Дорога домой

Успокаивающий отвар призван вернуть относительную стабильность нервной системе. Чашку приходилось сжимать обеими руками, чтобы та не выпала. Горький привкус во рту. Венти с тяжёлым вздохом разлепил веки. Много всего он узнал за один день. На вершине Дайнити Микоси было тихо. Странно осознавать, что когда-то здесь сидели две сестры-близняшки, из которых осталась лишь одна. Шторм мыслей постепенно стихал, разорванная ладонь прекратила мучать его ноющей болью, повязки свежие. Оказывается, всё так сильно переплетено. Каждое нынешнее событие находило отражение в древности, сложный пазл складывался в целостную картину, пускай по-прежнему недоставало многих деталей. Несмотря на все раздирающие чувства, Венти находил в себе силы дышать. Размеренно, осторожно, не провоцируя срыва. Подобно хождению по грани. Для него не было секретом то, что жизнь Астарот наполнена болью. Это отражалось в её глазах, в попытках закрыться от окружающих и даже от него самого. Конечно, Венти не догадывался обо всём ужасе ситуации. Значит, у неё была сестра. Значит, Астарот предали и вынудили сделать ужасное. Взглянуть в будущее. — Неужели ничего действительно нельзя изменить? — наконец нарушил он тишину. Да, Венти сидел на крыше не один. Астарот составила ему компанию, вернее сказать, после того, как Асмодей покинула их, потеряв интерес к дальнейшей беседе — это случилось ровно в тот момент, когда ей попытались задать вопросы — Астарот сразу же увела Венти прочь, желая остаться с ним наедине. Остальные за ними не последовали, дали возможность поговорить вдвоём. — Небесный раскол погубит всё живое? — Венти мог бы начать расспрашивать о Марго, но он понимал, что это будет чрезвычайно жестоко по отношению к подруге. Позже, у него ещё будет возможность узнать что-то, верно? — То, что предсказано, случится непременно. — Астарот присела рядом с ним, свесила ноги, прямо как любила делать Марго. Похоже, она переняла очень много привычек сестры. — Но, знаешь, я не хочу отчаиваться. Не теперь, когда началось пробуждение Апостолов. И собрано уже три ключа. Небесный раскол произойдёт, таково будущее, но предсказание гласит лишь то, что брешь откроется, а вот какова наша дальнейшая судьба? Получается, мы могли бы попытаться что-то изменить, верно? Я хочу в это верить, ведь иначе… — она невольно прикусила язык, металлический привкус навевал неприятные воспоминания, ассоциации. — Иначе я обрекла всё живое на смерть. — Ты не хотела этого. У тебя не было выбора. — Венти отставил пустую чашу в сторону. — Ты не виновата, Рита. Мне страшно представить, с каким грузом ответственности ты жила всё это время без возможности поделиться своей болью хоть с кем-то. — руки Венти вновь стали тёплыми, что не могло не радовать. Он осторожно обхватил ладони Астарот. — Я знаю, есть ещё много всего, что ты не рассказала. Я подожду столько, сколько ты посчитаешь нужным. Но, молю тебя, не изнуряй себя, Рита. Хватит уже страданий. — Я расскажу тебе всё при нашей следующей встрече. — Венти крупно вздрогнул, неосознанно сжал чужие руки. Его испуг проявился столь явно, что Астарот поспешила продолжить свою мысль. — Тише, Венти, я никуда не исчезну больше. Обещаю. — прерывистый выдох, недоверчивый взгляд. Астарот ободряюще улыбнулась. — Правда. Поверь мне. Нам придётся разлучиться, но это ненадолго. — Мы только встретились! — воскликнул Венти, его голос сорвался. Астарот, напротив, вела себя спокойно, силясь передать эту выдержку собеседнику. — И встретимся вновь. Скоро, Венти. Дослушай меня. — как же он скучал по ней, по понимающему взору и ласковым рукам, вкрадчивому тону, призраку улыбки в уголках губ. — Нам нельзя терять времени. Отправляйтесь с Сяо в Фонтейн за ключом. Я пока останусь вместе с Люмин здесь. Она не до конца оправилась от яда, ей нужна ещё хотя бы неделя, да и мне пока нельзя покинуть Энканомию, нужно стабилизировать моё состояние, и близость маяка, в котором осталось довольно