Дорога домой

Она обожала этот фарс. Сторона обвинения, сторона защиты. Каждый силился доказать свою правоту. Аргумент за аргументом, оппоненты напряжены, в воздухе витал страх подсудимого. Фокалорс нравился сам процесс, этот адреналин, гуляющий в крови, эта страсть. Наверное, она и сама не в курсе, что ей плевать на результат. Наверное, она действительно верила, что ей есть дело до чужой судьбы. Однако истина такова — ей нравилась обстановка. А в голове всё та же сцена: разбитая ваза за пару миллионов моры, отец с линейкой, горящие болью запястья, заливающая пол кровь. Ей не давали прятать порезы, чтобы все вокруг знали, что она провинилась. Раз девочку бьют, значит она плохо себя ведёт — вот суждение аристократии. Старший брат всегда ходил без синяков. Наследнику рода не положено быть неидеальным. Фокалорс незаметно коснулась браслета под одеждой, снова включилась в наблюдение за процессом судопроизводства. Обвиняемый получил крупное финансирование от государства на масштабные исследования, прошло пять лет, а он ничего не добился. Пришла пора платить по счетам. Договорённость и вовсе была на четыре года, но на суде Фокалорс великодушно дала неудачливому учёному ещё один год. Вот они снова здесь, адвокаты в отчаянии, им никак не удавалось перевесить чашу весов на свою сторону. Фокалорс заскучала, а значит пора прекращать. Нет. Нет, нельзя. Тот человек не одобрил бы. Он учил Фокалорс вести себя достойно. Вальяжно поднявшись с места, она усмехнулась пристальному вниманию. Все чтили её, все ждали её вмешательства. Судья кивнул, позволяя Фокалорс вмешаться, чисто формально, ведь всем понятно, кто тут на самом деле власть. Судья… Он и в половину не так хорош, как тот человек. Голос Фурины сладкий как мёд, но до того холодный, что сводило зубы. И от температуры, и от приторности. Пока слаженные речи срывались с уст, Фокалорс раздумывала над судьбой учёного. Определённо наказание. Может, казнить его? О, было бы славно, давно она уже никого на смерть не отправляла. Но нельзя. Нельзя, нельзя. Тому человеку не понравилось бы. Нарушение не столь тяжёлое. Придётся ограничиться заключением. С учётом суммы его долга… Пять лет. Да, это весьма милосердно с её стороны. Даже не десять. Фокалорс озвучила свой вердикт, теперь осталось дождаться одобрения судьи, и тот после недолгих раздумий согласился. Дело закрыто. Фокалорс опять протяжно зевнула, отправилась на выход. Проходя мимо осуждённого, она заметила невыплаканные слëзы. Зрелище её не тронуло. Нужно было упорнее работать, а не растрачивать государственный бюджет. Когда там заседание по делу крупной кражи? Может хоть там казнить кого-нибудь удастся? Нет. Хватит. Тот человек был бы недоволен её мыслями. Он всегда знал, как остановить Фокалорс, не позволял ей переходить границы. Без него она… Становилась угрозой своим же людям. Гидро Архонт ни во что не ставила человеческую жизнь. Любую жизнь в принципе. По этой причине она всегда презирала Барбатоса, а с Макото и Нахидой отношения были крайне натянутые. Все трое старше неё, отчего Фокалорс чудилось, что те взялись её поучать. А она этого терпеть не могла. Не надо строить из себя всезнающих. Знаем. Проходили. Она разберётся сама. В конце концов, она Архонт. Нарядили Фурину словно куклу. Сегодня бал во дворце, они всей семьёй обязаны явиться. Мать целый день порхала из комнаты в комнату в преддверии торжества. Симпатичное личико аккуратно накрашено, на щеках румянец предвкушения. До её мозга не доходило, что каждый поход во дворец равносилен вхождению в клетку с диким зверем. Она красавица. Ничего больше. Пустышка. Кукла. Такой же хотели вырастить Фурину, потому что это удобно, потому что её можно выдать замуж и забыть навсегда, тогда она станет проблемой чужой семьи, а не де Фонтейн. Хотя отец грезил выдать девочку за наследного принца, но его родители никогда бы на это не пошли. Часовые нравоучения от матери. Улыбка Фурины натянута до предела, ещё немного, и она сорвётся. Красивая