Дорога домой

Кавех тот, кто никогда не жадничает на проявление истинных эмоций. Если ему грустно — он плачет, весело — смеётся заливисто и открыто. Кто-то называл это глупостью, наивностью, инфантильностью, Венти предпочёл бы другое определение. Искренность. То, что доступно не каждому. И в некотором роде смелость, ведь не все могут просто взять и показать миру, как и нам самом деле плохо или, наоборот, как радостно от любой незначительной мелочи. Люди предпочитали выстраивать образ сильных и непоколебимых личностей, из-за чего порой лгали сами себе. В этом плане Кавех превосходил их всех, хоть иногда его честность выходила боком. Он проигнорировал все возможные последствия, поступил так, как ему хотелось — поцеловал Аль-Хайтама у всех на глазах, чем шокировал и профессора Фарузан, и бедную Нилу, что вся раскраснелась от смущения. Аль-Хайтам в свою очередь тоже выбрал быть честным с самим собой, поэтому стиснул взбалмошного любителя устраивать шоу в своих руках. И до самого конца презентации, пока другие участники представляли свои работы, улыбка не покидала губ Кавеха. Результаты голосования объявлял один из представителей комиссии — тот самый, что ожесточëнно вступал в конфликт с Кавехом. Всё замерло в ожидании, но вот Венти сделал предсказание по одному только недовольному лицу старика из Академии. И пока Кавех незаметно для остальных сжимал локоть Аль-Хайтама от волнения, прозвучал вердикт. Первые пару секунд реакции не последовало, казалось, Кавех отключился от мира и не осознавал услышанное, он очнулся, когда к нему на шею кинулась с объятиями Нилу, что-то радостно воскликнув. Кавех так и глядел перед собой, не веря в происходящее, в то, что всё это не сон. Нилу щебетала над ухом поздравления, слышался гомон толпы, по-разному реагирующей на решение, за плечо его трепала Фарузан, видя, что её подопечный находится в прострации. — Очнись уже. — на землю вернул, как ни странно, Аль-Хайтам, ущипнувший его за бок. — Ты отлично справился. Слëзы непроизвольно выступили на глазах. После стольких неудачных попыток ему наконец удалось достучаться до людей. Проект Кавеха был одобрен. Он не помнил себя от счастья весь остаток дня. Комиссия покинула Большой базар, а люди и не думали расходиться. Нилу вновь поднялась на сцену, радуя всех своими изящными танцами, Кавех даже пару раз поднимался к ней, будучи не способным сдержать рвущийся наружу восторг. Фарузан прятала лицо в руках, стараясь никому не демонстрировать то, как известный своей выдержкой гений механики едва сдерживает слëзы. Наверное, что-то похожее испытывают родители, когда их дети достигают высот. Гордость, счастье, непреодолимое желание встать и крикнуть: «Это мой мальчик!» Она всё смотрела в спину Кавеха и вспоминала того маленького ребёнка, над которым когда-то взяла шефство. А теперь он вырос, и, пройдя непростой путь, достиг своей цели. Фарузан уверена, что его ждёт ещё множество свершений, он покажет не только Сумеру, но и всему миру, чего стоит. Особенно грел душу тот факт, что Кавех и Аль-Хайтам, в конце концов, разрешили все разногласия. Она не думала, что всё сложится таким образом и, признаться, уронила челюсть, когда дети, которые практически росли у неё на глазах, неожиданно поцеловались при толпе народа. Видимо, только тогда она в полной мере осознала, что они уже выросли. Нахида наблюдала за ними со стороны, сохраняя дистанцию. И так наверняка поползут слухи о том, что Дендро Архонт была уж слишком лояльна к одному из участников, впрочем, пересудов при любом раскладе не избежать. Они лишь сделали первый шаг на пути к разрешению конфликта народов, впереди долгий путь. Данталион точно не обрадуется её выходке, хотя он и не запрещал ей пытаться наладить отношения с пустыней, но такое открытое выступление мог воспринять довольно негативно. Кусанали подавила страдальческий выдох, оставив улыбку на лице. Люди не должны видеть её дискомфорт, им нет нужды знать, что жуткая мигрень одолевала Нахиду на протяжении целого дня. Она собиралась пойти наперекор брату, что