Дорога домой

Траурное молчание под рокот горных вершин. Ху Тао обнимала себя обеими руками, словно в этот тёплый солнечный день она действительно замёрзла. Сезон увядания давным-давно покинул Ли Юэ, деревья вновь надели яркие лиственные шапки, тёплый ветер нырял под одежду, ластился к коже. Но Ху Тао было холодно, даже гуляющее по венам пламя не согревало, не боролось с внутренним обморожением, вызванным встречей с Гань Юй. Она снова стала той слабой девочкой, напуганной и бессильной перед выпадами злорадной жизни. Считала ли она себя виноватой в случившейся много лет назад трагедии Гань Юй, в том, что её поймали? Абсолютно верно. Она позволила ей уйти, не остановила, не уберегла, не задержала. Впрочем, было бы лучше, если бы Гань Юй осталась с ней? Что тогда бы ждало её бедную матушку, попавшую в руки алчных людей? Ху Тао чувствовала ответственность за ту боль, что пришлось испытать её подруге. Гань Юй не винила Ху Тао, но легче почему-то не становилось. Ведь она ни чем не могла помочь. — Значит, она столкнулась с жадностью людей до Божественных сил и потому возненавидела Глаза Бога? — скорее сам для себя переспросил Венти, после того, как услышал историю Гань Юй. Они достаточно оторвались, да и преследовать их похоже не собирались, поэтому было решено остановиться и передохнуть. Тогда-то Венти посвятили в давнюю историю троих неразлучных друзей. Могло показаться странным, но он предполагал, что случилось нечто подобное, хотя практически ничего не знал о Гань Юй. Ненависть не разгорается на пустом месте, должно было произойти что-то ужасное, сломавшее веру в лучшее. Любую веру. — Сначала она начала с подозрением относиться к печатям. — заговорил Сяо. Взгляд далёкий, он проживал снова и снова те события, внутри поднимались похороненные временем чувства. Нет, кому он врал? Это не то, что можно просто закопать в грудной клетке, наоборот, он не на миг не забывал того отчаяния, того страха, что испытал тогда. — На тот момент ещё не существовало Глаз Бога, поэтому её ненависть разрасталась именно к печатям. — это немного рассорило Сяо и Гань Юй. Потому что он был в восторге от силы шаманского рода, хотел как можно скорее научиться печатям, рвался к знаниям. И травмированный разум Гань Юй порой начинал сравнивать Сяо с теми, кто похитил её и её мать, кто пытал их, с животным рвением стремясь узнать всё о тайном искусстве. Гань Юй старалась гнать подобные мысли прочь, она раз за разом напоминала себе, что перед ней не кто-то там, а Сяо — её друг, старший брат. Тот, между прочим, относился с пониманием к злобе Гань Юй, к внезапно вырывающимся грубым словам, призывал Ху Тао поступать так же, не вступать в конфликт, ведь Гань Юй прошла через настоящий кошмар наяву. Она не виновата в том, что теперь в знакомых лицах ей чудились враги. Один раз столкнувшись с вопиющей жестокостью, Гань Юй уверилась в ничтожности людского желания получить в свои руки то, что им не принадлежит - разрушительную силу Богов, развращающую слабые умы. И глядя на рвение Сяо освоить границы земного и неземного, она боялась однажды увидеть в золотых глазах тот же лихорадочный блеск, что был у её мучителей. Разумом она осознавала, что Сяо никогда не станет таким, как они, но… Она была ребёнком. Простым чадом с разбитыми мечтами, маленькой травмированной девочкой, рана на сердце которой не затянется и через тысячи лет. Вот кем была Гань Юй, вот почему Сяо не обижался на неё. Он старался понять. — Когда пал наш клан, наступили самые страшные года моей жизни. — призналась Ху Тао с горечью. Пальцы впились в предплечья, точно останутся следы от ногтей. — Сяо, ты рассказывал ему? — тот покачал головой, некомфортно повëл плечом от пристального внимания Венти. — Во время нападения на деревню Гань Юй не было там. Она ушла с Властелином камня раньше, чем случилась бойня, мы же с Сяо встретили всю ту кровавую бойню лицом к лицу. Я была на грани жизни и смерти, когда Властелин камня вернулся вместе с Гань Юй и обнаружил уже истреблëнный клан. А