Дорога домой

Хронос не нужен был сон, во всяком случае не так часто, как людям, но иногда она забывалась в потëмках сознания, чтобы хоть на мгновение сбежать из пустого бренного мира, в котором не было ни малейшего смысла. Однако и там, в выдуманном мире сновидений, её встречало одиночество. И поля невиданных цветов, что не принадлежали Тейвату. А ещё дорога, поблëскивающая серебром. Или то был Млечный Путь, развернувшийся на небе Тейвата, которого она никогда не видела? Или же река с отражением звёзд? Ясно одно — эта дорога обширна, она ветвилась, уходила вперёд, назад, в стороны. Это было время. И в нём Хронос одна. Она помнила прикосновение чужой ладони к её руке. Но кому оно принадлежало? А ещё были тёплые объятия в свету священного маяка. Ей симпатизировала Люмин. Она разбавила рутинные дни, задала Хронос новую цель — поиск информации. Но тот продвигался не слишком удачно, большая часть библиотеки уничтожена катастрофой многовековой давности. Хронос то и дело поглядывала на распахнутые врата, будто ожидая, что из них в любой миг явится кошмар на яву. Небезопасно. Здесь давным-давно небезопасно, но отныне всё вышло на новые уровень. Хронос приложила холодные пальцы к виску, чувствуя, как под кожей пульсирует вена. Что же это, госпожа Токоë? Что надвигается на эти мёртвые земли? Для чего она здесь? Никакого ответа. Хронос спустилась по лестнице к подножию Дайнити Микоси, где перед входом раскинулось высокое дерево, на первый взгляд впитавшее саму смерть. Тенебрис произрастал в Энканомии с самого её основания, наполняя мир мягким золотистым сиянием — единственным светом, на который не смели покушаться ящеры, но и не боялись его. Тенебрис не был древом в прямом значение этого слова, его ветви обширны, но не имели листьев, разве что те маленькие, редкие, позолоченные отголоски. Тенебрис давал силу Дайнити Микоси, собственно, для того маяк и построили в непосредственной близости от него по завету госпожи Токоë. Народ Энканомии всегда страдал от тирании монстров, и неожиданно на их мольбы откликнулась непризнанная миром Богиня, даровав им свою милость. Кайрос помогла людям построить священный маяк, поделившись с ним своей силой, чтобы тот мог гореть вечность. Но однажды произошла трагедия, навсегда оборвавшая связь между народом Энканомии и госпожой Токоë. Хронос не помнила, что тогда случилось. Однако всякий раз, когда она пыталась воскресить в памяти тот кошмар — её начинало тошнить. Прокручивая в голове первые воспоминания своего пробуждения, Хронос осознала, что очнулась вблизи Тенебриса. Точно, всё же в той нескончаемой тьме был слабый свет, но её затянутый пеленой боли разум не видел его, она двигалась в неизвестном направлении под рычание монстров, пока не добралась до маяка, который вновь разгорелся от её присутствия. Была ли причина в том, что она создана руками Кайрос? Не исключено. — Осторожно! — Люмин оттолкнула Хронос в сторону, встречая мечом атаку монстра. Надо же, добрался сюда, несмотря на свет. Они и вправду адаптируются. Секунда, две — медленный ящер был повержен, его тело мгновенно разложилось, распалось прахом. Люмин обеспокоенно поинтересовалась. — Ты в порядке? — Хронос опустила взгляд. Какой смысл создавать стража, не умеющего сражаться? Она во всю прочувствовала собственную бесполезность. И, кажется, Люмин уловила её настрой. — Хронос? Страж прислонилась спиной к стволу Тенебриса. Его прохлада неожиданным образом успокаивала, затылок врезался в светлую кору с почти мелодичным звоном. Она ненавидела бесцельность своего существования. Запертая в изолированном мире, она не ведала, что происходило там, по ту сторону печати. Она могла бы попытаться сейчас покинуть Энканомию, но не решалась. Что-то держало её здесь. Тяжесть не исполненного долга? Вполне возможно. Но в чëм заключался этот самый «долг», ей никак не удавалось