and in this song save us

Айвен и, в особенности, Джон сидели плечо о плечо на длинном коричневом диване, сложив руки на коленях и представляя, что они –официальные лица, высокие шишки, отбирающие кандидатов на важный пост среди ничего не знающих и не понимающих в шоу-бизнесе новичков. По правде говоря, Джон и был представителем своей группы, имевший влияние и лидерство среди многих ливерпульских мальчишек, но едва ли можно назвать то самое прослушивание Пола у него дома грациозным и значимым событием, после которого мир уже никогда не будет прежним. Это действительно звучит забавно, если подумать, как теперь важно для всех нас, что случилось и потом бурно развивалось 76 лет назад, но тогда они лишь хотели развлечься и разнообразить юношество чем-то новым и набирающим популярность, то есть — рок-н-роллом –, они хотели хоть на ничтожный миллиметр приблизиться к таким иконам, как Элвис Пресли, Литтл Ричард или Эдди Кокран, вообразить, что они теддибойз, разрушающие старые викторианские устои и играющие сатанинскую музыку. Пол затащил Воэна и Леннона в большой зал, где находилось всё, имеющее для него, да и для ребят невообразимую важность, ценность и интерес: радио на столе, гитара Пола, большое и дорогое пианино из чёрного дерева. Таким набором мог похвастаться не каждый. На Джона эта больше музыкальная, чем для совместного отдыха комната произвела впечатление. Его любопытные и удивлённые глазёнки бегали от одного инструмента до другого, руки так и чесались притронуться к ним, погладить, попробовать поиграть и напеть что-нибудь. Пол в отличие от Джона был выходцем из наиболее низкого рабочего класса — его семья хоть и не бедствовала, но жила очень скромно, не на большую ногу. Однако тем временем у Джона, которого тётушка Мими воспитала для аристократичных кругов общества и престижной учебы и работы, были лишь не очень дорогая гитара и губная гармошка, которую ему подарил уже умерший дядюшка. Парни были очень разными в плане детства, сложившийся судьбы и воспитания, но Леннон смотрел на Маккартни и на пианино с детским восторгом. После того, как Пол окончательно отошёл от сна, взял себя в руки и наконец включил гостеприимного хозяина дома, он провёл бесконечно смеющихся и болтающих ребят в самую любимую часть дома, конечно же, в светлый и яркий из-за захвативших все стены картин зал, предложил выпить кофе. Затем отправился переодеться в рубашку с короткими рукавами, вдруг вспомнив, что он по-прежнему в растянутой и длинной, как платье, майке. Когда парень вернулся собранным и чистым, русый представитель группы Quarrymen выхлебал весь свой кофе и теперь находился в томительном ожидании представления, а взлахмоченный и неуклюжий менеджер перечислял достоинства своего товарища по институту так, что ему не хватило задвинутых пальцев на руках и он принялся показывать, кто из двух малышей на детской фотографии милый и сладкий Поли. Пол снял с гвоздя свою гитару «Zenith model 17» и показал ребятам. Джин подарил мальчику на четырнадцатилетние трубу, предполагая, что тот выучится ради потехи гостей и родственников, ничего более того, но уже скоро тот заявил с энтузиазмом, что хочет одновременно и использовать голос, и извлекать музыку, а на трубе одновременно и петь, и играть не получается, поэтому ему неожиданно нужна гитара. Этой мыслью Пол загорелся после того, как увидел выступление в театре «Империя» Лонни Донегана в жанре скиффла, это то, что ему было нужно. Просто и со вкусом Выучи пару аккордов и уже сможешь исполнить что-то хорошее. С одобрения отца, считающего, что это не более, чем хобби, четырнадцатилетний Пол проехал пол Ливерпуля и обменял в магазине «Рашворт и Дрейперс» один инструмент на другой. В тот самый день парень обрёл любовь всей своей жизни, которую бережёт, как зеницу ока. Framus Model 17 представляла собой акустическую гитару с арочным верхом, рельефным мостом, металлическим хвостовиком, белой накладкой и блестящей отделкой. Пол сильно страдал, сдирая с пальцев кожу и получал постоянные мозоли из-за жёстких струн, но всё же с любовью с первого взгляда ничего не поделаешь. Ради неё он мог потерпеть. — Погоди, мне же не кажется, — воскликнул Джон и прищурился, пытаясь разглядеть струны гитары, — у тебя всё верх дном! Дай-ка посмотреть! Пол с удовольствием передал свою любовь Леннону в руки и тот держал её так осторожно и щепетильно, приглядывался и поглаживал. — Чтоб я сдох! — Джон засмеялся от удивления и счастья, охватившего его. — Поли левша.– вспомнил ещё одно бесценное достоинство друга Айвен. — Как? Как ты это делаешь?! — Леннон указывал пальцем на перевёрнутые струны. — Я на протяжении долгого времени не понимал, что делать с гитарой, которую приобрел по своей прихоти. Я уже хотел забить на неё, когда случайно перевернул и обнаружил, что проблема в том, что я левша, а все гитары для праворуких. Тогда научился брать аккорды по-своему и мне этого было достаточно. Однажды мне попалась на глаза фотография музыканта Слима Уитмена, который тоже был левшой и держал гитару по-своему. До меня дошло, что и я могу так сделать, настаивал, чтобы продавцы поменяли струны местами, в итоге пришлось переставлять их самому, — с трепетом и скромностью поделился Пол. Он даже не смотрел в глаза собеседника. Джон с открытым ртом и поднятыми бровями возвращал гитару владельцу, считая теперь её настоящим раритетом, который нужно сохранить в музее для потомков и рассказывать «этот школьник действительно взял и перевернул гитару!» — Я помню, как ты позавчера сыграл двадцатиэтажный рок на моей гитаре, тупо сделал как тебе удобно и всё. Сыграешь песню сейчас? — Джон спросил у парня с таким же вызовом, как представлялся ему после концерта. Леннон пялился с интересом и доброй завистью, что кто-то умеет играть его любимую песню, которую лично он считал очень трудной и быстрой. Сказать, что Пол нервничал — ничего не сказать. Жуткий страх овладел им сильнее, чем на вултонском празднике. Тогда Полом двигало сладкое осознание, что он собрал вокруг себя целую толпу гостей, едва ли не больше, чем собрали сами Кворимены. Он впал в транс и отключился, чтобы выложиться по полной и удовлетворить пришедших на звук ливерпульцев. Тогда парень ещё не был знаком с Джоном лично, не знал, что именно он наваливается ему на плечо. Теперь же, в родном доме Пола, где музыка звучала и создавалась ежедневно, она стала чем-то интимным и личным, чем-то только между ними тремя, а то и только двумя — между Джоном и ним. Теперь же стояла мёртвая тишина, подогреваемая интересом и интригой со стороны Джона. Пол был на первом в его жизни прослушивании и боялся наделать ошибок. Он стоял перед музыкантом, с которым мечтал и грезил дружить. Пол заметил, что у него подгибаются ноги из-за паники, созревающей где-то внутри, а в голову закрадываются мысли о том, что он — пустышка без таланта и способностей. Именно поэтому парень в срочном порядке вытер мокрые руки о рубашку, накинул ремень на шею и, смотря в пустоту, начал играть и петь долгожданную песню. Он боялся, что если не начнёт сейчас, то скоро рухнет замертво или превратится в бревно, которое действительно ни на что не способно. Парень представлял себя на экзамене, решающем его дальнейшую судьбу, мысленно рисовал цепочку из последовательности аккордов, чтобы не сглупить и не запутаться, а слова сами по себе сплошным, но чётким и громким потоком вылетали у него изо рта. Пол старался погрузиться в музыку с головой и полностью отдаться ей, поэтому не мог видеть горящих глаз Джона на протяжении всей его игры. Когда парень