Дорога домой

Порой в памяти всплывали картины смертной жизни. Данталион, вечно занятый работой и исследованиями, небольшой домик на окраине города. Во снах Нахида часто возвращалась к этому отрывку: брат сидел за столом, записывая что-то на бумаге, Нахида же расположилась чуть поодаль, с любопытством заглядывала через плечо. В том сне смешались разные чувства. С одной стороны, покой и некая гармония, с другой — глубокое одиночество и тоска. И ей никак не удавалось понять, кому конкретно принадлежали эти эмоции. Даже в самых безумных фантазиях она не воображала о вероятности такого исхода событий, при котором ей придётся сражаться с Данталионом. Потому что она не хотела этого, и он на самом деле тоже. Но если Нахиду останавливала детская привязанность к родному существу, то мотивы Данталиона сбивали с толку. Что ему нужно от неё? Сколько бы не всплывало доказательств того, что брат использовал её без грамма сожаления исключительно в качестве оружия, Нахида сомневалась. Потому что он правда старался поправить её физическое состояние, когда Нахида едва ли могла сделать самостоятельно вдох, потому что он спрятал её за своей спиной от толпы разъярённых людей. И даже то, что он называл дефектностью, то, что пытался скрыть от остальных Архонтов и от людей… Это ведь тоже было для её защиты, разве нет? Он не способен на проявления сочувствия, на моральную поддержку, потому поступал так, как получалось. Но это всё равно была защита. — Скажи мне правду, брат. — как такового сражения между ними не произошло, Нахида лишь сдерживала Данталиона, чтобы тот не мог погнаться за Сяо и Венти. Похоже, они уже достигли необходимой дистанции, одержимость ключом спала, впрочем, брат изначально реагировал не так остро, как они ожидали, не бросился сразу в бой, что странно. — Что с моей памятью? Ты правда не причастен к этому? — всё замерло, они стояли друг напротив друга, прожигая взглядами. Оба одинаково апатичны, Нахида слишком изнурена, к тому же истинная форма заметно снижала её эмоциональный диапазон. — Не ври мне хотя бы сейчас. — Как же много от тебя проблем. — устало выдохнул Данталион. Он убрал меч, отозвал многочисленные древесные отростки, как бы показывая, что не намерен продолжать этот бесполезный бой. Он никогда не был фанатом сражений, наоборот, обычно именно Нахиде приходилось вставать на защиту брата. — Хочешь поговорить как есть? Что ж, давай. — иногда ей хотелось прочитать мысли Данталиона, дабы понять, что творилось у него в голове, но она ни разу этого не делала, словно боясь увидеть скрытое за его маской безразличия истинное лицо. — Кусанали, я никогда не вредил твоей памяти намеренно. — он выделил интонацией последнее слово. — Но, в каком-то смысле, твоя память повреждена из-за меня. — интересно, почему он просто не бросился в погоню за ключом сейчас? Был ли какой-то смысл в его поступках? Данталион — невероятно сложный пазл, головоломка, загадка без шанса на решение. — Моя слабая связь с Ирминсулем… Что насчёт неё? — не унималась Нахида. Она с замиранием сердца следила за приближением Данталиона, непроизвольно отступила на шаг. — Головные боли? — Не по моей воле, но руку я к этому приложил. — он остановился в метре от сестры, монокль блеснул словно лезвие в ночи. — Ты очень любишь доставлять мне проблемы, Кусанали. Ты умеешь быть послушной, но почему-то рано или поздно всё равно нарываешься на неприятности. В этот раз ты продержалась дольше. — в этот раз? О чём он? Кровь пульсировала в ушах, на голову словно надели терновый венок, пробивающий плоть. Бушующее море воспоминаний за дверью ожило, скрипнул замок. Что-то грозилось вырваться наружу. — Не смотри на меня так, Кусанали. Я не вселенское зло, и ты это знаешь. — конечно, поэтому ей и горько. Она не могла злиться на брата даже в такой момент. Это отвратительно. — Всё будет хорошо. Не нужно плакать. — она не осознавала, что по щекам бегут слëзы. Она уже ничего не чувствовала. Данталион положил руку на макушку сестры, жест абсолютно безликий, призванный успокоить, но по итогу Нахида не ощутила ровным счётом ничего. — Я всё ещё твой старший брат, я забочусь о тебе. — Дендро относился к подгруппе элементов Жизнь, чьей отличительной чертой была привязанность, а внутренний демон выступал полной противоположностью, поглощая светлые чувства. Нахида не раз задумывалась, уж не пал ли Данталион жертвой внутреннего демона, она не могла проверить силу его желания, что-то мешало ей взглянуть, а с другими Архонтами он своей волей никогда не делился, поэтому никому не узнать, помнил ли Данталион о самом главном своём желании до сих пор, или же оно ослабло. — Не бойся, Кусанали. — в тоне слышался расплывчатый намёк на ласку. Нахида поражëнно взглянула прямо в глаза брата. Он правда о ней заботился, старался изо всех сил. Насколько был способен. — Скоро тебе