выяснить. — Ты говорила, что вы с братом отпрыски королевской семьи, воспитанные в любви, в заботе от самого Бога. — Люмин не боялась рассказывать о себе Хронос, наоборот, это оказалось до неприличия легко. Потому что Хронос выслушает и поймёт. С чего она так решила? Просто чувствовала. Некое родство продолжало маячить в её сознании. Возможно, потерянность роднила их. Лишившись брата, Люмин лишилась и смысла своего существования. А Хронос страдала от пробелов в памяти, веков, проведённых в вымершем царстве гибели последней надежды. — Тогда почему вспоминая о своей родине, ты не испытываешь никаких тёплых чувств? Ты будто бы ненавидишь то место. — Люмин застыла, как громом поражённая. Она обняла себя руками в порыве скрыться. Беда лежала глубже, чем Хронос полагала. — Так оно и есть. Эти жадные умы сгубили нас. Но если бы не они, мы бы не открыли тайну путешествия между мирами. Наследники мощной страны, принц и принцесса — близнецы, очерченные золотом, тот, кого отметил Бог. Никто не знал для каких целей дети нужны всевышнему, но помня его наказ, растили их в любви. Дети не знали бед, они могли заниматься, чем угодно. Но слабая здоровьем Люмин подвергалась тщательной опеке, что очень угнетало её. Сидя по ночам на краю утёса, сбежав из-под деспотичного присмотра нянек, она изучала звёзды, воображая, что однажды она сможет до них дотянуться. Жажда приключений и любопытство, свойственное её возрасту, не находили удовлетворения в выставленных ограничениях. Она хотела жить по-другому. Ей не нужен статус принцессы. Люмин мечтала сбежать отсюда вместе с Итэром. — Дитя хочет дорваться до вершин. — золото. Оно было повсюду. На свободных одеждах, в ярких волосах, в глубоких глазах говорящего. Бог. Люмин впервые встретилась с ним. Узоры бродили по светлой ткани одежд, волосы длинные, сбоку виднелась коса, спускающаяся от виска к подбородку. Его руки тёплые, ладонь провела по волосам Люмин — таким же светлым, как у всевышнего. Близнецы не похожи ни на кого из родителей, несмотря на то, что, несомненно, родились от их союза. Но пока их матушка была беременна, к ней явился Бог, даровавший своё благословение. И родились дети похожие на него, пусть и были смертными. Отмеченные Богом, как нарекли их в народе. — Всё это будет тебе подвластно, если ты того пожелаешь. Ты сможешь увидеть сотни миров. — И когда же?! — порывисто воскликнула Люмин, воодушевлëнная словами Бога. Послышался бархатистый смех. — Скоро. — здесь крылось обещание. — Нужно немного подрасти, чтобы твоё тело окрепло, и слушаться старших. Береги себя и своего брата, Люмин. И тогда ты получишь то, чего желаешь. Лучше бы она ничего не говорила, но тогда Люмин не понимала, куда заведёт её избранный путь. Нет, путь, проложенный Богом. Кто не мечтал получить знания со всей вселенной? Иггдрасиль — Древо познания, произрастающее неизвестно где, неизвестно когда, но объединяющее все миры. Влюблённые в красивую сказку об отмеченных Богом детях, жадные умы только и ждали возможности воспользоваться необычной природой наследников. Они исключительны. Так почему бы не сделать их ещё более уникальными? — Я не хочу в этом участвовать. — они выросли, голос Итэра огрубел. Он прятал за спиной сестру, чьë здоровье ухудшалось с каждым днём, выступал против целой страны: мудрецов, родителей, всего народа. — Люмин не выдержит этого. Слишком опасно. — они должны были их послушать, верно? Это ведь их матушка и отец. Они любили своих детей. Тогда почему вместо понимания последовал хлëсткий удар. Голова Итэра повернулась по инерции, он удивлëнно моргнул, коснулся горящей щеки. Люмин вскрикнула от неожиданности, крепче ухватившись за локоть брата. Родная мать смотрела на них как на отребье. Никакой любви. Она вообще когда-нибудь считала их своими детьми, а не удобными инструментами? Рухнули все воздушные замки, вера в благополучный