Неожиданное наследие (Unexpected Heritage)

      Шерлок открыл глаза и заморгал от утреннего солнца, заливавшего его комнату.              — Ты меня напугал, — раздался голос Джона рядом с кроватью. — Как ты себя чувствуешь?              Чувство. Хороший вопрос: — Больно, — сказал он пересохшими губами. Или он думал, что ему больно. На самом деле, было трудно это сказать, поскольку он был под воздействием действительно хороших наркотиков. Он вспомнил... кое-что. — А ты?              — Немного болит голова, но все в порядке, — сказал Джон. — Или, по крайней мере, когда я убедил полицию, что я не стрелял ни в одного из вас.              — Ни в одного?.. — кто еще... ох.              Джон осмотрел лицо Шерлока, без сомнения, отмечая цвет и другие скучные медицинские детали. — Магнуссен мертв, убит выстрелом прямо в... э-э... мозг. — Он поморщился. — Тебя тоже нашли раненым, но не так сильно, и это к счастью, потому что стрелок — я предполагаю, что это был стрелок, — ударил меня по голове, когда я туда добрался, так что я был бесполезен для оказания тебе первой помощи.              Он смотрел на мониторы и кивал сам себе, пока Шерлок переваривал услышанное. Он вспомнил офис, вспомнил противостояние с Мэри... И он смутно припомнил разговор с ней ранее... сегодня? — Мэри? — спросил он, все еще пытаясь заставить свой язык нормально работать.              — Скоро придет, — сказал ему Джон. — Она выполняла кое-какие поручения, так как я отказался уходить, как только сюда приехал. У полиции было несколько вопросов.              Шерлок не сомневался, что так оно и было. Если Магнуссен был мертв, а Джон находился в комнате… был ли прошлой ночью у Джона при себе пистолет? — Из-за пистолета?              — Если ты спрашиваешь о том, из которого в тебя стреляли, то его не нашли. Как и стрелка, если уж на то пошло. Однако они доказали, что обе пули были выпущены из одного и того же пистолета, что определенно снимает с тебя подозрение в том, что ты застрелил Магнуссена, и поскольку я был найден без сознания без оружия в комнате, я также предположительно считаюсь невиновным. Хотя, конечно, помогло бы, сумей они арестовать настоящего стрелка. Ты его видел? Ты должен был его видеть.              Шерлок снова открыл рот, но остановился. Что он мог сказать? Мог ли он действительно выдать Мэри? Это уничтожило бы Джона, возможно, даже сильнее, чем предполагаемое самоубийство Шерлока. И не похоже, что он считал Мэри постоянной угрозой... верно? Слова застряли в его пересохшем рту, растворились в ничто, когда он взглянул на стакан с водой и покачал головой.              — О, извини, — Джон потянулся за чашкой и наклонился вперед, протягивая ее Шерлоку, чтобы тот сделал глоток, и тихо заговорил, чтобы услышал только Шерлок. — Настоящий вопрос в том, что случилось с моим пистолетом? Он был со мной, но, когда я пришел в себя, исчез. И кто его взял? Кто мог догадаться его забрать? Признаюсь, меня это немного беспокоит. Если он у стрелка, и тот каким-то образом связан со мной?..              Шерлок позволил подушке принять на себя его вес и откинул голову назад. Эта Мэри, подумал он, вызывает восхищение. В итоге, она все продумала, как следует. Мало того, что она предоставила Джону приличное алиби, чтобы уравновесить подозрение о его присутствии, когда застрелили Магнуссена, но еще она оказалась достаточно умна, чтобы знать о наличии у Джона пистолета и убрать его с места преступления, чтобы ее муж выглядел безоружным и безобидным. Шерлоку было интересно, что она сделала с оружием. На данный момент, однако, он просто коротко покачал головой. Ему нужно было знать, что Джон рассказал полиции: — Что сказал Лестрейд?              — Он думает, что ты был там, чтобы сделать предложение Джанин, а я присутствовал для моральной поддержки, — сказал Джон, точно интерпретируя вопрос Шерлока. — Тебя ждут поддразнивания из-за всей этой истории с девушкой, но… Я сказал, что камеры слежения в вестибюле должны подтвердить нашу правоту, так как ты поднес кольцо к камере, прямо там, в коридоре. Я не могу представить, что у Магнуссена не было записавших все это камер. Первому детективу показалось подозрительным, что ты решил сделать предложение в ночь, когда неизвестный убийца застрелил Магнуссена, но... ну, это действительно было совпадением, не так ли? И в тебя, все-таки, стреляли. Он пытался притвориться, что это была несерьезная травма, что я мог это сделать, чтобы дать нам обоим оправдание, но он — идиот. Я никогда бы этого не сделал. Я сказал ему, что любое огнестрельное ранение — это риск. И, в любом случае, Грег в это не верит. У него могут быть подозрения о том, почему мы там были, но… Помогает то, что Джанин и миссис Хадсон подтверждают, что она — твоя девушка.              