Препятствия без решений

      Деймон выставил палочку, и внезапно весь воздух наполнился напряжением. Темные тучи сгущались вокруг них, словно предвестие надвигающейся бури. Джульет сжала древко ещё крепче, готовясь к опасной схватке.       Она прекрасно знала боевые навыки Гринграсса, и осознание того, насколько сильным он мог быть, слегка пугало ее.       Блицы магии разрывали небо, когда брат и сестра переплелись в схватке. Деймон атаковал с мощью и упорством, которые отражали его силу и жажду победы. Его удары были точны и быстры, но Джульет отражала их с такой же решимостью и силой.       Она чувствовала, как адреналин пронизывает ее вены, придавая ей силу и решимость. Ее воля была крепка, как сталь, и она отказывалась сдаваться перед темными силами, которые преследовали её. Она боролась не только за себя, но и за то, во что верила.       С каждым мгновением бой становился более интенсивным, искры магии зажигали огонь страсти и борьбы. Джульет не знала, сколько времени прошло, но она знала одно: она не позволит себя победить, пока не достигнет цели, которую она выбрала.       Между размахом заклинаний и взрывами магической энергии, голоса Джульет и Деймона раздавались по всему переулку. Каждое слово, каждый крик был пропитан гневом, обидой и предательством.       — Ты предал нашу семью! — вопила Джульет, ее слова резали воздух так же остро, как и её заклинания. — Ты выбрал тьму вместо нас!       Деймон, с другой стороны, отвечал с собственной дозой ярости и презрения.       — Ты ничего не понимаешь, Джульет! Я выбрал силу, я выбрал ту сторону, которая выиграет!       Битва была не только магической, но и эмоциональной. С каждым магическим ударом они также наносили удары друг другу словами, раскрывая глубокие раны и давние обиды.       Джульет чувствовала, как ненависть к брату растет с каждой секундой битвы. Ее желание защитить себя и свои убеждения переросло в желание увидеть его поражение, даже если это значило бы его смерть.       — За что ты борешься, Деймон? За ложь? За обман? — кричала она, метая заклинания, которые она никогда не думала использовать против собственной крови.       — Я борюсь за новый мир! И ты могла бы стать его частью! — крикнул он в ответ, его глаза пылали так же, как и его заклинания.       Но в сердце Джульет уже не осталось места для сожаления или сомнений. Она была решена стать преградой на пути своего брата и темных сил, которые он представлял. Этот бой был более чем дуэлью; это было столкновение двух противоположных миров и идеалов, и только один из них мог остаться стоять.       Деймон, полный решимости и ярости, нацелил свою палочку прямо на Джульет. Его лицо искажало нечто большее, чем просто злоба — это было желание видеть ее смерть. Он выкрикивал заклятья, каждое из которых могло быть смертельным, его голос был глубоким и зловещим, отражая тьму, которую он избрал.       — Авада Кедавра! — рычал он, и зеленый свет разрезал воздух в направлении Джульет. Но она была быстрее; с броском в сторону она избегала смертоносного луча, который взорвался о стену за ней, оставив после себя лишь дымящийся след.       — Круцио! — следующий его крик, заклинание мучения, направленное на то, чтобы причинить ей невыносимую боль. Но Джульет, используя всю свою силу воли и мастерство, контратаковала, создавая защитный барьер между собой и волной боли, идущей от брата.       Этот момент был испытанием не только для их магических способностей, но и для их душевных сил. Джульет осознавала, что ее брат, кровь ее крови, не остановится перед ничем, чтобы выполнить свою миссию. Он был готов убить ее, не моргнув глазом, поглощенный своей верой в искаженную идеологию Грин-де-Вальда.       Каждое мгновение этой дуэли становилось испытанием их воли, силы и убеждений. Джульет, несмотря на страх и боль от предательства брата, собрала в себе всю силу и решимость, чтобы стать преградой на его пути и защитить не только себя, но и мир от темноты, которую он представлял. В этом смертельном танце магии и воли, где каждое движение и заклинание могло стать последним, она была решена драться до конца.       — Ты предал семью, предал нашу кровь! — с ненавистью выплюнула Джульет, чувствуя, как кровь бурлила от ненависти к брату.       