконец всё вернётся в норму, если это слово вообще к ним применимо. — Я обещал показать тебе первички. — Венти ударил кулаком по раскрытой ладони. Точно, он совсем запамятовал со всей этой ситуацией. Завидев вопросительно изогнутую бровь, он пояснил. — Первичные печати. Те, что лежат в основе Божественных сил. По их образу шаманы создали печати второго порядка — те, которыми мы пользуемся по сей день. — Венти бесцеремонно накрыл веки Сяо ладонью, не давая ему времени на осознание. Лёгкое жжение в глазу свидетельствовало о передаче зрения Мастера. Венти неспешно убрал руку, его тон голос почему-то звучал строго. — Смотри прямо. — возражения не последовали, Сяо пару раз моргнул, привыкая к лёгкому зуду. В последний раз Венти так делал ещё там, в Бездне, когда они едва были знакомы. Собственно, это был и первый, и последний раз одновременно. — Следи внимательно. — Фурфур с готовностью сорвался вперёд для выполнения простых команд, описал в воздухе восьмёрку. Сяо поражëнно следил, как в пространстве возникали переплетения узоров, частично напоминающий привычные ему печать, но в то же время совсем другие, сложные, непонятные. Это не был конкретный язык, он даже не походил на тот ужас, который Венти расчертил на бумаге по памяти со слов Тени — кстати, они этот листок умудрились где-то потерять в суете последних дней. Первичные печати действительно что-то природное, стихийное, естественное, а не порождённое чьей-то волей. — Попробуй воспользоваться Анемо. — и Сяо на самом деле увидел печати первого порядка. Но почему? Он же не Божество. Хотя он же пользуется силой Архонта, что логично. В таком случае нет ничего удивительного в том, что и Глаз Бога порождал первичные печати. — Красиво, да? — Сяо не мог оторваться от созерцания потаëнной картины мира. Так вот на что были способны его предки, вот как глубоко они копнули в сущность мироздания, познали истину, устройство всего. — Я тоже потерял дар речи, когда впервые увидел их. Мой учитель был Мастером, он показал мне скрытое ото всех чудо, и тогда я понял, что обязан стать сигилом. — Каким он был человеком? — Я пока не готов рассказать о нём. Подожди немного, хорошо? — как Сяо мог ему отказать? Он кивнул, подавил досаду. Венти следил за его мимикой, пользуясь тем, что Сяо слишком занят печатями, чтобы обратить на данный факт должное внимание. — Помнишь, когда я создаю иллюзию, то при разрушении она распадается на мелкие искры, напоминающие снег? — снова воспоминания из Бездны, когда они сидели у воды, пытались понять друг друга после случившейся ссоры на почве недопонимания, центром которого стали Гео Архонт и его клятва. Венти тогда оживил парочку простых образов, что в конце осыпались на землю, подобно снегу. Если вдуматься, то все иллюзии Венти так разрушались, даже та, что он использовал для их маскировки. Просто где-то голубоватые снежинки были заметнее, где-то — нет. — Твой учитель из Снежной? — неуверенно предположил Сяо. — Ох, вовсе нет! — Венти звонко рассмеялся, схватившись руками за живот. То ли от смеха, то ли от боли во всём теле из-за напряжения в ослабших мышцах. — На самом деле он терпеть не мог холодный климат. Сколько же он ворчал по этому поводу. — звучали ностальгические нотки. Похоже, тот человек стал для Венти не только учителем, но и добрым другом. — Но, да, мы встретились в Снежной. Тогда у власти была не Царица, а её предшественница — Архонт, в чьём распоряжении был снег. И сколько бы мой друг не жаловался на погоду, он обожал снегопады. Настолько, что в итоге это стало его отличительной чертой в иллюзиях — заканчивая свою работу, они превращались в мелкие искры похожие на снежинки. Я перенял эту черту у него. — и что же стало с тем человеком? Какой его ждал конец? Сяо осознал, что ему жизненно необходимо