***
— Ксавье, ничего не говори, — начала Аддамс, открыв дверь в комнату парня. — Мне нужна твоя помощь. И не смей улыбаться! — Аддамс занесла руку для удара, но Торп уже отошёл на безопасное расстояние. — Воу-воу, полегче. Я же тебе ещё нужен? Что-то случилось? — шутливое выражение на лице Ксавье тут же сменилось на обеспокоенное. Он не стал спрашивать, как девушке удалось проникнуть в его комнату, ведь и так было понятно, что Уэнсдей могла использовать тысячу способов, чтобы остаться незамеченной. — Ещё нет, но может случиться, — отвечала на вопрос юноши Аддамс. — Я планирую выехать в город с Данилом, но не могу полностью ему доверять. Если он будет один, я справлюсь, но что если это подстава? — девушка вопросительно посмотрела на Ксавье, ожидая его реакции, после чего продолжила. — От тебя будет мало толку, но я смогу сделать так, что в случае опасности ты сможешь незаметно добраться до Невермора и позвать Энид. Она знает, что делать, я проводила ей инструктаж по безопасным правилам коммуникации. Дальше она уже разберётся. И ещё, — добавила Уэнсдей, оборачиваясь к двери, — надеюсь, ты понимаешь, что ни одна живая душа… — Аддамс перебили. — Да-да, знаю я, проходили уже. Я в деле. Когда выезжаем? — Сейчас. Нет времени собираться, он мог уже подготовить что-нибудь к нашему приходу. А теперь живее, пошевеливайся. Я доберусь до места своим ходом. — Я понимаю, что за такой вопрос ты имеешь полное право прибить меня на месте, но почему ты не позвала Энид? — Так и быть. У меня нет времени на твоё убийство. Я могла бы довериться Синклер, но она очень невнимательна и болтлива… Ляпнет лишнего, а мне потом ещё руки марать об этого Данила. К тому же у нас появились небольшие разногласия. Ты больше подходишь для этой цели. — А зачем тебе вообще куда-то ехать с этим Распутиным? Сдался он тебе, — Ксавье недовольно нахмурился и сжал кулаки. — Он не так прост, как кажется. Вспомни ту ночь в лесу… нужно узнать о нём больше. И не только о нём, — задумалась Уэнсдей. — Я уверена, Данил что-то не договаривает. Он сам предложил поездку в Джерико, а я не хочу упускать шанс вывести его на чистую воду. — Ладно, как скажешь. Куда пойдём? Закажем столик на троих? — Определимся на месте. Ещё одно слово, и ты больше не сможешь никуда ходить. Нечем будет, — девушка красноречиво посмотрела сначала на ноги Торпа, затем на свой нож. — Понял. Без вопросов.***
Тёмные тени деревьев возвышались над дорогой словно невидимые стражи, наблюдающие со своих высот за проходящими через их владение. Серый сумрак проникал сквозь мрачные стволы и создавал зловещие отблески на песчаном покрытии. Вселенная словно затаила дыхание, но внизу, на обочине дороги, неясная фигура продолжала свой путь. Утопая в своих мыслях, девушка торопливо перебирала ногами, чувствуя, как холодная влага февраля проникает сквозь тонкую подошву её обуви. Свирепый ветер сеял разрушение, резво откидывая тонкие пряди волос на лицо и губы, терзая их остротой. Хруст ветвей и снега на деревьях напоминал ей о всепоглощающем одиночестве и бесконечной ночи, куда можно уйти, но из которой уже не вернуться. Из-под крыльца неба доносился тихий говор птиц, словно они сговаривались о каком-то тайном заговоре. Она с удивлением осознала, что эти дружелюбные звуки теперь зловеще раскатываются в пустоте, заставляя её душу содрогаться от непонятного удовольствия. Но тёмный покров, окутывающий лес, всегда был благословением для неё. Таинственность, пронизывающая эти мрачные просторы, была её укрытием от этого бездушного мира. Некоторые лучи солнца, проникающие сквозь ветви, создавали неповторимую атмосферу суеверного волшебства, в которую Уэнсдей всецело погружалась. Но радость полумрака была разрушена могучим, неестественным треском колёс, разрушившим эту священную гармонию. Очевидное нарушение покоя поджидало её, зовущее к себе с омрачёнными намерениями. Грозная тень на четырёх колесах неожиданно появилась в поле её зрения, остановившись всего в нескольких метрах от неё. Неожиданная обстановка отнюдь не испугала девушку, а пробудила в ней смутное благоговение. Большими буквами на крыше машины было выписано «Ритуальные услуги», что вызвало неподдельный интерес и увлечение. Как магнит, надпись притягивала её, провоцировала неописуемое желание насладиться запретным путешествием и заглянуть в пучину тёмных секретов. Не задумываясь, она решила подойти ближе, проклятая жаждой приключений и жгучим соблазном, который не позволял ей разумно рассуждать. Неведомая пульсация притягивала душу и жаждала утонуть в паутине чистого информационного омута. Мрачный силуэт машины стоял прямо перед ней, подобно вратам в неизведанное, и исходящий от неё энергетический шум пронизывал тишину вокруг. В затерянном уголке мира открылись древние хлипкие двери старого минивэна. Из мрачного интерьера появились два обречённых существа, их лица окутала тьма грусти и неопределённости. В такой атмосфере, наполненной мрачными тайнами, они ожесточённо