В самый напряженный момент дуэли, когда воздух вокруг был насыщен напряжением и опасностью, Джульет почувствовала, что ее силы на исходе. Она знала, что должна действовать решительно и умно, чтобы одолеть брата. Сосредоточив волю и магическую энергию, она нацелилась на его владеющую руку и крикнула с всей мощью своего голоса:       — Экспилиармус!       Магический поток, испущенный ее палочкой, был такой силы, что он мгновенно поразил руку Деймона, вырывая из нее палочку с неожиданной легкостью и скоростью. Древко вылетело из его руки, описав дугу в воздухе, и приземлилась в стороне, далеко вне его досягаемости.       Реакция мужчины на потерю палочки была мгновенной и яростной. Его лицо исказилось гневом, а глаза запылали еще большей злобой. Он не привык проигрывать и тем более не ожидал, что его сестра сможет его так легко обезоружить. Этот момент поражения, когда он остался без своего основного источника магии, вызвал в нем не только раздражение, но и жгучее желание мести.       Деймон, потерявший контроль, не собирался сдаваться. Его глаза сузились, а на лице появилась жестокая решимость. Он был готов продолжать борьбу даже без палочки, используя любые доступные ему средства. В этот момент он перешел к более физическому насилию, решив задушить Джульет, чтобы выполнить свою миссию любой ценой. Его действия стали отчаянными и бесконтрольными, но в то же время они выражали всю глубину его злобы и отчаяния перед лицом возможного поражения.       Схватив Джульет за горло, Деймон показал, что его решимость добиться цели не ограничивается лишь использованием магии. Его глаза горели злобой, а руки, обхватившие её шею, демонстрировали жестокость и непреклонность в его желании выполнить задачу, поставленную перед ним темной стороной.       В этот критический момент Джульет собрала все силы, которые у неё остались. Она знала, что не может дать себя победить, не только ради собственной жизни, но и ради того, чтобы не позволить темноте одержать верх. Ее воля к жизни, защите и борьбе против зла оказалась сильнее любых физических угроз.       Используя оставшуюся руку, она смогла достать маленький предмет из кармана — это был старинный ключ, тот самый, который отдал ей брат, тот, который передавался с поколения в поколения. Он был заряжен защитным заклинанием, способным оттолкнуть нападающего. Прикоснувшись им к коже брата, она прошептала слово, активирующее заклинание. Мгновенное сияние озарило их обоих, и Деймон, будто ударенный молнией, отлетел назад, выпустив из своих рук ее шею.       Джульет, кашляя и глубоко дыша, упала на колени, пытаясь восстановить дыхание после жестокого сжатия. Она смотрела на своего брата, который пытался прийти в себя после мощного магического удара. В этот момент она осознала, что сейчас имела полную власть над братом. Сейчас именно она решила судьбу этого гнилого отброса, который смел позорить ее кровь. Она была сильнее, не только магически, но и морально.       Юная Гринграсс встала на ноги.       Джульет поступила неожиданно даже для себя. Смотря на брата, который предал ее и их семью, который теперь лежал перед ней, обезоруженный и уязвимый, она ощутила внезапный прилив мощи и решимости.       — Все предатели несут наказания, frère!       Ненависть и горечь прошлых обид слились в одно мгновение, когда она, дрожащим голосом, исполненным ярости и боли, выкрикнула заклинание, которое никогда ранее не осмеливалась произнести:       — Авада Кедавра!       Зеленый свет мгновенно озарил переулок, наполнив его мертвенным блеском. Это заклинание, одно из самых темных и страшных в мире магии, было направлено на человека, когда-то близкого ей по крови. В этот момент Джульет перешагнула через грань, которую ранее считала непреодолимой.       За себя и свою жизнь.       Джульет внутренне сотрясалась от шока, когда увидела безжизненное тело своего брата, растерзанное непримиримой борьбой в ее собственной душе. Она ощущала, как каждая клеточка её существа пронизывалась болью и ужасом перед этим кошмарным зрелищем. Страх и отчаяние били в её груди как разъяренные волны, заставляя её сердце колотиться с неистовой силой.       — Я впечатлен, Гринграсс.       Сердце замерло.       Том Реддл видел все.       