крайне пугало её. И боль в висках наводила на неприятные мысли. Дурное предчувствие не отступало. Не совершает ли она ошибку? Музыка сменилась, вынудив Нилу перейти к более плавным движениям. Казалось бы, куда уж мягче? Она и без того напоминала безмятежную волну, перетекающую из одной формы в иную, набегающую на берег с целью забрать в морскую пучину как можно больше несчастных песчинок. Нилу завораживала окружающих, даже равнодушный к танцам Аль-Хайтам неотрывно следил за каждым шагом девушки, за изящным махом кисти, изгибом корпуса. Что уж говорить о таких ценителях красоты, как Кавех и Венти, которые улавливали особую атмосферу танца, растворялись в музыке, на языке и вовсе будто оседала морская соль. Временами Кавех думал, что если бы его не увлекла архитектура, он бы точно подался в театр, чтобы точно также кружить по сцене вместе с Нилу. Они во многом сходились: в характере и взглядах, в любви к искусству и презрению к Академии, предпочитающей ставить жёсткие рамки. — Ты ничего не замечаешь? — неожиданно в тоне Венти промелькнули тревожные нотки. Кавех покосился на него, затем вновь взглянул на Нилу, пожал плечами. — Что-то происходит. Мне же не могло показаться? — вопрос самому себе. Кавех насторожился. — Что именно ты ощущаешь? — то, что он воспринял волнение Венти со всей серьëзностью, а не списал всё на паранойю, по-своему зацепило. — Я чувствую запах моря. — неуверенно пробормотал Венти, прищурившись, будто так он смог бы разглядеть в Нилу что-то иное. — И слышу очень тихое журчание воды. — и тут в его голове щëлкнуло осознание. Венти активировал зрение сигила, резко побледнел. — Немедленно уведи её со сцены. — Кавех не на шутку испугался, хотел было расспросить поконкретнее, но ему не дали возможности. — Быстро! Я отвлеку людей. На споры времени не было. Венти быстро изучил обстановку, заприметил стоящие по периметру факела, используемые скорее не для освещения, а в качестве декорации. Ветер устремился к одному из них, раздул пламя резким ударом так, что то взметнулось вверх, цепляя жадными языками крышу одной из торговых палаток. Люди тут же заметили возгорание, начались волнения, Кусанали выступила вперёд, чтобы успокоить народ и разрешить ситуацию. В это время Кавех запрыгнул на сцену, пока все были отвлечены пожаром, схватил растерянную Нилу за запястье и потащил за собой. Он наконец понял, что имел в виду Венти, почему тот так забеспокоился. Только оказавшись в непосредственной близости от танцовщицы, Кавех ощутил очевидное присутствие Гидро! Они забежали за сцену, скрывшись от толпы. У Нилу подкосились ноги, она рухнула на колени, даже не ощутив боль. Паника застелила её разум, она тоже догадалась, что конкретно произошло. В теле поднялся нездоровый жар, в ушах шумела кровь. А прямо перед ней появился сияющий глубокой синевой Глаз Бога. Почему именно она? Нет, почему сейчас? Здесь столько людей, ей никак не убежать незамеченной. Нет, дело в том, что она вообще не хочет убегать! Это её дом, она выросла здесь. Почему судьба так жестока к ней? Ничего не предвещало беды, наоборот, день сложился на редкость удачный. Так почему?.. Она неверяще пялилась на Глаз Бога в своих дрожащих ладонях. Желание выбросить проклятый артефакт нарастало с каждой секундой, но, во-первых, от него не избавится, в во-вторых… И не хотелось избавляться. Противоречия разрывали изнутри. Эта вещь делала её дальнейшую спокойную жизнь невозможной, в то же время Гидро постепенно становился частью её тела, образовывались энергетические сосуды, по которым бежал элемент, как по венам циркулировала кровь. — Успокойся. — Кавех присел перед ней, поймал испуганный взгляд. — Мы найдём выход. — зрение сигила вспыхнуло в зрачке, открыв доступ к скоплению печатей, коим и являлся Глаз Бога. У каждого благословлëнного имелся свой уникальный набор печатей, Кавех смог давным-давно найти способ скрыть свой, но другим помочь не мог — чего-то не хватало, он словно не видел сути. Но после того, как Дендро слился с его кровью, что-то изменилось. Теперь ему