Сяо… Пропал. — Подожди. — прервал её Сяо, выставив ладонь вперёд. Ху Тао устало взглянула на него. — Неужели он не заслуживает знать? — ироничная полуулыбка тронула её губы. Она переключилась на шаманскую речь. — Тот, кто носит это имя? — Заслуживает. — Венти встретился с ним взглядом, стараясь вложить в него всё, что думал: он не обидится, если Сяо не раскроет ему что-то личное. Хотя, конечно, ему хотелось бы знать о нём всё. — Чуть позже. — видно, как встреча с Гань Юй подкосила и его, и Ху Тао. Они даже слова в предложения с трудом собирали, всё словно в тумане. И рассудок, и взор. — Это не моё дело. — в итоге заключила Ху Тао, вернувшись к языку Тейвата. Но по её лицу очевидно, что ей не слишком нравилось молчание Сяо. Она относилась к Венти неожиданно тепло, это было заметно ещё в прошлый их визит. Что-то до невообразимого родное проскальзывало между ними, как если бы они были знакомы всю жизнь. — В любом случае я подводила к другому. Пока Сяо не было рядом, а наша семья была разрушена, и я справлялась с демонической кровью, Гань Юй приходилось не легче. Почему демоны напали на нас? Из-за печатей. Им не нравилось, что смертные получили в свои руки силу, потенциал которой безграничен. А затем… Начался хаос. Таинство печатей вышло за пределы клана шаманов вместе со свитками, множеством записей, которые разворовали люди. В то время появилось крайне много сигилов, все стремились урвать свой кусок. Я поняла, почему Гань Юй так опасалась печатей, когда увидела всё это своими глазами. — Венти сообразил, куда она клонила. Жажда силы превращала людей в сброд, в диких зверей, впивающихся друг другу в глотки. Венти не знал об этом, вероятно, он тогда был ещё слишком юн и всё время проводил в Мондштадте, где пытался найти себе место. А мир постепенно тонул в хаосе, особенно Ли Юэ, где появилось больше всего сигилов. — А затем Небесный порядок внёс запрет на использование печатей стихий. — так постепенно хаос стихал, интерес к искусству печатей пропал, потому как самое главное, элементы Богов, оказались неподвластны людям. Остальные печати не шибко волновали смертных, не будоражили, как власть над стихиями. По мнению Венти, люди действительно не осознавали весь потенциал древнего таинства, не одни лишь стихии делали печати уникальным творением. — Многие свитки шаманов были уничтожены, ведь от них более не было никакого толку. Так слово «сигил» кануло в лету, печати оказались забыты, а этот эпизод был практически стёрт из истории за давностью лет. Но по-своему отразился на каждом из нас, его влияние неоспоримо, к сожалению. Особенно пострадала Гань Юй. Она окончательно уверилась в верности своих убеждений — люди не должны получить силу Богов, ни в коем случае. И всё снова пошло под откос с бедствием в Каэнри’ах, после которого Тейват заполонили Глаза Бога. — Как насчёт того, чтобы пойти со мной в Заоблачный предел? — неожиданно предложила Ху Тао, обозначая, что не намерена дальше обсуждать это. — Там сейчас многолюдно. — прозрачно намекнула она. Вдруг что-то вспомнила, вся подобралась. — Венти, ты знаешь, что произошло с моим телом? — она имел в виду слияние с элементом, очевидно. — Шэнь Хэ столкнулась с тем же. — а вот это уже интересно. Асмодей говорила, что Апостолов на данный момент семь. Получается, Ху Тао, Аято, Горо, Тигнари, Кавех, Сайно, а седьмым, вероятно, была Шэнь Хэ. Но что на счёт Ëимии? — Властелин камня не смог объяснить наше состояние, но сказал, что, возможно, ты что-то знаешь. — сначала пришло удивление. С чего бы Моракс так решил? Потом возникла догадка, что, скорее всего, он полагался на более тонкое восприятие мира Венти. — У меня есть кое-какая информация, но лучше всё рассказать в присутствии Шэнь Хэ. — логичный довод, возражений не последовало. Было решено отправиться в пристанище адептов. Скарамучча относился к Ли Юэ с неприязнью. Но не потому, что ему не нравились местные порядки — откровенно, ему вообще не один регион Тейвата не нравился, может, только в Сумеру было что-то