много моих сил и частично сохранилось влияние осколка, мне в этом поможет. Предотвращая твои возражения, нет, не надо оставаться с нами, у нас не столь много времени, как ты думаешь. В том есть моя вина. Стоило подготовить хоть какой-то фундамент, а не принимать конец мира, как должное. Сначала я впала в настоящее отчаяние, потом наступило смирение. Отныне я хочу бороться. До последнего вздоха. Поэтому послушайте меня. Идите дальше. Думаю, мы с Люмин нагоним вас по дороге из Фонтейна в Натлан. Я постараюсь успеть на твой день рождения. — тут она улыбнулась куда ярче, будто расцвела. Редко когда выпадал случай лицезреть столь сияющую Астарот. — И не забывай, мы всё ещё можем поддерживать связь в любой точке мира. — постучала указательным пальцем по виску, намекая на мысленное общение, Венти так давно не пользовался им, что совершенно позабыл об этой способности. Он и Астарот связаны. И они в силах общаться друг с другом при помощи этого уникального дара. — Я здесь, я рядом, я не оставлю тебя. Прости, что опять вынуждаю тебя подождать. Я совсем не такая смелая, какой должна быть. Дай мне собраться с мыслями. Больше я ничего от тебя не скрою, но пока, пожалуйста, не спрашивай меня о тенях и осколках. — А о чём-то другом я могу узнать? — сипло поинтересовался Венти, у которого от нервов пропадал голос периодически. Астарот не дала конкретного ответа, потому он решил попробовать. — Посмотри. — по мановению руки из внутреннего кармана показалась сияющая брошь, она тут же распалась на три ключа. Венти указал на те, что принадлежали Агаресу и Данталиону. — Что с ними не так? — в первом случае Астарот достаточно было одного взгляда для выяснения причины, во втором же она растерялась. — Касательно Дендро ключа ничего не могу сказать. Он искажён, как и Гео, но не так явно и по другим причинам, что сбивает меня с толку. — терпеливый кивок, Венти принял её ответ, чувствуя, что Астарот не лжёт. — Состояние другого ключа мне понятно. Видишь ли, нам нужны семь ключей, и принадлежать те должны не правящему Архонту, а истинному. — Венти непонимающе склонил голову набок. — Тому, кого сам народ признаёт Архонтом, по крайней мере, большая часть. Для Ли Юэ это не Агарес, а Моракс. — Получается, ключ не сработает, пока люди не признают Агареса? — Нет, не в том направлении мыслишь. Пробуждение, пусть и неправильное, уже началось, и, скорее всего, воплощением стало желание именно Моракса. — Венти кивнул. Мысли Горо, коими тот поделился, слишком уж походили на волю Чжун Ли. — Значит нужно, чтобы Моракс снова стал Архонтом. Правда, это не то, о чём тебе стоит думать. — вопросительно изогнутая бровь выразила чужие эмоции с лихвой. — Согласно тому, что я видела, мы не должны об этом беспокоиться, всё пойдёт своим чередом. По этой же причине нам нет нужды намеренно искать Апостолов, они пробудятся без нашего вмешательства и в установленное время. На самом деле Апостолом может стать каждый. Это не конкретные люди, отмеченные чем-то особенным, это просто те, кто поняли свой элемент, но в отличии от пробуждённых, синхронизировались с желанием своего Бога. Та девушка — Ëимия, да? — умерев, она лишилась звания Апостола, её место займёт кто-то другой. Люмин является особенным Апостолом, пожалуй, она единственная, кто никому не может передать своё звание. Что до пробуждённых, то их в моём предсказании не было, но я примерно понимаю их природу. Они не играют роль в текущих основных событиях, это просто люди с сильным желанием, но без синхрона с мечтой Архонта и, соответственно, нет полного слияния с элементом. В теории, их как и Апостолов, можно лишить Глаз Бога, когда желание достигает своего апогея, думаю, это даже практиковали в Тейвате. — можно сказать, что Асмодей была своего рода пробуждённой, вернее, она становилась ей на короткое время, многократно усиливая собственное желание, чтобы избавиться от Глаза Бога — по крайней мере, так она поступила, чтобы выбраться