И в пекло и в ливень.

      В голову лезет много всего сразу, мешая зацепиться за что-то конкретное — спокойствие выбито из колеи. Джесси, в отличии от неё, отрубается в тот же момент, как встречается затылком с подушкой. Придурок оклемается, она знает, но то и дело прислушивается к сбитому неровному дыханию рядом. Совсем как четыре года назад в Тусоне: они оба едва живыми выбрались с того ограбления. Не самые приятные воспоминания. И данный момент тоже может встать ей поперёк горла надолго. Потому что Эш действительно становится страшно от осознания, что теперь у них нет даже относительной безопасности. Горячим ядом ярость травит душу — на МакКри, на Стива и подстрекателей.       Она честно уже успела решить, что их угроза останется лишь угрозой, пускай те весь месяц вились неподалёку от них с завидной периодичностью. Запугивали, скалились. Элизабет на это просто плюнула в какой-то момент, уже привыкнув, что за ними тут наблюдает и без того огромное количество глаз и камер. Но ублюдки оказались не столь просты, как хотелось бы думать. Оставлять это происшествие на самотёк Эш не собирается.       Пару раз за ночь она успевает представить сценарии развития событий, но любой разумный и неразумный вывод упирается в довольно существенный тупик — им с Джесси нужно всё обсудить. Досконально. Обдумать, что делать вместе. Что бы сам Джесси обо всём этом не думал в своей болезной башке.       Сон этой ночью откровенно дерьмовый. Пробуждение с тяжестью на душе и в голове. С желанием проваляться в этой кровати бок о бок с МакКри чуть ли не целую вечность. Ничего не решать, никуда не выходить. Избавить его от проблем и защитить.       Но, разумеется, он упрётся своими небезызвестными рогами. В этом они похожи.       Будить Джесси не хочется: тот в последнее время поддерживал жизнеспособность исключительно на кофе и силе воли. Она знает, что он не высыпается; знает, что ему снятся кошмары. И даже подозревает с каким сюжетом, но откуда взялся этот горячечный страх воды МакКри предпочёл скрыть, вяло отшутившись. Оказывается, ещё остались вещи, о которых он ей не рассказывает. Сам факт стал откровением — близки, но не настолько.       И это, если честно, весь месяц гложет парадоксальной, в какой-то степени детской обидой.       Джесси просыпается сам, нервно дёрнувшись, когда Эш всё же решает дать ему ещё хотя бы пять жалких минут и поднимается с кровати, собираясь сгрести весь морок и груз ночных переживаний холодной водой.       Хмурый заспанный взгляд даёт понять, что МакКри ни черта не отдохнул. За ночь такие травмы не пройдут, как бы он не любил хвастаться своей живучестью. Каледония вполне разумно оставляет его в покое. Пока что. До начала занятий ещё как минимум час, успеют поговорить.       Утренние процедуры на знакомом автоматизме, бездумные. Элизабет чувствует себя выжатой до предела. Будто её тоже кто-то успел избить ногами прямо по вспухшей токсичным войлоком башке. Что-то решать и куда-то выходить всё же предстоит совсем скоро. От этого никуда не деться. Но она выдержит: надерёт задницу этой несправедливой, сука, жизни.       А было ли всё это несправедливым?       С этой мыслью Эш совсем не элегантно сфыркивает капли воды в раковину, глядя на себя в зеркало. Мрак.       Джесси всё так и валяется, спрятав лицо в сгибе локтя и изображая из себя вселенского мученика. Недалеко от правды, впрочем. По какой-то причине он, хоть и был ужасно везучий по жизни, но если страдал, то по полной. Чтобы градус накаливался до предела, чтобы до невозможности. Испытания судьбы, мать её.       — Живой? — охрипло уточняет Каледония вместо «доброго утра» или «как себя чувствуешь». И так ясно, что погано. А утро совсем не доброе.       В ответ ей звучит сдавленное утвердительное мычание. Плохо, наверное, дело. В санчасть ему нельзя, Элизабет тоже это понимает. При вскрытии происшествия и выяснении подробностей начнётся тотальный пиздец. Эш знает наверняка, что Джесси не полез бы в драку первым, вот только это не будет важным, когда участников конфликта вызовут на ковёр к вышестоящим. Кому поверят больше: бывалому бандиту или кучке «невинных» кадетов? Самооборона в этом вопросе будет словно пустой звук. Вот и несправедливость жизни.       Не будь всё так нечётко касательно уверенности в каждом их шаге — она бы настучала на ублюдков с чистой душой. Как бы «неблагородно» это не было в её собственном понимании жизни. К чёрту. Они друг другу никто.       — Рассказывай. — непоколебимо велит «Катастрофа», наседая сразу же. Прежде чем Джесси придумает как бы ему изловчиться и стемнить. Он обещал обсудить всё утром. И, как бы она, порой, на МакКри не злилась, тот всегда выполнял обещания.       — Да что рассказывать? — Джесси убирает руку от лица, осовело посмотрев в потолок с секунду, а затем переведя взгляд заспанных глаз на Эш, — Выходил из библиотеки. Стив с ублюдками зажали меня прямо там же вне зоны камер. Болтать много не стали.       Голос у МакКри пришибленный, уставший, но хотя бы не раздражённый. Элизабет уже действительно устала слушать эти его язвительные выпады из раза в раз. За последний месяц Джесси стал невыносимым в своём отчаянном положении, но она терпела. Потому что сам Джесси точно так же терпел любые её нелогичные капризы на протяжении всего их знакомства. Это, как оказалось, нелегко.       — Кто-нибудь видел?       — Время было около двух часов ночи. Сомневаюсь.       Сдавленно растерев пальцами виски, Каледония садится на кровать рядом с МакКри. Не врёт, она знает. Да и зачем бы ему? Но вот легче не становится. Удобно всё спланировали, Утырки. Не докопаться. И как теперь решать проблему?       