исход, счастливое будущее. — Того желает наш Бог! Как смеете вы перечить ему?! — последовали согласные возгласы толпы. — Вы родились для исполнении его воли! Вы оба должны быть благодарны за оказанную вам честь! — Но ведь то не воля Бога. — всхлипывая, возразила Люмин. — Это ваше желание! Вас всех! — королева окончательно впала в ярость. Она потянулась к дочери, чтобы проучить её, но занесëнную для удара руку перехватил Итэр. Его глаза пылали неприкрытой злобой, от крепкой хватки непременно останутся синяки, но едва ли это знание его останавливало. В отличие от Люмин, он всегда был готов, что в один день за всю оказанную им любовь придётся заплатить. Итэр повзрослел раньше, чем стоило ребёнку, но так было необходимо. — Не смей её трогать. — прошипел Итэр, его мелко трясло. — Ты всегда говорила мне защищать сестру. И я исполню своё обещание. Никому из вас не позволю ей навредить! — Наглый мальчишка! — подал голос король. — Стража, схватить их! Итэр умел сражаться, он был невероятно хорош во владении мечом. Однако на тот момент ему не доставало опыта, он был юн, а за его спиной задыхалась от приступа кашля сестра. У них не было шанса сбежать. Ни единого. И все те, кто восхваляли их, в один миг обратились кошмаром. Потому что никого не интересовали дети, лишь их связь с Богом. В тот день в окне Люмин видела ангела. Посланник Бога безучастно наблюдал за ними. Последняя надежда рухнула. Им никто не поможет. Даже всевышний. — Это был его план с самого начала? — поинтересовалась Хронос, когда Люмин сделала небольшую паузу, чтобы отдышаться. — Я тоже так подумала. — вновь и вновь в голове раздавался срывающийся голос Итэра, обещающий защищать сестру. Он придерживался этой клятвы до самого конца. — Но всё сложнее. Что ощущает человек, попавший к корням Иггдрасиля? Первые пару секунд — непередаваемое спокойствие, которое уже через мгновение перерастает в жуткий шум на подкорке сознания. Информация со всей вселенной устремилась в сознание неподготовленных детей. Они совсем юны, девятнадцатилетние близнецы, окунувшиеся в океан знаний не по собственной воле. Великие умы их мира нашли способ добраться до Иггдрасиля, но понимали, что пребывание там выдержит не каждый. Поэтому они решили воспользоваться благословлëнными близнецами ради достижения высшей цели. Ведь для чего ещё их опекал Бог? Нет цели глобальнее, чем эта. Всевышний на их стороне, коли сомневался бы, то вмешался бы в процесс. Но нет, ангелы мелькали тут и там, никто из них не мешал людям. Значит Бога всё устраивало. Пустота. Вблизи Иггдрасиля было одновременно всё и ничего. Древо огромное, никогда в будущем Люмин не увидит ничего внушительнее. Ноги вроде как касались поверхности корней, но ощущалась невиданная лёгкость. Кашель подступил к горлу, Люмин прикрыла рот руками, оглядываясь в поисках брата. Постепенно ей становилось хуже, кровь заполнила рот, чужеродные голоса проносились сквозь её мозг, не задерживаясь, но нанося вред, ломая, сжигая. Где же? Где Итэр? Брат не должен пострадать. Ни за что. Он так много сделал для неё. В этом нарисованном картонном замке, где все лишь казались добрыми, только Итэр любил её по-настоящему, только он разделял тягу Люмин к приключениям, жаждал дорваться до звёзд в не меньшей степени. Он был рядом, отодвигал Люмин за спину, оберегая от бед, в тайне от всех учил пользоваться мечом, отчего их стиль боя стал идентичен друг другу, будто части одного целого, отражённые в зеркале. — Давай сбежим отсюда. — однажды предложил Итэр. Закатная заря добавила некой сентиментальности моменту, а вместе с тем и опасности, ведь алые оттенки ложились на кожу иллюзорной кровью. — Далеко-далеко. Там, где никто нас не найдёт. — В другой мир? — её очи сияли воодушевлением. Итэр захохотал. — Обязательно! Где же он? Почему Люмин никак не могла его найти? Кровь стекала по подбородку, капилляры