пустышка просила дочь вести себя подобающе. Мысленно девочка надеялась, что её глупая мамаша не додумается и на балу использовать её для проверки яда. Нет, отец не позволит. Не потому что заботится, о, как наивно, он попросту не желает подпортить репутацию. Первый танец многое значит на подобных празднествах. Повсюду золото и роскошь, красивые, но пустые люди. Музыканты только с лучшими инструментами, с лучшими мелодиями. Ни единого изъяна, кроме дешёвого пафоса. Нет, вполне дорогого пафоса. Красиво. Фурина росла в этой атмосфере, впитала с молоком кормилицы — не матери, потому что не пристало знатным дамам кормить грудью детей. Фурина стояла у стены с бокалом вина — ей тринадцать, отец начал давать девочке алкоголь с одиннадцати, чтобы та привыкала к вкусу и не пьянела быстро на празднествах. Родители кружатся в танце, брат пригласил какую-то знатную девушку на вальс. Первый танец важен, его дарят особенным людям. Обычно девушки исполняют его с отцами, братьями, реже с друзьями, потому что если их пригласит кто-то другой, то это уже можно считать первым шагом к помолвке. А если же никто не протянет руку… Будет неприятно. Вот только на Фурину всем наплевать, отец танцевал с матушкой, брат с обворожительной брюнеткой, которая уже второй раз наступила ему на ногу, и всё лучше, чем вальс с младшей сестрой, у которой запястья расчерчены линейкой. Фурина фальшиво улыбалась, наблюдая за ними. Терпкое вино отдавало горечью яда. Похоже, королеве нравилось развлекаться с ней, раз не оставляла попыток подпортить ей жизнь. Фурина медленно отставила бокал в сторону, надеясь, что кто-нибудь отхлебнëт из него по неосторожности, вышла из душного зала на улицу, подставила лицо порыву ветра. О её существовании не вспомнят ещё час точно. Она присела у фонтана, умылась, наплевав на расплывшийся макияж. Яд слабый, вызывает лишь рвоту и головокружение. Первому она научилась сопротивляться, так как у организма выработался иммунитет. Сейчас отдохнёт немного и вернётся обратно. Надо бы как-то макияж подправить. — Вы в порядке? — опять этот голос. Фурина равнодушно осмотрела парня рядом с собой. Младший сын короля увивался за ней хвостиком целый год. Ослепительный блондин, прямо-таки воплощение аристократической утончённости. Он старше Фурины на два года. Отец и его в качестве партии для дочери рассматривал, но не видел в мальчишке выгоды, поэтому медлил. — Я заметил, как вы быстро убежали. Хотел пригласить вас на танец, но вы каждый раз отказываетесь. Вот и не решился. — жалкий и слабый. Фурину тошнило от него. — На ваших руках новые повреждения. Герцог снова прогневался? — раздражает. К чему эта бесполезная забота? — А если и так, то что? — безэмоционально откликнулась она. От яда зрение затуманивалось. Чтобы не продемонстрировать наглецу расфокусированный взгляд, Фурина не смотрела на него, отвернулась. — Чем вы мне поможете? Сочувствием? — жалкий тюфяк. У него не было ничего, кроме сочувствующего взгляда и странной любви. А что от его чувств толку? Бесполезный. — Послушайте, я… — нервы сдали, когда он, наклонившись, попытался прикоснуться к ранам на запястьях. Фурина крепко сжала чужую шею, ногти расцарапали кожу. Сколько силы было в маленьком тельце, она с лёгкостью поставила принца на колени. — Ты мне отвратителен. — прошипела она, красные полосы расчертили шею. — Не приближайся ко мне. Фокалорс перебирала в голове ближайшие заседания, прикидывая, кого из преступников можно будет казнить. Ещё будучи человеком в ней с каждым годом укреплялся садизм, взращенный неблагоприятной обстановкой в семье, вечными отравлениями, наказаниями и мерзким принцем, не дающем ей покоя, такой противный, что она до сих пор вспоминала его исключительно с омерзением. Также Фурина часто издевалась над слугами от банальной скуки. Должна же быть справедливость. Если ей плохо, то и другим будет плохо. Такова сила правосудия. Но тот человек думал иначе. Он смотрел на раненые запястья Архонта, поджимая губы. Он