Безумие по-узбекски

      Среди разлогих долин, где бродят пушистые, как облака овечки, в месте, где каждый день восточное солнце красит золотом небесный путь, где рождаются и умирают тысячи новых звезд, жил Исломбек. Он любил слушать песни своего дедушки, любил пасть овечек и любил буквы. Из букв собирались разные интересные слова и потому Исломбек решил связать свою жизнь с ними красной нитью.       — Я поет! Поетище! — Кричал гордый своим четырехстрочьем Исломбек, бегая голозадым вокруг родного дома.       Шли года, Исломбек рос и креп, стихи его поетизма становились все больше, все краше, все поетичней. У него не было друзей, поэтому дни напролет он сочинял их когда пас овец, когда белил дом, когда ел плов, когда не ел манти.       Однажды Исломбек гулял далеко от дома, возле реки. Там плескалась серебристая рыбка и квакали хрипло зеленые лягушки. Исломбек смотрел на свое отражение в воде и в его голове то и дело пролетала мысль: «что за лев етот узбек!» Тишину нарушал только шум осоки и… чьи-то шаги!       — Здравствуйте! — Сказал какой-то человек. У Исломбека чуть сердце не умерло.       — ААаАААаа!       — Не пугайтесь я тут тоже отдыхаю. Не против если буду рядом с вами? Как вас зовут?       — Я узбек и я поет.       Человек с уважением кивнул.       — Меня зовут Фило.       — Пхило… — Повторил Исломбек.       — Ну почти. Слушайте, я работодатель. Не против подбора новых кадров. Вы бы не хотели вместо овец пойти на настоящую работу?       — Может бит. — Пожал плечами Исломбек. Может хоть так удастся найти друзей, а то овцы уже, честно говоря, ему все мозги проблеяли.       — О, так вы ди-джей! Прелестно! Прелестно! Завтра вылетаем в Краснодар, собирайте вещи!       Исломбек даже слова такого не знал, что тот человек сказал, но раз бесплатно везут в Краснодар (!), он отказываться не станет.       Добрались они только к ночи. Везде цветные огни, запах еды и куча мест для стройки. Если с джеем не получится, Исломбек знает куда идти.       Человек привел Исломбека в клуб. От того, как резко там двигался свет разных цветов, Исломбек забился под стол, закрыл глаза, начал плакать и молиться. Было очень страшно. И ничего не видно. Человек вытащил Исломбека за шкирку и посадил возле какого-то черного устройства.       — Я мусилман! — Только и успел выдавить он.       Устройство лежало, будто ожидая, пока к нему прикоснуться. Человек тоже ждал. Из-за страха и не понимания Исломбек начал быстро тыкать на все кнопки и дергать за все рычажки. Музыка изменилась, народ в клубе завизжал в восторге. У Исломбека от такого спотели руки и он решил вытереть их в две черных пластины.       С того момента к нему пришел успех. Деньги, тачки, дома, манти… Все шло к Исломбеку в его загорелые и очень потные руки. Даже получилось завести друзей! Поетав, почитателей и пописателей. Всего их было четверо. Вместе они купались в шампанском, выкидали деньги, едя в кабриолете по Краснодарским дорогам. По правде говоря, они сами высыпались, когда водитель наезжал на кочки, но было очень весело. В такие моменты Исломбек чувствовал себя чут ли не Аллахом.       Друзья научили его бухать, иногда нюхать и играть в футбол. Однажды в подарок на день рождения Исломбека, они купили ему место вратаря на местном серьезном футбольном матче.       И тут удача сопутствовала Исломбеку! Он пропустил все мячи и ни один не попал по его прекрасному лицу! Правда потом, после конца матча, его команда почему-то разбила это лицо в кашицу.       