обсуждали нечто, привлёкшее их внимание. Глядя с угрюмым интересом на одно из колёс транспорта, они раскрывали перед собой карту долгих и непростых путей. Аддамс, жаждущая чего-то нового и захватывающего, не смогла устоять перед искушением. В её душе разгорелся огонь приключений, и она поняла, что дорога до Джеррико может быть куда интересней. В сердце Уэнсдей кипела энергия, притягивающая необычных людей и необычные истории. Она жаждала добраться туда, покорив не только дорогу, но и попутчика, неординарного в своей природе, который смог бы ненадолго заполнить её одиночество своим бездыханным телом и подарить новый взгляд на жизнь. Уэнсдей молча сканировала окружающих мужчин. Её глаза охватили скупые лица, укрытые в тени, где скрывались их разбитые мечты. Вряд ли один из них мечтал стать водителем машины, где каждый день перевозят новые трупы… Внезапно, нарушив тихий мрак, она открыла дверь заслонённого тайнами автомобиля и беззвучно втиснулась во внутренности транспорта. Глухо захлопнув за собой дверь, она осталась с гадательными глазами, зная то, что перед ней открылась удивительная возможность — поэксперементировать с очередной жертвой и освободиться от пут, которые связывали её в унылом прошлом. Тем временем карета уже двинулась в путь. Уэнсдей вновь оказалась в своём излюбленном мире, где царила гнетущая атмосфера, словно последний вздох угасающей ночи. Тонкий запах спелой земли проникал сквозь воздух и клеился к потрескавшимся кожаным сиденьям будто ужасающий призрак прошлых погребений, который никак не хотел отпускать свою давящую силу. Лампы-фонари, висящие у самого потолка, красным оттенком отражали самую глубину человеческой печали, словно кубки с кровью, готовые преломить свет смерти. Аддамс внезапно стала смотрительницей этой пещеры, и это доставляло ей особое удовольствие. Она ценила чувства, которые возникали от одной мысли о том, что она находилась на грани между грешным миром и объятиями смерти. Но каково было её удивление, когда она заметила, что в самом центре автомобиля находилось специальное ложе, где покоился труп. Уэнсдей ощупала мягкую изысканную ткань, которая нежно обвивала тело усопшего. А вот лицо умершего выглядело довольно молодым, несмотря на то количество процедур, что коснулись его кожи. Неужели очередная болезнь заставила юношу отойти от жизни? А может, это был министр, не выдержавший давления со стороны начальства? Или обычный нормал, удручённый своей жизнью? — это были лишь самые банальные предположения Уэнсдей, настоящая причина этого инцидента так и осталась для девушки загадкой. Но одно Аддамс знала точно — юноша сам стал причиной своей смерти. Следы на шее говорили именно об этом. — Точно убийца, — отрезала Аддамс, вновь взглянув на труп. Её взгляд излучал что-то между презрением и завистью. Первое она испытывала, понимая, что человек не справился с той жизнью, которую сам себе выбрал, а второе — это зависть тому, что теперь он мог спать спокойно, не поджидая очередную жертву с ножом в кармане. Резкая остановка и громкие хлопки дверей отвлекли Аддамс от рассматривания тела. Фонарь, которым она освещала труп, пришлось быстро убрать, а самой пройти ближе к выходу. Девушка не боялась того, что её поймают с поличным, ведь она толком ничего и не сделала. Кто знает, как она очутилась внутри? Шаги и низкие голоса неумолимо приближались, создавая напряжение и предвещая нечто необычное. Среди толпы людей, собравшихся возле вэна, девушка услышала, как один из водителей решительно вышел из машины и открыл дверь, словно желая вытащить виновника происходящего. Внезапно отворившаяся дверь выставила перед Уэнсдей фигуру мужчины средних лет, примерно сорок пяти. Вероятно, её появление оказалось для него неожиданным, так как он неуклюже вздрогнул. Но что было настоящим сюрпризом, так это то, что перед ним стояла девушка, бледная и вызывающая неприятные ощущения. Её одежда, некогда чёрная и стильная, сейчас отчётливо выделялась на её бледном теле. Более того, она находилась внутри машины, в которой всё это время находился труп. Уэнсдей, будто неживая, кратко посмотрела на него, излучая свой излюбленный взгляд. Её глаза были стеклянными и глубокими, вызывая ужас и смятение у окружающих. Она была как загадка, как мираж, который невозможно понять или объяснить. Стоя на месте, она тяжело вздохнула и сделала несколько решительных шагов вперёд, тем самым выбравшись из салона и обратив на себя внимание тех людей, что собрались вокруг неё. Не оборачиваясь, она медленно прошла сквозь толпу, словно прокладывая себе путь через замшелые камни и отложенные годами пыльные воспоминания. Именно этим веяло от родственников и друзей покойного. Многие из тех, кто видел Аддамс, смотрели ей вслед, словно пытаясь понять, не причудилось ли им это. Она была непостижима, непонятна, но к тому же так притягательна и уникальна. Уэнсдей оставила за собой слепые и удивлённые взгляды, витающие в воздухе, отражавшие невероятность