доступно куда больше, и разглядывая Гидро Глаз Бога перед собой, Кавех попробовал провернуть этот трюк снова. Перекрыть, спрятать. Это не должно быть так сложно, верно? Он не может позволить Нилу оказаться в опасности. — Как ты понял, что она вот-вот получит Глаз Бога? — спросил он, как только заметил приближающегося к ним Венти. Кавех не отвлекался от работы над печатями, потому не увидел сложного выражения лица. — Ну, я всегда чутко ощущал мир. — туманно отозвался Венти. На самом деле он не в курсе, как так вышло. Просто почувствовал Гидро, когда тот ещё не успел сплестись в артефакт. Он в принципе впервые видел, как именно происходит получение Глаза Бога. — Потом применил зрение Мастера и увидел, как начали образовываться печати. — огонь снова вспыхнул в его левом глазу, он приблизился, чтобы получше рассмотреть манипуляции Кавеха над Глазом Бога. — Может получиться. — изрёк он по итогу. Пускай смутно, но он всё-таки представлял функционирование печати для заглушения элемента, ведь он и сам ставил нечто похожее, например, на Глаз Бога Кадзухи. Но он Архонт — в каком-то плане — и скрывал свою же стихию, тем более печать спадала, если благословлëнный использовал элемент, и имела ограничение по дальности. То что делал Кавех — в корне отличалось, поражало воображение. Честно, он больше достоин звания Мастера. Так тонко чувствовать печати ещё нужно уметь, он ведь и обучался быстро — в рекордные сроки выучил благодаря Сяо печать звука. — Смести сердцевину в эту часть. — подсказал Венти. Всё же он видел немного больше, поэтому мог кое-где помочь. — Где остальные? — Кавех напряжённо нахмурился, заменил парочку символов на печати. Картина постепенно выстраивалась. — Я сказал им не идти сюда, чтобы не привлекать внимание. — Венти перевёл взгляд на притихшую Нилу. Она встревожена, совсем не понимала, что пытался провернуть Кавех, ведь печати она не видела. — Не волнуйся так, всё под контролем. — Венти ласково улыбнулся ей, силясь приободрить. — Кто ты такой? — не долго же ему удавалось сливаться с толпой. Нилу чувствовала в нём что-то чужое, необъяснимое, странное. Венти театрально призадумался, постукивая указательным пальцем по подбородку. — Даже не знаю… — он усмехнулся, правда не представляя кем лучше назваться. — Возможно, бродячий бард? — Нилу его ответ не удовлетворил, однако продолжить тему она не успела. Кавех вдруг хлопнул в ладоши, переводя внимание на себя. — Должно работать. — после он обратился к Венти. — Ты чувствуешь элемент? — отрицательное покачивание головой. — Уже что-то. Вопрос в том, на какой дистанции печать будет работать. — Неограниченно. — Кавех поперхнулся от его заявления. Венти чуть насмешливо уставился на него. — Чему ты удивляешься? Я вижу это по сердцевине. Тут не требуются проверки, но, конечно, лучше потом убедиться на практике. А вот если Нилу решит использовать Гидро, то печать, скорее всего, спадёт, и тебе придётся её переустанавливать. — Венти прислушался к голосам людей. Похоже, с пожаром разобрались, значит скоро заметят пропажу Нилу. Ей лучше как можно скорее вернуться на сцену, чтобы избежать каких-либо подозрений. И она тоже это понимала. Поднявшись на всё ещё непослушные ноги, она убрала Глаз Бога подальше от жадных глаз, которые могли бы поймать её. Танцевать в таком состоянии она вряд ли сможет, но нужно хотя бы выйти к людям. — Иди вперёд, мы вернёмся чуть позже. — чтобы их отсутствие никак не связали. Излишняя перестраховка, но не безосновательная. — Спасибо тебе. — она крепко обняла Кавеха, тот расслабленно выдохнул, выпуская накопившееся напряжение. Справился. У него получилось. — Мы ещё обязательно поговорим об этом позже, хорошо? — кивок в ответ. Нилу побрела прочь, но прежде чем исчезнуть из виду, обернулась к ним ещё раз, взглянула на Венти. — Бродячий бард, говоришь? — она скептически хмыкнула. — Что-то мне не верится. — и оставила их с Кавехом наедине. — Почему бард-то? — со смешком поинтересовался архитектор, поднимаясь с пола и отряхивая одежду от пыли. Нарядился, как на свадьбу, а