Давай отомстим?

Вернувшись в Нью-Йорк, за считанные минуты до окончания рабочего дня Чонгук буквально влетел в здание агентства и, не смотря ни на кого и ни с кем не здороваясь, направился прямиком к «генеральскому» лифту. — Назови имя… Пожалуйста. Створки лифта распахнулись, и оттуда сделала шаг навстречу счастливая парочка, которая очень обрадовалась Чонгуку. — Поехали назад, — толкнул он директора обратно в кабину, оставив Джессику снаружи, и нажал номер этажа, на котором находился кабинет Харда. Качание головой из стороны в сторону и полшага назад. Блеснула влага в глазах, а руки перекрёстно легли друг на друга и прижались к груди. — Хорошо, — нужно набраться терпения и хоть немного успокоиться. Давить нельзя. — Насколько сильно он тебя обидел? — Что это значит? — радость сменилась негодованием. — Появляешься спустя две недели загула и ведёшь себя как придурок. Какого хрена? — Это ты мне скажи, какого хрена послал Тэхёна к Варватосу? — Я, — напускное безразличие и удивление Чонгук раскусил с одного взгляда. — Я не понимаю, о чём ты, — Тэхён никогда не умел лгать. Хард замолчал, в уме складывая одно к другому. К картинке, наконец, подошла недостающая деталь пазла. — Значит, он что-то… сделал Тэхёну? — уже тише, без былого надменного и возмущённого тона проговорил Хард. — Сделал! И вы оба мне за это ответите! — рявкнул Чонгук, выходя из лифта и направляясь к кабинету директора. Хард ещё пару мгновений постоял, пока створки лифта вновь не начали закрываться. Он поднял сумку между ними и не дал тем сомкнуться, а затем поплёлся следом, над чем-то усиленно думая. — Тэ, меня не обманешь, — серьёзным тоном, абсолютно уверенный в необходимости того, Чонгук сделал решительный шаг вперёд и протянул к предплечью Тэхёна руку. Тот отстранился. Отвёл плечо подальше от друга, будто пытаясь защититься, но спустя несколько мгновений расслабился, словно опомнившись. — Тэ, я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но позволь… — Чонгук сразу же отошёл на комфортное для парня расстояние. — Да откуда тебе знать? — с усмешкой бросил Тэхён. — Тебя там не было. Я искал и звонил тебе, чтобы попросить пойти со мной, но ты забавлялся с тиграми, — в груди Чонгука остро кольнуло. Тэхён прав. Не возьми он внезапный рест, с его другом бы ничего подобного не произошло. Он бы не позволил. Чонгук виноват, но в тот момент не до самобичевания было. — Я думал, что умру на месте, когда он… — продолжил Тэхён, но резко замолчал. — Продолжай, — тихо попросил Чонгук, сохраняя спокойствие на лице, насколько это было возможно. Но внутри опрокидывались друг на друга пенные волны злости и отчаяния. Так хотелось его обнять, прижать к себе, защитить от всего мира, но он не сделал этого. — Я не хочу об этом говорить, — стерев сорвавшуюся скупую слезинку со щеки, Тэхён отодвинул нагретый стул, поднявшись, и стал собирать посуду со стола. — Если ты на него не заявишь, я разберусь с этим делом сам, — сходу начал Чонгук, усевшись в кресло директора. — Во-первых, успокойся, — Хард положил на край стола свою сумку и присел в кресло по другую сторону собственного стола. — А, во-вторых, сперва расскажи, что произошло, а потом уже будем думать дальше. — Эш, а тут не о чем думать. Я уже всё решил. Либо его накажет закон, либо я. — Стыдно признаваться, но своим серьезным взглядом ты меня пугаешь, — попытался отшутиться Хард, однако лицо подопечного оставалось неизменным. Он должен был себе признаться, что такого Чонгука не видел никогда. — Ты не шутишь? — Хард, какие, нахуй, шутки? — нарушив свой внутренний покой, Чон вскочил с кресла и перегнулся через стол. — Тэхёна чуть не изн… — запнулся, с трудом произнося это слово вслух, — изнасиловали, а ты видишь в этом шутку? Директор опешил. Он, скорее всего, ожидал чего-то подобного, но, видимо, признать подлинность своих домыслов оказалось не просто. — Погоди, кто на это осмелился? — во взгляде читалось беспокойство и озабоченность. Чонгук вдруг засмеялся, тихо так, почти истерично. А затем вышел из-за стола и приблизился к директору. — Не тормози, Хард! — ответил на повышенном тоне. — Я же только пять минут назад тебе сказал. Это, мать его, Джон Варватос! Хард опешил сильнее. Но вскоре подобрался и решил напомнить, с кем Чонгук разговаривал. Он поднялся со своего места и вплотную подошёл к тому. Эштон Хард сантиметров на десять повыше Чонгука, и в тот момент стало очевидно как рост, как и положение мужчины. Чонгук не уступал, смотрел нахально и гневно, испепеляя начальника осуждающим взглядом. Но и Хард не сдавался. Отвечал прямым взглядом в упор и давил своим превосходством. В конце концов, Чону пришлось отступить. Он с усмешкой сделал шаг назад и поднял в знак капитуляции руки. Присел на нагретое Хардом место, а тот занял своё директорское кресло. Несмотря на весь свой опыт, Чонгук не