особенное. Или кто-то. Инадзума принесла ему чересчур много боли, владения Вельзевул отзывались мерзким привкусом во рту. Снежная не вызывала ничего, кроме тяжести на плечах, желания отвернуться и не видеть земли, покрытые льдом. К остальным регионам он относился безразлично. Так в чём же причина особого положения Ли Юэ в его личном рейтинге? Всё просто. Здесь вечно ошивался его коллега. Скарамучча застыл в дверном проёме, глаз сковал нервный тик. Сходил, называется, в банк. На него шокировано уставилось одно рыжее недоразумение, до этого разговаривающее о чём-то с сотрудниками. Никто из них не ожидал такого внезапного столкновения. Аякс недавно получил известие от Царицы, что Шестой номер Фатуи отныне свободен, и разразился грубой бранью на всю улицу, не стеснялся в выражениях настолько, что Чжун Ли пришлось закрыть ему рот ладонью, дабы прохожие перестали на них коситься. И вот они встретились в непредсказуемых условиях. Аякс не успел опомниться, как Скарамучча, брезгливо сморщившись, будто увидел что-то неприятное, развернулся и направился прочь, не желая объясняться о причинах своего ухода со службы в свободное плавание. — А ну стоять! — Аякс всучил стопку бумаг растерявшейся сотруднице банка, сорвался на бег. Его оклик предсказуемо проигнорировали. — Стой, я сказал! — он вылетел за дверь и стал свидетелем того, как Скарамучча запрыгнул на перила моста, связующего верхние этажи зданий, на мгновение оглянулся, но останавливаться не стал. Использовав Анемо, Скарамучча легко запрыгнул на крышу моста, наслаждаясь шоком на чужом лице. Он применил малую часть элемента, так что заметил его манёвр только Аякс, стоящий в непосредственной близости — буквально в метре. Скарамучча придержал шляпу рукой и исчез из поля зрения. — Чего? — Аякс глупо хлопал ресницами, пытаясь переварить происходящее. Когда этот парень успел обзавестись Глазом Бога? Тут он тряхнул головой, приняв решение не терять драгоценное время, сам забрался на перила, достал лук, который через мгновение превратился в два парных клинка, и поднялся на крышу с их помощью. Любой прохожий, подняв голову наверх, мог лицезреть, как по крышам несутся два Предвестника Фатуи, будто дети малые. Аякс кричал Скарамучче в спину самые изощрённые угрозы, тому выдержки хватило ненадолго, и ругань доносилась уже с обеих сторон. Видела бы их сейчас Царица, точно бы уши поотрывала. У них никогда не получалось решить всё мирным путём. Скарамучча спрыгнул с крыши, мягко приземлился в книжном магазине «Ванвэнь», распугав своим появлением и клиентов, и работников. Погоня его немного раззадорила, поэтому Скарамучча нарочито невинно улыбнулся людям, поправил шляпу, затем подбежал к перилам и перемахнул через них, не тратя время на спуск по лестнице. За ним ураганном пронëсся Аякс, сбивший с ног неудачно попавшуюся ему на пути девушку с книгами. Он любезно, насколько это было возможно в условиях крайней спешки, помог ей собрать выпавшие вещи, после чего вернулся к увлекательному преследованию беглеца. Скарамучча же петлял среди оживлённого потока людей, в спину ему доносились крики, но едва ли он обращал на них внимание. Он выбежал на мост, пролегающий над водой, который соединял две части города. Вдруг он обернулся, почувствовав чьë-то приближение. Аякс всё-таки смог его нагнать, изменив траекторию передвижения и скрывшись в толпе. Вот только он не ожидал, что Скарамучча так резко затормозит, по инерции влетел в него всем корпусом, отчего оба направились навстречу воде, не устояв на ногах. Раздался синхронный вскрик на одинаково высокой ноте. Но падения не случилось. Кто-то схватил Аякса за ворот, потянул назад, возвращая точку опоры. Скарамуччу тоже не забыли, втянули обратно на мост за руку. — Воля Небес, я же говорил, что здесь давно пора установить перила повыше. — голос Чжун Ли невозможно было не узнать. Аякс просиял, как один из многочисленных фонарей, заполонивших Ли Юэ в преддверии праздника. Реакция была настолько очевидной, что Скарамучча скривился