станет лучше. — в уголках губ осела слабая улыбка, широкая ладонь по-прежнему лежала на макушке младшей сестры. Невыносимая боль. Агония. С десяток острых корней пронзили тело Нахиды. Она вскрикнула и захлебнулась в собственной крови, глаза в неверии широко распахнулись. Данталион невозмутимо перебирал светлые пряди, безынтересно проследил за трясущейся рукой, что потянулась к нему, но так и не достигла цели, упав плетью вдоль тела. — Не волнуйся, я не задел жизненно важных точек. — успокаивающее поглаживание по щеке. Нахида в ужасе смотрела на того, кто назвался её братом, кто секунду назад утверждал, что заботится о ней. — Отдохни, Кусанали. Эта ночь сильно вымотала тебя. — взгляд тускнел, лицо Данталиона расплывалось жуткой тенью. Знакомой тенью. Будто она уже видела этот беспощадный мрачный образ, возвышающийся над ней, сопровождаемый запахом смерти. — А завтра наступит новый день. — веки сомкнулись, тело безвольно повисло, как марионетка на верёвках. Почему она просто не могла возненавидеть его? Тигнари сжимал лямку от наплечной сумки, как самое дорогое, что было в его жизни. Недалеко от истины, учитывая, что в ней лежали копии записей исследований элеазара и готовая партия лекарства. Он также оставил Академии законченные результаты работы перед уходом. Как бы он не презирал это место, его деятельность могла спасти множество жизней, потому он не стал жадничать. Главное, что у него на руках также были все необходимые записи и само лекарство для Коллеи. То, что за ним кто-то следует по пятам, Тигнари понял довольно скоро, беря в расчёт то, что он слеп. К счастью, Дендро позволял ему неплохо ориентироваться в пространстве, как и острый слух. Настолько неплохо, что ему даже удавалось писать, но не о том речь. Преследовал его внушительный отряд. Неужели рассекретили? Ладно, уже не имеет значения, теперь под угрозой была только его жизнь, ведь Коллеи находилась в безопасности. Главное не дать себя поймать, добраться до деревни Аару и вылечить девочку. А дальше уже всё неважно. Вопрос в том, дадут ли ему уйти. Тигнари вполне справедливо сомневался в такой возможности, пока расстояние между ним и преследователями стремительно сокращалось. У него не было с собой лука — отобрали ещё давным-давно. Все оружия хранятся в карманном подпространстве и выходят в мир по зову владельца, с которым, можно сказать, заключается некий договор, что и связывает оружие и человека. Но его всё ещё можно отобрать, насильно извлечь из подпространства и сделать так, чтобы владелец не смог его больше призвать — по крайней мере, пока не коснётся его физически, чтобы восстановить договор. Не о том он думал, пока за ним гнались шавки Академии. Тигнари прислушался к окружающему пространству, прикидывая план действий. Местность слишком открытая, что ему не на руку, до ближайшего леса далеко, его настигнут через несколько минут. Уши дëрнулись от свистящего звука, Тигнари резко отпрыгнул в сторону, уходя с траектории стрелы. Нет у него нескольких минут, они ещё и дальний бой за ним отправили. — Тц, что же делать? — пробурчал Тигнари, перекинув сумку на другое плечо. Ему не следовало напрягать голосовые связки просто так, но он крайне соскучился по звуку собственного голоса, поэтому не мог отказать себе в таком невинном удовольствии. Впрочем, «удовольствием» это назвать нельзя, его горло тут же начало саднить. Тигнари принялся изучать местность, кривые изгибы, ландшафты — всё, что мог показать ему элемент. И появилась весьма опасная идея, но выбирать не приходилось. Он неожиданно для всех сменил маршрут движения, направившись к крутому склону. За спиной слышалась ругань, может, они подумали, что Тигнари пытался покончить жизнь самоубийством? Наивные, он будет жить до тех пор, пока не вылечит Коллеи. Но куда им до этого знания. Не такой уж и крутой склон, хотя, если бы не его ловкость, то точно наступил бы конец. Тигнари схватился за так удачно выпирающую сухую ветку в скале, толкнулся дальше, использовал Дендро, чтобы создать себе опору из сплетения корней, проскользил ниже, сдирая локоть в кровь о камни. Приземлился на землю не совсем удачно, неправильно распределил вес, отчего стопы жутко заломило и, не устояв, Тигнари свалился на колени. У него было немного времени на передышку, пока преследователи искали способ спуститься, хотя кто-то уже полез вслед за ним по опасному склону. Значит, надо поспешить. Тигнари поднялся, сделал первый шаг на пробу, скривился. Ужасно он спустился, левая нога напрочь отказывалась слушаться. Но счёт шёл на секунды, либо он рискнул, либо его поймали. Он двинулся дальше, превозмогая боль, его скорость заметно снизилась. Плохо, очень плохо. Голоса постепенно приближались. Да ни за что он им не дастся, во что бы то ни стало доберётся до пустыни. К девочке, которой он дал обещание. И к тому, с кем так