просил Фокалорс прекратить это. Тем же тоном, которым убеждал её не идти на поводу у эгоистичных желаний, не ломать судьбы людей в угоду убеждениям. Фурина не слышала его. А он продолжал настаивать. Он не походил ни на кого бы то ни было из прошлого Фурины: не жестокий отец, не пустая кукла, называющая себя её матерью, не высокомерный брат, не слабый принц, отчего-то возомнивший, что его чувства хоть чего-то стоят. Он был решительным, сдержанным, но по сути ранимым человеком. Единственный, кто по-настоящему пытался понять Фокалорс. А она его не защитила. За это никогда ей не будет прощения. Аякс обожал свою удачу. Она была чем-то фантастически непредсказуемым, чем-то ускользающим, несвоевременно покидающем. Выдернув из плеча нож, он тут же пожалел о поспешном решении. Кровотечение возобновилось. Однако на лезвии блестел яд, поэтому нельзя было повременить с извлечением. Голова нещадно гудела, во рту скопилась кровь, которую Аякс поспешил сплюнуть. Дожили. Просто отлично. Лучше не бывает. Его плечо превратилось в пазл. Кто соберёт, тому приз. Какой? А пусть сначала попробует собрать. Конструктор, чтоб его. Машиностроительный отдел ИИС. Инженер высший категории тут голову пробьёт от безысходности. Множество красноречивых сравнений и выражений приходило на ум от ударившего в грудь раздражения. Как он умудрился так влипнуть? Давно его уже в угол не загоняли. Одиннадцатый Предвестник Фатуи успел позабыть о собственной уязвимости, некому было напомнить. — У него болевой шок? Ни на что не реагирует. — Гань Юй махнула ладонью перед чужим лицом. Аякс даже не моргнул. — Тао, у него случаем не сотрясение? — Сотрясение. Всего тела. — пробурчала Ху Тао, перевязывая плечо обрывком собственного рукава. Не самый лучший вариант, но бинтов поблизости не имелось. — Ало, Тейват вызывает Аякса. Отвечай на вопросы, иначе я найду свой способ привести тебя в чувства. — Гань Юй сильно сомневалась, что нормально высказывать что-то подобное раненому человеку. — Повезло, что Шэнь Хэ заметила тебя. Так бы точно откинулся. — сейчас адепт отправилась за помощью к учителю, вообще надо бы до Бай Чжу добраться, но в нынешнем состоянии Аякс вообще не транспортабельный. — Чжун Ли только не рассказывайте. — очнулся Аякс, голос его звучал ломанно. — Его удар хватит. — Что тут произошло, в конце концов? — не выдержала Гань Юй, когда Предвестник удосужился подать признаки жизни. — Да хрен его знает. — не стеснялся в выражениях совершенно. Аякс попытался сменить позу, но всё тело протестующе заныло. — Вот подонок, сколько он мне костей сломал? — Аякс старался дышать размеренно, иначе он бы попросту откинулся от нехватки кислорода. — Решил, называется, прогуляться в одиночестве и мысли в порядок привести. А тут напал кто-то. И вот где мы оказались. Повезло, что Заоблачный предел рядом, и Шэнь Хэ как раз обход делала. — а по дороге к Хранителю облаков она наткнулась на Ху Тао и Гань Юй, тренирующихся вместе, и оставила им Аякса, ведь тащить его в столь ужасном состоянии было чересчур рискованно. — Хилличурлы его раздери, где столько силы понабрался? Давно меня врасплох не заставали, на секунду реально подумал, что помру. — действительно странно. Обе девушки в курсе насколько силён Одиннадцатый Предвестник, и тут вдруг его едва не прикончил какой-то неизвестный. Слишком странное происшествие. — Лица его не узнал, хотя стиль боя знакомый. Скорее всего, подонок маскировался, причём умело. Ай! — Аякс злобно уставился на Гань Юй, которая решила вправить ему лодыжку. — Предупреждать не учили?! — Нужно рассказать обо всём Властелину камня. — проигнорировала Гань Юй возмущённые вопли, серьёзно посмотрела на Ху Тао. — Неспроста это. — подруга важно закивала в согласии. Ясно, все против него настроены. Аякс показательно надулся. — Чего ты куксишься? Ты помереть мог! Враг отступил лишь потому, что вас Шэнь Хэ заметила. — Аякс умолчал, что тот подонок и на адепта напасть собирался, и он бы справился с ней, но опасался, что