понимал, что делать дальше. Он точно знал, что Тэхёна обидели, и догадывался, как именно, но незнание того наверняка раздражало, злило и выбивало из колеи. Тэхён отказывался рассказывать. Молчал из страха, как и многие, кто с подобным столкнулся. Но ведь они только что договорились, что будут обо всём друг другу рассказывать и ничего не скрывать. И вот, Тэхён первым нарушил своё слово. — Если ты не хочешь рассказывать сам, — злость проскальзывала тонкой-тонкой нитью в его интонации, — я всё равно узнаю. И переломаю руки тому, кто это сделал с тобой, — он злился именно на Тэхёна, смотря тому в спину. Возмущение так и рвалось наружу. Сдерживать его было очень сложно. Тэхён безусловно чувствовал это, слушая шумное дыхание через нос. — Он не успел, — тихо произнёс Ким. — Что? — сквозь шум воююших волн Чонгук не расслышал. — Не успел, — чуть громче повторил. — Мне повезло. Кое-кто вошёл. — Тэ, — смягчился Чонгук. С души будто камень свалился. Но знать имя обидчика ему всё ещё было жизненно необходимо, и он повторил вопрос. — Кто? — Что тебе рассказал Тэхён? — А что, по-твоему, он мог мне сказать? — Его… — Хард намеренно сделал паузу, но Чонгук не спешил заканчивать его мысль. — Насилие было? — Нет, — уже тише ответил тот. — Сказал же, Джон не успел. — Он назвал его имя? — Можно и так сказать, — неуверенно ответил Чонгук. — Как это? — Эш! — вновь повысил голос. — Как-как?! Методом наводящих вопросов! — Я не хочу, — мотал головой из стороны в сторону Тэхён. — Это не важно. Я хочу забыть. — Это Варватос? Ты же у него был на съёмке? — Чонгук, я прошу, пожалуйста, не надо. Ничего не было. Это был не я… Это не меня он пытался… Господи, — безнадёжно взвыл Тэхён, будучи атеистом, и обратил взгляд в потолок. Перед глазами снова чужое лицо с омерзительной ухмылкой и член. К горлу подошёл гадкий ком. Чувство страха и жалости к самому себе вновь затопили мысли. Оскорбление, нанесённое ему чужими грязными руками, застряло в дыхательных путях, и у Тэхёна было лишь два выхода: либо проглотить этот ком и жить с ним до конца своей жизни, либо выплюнуть и освободиться. Чонгук хотел, чтобы он выплюнул, рассказал обо всём, и виновный был наказан. Однако Тэхён выбрал первое — он решил проглотить эту обиду и стать одним из героев тех историй, о которых слышал, где жертвы насилия отказывались от показаний из-за страха. Но Тэхён не трус. Просто это случилось не с ним, а кем-то другим. — Для меня это важно, Тэхён, — пытался донести до друга необходимость озвучить свои тревоги. — Я никому не позволю обижать тебя. Это моя вина. Моя ошибка. И я её исправлю. Если это Варватос, просто кивни. Тот несмело кивнул, тут же расслабив лицо и дав волю своим эмоциям. — Обними меня, Чонгук, — блестящими глазами посмотрел в глаза друга. — Мне так плохо, — голос срывался из-за слёз. — Так больно… — Всё будет хорошо, Тэ, — крепко-крепко обхватил торс Тэхёна Чонгук. — Это пройдёт. Плачь, ругай меня, злись, только не держи в себе, — говорил и гладил его спину. — Чем быстрее ты это примешь, тем скорее сможешь вернуться к прежней жизни. Поверь мне, всё наладится. Ты снова сможешь верить людям. Не отказывайся от этого опыта. Я благодарен всем существующим и несуществующим богам за то, что не произошло непоправимое. Прими это, Тэхён, и переживи. Твой обидчик будет наказан, уж поверь мне. Я обещаю тебе. — Что ты задумал? — настороженно произнёс Тэхён, сделав попытку отстраниться, но Чонгук держал его крепко. — Он больше никогда не обидит тебя, обещаю. Я всегда буду рядом. Как нитка с иголкой. Куда Тэхён, туда и Чонгук. Хорошо? — Спасибо, — прошептал тот в шею, и Чонгук ощутил, как друг чуть сильнее обнял его. — Но мне страшно. Не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. — Ничего со мной не будет, — усмехнулся Чон. — Я же Чонгук. Пусть попробуют сожрать меня враги — сломают зубы. — Так, ладно. Почему тогда он нам с Джессикой ничего не рассказал? — Я не знаю. Может быть потому, что он вас не знает? А вообще, у него явная стадия отрицания. Ладно ты, но как Джессика не поняла? — Вот только её не трогай, хорошо? Она-то поняла. Но наши домыслы не имеют никакой юридической ценности. Собственно, как и любые чужие слова, пока Тэхён сам их не произнесёт. — Он не произнесёт, — сразу же ответил Чонгук. — В смысле? Он не даст показания? — Отказался. Я пытался уговорить, но он ни в какую. — А про тебя он знает? — с осторожностью произнёс Хард. — И не узнает, надеюсь. Не нужно ему это. Свою рану Чонгук давно зализал, как одинокий волк, который не имел права дать слабину, иначе другие его растерзали бы. — Послушай меня, если Тэхён будет молчать, я ничего не смогу для него сделать. Как тогда — для вас. — Не делай, — издал короткий смешок Чонгук. — Я сам всё сделаю, — подорвался с места и быстро зашагал к выходу. — Тогда сделал и сейчас сделаю. Аривидерчи.