давно хотел увидеться вновь. Тигнари не понял, что произошло. В один миг он услышал что-то похожее на вспышку молнии, затем чьи-то заботливые руки обхватили его плечи, позволив перенести вес с повреждённой ноги. Тигнари врезался носом в крепкое плечо, знакомый запах заполонил лёгкие. Пыль дороги, жар — всё пробудило в нём воспоминания безмятежного детства. Тигнари шумно выдохнул и полностью расслабился. Стало плевать на приближающуюся толпу, более они не представляли для него никакой угрозы. Потому что он не один. — Я скучал по тебе. — хрипло пробормотал Тигнари. Без разницы, что его горло будто разорвалось на атомы, он всего-навсего хотел произнести эти слова. — Ты же не плод моего больного воображения? — Нет, я вполне настоящий. — согревающий шёпот над ухом. — Дай мне пару минут разобраться с ними. — стальной взгляд устремился вперёд, к тем, кто посмел нарушить трепетную атмосферу их воссоединения. Сайно оставил невесомый поцелуй на содранном виске Тигнари — видимо, поранился при спуске. — И после мы отправимся домой. — Дом? Разве их дом был там, среди песков? Нет, точно нет. Дом там, где они вместе. Треск огня в камине, не стихающая вьюга за окном, мягкий ковёр, в который хотелось укутаться всем телом. Барбатос расчерчивал печати, напевая под нос какую-то незамысловатую песенку. За ним с улыбкой следил Ухао, подперев щёку ладонью, локоть устроился на остром колене. Идиллия, почти семейная. Уют и шум ветра, завораживающие снежинки бились в стекло. И брошенная фраза шамана заставила Барбатоса отвлечься от своего занятия. Насмешливо покосился на него, опустив голову набок, серьга блеснула в свете огня. — Защищать меня? — он заливисто рассмеялся в кулак. — Эй, Ухао, ты по-моему перепутал. Это я тут Архонт, так что мне предстоит защищать тебя. — Ты думаешь, статус Архонта делает тебя всесильным? — Ухао удостоил его снисходительным прищуром. — Кто окажет тебе эмоциональную помощь, а? — Я не ребёнок! — обиженно надул губы, показывая, скорее, обратное. — А вот и ребёнок. Где-то на уровне моей дочери по развитию. — Барбатос нащупал ближайшую к нему подушку и швырнул в обнаглевшего шамана. Тот без проблем увернулся, с довольством лицезрея, как исказилось лицо Анемо Архонта. — Однажды ты поймёшь, что я имею в виду. Поэтому просто смирись. Я буду тебя защищать, ты же совсем беспомощный. — от второй подушки Ухао увернуться не успел. Он звонко расхохотался, наполнив комнату неподдельным весельем. Защищать… Венти запнулся о собственную ногу, но устоял благодаря поддержке Сяо. Они выскочили из Академии, сразу устремившись куда-то в неизвестном направлении. Вроде как в сторону порта, но Венти не брался утверждать. Он всё думал о словах Нахиды, непроизвольно накладывал их на собственные воспоминания. Да почему вам всем в голову взбрело защищать его? Они помчались сквозь лес, где каждая ветка будто желала дотянуться до них. Данталион искал их. Архонты не могли на постоянной основе отслеживать, кто находился в пределах их территории, разве что особенно сильные всплески энергии не оставались незамеченными, например, присутствие Божества, правда достаточно скрыть свою сущность, и Архонт не ощутит чужака. Что касается владельцев Глаза Бога, то они вполне могли ходить незамеченными — по предположению Венти, иначе бы их всех уже давно отловили — не прячась, но вот если Архонт начнёт поиск, то это уже другое дело. Данталион знал, кого искать, он запомнил ощущение Анемо от Сяо и теперь выслеживал его. Венти же свою сущность спрятал. — Скрой элемент. — это было первое, что он произнёс после долгого молчания. — Данталион ищет нас. — Сяо послушался, не задавая лишних вопросов. Понемногу Венти начал замечать, что Дендро стихал, значит, их потеряли из виду. На самом деле степень контроля над территорией зависела исключительно от Архонта, кто-то ощущал больше, кто-то меньше. Венти всегда лидировал в этом плане, Анемо давал ему больше преимуществ, чем любая другая стихия. Даже когда он очнулся в Бездне, то с помощью Фурфура обнаружил множество благословлëнных, хотя находился не на своей территории. Но ему и понадобилось для этого приличное количество времени. В общем, чуткость восприятия давала свои преимущества. Венти сам по себе с миром сплетён совсем уж плотно. — Нас всё ещё преследуют? — спросил Сяо на ходу. Венти оценил обстановку и пришёл к выводу, что уже нет, о чём и сообщил. — Отлично. — он остановился так резко, что Венти едва не влетел ему в спину, но Сяо будто только этого и ждал, он развернулся и с готовностью принял Венти в свои объятия. Несколько секунд он крепко прижимал его к себе, словно боясь, что тот в любое мгновение исчезнет, после мягко отстранил за плечи, перехватил руку, в которой был зажат ключ. Сяо попытался раскрыть ладонь, чтобы увидеть масштаб трагедии, но Венти заупрямился. Послышался усталый