Никто их не защитит.       — Мы в этом разберёмся. — Эш твёрдо кивает головой, стараясь заверить в этом и саму себя. И только пусть попробует воспротивиться. А он попробует.       — Я в этом разберусь.       Снова та самая противная песня, с мерзким скрипом царапающая душу. Решил взять всех собак на себя одного? Элизабет совсем невесело усмехается. Упрямство у них у обоих в крови. Одна из тех характеристик, на которых получалось выживать.       — То есть мне просто стоять в сторонке и, всякий раз, когда ты будешь получать по роже, хлопотать над тобой как какая-нибудь верная наложница? Не дождёшься. — предупредительно нахмурив брови, Каледония смотрит прямо в глаза МакКри. Пока что не грубо, пока что с попыткой решить всё мирным путём. Но кто уступит на этот раз? Со стороны Джесси будет честным смириться. Потому что Эш ему помогла и всегда готова помочь; потому что они попали сюда вместе и разгребать всё дерьмо тоже должны вместе. Единение и равенство в их взаимоотношениях всегда были важной подноготной. В решениях, в лидерстве, в бою. И сейчас ситуация ничем не отличается. Он должен это понимать, даже если не хочет соглашаться.       Джесси медленно и грузно вздыхает, отводя взгляд к потолку. Но что-то Элизабет подсказывает, что битва не выиграна. МакКри и правда никогда не получалось вертеть, как хотелось. На том и пришлось чуть присмирить свои своенравие и требовательность. Научиться договариваться.       — Я не намерен втягивать тебя в тупые бессмысленные разборки. Хватит и того, что у одного из нас проблемы.       Но договариваться, похоже, сегодня придётся с боем. Будто он ждёт, что она, как миленькая и послушная девочка, глупо кивнёт и только грустно вздохнёт.       Сказано это было обрубающим тоном. Резко. Так, как обычно раздают приказы или ставят точку. Джесси ставит точку. Выворачивает под углом отсутствия выбора, прямо и грубо отмахнувшись. Снова. Как от прилипчивого репейника. От такой наглости у «Катастрофы» моментально теряется любое терпение. Да какого чёрта, спрашивается? Пытается выставить себя говнюком, чтобы она сама отказалась ему помогать и послала в долгое пешее? Нечестный ход. Обидный.       И ведь она действительно может послать его, вот только справедливости добьётся своим методом. Не хочет принимать помощь — его проблемы. Её так просто не переиграть.       — Никто у тебя, блять, не спрашивает, что ты намерен или не намерен делать. — от мягких тональностей в голосе не остаётся и следа. Эш, если честно, понимает причину его препирательств: на месте Джесси она тоже постаралась бы сделать всё возможное, чтобы защитить близкого человека, но это заведомо несправедливая позиция. — Можешь, конечно, попробовать мне запретить вмешиваться, даже интересно будет посмотреть.       Еле сместив свою побитую тушу в сидячее положение, МакКри устало трёт глаза.       — Тебе действительно необходимо вечно всё усложнять? — ровно спрашивает Джесси, смотря на неё с какой-то незнакомой отчуждённостью. Эш даже теряется на секунду, пробираясь холодом до глубины души.       Начинает попахивать ссорой. Элизабет посылает ему самую «милую» улыбку из своего устрашающего арсенала.       — Видимо, да.       Стоит отдать должное терпению МакКри, который удерживается от желания закатить глаза, переводя зависающий взгляд на Боба, внимательно слушавшего их сатирический диалог. Джесси истощён: морально и физически. Только поэтому Каледония заранее осознаёт свою победу в этом споре. Потому что всегда нужно помнить, что Эш сделает всё наоборот из принципа, если пытаться ей что-то запретить. А это и вовсе опасно для жизни. Кому как не ему об этом знать?       — Что ты предлагаешь? — на уставшем и бесцветном выдохе спрашивает Джесси, сдаваясь. Но вот только от этой победы Эш совсем не чувствует довольства. Скорее новую волну тяжести на душе.       Потому что предложить ей особо и нечего. Пока что.       — Держаться вместе. Как и всегда.       МакКри безрадостно усмехается. Должно быть, в его понимании это сродни попытке спрятаться за девчонкой — позорно. В конкретном случае такая догадка ни разу не приукрашена, потому что у него, в отличии от Каледонии, нет омника-телохранителя под боком.       Эш недовольно поджимает губы. «Держаться вместе» — глупо так, банально. И необходимо в первую очередь именно ей. Чтобы знать, что он в порядке; чтобы прикрыть спину.       Разговор не о чём. Это не решение проблемы — детский сад. Они оба только выставят себя слабыми. Если начнут нарываться, то рискуют вылететь отсюда быстрее пробки. Если Элизабет сама пойдёт к четвёрке угрожать расправой, то ещё сильнее разворошит осиное гнездо. И в последствии достанется, разумеется, не ей. Сука, и почему так тяжело? Эш уже конкретно заебало чувствовать себя беспомощной — и этот случай, где близкий человек нуждается в поддержке, вовсе выворачивает душу наизнанку в неспособности что либо сделать. Уничтожает и выжигает. Как будто всё, что она может, так это в действительности покрывать его перед Рейесом, латая ссадины и раны МакКри, и таскать из санчасти обезболивающие.       Как же, сука, погано.       — Я никуда от тебя не денусь. — уже более мягко говорит Джесси, легко толкая её плечом в плечо.       Вот так просто у него получается размыть острую тревогу, зарождающуюся в груди с тихим, но тоскливым воем. Ту, о которой нет слов, но он и без них всё понимает. Пускай, в голове Джесси долбанное перекати поле, но он не настолько тупой, чтобы не суметь понять что Эш на самом деле нужно.

