На крыльях Ветра

— Я не хочу слышать тебя! Оставь меня в покое!!! — истошно кричала Сильвана. Пала на пол, усевшись в беспомощности и прислонившись к холодным плиткам на стене, и отчаянно заткнула уши. Сильвану преследовал призрак… её собственный… Образ плыл за ней, точно из прошлой жизни, когда кожа её была персиковой, яркие голубые глаза подчёркивали красоту, как и золотистые локоны, спадающие на грудь. Одеждой особо не отличалась, кроме плаща — сине-золотого покроя. — Как ты можешь сидеть здесь и рыдать! Наниматель его убьёт! Ему не нужно ничего, кроме ужасов и страданий! — кричала на Сильвану душа. — Хватит! Я нуждаюсь в тишине и покое… — протянула болезненно эльфийка. — Так ты прикрываешься всякий раз после убийств?!.. — верещала грозно душа, покрываясь слезами, — Сколько невинных душ ты погубила! Убила Верису — мою сестрёнку! Предала Аллерию! Расправилась с Натаносом… Устроила взрывы у магазина, в полиции; убийства, теракты! ПОЧЕМУ ты творишь злодеяния?! — в отчаянии кричала она. Огонь, крики людей, плач и стоны пострадавших, палёная гарь от погибших… здания с полыхающими окнами… все эти картины прокручивались одна за другой в разуме Ветрокрылой. — Я сделала это, чтобы отомстить… — Ты — лгунья!!! — билась в истерике парящая душа, — Поступки твои пахнут «Ледяной Скорбью», ради которой ты затеяла это всё! Из-за которой ты отказалась от меня! — Я хотела заглушить страдания! Моё дитя… мой возлюбленный… — сомкнула глаза, вспоминая счастливые минуты, проведённые с Натаносом… и горькие минуты кошмара… — Я всё потеряла… — Это не оправдывает крови невинных на твоих руках! Ты — убийца! Монстр! Изверг!!!.. — затем душа пала на колени, обнимая собственное влажное лицо ладонями, — Как же достучаться до тебя?! — новая волна истерики окатила душу. — Взгляни на меня! — обратилась к душе Сильвана, подняв глаза на неё, — Как это можно исправить? — показала ей зияющую рану от бесчисленных уколов «Ледяной Скорби» на локте. — Даже если б захотела исправить все ошибки… — словно ком застрял в горле, — Меня не смогут простить… — с трудом наконец призналась она. — Если ты сдашься, простит ли тебя Андуин? — спокойнее заговорила душа. Сильвана изумилась, глядя на неё, — Он — последний, кто верил в тебя… единственный, из-за кого ты не канула во мрак, как другие… — Кто он мне? Очередной человек… — почти с презрением буркнула Сильвана. — Я люблю его… Как и ты… — молвила нежно душа, отчего губы Сильваны дрогнули в напряжении, желая возразить, — Ты пытаешься отрицать — пугаешься мысли, что он тебе дорог. Может, он действительно мой сын? Мы с тобой привязались к нему, никогда не забывали о нём… — Как же узнать на самом деле, кто мне этот мальчишка? Если правда, что он — мой сын… — опустила ушки Сильвана в великой грусти. — Ты должна защитить Андуина от Нанимателя, который хочет его погубить! — взяла её руки в свои бесплотные душа. — А если мои чувства к нему другие… И он… мне не сын… — затаила дыхание Сильвана в изумлении. — Тогда тем более спаси его! — затем душа с презрением добавила, — Хватит валяться, занимаясь самобичеванием! Живо поднимайся! Воспарив над Ветрокрылой, дух прежней Сильваны протянул ей руку. Сильвана взялась за неё… словно молния пронзила каждую клеточку тела. Эльфийка чувствовала, как «Ледяная Скорбь» течёт в её жилах, но более не довлеет над ней. Ум прояснился, тревога прошлого растворилась во мраке… как и образ прежней Сильваны. Переключившись на Андуина, у эльфийки закололо сердце от мысли, что собирался сделать Наниматель с юным паладином. Андуин и Артас сошлись в рукопашную. Андуин ловко уклонялся от отвлекающих ударов принца, за которыми определённо последовал бы удар Кинжалом «Ледяной Скорби». Артас орудовал кинжалом, подобно не принцу, но наёмному убийце, с изяществом и непревзойдённой ловкостью. Андуин не успевал воззвать к Свету, дабы отгородиться Защитой — золотой магической аурой. Дыхание постепенно прерывалось. Артас совершал натиск один за другим, не давая противнику шанса на передышку. Ринн, как учил его Вариан, пытался сделать захват, дабы выбить из рук принца кинжал, но тот, очевидно натренированный на подобные случаи, быстро перестраивал атаку, пытаясь нанести удар кулаком либо сбить с ног. Боевой танец длился три минуты, показавшихся Андуину вечностью. Мышцы постепенно изнывали, внимание терялось в непрекращающихся