выдох. — Венти, дай мне посмотреть. — мягко попросил Сяо. Он догадывался, что его ладонь, должно быть, выглядела ужасно. Ключ Агареса пробыл в руках Венти относительно недолго, более того, жжение длилось считанные минуты, прежде чем они достигли нужной дистанции. В случае с ключом Вельзевул, Сяо вообще не ощутил дискомфорта, потому что тот изначально хранился далеко от Электро Архонта. Но в этот раз всё иначе, Венти очень долго пришлось держать ключ в непосредственной близости от Данталиона. Страшно представить, что стало с его рукой. — Венти. — просто позвал по имени, не говоря ничего лишнего. Голубые глаза встретились с золотыми. Венти поджал губы, неохотно расслабил хватку. Сяо на миг прикрыл веки, чтобы не видеть этого. Рваная рана, ожог едва ли не до кости. Ключ даже прилип к коже, просто сплавился с ней воедино. Сяо боялся прикасаться к ладони, он только изучал свидетельство своих же ошибок. Если бы только он мог его защитить, уберечь от этой зверской боли. — Не волнуйся, Сяо-эр. Это мелочи. — чуть руки не лишился, а у него всё мелочи. Венти на пробу пошевелил пальцами, убедившись, что конечность всё ещё функционирует. Тогда он со спокойной душой заставил ключ изменить форму и поместил к двум другим, брошь приобрела новые краски. — Рана заживёт, ну, шрам останется. — он натянуто улыбнулся, свободной рукой коснулся плеча Сяо, там, где был разорван рукав, провёл кончиками пальцев по виднеющейся из-под обрывков ткани метке. — Ты что учудил сегодня? Совсем жизнь не дорога? — принялся поучать Венти, царапнул ногтями изгиб величественной птицы. — Ты мог умереть. — Я сейчас не в столь плохом состоянии, как тогда. — возразил Сяо, поморщился от давления пальцев на свежий синяк. Венти очень искусно мстил ему. — Риск того стоил. Я же говорил тебе… — серьёзное выражение лица навевало тревожные мысли. Венти уже знал, что он скажет дальше. — Я буду защищать тебя. Он презирал эти слова до глубины души, он боялся их сильнее чего бы то ни было. Венти сжал предплечье Сяо, дрожь сковала тело. Хватит уже. Перестаньте. Просто забудьте о его существовании ради своей же безопасности. Он никого не просил себя защищать, никого не просил за себя умирать. Но Сяо точно не услышит его слов сейчас, сколько бы он не пытался донести эту мысль. Ладонь переместилась на заднюю часть шеи Сяо, рывком притянула к себе, лбы соприкоснулись. Венти любил его. И он упивался этими словами, как вином, хмелея от них. Ему неведомо, испытывал ли Сяо нечто подобное или же видел в нём кого-то другого. Но его безумное желание защищать убивало Венти. — Хочешь оберегать меня? Хорошо, на то твоя воля. — шёпот прямо в губы, дыхание смешалось. — Однако не думай, что я буду молча наблюдать со стороны, как ты убиваешься. Мы пройдём через всё вместе, понял меня, Сяо? Я не позволю тебе страдать одному. — что-то безгранично нежное отражалось в расплавленном золоте. Венти только и мог, что удивлëнно ахнуть, когда его губы вдруг накрыли чужие. До того неожиданно, что дыхание застряло посреди грудной клетки. Мягкий, осторожный поцелуй, как обещание, как надежда и сладкая мечта. Далёкий сон. В его руках Венти ощущал себя таким беспомощным, но в то же время только с ним эта беспомощность не пугала. Потому что Сяо не даст ему пострадать — это знание будоражило, одновременно и пугало, и согревало. Колени дрогнули от свалившейся усталости, однако Венти держали крепко. Это даже сложно назвать поцелуем, всего лишь касание губ, а внутри уже взрывались фейерверки. Они отстранились друг от друга, взгляды вновь пересеклись. Не было нужды что-то обсуждать, всё стало таким ненужным. Сяо поднёс к губам чужое запястье, оставил поцелуй там, где неровно бился пульс, затем очень осторожно прижался к раненной коже ладони и только потом отпустил Венти от себя, дав им необходимое расстояние. Шум листвы напоминал момент их первого поцелуя, делая обстановку ещё интимнее. Бесконечная ночь продолжала свой бег, она принесла много боли, но вместе с ней и нечто другое. Обещание пройти этот путь бок о бок. — Как удачно я пришла. — они оба подпрыгнули на месте от неожиданности. Из тени показалась светлая макушка. Интонация, походка, манера речи — невозможно не узнать, кто это был. Сяо тут же схватился за копьё, готовый к нападению в любой момент. — Сколько враждебности. — Асмодей театрально закатила глаза. Жутко осознавать, но она действительно развлекалась. — Я тут с благой целью вообще-то. Покажу один небольшой трюк. Как вам идея? — чего ждать от воплощения истинного безумия? Они оба потрëпаны после сражения с Данталионом, столкновение с Асмодей крайне нежелательно. — Венти, видишь, что тут находится? — она топнула ножкой на манер ребёнка, коим и выглядела, выжидающе уставилась на ребят. Ладно, она выглядела старше, чем была в Бездне, люди не могли настолько вырасти за столь короткий