Шэнь Хэ может быть не одна, потому оставил дело незаконченным. По крайней мере, к такому выводу пришёл Предвестник, наблюдающий за происходящим и параллельно с тем пытающийся вернуть рассудку ясность. — О, нет! — в ужасе вскрикнул Аякс, напугав всех вокруг. Девушки тут же обеспокоенно склонились к нему. Он что-то понял? Что-то случилось? Он присмерти? Аякс же убито глядел перед собой, его рука вытащила что-то из кармана. — Фигурка сломалась. — Ты с дуба рухнул так пугать?! — проголосила Ху Тао, теряя всякое терпение. Гань Юй хотя и переживала схожие эмоции, но всё-таки шёпотом просила Ху Тао успокоиться, схватив за локоть, и убеждала не бить Аякса, иначе он окончательно развалится. — Я думала, тебе сломанное ребро лёгкое пробило! — Хуже. Подарок своим младшим купил, а этот подонок его повредил. — Аякс со стоном рухнул на землю, и уже плевать, что его тело на запчасти рассыпалось, а плечо вообще жило своей жизнью. — Какой из меня старший брат? Я за этой коллекционной фигуркой два года охотился. Лучше бы я сдох! — Я тебе сейчас помогу. — многообещающее изречение Ху Тао прервалось приходом адептов. Аякс разбито изучал далёкое небо. Его сделали. Его победили. Давно такое разочарование не одолевало. И кто? Кто обладает достаточными навыками для устранения Предвестника? Аякс не собирался хвастаться — хотя вообще-то собирался — но он очень даже хорош в бою. Так кто этот подонок? Дело набирало неприятный оборот. А самое главное где ему теперь новую фигурку искать? Чжун Ли красноречиво осмотрел лежащего на кровати Аякса. После первой помощи от Хранителя облаков его доставили к Бай Чжу. Даже не по частям, что похвально. Правда, всем вокруг надоели глупые шутки Предвестника про пазлы и конструктор. Всех трясло от волнения, а тот смеялся смерти в лицо. И окружающим тоже. Настойка из трав хорошо снимала боль, однако Аякс сомневался, что тот факт, что он не чувствует конечностей, это нормально. Похоже, всё-таки по частям его принесли. Пока Бай Чжу со знанием полного курса Кшахревара собирал Аякса, сам Предвестник продолжал сокрушаться на тему фигурки. Бай Чжу поддакивал ему, не желая иметь дело с буйным пациентом, однако через полчаса нытья засомневался в адекватности Аякса и в том, не повредил ли он голову. Шутки шутками, а парень чуть не умер. Чжун Ли изучал повреждения с неизвестной ранее эмоцией. При виде странного выражения лица Моракса, чрезвычайно активный Аякс приумолк. Правильно сделал, выводить из себя Чжун Ли не стоило, а тот и без того ходил по грани. Он злился. Страшно злился. Естественно, на напавшего, а не на Аякса, но тот почему-то всё равно нервничал. — Царица написала мне письмо. — внезапно. Аякс заинтересованно приподнялся, и тут же рухнул обратно, заскулив от боли. Чжун Ли тяжко вздохнул, опустился на край кровати, помог больному принять сидячее положение, поправил подушку, чтобы было на что опереться. — Кто-то вознамерился начать охоту на Предвестников. Капитано пропал месяц с лишним назад, Арлекино убили. Царица не была уверена, что эти события связаны, но теперь… — теперь напали на него, вот к чему он клонил. Тут уже стало жутко. Арлекино и Капитано отнюдь не слабаки. Аякс и вправду был на грани гибели. Архонты, это совсем не смешно. — Она написала мне, потому что знает твой характер. Ты бы утаил от меня информацию. — Потому как ты начнёшь настаивать на моём возвращении в Снежную. — логические цепочки он по-прежнему способен выстраивать, пускай его и приложили пару десятков раз затылком о землю. — Нет, и ещё раз нет. Госпожа пусть хоть отряд за мной отправляет, я не сдвинусь с места. Мне плевать, насколько это опасно, я хочу быть здесь. — в глазах отразилось что-то болезненное. — С тобой. — с нажимом добавил он. — Начнёшь опять называть мою любовь глупостью, и я тебя ударю. — Не дотянешься. — с беззлобной усмешкой парировал Чжун Ли. Долго ему приподнятое настроение сохранять не удалось. Заботливая рука аккуратно провела по спутанным волосам, прикосновения