Разбитое к целому

По стене медицинского кабинета разбросаны пятна света от лучей, просочившихся сквозь неплотно закрытые жалюзи. Брут сидит на кушетке и наблюдает за тем, как эти пятна плавно смещаются, когда жалюзи немного колышутся от ветра. С момента взрыва прошло четыре недели. Первые десять дней Брут провел в больнице под постоянным наблюдением врачей, почти не вставая с кровати. То время он помнил весьма смутно: кажется, он почти всегда спал. Потом организм стал потихоньку возвращаться в норму, и неделю назад Брут перебрался из больницы в центр реабилитации. Здесь ему почти сразу установили имплант на место правого глаза, подключив его к заранее вживленной части. Брут искренне радовался тому, что можно было наконец видеть обоими глазами и больше не носить повязку, делавшую его похожим на пирата из детских книжек. Имплант работал просто отлично, ничем не уступая обычному глазу, а в чем-то даже его превосходя. Икар убедил Брута добавить кибернетическому глазу функцию ночного зрения. На справедливый вопрос, нафига, ведь в Полисе всегда есть освещение, Икар стал вдохновенно вещать, что можно ночью не зажигать свет в квартире и экономить электричество, но Брут сильно подозревал, что другу просто интересно покопаться в этих технологиях и потом на Бруте посмотреть, как оно работает. Впрочем, функция оказалась прикольной, ночью по пути в туалет можно было действительно не утруждать себя включением света. Правда, был один нюанс — при включении ночного зрения кибернетический глаз начинал светиться в темноте зеленым огоньком. Брут, не зная об этом и впервые увидев ночью свое отражение в зеркале в темной палате, чуть не поседел. С протезом руки было несколько сложнее, потому что он был довольно тяжелый. Немногим тяжелее обычно руки, но все же весь этот вес должен был ложиться на травмированное плечо, поэтому сначала нужно было, чтобы все полностью зажило. Но вчера врач осмотрел Брута, прощупал его плечо со всех сторон и, получив подтверждение, что и там, и там, и там не больно, удовлетворенно заключил, что можно устанавливать основную часть протеза. И вот сейчас этот самый врач со своим ассистентом присоединяет к плечу Брута механическую руку. Закончив с этим, он проверяет подвижность, поочередно подняв протез вверх, отведя в сторону и очертив им полный круг. — Как ощущения? — обращается он к Бруту, — Есть боль? Дискомфорт? — Нет, все хорошо, — Брут с интересом трогает протез левой рукой. Он, по большей части, металлический, но на сгибах суставов есть мягкие кожаные вставки, прикрывающие внутренние механизмы. — Прекрасно, — врач отпускает ассистента и садится рядом на стул, — тогда сейчас все запустим и протестируем. Здесь я обычно рассказываю пациентам об устройстве протеза, о том, как он функционирует и как с ним обращаться. Но вы, насколько я знаю, уже все это изучили и даже сами вносили доработки в эту модель, так что не уверен, что это вам нужно. — Вы правы, с чем-то я знаком, — Брут улыбается, — но, пожалуйста, рассказывайте так же, как всем. Все-таки, вы профессионал в этой области, а я мог что-то упустить или не сакцентировать внимание. — Хорошо, — кивает врач. — Тогда рассказываю. Он берется за металлическое предплечье, разгибает и чуть отводит протез в сторону. Потом указывает рукой куда-то в район локтя. — Смотрите, вот тут, около сгиба, кнопка включения. Ее не видно, но можно нащупать, если провести рукой вдоль этой пластины. Попробуйте сами. Брут касается пальцами металла, проводит вдоль небольшого шва на стыке пластин и действительно находит маленькую плоскую кнопку. — Теперь нажимайте. Брут аккуратно надавливает на кнопку, она поддается с тихим щелчком, и он ощущает, как от плеча по шее пробегает легкое покалывание. — Попробуйте пошевелить пальцами. Брут концентрируется на механической кисти, и пальцы приходят в движение. Он сгибает и разгибает их сначала все вместе, а потом по одному. Ощущения немного странные, примерно такие, какие бывают, если отлежать руку: ты ей двигаешь и она вроде слушается, но ты сам ее совершенно не ощущаешь, как будто она и не твоя вовсе. — Ну как? — Хорошо, но я ничего не чувствую. Например, совсем не