происходящего. И она шла вперёд, держа свою тайну нерушимо защищённой внутри, будто носила маску, которую не снимала ни на минуту. Уэнсдей шла по улицам Джерико, желая скорее добраться до места встречи. Плотный поток людей, шествующих рядом с ней, только усиливал её чувство неуютности. Это был самый час пик, и пристальные взгляды окружающих лишь прибавляли мрачности обстановке. Вокруг витала неразбериха и спешка, как будто все эти люди теряли себя и своё направление в этом суетливом и холодном мире. Аддамс с презрением осматривала окружающих, стараясь избегать их прикосновений и ненужного общения. Но она вовсе не заметила, как оказалась в самом плотном центре толпы. Какая-то неведомая сила подтолкнула её, а она, немного подталкивая встречных людей, пыталась выбраться отсюда. И наконец, с трудом пробиваясь сквозь толпу, ей удалось освободиться из этого давящего окружения. Уэнсдей обернулась, ища спасения в глазах незнакомцев, но уже было слишком поздно. Внезапно, она врезалась в парня, неравнодушно несущего коробки в руках. Невыносимая боль пронзила её голову, и в ту же секунду её мир потемнел перед глазами. Тело безжизненно рухнуло на холодный асфальт. Парень, чьё спокойное лицо недвижимо смотрело вдаль, остановился и, истолковав происшедшее в момент, опустил коробки на землю. Его сердце замирало в груди, однако он не медлил. Судьба неожиданно повернулась к нему, и он непроизвольно поднял безжизненное тело девушки, почувствовав лёгкость смерти в своих руках. Боясь усилить её уже имеющуюся боль, он старательно приводил её в чувство, возвращая в её тело последние капли жизни. В это время в голове Аддамс вновь представлялись обрывки мыслей: Ночь надвигалась на школу «Невермор» с мрачной вестью. Луна, обычно яркая и светлая, скрылась за тучами, придавая зловещий оттенок окружающей обстановке. Гроза надвигалась со свирепостью, порождая дрожь по позвоночнику каждого, кто находился рядом. Вой студентов-оборотней разносился по ветру, наполняя воздух своей устрашающей завывающей мелодией. С каждым мгновением он становился громче и настойчивее, словно требовал служения дикого мира, который мыслили только в кошмарах. Под этим вихрем зла и безразличия ливень обрушился на «Невермор», окружив его со всех сторон. Дождевые капли падали с такой силой и яростью, словно хотели смыть все прегрешения, окутав школу во мраке и тайне. Эти ливни, словно водный следопыт, проникали даже сквозь самые маленькие щели и следили за каждым дыханием, каждым шорохом, каждым сердцебиением, переполняя окружающую атмосферу угрозой. Со страшным скрипом открылись ворота школы, ненавидимые и одновременно ожидаемые каждым из учеников. Но на этот раз это было не просто появление родителей, готовых забрать своих детей домой. Нет, на этот раз это был кто-то другой. Человек, который давно закончил свои учебные годы в этом зловещем месте. Наглухо закрытый в чёрный плащ, он висел на самом краю видимости, бежал от какой-то неведомой опасности, которая преследовала его пятам. Такие были его движения — быстрые и неуверенные, словно дьявол прямо за ним. Уэнсдей притаилась за зарослями кустов, наблюдая за разворачивающимся ужасом. Она видела, как незнакомец приближался, одетый в маску зловещей ночи. Чёрный плащ, словно призрак из ночных кошмаров, не сумел замаскировать следы крови, что скопились на его одежде, смешиваясь с каплями дождя. Кровь, не его собственная, словно маска, покрывала его изнутри, говоря о тайных и мрачных поступках. Лицо незнакомца полностью скрыто капюшоном, не оставляя возможности узнать его черты. Уэнсдей понимала, что стоит с неким существом тайны, которое скрывает свою правду и стремится убежать от своих грехов. Незнакомец в спешке закрыл ворота, словно пытаясь убежать от собственной тени, и одним быстрым взглядом осмотрелся по сторонам, чтобы быть уверенным, что находится в безопасности. Затем он понёсся в сторону самой школы, более скрытой и таинственной, где все тайны и зловещие секреты играли свою часть этой мрачной игры. Уэнсдей, не давая себе смириться с пугающей неопределённостью, решила последовать за незнакомцем, словно она сама была неразрешимым пазлом в этой головоломке. Пути были затоплены колоссальными лужами, которые словно гигантские чёрные глаза всматривались в неё, вызывая неумолимый страх. Но она продолжала двигаться вперёд, стараясь аккуратно переступать через эти водные преграды, представляющие отражение самой её собственной неопределённости. Таким образом, она заходила всё глубже в таинственный лабиринт, который скрывался от глаз остальных студентов. Вдруг перед ней предстала фигура парня, одного из новых учеников академии. Тёмные волосы, безумные глаза… Девушка узнала в нём Дэйва. Внезапно открывшийся портал и… Но внезапно перед ней возникло другое видение, как обрывок от наваждения. На её пути появились два силуэта, погружённые в разгорячённые и спорные разговоры. Сверкающие глаза, пылающие яростью, наблюдали за девушкой, словно