срок. — Ну же! — она продолжала играть роль капризного дитя, однако просыпалось в ней и что-то другое, более настоящее. — Я теряю терпение. — Венти пригляделся к земле, прислушался к своим ощущением. — Узел Артерий земли. — ответил он. Так назывались места по всему Тейвату, где переплетались энергетические каналы, то бишь Артерии земли. — Но с ним что-то не так. — несмотря на настороженность, он общался довольно спокойно, нутром чувствуя, что Асмодей не станет им пока вредить, чего не скажешь о Сяо, который не упускал ни единого жеста потенциального врага, ища подвох. — Он пробуждëн. Не встречал раньше, да? Редкое явление, потому что искусственно созданное. — как будто и не было той предыдущей встречи, как будто Асмодей никогда и не нападала на них. Только абсолютное безумие в ярких глазах выдавало её настоящую личность. — И кем же? — Венти понимал, что она только и ждала этого вопроса. Делала вид, что диалог идёт своим чередом, а на самом деле направляла его в нужное русло. — Мной. — коротко отозвалась она, окончательно выходя из тени. — Видишь ли, у меня есть одна интересная особенность. — она резко пропала. Буквально испарилась. Это не быстрое перемещение, она именно что исчезла из пространства. И через мгновение оказалась всего в двух шагах от Сяо, сразу наткнувшись на копьё у своего горла. Асмодей двумя пальцами отодвинула острое лезвие от себя, оставаясь невозмутимой к угрозам. — Перемещение в пространстве. Потрясающе, да? — словно обычное чадо, радующееся каким-то успехам, а не безумный монстр неизвестного происхождения, одна из теней Фанета во втором поколении. Венти был не просто удивлён, он был шокирован до невозможности. Манипуляция пространством… Да кто же эти тени такие?! — Но есть один нюанс — я не могу переносить с собой крупные объекты и живых существ. Для этого и нужны пробуждëнные Узлы. — она опустилась на одно колено, пальцы легли на землю. Яркая вспышка света ослепила, когда глаза привыкли, то перед взором появилось… А что это? Портал? Разрыв в пространстве? — Узлы связаны между собой в единую сеть, по которой можно перемещаться. Я редко ими пользовалась, поэтому никому из вас и не удавалось увидеть пробуждëнные Узлы Артерий земли. Но теперь их станет куда больше. — Почему ты всё это рассказываешь? — вмешался Сяо, устав от болтовни Асмодей. Девочка широко улыбнулась, неестественно, как если бы ей разорвали лицевые мышцы. — Я делюсь с вами очень важной информацией. Советую запоминать. — она выпрямилась, отряхнула невидимые пылинки с одежды. — Есть те, кому эти Узлы необходимы. Поэтому сейчас они повсеместно пробуждают их, чтобы затем я могла открыть для них порталы. И эти ребята преследуют отнюдь не благую цель. — Асмодей сцепила руки за спиной, слегка подалась корпусом вперёд. Ребячески, расслаблено, но доверять её кривляниям не стоило. — Не подумайте лишнего, я помогаю им не потому, что мы союзники, я всего лишь жажду увидеть шоу. Собственно, поэтому мы с вами и разговариваем мирно. Я не враг вам, но и не товарищ. — она задумалась о чём-то, постукивая стопой по земле. — Раз вы так внимательно меня слушали, поделюсь ещё информацией. — шкодливая усмешка на тонких губах. — Они забрали Голд. — Что?! — одновременно выкрикнули Венти и Сяо. Их страх сладко отзывался в груди Асмодей, она упивалась им. — Волей-неволей ей придётся сотрудничать. Да и против меня ей не пойти, вы уже испытали на себе каково это — когда твоей душой манипулируют. — что они с ней сделали? Венти не мог сдержать всколыхнувшуюся злобу, она нашла выражение в чёрных зрачках, сжавшихся до точки. — Смотрите внимательнее по сторонам и заметите, что вокруг происходит неладное. Вы направляетесь в Ли Юэ? — по молчаливой реакции Асмодей всё поняла. — Хотите совет? Сходите к Древу подавления и осмотрите его досконально. А пока закончим. — она шагнула спиной в врата позади себя, что переливались цветами морского дна. — Идёмте за мной. — она приглашающе вытянула руку. — Раз уж так совпало, что вы пришли к Узлу, и я вам рассказала о них, то почему бы не проверить их работу. — естественно, никто не двинулся с места. Асмодей обиделась на столь открытое недоверие. — Я помогу вам сократить путь до Порт-Ормоса. — Ты ждёшь, что мы в это поверим? — Сяо всё не убирал Полуденный сон, открыто показывая своё отношение к ситуации. Асмодей злобно ухмыльнулась. — Я вообще ничего не жду от жалких смертных червей. — ничего детского в ней не осталось, её окутала мрачная аура тьмы, что глубже, чем сама Бездна. Вдруг она снова невинно улыбнулась, вернувшись к привычной роли. — Но ты мне нравишься куда больше них, Сяо. Ты меня удивил. Жаль, что ты сам не понимаешь, что сделал. Но, думаю, это лишь вопрос времени после моего вмешательства. — что-то кольнуло в груди, затем между лопаток. Сяо настороженно взглянул на Асмодей. Она угрожала