переключался на более быстрый темп для припева и подрагивал правой ногой в такт самому себе, уйдя в другой, только свой мир, из реального, то по лицу замершего и не дышавшего Леннона можно было узнать, что музыкант в этот момент понял — он нашёл, то что всегда, подсознательно или нет, искал. То был пазл, недостающий, чтобы собрать целую картину. Вот кого не хватало в группе Джона. Все подростки, которых он собрал для чувства полноценности, не умели играть ничего, даже аккорды не выучили ради приличия. Они бренчали что вздумается, лишь бы было громко и весело, думая, что так создаётся песня. Только в Поле Джон уловил ту же страсть к искусству и чувствовал бешеную энергию, которую излучал парень, как только в его нежные руки попадала гитара. Уже тогда Леннон понимал, что парня нужно безоговорочно брать к себе, даже если двум талантам будем мало места и возникнет конкуренция, но раздумывал он ещё долго и подходил к терзающему его сердце вопросу со всех сторон. Как только Пол закончил двадцатиэтажный рок и вернулся в реальность, то по его телу пробежали мурашки. Он наконец заметил, что помимо него в комнате присутствуют два гостя. Айвен разразился громкими аплодисментами, к нему присоединился и Джон. Второй точно не любил так делать, но сейчас с удовольствием хлопал в ладони. Пол молчал в ожидании следующего задания. Джон задумался и почти сразу же выдал: — Я даю тебе полную свободу выбора, сыграй ещё что-нибудь хорошее, — эти слова окончательно привели Маккартни в ужас. Он не любил выбирать, а в такие стрессовые ситуации в голову, как назло, не приходило ничего интересного, что могло бы развеять все сомнения лидера группы о его высоком уровне и знании своего дела. Хотелось наиграть что-то новое, а все любимые хиты молодёжи парень уже показывал команде позавчера. Пола спасла мысль о том, что Джон, как и он сам, очевидно, большой фанат Элвиса Пресли — это можно понять по подражаниям юноши в одежде, насколько позволяли семейный доход и строгость достаточно консервативной и изысканной Мими, и по его попыткам воссоздать такую же причёску, как у Короля рок-н-ролла, а именно укладной «кок». Леннон усердно старался и кропотал над своими короткими и кучерявыми волосами. У Джона это получалось далеко не в лучшем виде и его образ мало чем напоминал Пресли, к этому добавлялось такое же желание наряжаться в тедди-боя, но Пол чувствовал влияние кумира. Своих видишь издалека. В виде необычного и прекрасного сюрприза Пол преподнёс кворименам «Blue suede shoes». Воэн взвизгнул, будто его ущепнули, у Джона неожиданно свело низ живота от приятного подарка, это состояние он прозвал «музыкальным оргазмом» и испытывал его только слушая самого Короля. Счастливый и довольный Айвен повернул голову и подмигнул Леннону, он заметил, что настроение его друга устремляется куда-то вверх с бешеной скоростью, прямиком к отметке сто. Он никогда не сомневался в Поле и сейчас так гордился им. — Из-под этих рук выходят шедевры, — в своем непоколебимом тоне выдал Айвен, изображая из себя почтенного сэра средних лет с тончайшими вкусами и особой избирательностью в композициях. Он представил драгоценную трубку и начал дымить, правда на самом деле сигаретой, пачку он обменял на пенсы у восемнадцатилетнего продавца, зарабатывающего на пробующих всё на свете подростках. У позабывшего о предупреждениях Воэна тут же отобрал сигарету и затушил ее Пол. — И правда хорошая вещь, — уже совершенно серьёзно согласился Леннон, — ты умеешь играть на пианино? Где-то учился? Все попытки отца, обожающего фортепиано, научить сына играть на инструменте довольно быстро улетучились. Он отвёл Пола на занятия домой к строгой бабушке, которая испытывала ненависть к молодому поколению, «аморальному и не стремящемуся ни к чему», и мальчик первое время старался терпеть давление и непрекращающиеся замечания, но вскоре перестал ходить к ней. «Там пахнет старостью», — так объяснил он это Джиму. — Я почти не знаю ноты, чисто на слух учил благодаря папе, — промямлил Пол и неловко улыбнулся. — И всё-таки? Маккартни вздохнул. Однажды он вместе с Майклом и ещё одним его знакомым на год младше, Джорджем Харрисоном, ходили в «Футуристическое Кино» на Лайм-стрит или же просто «Футурист», чтобы увидеть американский вариант «Сон в летнюю ночь». Пола так поразила и тронула песня, играющая в экранизации, а ещё больше поразило, когда отец узнал её по его мычанию. Тогда парень уговорил Джима научить его играть Мендельсона, и они сели за пианино: Маккартни-старший нажимал одну ноту за другой, а Пол запоминал их расположение и воспроизводил по памяти. — Есть кое-что, свадебный марш Мендельсона. Он звучал в шекспировской комедии… В глазах Джона разгорелся новый огонь. Парень поддался вперёд, поставив руки на колени. Айвен по-прежнему кривлялся и с видом эксперта повторил его позу, делая обдумывающую физиономию. — Кхм, что же, прошу вас к пианино, молодой человек, — важно заявил он и поправил несуществующие очки. — Биб-бип, болтун — закатив глаза, успокоил его Джон. Ему действительно не терпелось услышать марш, хотя он понятия не имел, о чём речь. Пол с убитым видом двинулся в сторону пианино, жалея о том, что всё это затеял. Он поднял крышку, представив её открывающейся зловещей пастью. Казалось, клавиши сейчас начнут кусаться. Но композиция, о которой рассказал Пол, действительно была очень красивой и официальной. Возможно, он и не полюбил пианино, не выбрал его своим инструментом, но мелодию полюбил, хотя не удосужился выучить до конца. Пол мотнул головой и, слушая своё сердце, заиграл марш. Играл он медленно и не так умело, как на гитаре, но нигде не останавливался и плавно водил пальцами по клавишам, словно рисуя что-то в воздухе. Пол воображал, что перенёсся вместе с композицией в картину, где королева фей Титания одурманена волшебным зельем и под его влиянием идёт под венец с простолюдином, над которым пошутил эльф-шалун, превратив его голову в ослиную. Парень верит, что он не в своём зале в Ливерпуле, а в жарких Афинах сидит на свадебной церемонии и наигрывает, наигрывает всем зрителям песню. Джон не шевелится на протяжении всего исполнения, зато сердце колотится в груди с отчаянной силой и норовит выпрыгнуть. Когда Айвен хочет что-то шепнуть другу на ухо, дать комментарий о композиции, то выражение лица Леннона не меняется, глаза по-прежнему устремлены на руки настоящего таланта. Когда Пол обрывается и не помнит продолжения, Джон стоит сзади, зачарованный музыкой, совершенно подвластный и плененный ей. Парень резким движением отрывает руки, будто он прикоснулся к чему-то раскалённому и до него долго не доходило осознание. Он повернулся, разволновавшийся и раскрасневшийся, и едва не подпрыгнул от испуга. — По слуху подбираешь, говоришь? –воскликнул счастливый Джон. Ему было достаточно услышанного. Хотя Леннон сейчас не озвучил приглашение, будет мучительно принимать окончательное решение, он знал, что перед ним парень на уровень выше, чем вся группа вместе взятая. Джон любит рубить с плеча и действовать без раздумий, но в этот раз так не получалось. Сердцем тянуло к Полу и хотелось увести его с собой в любую секунду, но голова рождала сомнение за сомнением. — Мы пожалуй пойдем, у меня ещё репетиция запланирована, — Джон постарался сказать доброжелательно и направился к двери. Пол недоумевающе и грустно смотрел на Айвена, беззвучно интересуясь: «что насчёт меня?» Воэн с улыбкой на лице хлопнул его по плечу, отвечая, что всё будет хорошо. Он в этом был уверен. Так Пол и побрёл с растерянным видом прощаться с гостями.