она представляла угрозу для их существования. И один из них сказал с головокружительной настойчивостью: — «Ты свернула не в то русло, поторопись…» Теперь Уэнсдей понимала, что она втянута в неприятную ситуацию, где грань между тьмой и светом становилась всё более неопределённой. Но она была решительна и готова пройти сквозь пучину зла, чтобы раскрыть все тайны, покрытые пеленой мрачности. В её глазах отражался огонь решимости, который не смогли погасить даже самые мрачные и страшные моменты. Секунда, и девушка очнулась. Она увидела, что оказалась в руках незнакомца, что был поражён такими резкими изменениями. Буквально минуту назад он держал бездыханное тело, а теперь девушка с мертвенно-бледной кожей вырывается из его рук, не давая спросить банальное: «Всё в порядке?» Вскоре Уэнсдей, озадаченная новой частью видения, дошла до места встречи с Ксавье. Парень уже был там, встречая Аддамс с милой улыбкой. — Рад снова тебя видеть, — начал Торп. — Так куда мы всё-таки идём, и где Данил? — спросил он, оглядываясь по сторонам, стараясь держать прежнюю улыбку на лице. — Мне всё равно, по каким улицам ходить, меня одинаково тошнит в любом людном месте. Но если ты знаешь, где можно найти тёмный переулок, я тебя не убью. — Ну, тёмные переулки тут вряд ли имеются, — развёл руками Ксавье, передразнивая Уэнсдей и усмехаясь её реакции. — Но если ты немного задержишь моё убийство, то мы можем успеть сходить в музей на Мейден-стрит, говорят, там редко бывают посетители. — Отлично, идём, — коротко ответила Аддамс, эффектно разворачиваясь и уходя в неизвестном направлении. Парень лишь успел опомниться, как Уэнсдей опередила его. Он чуть не потерял её из виду. — Ксавье, — резко остановилась девушка, и парень остановился. — Да, Уэнсдей? — немного настороженно произнёс Торп, опираясь левой рукой о стену. — Насчёт убийства, где твой отец? Разве он не будет против того, что ты связался с «плохой» компанией? — Ещё раз извини за это… — уставился в землю парень. — Отец уехал на пару дней в область, помогать очередным нормалам с привидениями под диванами. — Очень жаль, я устала держать для него электрический стул. — Мне следует доложить о потенциальных угрозах шерифу, — решил съязвить Ксавье, иногда поглядывая на девушку. Он старался не воспринимать её слова буквально, ведь знал о её любви к чёрному юмору. — Для расправы мне понадобится не более двух минут, главное, чтобы было поменьше людей. — Это угроза? — предположил Торп, наигранно вздёргивая брови. — Предупреждение, — отрезала Аддамс, оглядываясь по сторонам. Вскоре она заметила Распутина, который сидел на скамейке у озера и рисовал что-то палочкой на земле. Когда к нему подошли двое, он быстро встал и стёр ногой рисунок. Уэнсдей успела заметить краем глаза что-то похожее на руну. — Ну что? Куда едем? Долго же вы там, — сказал Данил и поприветствовал Торпа кивком. — В музей, — пояснила Аддамс.***
Выйдя из автобуса, мрачная троица подошла к мини-карте города, висевшей на остановке. — Масштаб один к двум тысячам, — проговорила Уэнсдей, внимательно изучив карту. — Значит, до музея двадцать минут ходьбы с учётом скорости ветра, возможных задержек на завязывание шнурков и прочей вашей придури. Что встали? От такого Ксавье и Данил неожиданно для самих себя переглянулись. — Да ничего…— почти хором сказали парни. — О-ох… —Уэнсдей закатила глаза и хлопнула себя рукой по лбу. «Соберись, Аддамс, тебе ещё долго придётся терпеть этих остолопов. Терпение. Терпение. Терпение».***
Мрачная троица медленно приближалась к небольшому музею. Снаружи он выглядел как обычное здание, знакомое каждому городскому жителю. Уэнсдей остановилась перед входом, скрестив руки на груди, и с некой опаской вглядывалась в здание. Её взгляд быстро скользил по фасаду, словно она искала ответы в каждом камне и окне. Мрачная атмосфера музея отражалась на её лице, и она не могла скрыть своих нехороших предчувствий. Может, это просто недовольство от вида постройки? Ведь трещин там было намного больше, чем осколков фарфоровой чашки. В это время Данил одним решительным движением поднялся по ступенькам и вошёл в музей, зазывая их за собой. Ксавье медленно приблизился к Уэнсдей, смотря на неё с интересом. Он знал, что девушка с опаской относится ко всему новому. Торп подумал, что этот музей может впоследствии иметь большое значение для Аддамс, и стремился предложить свою поддержку. Но Уэнсдей быстро просекла намерения спутника, поэтому, вновь посмотрев на него с презрением, девушка гордо проследовала за порог музея. Торп лишь глубоко вздохнул и последовал за подругой. Все вместе они оказались за порогом музея, находясь в замешательстве и в предвкушении. — Архитектура впечатляет, учитывая то, что в последнее время я не видела больше ничего стоящего. А историческая составляющая оставляет желать лучшего. Мы только вошли, а эти гиды с ходу налетели на нас с экскурсиями. Если один из них всё же осмелится подойти к нам дважды, работников здесь больше