***

      Под стать испоганенному в ноль настроению осенние свинцовые тучи выливают на Швейцарию беспощадный ливень. Занятия никто не отменил — как уж водится, и в снег и в ливень обязательное мероприятие. Теперь, когда удаётся вкусить прелести более-менее вольной жизни, тренировки всё чаще проводятся в общей зоне. На утренней разминке Элизабет замечает виновников раздрая на душе: и Джереми особо выделяется разбитым опухшим носом. Всё равно что красная тряпка для быка. Ещё мало досталось. Джесси не приукрасил — выглядят уроды и того хуже. И остаётся только гадать обратят ли в их дивизионе на это внимание и каких, блять, последствий ждать в таком случае. Хуже всего было понимание, что ни Стиву, ни кому либо другому из шайки совершенно ничего не стоит пойти и нажаловаться хоть самому Моррисону. Элизабет уверена, что даже с правдой на стороне МакКри ничем хорошим инцидент не кончится.       Голова нещадно гудит после почти бессонной ночи и в мучительных попытках что-нибудь срочно выдумать. Спровоцировать новый конфликт на глазах у командования? Всё же пойти и начать угрожать? Плюнуть кому-нибудь из них в рожу? Попросить Боба оторвать Стиву его поганые руки?       Один вариант дерьмовее другого. Что Джесси, что она сама в слишком рискованном положении для того, чтобы пытаться провернуть нечто подобное. Разве что в рожу плюнуть ничем не грозит. И то под вопросом.       Утырки, вероятно, не тупы. К сожалению. Тоже прекрасно осознают их положение.       Либо наоборот тупее булыжника в лесу и им просто в радость почесать кулаками, за неимением иных развлечений в этих стенах. Эш прекрасно осведомлена как это работает: когда приходится наблюдать одни и те же лица и, чуть ли не ползая на коленях, пресмыкаться перед вышестоящими на протяжении очень долгого времени крыша начинает съезжать с законного места. Злость становится постоянным спутником. И её некуда деть. А тут сразу два бывших бандита как на золотой тарелке — будто под заказ.       По какой-то причине вариант с разрешением тупой не обоснованной вражды путём нормального диалога Эш не рассматривает. Вообще после пробежки под ледяным ливнем думать как-то не получается, под это оно и заточено — чем выше усталость, тем меньше вопросов. Измор работал, как бы не хотелось это признавать. Ресурса хватает только на надежду, что никакая ангина её, после тридцати кругов по стадиону, не настигнет. Хотя и на такой случай найдутся свои методы, главное, чтобы они на ногах стояли.       А сила воли у Элизабет бездонная. Так что и ангина, и недосып пойдут к чёрту, но день обещает быть тяжёлым.       — Это кто его так? — Шимада вырисовывается рядом, когда Эш, шмыгая носом, тупо смотрит на жужжащий автомат, наливающий ей кофе. Самый крепкий из всех возможных.       Чего стоило привыкнуть к бесшумным передвижениям Гэндзи. Этот засранец так и не прислушался к просьбам Каледонии не подкрадываться к ней. Постоянно держит в тонусе. Хоть, сука, колокольчик ему на шею повесить. Неплохой вариант, кстати. Хоть одну проблему можно будет решить с лёгкостью.       Подняв на Гэндзи немного затуманенный взгляд, Эш хмурится: конечно интерес направлен к Джесси. Хотя, казалось, что Шимада вообще не способен о чём или ком либо волноваться. Тот как всегда — невозмутим и мрачен. Частью души Элизабет, порой, даже завидовала его практически полностью кибернетическому телу, если, конечно, не брать в расчёт причину подобных апгрейдов. Но на усталость, боль и непогоду ему абсолютно плевать. Точно засранец. Засранец, наказанный жизнью. Даже не съязвить никак.       — Он тебе не сказал? — искреннее удивление тонет в каком-то монотонном безразличии из-за нехватки кофеина в организме. Звучит Каледония вяло, расположение духа на отметке выдохшегося раздражения. Да ещё и круги под глазами дают познать всем смотрящим, что ночка у неё выдалась тяжёлой. Но Шимада и не в таком состоянии её наблюдал, даже похуже — его теперь либо убить в угоду неразглашения таких важных тайн, либо записать в названные братья. И скорее именно второй вариант больше годится в исполнение. Когда-нибудь потом.       Гэндзи молча качает головой под писк автомата, закончившего со своим вселенски важным делом.       Как так вышло, что Джесси сокрыл произошедшее ночью? Эти двое стали чуть ли не лучшими друзьями за очень короткий срок стараниями прилипчивого МакКри — тот и с мёртвым подружится. Каледония даже иногда немного завидовала, успев осознать для себя, что у них какой-то свой высокодуховный тандем, в котором ей, как девчонке, нет места. Хотя единственная причина в том, что сама Эш не особо стремилась заводить дружбу с Гэндзи. А зря, если так подумать. И дело совсем не в какой-то надуманной выгоде.       — Помнишь Стива, который бычился на нас в столовой вместе со своими дружками? — Эш, в отличии от Джесси, собирается выдать Гэндзи всю подноготную Утырков. Потому что заслужили. И пускай, МакКри, как благородный одинокий волк, возжелал взять всю ответственность на себя. Снова. Не дождётся. — Напали на него ночью.       В этот момент красный отблеск глаз Гэндзи будто вспыхивает огнём: хмурый, задумчивый взгляд, обращённый к стаканчику с кофе в руках Каледонии, пробирает холодом аж до самых костей. Как-то вдруг всю усталость рукой снимает. Блять, а, возможно, зря она сейчас ему об этом сказала. Словно током прошибает. Запоздало приходит догадка о том, что Шимада интересуется не просто так — если он и МакКри действительно стали друзьями, то честь, мать его, самурайская так просто закрыть глаза на этот факт не позволит. Пизда Утыркам. Тушите свет и гаситесь, суки.       