Глаза Реддла, освещенные бледным светом луны, пронзили Джульет как острие клинка. В тишине этого мрачного переулка, словно замерзшего во времени, их взгляды встретились, пронизывая друг друга молча, но словно передавая множество немых посланий. В темноте Джульет ощутила, как шепчет ее совесть, и звучит голос мертвой Миртл, наполнивший её ум ужасом и сомнениями. Ее решение, исполненное гнева и отчаяния, казалось теперь тяжким бременем, но горькая правда пронзила ее до самой души.       Том, стоявший там, видел ее истинное «я», ее грех, который она только что совершила. В его глазах отражалось не только неизвестное восхищение, но и безжалостная решимость. Этот момент, словно заклинание, заставил ее вновь осознать, что темные силы всегда будут следить за ней, ждать ее слабости, чтобы ударить.       Джульет почувствовала, как страх сжимает ее грудь, но в то же время проникла ее сила и решимость. Она поняла, что теперь, когда тайна ее греха раскрыта перед Реддлом, игра превратилась в смертельный танец на грани между светом и тьмой.       Реддл медленно подошел к Джульет, ее сердце замирало от напряжения. Она застыла на месте, ощущая его присутствие как невидимую силу, действующую на нее.       Но к ее удивлению, Том не осуждал ее. В его глазах она увидела не только понимание, но и что-то более глубокое — отражение собственных темных стремлений и печальных секретов. Этот жестокий поступок, как странным образом, создал некий союз между ними, разрушив воображаемую стену, отделявшую их.       В этом моменте Джульет почувствовала, что они не так уж различны, как ей казалось прежде. Она осознала, что Реддл не чужой ей, а скорее, отражение той тьмы, что скрывалась в её собственной душе.       В плотной тишине переулка, разорванной лишь далекими эхами хаоса, Том Реддл невидимым хищником приблизился к Джульет Гринграсс. Его движения были плавны и уверенны, словно он владел пространством вокруг себя. Когда он оказался совсем рядом, девушка могла почувствовать холод, исходящий от его тела, внезапно контрастирующий с острым адреналином, прокачивающим ее вены.       Том склонился к ней, и его дыхание коснулось ее уха, вызывая непроизвольное мурашки по коже. Его голос, тихий и спокойный, но несущий в себе неописуемую силу, слегка заставил ее дрогнуть.       — Гринграсс, пора бежать, — прошептал он, и эти слова, произнесённые с такой неотложностью, мгновенно развеяли остатки шока, окутывавшего ее после столкновения с братом.       Он резко схватил ее за руку, но не с намерениями причинить боль, а унести ее душу подальше от этого места, куда уже неслись темные маги — коллеги человека, которого она только что убила.       В этом шепоте было нечто гипнотическое, заставляющее ее мгновенно подчиниться приказу. Реддл не потребовал объяснений, не выразил сочувствия или осуждения; он просто указал путь действий, предоставив ей решение, когда она сама была неспособна его найти. Это было похоже на якорь в море хаоса, мгновенно втягивающий ее обратно в реальность и подготавливающий к действиям.       Пока они бежали, сердце Джульет колотилось в унисон с шагами Реддла. Ее мысли были запутанны, насыщенны шоком от содеянного и внезапным пониманием того, что они теперь связаны не только общими знаниями и интересами, но и общим врагом, а также последствиями ее действий.       С каждым шагом, удаляясь от места событий, она осознавала, что жизнь, какой она знала ее до этого момента, окончательно изменилась. Темные маги, найдя тело Деймона, наверняка поймут, кто стоит за этим поступком. Это не просто добавит ей врагов, но и поднимет ставки в игре, в которой она оказалась против своей воли.       После напряженного бега, уклоняясь от темных углов и зигзагами прорываясь через узкие переулки Хогсмид, Том и Джульет наконец замедлили бег. Они остановились возле самого дальнего дома в поселке, места, где густые тени деревьев и отдаленность от центральных улиц обещали хотя бы временное убежище от хаоса, разгоравшегося в сердце Хогсмида.       Вокруг них царила тишина, нарушаемая лишь далекими эхами взрывов, которые с каждой минутой становились все менее ощутимыми, словно сама буря отступала, оставляя после себя лишь зловещее затишье. Это был момент, когда адреналин постепенно уходил, оставляя место для переосмысления только что произошедших событий.       