Дорога домой

Венти вышел на улицу, тихонько прикрыв за собой дверь, на мгновение прижался к ней спиной, медленно выпустил воздух из лёгких. Заоблачный предел тихо приветствовал своего гостя, безрадостно, но с терпимостью, смирением вековых горных вершин и зовом вечно одинокого ветра, гуляющего между ними. Пальцы рук чуть подрагивали, скребли по деревянной поверхности двери, прочерчивая незримые узоры, оставляя невидимые следы. Тоскливое очарование вечера ложилось на плечи тонким покрывалом, что не грело, но успокаивало, вытягивало струны души, дабы потом ослабить напряжение, отпустить, позволить свободно выдохнуть, успокоиться, насладиться прохладой и свежестью, втянуть носом чистый воздух, напитать его живительной силой каждую клеточку тела, и это лекарство от тревог, этот успокоительный аромат мог стать отравой в тот момент, когда человек неосознанно втянет его чуть больше необходимого, заполнит лёгкие этим страшным ядом. Он пропадёт, станет рабом тоски и будет рад такой участи, рад до бесшумного плача, он не справится со слезами, с чистым проявлением боли души, зайдётся безмолвными рыданиями. Уязвимый, слабый, жалкий. Такой настоящий. Активация ключа Вельзевул свидетельствовала о пробуждении очередного Апостола, и почему-то Венти догадывался, кто это мог быть, один обладатель Электро элемента встретился ему недавно, хотя, чисто в теории, он вовсе не обязан знать этого Апостола, им мог быть кто угодно, но что-то подсказывало, что это именно Бэй Доу. Хорошо бы всё проверить, но пока возможности не представлялось. Завтра они должны встретиться с Мораксом, правда Сяо о том не знал, будет ему сюрприз. Венти связался с Гео Архонтом ещё до их прибытия в Ли Юэ, пока они были на корабле. Сяо уснул, поэтому не увидел, как разгорелась синевой выпущенная из лука стрела, устремилась вдаль, чётко зная направление. В общем, сначала им нужно разобраться со своими делами, а затем уже отправиться в Каменный лес Гуюнь, вот только как бы Кадзуха не начал волноваться из-за их долгого отсутствия. Сходили к лекарю и пропали с концами, вопросы, определённо, имелись. Попросить Син Цю отправить кого-нибудь туда? Заодно узнали бы о состоянии Бэй Доу. Венти оттолкнулся от двери, завернул за угол дома, где тут же обнаружил Сяо и Ху Тао, выглядели они мрачно и подавлено. Разговоров не было слышно, вероятно, они уже обсудили всё, что только возможно, так как ушли на улицу несколько часов назад. Впрочем, они же семья, им точно есть о чём поговорить. Но все их мысли будто бы были направлены не на счастливое воссоединение — пускай они и провели в разлуке не столь много, однако и преуменьшать не стоит — брат с сестрой явно пребывали в задумчивости после встречи с Гань Юй. Обняв себя руками, Ху Тао словно спряталась от мира, став при этом совершенно беззащитной, как бы парадоксально не звучало. Едва ли она сознавала, как хрупко смотрелись её чуть сведённые вперёд плечи, немного сгорбленная спина. Она опиралась плечом на плечо Сяо в непреодолимом порыве ощутить поддержку физически. Венти оставался вне зоны видимости, так как стоял сбоку от них. Он не стал отказывать себе в мягкой улыбке, что сама растянула его губы в акте непередаваемой нежности. Семейная идиллия, настолько простая, естественная, что становилось даже страшно, ведь разве может у них что-то быть нормальным, как у всех, без лишних проблем и боли? Однако не стоило забывать, что между братом и сестрой по-прежнему существовала непреодолимая пропасть, разверзнувшаяся под ногами многими годами, столетиями, тысячелетиями ранее, ввергнувшая их в необъятный хаос. Хорошо, что между ними