из Бездны. И, скорее всего, пробовала лишать людей Глаз Бога, ведь как-то раз упоминала, насколько интересно наблюдать за их страданиями после потери артефакта. — Во всей этой истории также фигурирует Сосуд — тот, кто поглотил два желания. Его суть в том, что он связывает желания, ключи и элементы между собой одним фактом своего существования — в этом вся его роль. Благодаря пробуждению Сосуда, ключи в принципе могут взаимодействовать друг с другом, а это нам необходимо для борьбы с Небесным расколом. Опять же, погиб бы один Сосуд, нашёлся бы кто-то другой. Не хмурься, я знаю, что тебе неприятно слышать подобное, но так работает система. Апостолы и ключи — часть моего предсказания, поэтому их судьба определена в некотором смысле заранее. Всё сложится так, как должно сложиться. Раздражает, но что поделаешь. Хочешь спросить что-то ещё? — Как ты выжила? — он долго терпел, чтобы задать данный вопрос. — Твоё тело распалось у меня на глазах. — Ты ведь и сам догадываешься. — Астарот отпустила руки Венти, размяла затëкшую шею. Тело у неё сейчас, конечно, не подарок для Божества. — Влияние осколка, но не полноценное. Ты знаешь о двух: Искажение и Обречение. Второй даёт полностью бессмертное тело, первый наделяет носителя даром перерождения, но с конкретными условиями. Перерождение происходит в теле смертной женщины, проще говоря, я буквально должна была родиться заново, память отсутствует первые лет десять в среднем, после чего возвращается вместе с силами. Как ты понимаешь, здесь нет подходящего кандидата на роль моей новой матери, я очнулась у Тенебриса и явно не переродилась, хотя действительно стала выглядеть младше. Повторюсь, это не реинкарнация. Да и это не может быть она, осколок принадлежит сейчас Асмодей, моя связь с ним ничтожна. Есть одна вещь, которую ты должен понимать — влияние, оказываемое осколком на окружение, колоссально. Даже не слившись со мной полностью, он оставил отпечаток на моём теле. — как там говорилось? Время и пространство не стали едины. Вернее, не так, как должны были. А ведь осколок, в каком-то роде, и олицетворяет Марго, раз создан из её тела, да? — Тот момент, что ты посчитал смертью, на самом деле был лишь разрушением физической оболочки. Осколок, точнее его остатки, защитили меня, душа же перенеслась в Энканомию, где всё пропитано моей энергией, появилась и новая физическая оболочка. То, что я стала выглядеть младше — продукт уменьшения моих сил, его внешнее проявление. Так что, да, это не перерождение, а скорее мгновенный перенос в другое пространство и создание нового тела. Невообразимо, но факт. Ценой стала слабость и полная потеря памяти. — Почему именно Энканомия? Нет, я понял, что здесь много отпечатков твоих сил, плюс в маяке некоторое время хранился один осколок, пока другой жил в самих энканомийцах. Но почему ты не осталась во Временном разломе? Там-то явно твоей энергии не меньше, это буквально созданное тобой пространство. И почему я вдруг стал проваливаться в него? Видеть частично твою память? И… Там был кто-то ещё. — В момент моей «смерти» мы оба с тобой находились во Временном разломе. — смерть… Венти не нравилось, как небрежно она использовала столь жуткое слово. Ещё болезненнее было вспоминать тот ужасный день. — Возможно, наша с тобой прочная связь стала тому причиной, также то, что ты бывал там раньше. В общем, Временной разлом действительно посчитал меня мёртвой и в качестве нового хозяина выбрал тебя. — неподдельное изумление охватило Венти. Хозяин Временного разлома? Что за чушь! — Но, естественно, всё как всегда сработало криво, поэтому ты так и не смог получить полный контроль. Временной разлом взывает к тебе, как к самому близкому из тех, кто мог бы иметь право зваться его хозяином. Меня вытолкнуло прочь, потому что теперь я считалась там гостем. Память моя открывается тебе по той же причине, Временной разлом пытался дать ответы на интересующие тебя вопросы, но так как ты не взял полный