расслабляли, усыпляли. — Мы всего лишь беспокоимся за тебя. — Тогда просто не отходи от меня. — обиженно пробубнил Аякс. — Из меня сейчас такой себе защитник. — немного виновато пожал плечами. Предвестник прикрыл глаза, откинулся всем весом на подушку позади. — Не оставляй меня. — а звучало как «не прогоняй меня». Чжун Ли это понял без дополнительных разъяснений. Он чаще и чаще шёл на поводу у эмоций, что глупо для Божества его возраста. Не глупее, чем влюбиться в человека, верно? Аякс без боя спать не соглашался, тогда Бай Чжу пришлось дать ему снотворное. Организму необходимо восстановиться, а гиперактивность Аякса только препятствовала процессу лечения. Чжун Ли остался присмотреть за спящим, выслушав короткие наставления врача, после чего комната погрузилась в тишину, нарушаемую разве что хриплым дыханием — с рёбрами действительно беда. Чжун Ли не на шутку перепугался, когда в Нефритовом дворце объявилась Гань Юй и сообщила новости. Бросив все дела, Чжун Ли сорвался в хижину Бубу, где сейчас расположился раненый. Очевидно, что должно было произойти что-то из ряда вон, иначе никак, ибо Аякс не просто Предвестник, он человек, который в детстве умудрился свалиться в Бездну на нижние уровни и выжить там. Похоже, враг невероятно силён, либо была какая-то иная причина, почему Аякс оказался в невыгодном положении. Он быстро восстановится, это вообще особенность Аякса, однако факт остаётся фактом — сегодня он потенциально мог умереть. Осознание подобно ушату ледяной воды. Мысль, что он мог потерять Аякса, этот яркий вихрь хаоса, пугала до дрожи. С тех пор, как Предвестник взял манеру увиваться за Мораксом, пока тот ещё был Архонтом, многое изменилось до неузнаваемости, включая самого Чжун Ли. Он приспособился к чужой компании, хотя поначалу это было непросто, Аякс шумный и наглый, он выторговал у Чжун Ли его земное имя и беспардонно стал называть им, добавляя «господин», а иногда и вовсе отбрасывая любые формальности. Первое время Чжун Ли цеплялся за каждую возможность отвязаться от Аякса, дошло до разговоров с самой Царицей, чтобы та забрала уже своего ошалевшего ребёнка, и однажды Крио Архонт явилась в Ли Юэ лично! Вот чего никто ожидать не мог. Тогда Аякс обиделся и на объект своего обожания, и на госпожу. Он вернулся уже через две недели, судя по всему как-то договорившись с Царицей. Предвестник не стал делиться, как именно ему пришлось торговаться за свободу передвижений, но Царица явно испытывала слабость к самому младшему номеру Одиннадцать, поэтому Чжун Ли смирился с ролью няньки, тем более ему не привыкать. Любопытство Аякса не ведало границ, нет, оно эти границы сносило подчистую обаянием. В какой момент Аякс стал неотъемлемой частью его жизни? В какой момент Чжун Ли принял обстоятельства, как они есть, и продолжил следовать по течению, неважно куда то вело? Чжун Ли полностью осознавал, что эта связь ни к чему хорошему не приведёт, она опасна, разрушительна для них обоих. Как более опытный в подобных вопросах ему необходимо было остановить это, предотвратить неизгладимые последствия. Вот где они оказались. Оба связаны путами ненужных и таких сложных чувств. Аякс признался ему в любви, о которой Чжун Ли, очевидно, знал с самого начала. Сколько бы Предвестник не обвинял Моракса в бесчувственности, он заблуждался. Ему не чужды эмоции. Он тоже погряз в этом болоте. Спящий Аякс представлял собой обманчивое зрелище. На самом деле тот никогда не мог нормально уснуть, как сам признался, его тело постоянно готово к нападению, сон чуткий. Под действием снотворного Аякс наконец расслабился. Заботливая рука убрала несколько прядей с чужого лица. Повреждения рëбер, яд в крови — благо уже он угрозы не представлял, Бай Чжу со знанием дела предотвратил трагедию — раскрошенное плечо, вывих лодыжки и попытка сломать колено, однако на том этапе объявилась Шэнь Хэ и не позволила закончить начатое. Внутри закипал гнев. Когда дело касалось тех, кто дорог Чжун Ли, он терял