от вида его довольного лица. — Вот уже первые жертвы. — он поправил ворот Аякса, за который потянул, чтобы спасти его от падения. Сделал это так естественно, будто постоянно тем и занимался, что следил за внешним видом Одиннадцатого Предвестника Фатуи. — Они жертвы собственной дурости, а не моста. — не согласилась Кэ Цин, разжимая хватку на запястье Скарамуччи. Она с невиданной лёгкостью удержала его. Сколько же силы скрывалось в её руках? — Что вы устроили? Весь порт переполошили. — Он меня преследовал. — Скарамучча невозмутимо сбросил всю вину на другого, бесстыдно тыкнув пальцем в, по его мнению, виновника. — Так зачем ты убегал?! — искренне возмутился Аякс, теряя терпение. — Я хотел с тобой поговорить! — А я с тобой нет. — шипение сквозь стиснутые зубы. Кэ Цин переглянулась с Мораксом, махнула рукой, мол, она в этом участвовать не собиралась. Она вообще пришла сказать, что передала Гань Юй намерение Моракса встретиться и поговорить, также сообщила и о её негативном настрое. Теперь она намеревалась пойти навестить свою бывшую подопечную и нормально поесть впервые за последние два дня. Потому Кэ Цин оставила их разбираться со всем самостоятельно. — Как там Сяо и Венти? — спокойно поинтересовался Чжун Ли. Неподдельное удивление Скарамуччи вынудило перейти к пояснению. — У нас свои способы связи. — коротко бросил он. Сообщение от Венти он получил вместе со стрелой, как и обычно, когда те ещё были на пути в Ли Юэ. Так что об их прибытии Моракс не мог не знать. Разве что он не удосужился сообщить о новостях Аяксу, вернее о самом важном для него — что в Ли Юэ скоро окажется и Скарамучча. Было интересно увидеть его реакцию от встречи. — Вот у них и надо спрашивать, как они. — хмыкнул Скарамучча. Скорее бы уже уйти отсюда, он всего-навсего хотел сходить в банк, каким образом всё обернулось так? Он двинулся в сторону, собираясь обогнуть Аякса и уйти, но ему не позволили, схватив за локоть. — Отпусти. — убийственный взгляд. Аякс ответил зеркальным отражением, иногда Предвестники Фатуи начинали пугать даже Моракса, впрочем, тот слишком хорошо знал Аякса, чтобы действительно начать беспокоиться. — Вечно липнешь ко мне, как банный лист. — тактика оттолкнуть от себя надоедливого Аякса никогда не работала. Ни разу. У него будто был иммунитет ко всем колким высказываниям. — Что ты хочешь услышать? Исповедь? Меня больше ничего не держит в Снежной, вот и всё. — вырвался из цепкой хватки, пошёл вдоль по улице, не оборачиваясь. Аякс беспомощно смотрел ему вслед. Между ними и раньше была огромная пропасть, теперь же она разрослась до невероятных масштабов, ведь отныне их ничего не связывало. Скарамучча быстро скрылся в толпе, он всегда умел эффектно исчезать, буквально растворяться в воздухе. Аякс заторможено перевёл взгляд на всё ещё вытянутую руку, которой попытался остановить Скарамуччу. И зачем он вообще пытался? Какое ему дело? Они чужие друг другу, не друзья, не товарищи, не приятели. Никто. Лишь бывшие коллеги, что несли одну службу. У них разные взгляды, цели, мнения. Связующая нить между ними была настолько тонкой, что о её существовании достоверно знала только Царица. Порой Аякс становился слишком наивным. И жадным. — Я не умею находить подход к людям, да? — непонятно обращался он к Чжун Ли или к самому себе. Голос звучал непривычно тихо. — Не могу донести им свои настоящие чувства. — потому что и сам зачастую он их не понимал. Доказательство его несостоятельности как части общества лежали на поверхности. Взять хотя бы натянутые отношения с домашними, от которых приходилось бежать, как от огня. Он любил их, как и подобало, но находится долго в родных стенах невозможно, всё там давило на него, вкрадчиво напоминало, что он уже не тот ребёнок, что мама жаждет увидеть того самого мальчишку, коим он был до падения в Бездну, но этому не бывать. Ребёнок в нём, в том нежном значении непосредственности и любви к окружающему миру, умер там, в глубинах тьмы, был разорван монстрами на части. Но никто из его