контроль над ним, получалось то, что получалось. А касательно того неизвестного в капюшоне — не верь всему, что видишь. Он не был там физически, но мог частично взглянуть внутрь и заметить твоё присутствие, что ему точно не понравилось. Есть всего один кандидат на роль таинственного зрителя — тот, кто запустил Небесный раскол, буквально отравил созданное мной пространство. Он наверняка принадлежит Ордену Бездны. Мне неизвестно, как он получил доступ к Временному разлому, пускай и ограниченный. Вероятно, он ищет способ попасть туда, чтобы окончательно уничтожить Тейват. Временной разлом — фундамент нашего мира, падёт он — не станет и Тейвата. — она замолчала, давая понять, что пора перейти к следующей теме. Венти уже определился с новым вопросом. — Почему у меня сложилось впечатление, что Асмодей знает обо мне всё? — чувства к ней до ужаса неоднозначные. Венти она пугала, однако теперь, выслушав её историю, он запутался. Асмодей рассказывала обо всём с улыбкой на лице, часто смеялась, что в очередной раз подтверждало её безумие. Венти её искренне жаль. Он не собирался оправдывать её поступки, геноцид целой нации, страсть к пожиранию душ и насилию. Однако ему правда жаль юную девушку, которая подверглась ужасным мучениям. — Не прямо-таки всё, не преувеличивай. Впрочем, ты почти прав, она знает всё, что знаю я. Виной тому, опять же, осколок. Изначально у Асмодей не было доступа к моей памяти, но после моей «смерти» ей открылось очень много информации. Думаю, она могла наблюдать за тобой некоторое время после этого, но не вмешивалась, считая, что ты пока недостаточно интересен для неё. — затем она умерла в Каэнри’ах и перерождалась ещё несколько раз, пока не стала Линой. Отсутствие воспоминаний сделало из неё обыкновенного ребёнка. А то, что было после, уже и без того известно. — Она одержима идеей шоу, конца мира, гибелью всех и вся. Там, в маяке, она рассталась с человечностью, что подтверждают и её собственные изречения — она являет собой Первую тень, а не смертную. Некоторое время она также была носителем сразу двух осколков — половины Истинного, что отразилось на ней не лучшим образом. — Что есть «Истинное»? — Венти невольно подбирался к теме теней Фанета, о которых спрашивать пока не должен. На удивление, Астарот не стала утаивать. — Истинным мы называем бессмертие. — какая-то низменная истина, по мнению Венти. Он ожидал что-то более возвышенное. — Высшие носители Истинного. Всех его форм. — их четыре, верно? Венти не стал расспрашивать, да и Астарот бы увильнула. — Ты, наверное, разочаровался во мне. — вдруг заговорила она о другом. — Ты всегда считал меня достойным примером, а теперь узнал, что я погубила и народ, который обещала защищать, и весь мир, и сестру. Я не справилась с чувствами, Венти. Я не знала, как найти в себе выдержку остаться с теми людьми, что убили Марго, вынудили меня взглянуть в будущее. Я бросила их, потому что и сил убить у меня не было. Я обрекла народ на страдания, в том числе и невинных. Асмодей… Она должна была ненавидеть меня, но почему-то никогда этого не делала. Она обвиняла меня лишь в одном: в том, что я не уничтожила Энканомию сразу. А вот Дайнслейф… Я его не узнаю. Не верится, что он правда решил уничтожить Тейват. Он не такой, Венти. Совершенно. Я говорила с ним, я знаю. — она печально усмехнулась, отодвинулась от края, словно опасаясь, что жажда разбиться при падении охватит её разум. — Теперь моя очередь спрашивать. Что с тобой произошло? Почему ты лишился Сердца Бога? Почему я не чувствую ни Макото, ни Декарабиана? Почему у неё ощущения, что Венти в любой момент угаснет, как свеча на ветру? Венти тяжко вздохнул. Неужто придётся пересказать все события со «смерти» Астарот? Переворот в Мондштадте, Багряное Море одуванчиков, убийство Макото. А ведь последнее в свете недавно всплывших событий казалось особенно ироничным… Асмодей легко увернулась от атаки Дайнслейфа, попросту телепортировавшись