в глазах лопнули. Все внутренности переворачивались, Иггдрасиль сводил с ума случайными образами, всплывающими в сознании. Чрезвычайно огромное количество информации, которое не способно воспринять человеческое тело. — Ты ведь не оставишь меня? — в тишине звучал тихий вопрос Люмин. Задний двор, никого кроме них двоих и ветра, танцующего в просторах. Итэр улыбнулся, крепко стиснув в объятиях сестру. — Никогда. Где ты, Итэр? Люмин теряла рассудок, но продолжала свой путь. Она должна. Брат защищал её, теперь пришла пора и ей позаботиться об Итэре. Обязательно. Она спасёт его, чего бы то не стоило. Странный свет привлёк внимание наполовину ослепнувших глаз, Люмин стремительно направилась к нему. Вот он где… Итэр сидел на коленях, сжимая голову руками, выдирал собственные волосы, из его горла вырвался крик от невыносимой боли. Что происходит? Что Иггдрасиль делал с её братом? Перестань. Прекрати. Оставь его. Он будет жить. Итэр не может погибнуть здесь. Он слишком много сделал для Люмин. Хватит его мучить. Она молила Бога, который оставался глух к её воззваниями. Тогда Люмин поняла, что никто ей не поможет. Если она ничего не предпримет, то Итэра разорвёт изнутри от количества знаний. Но что она могла? Слабая девочка, страдающая от болезни, чьи лёгкие вот-вот вывернутся наизнанку? Она могла только оттолкнуть его. Тогда свет Иггдрасиля перекинулся на Люмин, вырвав душераздирающий вскрик. Надрывной кашель сгустками крови, полные агонии метания по массивным корням древа. Итэр через силу размежил веки. Он был не в силах пошевелиться, оставалось только наблюдать за муками сестры. Отвратительно, как же он слаб. Итэр не до конца осознавал происходящее, сила Иггдрасиля вдавливала кости в пол. — Слабая девочка. Решила занять место брата? — нечеловеческий голос прямо в голове. Неужели с ней говорил Иггдрасиль? — Ты слабее него, ты уж точно погибнешь, если даже он не справился с дарами вселенной. Но так и быть, как насчёт сделки? Я дам тебе ключ к моим знаниям. Ограниченный доступ. Так ты защитишь своё сознание от моего влияния. — почему Иггдрасиль пытался ей помочь? Разве ему не плевать, как и всем остальным? — Я хранитель знаний и их источник. Меня не волнуют ваши жалкие распри. Если вы пришли ко мне, значит я дам вам знания. — но они не хотели этого, их заставили. Просто верни их обратно. — Мне нет дела до ваших проблем, человек. Я выполняю своё предназначение. По возвращении вы оба всё ещё будете людьми. Но уже не теми, что раньше. Бессмертие. Вот что они получили. Вдобавок ко всему, Люмин излечилась от своей болезни. И всё это порадовало жадный народ, изучать бессмертных созданий — биологически бессмертных, то есть нестареющих — крайне интересно, однако это не то, чего они добивались. Ни один из близнецов не получил безграничные знания. Это уже значительно позже, когда судьба разлучит брата и сестру, Люмин откроет в себе способность отвечать на вопросы людей, но тогда у них не было ничего, кроме бессмертия, ночных кошмаров, головных болей и ненависти. А ещё — желания сбежать. Потому что одно знание от Иггдрасиля близнецы всё-таки получили, о чём не знал никто. Они открыли секрет перемещения между мирами. В чём же было их предназначение? Для чего Бог создал их такими? Ради Иггдрасиля? Так считали близнецы, пока не столкнулись со всевышним лично. Это произошло перед тем, как открылись врата в новый, неизвестный мир. Перед тем, как исполнилась детская мечта вырваться из опекающего гнезда, со временем переросшая в отчаянную жажду сбежать из плена чужих интриг. Они не были святыми, месть жила в их сердцах. Вернее, в сердце Итэра, у Люмин же была только ненависть и злоба. Но они не сделали ничего. Просто не стали, всё чего им по-настоящему хотелось — скорее убраться отсюда. Тогда-то их и встретил Бог. — Это не было моей целью, коли вам интересно. — он говорил