***

Тэхён не мог уснуть. Немая темнота с бледными пятнами фонарей за окном не убаюкивала, напротив — толкала в силки размышлений всё глубже и глубже. Первая крупная съёмка, руки Варватоса на его коже, похвала Стива, маргаритки — множество мыслей в его голове беспорядочно двигались. Тэхён пытался хоть одну из них поймать, но каждый раз они ускользали. Однако была среди прочих самая навязчивая, которая возникла в его голове лишь по возвращении домой. Когда Чонгук ушёл и оставил Тэхёна, думая, что тот спит. — Я пойду спать. Побудешь тут ещё немного? Мне так спокойнее. Тэхён сидел за кухонным столом, одетый в белую футболку размера оверсайз и короткие чёрные шорты. Он не смотрел на друга. Ему было стыдно, хоть он и знал, что Чонгук не осуждает и поддерживает. Тэхён ему всё рассказал. Однако легче пока не стало. А вот отвращения к самому себе прибавилось. — Конечно, Тэ, — тихо ответил тот. Не стал даже возражать тому, что на часах ещё семи часов вечера не было. — Иди ложись, я тут приберусь. — Приберёшься? — впервые за сутки улыбнулся Тэхён. — Лучше оставь, у меня нет запасной посуды. — Ой, ой, ой, — скривился Чонгук, но тарелки и правда не тронул. — Было бы обидно, если бы это было неправдой, — засмеялся в голос, понадеявшись, что Тэхёна это тоже развеселит, но тот лишь ещё раз улыбнулся и направился в комнату. Уже лёжа в постели он услышал, как на кухне что-то разбилось, а следом — грязное ругательство. Видимо, Чонгук всё же попытался убрать посуду. Тэхён поджал губы, но ругаться не хотелось. Из груди вырвался тихий, но безудержный смех. Чонгук такой Чонгук, и это радовало. Тэхён уже почти уснул, когда в дверь его комнаты тихо постучали. Та не была закрыта. Скорее всего, Чонгук сделал это из осторожности. — Ты спишь, Тэ? — донеслось с порога. Тэхён не стал отвечать. Решил, что будет лучше, если тот подумает, что он спит. Лишь с тишиной охотно делятся откровениями. Послышались лёгкие шаги, а после он ощутил, как промялась кровать у его ног. — Мне нужно идти, — на грани слышимости произнёс тот. Затем кровать вновь обрела свою упругость, а ухо Тэхёна опалило чужое дыхание. — Прости за кружку, я куплю тебе новую. Спи, вернусь утром. Чонгук еле-еле коснулся губами кожи его щеки и на несколько секунд замер. Тэхён сжал в кулак простынь под одеялом, а по телу быстрой волной пробежали мурашки, но они какими-то другими ему показались, приятными, до бабочек в животе. Тэхён не ощутил отвращения от касаний Чонгука, которые с чужими в сравнение не шли никак. Наоборот — ему хотелось, чтобы губы его друга приросли к коже и никогда не отпускали, не позволяли кому-то другому касаться. Но Чонгук ушёл. А Тэхён продолжал делать вид, что спит… Вместо губ на щеке теперь был холод. Вместо тихого голоса — звенящая тишина. Тэхён впервые за всё время ощутил всю её тяжесть своей кожей. И мысли чёрными тенями заметались по стенам, угрожая отсутствием сна. Тэхён не мог перестать думать о губах на своей щеке, о тихих обещаниях и глазах Чонгука. Последние были чужими, потерянными, как будто пустыми. Словно он вместе с Тэхёном проживал ту боль, будто сам её ощущал. Это не давало покоя и наводило на пугающие открытия. Как Чонгук мог догадаться обо всём по одному лишь касанию? Почему он понял Тэхёна без слов? Откуда знал правильные слова? Откуда это убедительное понимание? Чудовищные мысли лезли в голову — одна другой хуже. Неужели Чонгук тоже?.. Нет, нет, нет, не