существовали такие тихие моменты, как островки спокойствия посреди шторма. Хорошо, что они не стали друг другу чужими, что сохранили давнюю связь, невзирая на ужасы судьбы. Хорошо, что острая боль в области сердца не растолкала их слишком далеко, точно развела друг от друга, но не выстроила стену, не разделила навечно, они все еще могли вот так мирно находиться рядом в молчании или в разговорах, в улыбках или на грани слез, но они были друг у друга, даже если думали, что это неправда, что дистанция между ними непреодолима, а глубокие раны никогда не позволят им вновь стать теми, кем они когда-то были. В том была доля истины, её малая часть, что гласила: пути назад нет. И его не существовало в самом деле, они уже не вернутся к детству, не будет тех неповторимых моментов, тех детских улыбок. Но, может, появится что-то новое. Такое же светлое, важное, но другое. Может, они когда-то вновь посмеются от души, не думая о мерцающих впереди опасностях, угрозах. Это возможно. Венти не хотел им мешать, до того очаровательной показалась ему эта картина, умиротворяющей, отчего веки слипались, нагоняя желаемый сон — слишком тяжёлая ночь и столь же непростой день, беспокойные мысли рождали мигрень, пальцы зудели от мерзкого желания выгнуться под давлением нервозности до хруста в суставах. Венти тряхнул головой, развернулся, чтобы оставить ребят наедине, но неожиданно ему в спину раздалось: — Ты чего там стоишь? — Ху Тао немного приободрилась, её тон звучал вполне естественно. Она повернулась к Венти, вновь став сама собой, разве что с лёгким налëтом тоски в уголках губ. — Идём к нам. — Я вам не помешаю? — вежливо поинтересовался Венти. В ответ на это Сяо и Ху Тао скептически переглянулись. — Поговорить за жизнь мы и втроём можем. — полушутя отозвалась Ху Тао. Она незаметно пихнула Сяо локтëм, будто призывая что-то сказать, как-то поддержать её, но тот намёка не особо понял, поэтому остался молчалив. Как с ним порой сложно, они могли идеально улавливать любые движения друг друга, но порой становились совсем далёкими, с другой стороны, это нормально иногда не понимать, они же всё ещё люди, пускай один на половину, а вторая на три четверти. — Идём, идём! — подгоняла Ху Тао, зазывая к себе руками, улыбка ослепляла, смягчала осевшую в глазах печаль. Сяо закатил глаза на её излишнюю активность, но та попросту не могла этого видеть, ведь повернулась к нему спиной. Впрочем, она чересчур хорошо знала своего старшего брата, чтобы не предугадать его реакцию, ей всего-навсего было лень отвечать на это. — Кажется, я не до конца рассказала свою историю. Тебе ведь хотелось бы узнать, как я получила Глаз Бога? — конечно, Венти заимел страстную привычку собирать любую информацию по крупицам, да и просто Ху Тао ему слишком импонировала. — Это не самая приятная история, но я бы хотела ей поделиться с тобой. — она вдруг бросила взгляд через плечо на Сяо. — Тогда возможно кое-кто тоже откроется тебе чуть больше. Не сказать, что в её истории было что-то особенное. Скорее, ей всего лишь хотелось поговорить с Венти, показать, что для него она вполне открыта, что он может спросить у неё практически что угодно, что они куда ближе, чем тот полагал. Ху Тао возводила между ними мосты с завидной резвостью, с неописуемым стремлением, она тянулась к Венти и хотела, чтобы тот перестал сомневаться, шагнул навстречу. Стал частью их маленького мирка, где место было исключительно для самых близких. Обычное патрулирование местности. Ху Тао не ждала от того дня ничего особенного. У неё уже имелись планы на вечер в компании трёх городских ребят, ставших ей друзьями. А ещё