теперь весь грязный. Профессор устроит ему выволочку. Неожиданно Акаша подала сигнал, оповещающий о том, что кто-то хотел связаться с ним. Скорее всего, это был Кадзуха, которому Аль-Хайтам отдал один из терминалов, чтобы тот сразу оповестил их о текущей ситуации в больнице. Кавех наскоро закрепил терминал, но перед этим всё же получил ответ от Венти: — Музыку люблю. — простой и лаконичный. Кавех обожал такую манеру общения, поэтому тихо рассмеялся, зная, что получит открытую улыбку в ответ. Кадзуха сообщил о выполнении задания, сказал, что Коллеи действительно находится в том госпитале — Кавех ощущал вину за то, что Аль-Хайтам обманул ребят, ведь они и так знали, где находится Коллеи, но им было необходимо спровоцировать панику её надзирателей. Кадзуха поделился опасением, что, вероятно, им не удалось остаться незамеченными ввиду огромного количества охраны. Как человек, который уже был вынужден сталкиваться с чем-то подобным, Кадзуха полагал, что они справятся, но всё же были и свои сложности. Да, ему приходилось тайно проникать в резиденцию Сëгуна Райден, но там была внушительная территория с кучей коридоров, где легко затеряться, здесь же полностью противоположная ситуация. А, ну ещё Хидэко оглушил одного из врачей, что точно не останется незамеченным. — Он сделал что?! — сорвался на крик Кавех. Благодаря тому, что он включил особый режим на терминале, слова Кадзухи слышал также и Венти, хоть Акаша и была только у Кавеха — свою же он оставил на столе Аль-Хайтама. Откровенно говоря, Венти ничуть не удивился, что у ребят всё пошло не по плану. Оно и не могло пойти иначе, Аль-Хайтам изначально отправил их в невыгодные условия, мало что объяснив и о многом не предупредив. Венти, быть может, и рассказал бы им, как обстоят дела, но сам узнал о том чересчур поздно. — Он уже собирался уходить, но, свернув за угол, услышал как к Коллеи кто-то подошёл. Похоже, наши странные действия распознали уже тогда, ведь врач сказал девочке, что её перевезут на новое место сегодня ночью. — расчёты Тигнари подтвердились, всё шло как задумано. — Коллеи отреагировала… Бурно. Она испугалась. Ей только что пообещали, что Тигнари наконец заберёт её из этого вечного плена, и тут сообщают, что теперь её отправят в другую больницу. Она закричала, что не хочет уезжать, надрывно и панически. Коллеи неведомо, что всё складывалось, как и предсказывал Тигнари, она думала, что её снова разлучат со старшим братом. Вероятно, именно этот душераздирающий крик и заставил Скарамуччу остановится, проследить, что будет происходить дальше. Врач попытался схватить девочку, она брыкалась, вырывалась из последних сил. На запястьях остались жуткие синяки от чужих пальцев, болезнь делала кожу Коллеи чересчур чувствительной, сосуды — слабыми. Скарамучча сам не понимал, что испытывал в тот момент, наблюдая за ней. Такая жалкая, беспомощная, она цеплялась за жизнь и любую возможность. Его раздражало то, что в ней он видел отражение себя прошлого. Такое же отвратительное, мерзкое. И беззащитное. Звук пощëчины отрезвил. Скарамучча ощутил, как кровь начала закипать внутри. Коллеи отлетела на пол, держась за покрасневшую щёку, нет, посиневшую практически мгновенно из-за слабости организма. Одной рукой она сжимала игрушку, будто та могла её защитить, большие и по-детски наивные глаза с ужасом смотрели на возвышающегося над ней врача. Он медленно направился к девочке, Коллеи же старалась отползти от него на ослабевших конечностях. Она хотела кричать, но не могла, будто голосовые связки оборвались. И неожиданно жуткий мужчина свалился рядом с ней тряпичной куклой, позади него показался уже знакомый ей парень с невероятно жестокими глазами. Скарамучча приложил указательный палец к губам, призывая молчать о случившемся, после прошептал: — За тобой обязательно придут. Кавех массировал ноющие виски. Ладно, в принципе, им и нужно было их спровоцировать, главное, чтобы они не переборщили. Когда персонал обнаружит врача без сознания, они явно заподозрят неладное, пускай тот и не видел, что