ему, показывала, что в любой момент может заставить его согнуться в агонии. — Не заставляй меня применять силу. Если бы я хотела навредить, я бы уже это сделала. — Венти накрыл ладонь Сяо, держащую копьё, своей, покачал головой. Он согласен с доводами Асмодей, угрозы на данный момент не было. Сяо недовольно поморщился, но оружие убрал. — Похвальное решение. Стоило им шагнуть в пространственные врата, как всё вокруг озарилось синим, глубоким и мрачным, как само таинство жизни. Потребовалась всего пара секунд, прежде чем они вернулись в привычную реальность, но местность вокруг изменилась, а впереди виднелись огни ночного порта. Надо же, не соврала. — На данный момент пробудилась половина Апостолов. Семь. — в чём всё-таки заключалась её цель? В наблюдении? Почему она сообщала им информацию, пускай вопросов от неё было больше, чем ответов? — Не знаю, когда произойдёт следующая наша встреча. — Асмодей щелчком пальцев закрыла врата. — Не исключено, что тогда я уже не буду так благосклонно настроена к вам. — не враг и не союзник. Она способна оказать помощь и через миг вонзить нож в спину. — Ох, и позвольте дать последнюю рекомендацию. — она хлопнула в ладоши, зажмурившись от яркой улыбки. — Венти. — странная интонация запустила мурашки по коже. — Сними печать. Он не успел ни отреагировать, ни спросить её, о чём конкретно она говорила. Асмодей исчезла, разорвав пространство, будто лист бумаги. Холодно. Нахида болезненно застонала, всё тело пронзила невыносимая боль. Почему так холодно? Будто кровь отказывалась циркулировать по венам. Нахида попыталась пошевелиться, но руки и ноги остались недвижимы. Она настолько ослабла? Нет, её конечности прикованы. Она с трудом разлепила веки, уставившись в светлый потолок. Голова гудела, дверь сознания приоткрылась, по ту сторону рычали волны, жаждя поглотить её без остатка. Нахида с усилием повернула голову набок и обнаружила Данталиона, стоящего у рабочего стола, на котором расположились какие-то препараты, записи, травы — всё на свете. — Брат, что происходит? — слабо пробормотала Нахида, наблюдая, как Данталион наполняет шприц неизвестным содержимым. — Брат? — он остался глух к её молящему тону. — Прошу, объясни, что ты делаешь? — страх сковал её внутренности. — Я подвела тебя. Прости меня. — срывалась на высокие ноты, чувствуя, что воздуха категорически не хватает. — Давай поговорим. — челюсти хрустнули от напряжения. — Брат, ответь мне! — Тише, Кусанали, не разводи панику. — никогда ранее её так не пугал зловещий блеск монокля. — Повернись в другую сторону, может, станет понятнее. Сердце глухо ударилось о рёбра. Что? Нахида медленно обернулась, мышцы шеи жутко болели — Данталион повредил их при нападении, впрочем, как и большую часть её тела. Пульс звучал тревожным набатом в ушах. Нахида увидела такую же кушетку, как и та, на которой лежала она сама. И там кто-то был. Девушка, светлые волосы, густые ресницы. И абсолютно идентичные Нахиде черты лица. — Что это?! — она сорвалась на панический крик. Невозможно. Просто невозможно. Море в её разуме злобно хохотало, рвалось наружу. Оно уже готово уничтожить её. — Кто это?! — слëзы, неровные вздохи. Она задыхалась, как утопающий. — Да что же ты так кричишь? — проворчал Данталион, приблизившись к ней со шприцом в руках. — Это ведь ты и есть. — он говорил об этом, как о само собой разумеющемся, не ощущая ничего экстраординарного. Нахида подавила рвущийся наружу отчаянный крик. Паника овладела ей. — Обычно я запрещаю тебе копаться в памяти, но теперь это уже не имеет значения. Давай, Кусанали, вспоминай. — схватил руку Нахиды, она попыталась вырваться, но и здесь мышцы были повреждены, более того, её запястья, как и лодыжки, прикованы к кушетке. — Попробуй начать с того дня, когда умер Дешрет. Ну же, постарайся. — игла вошла под кожу, Данталион умело ввёл неизвестный препарат. — Не получается? Ничего страшного. Я сам тебе скажу. — отложил шприц в сторону, после чего подошёл к другой кушетке, где лежало… Нечто. — То же, что и сейчас. — он поднял руку неизвестной девушки так, чтобы Нахида смогла разглядеть — она неживая. Марионетка, кукла на шарнирах. — Я перенёс твою душу в новый сосуд. — Ты убил меня?.. — онемевшие губы прошептали роковые слова. Данталион не согласно качнул головой. — Перенёс, Кусанали. Хотя в твоём понимании можно сказать и так. Ведь твоя личность фактически умирает. Ты теряешь воспоминания о случившемся, о том, что послужило причиной твоей условной «смерти». — вот почему она не помнила, как погиб Дешрет. Потому что после этого она сама поплатилась жизнью. — Возникали и другие пробелы, сильно влияющие на твою личность. А ещё, видишь ли, после каждого перемещения ты теряла эмоциональность, зато в обмен на это становилась более послушной. Перемещение души также частично меняет внешность сосуда, впрочем, это