семьи не смирился с утратой, он слышал рыдания матери по ночам, успокаивающий шёпот отца. Каждый его приезд домой сопровождался двоякими ощущениями: как родители, они вроде были рады видеть его, но некое напряжение не покидало дом. Поэтому Аякс бежал оттуда, куда глаза глядят. И так очутился в Ли Юэ, где столкнулся с новой бедой на свою больную голову — поистине детским интересом к Гео Архонту. Он сначала не решался назвать это даже влюблённостью, уж больно странно, однако это точно её зачатки. Первые искры будущего пылающего костра. Предчувствие любви. Смотря на Чжун Ли, он понимал, что пропал, нет, непременно пропадёт в скором времени, утонет в глубоком болоте из чувств, не разобравшись до конца в их настоящем смысле. Поездка домой дала ему возможность остудить голову и окончательно увериться в бредовости ситуации. Как говорили классики: он поплыл. Нет, натурально утонул. Ушёл под толщу воды с головой и не всплыл, задыхался, барахтался, боролся с неизбежностью. А потом отпустил, смирился и принял, что он клинический идиот, влюбившийся в Божество. Что могло быть лучше? Только то, что это самое Божество воспринимало его, как ребёнка. И не то чтобы заблуждалось, на фоне Чжун Ли он правда выглядел младенцем, однако разве от этого проще? Когда он ужом вьётся вокруг, а всё что получает в свой адрес — снисходительный взгляд. Уморительно, должно быть, смотрелись со стороны их отношения. Не для всех, Сяо вечно кривился, стоило Аяксу начать свои порой глупые попытки привлечь внимание. Вспомнились и слова Царицы о неразумности его выбора, о том, что он сам себе на горло наступал. Аякс не был бы собой, если бы прислушался к ней. Он самостоятельно набьёт все шишки, споткнëтся сотню раз на одном и том же участке дороге, а потом в довершение всего полетит со скалы головой вниз. — Не вини себя. — порой он чувствовал себя таким уязвимым в компании Чжун Ли. Хотелось уткнуться лицом в его плечо и спрятаться от окружающего мира, сказать, как он устал, что нет желания что-либо делать. И вообще пойти бы утопиться с горя. Скажет он это обязательно с усмешкой, чтобы Чжун Ли списал всё на шутку, хотя на самом деле… Нервы сдавали нешуточно. — Он тоже обладает непростым характером, дело не только в тебе. Не взваливай весь груз на себя. — обнять и скрыться. Но Аякс стоял на месте, не шелохнувшись. Чжун Ли не избегал его прикосновений, однако и инициатором выступал крайне редко, отчего Аякс начинал опасаться, что становился слишком назойливым, что мог надоесть ему. — Ты меня не слушаешь. — не спрашивал, а утверждал. Аякс крупно вздрогнул, когда руки в перчатках обхватили его подбородок, заставив посмотреть чётко в пылающий на заре янтарь, захвативший глаза Моракса. — Слушаю. — возразил Аякс, позволив наглой ухмылке отразиться на лице. Знал бы Чжун Ли, что делал с ним. Или он знал, но тактично делал вид, что ничего не понимает? Тогда ситуация ещё хуже, чем он предполагал. Как мерзко. Он скакал вокруг чуть ли не с табличкой «Заметь меня!» До какой же крайности он докатился. — А вот господин Чжун Ли порой пропускает мои слова мимо ушей. — он бесстрашно подался навстречу, но его удержали на месте. Аякс ощутил непередаваемое разочарование. Он же видел, да? Все его неразумные потуги, чувства, нескрываемые совершенно. — Или делает вид, что не слышит. — пальцы сжались на запястье Чжун Ли, отстранили. Ему нравились прикосновения, но не в таком контексте. — Господин Чжун Ли понимает, о чëм я говорю? — забавно, что чтобы сорваться на откровения ему понадобилось так немного, всего небольшой толчок от встречи. И он уже не способен остановиться. — Не совсем. — Аякс улыбнулся предсказуемости ответа. За дурака его держит? Впрочем, не далеко от истины. Бесцеремонно нарушив личное пространство, Аякс склонился к чужому уху и прошептал: — Я люблю вас. — небольшая пауза, необходимая скорее самому Аяксу, чтобы прийти в норму от осознания, что он только что выдал. — И вам это хорошо известно. — он отодвинулся, вернув приличную дистанцию. Дожидаться