атаках Менетила, дышать становилось всё труднее. Андуин попятился назад и сам, без помощи принца, упал на спину. Артас воспользовался шансом и насел на него, одной рукой затыкая рот принцу, не давая произнести защитную молитву. Хотя Ринн вовсе не был слабаком, но сила Менетила явно превосходила его собственную. Ледяная Скорбь. Очевидно, природный яд, которым отравился Артас, смешанный с антидотом Кел’Тузада, дали необычную побочку. «Скорее всего, — подумал паладин, — в Нордсколе Артас действительно умер — точнее, его душа, — оставив после себя чудовище, жаждущее крови». Их борьбу прервал щелчок пистолета. — Сильвана! — поразился Андуин, даже издалека видя ясность в её красных огнях. Артас мгновенно зажал ему рот. — К чему такие сложности, Наниматель? — заявила эльфийка, обращаясь к принцу, — Ранить в ногу вот этим, — поболтала в руке оружие, — и он никуда не сбежит. Узнаёшь? Ядовитый взгляд Менетила впился в пистолет. Точно такое же оружие держал другой человек. — Наградной пистолет, — проговорил злобно Артас, — Откуда он у тебя? — Он принадлежал Вариану Ринну. Я нашла его среди развалин в заброшенном складе. Ты убил Вариана его же собственным оружием! — гневно проговорила Ветрокрылая. Услыхав это, Андуин зашевелился, пытаясь вырваться. Гнев и ярость поднимались из глубины души. — Ты получила, что хотела, наркоманка! Проваливай, пока я не вышел из себя! — угрожающе протянул Артас, по-змеиному шипя. На секунду её взор пал на лицо Нанимателя, более въедливый. Время и химия Кел’Тузада исказили остатки того, кем принц был когда-то… не только изнутри, но и внешне. — Тебя коснулась Ледяная Скорбь, — поразилась она, обратив внимание на его бледно-серую кожу, серые огни вместо глаз… Но не только это наполнило её изумлением, быстро переросшим в ярость. Сильвана узнала его, вспомнив из портретов в резиденции. — Ты использовал мою скорбь… а я даже не узнала тебя… мальчишка из рода МЕ-НЕ-ТИ-ЛОВ! — процедила яростно Сильвана, наставив дуло пистолета на принца, — АРТАС! — прошипела с неизгладимой ненавистью к заклятому врагу. — Ты сгубил мой народ ради мнимых высших целей?! — взбеленилась она, сжигая взглядом мерзавца, — Пора пресечь твой прОклятый род. Навечно! — Лучше беги прочь, Сильвана! Другого шанса не будет. Взгляни в моё лицо, Ветрокрылая, и запомни, — улыбнулся, оскалив зубы Менетил. Игольчатые, как у чудовища, клыки сверкнули в полумраке зала. Глаза налились бело-голубыми огнями, леденящими душу, словно древняя зима, — Я — сама Смерть! Она спустила курок, попав Артасу в плечо. Сильвана держалась уверенно, но брови её опустились в изумлении: чудовище словно не заметило ранения. Не было брызг крови. Раненая рука как непробиваемая пластина — не дрогнула. Принц по-прежнему сжимал рукоять кинжала в ней уверенно. — Ты — придурок, дорвавшийся до власти! — на лице эльфийки не дрогнул ни один мускул, когда Сильвана спустила курок во второй раз. Но чудовище вновь не дрогнуло — эльфийка угодила ему в другое плечо. Последовал третий выстрел — в сердце. Беспечно. Лишь теперь в её глазах мелькнула тревога. В зрачках отчётливо вырисовывался кинжал Ледяной Скорби, летевший ей в грудь. Инстинкты разведчицы вскипели, пытаясь заставить её уклониться, но израненная душа взяла верх. — Сильвана! Всё произошло очень быстро. Артас запустил кинжал с такой скоростью, что эльфийка не смогла бы уклониться… Впрочем, она и… не желала… — СИЛЬВАНА!!! — крикнул Андуин в ужасе. Всю усталость и бессилие как рукой сняло. На смену им пришёл праведный гнев, смешанный со скорбью. Глаза юноши налились золотистым блеском. Последовали мощные удары Андуина-паладина. Он не дал Артасу ускользнуть за кинжалом, спасаясь от пробудившейся ярости Светлорождённого. Набросился на чудовище, которое лишь внешностью напоминало принца Лордерона. Андуин, ослеплённый и ведомый яростью, повалил Артаса на лопатки и по уродливой морде наносил удар за ударом. Артас пытался остановить его, отпихнуть паладина, однако напоролся на обжигающее поле, контуры которого точно повторяли силуэт паладина. — За Лордерон! — Удар! — За Вариана! — ещё удар, хрустящий, — ЗА МОЮ МАТЬ!!! — с громовым криком души Свет разлился по венам юноши и кулаки сделались светозарными молотами, сокрушающими зло. Через мгновение от черепа принца осталась зелёная клякса, липкая, словно клей… — Покойся без мира, ублюдок! Не