не будет! Мои родители не такие лживые, как этот музей! Город был построен на 14 лет позже, чем они говорят! Самый распространённый миф о Джерико! Дилетанты! — возмущалась Уэнсдей. — Хватит тебе уже, мы и сами видим, что от истории тут только название. Давайте в библиотеку! — Данил взлетел по лестнице, помахав за собой рукой Уэнсдей и Ксавье. — Если и библиотека меня разочарует, тебе несдобровать. Уж постарайся нас впечатлить, — отрезала Аддамс. — Знаешь, когда я ещё учился в колледже, у нас в группе была одна такая девушка, которая тоже мне всё время угрожала избиениями. Но дальше слов ничего не заходило, — усмехнулся Распутин. — Я не она. Поэтому не обольщайся. И тебе повезло, что сейчас я занята осмотром каталога литературы. Хоть один из нас делает что-то полезное. И ты, Данил, займись тоже чем-нибудь. Мы с Ксавье пойдём искать справочники о достопримечательностях, вдруг попадётся что-то об академии. А ты поищи на той полке дневники известных людей Джерико, там могут быть интересные записи. Приступаем. Тут Аддамс резко схватила Ксавье за рукав кофты и повела его в сторону самых дальних стеллажей. Предварительно осмотрев всё вокруг и убедившись в том, что никто их не услышит, она начала: — Ещё пара минут в его компании, и я вырву себе уши. Он не понимает, с кем имеет дело! — Успокойся, — призывал Торп, с лёгкой улыбкой смотря в глаза Уэнсдей. — Ты права, Данил… своеобразный, но вполне интересный человек. — Под своеобразным ты имел в виду «странный и слишком самоуверенный»? — предположила девушка, вспоминая события, не так давно произошедшие в лесу. — Не совсем. Думаю, тебе просто не пришлась по вкусу русская культура, — еле сдерживая счастливую улыбку, добавил Торп. — Чем он успел промыть тебе мозги? — возмущённым тоном процедила Уэнсдей. — Я позвала тебя не для выяснения причины моей агрессии в сторону Распутина. — Помню-помню. Немного отвлёкся. Так что? Может продолжим поиски «интересных» книг? — Именно. Надеюсь, что библиотека не разочарует меня своим незнанием истории. С этими словами Аддамс прошла вперёд, стремясь найти новый интересный материал для лёгкого чтения на ночь. Не более, чем на несколько сотен страниц. Девушка часто сталкивалась с бессонницей после репетиций игры на виолончели. Уэнсдей долго рассматривала полки с книгами, чем заметно утомила своего спутника. Он неохотно перелистывал страницы сотой книги о достопримечательностях и жизни Джерико. Видимо, Ксавье решил поддержать легенду о том, что они с Уэнсдей интересуются подобным. Аддамс хотела сама отказаться от этой затеи и покинуть стены музея, но вдруг её взгляд устремился на восьмилапое существо. Паук, чёрный и довольно мохнатый, вылез из старого пособия для учеников и, спустив тонкую нить, оказался на полу библиотеки. Уэнсдей всегда доставляло удовольствие наблюдать за этими существами. Пауки, как и многие другие твари, которых люди чаще всего боятся, пробуждали в девушке интерес. И вот, когда членистоногий уже забрался на одну из немногих свободных стен музея и скрылся за вывеской, Аддамс вспомнила наставление своей бабушки, которая говорила: «Всегда следуй за пауками! Они указывают на правильное направление». Уэнсдей обладала постоянным стремлением разгадать загадки и распутать клубки тайн. Её рассудок, несмотря на годы работы в головоломках и скрытых интригах, не был потерян до такой степени, чтобы она начала проводить проверку каждой книги на наличие скрытых отсеков. Ведь она знала, что при таком раскладе в библиотеке каждый мог бы найти что-то ценное, скрытое для непосвящённых. Аддамс решила вернуться к тому месту, где она обнаружила уползающего паука, и это действие оказалось ключом к разгадке тайны. Изначально казалось, что находка Уэнсдей — всего лишь незаслуженно забытая схема планировки здания. Но зоркий взгляд девушки не упустил то, что некоторые элементы на схеме стояли не так, как должны были. Быстро сообразив, что здание было перестроено, но уже после его первоначального строительства, Аддамс задумалась о цели такого особого вмешательства в архитектуру библиотеки. Стало ясно: этот древний комплекс хранил в себе нечто большее, чем книги и артефакты. Так некто, скрывающийся в тени, внёс поправки в план здания при строительстве, выделяя тайную комнату. Однако вопрос был не в самой комнате. Почему было уделено столько времени и усилий, чтобы создать секретное убежище в библиотеке? Кто был настолько заинтересован в том, чтобы сохранить что-то в такой тайне? — Уэнсдей… — пристально наблюдая за девушкой, окликнул Ксавье. — Что ты делаешь? — Пытаюсь оживить нашу прогулку. Я думаю, у нас есть все шансы. — И что же для этого нужно? — с неподдельным интересом проговорил Торп, метая свой взгляд в поисках чего-то необычного. — Видишь схему? — провела пальцем по полотну Уэнсдей. — Некоторые предметы не соответствуют плану, и размер комнаты не совпадает с оригиналом на 0,4 метра. — Как ты это посчитала? — в недоумении спросил парень. — Помогала с