мелочи. — Данталион оставил в покое неживую куклу, вновь оказался вблизи Нахиды, смотря на неё сверху вниз. — Но называть это смертью всё равно чересчур. Душа сохраняется, личность, практически, тоже. Или, скорее, копируется. — И зачем? — она надрывно всхлипнула, изнывая от агонии в области сердца, от хлёсткого удара реальности, от предательства родного существа. — Зачем ты это делаешь? — Я же уже сказал. — Данталион поправил монокль привычным жестом. — Ты становишься послушнее с каждым разом. — вот оно что. Он просто хотел сделать из неё удобный инструмент. А чему вообще здесь удивляться? Нахида ощутила, словно ей переломали все рëбра, и осколки костей пронзили лёгкие вместе с сердцем. — Ты была моей восьмой попыткой. Жаль, я думал, что на этот раз достиг успеха. В меру эмоций, сохранилась и любовь к людям, и верность ко мне. У первой такого не было. Она была чересчур чувственной, ей не потребовалось много времени, чтобы нарушить мой запрет и сбежать к Дешрету. Потому просуществовала она недолго. — Первой? — Нахида отчаянно пыталась разобраться в происходящем. — Значит уже тогда я была… Точнее, не я, а… Архонты, я запуталась. — зрачки-клеверы обратились тоской. — Где тогда я настоящая? Та, что была до твоего вмешательства? До того, как ты начал уничтожать мою личность. — До моего вмешательства? — Данталион вопросительно изогнул бровь. — Ты до сих пор не вспомнила? — он наклонился вперёд, одарив Нахиду ледяным взглядом. — Кусанали, тебя «настоящей» никогда и не было. Море хлынуло из-за двери. Как?.. Как? Что он несёт?! Она хватала воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Голова невыносимо гудела, её заполняли многочисленные голоса. Тошнота подступила к горлу, разум сходил с ума, разрывался от противоречий. — Я всегда был один. С самого детства. Без семьи, друзей, родных. Я рос, увлекаясь наукой. В том было моё счастье. И отдушина. — маленький мальчик увлечённо читал книгу про редкие виды животных. Она помнила это, иногда во снах ей виделся данный образ. Данталион читал книгу, пока его маленькая сестра сидела рядом и внимательно слушала. Но сейчас она не видела никого рядом с мальчиком. Абсолютная пустота, бедная обстановка комнаты, ребёнок и книга. Нахиды там не оказалось. — Я вырос, стал активно заниматься наукой, но жизнь посмеялась надо мной, наградив смертельной болезнью. — кровавый кашель, чешуйки по всему телу. Нет шанса на спасение. — Но я продолжал работать, потому что это всё, что имело для меня смысл. — стол, записи, брат, склонившийся над ними, а позади была девочка, заглядывающая через плечо. Нахиде знакома эта картина. Но теперь здесь не было никакой девочки. Молодой учёный умер рано, не дожив даже до двадцати пяти. На смертном одре он всё думал о том, что не успел, что ему так и не удалось постигнуть тайну этого мира. А ещё в душе, в той оледеневшей душе, в которой не было места для привязанности и простого людского счастья, поселилась тоска. И Нахида поняла, что за одиночество вечно всплывало в её памяти. Оно принадлежало не ей. А брату. Он думал о том, что хотел бы узнать гораздо больше. И быть в этот раз не один. Желание превратило его в Арелима. И поначалу его устраивало такое положение, но одиночество никуда не пропало. Никто не мог понять его, абсолютно никто. И ему пришла в голову безумная идея — самому создать того, кто будет готов остаться рядом с ним навечно. Но для Арелима подобное невозможно. Тогда нужно стать Архонтом, верно? Он решился на безрассудный шаг, как только получил необходимый ему пост и силу — отколоть часть своей души, позволить ей развиться в полноценную личность. Чтобы всё это сработало, он также отдал половину своего желания — ту часть, что отвечала за жажду быть с кем-то. Можно сказать, он создал Архонта своими руками, дал искусственное тело, частично смешанное с кровью демона, что отразилось в зрачках Кусанали. Его ошибка состояла в том, что вместе с частью души ушла и вся его человечность, вместе с желанием — тяга к совместному существованию. Ему и до этого не импонировали люди, теперь же Данталион стал презирать их. Вот почему ему была нужна Кусанали — та, что забрала все его эмоции. Людям нужен Архонт, Данталиону — кто-то заслуживающий доверия. И это невинное желание обратилось первородным грехом. Повредив свою душу, он лишил себя возможности наслаждаться обществом кого-то, он возненавидел это. У него не появилось ни малейшей любви к Кусанали, потому что более в нём не было этой потребности. Отныне его волновала лишь работа и то, чтобы Кусанали беспрекословно слушалась его, не мешалась под ногами. — Ты часть меня, Кусанали. — слова доносились, как сквозь вату. — Ты никогда не была человеком. — наверное, Венти ощущал такую же боль, когда она сообщила ему схожую новость. — Но это не то, о чём стоит переживать. — он лгал ей на протяжении