в сторону. Меч со свистом разрезал пространство. Импульсивная попытка, Асмодей уже привыкла к подобному. — И многое ты им растрепала? — прошипел он не хуже змеи. Асмодей не отказала себе в довольной улыбке. — Нашу предысторию? — Дайнслейф на грани убийства, жаль, но с ней ему не сравниться. Они тени одного поколения, но Асмодей превосходила его ввиду того, что когда-то в её теле покоилась половина Истинного, пускай совсем короткий период. — Почему ты был столь груб с Венти? Тебе прямо-таки крышу сорвало. Ты же понимаешь, что он не виновен в гибели Каэнри’ах? — Понимаю. Наоборот, он старался вразумить остальных. Но какое теперь дело, если ему ничего не удалось? Мне наплевать на его, якобы, милосердие. Пусть не строит из себя святого. — меч пропал, Дайнслейф обогнул Асмодей по широкой дуге, уходя вглубь коридора. — Я знаю, что он невиновен. Грехи целиком и полностью на плечах Архонтов, каэнрийцев, моих собственных и твоих, Асмодей. Нравится тебе, да? Ты уничтожила два моих народа. — усмешка, удаляющиеся шаги. Асмодей расхохоталась. Нравилось? Она в восторге! — Не сказала, что в Энканомию прибыла Люмин. Ты хотела, чтобы я столкнулся с ней неподготовленным. Весело было? — верно, замученное лицо одной из близняшек выше всяких похвал. С другим, правда, она поступила ещё забавнее. Страдай, Дайнслейф. Вечно. Вновь шагнув сквозь разрыв пространства, Асмодей переместилась в лабораторию, минуя стражу, стоящую у входа. Внутри была парочка каэнрийцев — правда без характерного зрачка, они порой работали в Тейвате под прикрытием, и на такой случай имелся способ спрятать характерные звëзды в глазах — и Голд, занятая какими-то исследованиями. Она смерила Асмодей равнодушным взглядом, та кивком прогнала каэнрийцев, желая остаться с алхимиком наедине. — Как продвигается работа? — непринуждённо начала она. Рейндоттир не ответила. Уже не раз алхимик говорила, что было бы куда проще, если бы ей объяснили суть её работы, а не просто вынудили собирать машину неизвестного назначения, требующую мощного источника питания, который ей туманно обещали достать. Да и не то чтобы Рейндоттир вообще горела желанием помогать этим психам, однако права выбора у неё не было — Асмодей жестока в пытках. — Есть успехи? — тон весёлый, почти дружеский. Голд не обманывалась. Всё это актёрская игра или очередной акт безумия. — Глава теряет терпение. — ложь, вот уж кто точно не стал бы её поторапливать, ему нужна качественная работа. То были претензии самой Асмодей, что никак не могла дождаться активных событий. И вот она устала притворяться. Угроза осела в воздухе. — Голд, ты можешь обмануть кого угодно. — ладно, она пошла в неожиданное русло. Рейндоттир сохраняла спокойную маску на лице, хотя внутри всё троекратно перевернулось. Нет, неужели… — Но не меня. — Асмодей резко ударила ладонью по столу, схватила Рейндоттир за шею. — Ты думала я не знаю, что ты стала собирать образцы крови каэнрийцев? — заливистый смех отражался от стен. Казалось, Асмодей убьёт её в любой момент. Хватка усилилась. — И многое ты уже успела выяснить о проклятии, а? Всё пошло не по плану. Можно быть готовым к самым разным жизненным поворотам, по крайней мере, предполагать вероятность их осуществления, однако Сяо вполне справедливо считал, что подготовиться к внезапному, условно говоря, «воскрешению» Богини времени, которая считалась погибшей — нереально. Теперь, анализируя все моменты их взаимодействий, пока Астарот ещё считала себя Хронос, всплывало опасение, что, возможно, после восстановления памяти Божество может начать относиться к нему иначе. Впрочем, это не то, что его должно волновать. Самое главное, что она жива. И видеть, как трепетно Астарот обнимает Венти — истинное счастье. Без преувеличений. Сяо отправился их искать, когда понял, что тех уже давно нет, нашёл обоих на маяке и застал эту картину. Объятия Астарот наполнены такой любовью, таким всепоглощающим желанием защитить, отчего все внутренности