чувствую, что вы меня держите. — Брут кивком указывает на предплечье, которое врач все еще поддерживает. — Ничего страшного, в первые дни это нормально. Когда нервные связи окончательно сформируются, чувствительность появится. Конечно, чувствительность протеза ниже, чем у органической руки, но не слишком сильно. Во всем протезе имеются рецепторы, так что он способен воспринимать тактильные и температурные раздражители почти на том же уровне, что и обычная конечность. Проприорецепторы также воспринимают положение в пространстве. Так что через некоторое время вы сможете ощущать его как свою собственную руку, — врач сгибает-разгибает протез. — Если говорить о болевых рецепторах, то они сохранены только для защитных функций. То есть если вы будете совершать какое-то действие, которое может нанести протезу вред, или если будет поломка, вы ощутите… ну, не боль даже, а некоторый дискомфорт. Это нужно, чтоб избежать неисправностей или чтобы устранить их, если будет необходимо. Грубо говоря, если вы окунете протез в кипяток, то вы ощутите температуру, но не боль. А вот если возьметесь за что-то настолько горячее, что оно будет способно расплавить покрытие, то болевой импульс пройдет, чтоб вы знали, что нужно прекратить разрушающее воздействие. Также дискомфорт будет вызывать внутреннее повреждение, если оно мешает работе системы. Но, в крайнем случае, механизм всегда можно отключить, и вместе с ним отключится вся чувствительность. Впрочем, сломать протез довольно сложно, это очень прочная и надежная модель. На моей практике, никто ни разу не обращался за корректировкой раньше, чем через пару лет после установки. Врач убирает свою руку, которой он придерживал Брута за предплечье, и протез сначала дергается вниз, но потом, повинуясь воле Брута, плавно возвращается в исходное положение. Брут не спеша сгибает и разгибает свою новую руку в локте, вращает кистью, привыкая и испытывая. Врач тем временем продолжает: — В целом, протез способен работать на энергии химических связей, получая ее из вашего организма точно так же, как любая часть вашего тела. Однако, в данном случае, некоторый процент энергии теряется, поэтому на поддержание его работоспособности нужно больше энергии, чем на обычную руку. Возможно, вам придется чуть больше есть, но, в целом, особых неудобств это не вызывает. Кроме того, в покрытии протеза есть области, способные улавливать и преобразовывать солнечную энергию, типа солнечных батарей. Это тоже помогает поддерживать его функциональность. И, раз уж мы заговорили о покрытии, стоит еще сказать, что протез полностью герметичен, так что его можно смело мочить и, при желании, даже полностью окунать в воду. Но только если целостность покрытия не нарушена. Однако, повторюсь, модель прочная, проблем с ней никогда не возникало. В целом, все самое важное я рассказал, если будут какие-то вопросы, всегда можете обращаться. А пока… — врач протягивает Бруту ручку и свой планшет с чистым листом бумаги, — напишите что-нибудь. Ну или просто распишитесь. Брут неуверенно берет ручку, размашисто расписывается на листе и скептически смотрит на получившуюся дерганую закорючку. За этот месяц он левой рукой и то лучше расписываться научился. Врач, впрочем, кажется остается доволен результатом. — Все прекрасно, вам просто надо привыкнуть. Даже собственную руку после травмы и иммобилизации приходится разрабатывать, а тут тем более. Но не волнуйтесь, у нас есть прекрасные программы реабилитации, после них вы будете владеть протезом не хуже, чем настоящей рукой. Осваивайтесь пока, через пару часов я зайду вас проведать. Если будут вопросы, вы всегда можете задать их мне или любому медицинскому работнику. — Хорошо, я все понял, спасибо вам, — кивает Брут, заставляя себя улыбнуться и надеясь, что это выглядит не слишком жалко и вымученно. Дождавшись, когда врач выйдет из палаты, Брут подходит к зеркалу и смотрит на свое отражение. Впервые с момента взрыва делать это не страшно. Теперь он хотя бы выглядит целым. Брут опускает голову и, глядя на механическую ладонь, медленно сжимает и разжимает пальцы. Выглядит. А сможет ли он теперь когда-нибудь себя целым почувствовать?