Она бы даже порадовалась такому стороннику в этом непростом деле, но есть нюанс: конкретно у этого сторонника может не оказаться тормозов.       — Оставь это, Гэндзи. Мы разберёмся. — осторожно говорит Эш, невольно сжимая пальцы на стакане крепче. Она знает на что способен Шимада. И в ожидании дальнейших его действий действительно не по себе — хотя, чего душой кривить, она совершенно не переживает за сохранность жизни Утырка Стива. Не заслужил.       Шимада, облокотившись плечом о всё тот же автомат, снова качает головой.       — Знаешь что-нибудь о «юбицумэ»? — как-то совсем безучастно интересуется тот, чуть понизив голос. Со стороны может выглядеть так, будто они тут последние новости в мире музыки обсуждают. Или ещё какую-нибудь отвлечённую чушь.       Как бы не так.       У Элизабет будто волосы встают дыбом. Знает. Благо не на собственной шкуре. И не то что бы Эш против такого жестокого наказания в абсолютном стиле небезызвестных якудза. Чего ещё стоило ожидать? Она сама и не такое вытворяла, но Гэндзи не заслуживает брать этот долг долбанной чести на свою потрёпанную шкуру. Засранец ставит её в точно такое же положение, в какое Каледония этим же утром поставила МакКри — запретить Шимаде стоять в стороне она не сможет. Да просто не знает как.       — Ты, блять, предлагаешь отрезать им по пальцу? — с долей ужаса шипит «Катастрофа», кинув недовольный взгляд на Шимаду, а затем осматривается по сторонам.       Сука, ни одно, так другое. Одной проблемой больше. И она куда более масштабная — суровый ниндзя, питающийся яростью и живущий по кодексу пути воина.       — Не пальцы — фаланги. — поправляет её Гэндзи будничным тоном.       Легче, правда, совсем не становится. Уж отрезанные фаланги пальцев точно не получится оставить без внимания. Но, кажется, уже бесполезно пытаться возразить. Стоило подумать как следует и запереть свои долбанные принципы, прежде чем открывать рот.       — Они того не стоят, подумай чем это чревато. Мы с Джесси что-нибудь придумаем. — всё так же осторожно, но твёрдо говорит Элизабет, прозрачно намекая, что это не его война. Ей бы сейчас пригодился МакКри, нашедший общий язык с Шимадой, но тот смотался в свой еженедельный поход на озеро в компании неизменного Йохана. Чего говорить, раз уж упрямство дёрнуло ляпнуть, то придётся разбираться. Сама ведь виновата. — Знаешь. Менее кровопролитное.       — Я не собираюсь отрезать им фаланги. — снисходительно объясняет Гэндзи, проигнорировав вялую попытку отмахнуться от его вмешательства: точно так же прозрачно даёт понять, что заведомо провальный опыт. Тоже упрямый. Сука, трио твердолобых долбоёбов. Вот Рейесу повезло. — Только припугнуть.       — Не перестарайся, иначе мы втроём отправимся драить толчки зубными щётками по разным тюрьмам.       Ничего не остаётся, как признать собственный проёб. Пожалуй, Джесси она об этом не скажет. И если уж Гэндзи задумал внести свой вклад в конфликт с Утырками, то кто она вообще такая, чтобы препятствовать? В том случае, конечно, если это не зайдёт дальше пределов разумного. Но Шимаде она в каком-то смысле доверяет. Не каждой клеточкой души, конечно, но сам факт готовности встать на защиту, рискуя безопасностью, со стороны Гэндзи вселяет уважение. Куда большее, чем его навыки владения катаной. Это о верности, самоотверженности. Такие люди, как говорится, на дороге не валяются.       Кажется, Эш впервые слышит, как Шимада усмехается.       — Верный клинок успокоит мятежную душу.       Эш на всякий случай кивает. Что бы это не значило.

***

      Удивительным становится то, что ни Рейес, ни командование дивизиона, в котором был Стив и шайка не заострили внимание на побитых лицах участников недавнего конфликта. Возможно, намеренно. Эш уже ни в чём не была уверена. И то ли радоваться возможности избежать последствий, то ли наоборот сердиться на подобное наплевательское отношение. Восприятие мира в очередной раз закрепляется на осознании, что разбираться придётся самим.       Голова ломается к чёртовой матери слишком быстро и необратимо, изнывая натуральной мигренью и скуля с жалостью побитой собаки. Эш слишком много думает. Это в её привычках; в пределах нормы, потому что в их компании она всегда считала себя, что говорится, мозгом, отвечающим за стратегию. Только она, Джесси и Боб — количество с оставшихся осколков руин банды «Мертвецов» сильно урезалось, а легче не стало. С мозговыми истязаниями приходится повременить в угоду собственному ментальному здоровью, пускай Элизабет уже дала себе обещание не оставлять проект отмщения Стиву и компании на пустом слове. Она, блять, дала обещание МакКри, но ни одна, даже самая тупая, идея не приводит к какому-то действу.       Не то что бы Эш страдала скудным умом — в преступной деятельности необходимо было быть изобретательной на каждом шагу. Хотя это, блять, не спасло оттого, что в итоге они оказались там, где оказались. И здесь, в «Блэквотч», любой ход и попытка извернуться ставит каждую крупицу останков помятого сознания в долбанный тупик. Здесь нет точек давления и уверенности в надёжности следующего дня; нет полезных знакомых, которым можно было бы доверять и нет возможности рассчитывать на помощь. Нет власти и коррупции. Нет свободы, в конце концов.       