Джон сделал паузу, а затем ухмыльнулся: — Кстати, тебе следует собраться с духом, потому что Джанин была занята продажей таблоидам своей истории. Возможно, Шерлок, чтобы влюбиться, ты выбрал не самую лучшую девушку. Если бы я не был так уверен, что все это время ты притворялся, я бы о тебе забеспокоился.              Шерлок улыбнулся ему в ответ. Джон действительно хорошо его знал. Он был впечатлен тем, что Джон использовал аспект визита с предложением для их алиби. В конце концов, это имело смысл, и даже если у полиции были подозрения, ну, ничего нельзя было доказать. Хотя не помешало бы… — На всякий случай, мы должны нанять тебе адвоката, — сказал он. Он был уверен, что Майкрофт с удовольствием его предоставит.              — У нас он есть — Джеффри Баррингтон.              — Неужели? — потому что это было удивительно. Фирма Баррингтона была весьма элитарной.              — Знаешь, я мог бы привыкнуть к менее разговорчивому Шерлоку Холмсу, — с усмешкой сказал ему Джон. — Да, об адвокате позаботился мой дедушка, что, учитывая, что именно он изначально навел нас на Магнуссена... С его стороны было хорошо довести дело до конца, как считаешь?              Шерлок был согласен. На самом деле, дедушка Джона был гораздо менее раздражающим, чем большинство людей, которых он знал, и совсем не идиотом. Без сомнения, часть ДНК.              Потом он кое-что вспомнил.              #              — Итак, с Шерлоком все будет в порядке, а Магнуссен мертв, — сказал Джон своему дедушке. — Это, очевидно, далеко от идеала, но...              — Это должно, по крайней мере, позаботиться об аспекте шантажа в нашей проблеме.              — Именно. И, кстати, спасибо за адвоката. Я не думал об этом, когда писал Мэри, что в Шерлока стреляли, но нельзя отрицать, что это оказалось полезно, — Джон улыбнулся, когда Мэри вернулась в комнату. — Как ты себя чувствуешь?              — Я буду счастливее, когда утренняя тошнота прекратится — не то чтобы она ограничивалась утром, — сказала она, садясь и потянувшись за дижестивом[1], но с гримасой отмахнувшись от предложенного чая. — Я не думаю, что это хорошая идея. О чем мы говорим?              — Шерлок, — сказал дедушка Джона. — Я чувствую, что это — моя вина, что я его втянул.              — Но если бы ты не втянул Шерлока, мы бы не встретились, — сказал Джон. — Или, во всяком случае, не так быстро. Я полагаю, к настоящему времени он уже мог бы меня выследить. Он действительно очень хорош в том, что делает.              — Он опознал стрелявшего?              Джон покачал головой, когда Мэри рядом с ним слегка вздрогнула: — Бедняга, — сказала она. — Это, должно быть, так для него тяжело. Он так привык к тому, что может просто поделиться своими наблюдениями, зная все.              — Я думаю, что стрелок, должно быть, был в маске, — сказал Джон. — Так что, хотя Шерлок мог бы рассказать некоторые подробности, он не видел лица. И, конечно, тяжелая травма может сотворить с памятью забавные вещи. Я до сих пор не могу вспомнить подробности того последнего патруля, в котором я был в Афганистане. Я помню, как уходил, но... единственные детали, которые я знаю, — это чтение отчета и то, что я вижу в своих снах.              Теперь его дед содрогнулся: — Мне невыносимо об этом думать — о том, что тебя вот так подстрелили. Я бы никогда тебя не узнал.              — Ну, и сейчас ты меня едва знаешь, — сказал Джон со смехом, — но мы это изменим. У нас достаточно времени, чтобы узнать все друг о друге.              — О, боже милостивый, — сказала Мэри со смехом, — если вы хотите бежать сейчас, сэр, я его задержу.              Они все смеялись, когда зазвонил телефон Джона. Он взглянул на экран и сказал: — Я должен ответить, — встал и отошел в другой конец комнаты. — Грег?              — Джон? Я пришел его повидать, но… его здесь нет.              — Нет? Что вы имеете в виду? Они проводят тесты? Есть проблема? Для его выписки еще слишком рано.              — Вот именно. Он исчез. Комната пуста, а окно открыто. Он сделал больше, чем просто ушел, Джон. Похоже, он сбежал.              — Но… зачем ему это делать? — Джон почти чувствовал, как звуки начинают расплываться.              — Понимаю, но мы должны его найти. Может быть, он и не на пороге смерти, но...              — Он не в том состоянии, чтобы бродить в одиночку, — закончил за него Джон, уже поворачиваясь к Мэри и своему дедушке, оправдания готовы были сорваться с его губ. — Мне встретиться с вами там, или?..              Они решили искать самостоятельно, и Джон отключился. Однако прежде, чем он успел начать оправдываться, Мэри спросила: — Это была больница? Шерлоку хуже?              — Шерлок пропал, — сказал ей Джон. — Звучит так, будто он, черт возьми, вылез в окно. Я должен...              — Да, конечно, — сказал его дед, — Иди! Найди этого молодого идиота, пока он себя не прикончил. И дай мне знать, когда это сделаешь.              И Джон повернулся к двери, едва услышав, как Мэри поспешила за ним.              #              После этого все пошло странно — в некоторых отношениях молниеносно, в других... Ну, сам поиск казался мучительно медленным. Когда Джон рухнул в свое старое кресло в 221B, ему показалось, что он искал несколько дней.              И тогда он понял, что его кресло действительно было здесь.              Последний раз, когда он был в 221B... это было только вчера утром?.. его кресло было спрятано где-то в другом месте, потому что оно «загораживало вид на кухню». И теперь оно было здесь, на своем старом месте, как будто Шерлок знал, что Джону оно понадобится.              И почему рядом с ним стоял флакон духов Мэри?              В этом не было никакого смысла, и все же... Волосы у него на затылке встали дыбом, как будто он снова оказался на прицеле снайперской винтовки... и внезапно он не захотел иметь ничего общего со своим звонящим телефоном, даже если на линии был Шерлок.              Однако его лучшие качества взяли верх, и он осторожно потянулся к телефону, как будто тот мог укусить: — Где ты, Шерлок?              — Джон, нам нужно поговорить.              #              Следующая часть вечера была мучительной.              Джон появился в Лейнстер-Гарденс, запыхавшись, и открыл настоящую дверь в фальшивый дом: — Шерлок? — позвал он, ступив в узкий коридор.              — Джон.              В конце коридора стояла инвалидная коляска, и Джон почувствовал, как его сердце на мгновение сжалось, когда он сделал глубокий вдох: — Шерлок. Ты довел нас всех до исступления. Что ты здесь делаешь?              — У нас не так много времени, Джон.              Джон почувствовал, как волнение снова пробежало по его нервам: — Что ты хочешь сказать? С тобой все будет в порядке, Шерлок, но ты должен быть в больнице...              — Пока нет, — сказал Шерлок. — Есть кое-что, что тебе нужно знать, но я не могу сказать тебе, что именно. Единственный способ, который может сработать, — чтобы мы оба сыграли свою роль в драме, которая разыграется, как только прибудет мой гость.              Джон сделал шаг вперед, чувствуя, как напряжение последних часов доводит его характер до предела: — Гость? О чем ты говоришь?              Голос Шерлока был усталым, когда он ответил: — Я обещаю, что не пытаюсь усложнять, Джон, но это не то, что... ты должен засвидетельствовать это сам, без предубеждений, без предварительных объяснений. Но… это будет нелегко, Джон.              Тот не знал, что и думать: — Стоит того, чтобы ты едва себя не убил, Шерлок? Я знаю, что твое огнестрельное ранение могло быть хуже, но стоит ли это того, чтобы ты бегал по городу, натягивая швы?              Когда Шерлок просто кивнул головой, Джон ему поверил.              — Ладно. Что тебе нужно, чтобы я сделал?              #              Джон практически вылетел из такси, когда оно остановилось на Бейкер-стрит, 221. Часть его шептала, что он должен помочь Шерлоку подняться по лестнице, убедиться, что здоровье его друга еще больше не пострадает, но большей его части просто нужно было выйти. Из этого такси и вверх, прочь, увеличивая дистанцию между собой и своей кровожадной, лживой женой... и да, между ним и его всезнающим другом, который начал эту кучу неприятностей, позволив себя подстрелить.              