проекцией моргов своих родственников, 4 раза. — Ого, у вас семейный бизнес? — старался поддержать разговор Ксавье, хоть и несколько старался обходить тему смерти стороной. — Да. По праздникам я могу выбирать из трупов жертв для своих наблюдений, — с небольшой ухмылкой проговорила Аддамс, вновь всматриваясь в схему. — Сомнительное счастье… — предположил Торп, прокручивая мысль о том, что девушка не брезгуя могла играть с умершим, как с обычной куклой. Это была последняя фраза Ксавье, после которой он принялся помогать Уэнсдей. А Аддамс начала фиксировать каждую деталь, каждое отличие между схемой и реальностью. Она знала, что в этих небольших, с виду неприметных различиях крылся ключ к разгадке тайны, скрывающейся за стенами музея. И вот, после тщательного анализа, девушка обнаружила интересное место на схеме, где, по её предположениям, должна была находиться дверь. Однако в реальности никакой двери на этом месте не было. Уэнсдей была настолько заинтригована этим «пропавшим» проходом, что решила углубиться в расследование. Уэнсдей подошла ближе, чтобы подробнее изучить полку. Было что-то притягательное в её виде, что до этого не было заметно невооружённым взглядом, словно она скрывала в себе тайну или сокровище. Аддамс со своими детективными способностями стала чувствовать, что эта полка необычная — она влекла её, но природу этого влечения не знала. Следующий шаг был очевиден: она решила исследовать стены в поисках каких-либо скрытых механизмов. И тут, к её удивлению, она обнаружила интересное явление. Выдвижная стена, кажущаяся обычной, на самом деле могла скрывать дверь, которая приводилась в движение при определённом расположении книжных полок. Это был необычный механизм, который поразил детектива своей изощрённостью. Уэнсдей была уверена, что здесь есть что-то большее, чем просто скрытый ход. Это был козырный туз в пустующем здании, который ожил благодаря её взгляду, заточенному на поиск истины. Она решила не останавливаться на достигнутом и продолжить расследование, надеясь, что этот механизм ведёт к чему-то ещё более удивительному и опасному. Немного подумав, Уэнсдей догадалась, что механизм, открывающий дверь, активируется, если выдвинуть вперёд одну из книг, стоящих на полках возле стены. Вздохнув и поняв, что это дело не быстрое, ведь книг возле стены было много, она начала выдвигать вперёд каждую по одной, но проход не открывался, даже когда все стеллажи возле стен были пройдены. — Что у вас тут? — спросил Данил выйдя из архива. — Уэнсдей думает, что за этой стеной есть ещё какая-то комната. Тайный проход. — Я не думаю, Ксавье, я знаю! — воскликнула Аддамс. — Но мы не можем его открыть! Значит механизм это не книги… Но что же тогда? — Здесь ваш тайный проход? — спросил Распутин, ощупывая стену. — Именно, — коротко ответила Уэнсдей. — У тебя есть идеи, как его открыть? — с небольшой наглостью в голосе спросила она, наигранно подняв брови. Не собираясь спорить с Аддамс, Данил ещё раз ощупал и простучал стену, а найдя более плотное место, со всей силы ударил по нему кулаком. Раздался глухой щелчок, следом щелчок громче, и послышался звук вращающихся шестерёнок. Все были удивлены такому подходу к механизму, однако он оказался верным. Ксавье вытаращил глаза, не скрывая своего восхищения, а Уэнсдей старалась не показывать лишних эмоций. Тем более благодарить за помощь. Перед девушкой открылось тёмное помещение без окон. Она вошла внутрь, полностью доверившись темноте, и была приятно удивлена. В середине комнаты царила глубокая прохлада и сырость, словно это место сохранило в себе кусочек истории. Голые стены, окрашенные в белый цвет, отражали бледное свечение одной единственной лампы, которая висела у входа. Вдали, за туманными тенью и полусветом, проглядывались несколько небольших, деревянных, полуразрушенных, тёмных столов. На них лежали россыпи записок и пергамента, словно незавершённые истории, жаждущие быть продолженными. Вдоль стен расположились огромные деревянные стеллажи, их загромождённые полки гнулись под тяжестью древних томов. Книги, источники мудрости прошлого, сохранились здесь, свидетельствуя о богатстве знаний и сокровищ прошлых эпох. Вслед за девушкой зашуршал скрип пергамента и шорох страниц — это место пронизывала магическая аура, словно каждая книга имела свою собственную душу, которая тянула девушку всё глубже в мир тайн и таинств. Следом за Уэнсдей зашёл Ксавье, а после и Распутин, который прикрыл за собой проход, зная меры предосторожности девушки. А Торп, потоптавшись в помещении и рассмотрев некоторые книги, решился начать разговор: — Ну и что мы здесь будем искать? На что ты рассчитываешь, Уэнсдей? — А тут, по-твоему, не может быть ничего полезного и интересного? — спросил Данил, включая фонарик на телефоне. — Интересное тут явно будет! Сколько лет этому всему? Тот, кто построил здесь тайную комнату, очевидно был психом! — Многие гении были психами. Не стоит недооценивать профессионалов, — холодно