Ни один из них не посмел заглянуть друг в другу глаза, предпочитая выдерживать странную паузу. Оба молчали, каждый погрузился в себя, пытаясь оценить ситуацию в переулке здраво и с холодным рассудком. Но Джульет не смогла сидеть молча в непонимании рядом с человеком, который, вполне вероятно, мог уничтожить ее настоящее и будущее одним щелчком.       — Что ты видел? — тихо сказала она, глубоко вздохнувши.       Том смотрел вдаль, его лицо было непроницаемым, как и всегда, когда он пытался скрыть свои мысли или чувства. Взгляд его был прикован к темноте, окутывающей дома Хогсмид, и только после слов Джульет он медленно перевел взгляд на неё. Его глаза в мерцающем свете казались почти черными, глубокими и загадочными.       — Я видел... все с самого начала, как только ты забежала в переулок. Больше всего я поразился своему обличию, — равномерно начал он, словно взвешивая каждое слово. — То, что ты сделала, требовало силы и решимости. Не каждый может столь ясно увидеть линию между своими желаниями и тем, что действительно нужно сделать.       Его слова были неутешительны, но в них звучала странная нота понимания, словно он сам прошел через что-то подобное, или, по крайней мере, задумывался об этом.       — Но ты... ты не сдашь меня? — неуверенно спросила Джульет, чувствуя, как в ее груди сжимается от страха услышать его ответ.       Темные глаза Тома сверкали интересом, и его слова звучали, как медленный, завораживающий шепот.       — Ты сделала то, что большинство считало бы отчаянным, но в моих глазах это было прекрасно. Это лишь подтверждение твоей силы и уникальности. Настоящее искусство всегда вызывает восхищение, а ты создала шедевр.       Он поднял бровь, словно подчеркивая свои слова, и добавил:       — Так что, Джульет Гринграсс, в этот момент ты выглядела как настоящая королева темных искусств. Я любовался этим зрелищем.       Джульет сидела в смятении, ее лицо отражало внутреннюю борьбу и раздумья. Она ощущала смешанные чувства: гнев, страх, сожаление. Разве в этом было что-то прекрасное?       Она чувствовала, как ярость внутри нее нарастала, словно огонь, готовый вырваться наружу. Ее поступок был ужасным, и Джульет это понимала.       Гринграсс посмотрела на Тома с вызовом в глазах, ее слова были остры как лезвие клинка.       — Ты наслаждаешься тем, что видишь? Ты думаешь, что убийство — это искусство, достойное восхищения? — Ее голос дрожал от гнева, а взгляд был пронзителен и обвиняющий. — Мои действия были актом отчаяния, а не знаком моей «настоящей сущности», как ты выразился. Не смей превращать мою боль в свое извращенное развлечение!       Реддл встретил ее взгляд спокойно, не теряя своего обычного высокомерия. Он слушал ее слова, не перебивая, позволяя Джульет выплеснуть свой гнев. Его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах мелькало что-то вроде признания или, возможно, даже уважения к ее вспышке эмоций.       — Ты могла бы удивиться, Гринграсс, но я понимаю твою точку зрения гораздо лучше, чем ты думаешь, — наконец проговорил он, его голос был спокойным и уверенным. — Все же, твоя способность принимать решения в экстремальных ситуациях... она впечатляет. Я ценю силу, даже если она проявляется через гнев и отчаяние.       Такое признание не сделало слова слизеринца менее оскорбительными в глазах Джульет. Она выгнула бровь и возмущенно сказала:       — Серьезно? Тогда почему же ты, такой сильный и храбрый, не вышел мне на помощь? Ты все видел, таился в тени, как змейка!       Реддл улыбнулся, его взгляд был холоден, но в то же время излучал некую загадочность.       — Мне не нужно выходить из тени, чтобы доказать свою силу или храбрость, Гринграсс, — спокойно ответил он. — Иногда настоящая мощь заключается в том, чтобы наблюдать и ждать подходящего момента, а не бросаться в бой при первой же возможности. Ты показала себя, и это было весьма... поучительно.       Его ответ заставил Джульет задуматься. Том Реддл не был тем, кто бездумно рисковал. Каждое его действие, каждое слово были продуманы и рассчитаны на определенный эффект. Он играл в долгую игру, и, казалось, ему важнее было наблюдать за развитием событий, чем вмешиваться в них без необходимости.       — Ты ошибаешься, если думаешь, что мое молчание было признаком слабости или трусости, — продолжил он, его глаза не отрывались от ее лица, исследуя ее реакцию. — Я просто предпочитаю выбирать свои битвы с умом, а не поддаваться мимолетным порывам. И когда я вступаю в бой, я убеждаюсь, что выйду из него победителем.       Джульет, еще полная эмоций после своего столкновения с братом, не сдерживала себя в разговоре с Томом. Ее голос звучал вызывающе, каждое слово было пропитано недоверием и обидой.       — И где ты был, когда мне это было нужно? Стоял и наблюдал издали? Ты же такой великий, а когда приходит время действовать, прячешься в тени? — слова сыпались из нее как из рога изобилия, она не могла остановить этот поток обвинений. — Ты думаешь, это сила? Видеть, как другие страдают и не подавать руку помощи?       Джульет не ждала ответов. В глубине души она знала, что Том Реддл не тот, кто приходит на помощь; он был тем, кто наблюдает и рассчитывает свои шаги. Но это не означало, что она собиралась принимать его правила игры без борьбы. Она хотела, чтобы он понял, что не одобряет его методов и что его бездействие говорит о нем больше, чем любые его слова или поступки.       Том лишь слушал ее с непроницаемым лицом, но глаза блестели, словно он находил удовольствие в ее словах. Его молчание только подливало масло в огонь ее раздражения.       — Или ты просто наслаждался шоу? Ждал, что я упаду, чтобы потом появиться и сыграть роль ге…       Внезапный поцелуй Тома ошеломил Джульет, прерывая ее поток возмущения. Все вокруг словно остановилось, когда его губы коснулись ее. Этот момент был настолько неожиданным, что Джульет забыла дышать. Ее сердце бешено забилось, а в животе взметнулось что-то похожее на бабочек.       Бледные руки невольно легли на его грудь, готовые оттолкнуть, но она не смогла приложить к этому никаких сил. В этот момент все вокруг казалось медленным и размытым, как будто она оказалась в параллельной реальности.       Реддл держал ее лицо мягко, но уверенно, и поцелуй был удивительно нежным для кого-то с такой темной репутацией. Джульет ощутила неожиданное тепло и понимание, которое ввергло её в ещё большее смятение. Поцелуй был коротким, но он оставил долгий эхо в её сердце и разуме.       Ее первый поцелуй.       Когда Том отстранился, их взгляды встретились. В его глазах танцевало что-то непостижимое, загадочное, вызывая у Джульет желание узнать его глубже. Она пыталась понять свои чувства, ведь этот поцелуй полностью перевернул ее мир.       — Почему ты это сделал? — едва слышно спросила она, все еще ощущая его прикосновение на своих губах.       Том улыбнулся, его взгляд стал ещё более интригующим.       — Иногда, чтобы разгадать человека, нужно сделать нечто неожиданное, — произнёс он загадочно.       Джульет ощущала себя сбитой с толку, не зная, что делать с внезапно вспыхнувшим между ними чувством. Она знала, что Том Реддл — сложная загадка, но теперь она была втянута в его мир глубже, чем когда-либо могла представить.       Этот поцелуй стал переломным моментом в их отношениях, и Гринграсс понимала, что ничто уже не будет прежним.       Гринграсс, все еще ошеломленная неожиданным поцелуем от Тома Реддла, попыталась восстановить свою собранность. Она внезапно осознала, что должна найти Друэллу и убедить ее в том, что срочно нужно покинуть Хогсмид. Столкновение с Деймоном и события, развивавшиеся вокруг, напомнили ей о нарастающей опасности, которая грозила им обеим. Правда, вполне вероятно, Министра уже давно вывели из опасного Хосмида, а юная Розье торопливо ждала ее у нужной дороги назад в Хогвартс.       — Мне нужно найти Друэллу, — торопливо сказала Джульет, ее голос звучал смущённо и немного дрожал. Она была озадачена не только произошедшим, но и тем, как она смогла так быстро потерять контроль над собой.       Неожиданный поцелуй Реддла заставил ее забыться на мгновение, и она чувствовала смуту из-за этого.       Она быстро повернулась к выходу из Хогсмида, стремясь как можно быстрее покинуть опасное место. Шаги Джульет были быстрыми и решительными, но внутри ее сердце билось с сильными колебаниями. Время, проведённое в Хогсмиде, превратилось в опасное приключение, и она была готова вернуться в безопасность замков Хогвартса.       И только поздно ночью, когда сердце Джульет до сих пор не могло выровнять биение, она задумалась: откуда у Деймона взялся волос Тома Реддла?       В Хогвартсе были предатели?..