теряя ни минуты, юноша помчался к эльфийке. Сильвана лежала неподвижно, слабея с каждой секундой. Она смотрела на мальчишку, веки наливались незримой тяжестью, и удерживать их становилось всё труднее. Андуин увидел, как кровь, словно чернила, вытекает из её сердца. Блузка и пол под эльфийкой постепенно разливался жизнью, покидающей её. Юноша склонился над женщиной, приподнимая ей голову. Свободной рукой захотел вытащить кинжал, но Сильвана стиснула его кисть, не позволив. — Такова… моя участь, Андуин… — она освободила его руку и потянулась, чтобы провести пальцами по его лицу, стряхнув тоску и боль в последний раз. Юноша сомкнул глаза, придвинувшись к эльфийке. Он был подобен тому мальчику, которого она встретила давно. Из его груди послышалась эльфийская песня, грустная и самая печальная на свете… В горле встал предательский ком, призванный скорбью собственной души. — «Плач высокорождённых»… Смертью… я искуплю свою вину… — прошептала она. — За всё… что натворила… Юноша сдерживался, как подобало мужчине, как следовало паладину, но мириться с гибелью последней родственной души было непосильно даже ему. — Я… помогу, — слёзы покатились одна за другой к подбородку, падая на рукоять кинжала. Рыдание и бившаяся в груди печаль с трудом сдерживалось паладинской волей. Она взирала на него с пониманием, состраданием и прежней любовью… Если бы Смерть предстала перед ней видимой, Сильвана обняла бы человека, который вошёл в её сердце гораздо глубже зачарованного кинжала. Но смерть хранила незримое присутствие, молчаливо ожидая Последнюю Ветрокрылую, чтобы провести её в мир иной. — Всё не должно так кончаться… — преодолевая хнык, чтобы произнести дальше, молвил Андуин. — Развей мой прах… на берегах Калимдора… — она отвела взгляд угасающих огней от Ринна, словно увидела перед собой стоящих сестёр… Обе взирали на Сильвану с непередаваемой грустью, — Над бурлящим океаном… На крыльях ветра… — Прошу… — он вновь попытался использовать мощь Света. Вынул из груди Сильваны «Ледяную Скорбь», отбросив прочь, и приложил руку. Взывал мысленно к Свету, к самой Вселенной, к чему угодно!.. а с губ слетали слова песни счастливых дней, проведённых с Нею… — Прости меня… львёнок… — с глубокой нежностью перед издыханием, произнесла Сильвана. Губы её застыли, взгляд замер и опустел. Дверь в храм выломали сотрудники полиции. Генн Седогрив, возглавлявший спецназ, быстро проник внутрь. Увидев мальчика возле умирающей Сильваны, приблизился к Андуину, сочувствующе кладя ему мощную ладонь на плечо. Прочие члены группы осматривали сооружение и то, что произошло. Энергопередатчики (небольшие приборы, измеряющие уровень магии с допустимого до бесшабашного) засекли мерзким пиканьем всплеск энергии, витавший над телом принца. — Лейтенант Седогрив, взгляните, — мужчина нахмурился, быстро опознав труп, даже без головы. Осмотрев тело, Седогрив заметил на безымянном пальце убийцы фамильный перстень Менетилов — золотой с тремя драгоценными камнями: алмазом, рубином и сапфиром. Таких было только два — один на пальце Теренаса; другой… — Артас… — проговорил глухо Генн, понимая опасность накала политической обстановки. — Это чудовище, — громче заявил Седогрив полурыком, — и стало причиной восстания эльфов и множества терактов. Не удивлюсь, если тут не обошлось без Кел’Тузада, — говорил он, обратив внимание на зелёную жижу на месте головы. — Медиков живо! Резиденцию оцепить! Это тело в морг на изучение. — А там? — указал один из бойцов на светловолосого юношу с эльфийкой на коленях… — Андуин? — окликнул его Седогрив, но тот, напевая песню эльфов, покачиваясь, держа на руках обмякшую женщину, словно оглох. Мужчина подошёл к паладину, склоняясь над ним, — Пойдём, я отвезу тебя домой… — Куда вы повезёте её?.. — спросил парень весь в слезах, смотря в лишь застывшие глаза Сильваны. Седогрив сел на корточки, прислонив пальцы к её шее. Андуин с бесконечной мольбой и надеждой посмотрел в хмурое старческое лицо. Генн с сожалением покачал головой. — Лейтенант! Так что? — вновь отвлёк его боец. — Её тоже, — сухо ответил Седогрив. Боец кивнул и побежал за медиками наружу. — Свет… Свет… СВЕ-Э-ЭТ!!! Почему ты не откликаешься?!!! — яростно проревел Ринн, закинув голову, смотря в мрачный потолок, — ВЕРНИ ЕЁ МНЕ!!! ВЕРНИ!!! — но Свет так и не ответил на сердечную мольбу безутешного паладина…