Только обострённые углы, демонстрирующие беспомощность. Она настолько срослась с каждой клеточкой естества Каледонии за последние пол года, что даже становится противно от самой себя. Жалкое существование, отвратительное. Ебанные эмоциональные качели от «хорошо» к «плохо», маятником пикирующие из стороны в сторону. Уже нет никакого равновесия на душе. И, похоже, никогда не будет. Оскал зубов — единственное, что остаётся во всём этом бездонном дерьме.       Тоже жалкий, без намёка на превосходство.       Но спасает не это: Эш не знает как именно Гэндзи провернул свою угрозу и что конкретно сделал, но Утырки не попадались ей на глаза почти целую неделю, пока у них не совпадает график занятий на «продвинутом» курсе по военно-полевой хирургии. Даже забавно получается. Но данное мероприятие не о том, как филигранно и искусно резануть кому-нибудь фалангу пальца. В подобном вопросе получать медицинские знания совсем не нужно.       Хорошо, что она никогда не испытывала на себе гнев Шимады. У четвёрки все пальцы на месте, к сожалению. Затравленный и озлобленный взгляд от Грэга в её сторону красноречивее любых слов. Война не окончена, но противник сдаёт позиции.       В ответ Эш дарит ему долгий, не мигающий взгляд глаза в глаза, провокационно вздёрнув подбородок. Не оскал, а фирменная надменность — то немногое, что у неё не отняли.       — Затянутый жгут должен привести к остановке кровотечения и исчезновению периферического пульса. Эш, в каком случае накладывают жгут? — спокойный, но требовательный тон Циглер заставляет Каледонию моментально отдёрнуться и почувствовать себя малолеткой в школе. Пиздец, ну и тупизм.       Ещё бы отчитала. Почему-то на Джесси, буквально засыпающему здесь же рядом, такие лавры не сыпятся. Удачливый придурок.       — При повреждении крупных артерий конечностей.       Уж жгуты-то Элизабет накладывать умеет. Как водится, хлебнуть довелось.       Циглер только кивает, продолжая лекцию, которая вообще больше напоминает колыбельную: медитативный и мягкий голос Ангелы усыпляет похлеще любого седативного. Если бы не едкое амбре спирта, витающего в кабинете, Элизабет бы точно так же разложилась на столе, спрятав голову в локтях. Противный запах медикаментов мешает сонливость с лёгким раздражением — она не любит больницы и всё, что с ними связано. Пожалуй, это самое неприятное времяпрепровождение из всех тех, которыми их обязал командир.       В какой-то момент, оказавшись загруженной всеми этими тестами, медицинскими осмотрами и курсами, «Катастрофа» начала подозревать, что грядёт что-то глобальное в скором времени. Новая серьёзная миссия, возможно. Либо у Рейеса действительно в продолжительном будущем большие планы на них. Иначе на кой чёрт ему так стремиться вбить им в голову сразу всё возможное за короткий срок, если можно просто выпустить на поле боя с автоматом в руках без подготовки и знаний как пушечное мясо?       Вселяет некоторую надежду. Хотя надеяться на что-либо Эш запретила себе ещё в первый месяц заточения в этих серых стенах.       МакКри поднимает на неё взгляд, совершенно нагло потягиваясь прямо перед глазами Циглер. Воспрял ото сна, что называется. Но ему полезно немного отдохнуть.       Каледония предупредительно хлопает ладонью ему по шляпе, чтобы даже не думал что-нибудь сказать. Не в том она настроении, чтобы обмениваться колкостями в очередной раз.       — Примерная отличница витает в облаках? — всё равно шёпотом шутит Джесси, задавливая своей знаменитой харизмой в ленивой ухмылке. Эш даже невольно проглатывает всё своё недовольство.       Тяжело. Знал бы он в каких облаках она с незавидной периодичностью в последнее время витает.       Стоило только МакКри начать отращивать аккуратную бороду, прислушавшись к совету — она была уверена, что иначе быть не могло — Каледония уже тысячу раз, кривя душой, успела пожалеть о том, что вообще высказала своё мнение тогда в библиотеке. Потому что, сука, невозможно! Джесси начинает выглядеть старше. Привлекательнее, чего таить. Казалось бы, куда уж больше? Так, будто с какого-нибудь героя боевика в жанре вестерн списан. В особенности с пожелтевшим синяком на скуле и разбитой губой, которая уже начала заживать. Хоть стой, хоть, блять, падай.       Она конкретно залипает из раза в раз, превратившись в ту самую воздыхающую безмозглую девчонку, о которых сама нелестно думала всю жизнь. Но это у неё с чисто эстетической точки зрения, по крайней мере.       — Пока узколобый двоечник в них живёт. — вяло, но язвительно парирует Эш. Совершенно не впопад. Придурок. Безмозглый и невозможный.       Элизабет упрямо отворачивается от него, стараясь вникнуть в лекцию, чтобы впитать хоть какую-то часть действительно жизненно важных знаний. Джесси тихо смеётся, привлекая к себе внимание одного из новеньких сбоку, который возмущённо на них шикает. Ишь, блять. И правда как в школе.       Три дня назад произошёл знаменательный момент знакомства с новыми штатскими оперативниками, которых командир отбирал почти две недели. Круг людей в их криминальной команде расширился раза в два. Хотя и знакомством-то это, по сути, не назвать — Рейес никак их друг другу не представил, наплевав на коллективное единение. «Блэквотч» это самая настоящая касса самообслуживания.       Программа тимбилдинга под кодовым названием: «варись в этом как хочешь или умри».       