через день Гань Юй обещала провести с ней совместную тренировку, Сяо тоже должен был там присутствовать. Предвкушение отдавалось в груди приятной сладостью, столько дел впереди. И каждое в радость. Ху Тао хихикнула с собственных мыслей, настроение с самого утра было прекрасным. Она раскручивала копьё в руках, будто это обычная игрушка, а не смертельное оружие, отбирающее жизни. — А это ещё что? — копьё прекратило свой танец, замерев в правой руке. Кроваво-красное лезвие как будто пылало пламенем, кончик не касался земли, остановившись в паре сантиметров. — Интересно. — пробормотала Ху Тао. Она не зря пошла на патрулирование именно сюда, в последнее время в окрестностях подозрительно возросла температура, повсюду появлялись пылающие цветы. И сейчас её нечеловеческие глаза, зрачки в которых много лет назад под воздействием крови демона приняли необыкновенную форму, уловили мрачный силуэт, движущийся по кругу без какой-либо конкретной цели, точно в безумии. Но Ху Тао знала, что перед ней не живое существо, а лишь его отголосок, остаток души, не покинувший их бренный мир. Каково жить со способностью видеть мёртвых? Ныне Ху Тао относилась к ней, как к части себя, она свыклась с присутствием смерти в непосредственной близости от неё, научилась взаимодействовать с духами, освобождать их от земных оков и бесцельного блуждания по миру. Вернее, цель у них вполне имелась, и именно исполнив волю неупокоенной души, можно даровать ей гармонию, разорвать оковы земного, позволить ей уйти. Но когда-то всё было иначе, она боялась новообретенной силы, как и собственного отражения, где виднелись чужеродные глаза, жуткие, опасные, дарованные демонической кровью. Изуродованные тела мёртвых пугали, навевали воспоминания о кончине шаманского рода, провоцировали тошноту и нескончаемые кошмары. Прошло время, прежде чем она приняла свою участь, смирилась с ней, наловчилась жить по новым правилам. Но пройти этот путь от полного отрицания к принятию было отнюдь не легко. Ху Тао осмотрелась вокруг. Поразительное скопление пылающих цветов, земля прогревалась под их влиянием, кое-где напрочь сгорела трава. Ху Тао приблизилась к духу, щëлкнула пальцами, привлекая его внимание. Она не могла коснуться их физически, как и мёртвые не способны взаимодействовать с живыми, собственно, только этот факт в своё время и успокаивал Ху Тао, когда она до ужаса боялась смерти, пока ещё та не впиталась в её плоть вместе с испачканной тьмой кровью. К счастью, неупокоенных душ не так уж много, они встречались довольно редко, что значительно приободряло — не хотелось бы после смерти стать жалкой тенью. И, насколько Ху Тао выяснила, Селестия не оставалась равнодушной к ним, поэтому рано или поздно все мёртвые обретут заслуженный покой и без её помощи, Ху Тао лишь ускоряла процесс. У всех духов есть чёткое знание, что однажды Селестия им поможет, это закладывается в их головы, как имена отпечатываются на сознании Архонтов вместе с установками Небесного порядка. Ху Тао убедилась в этом на опыте, присматривая за духом ребёнка, желание которого ей выполнить было не под силу, но мальчик всё равно обрёл свободу. Удивительно, хоть где-то Высшие приносили пользу. — Горячо. Ужасно горячо. — неразумно бормотала себе под нос мёртвая девушка. Она не прекратила хождение по кругу, словно топталась на раскалённых углях. Её кожа вся покрыта ожогами, говорила невнятно, внутренние органы тоже были подвержены огню. — Больно. — на самом деле она уже ничего не испытывала, это остаточное явление, свидетельствующее о недавней кончине. В этих окрестностях пропадали люди, похоже, девушка была