или кто его вырубил. Нужно немедленно передать всё Аль-Хайтаму, чтобы тот связался с Тигнари. Пока Кавех обдумывал план дальнейших действий, Венти вдруг потянулся к его терминалу, намекая, чтобы архитектор передал ему Акашу. Тот возражать не стал. — Вы собираетесь в Ли Юэ? — сразу начал Венти. Его голос Кадзуха быстро признал. — Мы отбываем туда сегодня ночью. — Кавех подавился воздухом, возмущëнно воззрился на Венти. Ничего себе заявление, а его кто-то собирался оповещать? Венти неловко потëр шею, отведя взгляд в сторону. Неудачно как-то он узнал обо всём. — Так что, если хотите с нами, то можете сразу отправляться в Порт-Ормос и ждать нас там. — Кавех пилил Венти настойчивым взором, требуя объяснений. Тот стойко выдерживал эту пытку, стараясь сфокусироваться на словах Кадзухи. — Он спрашивает, что делать с Акашей. — передал вопрос Кавеху, так как когда забирал у него терминал, отключил режим громкой связи. — Пусть идут в порт, там их встретит кто-нибудь из людей Аль-Хайтама, чтобы забрать её. — сквозь зубы процедил Кавех. Венти повторил его слова Кадзухе, после чего связь прервалась. Он протянул терминал, который архитектор грубо выхватил из рук. — Почему так внезапно? — некая обида слышалась в голосе. Вроде бы Кавех и понимал, что Венти ему ничего не должен, но всё равно вышло неприятно. — Я сам узнал только утром. — Кавех смягчился, увидев что Венти чувствовал себя не менее подавлено. — Прости, но выпить нам придётся в другой раз. — губы исказила кривая усмешка. — Когда всё это закончится. Непременно. — звучало как обещание. Кавех окончательно успокоился, на смену злости пришла светлая печаль. — На этот раз угощать буду я. Ты не против мондштадтского вина? — Кавех легонько пихнул его кулаком в плечо. — Главное, что за твой счёт. Коллеи ненавидела своё тело. Каждую ночь она жаждала вырвать лёгкие из груди, чтобы не чувствовать эту агонию, не задыхаться от невыносимой боли. Она раздирала ногтями собственное горло, силясь сделать очередной глоток, красные царапины мгновенно перерастали в омерзительные чёрные гематомы, чешуйки разрывали плоть. Она страдала от бессонницы, никакое снотворное не помогало, еда не лезла в глотку, она застревала в пищеводе и выходила рвотой. Коллеи слабела ежедневно, ежечасно. Ни единого проблеска надежды в нескончаемом кошмаре. До сегодняшнего дня. Тигнари придёт за ней. Она верила этим словам. Надежда не покинула её, несмотря ни на что. Коллеи запихнули в повозку с крытым верхом, строго наказав вести себя тихо, после чего куда-то повезли. Кажется, ей вкололи сильную дозу успокоительного, она научилась распознавать его за столько времени. Конечности отказали практически полностью, в её и без того парализованном болезнью состоянии это было равносильно тому, чтобы отрубить и руки, и ноги, лишив какой-либо подвижности. Коллеи беспомощно смотрела перед собой, рядом лежала её любимая игрушка, сквозь занавес виднелась ночная дорога, слышался стук лошадиных копыт и тихие переговоры людей. Скула опухла, синева частично переползла на шею, на запястья и вовсе страшно смотреть. Язык онемел от вколотых лекарств. Эти люди сказали ей, что скоро она встретится с Тигнари. При этом на их лицах были мерзкие усмешки, так что Коллеи без труда поняла, что дело тут нечисто. И если бы она знала чуть больше, то поняла бы причину их мрачного довольства. Её везли в Академию в качестве очередного подопытного. Так планировали наказать Тигнари за то, что полез куда не стоило, что нарушил часть договора. Но Коллеи это неизвестно, она могла только строить догадки, где одна мрачнее другой. — Тебе не кажется, что там кто-то есть? — мужчина кивнул куда-то в сторону, где в темноте промелькнула странная тень. — Да кому тут быть в такой час? — фыркнул другой, перехватив поводья другой рукой. — Может, разбойники? — не унимался он. Коллеи отчётливо слышала их разговор, слабый огонёк разгорелся в груди. И свет этот был тёплый, а не то сжигающее пламя, что пожирало её лёгкие каждую ночь. — У нас туча охраны. — самодовольная ухмылка. И