Как будто это была его вина, прошептал тоненький голосок, но Джон безжалостно заставил его замолчать. Прямо сейчас речь шла не о них. Это было о нем. Его жизнь. Его предательство. Только в этот раз он, черт возьми, поставил на первое место свои собственные потребности, и прямо сейчас это означало не быть полезным и внимательным к тем двоим, которые его предали.              О, он знал, что не может винить за это Шерлока. Во всяком случае, его друг пошел на невероятные (глупые, самоубийственные, безумные) меры, чтобы убедиться, что Джон узнает правду о своей жене, но Мэри? О, боже, Мэри. Он даже подумать не мог... не мог с тех пор, как увидел, как она проделала дырку в подброшенной монете из его собственного чертова пистолета. Его пистолет. Который она взяла с его бессознательного тела сразу после того, как убила человека, ранила его лучшего друга и вырубила собственного мужа.              Боже, какой была его жизнь? Как он оказался окружен людьми, которые лгали, убивали и, по сути, просто делали все, что им заблагорассудится? И лгали.              Ему.              Это вырвалось из него, когда он стоял там, Мэри небрежно расположилась у камина, а Шерлок прислонился к дверному косяку: — Все, кого я когда-либо встречал, — психопаты?              А потом Шерлок спокойно сказал: «Да», — и Джон едва не взорвался вспышкой ослепительного белого гнева, которая уничтожила бы все, что было ему близко и дорого. Потому что, почему бы и нет? В чем был смысл? Почему он должен продолжать бороться, пытаясь жить своей жизнью, быть хорошим человеком, когда все вокруг него лгали?              Потому что за это придется заплатить, и это будет разрушительно, сказал он себе. Однажды вспыхнув, этот ядерный взрыв сдерживаемого гнева, горечи и ярости причинит боль всем. Это разорвало бы на куски его сердце, его душу, а затем продолжило бы сжигать все искупительные качества его любви к этим лживым, обманчивым людям. Не осталось бы ничего, кроме лжи, и все, что у него было бы, — это пустая одинокая оболочка человека, которым он когда-то был.              Он все это знал. Он знал это всем своим существом, и поэтому изо всех сил пытался сдержать взрыв, борясь всеми силами, чтобы найти что-нибудь, какой-нибудь факт, какую-нибудь деталь, которая заставила бы эту бушующую боль утихнуть настолько, чтобы он мог думать.              Вот почему небрежное «Да» Шерлока было почти таким же мучительным, как и все, что было до того в эту долгую, бесконечную ночь. Джон повернулся к нему, шипя, что это не смешно, потому что, как смеет Шерлок находить что-то из этого забавным? Разве недостаточно, что три года назад он разрушил жизнь Джона, совершив у него на глазах фальшивое самоубийство, прежде чем на два года исчезнуть? Теперь он должен находить забавным это новое опустошение? Сколько раз Джон мог воссоздавать для себя жизнь, прежде чем от нее ничего не останется? Из-за рака он потерял свою мать. Из-за пули снайпера — армию и свою карьеру хирурга. Из-за Мориарти лишился жизни, которую построил, будучи помощником Шерлока. И теперь это? Его жена… его ребенок мог бы с таким же успехом исчезнуть, и Шерлок нашел бы это забавным?              Но лицо Шерлока было серьезным, даже искренним, когда оно смотрело на него с... сочувствием? — Это не смешно, — зарычал на него Джон, и это не было смешно. Затем, когда Шерлок продолжил говорить, что все это, по сути, — проблема Джона, потому что он ее выбрал? Как будто что-то в нем знало, на какой лживой, фальшивой... убийце... он женится? И что ему это понравилось?              Ярость разгоралась все сильнее, усиливая давление, и он почти чувствовал, как его зрение затуманивается от ярости. Он был близок к тому, чтобы потерять самообладание, контроль, свою жизнь... все. Он развернулся и набросился на ближайшее кресло, потому что, по крайней мере, их можно было заменить: — Почему всегда во всем ВИНОВАТ я?              Потому что… почему? Действительно, почему? Просто, почему? Он вполне мог быть адреналиновым наркоманом — он знал это о себе, — но каковы были шансы, что он окажется в этой ситуации? Как могли два его самых близких, самых дорогих друга оказаться такими? Они не должны были быть такими. Возможно, Шерлок. Он всегда знал это о Шерлоке. Но, Мэри? Почему Мэри? Почему она?              И Шерлок, как всегда, предоставил ответ.              — Потому что ты выбрал ее, — сказал он, и сердце Джона было готово разорваться.              Джон стоял, тяжело дыша, посреди гостиной 221B, и понятия не имел, что ему делать.