одной из тех несчастных. — Что с тобой приключилось? — ласково, чтобы не спровоцировать агрессию. Мёртвые по-разному реагировали на расспросы о своей кончине, не все даже понимали, что погибли. Но эта девушка относилась к числу сознательных, она уставилась на Ху Тао пустым взглядом. — Я могу тебе чем-то помочь? — продолжила она, надеясь разговорить духа. Не столько для информации, сколько ради искреннего желания прекратить её мучения. — Уничтожь пламя. — полубезумный шёпот. Ху Тао кивнула, не настаивая на дальнейших объяснениях. Надо действовать аккуратно. — Где оно? Девушка, шатаясь, пошла в неизвестном направлении. Ху Тао принялась следовать за ней, держа копьё на готове. И не зря, на пути ей встретились шальные попрыгуньи, напитанные Пиро элементом, пылающих цветков становилось всё больше, воздух загустел, осел в лёгких тяжёлым грузом, сквозь обувь уже ощущался жар, исходящий от земли. Девушка остановилась у расщелины в земле, дожидаясь, пока Ху Тао подойдёт ближе, затем указала пальцем вниз. В лицо сразу ударил горячий пар, обжигая до стиснутых зубов в попытках сдержать вскрик. Ху Тао с трудом заставила себя открыть глаза, слизистая воспротивилась её решению, капилляры практически мгновенно лопнули, отчего и без того пугающие очи налились особенно алым цветом. — Низшая форма. — сразу распознала причину аномалии. Земные Божества делились на три ступени: Архонты, Арелимы и элементальные существа, либо же Малые Божества, кому как больше нравилось. В отличие от двух других ступеней, последние не обладали собственным элементом, они одалживали силу Архонтов. И среди элементальных существ была ещё одна группа, о которой обычно не говорят, потому что отнести её к Малым Божествам — всё равно что нанести оскорбление. Низшие или же Падшие — те, кто утратили свою личность, обратились голодными монстрами вместо благородных созданий вроде драконов, к примеру. Они теряли свою первозданную форму, обращались хищными цветками, иногда энергетическими кубами, именуемыми гипостазисами. Сейчас перед Ху Тао был как раз-таки такой случай — огромный Пиро цветок, жаждущий людской плоти. У него не осталось и капли прежнего сознания, только тяга убивать. Жестокий хищник. — Какой буйный. Одной мне тут не справиться. — Ху Тао приняла решение вернуться и сообщить обо всём остальным, чтобы совместно разработать план действий. Но внезапно из-под земли вырвались пылающие корни, утянувшие Ху Тао за ноги на дно. Крик боли, лодыжки невыносимо горели, посох Хомы врезался в ближайшую поверхность, чтобы остановить падение, удержаться наверху, но в итоге удалось лишь немного затормозить и сбить скорость, дабы не разбиться на смерть. Пиро орхидея — как условно назвала её для себя Ху Тао — потянула шаманку на себя, волоча её по полу, словно тряпичную куклу. Скула и плечо оказались безжалостно содраны, но агоническая боль в ногах была куда хуже, Ху Тао чудом удалось выкрутиться и обрубить копьём корни. Она откатилась в сторону, попыталась встать, в глазах потемнело, лодыжки прожжены до мяса. Ещё не до конца сфокусировавшийся взгляд блуждал по пространству в тщетной попытке здраво оценить ситуацию, наверху у края обрыва застыла мёртвая девушка, безучастно наблюдая за её метаниями. И тогда Ху Тао ещё раз осмотрелась вокруг. Людские обожжённые тела. Кого-то ещё можно было узнать, например, свою проводницу к источнику аномалии Ху Тао распознала сразу. Её изуродованное тело лежало у самых корней Пиро орхидеи, Низшее существо питалось ещё свежей плотью. Другие трупы пребывали в куда худшем состоянии, обугленные, сгоревшие до неузнаваемости. Земля под ногами