Период адаптации погряз в куче общих тренировок и занятий. Хоть в чём-то была своя стабильность. Клейкий пласт рутины, раздавливающий мозги в кашу. Но Эш в самом деле нравится разбавлять физическую нагрузку пищей для ума. Кто бы что не говорил, а учиться она когда-то любила. В этом плане ей было намного проще, чем тому же Джесси. Познакомиться с новыми сослуживцами возможности пока не представилось. Заводить друзей как-то и не тянет. Недоверие прёт вперёд паровоза. По большей части из-за этой абсолютно тупой истории со Стивом. Мало того, что в штабе она стала невротиком, так теперь ещё и подозрительным невротиком. В окружении целой толпы незнакомых людей Элизабет чувствует себя, как минимум, некомфортно. Как максимум — хочет послать всё к чёртовой матери и не подпускать к себе никого из них ближе пушечного выстрела.       Но увы.       После окончания лекции Джесси весело щебечет с Гэндзи. Эш не слушает, пребывая в «облаках» и едва заметно кивая Бобу, который верно встречает их возле выхода из здания. Ни Стива, ни кого-либо другого из четвёрки на горизонте не видно. Вроде бы всё спокойно, но на душе всё равно как-то грузно. Необъяснимо. Нервы в последнее время ни к чёрту. Но хотя бы МакКри больше не мучает её своими раздражёнными фибрами. Смилостивился. Даже извинился. Синдром капризного ребёнка прошёл, всё вернулось на свои места. Каледония уж было думала, что придётся вешаться.       Эш, пускай и с притупленной из-за сонливости бдительностью, отчётливо подмечает троицу сослуживцев, мнущихся неподалёку. Две девушки и парень. От такой компании зла много не наберёшься, но чуйка срабатывает моментально — не просто так они тут ошиваются. Либо её можно смело записывать в параноики. Вечер обещал быть свободным: Элизабет намеревается зависнуть на стрельбище на часик, а затем лечь спать пораньше. И лучше бы эти планы никто ей не портил.       — Хэй, ребят! — звонкий голос девчонки из троицы как гром среди ясного, блять, неба, перечащий всем её сладким мечтам о спокойствии. И нет в этом оклике никаких негативных тональностей, но Элизабет едва сдерживается, чтобы не гаркнуть в ответ вполне прямой посыл на все четыре.       Действительно, что ли, седативных пропить. «Катастрофа» думала, что она намного крепче в эмоциональном плане. Хрен его разберёт, что конкретно её так разбило — всё сразу. Все пол года каторжной, сука, жизни в инфернальном огне настоящего Ада, стараниями почившего Киллиана, командования и недругов.       Она просто собирается пройти мимо, но Джесси рядом с ней тормозит, оборачиваясь. Вот как будто больше всех надо.       — Вы же давно здесь? Может покажите какое-нибудь цивильное местечко за пределами базы? Заодно познакомимся! — задорно тараторит девчонка, беззаботно надувая пузырь из жвачки.       Каледония с остервенением оторвала бы у неё добротный кусок оптимизма, чтобы с хрустом перемолоть в прогорклой серости на душе и совсем не по-аристократски сплюнуть в сторону, как ту же жвачку. Откуда столько счастья и жизнерадостности?       — Желательно такое, где можно выпить. — кивает вторая, подходя ближе под руку с парнем. Этот, кажется, единственный среди них троих не был готов источать радость от подобного предложения. Хотя по его каменному лицу сложно что либо понять.       Прогадали, когда решили спросить о знаниях подобного характера. Существование их бандитской четвёрки, в отличии от всех остальных на базе, ограничивалось только стенами. И иногда озером. О попытке побега Каледония как-то перестала думать уже давно — Рейес их из под земли достанет. И тогда весь этот «инфернальный огонь настоящего Ада» покажется им небесной благодатью. Да и сама Элизабет, переварив слова Аны в день тренировки под её руководством, решила для себя, что «Блэквотч» может стать хорошим шансом на перспективное будущее. Как бы, сука, странно это не звучало. Потому что пока что членство в организации прогнозировало практически непроглядный мрак. Им так и не доверяют.       В привычной надменной манере Эш вскидывает бровь, молча переглядываясь с Джесси. Пускай берёт переговоры на себя. Как обычно. Как не было, так и нет желания заводить «друзей».       — Рады бы помочь, но нашу братию отсюда не выпускают. — куда более дружелюбно, чем смогла бы сама она говорит МакКри сразу в лоб, считав невербальный посыл во взгляде Каледонии.       — Отчего так? — искренне удивляется жизнерадостная, лопнув зубами пузырь и окинув Джесси внимательным взглядом с ног до головы.       Эш неконтролируемо скрипит зубами, поджимая губы. Знает она такие взгляды.       Оценивает.       — Скажем так: не удостоены.       — Так вы та самая «находка» Рейеса? Оперативная группа бывших хулиганов? — вновь кивает вторая девчонка, быстро смекнув, что к чему. Но даже несмотря на добрый и шутливый тон в её словах по коже ползёт новая волна раздражения.       Блять, ну и цирк. Будто они с самого начала не знали.       — Виновны. — беспечно усмехается МакКри приподняв шляпу над головой в шутливом приветственном жесте.       — О нас в газетах что ли пишут? Ежедневная рассылка по всем постам «Овервотч» для каждого желающего? — не без язвительности фыркает Эш. Приелось это тупое внимание. Уже столько времени прошло, а они всё так же просто матёрые бандиты, о которых, видимо, по сей день сплетничают все кому не лень у них за спинами. Отвратительно.       — Просто... Наслышаны. — растеряно говорит жизнерадостная, в миг стушевавшись под грубым посылом в вопросе Элизабет.       Так то.       — Какие-то проблемы? — ровно уточняет Джесси, панибратски закинув локоть на плечо как всегда молчаливого Шимады и цепляя пальцами сигару.       — Наоборот. — вмешивается молчавший всё это время парнишка, резко качнув головой и неожиданно мило улыбнувшись, — Круто будет работать с теми, кто впитал запах напалма в реальном бою, а не с проросшими в пробирках «Овервотч» салагами.       