***

Миновала неделя с последней встречи парня и двух участников группы. Первые дни он в нервозности кружил по комнате в ожидании, что на него с небес упадёт приглашение или его в золотом конверте принесет голубь. Не происходило ничего. Парень и так терзался переживаниями, а затем они полностью захватили его в свою власть. Пол потерял хоть какую-то надежду. Он вдруг решил, что это такой бред — его вступление в группу. Кому он там нужен? Все кворимены — близкие друзья Джона. Пол — незнакомец, ещё и младше всех ребят на год, а то и больше. Он слишком замечтался и забылся, когда увидел на пороге своего дома Джона. Майкл заметил перемены в настроении брата: его постоянное молчание и задумчивый вид, глаза, полные тоски, и руки, не находящие себе места. Тогда он пригласил Пола на рыбалку, и тот, к удивлению, впервые в жизни согласился. Парень решил, что, возможно, природа, смена обстановки повлияют на его состояние и изменят его в лучшую сторону. Шестнадцатого июля в самую рань Майкл разбудил Пола, прыгнув на его кровать, как обезьяна. Старший чуть не завопил на весь Ливерпуль, он не на шутку испугался тяжёлого тела, обрушившегося на него. Майкл немедленно ретировался на пол с грохотом, не дав брату убить его. Пол потянулся к будильнику, стоявшему на столе около окна и увидел, что сейчас четыре утра. — Какого черта, Майки, — прохрипел парень и попробовал сфокусировать свой взгляд. Комнату заливал тусклый свет. — На рыбалку ходят только на рассвете, — с умным видом заявил брат и помахал пальцем. Он выглядел бодрым, с волос капала холодная вода, — к тому же, к обеду жара станет ужасающей, а сейчас прохладно и хорошо. — Если ты своими прыжками разбудил отца, то тебе мало не покажется, — пригрозил Пол и поднялся. Голову окутывала оставшаяся дрёма. Парень сладко потянулся, ему больше всего на свете хотелось завалиться на подушку и отвернуться от брата к стене. Он с неохотой встал, умылся под ледяным напором воды для пробуждения, надел футболку и шорты. Затем братья собрали всё необходимое, наскоро намазали шесть кусков хлеба маслом и взяли полную бутылку апельсинового сока, закинули за спину набитые рюкзаки и прокрались на цыпочках мимо приоткрытой комнаты отца. Стояла мёртвая тишина, нарушаемая только тиканьем часов и шорохом ребят, крадущихся с сандалиями в руках к двери. Джим, крепко спавший после работы, должен был проснуться только через полтора часа и начать очередной длинный день. Парни вытащили велосипеды из гаража, голубой и зелёный, вывели их на шоссе и отправились в поездку. Небо окрасилось в пурпурный цвет, было светло, но солнце ещё не всходило. Ребята крутили педали с характерным звуком по пустой и длинной дороге. По колёсам зелёного велосипеда Майкла громко били приклеенные карты разных цветов, Пол же предпочитал минимализм и никак не украшал своего коня. Им поддувал ветерок и поднимал вверх футболки. На ветках могущих дубов чирикали первые пташки. Ливерпуль замер: казалось, никого нет на улицах английского города кроме проснувшихся птиц и двух мальчиков, заворачивающих в лес, чтобы добраться до реки. Их совместная рыбалка проходила отлично, если не считать, что ничего не клевало, а Пол не мог в полной мере отвлечься и насладиться рассветом, который превращал кристально чистую воду в розовую. Пока Майкл подложил под голову похудевший рюкзак, набивал брюхо бутербродами и перекинулся на оставшиеся для брата, Пол опустил ноги в холодную и чистую воду, следил за удочками и то проваливался в сон, то его одолевали тревожные мысли. — С тобой всё в порядке? — достаточно тихо поинтересовался младший и продолжил любоваться летающими в небе птицами. Пол вздрогнул и повернулся к брату. — Что? — Ты странный в последнее время, — верно подметил Майкл.– колись, что случилось? Парень не хотел делиться этой стороной своей жизни. Для Майкла музыка действительно была лишь хобби и исключительно потому что это у них было семейное, а не дело всей его жизни, но он молчал и терпеливо ждал, когда брат раскроет тайну всех своих переживаний. — В общем, меня прослушивали для скиффл-группы, — не сразу поведал Пол, тоже переходя на шепот. Так они переговаривались, будто думали, что в кустах кто-то наблюдает за ними и может подслушать диалог. Майкл моментально поднял голову. Чёлка упала ему на глаза, и он так сщурился и сложил губы трубочкой, дуя на неё, что стал безумно похож на брата. — Так это же обалдеть! — обрадовался Майки. Он сел напротив Пола. — Возможно, но спустя неделю меня по-прежнему никто не поставил в известность о решении их лидера. Можно ли это считать намёком на «нет»? — парень нервно перебирал в руках траву, влажную от росы. Где-то булькнула вода от маленьких и шустрых рыбок, но на удочки никто не ловился. — Да ладно тебе, наверное, он очень долго думает. Ты классно играешь и поёшь! Отец всегда об этом говорит, а у него собственная группа по молодости была как никак, — попытался подбодрить Майкл и с хлопком приземлил руку на плечо впереди сидящего Пола. Парню льстили его слова, но едва ли они могли отогнать от него тоску, которая копится не первый день. Он засомневался, когда Джон прервал свой визит и вместе с Айвеном поспешил уйти из дома Маккартни. Возможно, музыкант всегда обладал такой импульсивностью, а, возможно, ему просто надоело слушать. Парень как ни старался придерживаться первого варианта, не мог взять и избавиться от второго. Он подкрадывался сзади и огревал дубиной по голове глубокими ночами, когда Пол оставался наедине с собой и не мог никуда бежать. — Кстати, а кто главный в этой твоей группе? — Джон Леннон. Слышал о нём? Глаза Майкла округлились, он засмеялся и рухнул на спину, хватаясь за наполненный живот. — Вот это прикол! Да он неуравновешенный тип! Все знающие, что у него с головой большие проблемы, стараются обходить его стороной и лишний раз не пересекаться, здоровее будешь. Сердце Пола набирало обороты. Единственный, от кого он надеялся выведать хоть каплю информации об этой загадочной личности, был Айвен Воэн, а теперь он слышит такое от родного младшего брата. — Что ты знаешь о нём и откуда? — задал главный вопрос Пол. Выглядел он возбуждённым и заинтригованным. — У моего одноклассника старший брат учился с ним до выпуска в июне. Да и без того он вгоняет в ужас всех мальчиков и педагогический состав Куорри-Бэнк и мы прослышали о нём от товарищей. Этот Леннон просто сумасшедший и вытворяет непереносимые вещи… Чувака вместе с его закадычным дружком Питом Шоттоном выгоняли за шиворот из Куорри, но, после просьб их родителей, вернули и заставили регулярно работать в саду, — при упоминании Майклом Пита злость закипела в Поле, он вспомнил, как разбил лицо этому белобрысому клоуну, — мне рассказывали, что он выпустил собственный школьный журнал «Daily Howl», сплошь забитый его мерзкими карикатурами на учителей, ненавистных одноклассников, политиков и королевы, которые подписаны смешными фразами; наполненный целыми сюрреалистическими рассказами, стихами и изрисован настоящей похабщиной. Этот журнал гулял из рук в руки школьников, пока не догулял прямо в руки директора. Впрочем, он не остановился, попросил у директора вернуть журнал, а когда тот отказал, то он совсем не огорчился, сказал оценить по достоинству и начал склеивать новый выпуск. Пол выслушал Майкла со смешанными ужасом и восторгом, будто раньше он представлял, что Джон — белый и пушистый, прилежный мальчик и гордость школы. Стоило вспомнить инцидент, когда пьяный Леннон пнул ботинком в лицо алкоголика-завсегдатая бара. Парень не понимал почему, но его с сумасшедшей силой тянуло к этой неординарной и яростной личности. В Джоне было и постоянно давало о себе знать что-то такое, о чём Пол мог только мечтать. Леннон с удовольствием приводил в действие всё, что тихий Маккартни не позволял себе из соображений совести. Джон протестовал, буйствовал, язвил и ненавидел почти всё, что имело огромный смысл для его одноклассников. Полу не хватало рядом бунтарской и яркой личности, которая могла бы раскрепостить его. — Как ты думаешь, мы споемся? — парень медленно лёг на песок, протянув ноги. — Даже представить себе этого не могу, но с уверенностью могу сказать, что если он не поймает удачу за хвост, то останется полным придурком, — Майкл усмехнулся.