может быть. Тэхён бы заметил. Так ведь? Не мог не заметить. Тот всегда был жизнерадостен и весел, как сейчас. Нет, этого не могло с ним произойти. Просто Чонгук очень понимающий и добрый. Тэхён ещё вчера это понял, когда узнал друга с новой стороны. Чонгук замечательный. Зная всю ситуацию, он не отвернулся от Тэхёна. Даже ещё внимательнее стал. Похоже, боялся. Только чего — непонятно. И, честно говоря, Тэхёну плевать, гей Чонгук или нет. Он человек, в первую очередь, и его друг. И Тэхён мог сколько угодно презирать себя и пожирать воспоминаниями о фотосъёмке, одно он осознал: если отношение Чонгука не изменилось, то почему Тэхён себя стыдился из-за того, что с ним произошло. В том не было его вины. Он ничего не сделал, чтобы так случилось. Его вины нет… Его вины нет… Не виноват! Так сказал Чонгук, а ему можно верить. Веки не спеша опустились, и спустя пару минут Тэхён уже крепко спал, натянув одеяло по самые уши. Проснулся оттого, что его отчаянно трусили за плечо в попытке разбудить. — Тэ, открой глаза, — глухие фразы доносилось до его ушей, будто он сам находился под водой, а говорящий — над поверхностью. Однако при этом Тэхён думал, что находится в адском подземелье. Яркие языки пламени жгли веки, всё тело горело и было без сил. Он даже не смог открыть глаз, чтобы посмотреть на зовущего. Сдавшись непонятной слабости, он вновь провалился в сон, а когда очнулся, за окном хозяйничала ночь. Он сделал попытку подняться, но ощутил тупую боль, казалось, в каждой мышце своего тела. Его лоб был мокрый из-за лежащей на нём тряпки, а рот неимоверно сушило. Тэхёну пришлось взять себя в руки и попробовать подняться снова, чтобы пойти на кухню и взять воды, но тяжесть на животе его остановила. Это уже был не спазм, а ощущение чего-то увесистого на прессе. Рядом с Тэхёном поверх одеяла, которым он был укутан, лежал Чонгук, перекинув через его талию руку. Несмотря на крепкий сон, тот крепко удерживал Тэхёна, засунув свою ладонь под спину. Аккуратно убрав руку Чонгука и уложив её рядом с собой на одеяло, он поднялся с постели. Слегка потянувшись и сразу же ощутив скованность в мышцах, он глухо простонал. Оглянулся на Чонгука, чтобы проверить, не разбудил ли его, и, убедившись в том, что тот всё ещё крепко спал, прошлёпал босыми ногами в ванную. Там, пройдя мимо своего отражения в зеркале, склонился над краном и повернул вентиль, чтобы наполнить ванну. Тэхён надеялся, что горячая вода с расслабляющими солями поможет снять напряжение с мышц. — Тэхён, — громко позвали, отчего он вздрогнул, а после до ушей донёсся звук быстрых шагов босыми ногами. — Ты зачем поднялся? — обеспокоенным и сонливым взглядом смотрел на него Чонгук. — Открываю глаза, а тебя нет. Думал, опять свалился, — тараторил, не умолкая. — В-ванну принять, — оторопел Тэхён от напора. — Доктор прописал тебе постельный лежим. — Ты хотел сказать «режим»? — улыбнулся он. — Нет, я сказал, как хотел. — Лежим? — Чонгук кивнул. — Поэтому ты лежал рядом со мной? — Тэ, я серьёзно, — вид у Чонгука был и правда серьёзный, на лице и тени улыбки не промелькнуло. — Тебе надо лежать. — А в чём дело? У меня что, опять, — побледнел Тэхён, — ступор был? — Нет, нет, — замахал руками Чонгук и сделал шаг в ванную. — У тебя температура шпарила за сорок. Ты не помнишь? — Не… — Тэхён покачал головой. — Так, пойдём в постель и мерить температуру. А ванна пока отменяется, — он закрыл кран и спустил воду