раскалена до предела, пока орхидея тащила Ху Тао по полу, шаманка не только содрала кожу, но и заработала ожоги, ноющие от любого движения, прикосновения горячего воздуха. Зрение подводило бессовестно, от жара в глазах мелькали чёрные пятна. Стоять на одном месте долго невозможно, стопы начинали гореть, обувь не спасала, а лодыжки, в свою очередь, напоминали о своём состоянии при каждом шаге. Ху Тао принялась искать пути к отступлению. Наверх уже не забраться, поэтому она исследовала пещеру на наличие подземных ходов. Огненные корни орхидеи следовали за ней по пятам, врезались в стены, в землю, силились догнать свою добычу. У Низших не оставалось ничего, кроме древнего инстинкта охоты, они полностью лишались своей личности, сознания. Для элементальных существ естественно со временем забывать о бытности человеком, пожалуй, они вспоминали о земной жизни лишь в случае становления Архонтом, когда мирское желание превращалось в основу их существования. Но бывали случаи, когда отринув всё человеческое, элементальные существа лишали себя осознанности, тем самым превращаясь в Падших. Ху Тао нашла небольшую нишу в стене, нырнула туда, стараясь уйти от атаки, перед ней открылся небольшой пещерный коридор. Она не успела обрадоваться, понадеяться, что обнаружила выход, потому как сразу заприметила огромные каменные валуны, которые завалили проход. Вероятно, произошёл обвал по вине корней Пиро орхидеи. Кстати об этом, Ху Тао резко обернулась, на мгновение позабыв про погоню из-за растерянности, приготовилась отбиваться, но неожиданно корни замерли в метре от неё. Длины не хватало. Ху Тао устало осела на пол, благо здесь он был не очень горячий, глубоко вздохнула, густой поток воздуха обжёг внутренности. Она заполучила небольшую передышку, орхидее пришлось отступить, к счастью, передвигаться Низшее создание не могло. Так начался её персональный кошмар на ближайшие несколько суток. — Меня загнали в угол неудачные обстоятельства. — солнце давным-давно ушло за горизонт, на небосклоне не осталось ни одного цветного пятна, лишь глубокая тьма с мириадами звёзд, по которым когда-то Астарот очерчивала Венти созвездия, но увидеть их ему практически не удавалось. Они стояли втроём у одинокого горного домика, что впервые за столько лет наполнился жизнью, и погружались в историю прошлого, написанную прахом и пеплом. На лице Ху Тао не отражалось лишних эмоций, только голос один раз дрогнул на словах о безвыходности положения. Никто не перебивал её, не прерывал рассказ. Венти с невиданной жадностью ловил каждое слово, Сяо же терпеливо молчал, лишь пальцы принимались сильнее сжиматься на предплечьях сцепленных на груди рук. — Я не могла выбраться оттуда, сколько бы не рыскала вокруг, а единственный путь к отступлению был перекрыт камнями. Может, будь у меня больше сил, я бы и смогла снести завал, но жар словно пожирал остатки моего рассудка, поглощал. — она не могла долго стоять на ногах, потому как те были ранены, не могла и постоянно сидеть, ведь тело тогда бы сгорело. Ни сна, ни воды, ни еды. Обычный человек уже бы погиб, но демоническая кровь в Ху Тао решила напомнить о себе и поддерживала жизнь в ней. Но и тут радости немного, потому что в какой-то момент казалось, что уж лучше взять и умереть, чем бесконечно терпеть эти страдания. — А потом, будто насмехаясь, передо мной появился Глаз Бога. И он был того же элемента, что и Пиро орхидея. Пылающее огнём копьё устремилось к Низшему. Вариантов не было, либо сейчас она попытается сделать хоть что-то, либо погибнет здесь. Если судьба так хочет поиздеваться над ней, то она устроит достойное