***

Рыбалка не принесла пользу — рыбу ребята не поймали. Однако, Пол и Майкл близко поболтали впервые за долгое время, и первый чувствовал, что у него упал камень с души. Что-то заставляло его волноваться и часто вздыхать, но это не было ужасной паникой, блокирующей все движения. Вернулись в район Аллертон братья в восемь утра. От них несло тиной и грязью. Майкл направился к калитке дома, а Пол решил проехаться на велосипеде по городу в полном одиночестве. Он любил быстро разгоняться и подставлять лицо холодному потоку ветра, поднимающего вверх одежду и треплющего волосы. Скорость, пролёты над ямами, отступами, лестницами дарили помимо всплеска адреналина внутреннюю силу, которая, кажется, может дать отпор всему на свете. Увлёкся Пол маленькими путешествиями по Ливерпулю давно: после потери матери — на втором этаже полупустого даблдекера, а вскоре– на бешеном и тяжёлом велосипеде, от которого все прохожие разбегались по сторонам и оставляли тротуар пустым. Пол побывал на набережной Мерси, разглядел возвышающийся маяк, к которому часто гулял с папой за руку в детстве, проехал Мерсисайд, увеличивая скорость, Пенни-Лейн, Альберт-Док. Конь оторвался от земли и взлетел ввысь, когда парень съехал с неожиданного и резкого обрыва. Поднявшись в воздух и слыша, как перебирается цепь, Пол смеялся и цеплялся руками за руль, но ногами никакого участия не принимал. Они болтались в воздухе, пока велосипед стремительно падал вниз, навстречу полям, заросшим подсолнухами и травой, о которую можно сильно порезаться. Пол представил, что может свалиться в заросли, перевернуться на коне, разбить лицо и его распирало от дикого, яростного крика и непрекращающегося смеха. Через некоторое время после опасного спуска парень возвращался на свою улицу, он решил, что ему хватило эмоций и впечатлений от сегодняшнего утра. Когда Пол заворачивал к своему дому, то из больших кустов выскочил Айвен, в заплатанных штанах и синей мятой рубашке. Парень чуть не лишился дара речи. — Привет, дорогой Поли! — воскликнул он, надвигаясь на остановившегося парня.– где тебя носит? Я заходил, Майк сказал, что понятия не имеет о твоём местонахождении. Пол утра тут торчу. — Привет, Айв. Я катался по городу. Какого черта ты выскакиваешь на дорогу?! — Эффект внезапности, мой друг, — он подмигнул. Пол пригладил рукой волосы, ветер сделал ему на голове авторскую прическу. Соседские дети плескались в воде у себя во дворе и поглядывали на них, будто они зашли на их территорию. — Лучше скажи, где носило тебя столько времени? — возмущённо пробубнил Пол и слез с велосипеда. — Меня без лишних слов отвезли к бабушке и дедушке и бросили там, чтобы я работал на ферме. Не мог об этом сообщить, — смутился Айвен и показал руки, на которых теперь, помимо ожогов, красовались мозоли. Руки юноши были такие грубые и грязные, с выпирающими венами и светлыми волосами. Руки старого работника, который угробил на поле всю жизнь. Пол окинул его сочувствующим взглядом. Его семья не заводила огород, хотя с их скудными финансами, наверное, стоило бы. — Я пришёл, чтобы от лица Джона пригласить тебя в Quarrymen, –резко поменял тему Воэн. — Как ты на это смотришь? От такой неожиданности Пол чуть не уронил старый, но любимый велосипед на дорогу. Он вытаращил глаза на счастливого друга. Значит всё было не зря? — Почему же он сам этого не сделал? — Пол прилагал огромные усилия, чтобы оставаться серьёзным. — Дела, дела, — загадочно прохрипел Айвен, зажимая между зубами сигарету.– на самом деле, он бы в итоге так и не решился, будто не звал и не выгонял пол школы, поэтому на помощь приходит, как и всегда, Воэн! Рот Пола так и стремился растянуться в улыбке, но парень хотел держаться до конца и не подавать вид, что переживал из-за прослушивания всё это время, размышлял ночами и искал проблемы в себе. — Так что, ты согласен или нет? Ты же всегда мечтал попасть в музыкальную группу. — Знаешь, мне нужно подумать. — Отлично, завтра жду от тебя ответ, ну, бывай! — раздался непоколебимый и решительный голос товарища. Он успел пожать руку Полу и заскочить за угол соседнего дома до того, как парень открыл рот, чтобы возвратить. Маккартни с волнением смотрел ему вслед и держал коня, потом вздохнул и побежал во двор. Он оставил велосипед, залетел в дом, хлопнув дверью, и начал скакать в обуви, теперь не скрывая своей искренней радости. Пол, как маленький ребенок, носился по коридору и кричал. На странные звуки пришёл Майкл и долго с недоумением и смехом глазел на старшего брата, пока тот танцевал спиной к нему. — Бабушка в свои шестьдесят лет и то отплесывает чечётку лучше, — буркнул он через некоторое время. Пол подскочил и обернулся. У Майкла слезились глаза от смеха. Он стоял страшно худощавый в болтающейся футболке, в которой можно утонуть, хватался то за живот, то за щёки и не мог избавиться от образа бабушки, стучащей по полу каблуками. — По какому поводу танцы? — с надрывом пискнул Майкл и попытался успокоиться. Пол сиял и светился, нисколько не смущаясь, что его застали врасплох за таким делом. — Леннон пригласил меня играть у них в группе! — с удовольствием поделился парень с Майклом лучшей новостью за всё лето. Жизнь в одну секунду стала ярче и интереснее. Теперь уже младший брат принялся вопить и прыгать, сотрясая фарфоровые фигурки на полках, впечатляющих размеров люстру, посуду на столе и в шкафу. Он хватался за плечи Пола, поднимаясь всё выше. Из непримечательного дома Маккартни на весь Аллертон раздавалось раз за разом: «а я знал, что ты сможешь!» Хохочущий мальчик обещал накупить им сладостей и две бутылки Кока-Колы.