в ванной, а затем принялся толкать Тэхёна обратно в спальню. Тот послушно зашагал к кровати. Действия Чонгука были ловкими и выверенными. Он несколько раз встряхнул ртутный термометр и без церемоний сунул тот Тэхёну под плечевой сгиб. — Плотно прижми, — скомандовал он и уложил ладонь на лоб, а после заключил: — Лоб не горячий, видимо, температура спала, наконец. Но градусник всё равно держи. И ложись, не сиди. — А ты чего это раскомандовался? — со смехом спросил Тэхён. — Не помираю же я. Чонгук замер на пару мгновений, а затем присел рядом. — Я так испугался, Тэ… — прошептал так чувственно, что у Тэхёна внутри защемило. Чонгук замолчал. Казалось, что он всё ещё находился в том состоянии, о котором рассказал. Его грудная клетка поднималась всё чаще. У Тэхёна было ощущение, что тот пытался не зарыдать. — Это же просто температура, — так же тихо проговорил Тэхён, опустив ладонь Чонгуку на плечо. — Ты был такой горячий… — Чон повернулся. Его глаза блестели. — Yes, I'm a hot man, — чванливо произнёс Тэхён с ухмылкой на лице, но шутка не удалась. Чонгук не смеялся. Но стоило Тэхёну убрать улыбку с лица, как тот хохотнул. — Шутишь, значит выздоравливаешь, — улыбнулся Чонгук. — А когда я пришёл, до тебя дотронуться было нельзя. Попытался разбудить, но ты не просыпался. Тогда я вызвал скорую, они тебя чем-то накололи, и вскоре ты стал сильно потеть. Мне пришлось тебя переодевать дважды. Даже… ну… — взглядом стрельнул в район паха. Ким оттопырил резинку пижамных штанов и увидел под ними новое нижнее бельё. — Ты и трусы мне переодел? — растерянно выпалил обескураженный Тэхён. — Ага, — не раздумывая ответил Чонгук. — А что мне оставалось? Ты весь был мокрый, почти насквозь. Да ты не волнуйся, я не воспользовался твоей слабостью, — шутливо добавил Чонгук. И хоть последняя фраза смутила Тэхёна, он поймал себя на мысли, что всё вернулось на круги своя. И он искренне надеялся, что Чонгуку с ним теперь комфортно. — Спасибо, Чонгук, — тихо, но от всего сердца, поблагодарил он Чона. — Ты всегда рядом, как настоящий друг. — Друг… — пробурчал Чонгук, но Тэхён услышал. — И ты хороший друг, Тэ. — Сомневаюсь, — уныло, на выдохе произнёс Тэхён. — Если бы я был хорошим другом, то так же, как и ты, заметил бы. На полминуты в комнате воцарилась гробовая тишина. — О чём ты? — вдруг спросил Чонгук. Но Тэхён догадался, что тот прекрасно понял, о чём речь, иначе такой оглушающей тишины после его слов не последовало бы. — Ты ответишь честно, если я спрошу? Снова тишина, давящая на уши. И сердце ритм ускорило. — Нет, — резко ответил Чонгук, вставая с постели. — Не спрашивай. И сердце Тэхёна сильнее защемило, а к горлу подошёл горький ком. Чонгук вытащил градусник из-под мышки и, внимательно на тот посмотрев, заключил: «Температуры нет. Так что я поеду к себе». Засунул стеклянную трубку в футляр и направился к выходу. — Не буду, — Тэхён не хотел, чтобы Чонгук уходил. — Побудь со мной, — он смотрел прямо на друга, не отводя взгляда, а затем продолжил: — А если температура поднимется? — Не поднимется. Так что я пойду. — Когда ты ушёл вчера, — Тэхён задумался, — или позавчера… Я даже не знаю, который сейчас час и день. Не важно. Когда ты ушёл в последний раз, она поднялась. — Откуда тебе знать, когда… — было начал отвечать Чонгук, но осёкся. — Ты же спал… — Не-а, — покачал головой Тэхён, а после мягко улыбнулся, чем внезапно смутил Чонгука. — Где моя новая кружка?