размеренно, его совсем не волновало, на что он обрёк детей. Чувство вины не знакомо такого рода созданиям. — Я лишь хотел посмотреть, что произойдёт, если дать смертным особенных детей. Результаты вышли неожиданными. — Итэр с трудом сдержал порыв ударить его. Ясно, они для него всего лишь эксперимент. Не более. И плевать через что им пришлось пройти. — Не было никакого предназначения, это всего-навсего красивые слова. — он вдруг посмотрел на Люмин и улыбнулся. Холодно, потому что не умел по-другому. — Ты добилась своего, Люмин. Теперь вы доберётесь до звёзд. — и прежде чем у Итэра кончилось терпение, Бог исчез. — И всё? Всё в угоду интересу? Ему с самого начала было наплевать на судьбы каких-то там смертных. Его волновало, куда повернёт история, как поступят окружающие, получив в свои руки отмеченных Богом детей. И как это воспринимать? Как с подобным смириться? Мы всего лишь инструменты в руках высшего создания. — Люмин не сдержала выступившие слëзы. В последний раз она возвращалась к этой теме в разговоре с Итэром много лет назад, ещё до того, как они попали в лабиринт, где были вынуждены разделиться. Люмин никогда никому не рассказывала об их общем прошлом. Всё вышло спонтанно, наверное, она достигла точки кипения, сорвалась, и слова потекли рекой. — Отвратительно. Как кто-то может быть настолько равнодушен? — задыхаясь от вставшего в горле комка, Люмин впилась ногтями в собственные предплечья. — Почему именно нас постигла эта участь?! — сорвалась на крик, эхо отражалось от руин, даже сияние Тенебриса сделалось каким-то печальным. — Хронос, ты!.. — она вскинула взгляд на хранящую тишину стража и… Обомлела. Хронос уставилась на Люмин в глубоком недоумении, её губы беспомощно шевелились, но ни звука не сорвалось с них. Паника нарастала, она рождалась в грудной клетке, распространялась по телу, вызывая онемение. — Золото? — нервный смешок сорвался в пространство. Память Хронос походила на тронувшийся лëд, из-под которого наружу вырвалась древняя тьма. — Золотые глаза и волосы? — судорожный вздох, сжавшиеся до мельчайших точек зрачки. — Как у тебя? — Люмин не на шутку перепугалась, она потянулась к Хронос в порыве оказать хоть какую-то помощь, но та резко отшатнулась. — Не подходи ко мне! — животный ужас. Люмин растерянно прижала ладонь к груди. Создавалось впечатление, словно Хронос кричала не на неё, а на кого-то другого. Что случилось? — Нет, я не могу вспомнить… — она раздосадованно покачала головой, вперив глаза в пол. — Бог, о котором ты говорила. Я, наверное, видела его. Не помню. Ничего не помню. — шёпот в состоянии полубреда. Хронос прикусила язык до крови. — Бог… Он что-то сделал. — медленно она возвращала себе контроль. Холодный пот выступил на лбу. — Ты спрашивала, почему именно вас постигла эта участь. Мне неизвестно, но… — что-то безумное мелькнуло в серой радужке. — Виной тому может быть тот факт, что вы близнецы. — Близнецы? — непонимающе переспросила Люмин. — Хватит! — Хронос с силой приложилась затылком к стволу дерева. В ушах зазвенело, перед глазами поплыли чёрные пятна. Она отрывисто втянула воздух носом. — Я не помню. Я ничего не знаю. — она рыдала, как дитя, обиженное до глубины души, испуганное неизвестными образами в тёмном углу комнаты. — Мне больно. — закрыла лицо руками, ладони давили на веки с такой мощью, что глазные яблоки грозились провалиться внутрь черепа. — Я не… — вдруг она замерла в сломанной позе. Сломанная, да, вот что описывало её лучше всего. Конечности ослабли, руки плетьми повисли вдоль тела. И самое страшное — Хронос улыбалась. Ни грамма осознанности в её лице. — Оу, Люмин. — она обречëнно рассмеялась. Как помочь ей? Чем успокоить? Что так ранило стража Энканомии? Почему на несколько секунд она впала в ужас при взгляде на Люмин? — Я кое-что вспомнила. — её голос всегда звучал ниже, чем должен был. Хронос