Вот оно значит как. Подобное высказывание даже не походит на попытку подлизаться. Уж честность Эш распознать может.       — В таком случае, приятно познакомиться. — вернув сигару в зубы, МакКри первым тянет руку для рукопожатия. Легко и непринуждённо. Ему всегда было проще в аспектах социального взаимодействия. Но и здесь диалог куда более располагающий, нежели с Утырками, бесцеремонно подсевшими к ним за стол в тот день.       — Бартоломью Шарп. — кивает парень, зачем-то представившись вместе с фамилией и пожимая протянутую руку Джесси.       Эш только думает, что расстанется со здравомыслием, если попытается выговорить это заковыристое, абсолютно сумасшедшее сочетание имени и фамилии. Да и надо ли вообще запоминать?       — Зовите его просто Шарп! — вновь звонко голосит жизнерадостная, быстро приходя в равновесие, видимо, словив перемену разговора в более доброжелательное русло, — Я Вики, а это моя подруга Моника.       У Элизабет в момент сводит виски лёгкой головной болью. Нечто непонятное и потаённое на душе подсказывает, что именно с Вики у неё не заладится никакого нормального диалога в дальнейшем. Этого и вовсе хотелось бы избежать. Но знакомства, какими бы они не были, могут стать полезными. Не обязательно, ведь, ждать злой умысел от желания со стороны этих троих просто обменяться парами дружелюбных слов. Но Эш не настолько просто заткнуть свою подозрительность. Поживут — увидят как оно на самом деле.       Они обмениваются рукопожатиями, а затем, без каких-либо фамильярностей, расходятся после явного намёка МакКри о запланированных на вечер делах. У него сегодня опять страдания в компании Йохана. Хотя последнюю неделю распри с гидрофобией у него немного поутихли.       — Увидимся! — Вики совсем по-детски машет им рукой.       — Если найдём паб — притащим вам бухло. — утягивая за собой товарищей, обещает Моника вполне серьёзным тоном.       Каледония даже верит. Пожалуй, среди всех троих, именно Моника сумела вызвать шаткое расположение Элизабет к себе. И да, дело исключительно в обещанном бухле.       Знакомства действительно могут быть полезными.

***

      У Рейеса определённо точно своё понимание в концепции корпоративного объединения. Конечно, никто не мог ждать от него предрасположенности к уютным посиделкам в зоне отдыха и милым беседам с байками о былом. Поднятие боевого духа, чтоб его, работа в команде — их снова запихивают на полигон с «улицей». Уже всем обновлённым отрядом. Эш была бы и рада разбавить затхлое существование. Вновь ощутить вкус почти реального боя, после долгого простоя в нудных лекциях и обыденной стрельбе по учебным ботам. Если бы не непогода. Поздняя осень будто остервенела в конец, почти ежедневно проливая ливни вперемешку с мокрым снегом. После знойной Аризоны это, прямо сказать, не лучшие ощущения. Какая либо влажность там просто редкость.       Каледония, если честно, даже с аллергией на солнце, скучала по пустынным просторам породнившихся краёв. Может быть когда-нибудь жизнь, с болезненным напоминанием о беспечных временах и воспоминаниях, заведёт её и МакКри в Аризону снова, но пока есть только собачий холод и заливающий глаза дождь. И без того ни черта не видно. Шляпа едва спасает.       Роли поменяли местами, разделив каждую команду по отрядам. На этот раз задача состоит в обороне точки от «противника». Эш ровно так же, как и в прошлый раз, надеется в процессе подстрелить кое-кого конкретного. Желательно Стива. Замять инцидент не вышло, пускай Утырки больше не лезли с момента явно красноречивой угрозы Гэндзи. Хотя и словами тот пользовался редко — по сей день остаётся загадкой какое послание он им оставил. Эш в любом случае была ему благодарна. А ещё она была по своей натуре злопамятной. Не самое лучшее её качество, наверное.       Впрочем, осматривая через прицел винтовки угол улицы, Элизабет старается держать голову холодной, помня о главной задаче. Чёрт с ним, со Стивом. Как уж повезёт. Куда важнее не проглядеть вражеский отряд, пускай перестрелка пока ещё где-то далеко впереди. Где был МакКри и Шимада, обороняющие фронт.       Вики, патрулирующая периметр неподалёку, вдруг останавливается совсем рядом, нависая навязчивой тенью. Она, как и Шарп с Моникой вообще взяли в обыкновение маячить где-то поблизости; болтать с ними, проявляя искренний интерес и желание сблизиться. За прошедший бок о бок с новичками месяц Эш, чего греха таить, свыклась, с диким трудом заткнув любые свои подозрения. Обещанный алкоголь был предоставлен и символично распит в кругу новых потенциальных друзей, а потом уже стало проще. Они оказались не так уж и плохи. Без двойного дна, без гонора. Даже более чем: многие грани мировоззрения у них совпадали.       Вот только, как Каледония и подозревала, с Вики общение не заладилось. Просто ни в какую. Да и кто бы сомневался? Интерес новой «подружки» оказался с явной очевидностью прицелен на Джесси. Не нужно быть уникумом, чтобы осознать какого именно характера: вилась вокруг него, как вечно жужжащая пчела над благоухающим недоступным цветком. Не затыкалась, смеялась над всеми его тупыми шутками и откровенно строила глазки.       