всей жизни. Манипулировал, пользовался, а потом избавлялся за ненадобностью, заменял новой копией. Хоть он и отказывался называть это убийством, Нахида была иного мнения. — Когда перемещения закончится, ты, вероятно, снова забудешь обо всём и продолжишь жить дальше. — Это уже буду не я. — в отчаянии пролепетала Нахида с дрожью в голосе. Данталион, раскладывающий всё необходимое на небольшом столике между кушеток, пожал плечами. — Возможно. — он рассуждал обо всём спокойно, как будто вёл разговор о погоде. Нахиде стало тошно от сравнения. — Будет немного больно. — предупредил он, прокрутив меж пальцев скальпель. — Но недолго. — она никогда не была частью этого мира. Чужая, брошенная, ненужная даже своему создателю, слабое создание, которое по сути и Архонтом не являлось. Чужеродный объект. — Пожалуйста, брат, одумайся! — она предприняла последнюю попытку достучаться до него. А могла ли Нахида вообще называть его «братом»? — Ещё не поздно всё исправить. Давай обсудим! — она плакала навзрыд, срывая связки, силилась пошевелиться, но безуспешно. Данталион перерезал сухожилия и мышцы, очень чётко зная, как обездвижить Нахиду. — Я для тебя совсем ничего не значу? — она до последнего отрицала это, даже когда факты стали очевидны. Данталион приподнял голову Нахиды, зафиксировал в одном положении. — Я не способен на сочувствие, сострадание, сопереживание. — лезвие ровно напротив зрачка-клевера, который испуганно сузился. — Я отринул всё вместе с человечностью. — душераздирающий крик сотряс пространство, скальпель вошёл в глазное яблоко. — Спокойной ночи, Кусанали. Увидимся завтра. Вечная тьма. Сколько прошло времени? Что вообще есть «время»? Данталион нёс безжизненное тело, в котором уже не было души, но остатки сознания ещё не угасли до конца. Одного глаза не было, во втором же не промелькнуло ни грамма осознанности. Кто она? Что она? Где и зачем? Ни единого ответа. Ни имени, ни знаний, ни воспоминаний. Тёмная комната, куда не проникали лучи солнца. Весь пол усыпан цветами, лозами, всевозможными проявлениями Дендро. Данталион положил неестественно лёгкое тело. Кто она? Кем была? Кто сейчас смотрит на неё столь бесчувственно? В комнате темно. Данталион вышел прочь, прикрывая за собой дверь, лишив последнего источника света. В комнате темно, слышился запах цветов. Веки сомкнулись под тяжестью прожитых лет, бесконечной ночи. Жизнь покинула израненное тело. Запах цветов усилился. Бутоны распустились на коже Нахиды. Скарамучча зажал голову руками, уставившись на неспокойное море. Тревога не отпускала его, он чувствовал, что что-то не так, хотелось немедленно сорваться в Академию, чтобы убедиться, что с Нахидой всё в порядке. Данталион же не мог ей навредить, верно? Конечно нет, она его сестра. Кадзуха не старался успокоить его, потому что в том не было смысла. Он молчаливо стоял рядом, выказывая необходимую поддержку. Неподалёку разместились Сяо и Венти. Первый занимался починкой одежды с помощью печатей, благо повреждений не так много, преимущественно рукав, второй упëрся локтями в борт корабля и глядел в пустоту, будто желая выпрыгнуть. Каждый раз всё заканчивалось трагедией. Ничего не выходило. Венти апатично рассматривал повязку на своей ладони. Занималась заря, окрашивая море в кровавые оттенки. Бесконечно долгая ночь кончилась, но то не принесло облегчения. Слаб. Ужасно слаб. Окружающие страдали по его вине, и Венти ничего не мог поделать. «Сними печать.» — снова и снова звучало в ушах. Венти сжал кулак, отчего рана тут же открылась, бинты напитались свежей кровью, слившись по цвету с багряным рассветом. Нахида… В порядке ли она? Кровь капнула на деревянный борт. Удалось ли Тигнари встретиться с Сайно? Капля за каплей, образовывалось пятно. Как там Кавех? Не сильно ли он расстроился его внезапным отъездом? Дерево жадно впитывало кровь, будто голодный зверь. — Да хранит вас ветер. — с придыханием пробормотал он. И сам не понял, что сказал это на том же языке, что и Третья, языке узоров и сложного для слуха звучания. На языке, которого он не мог знать. Запах гор, свежесть росы по утру. Чжун Ли наслаждался возможностью понаблюдать за рассветным солнцем, окрашивающим порт в яркие цвета. Вся гавань оживала в преддверии праздника, украшения виднелись на каждом шагу, заполняли улицы, предвкушение торжества укреплялось в сердцах людей. Наблюдая с вершины горы за пробуждением города, Моракс погружался в воспоминания. До слуха доносилось тихое сопение, Аякс уснул, не дождавшись зари. Он свернулся калачиком на траве, став похожим на беззащитного ребёнка, прижал руки к груди, медные волосы разгорались пламенем в лучах солнца. Пожалуй, только рядом с Чжун Ли он мог спать так спокойно, дома ему ничего подобного не удавалось. Моракс слушал шёпот ветра, доносящий отдалённый вой моря. И ждал возвращения блудного корабля.