***

В обед следующего дня раздался стук в дверь, и Пол не очень-то удивился, когда увидел около своего дома самого Джона Леннона. Он ждал момента, когда лидер группы нагрянет без помощников. Джон был немного взволновал, но, кажется, радовался их новой встречи и улыбнулся, когда парень вышел на улицу. Они стояли в накинутых на футболки рубашках и неловко смотрели друг на друга. — Привет. Ты решил насчёт вступления в группу? — сразу же поинтересовался Джон. — Да, я согласен. Почему бы и не поиграть вместе, — Пол пожал плечами. Только вчера город благоухал, а уже ранним утром его накрыло тёмными, огромными тучами, которые так и намеревались обрушиться на сухую землю проливным дождём. Заметно похолодало, поэтому парень жалел, что не захватил с собой кофту. Теперь ему не хотелось прерывать разговор и бежать в дом. Джон совсем как в тот праздничный день протянул руку, и Пол быстро пожал её. В этот момент, как по высшему замыслу, сверкнула молния и где-то, совсем близко с ребятами, небо сокрушило раскатом грома. Ребята отскочили в стороны, будто, сами того не зная, спровоцировали гнев чего-то необычного и необъяснимого или своим скреплением товарищества с помощью рукопожатия выбросили в атмосферу невероятный поток совместной силы. Они задрали головы, а потом со страхом глянули в глаза друг другу и громко расхохотались. Это заметно понизило напряжение. — Не знаю, говорил ли тебе Воэн или нет, но в моей группе действительно постоянно меняются участники, и я никак не могу найти подходящего человека, разбирающегося в музыке, с которым я сработаюсь. Так что… не думай, что ты незаменим. Незаменимых нет, — грубым тоном отозвался Леннон, но его тут же заглушил новый раскат, такой громкий и зловещий, будто планету раскололо на две части. — Я и не собирался так думать! — поспешил возвратить парень и говорил правду. Он так сомневался в том, что делал и что выбирал. Джон вернул на своё чистое и не суровое лицо хитрую улыбку. — Прогуляемся до места репетиций, это довольно близко– скорее указал, чем предложил музыкант. Оба парня тревожно оглядывались на сверкающую в разных местах молнию и боялись, что если не поспешат, то попадут под сильнейший дождь, давно не увлажнявший Ливерпуль. Джон зачем-то напялил тёмные очки, хотя на улице было не светлее, чем глубокой ночью — на небе не виднелось ни одного просвета, всё оно бурлило и кипело, сотрясалось и сгущалось в чёрные краски. Пол хотел спросить, но передумал и пошёл рядом с ним, пряча руки в карманы узких штанов. Он же мечтал выглядеть как местные тедди-бои или творческие ребята. Некоторое время парни молчали и торопились попасть в то самое, нужное им место. Они не знали друг друга, не знали, что обсуждать и как взаимодействовать. Пол заметил, что это их первая встреча наедине и чувствовал, что они из разных миров и просто не смогут в итоге найти точки соприкосновения, потому что Джон — старше, смышлённее и свободнее, а он — послушный и прилежный мальчик, не лезущий на рожон и не выделяющийся из толпы. Но инициативный Леннон заговорил, ему было необходимо скорее разузнать что-либо об этом школьнике, чтобы понимать, будут ли они играть в одной группе или его можно сразу зачеркнуть. — Так получается, сколько тебе лет? — он приблизился и столкнулся с Полом плечами, чтобы его было слышно. — Пятнадцать, а тебе? — Маккартни смиренно опустил голову вниз и смотрел под ноги, потому что избегал зрительного контакта и чувствовал на себе изучающий взгляд. Сейчас его это напрягало как никогда. Джон свистнул, но не прокомментировал возраст Пола. — Шестнадцать, девятого октября семнадцать… У парня ушло сердце в пятки. Он примерно знал возраст Леннона, но когда услышал «семнадцать» от него лично, то внезапно ощутил разницу, огромную пропасть между ними двоими. На таком этапе взросления все эти, казалось бы, незначительные нюансы ощущаются более остро. Пол уже представлял, что к нему будет отношение, как к маленькому ребёнку. Его мнение не будет учитываться, все приказы и просьбы ему нужно будет беспрекословно выполнять, а старших, то есть всех остальных кворименов, слушаться. Полу стоит немедленно передумать и отказаться от приглашения, иначе он обречён стать мальчиком на побегушках. — Где ты учишься? В Куорри я тебя не видел, — тем временем продолжал свой допрос Леннон. — В Ливерпульском институте. — В Ливерпульском институте, говоришь? Там же так скучно! — небрежно растянул Джон. — А в Куорри-Бэнк не скучно? — Пол усмехнулся. — Во-первых, там конфетная за углом, а во-вторых, все под мою дудку пляшут, кроме нового директора-придурка, возомнившего себя чёрт пойми кем, и некоторых плешивых учителей-старикашек, которым давно пора на пенсию. Но да, разумеется, полный дурдом. Как всё-таки хорошо, что я выпустился! Вообще, его выгнали на предпоследнем году обучения, но это совсем не имеет значения. — И куда же дальше? — Пол и не заметил, как перетянул на себя ведение диалога. Они спускались всё в глубь бесконечных улиц, наполненных рядами однотипных домов с красными крышами. — Черт его знает, я никуда не хочу, а Мими хочет упечь меня в колледж искусств, хотя я по итоговым экзаменам провалился с треском. — Мими — это тётя? — осмелился предположить парень. Очень часто в разговорах мелькало это имя. Он хорошо запомнил женщину средних лет на празднике в Вултоне, которой Джон пел свою переделанную и смешную песню. — Да. Она пытается слепить из меня будущего аристократа. Они всегда возлагают на тебя огромные надежды и планы, а потом разочаровываются, — Леннон тут же замолчал, будто зашёл за черту дозволенного и не хотел открывать душу.– нам налево. — Может, колледж искусств — это не так уж и плохо, — у Пола был задумчивый вид, он пожал плечами. — Может, — Джону уже хотелось уйти от темы его будущего. Воздух был сухой и им становилось всё тяжелее дышать. Зной стоял невероятный. Из-за заполонивших небо туч в городе стемнело так, что Пол почти не видел своего спутника и уже хотел махать рукой в воздухе, чтобы ухватиться за него и таким образом дойти до пункта назначения. Свет ни у кого дома не горел, все боялись молнии. Ливерпуль больше всего сейчас напоминал начавшийся апокалипсис: было так пусто и одиноко, словно город вымер или был зомбирован. Только двое юношей плелись в неизвестном направлении, нервозно оглядываясь и щурясь. Если бы они не разболтались и не отвлеклись, то не попали бы в беду. Промелькнула молния, разрезая небо неровным зигзагом. На листья дуба, под которым проходили ребята, упала первая, долгожданная капля, а потом скатилась на нос Джону. Только они успели пройти могущественное дерево, как начался настоящий, библейский ливень. — О чёрт! — крикнул Джон. Пол на мгновение посмотрел на него и увидел, как причёска парня превращается в мокрые комья, расползающиеся по лицу и ушам. Волосы как будто бы стали длиннее, чем были раньше, а ведь Леннон довольно коротко постригся. Дождь лупил с возрастающими силой и скоростью. Дороги района превращались в одну большую реку, которая текла в прорези, в сток, а оттуда в канализацию. Скоро можно было доставать лодки, потому что водоотливы не справлялись с таким количеством грязной воды, собирающей всю пыль и листья по пути. — Твою…– продолжение ругательства Пола не было слышно, воющий ветер сотрясал ветви деревьев, они звучали, как испорченные музыкальные инструменты. Где-то грохотала и скрипела в ответ сверкающей в разных местах молнии железная крыша. Она поднималась и с ужасающими звуками опускалась, словно норовя слететь и сбить с ног ребят. Пол стоял на тротуаре, в быстро текущем холодном ручье. Его сандалии, обутые на голые ноги, промокли. Парень скользил по подошве и пытался вцепиться пальцами, чтобы не упасть лицом или затылком в намешанную из разного мусора грязь. Хотя вряд ли бы от этого стало хуже — одежда уже давно осела на кожу, промокла и просвечивалась. — Пол, я ни хрена не вижу! У меня плохое зрение! — орал со страхом и