реакции было выше его сил, поэтому чтобы сохранить лицо, Аякс поспешил удалиться куда-то вслед за Скарамуччей, с которым планировал продолжить разговор, вернее, попытаться его начать. Чжун Ли смотрел ему вслед, потирая переносицу. Вот ведь головная боль, надо же ляпнуть такое. Конечно, он обо всём знал, только слепой и глухой не догадался бы о чувствах Аякса. Но как прикажете ему на это реагировать? Они не в том положении, чтобы поддаваться подобным привязанностям. Потому что для них обоих это выйдет боком. Давно в Заоблачном пределе не было так оживлённо. Хранитель облаков определённо скучала по шуму, не стихающим разговорам, смеху и крику. Это напоминало о прошлом, о самых счастливых годах, пускай весь Тейват и пылал знаменем войны. Но тогда они были все вместе. Яксы, Гуй Чжун, Аждаха, Властелин камня, Ху Тао и Гань Юй. А затем в её жизни появилась Шэнь Хэ. Заоблачный предел погрузился в молчание с чередой смертей и несчастий. И вот, наконец, он снова ожил. Шэнь Хэ улыбалась как никогда ярче, Крио сверкал в её глазах. К ним приходил Чун Юнь, которого Хранитель облаков любила по-особенному, этот ребёнок был для неё такой же семьёй, как и Яксы в своё время. Сейчас же в Заоблачном пределе собралось много народу, вернее сказать, помимо её ученицы и Чун Юня тут также гостили Ху Тао с Син Цю. Поэтому в доме стоял постоянный шум, от которого порой начинала болеть голова, но жаловаться Хранитель облаков не бралась. Уж лучше пусть властвует счастливый хаос, чем тоскливый покой. — Я так понимаю, Чун Юнь с нами на праздник не останется. — проворчала Хранитель облаков, обращаясь к Шэнь Хэ. Поодаль объект их беседы что-то бурно обсуждал с Син Цю как раз по поводу Фестиваля морских фонарей в Каменном лесу Гуюнь, где ребята планировали его провести. — Первый фестиваль после того, как вы воссоединились, а он уходит. — она упрямо говорила «вы воссоединились», хотя сама была не меньше Шэнь Хэ рада возвращению Чун Юня. Упрямство играло злую шутку с адептом, однако побороть его не так просто, когда оно уже вошло в необходимую привычку, манеру поведения и способ выживания. — Учитель, мне достаточно знать, что он в порядке. — с улыбкой ответила Шэнь Хэ, на что получила лишь фырканье. Тем не менее, улыбка дрогнула, стоило заметить, как Син Цю, словно невзначай, положил руку поверх ладони Чун Юня, парные кольца сверкнули, будто насмехаясь. Кружка с холодным чаем на травах треснула под давлением пальцев Шэнь Хэ. Молодой Глава Фэйюнь покосился в её сторону, уловив прожигающий взгляд на себе, невинно улыбнулся обожаемой тëтушке, а руку убрать и не подумал. — Он меня провоцирует? — сквозь зубы процедила Шэнь Хэ, усилием воли удержав кривую улыбку на губах. Когда здесь была Ху Тао, то становилось проще, она разбавляла атмосферу одним своим присутствием. Как назло она отправилась в порт по какому-то делу, связанному с Фэйюнь, и до сих пор не вернулась, хотя уже прошло предостаточно времени. — Ты сама дала добро. — пожурила её Хранитель облаков. Не то чтобы ей нравилось, что их дорогой Чун Юня выбрал кого-то вроде Син Цю — хитрого и чрезвычайно раздражающего — но раз уж решили, то вмешиваться нельзя. — Терпи, дорогая. — учитель была в своей человеческой форме, которую принимала всё чаще из-за присутствия гостей в их доме, коим было гораздо проще воспринимать именно такой вид, нежели говорящей птицы. Она заботливо похлопала Шэнь Хэ по спине. — Главное, что он счастлив. Она согласна. Просто непривычно. Отпускать от себя ребёнка, которого растила с малых лет, непросто. Син Цю не плох, она довольно предвзято к нему относилась, ну и особый дар парня раздражать людей не шёл на пользу их отношениям. Однако он очень любил Чун Юня, это очевидно, он никогда не навредит ему, не обидит. Поэтому Шэнь Хэ могла быть спокойна за племянника. Тяжело принять, что её мальчик вырос. Если бы с ней была Е Лань… Е Лань. Мысли о ней неизменно пробуждали в сердце помимо печали что-то тёплое, мягкое. Сколько раз они отмечали Праздник морских