выглядела на шестнадцать лет, но её речи были глубокими, вкрадчивыми, не по-юношески низкими. — Бог, что проклял вас… — «проклял»? Какое ëмкое высказывание. Раньше Люмин оно не приходило на ум. — Его имя Фанет. — Люмин вздрогнула всем корпусом, мурашки побежали по коже. Венти упоминал о Фанете и его тенях. Но каким образом Бог другого мира был связан с Тейватом? — И у Фанета было четыре тени. — Кто они такие? — терпение улетучивалось, его вытеснила тревога. О тенях Фанета им неизвестно ровным счётом ничего. Венти был очень обеспокоен этим вопросом, возможно за время их разлуки ему удалось выяснить что-то новое, но Люмин этого пока не знала. — Тени Фанета? — Хронос вцепилась ногтями в кору Тенебриса, на пальцах выступила кровь. — Я не знаю. Вероятно, его творения? Но вы с Итэром не тени, нет. Тени принадлежат Тейвату. А вы другие. Об Итэре мне ничего неизвестно, но ты, Люмин, ты Апостол. Одна из пятнадцати. Ты пробудилась под воздействием смеси желаний. Вот что за странность я уловила в тебе. — Хронос замолчала, вернувшись к наблюдению за вратами Утробы змея. Её подбородок безвольно опустился, как у сломанной куклы. — Прости, от меня никакого толку. — неприкаянным духом она побрела обратно к маяку, пробежалась пальцами по Тенебрису, будто бы прощаясь напоследок. — Страж пустого мира. И что мне здесь охранять? — Хронос с трудом преодолевала ступеньки, свет Дайнити Микоси добавлял её фигуре неземную ауру. Эти тëмные одежды навевали тоску, но даже будучи облачённой в белое, Хронос осталась бы вестником печали. — В чём цель моего существования? — серые волосы отливали белизной в лучах маяка. А ведь Хронос ходила босиком, её ноги вечно страдали от ран, они затягивались быстро, но всё равно доставляли дискомфорт. Из-под полов одежд показалась тонкая ножка с угольно-чëрным узором, выделяющимся на фоне бледной кожи. — Что я забыла? Что потеряла? — она оступилась, ослабевшее тело повалилось вперёд Однако ей не позволили пораниться. Люмин в мгновение ока оказалась рядом, обнимая Хронос со спины, удерживая в вертикальном положении. Они были одного роста, выглядели одинаково молодо, хрупко, разбито. Люмин стояла на ступеньку ниже, отчего её лоб упëрся между лопаток Хронос. Руки опоясывали тонкую талию, будто если бы Люмин отпустила её, то Хронос исчезла бы навсегда. — Ты ни в чём не виновата. — Тенебрис отбрасывал на них мягкое золотое сияние, сливаясь с искусственным солнцем в лице Дайнити Микоси. — Ты меня не знаешь, Люмин. — бесцветный тон. Хронос мягко обхватила ладони Люмин, чтобы заставить ту разжать объятия. — Мы знакомы с тобой от силы несколько суток. Тебе неизвестна моя сущность. В конце концов, я сама не уверена в том, кто я такая. — она всё-таки отцепила Люмин от себя, развернулась к ней лицом, шагнув на ещё одну ступеньку выше. — Не привязывайся ко мне. Мы чужие друг другу. — Люмин смотрела на неё снизу вверх столь уязвлëнно, напугано. Сразу вспоминался чей-то образ. Да, кто-то однажды смотрел на неё так же, наивно и загнанно. — Отпусти меня. — но ведь Люмин и не держала её, разве нет? — А если я не хочу? — склонила голову вбок. — Если я не хочу тебя отпускать? Хронос, мне кажется, мы смогли бы подружиться. Есть между нами что-то схожее. Не отталкивай меня, пожалуйста. — Я чужая тебе. — продолжала настаивать Хронос. — Так давай исправим это. — как исказилось лицо Хронос при этом. Люмин на мгновение испугалась, что та просто столкнёт её с лестницы, что эти тонкие запястья станут её погибелью. — Стань моим другом, Хронос. — Другом… — пробуждались стëртые воспоминания. — Друг у меня был. — Хронос повернулась к Люмин спиной, вновь принялась взбираться на лестницу. Шаги эхом разносились по округе. — Хороший друг. Но я не помню, кто это был. — яд ящеров ещё не до конца вышел из крови Люмин. Поэтому у неё и кружилась голова, верно? Поэтому одолевала