шоу. Пусть столкнуться огонь и пламя, пусть кажется, что её попытки победить Пиро точно такой же силой неразумны, глупы, свидетельствуют о крайности, в которую пришлось удариться, дабы сохранить себе жизнь. Пусть так, но она не намерена более поддаваться давлению судьбы. Она не умрëт здесь. Никогда и не собиралась. Пламя не может одолеть пламя? Что за чушь. В руках Ху Тао по-прежнему один из элементов Богов, наплевать на всё остальное. Посох Хомы пробил сердцевину, скрытую в пылающем венчике. Пиро орхидея взревела, корни попадали на землю, жар постепенно утихал. Ху Тао, задыхаясь от невыносимой духоты, выдернула копьё из мёртвого Падшего, чьë тело через мгновение распалось на осколки, подобно стеклу. Шаманка пошатнулась, с трудом удержала равновесие. Температура уменьшалась, но этого было мало. Отчаянно хотелось вдохнуть свежего воздуха. Ху Тао вытянула шею, закинула голову к далёкому небу, что виднелось сквозь расщелину, и увидела ту самую девушку. Неужели она простояла здесь всё это время? Одними губами прошептав благодарность, она начала медленно исчезать, получив заслуженный покой. Пальцы дрогнули вокруг древка копья, Ху Тао стремительно отвернулась и двинулась к заваленному выходу из пещеры. Ноги зверски болели, как и ожоги, от обуви можно было избавиться, ведь она безнадёжно испорчена. Ху Тао оценивающе осмотрела преграду, рассчитывая, куда лучше нанести удар. Пиро будто бы дал ей второе дыхание, она чувствовала, что сможет выбраться. Она обязана. И камни разошлись в стороны под рëвом пламени. Сколько дней она там провела? Наверняка все переволновались. Сяо с Гань Юй точно отправились её искать. Выговорят ей потом за то, что исчезла без следа. Чун Юнь наверняка места себе не находил, заражая своей нервозностью и остальных. Да, главное добраться до Заоблачного предела, там ей помогут. В городе с такими ранами разве что Бай Чжу справится, но Ху Тао не уверена, что выдержит дорогу до порта, слишком далеко. То ли от усталости, то ли от длительного воздействия невыносимого жара, плавящего мозг, Ху Тао совершенно забыла об одном важном обстоятельстве, даже не задумалась на этот счёт. Но ей пришлось вспомнить, когда на пути встретилась Гань Юй. И вместо счастливого воссоединения… Они разошлись в разные стороны. — Иногда мне кажется, что я смирилась. — призналась Ху Тао с потаëнным страхом. — Что приняла ненависть Гань Юй, как что-то обыденное, будто и не связывали нас прочные узы никогда. — похожая ситуация сложилась и с Сян Лин вскоре после размолвки с Гань Юй. Когда от Ху Тао отвернулись сразу две дорогих подруги, она буква осталась без частички души. И если с Сян Лин им удалось исправить ситуацию, хотя бы немного, пускай от прежней дружбы остались одни тлеющие угли, то с Гань Юй всё обстояло иначе. — И это пугает. То, что я встречаю её холодно, что готова принять удар с её стороны. Я всё ещё не хочу сражаться, но если придётся, то смогу принять бой. Отвратительно. Будто ненависть между нами заменила собой прежнюю любовь. — Не вини себя. — наконец заговорил Венти, коснувшись плеча Ху Тао, чуть наклонил голову в бок, чтобы уловить её опущенный взгляд. Этот жест, напоминающий поведение маленькой птички, что-то тронул в душе шаманки, что-то очень давнее, глубокое, вызвавшее тусклый и такой печальный огонёк в глазах. — Не получается. — усмешка на тонких устах. Ху Тао взглянула на Сяо, что стоял немного в отдалении от них. — Больше всего на свете я желаю вернуть то, что мы потеряли: беззаботное детство, где Гань Юй была рядом с нами. Я скучаю по ней. — Я тоже. — тихо отозвался Сяо, шагнув к ним навстречу. — Я тоже… — повторил