отвесила Уэнсдей, освещая фонариком полки и столы. — Поверю на слово, — с небольшой ухмылкой выдал Ксавье, повторно осматривая помещение. — Но что дальше? — А дальше, Ксавье, пытки в виде перелистывания ещё тысячи страниц в поисках информации. — Какой информации? Ты что-то знаешь об этом месте? — поинтересовался художник. — Так… Вы тут пока сидите и изучайте, а я пойду прослежу, чтобы сюда никто лишний не зашёл. А то вдруг не только мы нашли эту тайную дверь. Ну и покурю заодно. — Наконец-то! Хоть одна умная мысль за весь день, — коротко ответила Аддамс, осматриваясь по сторонам. Распутин, ничего не ответив, отвернулся и вышел из помещения. — Ох… жестоко, — вполголоса проговорил Ксавье, надеясь на то, что девушка не услышит его. — Проблемы Распутина меня совершенно не интересуют, — резко обернулась к медиуму Уэнсдей, с укором глядя на него. — Мы должны найти как можно больше информации — если потребуется, читай между строк, — эгоистично проговорила Аддамс, в какой-то степени надеясь, что Торп откажется от этой затеи. Но её план не увенчался успехом. — Хорошо, я готов к «пыткам», — улыбаясь, отвечал медиум. — Но если после этого я заговорю как философ, пытать душными фразами буду тебя. — Договорились.***
Спустя некоторое время перелистывания старых книг о жизни, обычаях и поведении пилигримов, написанных вручную, Ксавье готов был хоть сейчас получить доктора исторических наук. — Фу-ух! — Торп смахнул со лба ручеёк пота.— Уэнсдей, я так больше не могу! Давай прервёмся? — Слабак. В семь лет я просидела девятнадцать часов подряд, изучая способы расчленения и бальзамирования тел, — не отвлекаясь от старых записей, проговорила Уэнсдей. — Что ж, — выдохнув, сказал Торп — намёк понят, не нужно применять свои знания на мне, — вновь показав улыбку, продолжил он. Девушка, ничего не ответив, спустившись на колени, добралась до старого выдвижного ящика, что был таинственно скрыт под толстой столешницей старого деревянного стола. Его присутствие привлекло её взор, ибо он немного отличался от современных ящиков, столь простых и лишённых загадок. С сильным скрипом, словно протестуя против своей долгой неиспользованности, деревянные выдвижные стенки ящика активировали свои ржавые механизмы, позволяя девушке проникнуть внутрь. Открыв его, она обнаружила, что снаружи он казался на две четверти больше того, что было внутри. Но это лишь добавило загадочности предмету. Внутри ящика не было ничего, кроме чистых листов пергамента, ожидающих своего героя, своих историй. В голове девушки возникла мысль, что ящик несёт за собой какую-то тайну, какой-то ключ к прошлому. И тогда она заглянула под него, доверившись своей интуиции. Она ощупала место с другой стороны, в поисках скрытого. И там, на дне ящика, Аддамс обнаружила небольшую засечку, тонкую и неуловимую. Уэнсдей потянула за неё, словно оттягивая завесу предначертанных событий, и тут же ящик открылся, так безудержно выдавая свою тайну. Из него вывалилась знакомая книга. Толстый переплёт, изношенный временем, прямо как и воспоминания, которые она хранила в своих страницах. На её обложке глубоко высечен странный символ, неподвластный времени и отправленный далеко в прошлое. Девушка загадочно провела по нему рукой. Теперь она знала — это книга «Теней». Только эта выглядела немного лучше, чем та, что была у Уэнсдей. Она жаждала ответов, жаждала разгадать всё, что скрывалось в тёмных страницах этой загадочной книги, но слишком поздно задумалась об этом. А сейчас книга буквально свалилась на неё, чему Уэнсдей поверила не сразу. Пальцы девушки дрожали от нетерпения, а уши отказывались слушать вопросы Ксавье, когда она открыла книгу. И вот перед её глазами, на страницах изящными и свежими чернилами сверкали большие буквы-инициалы Г.А. Буквы, которые вызвали волну узнавания, но в то же время полностью лишали объяснений. — Уэнсдей? — вновь окликнул Торп девушку. — Всё в порядке? Что ты нашла? — схватил он за плечи Аддамс, с волнением смотря ей в глаза. — Ксавье, ты видишь рядом моих родителей, Распутина или Уимс? — задала риторический вопрос Уэнсдей, видя нагнетающее беспокойство Торпа. — Нет? Значит я ещё не сошла с ума и могу в любой момент вонзить что-нибудь острое в того, кто посмел нарушить моё личное пространство… дважды! — Извини, я достаточно знаю о твоей нетерпимости к проявлениям чувств, — перевёл взгляд в пол медиум, виновато поджав губу. — Но что ты всё-таки нашла? — решил поинтересоваться художник, всё так же пытаясь понять, по какому принципу Уэнсдей выбирает объект искреннего интереса. — Обычная старая книга, которую мне предстоит изучить в «Неверморе». Возьму как дополнительный материал, — без волнения в голосе проговорила Аддамс, просмотрев ещё пару страниц и положив книгу в сумку. Ей не составило большого труда расшифровать инициалы своей родственницы и понять, кому принадлежала тайная комната, но теперь вопрос состоял в том, чтобы узнать, зачем Гудди целых две одинаковых книги, и