слабость? — Ты странная. Я не понимаю твои мотивы. Зачем тебе дружба со мной? — А разве для этого нужна особенная причина? — брошенный в спину вопрос. Добравшись до вершины лестницы, Хронос остановилась. Словно желая скрыться от мира, она набросила капюшон на светлые волосы. — Я думала, мы сможем понять друг друга. — Хронос усмехнулась, но Люмин этого не увидела. Страж побрела обратно к библиотеке, никак не прокомментировав. Понять? Человеку никогда не понять такую, как она. Темнота непривычна, учитывая, что мгновение назад Венти лицезрел переливы энергий Лунной бездны в поверхности воды. Удивительно, одежда была абсолютно сухая, хотя на губах ощущалась влага. В Утробе змея царила тьма, но не столь непроницаемая, как он ожидал, вдали виднелся некий источник света, и Венти смутно догадывался, что он исходил от врат в Энканомию. Но что там светилось? Неужели Дайнити Микоси? Но как это возможно? Венти мотнул головой, прерывая тщетные размышления. — Повсюду монстры. — оповестил Сяо, положив руки на плечи Венти, стоящего к нему спиной. Во мраке их глаза мерцали неожиданно ярко — солнцем и небом. — Не отходи от меня далеко. Это опасно. — Венти кивнул, непроизвольно откинувшись назад, лопатки упëрлись в грудную клетку, где ощущалось ускоряющееся биение сердца. — Ящеры растеряны из-за света. — Венти огляделся по сторонам насколько позволяла темнота. — Он тусклый, поэтому монстры всё ещё агрессивны, но их скорость должна снизиться. Нам лучше не вступать в бой, их яд может доставить проблемы. — Как он действует? — Сяо двинулся вперёд, держа Венти за руку. Холодная ладонь столь естественно сжимала его чуть подрагивающие пальцы. Полуденный сон практически сливался с местностью, только красные узоры да отголоски Анемо выделялись на общем фоне. Венти чувствовал себя идиотом, он радовался любой мелочи, любому физическому контакту. — Парализует тело в зависимости от количества яда и сопротивления организма. Может дойти и до летального исхода, но Рита рассказывала мне, что в Энканомию есть необходимые ингредиенты для изготовления противоядия. Впрочем, лучше бы нам всё же миновать эту зону без повреждений. — Венти незаметно, как он верил, провёл большим пальцем по тыльной стороне ладони Сяо. Его резко потянули на себя, послышался крик монстра, решившего подпортить им жизнь, Полуденный сон безжалостно рассëк плоть, Сяо действовал быстро, использовал одну руку, так как второй прижимал к себе Венти. — Не отвлекай меня, ладно? — насмешливо порекомендовал Сяо, чужое дыхание щекотало шею. — Не понимаю о чём ты. — увиливал, хотя прекрасно осознавал, что его поймали с поличным на невинной шалости. — Ну-ну. — Сяо хмыкнул, однако не стал развивать тему. Не до того сейчас было. Они двигались в темноте навстречу вратам. И как Люмин справилась здесь в одиночку, когда не было вообще ни одного источника света? Всё же слишком опасно и беспечно было позволять ей отправляться сюда. В тот момент казалось, что лучше варианта не предвидится, Люмин и сама хотела помочь им чем-нибудь. Это не отменяет всех рисков, она могла погибнуть здесь. Безрассудно, чем только они думали? В воздухе пахло голодом. Древние твари скалили зубы, набрасывались на новую добычу, разъярённые неудачей с предыдущей жертвой. Пробираться сквозь них — та ещё задача. Сяо хорошо ориентировался в полумраке, а после тренировок с Чжун Ли он и вовсе стал сильнее. Копьё металось из стороны в сторону, расталкивая нечисть. Врата всё ближе, сквозь них проглядывалось фальшивое солнце, активность ящеров падала с увеличением количества света. У самых врат их почти не оказалось, что позволило немного расслабиться. Пришлось непроизвольно зажмуриться, священный маяк поражал своей мощью даже в повреждённом состоянии. Рассмотреть красоты брошенного царства никто не успел. Потеряв концентрацию на миг, оба совершили ошибку. Эмпатия донесла