***

— Ты немедленно поедешь в Нью-Йорк и притащишь этого гомика сюда, пока он меня окончательно не опозорил, — сердитый пожилой мужчина сидел в кресле, обтянутом коричневой кожей, и глубоко затягивался Bohem Libre brown, при выдохе щурясь, как после глотка крепкого алкогольного пойла. — Даю тебе неделю на его поиски и возвращение. Не задерживайся, ты нам с отцом нужен здесь. — Как прикажете, председатель, но, — молодой мужчина стоял перед сидевшим за красным дубовым столом родственником, опустив голову и прижав ладони к наружным сторонам бёдер. — Никаких «но», хоть живым, хоть мёртвым, но привези его сюда. — Дедушка, — парень испуганно посмотрел на старика, — Вы пошутили? — Намджун, хотя бы ты не разочаровывай меня, — с насмешкой тот встретился с взглядом внука. — Тогда что мне делать, если он откажется? — Что угодно! Угрожай, шантажируй, что хочешь, но сделай так, чтобы он немедленно вернулся в Корею, — несдержанно повысил голос тот, а затем продолжил, будто разговаривая уже сам с собой: — Я ему покажу, как встречаться с мужиками. И, кстати, этот Чон Чонгук… Ты узнал, кто он такой? — Да, председатель, досье с утра лежит у вас на столе. — Прекрасно. Ступай, готовься к отъезду. Завтра вечером вылетаешь.