он с тяжёлым вздохом, как если бы на его плечах лежал неподъëмный груз. Грудь Венти саднило, ему так хотелось поддержать, сказать какое-то напутствие, но всё, что он мог по итогу — обнять их обоих, притянуть к себе, укрыв от жестокой реальности. Ху Тао устроила голову на его плече, рука легла на спину Венти, сжимая одежду непослушными пальцами, Сяо поступил так же, расслабился в этих внезапных объятиях, растворился в ощущении спокойствия, зашищëнности от любых бед из внешнего мира. Они разговаривали ещё на протяжении нескольких часов. О важном, вроде Асмодей, о которой Венти посчитал нужным сообщить Ху Тао, ничего не скрывая, о пробуждении ключа Вельзевул. Говорили и о менее серьёзном, о том, как прошло путешествие, что видели, с кем встретились, Ху Тао делилась местными новостями. Напряжённая атмосфера мало-помалу сменилась смехом, звёздная ночь сопровождала непринужденную беседу. Венти не ощущал никакой скованности в компании Ху Тао, наоборот, они стали ещё ближе, и как бы печально это не звучало, но именно постоянное дыхание смерти в затылок объединяло их всех, то, что они знали ценность жизни и её хрупкость. Сяо был по обыкновению молчалив, но слушал внимательно, немногословность не смущала ни Венти, ни Ху Тао, ведь они привыкли к его характеру. — Ладно, пойду-ка я прилягу. — Ху Тао сладко зевнула, потянулась. Была глубокая ночь, прохлада горной местности заставляла поëжиться, но гуляющий в крови Пиро не давал шаманке замёрзнуть. — Увидимся утром. — и получив пожелания доброй ночи, Ху Тао ушла в дом. Венти вернулся к созерцанию усыпанного звëздами неба, смутно различив очертания Кармен Дея и сплетëнного с ним созвездия Астарот. Ладонь пульсировала, действие обезболивающего, что дал ему Бай Чжу, подходило к концу. Глаза закрывались сами собой, усталость накатывала волнами, отчего Венти внезапно качнулся и едва не потерял равновесие, однако Сяо, стоящий у него за спиной, удержал его на месте. Лопатки впечатались в чужую грудь, над ухом раздалось горячее дыхание, согревающее в ночной прохладе. Венти откинулся назад, затылком упираясь в плечо Сяо. Руки обернулись кольцом на его талии, поддерживая ослабевшее тело, пальцы сцеплены в замок на животе. — Однажды я спросил об имени Риты. — атмосфера очевидно навеяла воспоминания об Астарот, коими Венти желал поделиться, потому как знал, что его с готовностью выслушают. — Откуда оно? Носила ли она это имя, будучи человеком? Она не дала мне чёткий ответ. — Венти прикрыл глаза, наслаждаясь объятиями со спины, тем уютом, что они дарили. — Но сказала, что её имя произошло от одного цветка — маргаритки. — Не слышал о таком. — честно ответил Сяо, на что получил беззвучный смешок. — И я тоже. Я думаю, что этот цветок либо исчез с лица Тейвата, либо никогда здесь и не существовал. — одна рука легла поверх ладоней Сяо, чуть сжала. — Цветок из другого мира? — вопрошал неизвестно к кому. — Из Временного разлома? — пальцы выводили на тыльной стороне ладоней Сяо сложные узоры. С трудом Венти разлепил веки, сонный взгляд упëрся куда-то вперёд. — Но это вряд ли. Знаешь в чëм суть Временного разлома? Это изнанка Тейвата, где царила вечная ночь. До смерти Астарот, во всяком случае. — дополнил Венти, практически не изменившись в тоне. Возможно, он был слишком уставшим, чтобы что-то испытать по этому поводу. — Я был там дважды. Нет, уже трижды, учитывая последний раз, когда меня туда затянуло насильно. Там нет ничего, чего бы не могло существовать в Тейвате. Если маргаритки никогда не цвели в нашем мире, значит и там их не будет. — Временной разлом — отражение прошлого и настоящего. Не