здравомыслие. Слишком многих не уберёг, слишком многим позволил страдать. Чжун Ли взял холодную руку Аякса в свои ладони, прижался к ней лбом. Жуткая температура, лишь бьющийся под кожей пульс напоминал, что Аякс жив. Отправить его в Снежную вполне разумно, но что-то мешало Чжун Ли так поступить. Просьба Аякса? Собственное эгоистичное желание держать его рядом? Возможно. А ещё было предчувствие, вероятно, навеянное банальной паранойей. Если он сообщит Царице обо всём случившимся, та точно не оставит выбора, она лично явится за Аяксом, который не посмеет отказать госпоже. Нужно немного повременить, по крайней мере, несколько суток, пока Аякс частично не окрепнет, тогда уже можно будет проводить какие-нибудь переговоры. Влюбляться в человека было глупой затеей. Царица предупреждала его, что привязанность Аякса вскоре перестанет быть односторонней, и тогда им обоим наступит конец. Она была права. Как и во многих вопросах. Попала в точку. Из этой ловушки нет выхода. Кто-то обнял его со спины, длинные тёмные волосы щекотали щëку. Ху Тао любила физический контакт и не стеснялась проявления чувств, она одна из немногих, кто даже после того, как Чжун Ли перестал быть для неё просто наставником — вместо этого заняв роль лидера, её Архонта — продолжала давать волю эмоциям, обнимала Властелина камня, как раньше. Сяо и Гань Юй избрали другую позицию, они безмерно уважали Чжун Ли, потому считали наглостью вести себя таким образом. — А где остальные? — спросил Чжун Ли. — Шэнь Хэ вместе с Хранителем облаков вернулись в Заоблачный предел, Гань Юй в Цисин, говорит, надо работу закончить. — отвечала, не разрывая объятий, наблюдала за спящим Аяксом через чужое плечо. — Гань Юй ничего не ела. Опять. Хотела попросить у вас помощи, но, видимо, вы тут надолго. — намекнула на состояние Аякса. Без всяких обвинений, всего лишь констатация факта. — Чем её можно накормить, чтобы она не рассталась с едой через час? — ни разу на памяти Ху Тао подруга ещё не доводила себя до такой отвратительной кондиции. А всему виной их ссора. Смогли бы они уладить конфликт раньше, и Гань Юй бы не превратилась в бледную тень. — Тебе стоять неудобно. — верно подмечено, Ху Тао пришлось нагнуться, чтобы обнять Чжун Ли, поэтому от долгого пребывания в некомфортном положении начинало ломить поясницу. Ху Тао театрально вздохнула, выпрямилась, прерывая физический контакт. — Сделай её любимое блюдо. Половину порции. И скажи, что я приду навестить её через несколько часов. Она сегодня на ночь в городе останется? — Да, работы много скопилось, поэтому она хочет взяться за дело с самого утра и не тратить время на дорогу от Заоблачного предела до города. — Ху Тао глянула в окно. На гавань наступал вечер, порт оживал в свете фонарей. Она обещалась сегодня встретиться с Син Цю, Чун Юнем и Сян Лин, кажется, уже пора выдвигаться. — Интересно, как там Сяо с Венти. — прошептала Ху Тао неосознанно. Она часто вспоминала о них, нет, не забывала вовсе. — Они всё ещё в Энканомии? Или уже добрались до Фонтейна? — Фонтейн. — уверенно произнёс Чжун Ли. На удивлённый взгляд Ху Тао последовало незамедлительное разъяснение. — Днём ранее стрела чуть не пробила мне голову. — а, эти экзотические способы связи. Ху Тао заливисто расхохоталась. Она не заметила насколько мрачен был Чжун Ли. Покоя не давали неосторожные высказывания Вельзевул относительно смерти Гуй Чжун, и Чжун Ли вроде бы понимал, что та делала всё это на эмоциях. Не мог Венти быть повинен в смерти Гуй Чжун. Их застали врасплох… Была и ещё одна необъяснимая вещь: каким образом стрела умудрилась преодолеть столь огромное расстояние? Сам Чжун Ли без Сердца Бога не мог отправить ответ, и Венти знал об этом. Как ему удалось? Тревожно стало на душе. Произошло что-то важное. Чжун Ли чувствовал. И Анемо в стреле ощущался иначе. Венти рассматривал собственное искажённое отражение в поверхности воды в фонтане. Вокруг лужи, оставшиеся после очередного дождя, под который он попал и промок до