стыдом Джон, надеясь, что его крики выделяются из общего шума. Оба парня водили по сторонам руками, как мумии, и боялись свалиться на дорогу или на траву, в зависимости от того, куда они полетят. Ребята походили на канатоходцев, которые медленно и покачиваясь плетутся по тросу, пока зрители задрали головы и затаили дыхание. Пол наконец нащупал белую рубашку, похлопал по плечу Джона, спускаясь вниз, и взял его за руку. Леннон с некоторым облегчением вцепился в его ладонь, крепче переплетая пальцы. Они ничего не видели, жмурились и жались друг к другу, как слепые котята. — Побежали! — раздался голос Пола. Парень куда-то потащил за собой Джона, искренне надеясь, что ведёт в правильную сторону. Они перешли на бег и постоянно заворачивали в разные стороны, если их вёл Пол или Джон. Мальчики шлёпали в кроссовках и сандалиях по воде так, что брызги летели в разные стороны и попадали на лица. Пол пытался хоть что-то разглядеть в апокалипсистическом Ливерпуле и вытирал глаза свободными руками. За миллиметр от них пронеслась одна единственная машина. Ребята то толкались плечами, то настолько разбегались, что сцеплялись только двумя указательными пальцами. Они слетели по тропинке, уходящей далеко вниз, рухнули на песок голыми коленями, с трудом поднялись, опираясь друг на друга, и снова побежали. Пол почувствовал, что у него саднит колено, кажется, он завалился прямо на острый камень, но некогда было думать об этом и останавливаться. Дождь не стихал ни на минуту. Люди попрятались в тёплых и уютных домах, либо на работе. Джон, к счастью, разглядел нужное заброшенное здание и завел их туда. Он толкнул ногой дверь, и ребята быстро забежали вовнутрь, закрываясь и прячась. Джон рухнул на какой-то ветхий стул, а Пол приложился к кирпичной стене. Они старались отдышаться и успокоиться. — Вот так забег, — первым воскликнул Джон. Парень снял очки, боялся повесить их на рубашку во время движения и повредить. С его волос по хмурому и красному лицу стекала вода, заросшие брови резко выделялись на фоне карих глаз. — Всемирный потоп какой-то, — Пол рухнул задницей на пол. У него разболелась голова. Чёрные волосы, как штыки, торчали в разные стороны. — Твоё колено…– Леннон подскочил с места. По волосатому колену Пола из пореза растекалась кровь и размывалась водой. Вся нога была в песке. Парень позабыл про полученную рану. — У нас тут и аптечки нет, наверное, — Джон начал копаться по шкафам. — Чей это дом…был? — Семьи Лена. Они переехали в центр, а дом собирались снести застройщики, но так и не снесли. Мы здесь устроились сразу же, по-моему, никому и нет дела до громкой музыки. Дом стоит обособленно с краю улицы, так что нам повезло. Он лазил по бывшей кухне, начинающейся сразу на входе в небольшой и мрачный дом. Сразу было понятно, что семья Лена Гарри жила очень бедно, каким образом они смогли переехать в центр Ливерпуля — осталось загадкой. Наверное, на их долю выпала удача или родители смогли устроиться работать в более оплачиваемое место. Скрипнула дверца шкафа — радостный Джон достал бинты. Больше, конечно же, ничего не осталось. — Нужно чем-то обеззаразить, но поскольку тут пусто, а на улицу мы прямо сейчас выйти не можем, то терпи. Джон сел на колени на бетонный голый пол. Пол стёр песок с ноги рубашкой, ему уже стало плевать на то, что она была новая и красивая, теперь это не имело значения. Леннон распутал марлевый узел и начал обматывать тёмный порез. Он делал это без глубоких познаний в медицине и первой помощи, потому что когда на учёбе заходила речь на эту тему, он рисовал и отключался от реальности, но теперь надеялся, чтобы перевязка получилась аккуратной и не мешала парню при ходьбе. Пол, не отрываясь, наблюдал за работой Джона, иногда переводил взгляд на его сосредоточенное лицо и молчал. По крыше монотонно стучал дождь и кое-где просачивался сквозь трещины и незначительные дыры в здание. Пол едва не задремал в тишине изолированного пространства, ливень теперь хоть и слышался, но очень отдалённо, словно в приходящем сне. Парень расслабился и склонил голову, когда Джон наконец закончил свою работу и с возней поднялся. — Ну вот и всё, — напомнил он о своём присутствии, и Пол открыл глаза. На его тонкой ноге красовалось нечто размером с футбольный мяч. Джон израсходовал весь бинт. — Спасибо, у меня на ноге как будто надувной круг, — проговорил он и тоже встал. Джон рассмеялся. Он смотрел в окно через отодвинутую доску. Там, после бесконечно долгого часа, проведенного в апокалипсисе, выглянуло солнце и осветило залитый город, купалось в многочисленных ручейках и речках. — Остальные кворимены должны подойти. Скорее всего, тоже под ливень попали, — сообщил Леннон. Пол почувствовал, что начинает жалеть о том, что проведенное с музыкантом время подходит к концу. Вторая встреча с ребятами, уже в составе их общей группы, должна была быть волнительной. Теперь не только Джон, а и остальная шайка будет глазеть на него с любопытством и ждать огромных результатов. С Джоном Пол успел немного разговориться и нащупать почву под ногами, а как вести себя с остальными — понятия не имел. Из друзей Леннона ему нравился разве что Лен Гарри, тот был приветлив и искренен. Другие молчали и наблюдали за ним, как за пришельцем, возникшем из ниоткуда, а Пит Шоттон и вовсе успел впитать беспричинную ненависть, которая была для них взаимным и нескрываемым чувством. Пол опасался, что белобрысый одноклассник Джона из Куорри-Бэнк хочет отомстить за ту драку в баре и своё разбитое лицо. — Погода — чудо! Настоящее знамение, я про них в фильме видел, — сообщил неожиданно ворвавшийся Род Дэвис — с виду паинька-мальчик похлеще Пола, с круглыми очками и миленькой, приглаженной стрижкой. В Вултоне неплохо сложенный и вытянутый, в роскошных бежевых брюках на ремне, с часами на руке и в аккуратно заправленной белой футболке с воротником, стоя на прицепе грузовика смирно и спокойно, он сосредоточил всё своё внимание на гитаре и склонил голову, рассматривая её гриф. Род за весь вечер едва проронил хоть слово, но тоже напивался и выглядел вполне приятно, располагающе. — Для знамения это перебор, сегодня мы с вами застали апокалипсис. Это было эпично и, знаете, вдохновляюще, — возразил зашедший следом за ним Айвен, и Пол был просто счастлив увидеть его. — Вот и я так подумал, — согласился Маккартни. — Привет, дружище! — Воэн подлетел пожать руку и похлопать по плечу товарища.– мои искренние поздравления, теперь ты в банде отчаянных придурков и мечтательных романтиков. Пол захохотал, иногда артистичность Айвена успокаивала его нервы. — Прекрати свою болтовню, — буркнул Лен и тут же растянул рот в широкой улыбке, — привет, я тебя поздравляю! Последовало ещё несколько поздравлений, дом наполнялся шумом и хохотом. — Кто из нас отчаянный придурок, а кто романтик? — тем временем возмутился Джон. — Джонни, конечно же ты — настоящий романтик! — льстил Айвен. Он едва спасся от растущей злости Леннона. Они-то переждали ливень в укрытии и выглядели прилично, будто сошли с обложки какого-то модного журнала. Джон и Пол испытали на себе кару небесную и до сих пор не обсохли, их рубашки превратились в половые тряпки. Последним появился Пит Шоттон. Он прикрыл дверь и понуро обошёл Пола, глядя исподлобья. Внутри парня всё сжалось. Он понимал, что будет чувствовать себя всегда напряжённо и неуверенно, пока этот человек рядом. Джон заметил и, кажется, даже почувствовал это напряжение, возрастающее в геометрической прогрессии. — Сегодня должна была быть репетиция Quarrymen, но мою гитару продала Мими, — холодно сообщил Леннон. Все разинули рты и удивлённо переглянулись. — Почему?! — возмутился Пит. Он стоял где-то в темном углу, но потом решил, что хватит ему прятаться, как мышке, ведь как-никак это он здесь лучший друг Джона и обладает почти такими же правами на власть и лидерство. — Она очень бесилась из-за праздника, на котором я выступил пьяным. Сказала, что