будущего, потому что оно имело вариативность. — Рита говорила, что маргаритка имеет множество различных окрасов и чем-то напоминает цветок-сахарок. Маргаритка означает чистоту и любовь. Очень подходит Рите. — А Сесилия? — вдруг спросил Сяо, шёпот отзывался приятной дрожью во всём теле. Сяо осторожно отнял одну руку из хватки Венти, коснулся белого цветка в тёмных волосах. — Каково её значение? — Венти замер на мгновение. Чуть отстранился, чтобы иметь возможность повернуться к Сяо всем корпусом, не прерывая при этом объятий. Таинственная улыбка гуляла по его губам. — У Сесилии много значений на самом деле. — Сяо оставил цветок в покое, прошёлся пальцами ниже, провёл по щеке, едва зацепив покрасневшее ушко. — В моё правление она считалась цветком святых. При церкви были пышущие белым клумбы, Сесилии высаживали вокруг моей статуи. Можно сказать, этот цветок был символом меня самого в какой-то степени. Но это значение Сесилия приобрела исключительно из-за того, что я постоянно носил её в волосах. — цветок Анемо Архонта заполнил собой весь город, конкуренцию ему составляли лишь одуванчики. — Другое значение — свобода. Тоже не без ассоциации со мной, тем, кто считался Архонтом свободы. — Сесилии также было принято дарить тем, кому не хватало вольности. Цветок, растущий там, где дует ледяной ветер — на утëсе Звездолова. Это ли не олицетворение истинной свободы, что не сломить никакими преградами? Сесилии встречались и в окрестностях старой столицы Мондштадта, однако там их было куда меньше. — Но есть и ещё одно значение. — в голубых глазах отражалось неуловимое небо. И не было ничего прекраснее этого. — Я люблю тебя. — Что? — от неожиданности запнулся Сяо. Раздался звонкий смешок. — Значение Сесилии: «Я люблю тебя.» — пояснил Венти, забавляясь чужой реакцией. Как бы он хотел произнести эти слова по-настоящему, но слишком страшно наткнуться на суровую реальность, в которой он совсем не нужен Сяо. Вернее, нужен совсем не он. Послышался тяжкий вздох и бормотание на шаманском языке, среди которого Венти безошибочно уловил волнующее его сердце обращение, перевод которого он узнал от Кавеха, правда, как оказалось, это слово нельзя конкретно адаптировать ни на один другой язык, оно уникально для шаманского рода. Но примерное значение всё равно заставляло всё внутри трепетать. — Почему цефеида? — не выдержал Венти, чем в очередной раз поставил Сяо в тупик. — Маяк вселенной. Почему именно так? — пару секунд осознания. Не составило труда догадаться, кто перевёл Венти загадочное обращение, они с Кавехом крайне хорошо ладили. Поколебавшись, Венти вдруг попытался произнести это волнующее слово на шаманском языке. Поразительно, как хорошо ему это удавалось. Сяо обомлел, за минуту случилось столько потрясений, что он не успевал переваривать. Венти тем временем немного нервно улыбнулся и робко спросил. — Правильно я сказал? — Да. — даже пугало. У него правда способность к языкам? Древняя речь шла Венти куда больше, она плавная и изящная, но то, как он говорил на шаманском — попало в самое сердце. Это слегка грубоватый, но родной для Сяо язык, поэтому отношение к нему особенно ласковое. И слышать, как Венти использует шаманский — отдельный вид наслаждения. Будто сладкий сон. Появилось желание научить Венти этому языку, чтобы как можно чаще слышать, как рычащие звуки перекатываются на его языке. — Спрашиваешь, почему именно маяк? — Сяо прикоснулся губами к чужому лбу, практически неощутимо, но так бережно, что сердце замирало, дабы через миг сорваться в безумном ритме. — А кто же ты ещё, Венти? Его путеводная звезда и последняя надежда.