вправду, их сопровождало приличное количество людей, выделенное специально, чтобы проконтролировать перевозку важного заложника. — Пусть попробуют напасть. Да тут любой умелый воин не справится! Будь он даже этот… Как его? — пощëлкал пальцами, пытаясь вспомнить. — О! Генерал Махаматра! Говорят, чудовищной силой обладал. И куда делся по итогу? А всё потому что из этого дикого народа выходец. Сразу надо было гнать взашей! Сбежал, небось, поджав хвост в родные земли. Встреться он мне, я бы ему устроил! — несколько охранников переглянулись между собой, не разделяя его уверенности. Может, им и не нравился Сайно, но слава о его силе шла далеко впереди него. — Он всего лишь наглый выродок, как и все они. Я бы его!.. Мужчина внезапно замолк. Сидящий рядом с ним приятель, повернулся к нему, чтобы узнать, что произошло. — Архонты! — вырвался оглушительный визг. Из живота его товарища торчало песочного цвета копьё, безжалостно оборвавшее человеческую жизнь. — Не угадал. — оповестил флегматичный голос. Внезапно из темноты выпрыгнул силуэт, будто фиолетовая вспышка. Он приземлился на повозку, проворно вытащил копьё из чужой плоти с отвратительным хлюпающим звуком, пихнув уже мёртвого мужчину ногой, отчего тот свалился на своего товарища, и они вместе покатились по земле. Лошади остановились, но даже не шелохнулись, хотя обычно их бы напугали такие резкие действия, но они словно ощущали давящую ауру нападавшего и боялись пошевелиться. Незнакомец стряхнул кровь с копья резким жестом, в тусклом свете фонаря, закреплëнного на повозке, смутно виднелись очертания фигуры. Красные глаза прожигали насквозь, охрана в шоке уставилась на него. Упавший с повозки мужчина спихнул с себя тело мёртвого товарища, и в ужасе воззрился на незнакомца. — Попробуешь угадать ещё раз? Вспышка молнии, он сразу устремился в центр, раскидывая врагов в разные стороны. Сайно — а кто это ещё мог быть? — не щадил никого, убивая без раздумья. Посох алых песков пропитался кровью, но ему не впервой. Это копьё ещё первый Жрец получил от Его Величества, и оно оставалось с ним на протяжении всех перерождений, забирало не одну жизнь, но спасало не меньше. Тут и там в темноте рождались молнии, Сайно хорошо управлялся с элементом, так как он не первый раз попадал в его распоряжение, ну и пробуждение, как Апостола — пусть он не до конца понимал, что это значит — сыграло на руку. Сайно убрал копьё, вместо этого его руки охватило фиолетовое сияние, будто древние свитки оплетали кожу. Ему всегда было интересно попробовать что-то новое в бою, вот и выпала чудесная возможность. Иллюзорные когти разрывали пространство и тела, Сайно плавно маневрировал, не позволяя никому себя даже поцарапать. Коллеи плохо понимала, что происходит снаружи. Она слышала крики, видела всколыхи ярко-фиолетового цвета и чей-то силуэт, что сражался с целой толпой. А потом вдруг всё затихло. У Коллеи чуть сердце не разорвалось, когда занавес повозки распахнулся. В сиянии луны виднелись серебряные волосы, красные глаза не пугали, скорее, завораживали. Сайно осторожно потянулся к Коллеи, проверил её пульс, двумя пальцами раскрыл глаза, чтобы рассмотреть зрачки, без труда определил причину её обездвиженного состояния. — Меня зовут Сайно. — во взоре девочки мелькнуло узнавание. Вероятно, Тигнари рассказывал ей о нём. — Коллеи, я пришёл, чтобы забрать тебя отсюда. — она так мечтала услышать эти слова. Огрубевшие подушечки пальцев Сайно бережно провели по щеке девочки, утирая слëзы, обводя ужасный синяк. Сайно стиснул зубы до скрежета. Эти мерзкие свиньи так ужасно обращались с ребёнком, они манипулировали Тигнари через привязанность к девочке, а саму Коллеи довели до полусмерти. — Теперь всё будет хорошо. Я обещаю тебе. — неожиданно Сайно что-то закрепил на голове. Это была Акаша, переданная ему от Венти вместе с дневником. Пусть она не работала в пустыне, но сейчас Сайно был на территории Дендро Архонтов, потому проблем не возникнет. Он интуитивно разобрался в работе терминала, хотя, признаться, изначально у него