я опозорил её честь перед людьми, спев отвратительную песню. Достаточно миленькая песня вышла, не знаю, чем Мими не угодила, — Джон выглядел обиженным. Ребята наперебой возмущались и были похожи на недовольную и уставшую толпу, собирающуюся на митинг. — Так скажи Джулии, она точно поможет, — предложил Айв. Джон оскорбленным взглядом посмотрел на него. — Какая ты умница, Айвен, всегда оставайся такой умницей, — пролепетал с благоговением лидер, намеренно дразня его, но тут же стал злым, — ты хочешь, чтобы я вытягивал деньги из Джулии?! Да, отличная идея! Пол, не знавший чем заняться, залез на пыльный стол и молча наблюдал за переговорами. Ему казалось, что его присутствие особой роли не играет, что его значимость едва ли вообще есть. Пол просто потерялся в толпе, растворился в шумных мальчиках, которые близко знают друг друга и могут вести себя безумно и развязанно. Он всегда так делал в институте, почему бы и не проделать эту штуку сейчас. Все равно на Пола никто не обращал внимания, даже Пит был вовлечён в словесную передрягу между Джоном И Воэном. — Джонни, милый Джонни, моё дело — предложить, а твоё дело — отказаться. Всегда оставайся такой душкой! — напел Воэн. Он по привычке спрятал руки в карманы штанов и натянул на озорные глаза кепку с длинным козырьком, выглядел настоящим пижоном. — Кончай валять дурака, — воскликнул Эрик Гриффитс. Веснушчатый, ничем не примечательный паренёк, который вместе с Родом Дэвисом держался особняком и предпочитал не балаболить, в отличие от Воэна. Кажется, между собой Эрик и Род со скромностью, но ладили. Им было близко интеллектуальное молчание. Парни стояли рядом и действительно были похожи между собой. — По-моему, болтун дело говорит, — вмешался рыжик Колин Хэнтон, — Джулия же только будет рада вернуть твою гитару и насолить сестре. — Мне так не хочется брать у неё деньги, ей надо содержать девочек… Но своих сбережений мне точно не хватит, а без этой гитары я не могу жить дальше, — Джон метался меж двух огней. Ему нужна была гитара, пока её не продали никому другому. — Джулия видела твоё выступление в Вултоне, она будет просто счастлива что-нибудь сделать для тебя, — Лен улыбнулся. — Может и так. Повисло неловкое молчание. Пол гладил мягкую повязку, просто из-за нервов и непонимания, чем заняться, Айвен закурил; некоторые собрались около Рода, играющего на своем банджо что-то невероятно грустное. Джон расхаживал из угла в угол и раздумывал. — Ого, что с твоим коленом? — неожиданно поинтересовался Лен и вытащил Пола из транса. — Ничего страшного, просто я неудачно упал на камень, — успокоил его парень. — Так, всё, я к Джулии. Пит, за мной, будем гитару по магазинам искать, — оживился Леннон. Шоттон радостно приблизился к другу, бросив на Пола испепеляющий взгляд. — А мы? — спросил Айвен. — А вы можете остаться или уйти. Я думаю, что наша охота за гитарой продолжится до самого вечера, а потом уже не будет никакого смысла репетировать. — Я, пожалуй, пойду домой, я очень устал, — вновь подал голос смятенный Пол. Всё, что его держало в этой группе — это Джон, а без него ему тут ловить было нечего — Да? И правда. Пока, — бросил Джон. Он оглядел остальных ребят и вышел с Шоттоном на улицу. Все моментально стали расходиться. В этом здании было пусто и скучно, а гитары никто не взял, только Род притащил банджо. Пол поспешил к двери и его догнал Воэн. — Я с тобой. Пол не прогонял товарища, его присутствие не мешало ему. Они медленно плелись по Броди-авеню и не разговаривали. Точнее, Пол чувствовал, что Айвен хочет поболтать и не выносит молчания, но не находил, что сказать. Оба парня устали за сегодня. Воэн летом подрабатывал в торговой лавке и иногда преподавал детям математику и грамоту на дому. Удивительно, но самый болтливый и несерьёзный из компании оказался единственным из них, кто тянулся к знаниям. Пол учился достаточно хорошо, но просто потому, что не хотел низко падать и расстраивать отца. Пит Шоттон разбирался только в математике, а остальные к учебе интереса не проявляли. День проходил медленно. Пол думал, что это из-за того, что он проснулся ни свет ни заря. Сейчас время было за полдень и солнце светило вовсю. Воэн прыгал в длинных сапогах на босую ногу по дороге, пытаясь не угодить в воду, Полу же было совершено плевать, куда он наступает. Он все равно уже покрылся слоем грязи. Колено было забинтовано, вещи помялись и пошли непонятными пятнами и разводами. От Пола несло сыростью и потом. Чистоплотному парню не терпелось оказаться дома и помыться. — Удивительно всё-таки, что за всё время нашего общения я так и не пересекся с твоим закадычным другом Джоном и ни слова про него не слышал от тебя, — наконец заговорил Пол. — Да уж, — Айв усмехнулся, — я превратился в менеджера группы, хотя об этом никто прямо не объявлял… Мы с Питом и Джоном учились вместе, были не разлей вода, но потом они перешли в Куорри-Бэнк, а я в институт. Я стал изредка водить к Джону подходящих кандидатов в состав группы, Лена Гарри как раз привел. Тебя в первую очередь нужно было тащить к нему, это я понимал. Но я искал подходящий момент, чтобы всё сложилось идеально. И вроде он настал. Джон моментально отсекает большую часть ребят, которые хотят попробовать поиграть в скиффл, везунчики остаются ненадолго. Он намеренно ссорится с участниками, которых не любит, чтобы выгнать их как будто под весомым предлогом. Пол не выносил конфликты и старался обходить их стороной с самого детства, если дело пахло жаренным. Он, в отличие от брата Майка, умел показывать себя милым, кротким и терпеливым — никогда не зарабатывал лишние проблемы с учителями и учениками. Майк, хоть и смог справиться с экзаменами начальной школы и поступить в ливерпульский институт — самую престижную и известную школу города — но учился вяло и плохо, попал в предпоследний, слабый поток учеников, последними были совершенно безнадёжные (к которым в Куорри-Бэнк в конце концов скатился по наклонной Джон, некогда делающий успехи в образовании мальчик). Поэтому Пол не представлял, как в один момент надоест Джону и тот попытается вывести его на конфликт. — Интересно, на долго ли задержусь у вас я, — задумчиво произнес парень. — Джонни предложил сходить к тебе домой через день, поглядеть, на что ты способен, а такого на моей памяти ещё не случалось. Он сказал: «твой институтский товарищ разбирается в музыке», такого ещё не случалось. Думаю, ты его чем-то заинтересовал. Я в тебе даже не сомневался. У Пола потеплело на душе от таких слов. Он смущённо улыбнулся, прокручивая в голове раз за разом слова Айвена. Парня никогда не хвалили знакомые ребята, знавшие про его интерес к музыке. Приятно узнать, что такое говорит о нем другой музыкант, тоже горящий от любимого дела. Они добрались до дома Пола. Лучи играли на кирпичном здании. На крыльце сидел худой парень небольшого росточка и с детским лицом, но с серьёзным и уверенным взглядом. Если Пол выглядел на десять лет, то этот паренек ещё моложе раза в два. Маккартни пригляделся к незванному гостю и подумал, что опознался. Он замедлил шаг. Айвен с повисшем в воздухе вопросом переводил взгляд с него на мальчика и обратно. Он не стал ничего говорить, чтобы не испортить удивительный и волнительный момент, и только двигался рядом, чуть ли не прячась за спину товарища перед лицом неизвестности. Мальчик вскочил со стула и сомнений насчёт его личности у Пола не осталось. — Вот это сюрприз! — воскликнул Маккартни с огромной радостью. Да, он увидел старого товарища, с которым как-то очень давно соревновался в игре на гитаре. Таким образом Пол стремительно оттачивал свои навыки, приобретал новые и проявлял их при одном единственном сопернике. — Не ждал? — отвечал звонкий и приятный голос. Он ещё не так давно сломался и приобрел едва заметные взрослые мужские нотки. Пол в одно мгновение подлетел к лестнице своего дома. Воэн вдруг остался где-то на заднем плане, позабытый своим одноклассником. — Когда же ты приехал? — Маккартни начал активно пожимать обе загоревшие руки низкорослого парня. — Этим утром. Только час назад смог освободиться и зайти к тебе. — Ты ждал здесь целый час? — Нет, конечно. Майк напоил меня чаем, — из-за его серьёзного тона нельзя было понять, шутит он или нет. — Прощу прощения, если вмешиваюсь в трогательную встречу дальних родственников. Мне немного неловко об этом говорить, но разрешите отклониться по своим делам? — предварительно кашлянув, заявил стоявший сзади Айв. Наконец парни повернулись к Воэну, и он невинно улыбнулся. Ребят часто с первого взгляда считали братьями, да и сам мальчик воспринимал Маккартни как своего старшего брата. — Ах, извини, — пролепетал Пол, — Айвен, это Джордж Харрисон, Джордж, это Айвен Воэн. — Очень приятно, наслышан о вас и о вашем таланте, — продолжил Айвен и почтенно кивнул. Пол толкнул его в плечо, дав понять, что его второй товарищ стесняется. Хотя сам Маккартни был скромным и тихим, он и близко не стоял рядом с Харрисоном. — О моём таланте? — нахмурился Джордж. Он совсем не понимал Айвена и не улавливал нотки его юмора.