скручивались в тугой узел. Сомнений нет, она на самом деле особенная для Венти, она на самом деле заботится о нём, потому что Сяо видел отголоски собственных чувств в сомкнутых на чужой спине руках. Пришло осознание: даже если по каким-либо причинам они не смогут поладить, оба сойдутся в одном — Венти для них превыше всего. Кстати о нëм, Сяо ожидал увидеть слëзы, но не обнаружил ничего подобного. Венти выглядел… Спокойно, умиротворëнно, так тихо, как чуткий сон на рассвете. И его настроение передалось Сяо. Он безмерно рад возвращению Астарот. С её помощью он точно найдёт способ вытащить Венти из тьмы. Сяо собирался развернуться и уйти, чтобы не рушить мирную атмосферу, но его заметили раньше. Венти вдруг улыбнулся, разомкнул объятия, крикнув вдогонку: — Сяо-эр, погоди! — тот удивлённо оглянулся через плечо. Венти быстро подскочил на ноги, протянул руку Астарот, предлагая встать. Та замешкалась. — Ты многое хочешь мне сказать. Я знаю. Пока отложим это. Пойдём, Рита. Пора возвращаться в реальный мир из горестей прошлого. У меня есть ещё одна вещь, о которой я хочу тебя попросить, но для начала давай найдём ещё Люмин. Астарот немного робко вложила свою ладонь в чужую, рывком её подняли с пола. В свете маяка Венти выглядел до невозможности невинно, почти по-детски нежно. Он быстро догнал Сяо, не отпуская при этом Астарот, схватил его за руку, переплетая пальцы крепким замком. Затем бодро шагнул в сторону лифта, утягивая за собой остальных. Сяо переглянулся с Астарот. Вот же любитель импульсивных поступков. И что ему взбрело в голову? Астарот красноречиво уставилась на сцепленные руки Венти и Сяо, последний сделал вид, что ничего особенного не происходило, отвёл взгляд в сторону. Астарот прищурилась, однако промолчала. У выхода из маяка их поймала Люмин. Сперва послышались возмущения, путешественнице нельзя перенапрягаться, нужно больше отдыхать и вообще нежелательно в данный момент ходить куда вздумается, тем более одной. Та в своей манере отбрыкнулась, мол, она скоро к полу прирастёт. Венти хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание окружающих, участие в перепалке он не принимал, и без его вмешательства нашлось два достойных кандидата на роль заботливой мамочки. И оба ещё не всегда умели признавать, что правда волнуются. В общем, суть не в том. Венти объяснил дальнейший план действий: они с Сяо идут вперёд, Люмин и Астарот догонят их позже. Ожидаемо не всех устроил расклад, но спорить уже не было смысла. — А теперь осталось решить последний момент. — настрой Венти немного упал, он стал предельно серьёзным. — Изначально я хотел поговорить обо всём с Ритой наедине, но передумал. Вы имеете право знать, потому что вопрос касается вашей безопасности. — Астарот задумчиво нахмурилась. Ей не нравилось, куда вёл Венти. — Ключ Гидро Архонта всегда на видном месте, Фокалорс носит его в виде браслета. Я спрашивал у Моракса, она не изменила своим привычкам до сих пор. Чтобы его забрать, придётся вступить в бой. Это неизбежно. Выкрасть не выйдет, Фокалорс не растаëтся с ним. Но не это та вещь, которая действительно опасна, хотя нельзя недооценивать Божество. Я рассказал всё это в качестве подводки, если можно так выразиться. Простите, я путаюсь в словах от волнения. — на четыре вдох, семь секунд задержки дыхания, восемь счётов на выдох. Необходимо держать себя в руках и сказать уже наконец как есть, увиливание только сильнее тревожит окружающих. — Рита, я хочу попросить, чтобы ты… — Нет. — она сообразила к чему всё шло. Взгляд Астарот потяжелел. — Я не стану этого делать. — Сними печать, Астарот. — Сяо будто торкнуло. Про какую-то печать говорила Асмодей, она о том же просила Венти. Снять печать. И у Сяо имелись подозрения, где именно она находилась. — Половину. Не всю. Мне нужна сила, чтобы противостоять Фокалорс. Да и полно других причин, я не могу быть небрежен. Дальше будет только сложнее, последуют новые сражения. Выбора