***

Тэхён только спустя половину кружки выпитого чая решился взглянуть на Чонгука, который всё это время сидел молча. На щеках его был заметен лёгкий румянец, будто в его кружке был вовсе не чай, а что покрепче. В голове как прицепившаяся надоедливая мелодия крутилась мысль о том поцелуе в щёку, и Тэхён был уверен, что у них с Чонгуком была одна радио волна. Напряжённую, неловкую тишину следовало прервать. И Чонгук сделал это первым. — Как ты? — вдруг он задал непонятно о чём вопрос. — М? — промычал в ответ Тэхён, в это время сделав большой глоток напитка. Чонгук замялся. По взгляду было видно, как шевелятся его извилины в поисках подходящего ответа. — После того, как рассказал мне всё, тебе легче? Ах, вот он о чём… — Мне лучше, спасибо. Ты очень помог, — сам от себя не ожидая, Тэхён будто в режиме автопилота накрыл лежащую у края кухонного стола руку Чонгука своей, но спустя пару мгновений отдёрнул. — А ты? — чтобы не акцентировать внимание на произошедшем, попытался сменить ориентир. — Устал, наверное, нянчиться со мной? — Ты бы сделал то же самое для меня. Ведь так? Даже не пошутил… — Безусловно. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Чонгук в ответ улыбнулся и пригубил из своей кружки. Казалось, напряжение растворилось, будто его и не было. — Кстати, хотел спросить, — спустя недолгую паузу произнёс Чонгук. — Ты говорил, кто-то тебе помог. Там… — Я понял, — позволил не договаривать ему Тэхён. — Так кто это был? Стив, фотограф? — Нет, но он тоже сыграл в этом роль. Сын Вар-ватоса, — Тэхён с трудом произнёс фамилию, а затем, шумно сглотнув, продолжил: — Он пришёл и помешал ему. Потом подвёз меня до дома. — Погоди, погоди. Сын? У этого чудовища ещё и сын есть? Тэхён кивнул. — И ты в его машину сел? — начал негодовать Чонгук, надумывая себе бог весть что. — Ну да, он мне показался… — Ты меня с ума сведёшь, Ким! Чонгук зол. Лишь в этом случае он Тэхёна по фамилии мог назвать. — Не кричи, — попытался тот его успокоить. — Да у меня в уме не укладывается. Ты разве не понимаешь, что они могли быть заодно? — Чонгук, успокойся, пожалуйста. Страх вновь по кирпичикам закладывался в душу. Мысли о произошедшем с новой силой нахлынули на чувствительную душу. — Ты же сам себя чуть не угробил… — Чонгук перестань, — выкрикнул Тэхён. — Прекрати. Только… — голос сорвался, — только всё наладилось. Зачем ты?.. Не произошло. Не угробил. Прекрати! Сердце так сильно стучало, отдавая в висках оглушающим шумом. Казалось, всё то напряжение, что витало в воздухе кухни пару минут назад, утроилось и просочилось к Тэхёну в грудь. Он выскочил из-за стола и понёсся в гостиную, а затем на балкон за дозой свежего воздуха. А ведь Чонгук прав. Юнги мог сделать с ним всё, что угодно. Ссора с отцом могла быть разыграна. А Тэхён ещё и уснул по пути. Доверчивый дурак! Как он мог поверить незнакомцу, когда его только хотели?.. А, может, Чонгук не прав. Очевидно же, что в нём взыграла старая травма. Но от этого Тэхёну не лучше. Лишь как следует надышавшись, он понял его злость и решил вернуться в кухню. Та оказалась пуста. Тэхён заглянул всюду. Чонгук ушёл. Одно только радовало: запасной ключ-карты на столике в прихожей не было. А затем телефон в тишине внезапно пискнул, напугав Тэхёна резким громким звуком. Он разблокировал экран.

«Я вернусь завтра. Закажи еду домой и никуда не выходи, чтобы я не переживал. Пообещай мне, что так и сделаешь.

Прости, что вспылил. Слишком резко отреагировал. Приеду и расскажешь мне о своём спасителе. Хорошо?

Если что-то нужно будет, позвони мне или напиши.

Прости. Люблю, целую. До завтра.»

Люблю, целую?.. Тэхён сделал усилие и попытался вспомнить, когда они в последний раз говорили друг другу столь нежные слова. И не вспомнил ни одного подобного случая. Да, что-то определённо изменилось и в Чонгуке, и в Тэхёне, раз он написал в ответ то же самое:

«Обещаю. Хорошо.

Купи мне маргаритки в горшке.

Люлюб, целую. До завтра».