нитки, решив в одиночку отправиться поболтать с Барбарой. После приятного времяпрепровождения — это очаровательный ребёнок, Венти начинал понимать Моракса и его тягу взять всех под своё крыло — Венти отправился в парк неподалёку от площади, где проводился фестиваль Соцветие. Прогуливаясь по нему, Венти обнаружил фонтан, присел на богато украшенный бортик, пробежался взглядом по расписной поверхности. Шарлотта рассказывала, что это был королевский сад, а на месте проведения фестиваля когда-то находился замок. Венти смутно помнил об этом, так что, рассказ предназначался больше Сяо, чем ему. Он знал о желании Фокалорс, потому что та кричала о нём во всеуслышание, но никогда не видел её прошлого, как было с Декарабианом, Мораксом и Макото, потому что не спрашивал о её мечте лично, напрямую. Оттого всё, что у Венти было в распоряжении — собственные речи Фокалорс для её же народа. Из них мало что понятно, но Венти догадывался, что судьба у Богини не из приятных. Откровенно говоря, ни у одного из Архонтов она не была счастливой. — Плохо дело. — озвучил вердикт Венти, глядя на отражение в воде. Он оттянул нижнее веко, наклонился ближе, чтобы рассмотреть. В радужке появились практически неразличимые красные прожилки, которые периодически вспыхивали, напоминая о присутствии демона внутри. — Я думал, у меня будет больше времени. — Астарот ведь сняла половину печати. Почему Венти опять ходил по грани? — Ты же меня прекрасно слышишь? — обратился к демону через собственное отражение. — Мне не нравится твоя реакция на Сяо. — в воде мелькнула ухмылка. Венти понимал, что отражение не живое, это его собственные губы отразили эмоцию злобной сущности. Он нервно надавил пальцами на уголки губ, заставив их опуститься. — Прекрати это. — конечно, просить бесполезно. Демон остался глух к мольбам. Как и в прошлый раз. — Ты пытался убить Риту. — неоднократно. Обычно это были несерьёзные попытки. В том плане, что либо Астарот находила способ его остановить, либо Венти сам возвращал контроль над телом. — И тебе почти это удалось. — тот роковой день, когда он правда «убил» Астарот. Подруга пыталась его спасти, запечатала демона, но себя защитить уже не смогла. Венти больше всего на свете боялся этого воспоминания. Он убил её. — Но Рита вернулась. — Венти глубоко вздохнул, в лёгких будто осел расплавленный металл. Когда он попросил снять печать, то в тот же миг возненавидел себя ещё сильнее — да, ненависть, похоже, ему всё-таки подвластна, но только по отношению к самому себе. Венти посмел просить Астарот вернуть то, из-за чего подруга оказалась на грани гибели, из-за чего постоянно страдала, но не оставляла Венти несмотря ни на что. Какой ценой далось Астарот это решение? Сколько всего промелькнуло в её голове, прежде чем она дала согласие? И почему она вообще согласилась? Потому что он попросил? А зачем он вообще просил об этом? Идиот. Возомнил себя всесильным? А если и в этот раз кто-то пострадает? Что будешь делать? Возьмёшь ответственность за содеянное? В отражении абсолютно алые глаза с жестокой усмешкой. Венти рукой разбил жуткую картину. По воде побежала рябь. Отрывистое дыхание не собиралось выравниваться. Будто дыра в лёгких, воздуха мало. Глаза вернулись к нормальному оттенку. Венти шумно выдохнул. Демон спутывал его мысли нещадно. Зачем снял печать? Очевидно же, чтобы защитить тех, кто ему дорог. И он не позволит тьме взять верх над собой. — Запомни кое-что. — он больше не смотрел в отражение. Звёздное небо куда привлекательнее. — Я не намерен сдаваться. — в груди бурлил мрак, но Венти лишь усмехнулся. — И прекрати смотреть так на Сяо. Мне сложно понять твои мотивы. — гораздо проще, когда демон Миролюбия делает то, что ему положено — желает крови. Однако тот вёл себя странно, когда дело касалось Сяо. Виной тому слишком сильные чувства самого Венти? Через три дня завершение Соцветия. Надо быть готовым к столкновению с Фокалорс. Некогда устраивать бойню с самим собой. Есть дела поважнее.