фонарей вместе? Не перечесть. Свет огней, смех и лёгкий аромат вина. Счастье, разделённое на двоих. Время идёт, раны затягиваются, но рубец не исчезнет. След того, что она любила когда-то. След, оставленный гибелью её личного смысла. Смысла всего. Иногда взгляд Шэнь Хэ падал на сверкающей синевой браслет на руке Син Цю, тот, что принадлежал Е Лань, и она пропадала в собственных мыслях. Адепт пообещала себе жить дальше, потому что Чун Юнь был здесь, ради него она готова на всё. Но тоска по Е Лань не покидала её, выкручивала рëбра до жуткого хруста. Любить порой так сложно. Это ли не причина оставить мальчишек в покое, наедине со своими чувствами? — Если хочешь, ты можешь пойти с ними, Шэнь Хэ. — осторожно начала учитель, видя, что адепт ушла глубоко в себя. — Проведи этот праздник так, как считаешь нужным. Ты меня не обидишь, не надо бояться. — она неопределённо пожала плечами, буркнув, что подумает. Хранитель облаков не стала на неё давить и закрыла тему. Досталась же ей участь. А ведь была и ещё одна проблемная ученица, с которой всё никак не выходит поговорить. Гань Юй чуть не убила Шэнь Хэ. Но она не завершила начатое по непонятным причинам. И, со слов Шэнь Хэ, она отреагировала странно на применение Забытого таинства, будто бы не хотела, чтобы младшая соученица рассталась с жизнью. Значит, осталось в ней ещё что-то человеческое? Осталась привязанность? Ответа не было. Потому что Гань Юй спряталась за бумажной работой в Цисин и не желала ни с кем контактировать, хотя Властелин камня не раз пытался с ней поговорить, как и Хранитель облаков. Шэнь Хэ пока не решалась предложить обсуждение, желание было, как и некое предчувствие, что ещё не время, нужно немного подождать. Или, скорее, переждать. Ху Тао же вообще ни с кем не делилась своими доводами на этот счёт, прячась за отстранённостью в уголках глаз. Вдруг входная дверь распахнулась. Первой влетела Ху Тао, а за ней совершенно неожиданные личности. Хранитель облаков вскочила на ноги, едва не опрокинув всю посуду на столе. Она не справилась с широкой улыбкой, что сама распустилась мягким цветком на губах. Одному гостю она была не столь рада, но с его присутствием пришлось смириться ещё давно. Поэтому настроение её практически не пошатнулось. Она раскинула руки в стороны, слова задели струны души: — С возвращением. Сяо глянул на Ху Тао, почувствовал распространяющееся внутри тепло от кончиков волос до самых пят. Каждому нужно знать, что ему есть куда возвращаться. Каждый должен услышать эти слова хоть раз. Венти незаметно закусил щёку. Возвращение, получается? К нему это тоже относилось? Он дрогнул, почувствовав, как его с двух сторон потянули за руки, практически втащив через порог в дом. Сяо и Ху Тао не позволили ему стоять в дверях, не дали утонуть в сомнениях. Они оба понимающе хмыкнули, да так синхронно, что не оставалось сомнений в их родстве, после чего выставили Венти чуть вперёд, мягко подтолкнули в спину, призывая двигаться. Хранитель облаков закатила глаза на их представление. — Не теряйся, Барбатос, ты слишком полюбился всем вокруг, чтобы я могла без последствий тебя выгнать. — она говорила чистую правду, судя по тому, как просияла Шэнь Хэ, увидев Венти, да и сидящее в углу комнаты Син Цю с Чун Юнем относились к нему довольно положительно. Говорить про дуэт брата и сестры, стоящих позади, и вовсе нечего. — Присаживайтесь, что как не родные? — в своей обыкновенно грубоватой манере бросила Хранитель облаков, непонятно, то ли к столу пригласила, то ли, напротив, прогнала. Венти помнил, как после длительного путешествия вокруг всего Тейвата шагнул впервые за долгое время на территорию Ли Юэ, у границы его встретила Гуй Чжун. Она сказала ему заветное «с возвращением», придав этой фразе особое значение в восприятии Анемо Архонта. На четыре вздох, на семь задержать дыхание, на восемь выдох. Возможно, он просто сам себе внушил, что это работает, но он почувствовал, как дрожь утихает. Ему нечего опасаться. Нет причин нервничать. Он вернулся.