нет. — Астарот ущипнула двумя пальцами переносицу, голова пульсировала, подобно эху, что рождалось от бесчисленных мыслей. Венти обратился к запутавшимся в их диалоге ребятам. — Может, прозвучит неожиданно, но когда-то меня даже считали сильнейшим Архонтом. — нервный смешок. Улыбка долго не продержалась на губах, увяла. — Рите пришлось запечатать большую часть моих способностей. Эта беда касается каждого Архонта Ветра. В детстве, когда Барбатос в первый раз ступил на земли Инадзумы, забрёл в разрушенный храм, к нему пришла Астарот и рассказала то, от чего юный Архонт поначалу потерял стимул двигаться дальше. Все Архонты, относящиеся к группе элементов Ветра, обладали могущественной силой, которая неизбежно сводила их с ума. Астарот пыталась найти способ помочь им, запечатывала их силы, но… Всегда случалось что-то, что рушило все планы. — Меня не оставляет надежда, что тебя минует эта участь. — кого пыталась успокоить Астарот: Барбатоса или саму себя? Анемо Архонт понуро опустил голову, на его руках мирно посапывала маленькая кицунэ, холодная стена храма провоцировала дрожь. — Ты отличаешься от тех, кто был до тебя. Ты рождён Архонтом. Птенчик, когда ты выразил своё желание обрести силу, я испугалась. Ведь чем большая мощь будет копиться в твоём теле, тем сложнее будет её контролировать. Но и остановить я тебя не в праве, ты должен уметь постоять за себя. Впрочем, есть и ещё одно опасное обстоятельство — ты не помнишь своё желание. Проклятию можно сопротивляться, если сохранять свою мечту. — она ласково погладила ребёнка по макушке. — Не теряй надежды, птенец. Иначе отчаюсь и я. Проклятие Архонта Ветра. Всё крылось в самом названии, печальная участь затронула исключительно их, минуя тех же Арелимов. А всё потому, что внутренние демоны имелись лишь у Архонтов. И лишь у Архонтов Ветра они имели иную природу. Для всех остальных внутренний демон — скопление негативных чувств, для них же — буквально демон, сущность, ночной кошмар, сводящий с ума. Так вот о каком проклятии его предупреждала Асмодей. Мутная история. Сяо не нравилось, как её преподнесли. Слишком много всего непонятно. Почему именно Ветер пал жертвой жестокой судьбы? Астарот ведь известны причины? Всё это… Странно и лежит куда глубже, чем им пытались внушить. — Я против. — стояла на своём Астарот. — Даже снятие половины печати опасно. Вспомни Декарабиана! Я запечатала пятьдесят процентов его сил. И что по итогу? Он… Ох, как много произошло с моего ухода. — она крепко зажмурилась на секунду. — Ты запечатала половину его сил изначально. Моя ситуация иная. Я прошу тебя освободить половину того, что ты закрыла от меня. — Я чего-то не понимаю. — ошалело пробормотала Люмин. — Вы тут спорите о снятии печати, но для начала проясните одну вещь. — она взволнованно взглянула на Венти. — Что произойдёт с тобой, если слетит печать? — Венти тоскливо улыбнулся. Она задавала верные вопросы. — Для этого я и открыл вам правду. Ради вашей безопасности. — по-прежнему непонятно. Или Люмин хотела верить, что правда не понимает. — Если я потеряю контроль, то стану опасен для вас. Мой внутренний демон — Миролюбие. Соответственно, при активации его обратная форма — абсолютная жестокость. Я не… Я правда… Ох, Архонты. — глухо рассмеялся, рождая болезненные позывы в груди. — Я не хочу этого. — сломанная улыбка с плотно сжатыми челюстями. — Не хочу подвергать вас опасности, но это необходимо. Я справлюсь, я должен. Я выдержу это и не позволю вам пострадать. Однако вы имеете право знать, кто я и что из себя представляю. Вот и всё. — Астарот молча глядела в пол. На душе было тошно. — Я против. — твёрдо изрекла Люмин. Предсказуемая реакция. — Не потому что я боюсь тебя. Я боюсь за тебя, Венти. — Мне тоже это не нравится. — вступил в обсуждение молчавший ранее Сяо. — Я тебя понимаю. — поставив себя на место Венти, он смог осознать все переживаемые им чувства. Слабость. Боль от того, что приходится вечно прятаться