– Какой у меня может быть талант? Пол, что бы там ему не наговорил, ты слишком преувеличивал. Джордж выглядел чудно и необычно, будто происходил из семьи кочевников, передвигающихся по миру и впитывающих в себя культуру разных народов. Он рос иноземцем, совершенно не ливерпульским подростком. На голове копна чёрных волос, которую больше нельзя было увидеть ни у кого из мальчишек, потому что всех стригли очень коротко — не приемлимо было парню ходить с длинными волосами. Джордж только начинал их отращивать и понятно было, что он не собирается останавливаться, пока не добьётся причёски до подбородка, а то и до самых плеч. На маленьком и очень уж юнном мальчике копна развевающихся на ветру волос смотрелась интересно и даже забавно. Под прядями, падающими на лицо, у мальчика тёмные заросшие брови, спокойные карие глаза и мягкий взгляд, ровный нос и засохшие губы. Его корни уходили далеко в Ирландию. Особенно впечатляет, как контрастируют его смиренное и нежное лицо с вызывающей одеждой. Она всегда яркая и даже экзотическая, особенно подчёркивающая его индивидуальность и свободу. Розовые пиджаки, замшевые синие туфли, канареечно-желтый жилет старшего брата и также множество жилетов других цветов радуги, фуражка на самой макушке, непозволительно узкие бордовые брюки — все вещицы его гардероба были диковинными и поражали ребят и учителей. Он был пёстрой и вольной птичкой, поющей с утра до ночи, в отличие от большинства шаблонных детей, выращиваемых консервативными и старомодными родителями в клетке, чтобы могли стать юристами и врачами, уважаемыми в аристократичных кругах Англии. Джордж рос в небогатой, большой и любящей семье, презирал вместе с отцом всю эту интеллигенцию с монотонными речами о ценностях жизни. С Полом мальчик познакомился во время одной из ранних поездок в институт, старший подсел в даблдекер на Пенни-Лэйн и забрался на второй этаж, когда обнаружил, что тат уже сидит незнакомец с фуражкой набекрень и в фиолетовой кофте больших размеров. Оба смутились, но Пол разворачиваться на лестницу не стал — первый этаж забит битком, а здесь один единственный странный юнец. Он молча сел на сиденье другого ряда. — Эй, у тебя институтская форма? — пискнул голос. И Маккартни с ужасом повернулся, увидев, что к нему обращается этот странный мальчик. — Ну да, — бросил он и безразлично повернул голову к окну. — А я тебя никогда и не видел, — удивился незнакомец. Пол снова развернулся и стал нахмуренно осматривать внешний вид мальчика. Кто ему разрешил так одеться, да ещё и в институт? — И давно у нас разрешили фиолетовые кофты? — Пол поинтересовался достаточно злобно и насмешливо и тут же стиснул зубы, потому что не хотел выглядеть грубияном — все его знали как доброго, вежливого и в меру угодливого человека. Младший смутился — не ожидал получить такой резкий вопрос. Он оглядел свою одежду. — Я сам себе разрешил эту кофту, — незнакомец пожал плечами. — И не боишься, что погонят из класса? — Удачи им. Все равно я хочу бросить учебу и пойти работать. Они только облегчат мне жизнь, — он посмотрел на Пола с твёрдой уверенностью в своих словах. Парню этот скромный, но в то же время с непоколебимым духом юнец понравился. Позже обнаружилось, что между ними год разницы и два класса — в подростковом возрасте это ощутимо. Но это стало неважным, когда обнаружилось, что и Джордж Харрисон умеет играть на гитаре, да ещё и гораздо опытнее и разнообразнее. В свои тринадцать (это было за год до развернувшейся летней истории) он брал любые аккорды, знал толк в аранжировке и тональности, исполнял любую мелодию, которую просил Пол. Джордж терпеливо учился новому, а когда у него что-то не получалось, то он предпринимал до бесконечности много попыток это сделать. Пол со страхом смотрел на его возможности и тоже стремительно увеличивал свои и расширял кругозор, но за мальчиком угнаться не мог. Он не видел в нём будущего друга, он видел в нём малолетнего соперника, почему-то гораздо более способного, чем он сам. Пол и не предполагал, что за поворотом его ждёт рыбка покрупнее… Пусть знающая только несколько аккордов и берущая их как на банджо, но быстро растущая и к тому же сильная и настойчивая. Так продолжалось бы и дальше, но вдруг Пол и Джордж стали реже видеться и по пути на учёбу не пересекались. Первый взялся за учёбу и по настоянию отца собирался успешно сдать все экзамены, второй уже точно собрался уйти из школы и искал работу, чтобы быстро заменить свою былую деятельность новой и не слоняться без дела, а приносить пользу обществу и деньги большой семье. Потом Джордж вообще отправился на весь июнь и часть июля к дальним родственникам, но не забыл передать эту новость Полу в институте. Тот не сильно переживал, гордое одиночество ему было не чуждо и привлекало всё больше, но через время он всё-таки заскучал. Среди товарищей Пола остался только кутящий Айвен, любитель девчонок и вечеринок. Он неплохой парень и весёлый человек, но их ценности и интересы с Полом сильно расходятся. — К этому нахальному болтуну надо привыкнуть, — прояснил Пол, — но насчёт твоего таланта я сказал правду. — А чего это я нахальный болтун? Моя прирожденная красноречивость только мне на пользу в менеджменте, — возразил Воэн, водрузил руку на плечо Пола и улыбнулся. — Ты будешь не против, если я спрошу, менеджер чего или кого ты? — Джордж бросил на него взгляд. — Выдающейся группы Quarrymen Джона Леннона, — заявил Воэн, — должно быть, ты слышал. Я привёл к лидеру Пола, он сегодня присоединился к ребятам. Харрисон вскинул брови. — Нет, не слышал. Пол, мои поздравления! Я правда рад. Казалось, ему всё осточертело. На нового знакомого Джордж смотрел с презрением, крутил туфлями по песку и поднимал выше подбородок. Он хотел поболтать с Полом наедине и ждал, когда предоставится этот момент. Пол тоже этого хотел, но он хотя бы терпел и принимал институтского товарища, потому что знал его самого и его выходки уже давно. И он решил распрощаться с Воэном самостоятельно. — Айв, ты заглянешь к нам или тебе нужно срочно отклониться по делам? — спросил Пол, напомнив Воэну, что тот хотел куда-то уйти. — Да, точно, — Айвен понял намёк, — ну, хорошо. Ещё раз приятно познакомиться, бывайте! Парни быстро проводили его и Воэн побрёл с важным видом и пижонской походкой в неизвестном направлении. Его совсем ничего не расстраивало в этой жизни. Джордж выдохнул, не скрывая, что теперь ему легче на душе. — У тебя тоже дела или ты сможешь подождать, когда мой отец вернётся с работы? Он будет просто рад увидеть тебя. — Я совершенно свободен, — Джордж развел руки в стороны и наконец улыбнулся. Пол повёл младшего товарища в дом и вдруг понял, что невероятно счастлив, что тот вернулся в его жизнь. Парень предвкушал как расскажет Джорджу о вултонском празднике, Quarrymen и Джоне.