голод монстра, он передвигался до удивительного быстро, явно собрав всю силу воли для этой атаки. Запах крови, клыки, вонзившиеся в плоть. Венти равнодушно наблюдал, как вокруг его предплечья сжимались мощные челюсти. Он поморщился от боли, яд стремительно слился с потоком крови. Порождения тьмы, сколько же невинных жизней они отобрали? Если бы Венти мог ненавидеть, наверное, он ненавидел бы именно нечисть. Потому что это единственные существа, не вызывающие тёплых чувств, кровожадные монстры без малейшего сочувствия к тем, кого они пожирают. И чем он думал, выставляя руку в качестве защиты? А ни чем, его волновало благополучие Сяо, а не собственное здоровье. Мог бы и мечом отбить, чего сглупил? Пока Венти размышлял над собственной недальновидностью, Сяо не медлил, отпихнул монстра, Полуденный сон вонзился в череп ящера с противным хрустом. — Тварь. — буквально выплюнул Сяо с откровенной злобой. Он стремительно приблизился к Венти, не дожидаясь, пока тело ящера распадётся, принялся осматривать его руку. Как быстро сменялись эмоции, пропал гнев, на его место пришла досада. — Это уже начинает напрягать. — его тон мягкий, и не скажешь, что секунду назад Сяо готов был разорвать монстра на мелкие кусочки. — Почему ты вечно ранишь руку? — и впрямь, его ладонь ещё не успела зажить, как появилась новая травма. — Как ты себя чувствуешь? — Надо поспешить к маяку, там должны расти травы для противоядия. — вместо ответа изрёк Венти, тут же устремившись к разрушенному мосту. — Не уходи от ответа. — Сяо последовал за ним, вовремя придержал, не дав упасть навстречу туманной дымке под парящими островами. — Что с твоим дыханием? Есть ещё какие-то побочные эффекты, о которых ты мне не сказал? — Венти дышал часто и через рот, будто никак не мог насытиться кислородом. Сяо поддерживал его за бок, помогал преодолевать руины павшего царства. Всё здесь обратилось в прах, как и Богиня этого места. Необычайно больно приходить к осознанию, что когда-то здесь на самом деле царила жизнь. — Венти, не молчи. — Действие яда универсально. Похоже, помимо онемения конечностей, у меня проявились симптомы удушения. Всё будет в порядке, мы уже почти добрались до места назначения. Периодически им на пути попадались ящеры, но особых проблем они не доставляли. Сяо порывался понести Венти на руках, но тот противился, аргументируя свой выбор тем, что это небезопасно, хоть один из них должен быть готов к нападению в случае чего. Видимо, была и ещё одна причина его упрямства, Венти не хотел доставлять проблем. Сяо принял решение не настаивать на своём, пусть его и не устроила чужая позиция. Вскоре они достигли Дайнити Микоси, вернее, его подножия, где во всей красе сияло странное древо. Венти назвал его Тенебрисом, он сам знал слишком мало о нём, лишь мельком Астарот упоминала некое дерево в Энканомии, связанное с Артериями земли. Неожиданно послышался поспешный звук шагов, кто-то бежал к ним. Уже через мгновение перед ними показалась Люмин, тут же последовали крепкие объятия. — Ребята! — она соскучилась. До безумия. Прошло не то чтобы много времени, но по ощущениям минула целая жизнь. Весь энтузиазм Люмин улетучился, когда она услышала, как кто-то приближался к ним, полуразрушенные ступени разносили шум изящной поступи. Люмин отстранилась, схватила Венти за плечи. — Ты только не волнуйся. — после этого закономерно, что градус волнения возрос до предела. Затуманенный ядом разум ускользал, подобно песку. — Астарот оставила в Энканомии стража. Её зовут Хронос, и она ничего не помнит. Самое главное, что ты должен знать — она внешне идентична Астарот. — протараторила Люмин. О чём она говорит? Венти медленно моргнул, собирая сознание в кучу. А вот Сяо воспринял её предупреждения куда активнее. Он сразу сообразил, чем чреваты последствия встречи Венти и Хронос. Но опоздал. Страж уже была здесь.