за чужой спиной, вместо того, чтобы самому стать опорой для кого-то. — Но цена, которую придётся заплатить, чрезвычайно высока. — Это оправданный риск. — шаг, невесомое прикосновение тёплых пальцев к холодной щеке. Улыбка Венти не внушала ничего хорошего. — И если печать не снимет Астарот, я сам начну поиск по её деактивации. — Венти был Мастером. Пускай печать невероятно сложна, он вполне может справиться с ней. Беда в том, сколько уйдёт времени. — Об этой ошибке ты говорил? — некая непоправимая ошибка, после которой Венти боялся потерять Сяо навсегда, просил остаться рядом с ним, когда он оступится. А это непременно произойдёт. Венти хмыкнул, как быстро кое-кто сложил все пазлы. Сяо обещал, что они через всё пройдут вместе. Поэтому, скрипя зубами, он принял решение. Астарот сообразила, что Сяо переметнулся на другую сторону. — Дай мне время на размышления. — бросила она. Что ж, это уже маленькая победа. Всем требовалось восстановить силы, утраченные в ходе тяжёлого дня. Астарот в одиночестве сидела у Тенебриса, слушала местами нарушенные каналы энергии. И думала. Много думала. Люмин спала, её организм окончательно сдал и помахал ручкой. Чтобы не мешать ей, Сяо и Венти ушли вглубь библиотеки. Они обсуждали случившееся, Венти делился той информацией из разговора с Астарот, которую он считал важной, Сяо же признался, что при личной встрече Асмодей упомянула такое явление, как проклятие Архонта Ветра, что опять же подтвержало наличие у неё памяти Астарот. Венти тревожно. Он сам выступил инициатором снятия печати, но хорошо помнил каково это — абсолютно не контролировать свои действия. Ужасно, страшно, невыносимо. Ему не хотелось возвращаться в то состояние, и в нынешнем оставаться не вариант. Они оккупировали уже ставший как родной стол, на который оба уселись, игнорируя стоявшие рядом стулья. Венти подался вперёд, закрыл ладонью глаза Сяо, тот ощутил лёгкое жжение. Зрение Мастера. И для чего оно ему сейчас? Руку убирать Венти не спешил. — Больше незачем скрывать её. — он говорил о печати, часть которой Сяо уже как-то зацепил краем взора. — Ты можешь взглянуть. — рука перестала препятствовать обзору. Красиво. Единственное, что пришло на ум. Печать не была жуткой, не пугала, разве что завораживала мощью и красотой переливов металлического цвета — след энергии Астарот. Те же живые символы, но не было привычной сердцевины в форме круга, перетекающие буквы бродили по всему телу Венти, танцевали на коже, особенно крупное скопление было по центру груди. Сяо не заметил, как склонился ближе, изучая символы прямо в голубой радужке. Пока он был занят рассматриванием, Венти заговорил: — Следи за цветом моих глаз. Красный — свидетельство влияния внутреннего демона. — он делился основами, чтобы Сяо понял, если что-то страшное произойдёт. — В случае если моё сознание полностью погаснет, а весь контроль уйдёт внутреннему демону, я — вернее, это буду уже не я — не смогу говорить. Вообще. Проверяй меня, задавая вопросы. До подобного не дойдёт, ведь это только половина печати. Я верю. Просто на всякий случай. — Кажется, теперь я понял, почему ты так неоднозначно отзывался о Декарабиане. Он ведь тоже жертва проклятия? — Венти не стал отвечать, по дрогнувшим уголкам губ всё было понятно без слов. Постепенно бегущие символы меркли, пока окончательно не исчезли. Зрение Мастера пропало. — Во всей этой истории с проклятием слишком много странностей. — Проклятием этот феномен назвала сама Астарот. И, да, я согласен с тобой. Чересчур много всего неизвестного. Рита обещала рассказать мне всё при следующей встрече. Я подожду до этого момента. — ждал сотни лет, вытерпит и считанные дни. Сяо поражала его вера в Астарот. Он даже чуть-чуть завидовал. — Вот вы где. — из-за покосившегося книжного стеллажа выглянул сам объект их беседы. Астарот тяжело выдохнула прежде чем огласить решение, которое далось ей нелегко. — Венти, я сделаю так, как ты хочешь. Печать будет снята.