И просто бесила Элизабет одним своим существованием. Прямолинейную неприязнь к Вики она никак не скрывала. Разумеется, есть и понимание откуда вся эта спесь: уж в собственных чувствах Эш в состоянии разобраться. Хоть в чём-то есть ясность и равновесие, только от этого не легче. Она, вообще-то, достаточно давно решила для себя, что у них с Джесси скорее платонический тандем, сплочённый общим делом и интересами. Как его не назови. Целомудренные, блять, отношения без права на романтику, до которой просто невозможно было дойти в условиях бандитской жизни — когда нет ресурса думать о чём либо, кроме обязанностей лидера и с упорной настойчивостью верить в следующий день. Хватать удачу, выгрызать путь к солнцу и ловить пулю за пулей. От сегодня к завтра только выживание и ежедневная борьба за принципы. Ничему иному не хватало места. Абсолютно нездоровое существование, не гарантирующее никакого шанса на долгосрочное планирование жизни в целом.       Сейчас практически ничего не поменялось, а реальность оказывается, блять, не так проста. Уже несколько недель по башке бьёт ревность. Тупая, сука, иррациональная ревность к девчонке, которая с глупой миловидной рожей натурально виснет на МакКри чуть ли не каждый ёбанный день.       О каком тут спокойствии может идти речь?       — Видно что-нибудь? — тихо интересуется Вики, встав у неё за спиной под узким козырьком здания. Пользы от него, конечно, чуть.       На пустословный разговор ради разговора нет настроения. Оно вообще последний месяц на нуле по понятным причинам. Эш только едва ведёт плечом, отмахиваясь и прозрачно давая понять, что она тут, блять, вообще-то занята. Ту самую откровенную неприязнь Вики с завидным успехом игнорировала. Либо намеренно, либо воспринимая это как шутку. Но она не настолько глупа, впрочем, иначе в «Блэквотч» ей не было бы места. Рейес не терпит тупоголовых, это сразу стало понятно.       — Вы с Джесси просто друзья или как?       Элизабет чуть ли не дёргается от такого внезапного вопроса, покрепче пережимая винтовку в руках и медленно отрываясь от прицела, чтобы выловить в темноте взгляд Вики.       Она, сука, серьёзно сейчас?       — Не лучшее время для девчачьих сплетен, милая. — Каледония едко огрызается. Возможно и настолько глупа. Сложно всё таки сделать однозначные выводы за какой-то месяц.       — Это просто вопрос. — тихо и спокойно уточняет Вики, пожимая плечами, — И не то, что бы у меня была возможность с тобой посплетничать. Ты же меня тупо избегаешь.       — У меня есть ощущение, что это не твоё дело.       Выстрелы, шумевшие где-то вдалеке, стихают. Разговор прерывается так же внезапно, как и начался. Эш заметно напрягается, вернувшись к наблюдению и молча отсчитывая время. Тыл подобрался моментально, бесшумно занимая позиции по периметру пустой улицы напротив.       — Атака завершена. — молвит робот инструктор откуда-то сверху, звеня знакомым скрежетом прямо над ухом.       Эш непонимающе хмурится, в первую очередь подумав, что это какая-то техническая неполадка. Оставалось ещё три минуты времени. Неужели фронт всех «перестрелял»? Неплохо. С подобного рода тренировками Каледония, порой, ощущала себя подопытным кроликом в руках Рейеса, который, методом проб и ошибок, выводит и подбирает для «Блэквотч» какую-то собственную тактику в угоду улучшения эффективности. По крайней мере, экспериментальный приём работает — в этот раз они справились куда проще. Ей даже делать ничего не пришлось. Как и в прошлый раз после окончания атаки, свет фонарей вспыхивает ярче, ослепляя на доли мгновения. Жаль ливень здесь не искусственный — не отключить.       Сейчас «Катастрофа» мечтает о горячем душе и тёплой постели, но всё ещё присутствует одна проблема, по-прежнему упрямо стоящая рядом и выжигающая душу внимательным взглядом. Вики, блять, становится проблемой всех проблем. И никак от неё не отвязаться. Реально бесит.       — Ну?       — Именно, что моё дело. — уже более резко отвечает Вики, щурясь от дождя. Выглядит совсем недружелюбно. — У меня слабость к плохишам, если понимаешь о чём я, но провоцировать размолвку между вами я не хочу.       Как-то запоздало до неё дошло уточнить этот момент, справедливости ради, Эш и правда избегала любого общения с Вики. Ох, блять, и знала бы та до чего может довести Элизабет своими планами. Понятие «размолвка» там и рядом не стоит. Вот только оправданий для истерик у Каледонии никаких не будет — они с ним просто друзья. Точка. И оттого, что Вики вот так легко уведомляет её о своём романтическом интересе становится ещё поганее.       — Ну так спроси у него, чё ты мне мозги съедаешь? — раздражённо смахивая воду с лица, Эш посылает Вики самый мрачный взгляд из всех возможных.       А где-то под рёбрами мерзко ворочается колючий сгусток разочарования, вспарывая лёгкие. Потому что у Эш, похоже, тоже слабость — не к плохишам, а именно к Джесси МакКри.       — Забавно, что он почти точно так же отослал к тебе. Более мило, конечно. — беззлобно усмехается Вики, задумчиво пожевав губу. — Всё сложно, да?       Нет, всё же она не глупа. Хотя бы потому, что сейчас, когда рядом нет Джесси, Вики не пытается строить из себя хрен пойми что. Вот это открытие. Соглашаться с Вики не хочется, пускай раскусила она её как долбанную фисташку — наглая хитрая сука. Но да, всё сложно. И это всё ещё не её дело. Элизабет отворачивается, закидывая винтовку на плечо и тупо уходит, демонстрируя свою презрительность, вопреки привычке оставлять последнее слово за собой. Пускай, блять, сама додумывает и делает какие угодно выводы. Эш тут тоже, если так подумать, не в масле катается — жизнь для всех тяжела и несправедлива. Так и к чёрту.       Эш только одного не понимает: в какой момент она лично начала отвечать за любовные похождения Джесси? Отослал Вики к ней, значит? Интересное развитие событий. Это им, пожалуй, стоит обсудить.