Грустный и невеселый рассказывал все это Исломбек своим друзьям, сидя в переулке возле мусорного бака. Это было их развлечение, как богачей. И пускай теперь Исломбек видел только на один глаз, он видел, как же жалели его друзья! Один даже залез к нему в карман. Видимо, чтобы поддержать. Но вдруг, из ниоткуда, из черной пасти ночи послышался страшный звук. Он был похожим на старый ужасный вентилятор, который был у бабки Исломбека и использовался для отпугивания грачей. Этот звук все приближался и все больше нагонял животного страха. Исломбек не мог выдержать такого и, прячась от дрожи, что обнимала все его тело, прыгнул в мусорный бак.       Звук стал совсем близко, а затем затих. Из-за угла вышел маленький рыжий человечек. На спине красовался пропеллер: весь в ржавчине, с кривыми лопастями, он все еще продолжал крутиться, тихо скрипя. В пухлых коротких пальчиках человечка, похожих на бюльблюльчя, сверкало в лунном свете остырье ножа.       — Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана. Буту резат, буду бит, с Исломеком не дружит!       Вскрикнул человечек и кинулся на друзей.       Той ночью не спасся никто. Исломбек своими глазами видел, как человечек для начала перерезал глотку первому из друзей. Кровь с широким размахом брызнула на мусорный бак и попала в глаза Исломбеку, что за всем наблюдал из маленькой щели крышки. Сильно зажгло, закружилась голова, но Исломбек храбро не издал ни звука, хотя в его штанах мягко потеплело.       Тот друг с перерезанной глоткой захрипел и упал, прикрывая руками шею. Он бился в конвульсиях, пока сквозь его ладони били ключом красные потоки. Гортань, что проглядывалась под руками, свистела, как ветер, но когда в нее попадала кровь, начинала булькать, образовывая пузыри. Под другом растеклась огромных размеров лужа, пока он испустил жизнь.       Остальные друзья кинулись бежать, но человечек находил каждого, где бы они не были и переносил на одно и то же место у мусорного бака, будто знал, что там сидит Исломбек, который от страха даже дышать не может.       Второй из них был разрезан в сознании. Человечек, который в порыве страсти назвался Карлсоном, вспорол ему брюхо своим малюсечким ножиком. Это было очень долго и настолько мучительно, что Исломбек потерял сознание.       Очнулся уже когда кишки друга смердящими гирляндами болтались на пропеллере у Карлсона. Тот поцепив толстую кишку себе на шею, включил мотор. Кишки тут же разрезало, обдавая кровавый воздух еще большим зловонием. Наполнение кишок разлетелось повсюду.       Третьего и четвертого Карлсон принес вместе. Одного заставил съесть все то, что осталось от предыдущих друзей, а когда тот отказался, своими руками набил ему глотку.       Последнему Карлсон разбил голову, об мусорный бак, в котором сидел Исломбек. Бак вибрировал от каждого удара, пока от головы друга не остался один мозг, размазанный по баку. Потом Карлсон ушел. Как страшный сон, как ночной кошмар, как демон из преисподней.       Исломбек вылез из бака. Его вырвало. Закрыв глаза, он понадеялся, что все это исчезнет, но нет.       Приехала полиция. Исломбек обрадовался, хотел им все рассказать, но они скрутили его и кинули в не менее вонючий автозак.       Исломбек зарыдал, как в последний раз. Он не выживет в неволе! Он как воробушек, которому нужна воля! Катаясь по автозаку, Исломбек разбил себе все, что только можно.       Потом была камера. Холодная, мрачная. Но самое мрачное, что видел Исломбек за всю свою жизнь, мрачнее за то, что случилось ночью на его глазах, был унитаз.       Исломбек взвыл. Слезы застилали ему обзор. Послышались голоса. Голоса. Голоса.

ГоЛоса. ГОЛОСА. ГооооЛОоооООСааааА. ГГГГГГГГооОООООООООЫЫЫЫАЫАЫАЫАЫАЫАЫАСААА. И. Пропеллер.

      Когда Карлсон пришел и к Исломбеку, он бросился на нож сам.