сейчас увидеть выражение лица Венти, по голосу распознать его настроение не получалось. Он повернулся и… Вдруг ему закрыли глаза ладонью. Сяо неподвижно замер. — Я же вроде говорил смотреть прямо. — что-то не так? Его тон странный, серьёзный, сосредоточенный. Медленно тьма исчезла, Сяо удивлённо уставился на Венти. Зрение Мастера пропало. Время вышло? Или Венти намеренно его отключил? Сяо намеревался спросить, но запнулся на полуслове. Венти уже беззаботно ему улыбался, рассуждал о первичных печатях, что-то советовал на счёт сердцевины для управления звуком, указывал на чертежи, объяснял. Сяо пропускал всё мимо ушей. Что это было? Почему на мгновение Венти так напрягся? Зачем закрыл ему глаза? — Меня беспокоит состояние ключа. — Сяо усилием воли заставил себя вернуться в реальность. И как раз вовремя, потому что тема, поднятая Венти, волновала его в не меньшей степени. — Что-то произошло, но навряд ли причиной тому стал я. Возможно, Агарес? Или что-то ещё более непредвиденное? — заставив ключ принять свой настоящий облик, Венти тщательно оглядел его со всех сторон в который раз за последние дни. Он закусил щёку с внутренней стороны, прочертил ногтëм загоревшиеся узоры, символ Гео элемента. — Ключ будто… Очнулся? Активировался? Я ощущаю это примерно так, но не могу утверждать, ведь он мне не принадлежит. — Венти поднёс ключ ближе к Сяо, чтобы дать тому рассмотреть получше. — Посмотри на эту сторону. — Венти ткнул пальцем в корпус ключа. — Она такая же, как и была до этого, а эта часть, наоборот, загорелась. Словно активация прошла на половину. Или мне одному так кажется? — Нет, я тоже это вижу. — часть ключа сияла золотом посреди мрака, другая же по-прежнему оставалась бледной. Но при всём при этом на корпусе виднелась мутная дымка неизвестного происхождения. — Думаешь, должно произойти что-то ещё? — Понятия не имею. Я ведь не могу даже определить причину, по которой он вдруг ожил. — тёмное кольцо снова очутилось на руке Венти. Он шумно выдохнул, повёл плечами, что отдавали тупой болью. Или это были лопатки? — Интересно, смогут ли два ключа ужиться друг с другом? — закономерный вопрос, ведь ранее никто не пробовал ничего такого. — И во что мне превратить ключ Вельзевул? Такими темпами к концу путешествия я превращусь в ювелирный магазин. — Венти усмехнулся собственной шутке. Однако как-то слабо. Его пугал завтрашний день, вообще все последующие дни. И пронзительный взгляд Сяо тоже вызывал дискомфорт. — Мне страшно, Сяо-эр. — признался Венти, обняв себя руками. Он словно замерзал. — Но я не останусь в стороне. — Я и не сомневался. — хмыкнул Сяо, закатив глаза. — Ты невероятный упрямец. — расплавленное золото оставляло ожоги. Сяо смотрел на него со всей доступной ему собранностью, сосредоточенностью. — Не отходи от меня ни на шаг, понял? И постарайся сдержать свои порывы оборвать жизнь самыми изощрёнными путями. Ответить Венти не успел. В комнату внезапно влетел встревоженный Кадзуха, тут же привлекая к себе внимание. Он онемевшими губами произнёс: — Госпожа Сангономия мертва. На Ватацуми царил траур, в святилище плакали жрицы. В одной из комнат лежал бессознательный Горо, с ним что-то произошло. Помимо ранения — его уже осмотрели, наложили швы, заменили повязки — элемент стал частью его тела. Люмин ощутила это сразу, как увидела его. Гео врос под кожу, осколки скалистых вершин гуляли в крови. Она не ожидала, что с поля боя все вернутся в полном порядке, однако надеялась, что хотя бы живыми. В итоге её вера обернулась прахом, хладное тело Кокоми вызвало приступ ужаса. Погибла. Её не стало. Госпожа Сангономия ушла. Как много она предсказала? Как далеко видела? Когда она уходила на фронт, то уже знала, что не вернётся? По наилучшему исходу они шли, да?.. Кокоми такая лгунья.