почему одна из них была оставлена здесь? Ответы на поставленные вопросы Уэнсдей хотела получить здесь и сейчас, но это было невозможно. — Я всё одно понять не могу… Почему ты… такая? — тихо спросил Ксавье, но тонкий слух Уэнсдей смог уловить жалобный писк, с которым иногда разговаривает парень. — Какая? — тут девушка действительно удивилась. — Такая… пугающая. Загадочная. Смелая. Находчивая, — Ксавье наклонил голову, любуясь Уэнсдей. — И… холодная, — с досадой произнёс медиум, а Аддамс сидела на стуле в полуметре от парня, подперев голову рукой в ожидании расшифровки слов парня. — Не понимаю, зачем ты решил лишний раз подчеркнуть мои лучшие качества, но ты правда считаешь, что я пугающая? — посмотрела она на Ксавье с долей удивления. — Ты один из немногих, кто на самом деле умеет делать комплименты. Не думай, что я польщена, но всё же, — в понимании брюнетки «пугающая» — почти обожествление. Ксавье невольно пошатнулся в сторону девушки, он почувствовал некую силу, что начала подталкивать его изнутри. Кажется, Уэнсдей тоже уловила секундное волнение. Они стояли на краю вечности, двое несхожих существ, объединённых в этот момент таинственным притяжением. Невидимая нить, слабая и лёгкая, но так сильно держала их рядом здесь и сейчас. Он смотрел на неё, испытывая смесь страха и вожделения, которая встревожила его. Аддамс была по-настоящему пугающей — тёмной и загадочной, словно созданной для ночей исторических романов или таинственных фильмов. Она была воплощением запретных желаний и опасности. Но её лицо поразительной красоты привлекало и притягивало юношу, несмотря на эту ауру страха, которую видели в ней окружающие. Глаза прохладно глядели на него, словно они знали нечто непостижимое. Её гордость создавала туман, затрудняющий погружение в её истинную сущность. Он жаждал разгадать загадку этой маски, разломить безразличие и открыть перед собой её душу. Медиум, замирая от волнующей надежды, остановил свой взгляд на лице Уэнсдей, словно ловя последний миг прекрасного прежде, чем оно исчезнет. С нежностью, которой только сердцу с влюблённым страстным желанием возможно соприкоснуться с истиной, он потянулся к волосам девушки, прикасаясь к ним. Это был его момент слабости, последняя попытка узнать её истинное «я», представленное в образе Уэнсдей. Удивительно, что она не оттолкнула его. Взгляд Уэнсдей пронзительно проникал в его душу, излучая недовольство и испытывая разочарование за то, что некой тайны всё-таки не раскрылось. Впрочем, чего ещё ожидать от этого мира, где тайны заключены под замком масок и прикрыты тьмой? Слившись в своём молчании, они оба осознали, что что-то непонятное связывало их, что-то, что заставляло их продолжать этот таинственный танец вечности. Возможно, в этой нелепой отмазке о пряди волос, выбившейся из косы, скрывался ответ на все загадки их судьбы. Но это не время для разгадок, слишком много предстояло выяснить, и только время могло сказать, смогут ли они разбить стены масок и открыть свои истинные лица. Ксавье будто бы вышел из ступора, вызванного неведомыми силами, и постепенно тело начало его слушаться. Он не понимал, что случилось, как и готка, что до сих пор стояла напротив него и смотрела в одну точку, будто неживая. Торп поймал себя на мысли, что он хочет ещё хоть разок прикоснуться к Уэнсдей, может, подержать за руку, приобнять или, может, поцеловать. Но последнее казалось вовсе недосягаемым. Художнику вполне хватило бы простых объятий, но это тоже было далеко за гранью дозволенного. Именно поэтому Торп действовал предельно аккуратно, словно боясь спугнуть. Казалось, что малейшее неосторожное движение, и девушка убьёт его или, что ещё хуже, уйдёт насовсем. В тот момент Аддамс напоминала ему маленького загнанного воронёнка. Такая же озлобленная, чёрная, такой же строгий взгляд из-под густых бровей. Чуть дёрнешься — и она улетит, испарится, будто её никогда здесь и не было. Торп протянул руку к шее брюнетки. — Что ты делаешь? — холодно отвесила Аддамс, пронзая душу юноши смертельным взглядом. — Торп, это не останется безнаказанным! Медиум ничего не ответил. Он неловко коснулся воротника девушки, который успел перекоситься, и теперь сидел на ней немного криво. Уэнсдей слегка приподняла одну бровь, но по-прежнему не предпринимала попыток сбежать. Юноша вновь кинул взгляд на воротник девушки, который ещё секунду назад он поправлял. Но вдруг его взгляд скользнул выше и устремился прямо на алые губы Уэнсдей. Девушка была в ступоре, даже немного напугана тем, что Торп так быстро осмелел. Её выдали её чёрные глаза, которые стали в разы больше. А Ксавье тем временем не отрывал взгляд от губ девушки. Они притягивали его, и он был готов приблизиться к ней вопреки всем тем правилам, что Уэнсдей установила между ними. Юноша приблизился к её губам и вдруг услышал: — Это ошибка, — вновь попыталась остановить художника Аддамс. Видимо, ей было интересно, насколько далеко зайдёт юноша, поэтому не пустила в ход ножи,