не было ни малейшего желания надевать устройство, слишком уж плохие воспоминания оно пробуждало. — Тигнари. — он сам не верил, что наконец это случилось. Имя приятно перекатывалось на губах. — Коллеи у меня. — ему хотелось бы сказать куда больше, но времени в обрез. — Я понял тебя. — раздался голос, который Сайно не слышал уже так давно. И у Тигнари тоже было, что сказать ему, о чём спросить. Но не сейчас, они успеют. На этот раз точно успеют. — Скоро увидимся, Сайно. — да, обязательно. Иначе и быть не могло. Теперь всё сложится, как надо. А пока Сайно подхватил Коллеи на руки, не забыв взять её мягкую игрушку, заботливо прикрыл девочке глаза, чтобы она не увидела трупы, разбросанные по земле. Ни к чему детям взрослеть так рано. Тигнари спрятал Акашу в один из многочисленных карманов, огляделся по сторонам. Никого. Двинулся вдоль по коридору, проверяя на наличие слежки за собой. Сегодня он задержался в Академии, что не редкость для него, теперь же ему необходимо уйти отсюда незамеченным. Тигнари наловчился не просто теряться в толпе, он приобрёл навык куда интереснее — бесследно исчезать в пустом коридоре. Ему удалось сбросить с хвоста слежку и главное сделать это непринуждённо. Однако удача оставила его вместе с эхом шагов. Тигнари не успел ничего понять, как кто-то дëрнул его куда-то в сторону, в незаметную нишу. Это оказался Сяо, он приложил палец к губам, призывая не шуметь, поздно сообразив, что Тигнари его, вообще-то, не видит — по сути видит, но несколько иначе — к счастью, тот и сам вёл себя тихо, узнав Сяо. Оба принялись вслушиваться в приближающиеся шаги, никто не двигался с места, пока угроза не миновала, скрывшись в лабиринте коридоров Академии. Сяо осторожно выглянул, дëрнул Тигнари за рукав, чтобы тот следовал за ним. Привёл его Сяо ко входу в тайные коридоры, располагающиеся внутри ствола Священного дерева. Тигнари знал о них немного, потому помощь пришлась очень кстати. Они выскочили на лестницу и побежали вниз, пока не достигли самого дна. Там Сяо вывел его через одну из спрятанных дверей, в итоге они оба оказались на улице. Тигнари медленно выдохнул, полдела сделано, нервозность немного спала. — А вот и вы. — их уже ждали Кусанали и Венти, первая при этом вернулась в свою детскую форму. — Мы уже начали беспокоиться. — Нахида подошла к Тигнари, дотронулась до его руки. — Опустись пониже, мне не дотянуться. — что она задумала? Тигнари выполнил её просьбу, вскоре ощутил мягкие пальцы на своей шее. — Это было очень больно, да? — она имела в виду Вето, наложенное на голосовые связки Тигнари. — Потерпи немного. Я уберу его. — что сподвигло Нахиду опять пойти против воли брата? Она и сама уже не могла дать ответ. Ей просто невыносимо более наблюдать за чужими мучениями. Незримые лозы, сковавшие горло, зашевелились, Тигнари болезненно зашипел. Ощущение, что ему вскрывали глотку лезвием. — Ещё чуть-чуть. — успокаивающе шептала Нахида. На шее Тигнари проступил рисунок, сотканный из зелёных линий, он пошёл трещинами, после чего разбился подобно стеклу. Тигнари закашлялся, хватаясь за горло. Он будто не дышал с момента наложения Вето, а теперь дорвался до кислорода. — Не напрягай пока голосовые связки. Им нужно время, чтобы восстановиться. — она вместе с Сяо помогла Тигнари выпрямиться. — Мне не вылечить твои глаза. Это всё, что я могу сделать, чтобы хоть как-то заглушить твою боль. — загладить вину, усмирить свербящее в сознании презрение к самой себе. — Спасибо… Вам. — Нахида покачала головой. Она не заслужила этой благодарности. — Сказала же не напрягать связки. — но она всё равно не удержалась от улыбки. — Скорее иди, пока ещё не поздно. Лекарство у тебя? — согласный кивок. — Вот и отлично. Теперь ты свободен, Тигнари. Иди к тем, кто тебя ждёт. И он пошёл. Сделал первый шаг к новому этапу жизни, туда, где ему не придётся больше убивать, где его ждали те, кому он дорог. Тигнари в последний раз обернулся, разглядывая бесцветные очертания Академии, Нахиду, провожающую его тоскливым взором. Свободен… Он правда свободен?