***
Тор мало смыслил в магических книгах и самой магии в целом. Можно сказать, она не волновала Принца Асгарда и жизнь не тяготила, зато очень заботила Всеотца. По непонятной для Тора причине отец с явной пассивной агрессией вёл любой диалог с сыном, который затрагивал эту щекотливую тему — как же это бесило Одинсона, но из-за уважения к отцу тот старался уводить разговор в другое русло. Сегодня, ближе к вечеру, его подловил Стрэндж. Если Тора не подводит память, чародей ни раз был приглашён на пышные пиры, но Всеотец относился к нему с подозрением и не подпускал ближе, чем нужно, что, надо признать, однажды ему почти удалось, но в их разговор вмешался Тор. Он не знал и не знает по сей день, какую цель преследует старый гость, но ему явно не нравится, как реагирует отец. А теперь Стрэндж обратился к нему, словно был в глубоком отчаянии. Ас согласился, но под его согласием скрывалось лицемерие и личные цели. И, хотя Тор много думал о прошлом разговоре с чародеем, его не покидала мысль, что стоило бы найти способ уничтожить книгу или забрать её себе, ведь Стрэнджу доверять нельзя. Кто знает, что у этого мидгардца в голове… Стражи, заметив идущего Принца, тут же распахнули двери в царский кабинет, как только тот дошёл до них. Прежде, чем зайти, Тор глубоко вздохнул и, пройдя внутрь, попытался расслабиться, но едва ли у него это вышло. За ним тихо закрылись двери. Здесь он никогда не ощущал себя комфортно, хотя было видно, что отец пытался создать уютную атмосферу: шерстяной ковёр мирно разлегся на полу рядом с камином, обитый бежевой тканью диван находился по правую стену и на нём одиноко расположился бордовый плед, а прямо напротив камина — письменный стол из светлого дерева, который утопал в разного вида свитках, бумагах и тёмных чернилах, но неизменным было одно — печати на них. Здесь находиться невыносимо. Здесь почти физически чувствуешь, что на тебе висит ярлык, и его нужно как-то оправдывать, совершая правильные поступки. Думать прежде всего умом и откинуть голос сердца до лучших времён. Но было ли это чем-то хорошим? Едва ли. Зато правильным. Тор знал, что когда наступит его триумф, он займёт место за столом, где сейчас сидел отец. Он будет издавать указы, читать о бесконечных жалобах, думать о благе народа. Он будет обречён провести жизнь с нелюбимой девушкой и золотой короной на голове. Тор будет несчастен, зато все будет правильно. Всё так, как должно быть. Асгард будет процветать, а он — гнить. Один поднял озадаченный взгляд на сына, видимо, тот слишком долго пялился на стопку бумаг. — Это неподписанные указы и распоряжения о жаловании, — будничным тоном пояснил Всеотец. Наверное, он подумал, что Тора заинтересовали документы. — Когда прибудет посол из Йотунхейма? — спросил Тор, постукивая пальцами по столу, чтобы хоть как-то унять бушующее торнадо в груди. — Он уже здесь. — Что? — от слов отца Тор напрягся. Он думал, что посол прибудет несколько позднее, дабы обсудить все насущные вопросы. — Локи и есть посол, — Один оставался всё таким же спокойным. Его не поразила реакция сына, будто никак иначе и быть не могло. Локи был слишком скользким и незаметным. — Вот оно как… — лишь сейчас Тор осознал, почему Фрейя прибыла не одна. Тишина медленно осела в воздухе — приятная и пугающая. В ней Тор растворялся, уходил глубже в собственные мысли, совсем позабыв, зачем изначально пришёл. Всеотец не торопил. Пока Тор пребывал в молчании, его вновь поглотила пучина работы. Он подписывал указания, подолгу вчитывался в некоторые особо подозрительные рукописи, какие-то тут же отбрасывал в сторону, словно о них писали не первый раз. Тор пытался собраться с мыслями. Ему несложно было сказать о недолгом отъезде. Ему сложно было сформулировать это и преподнести правильно. Преподнести так, как хотел бы услышать отец. Тор наконец-то отлипает от пола. Проходит к дивану и вальяжно садится, хотя этот беззаботный жест никак не мог перекрыть напряжённость лица, но внимание Всеотца привлечь удалось: — Расскажи, что тебя изводит. — Отец, я бы хотел отправиться в короткое путешествие с друзьями, — оповестил он. Тор решил избегать конкретики в своих словах и отвечать уклончиво, но так, чтобы Всеотец чувствовал, что его посвятили во все тонкости. — Фрейя только приехала, а ты собираешься исчезнуть? — задумчиво произнёс Один, не отрывая глаз от текста на пожелтевшей бумаге. — Хочешь сбежать от неё? — Нет! — воскликнул Тор и удивлённо поднял брови. — Как я смею? Я лишь желаю провести время с друзьями и подумать о будущем. Мне это пойдёт на пользу. — Я думал, тебе на пользу пойдёт прибывание на Земле, но всё закончилось не так, как я предполагал, — как-то двояко произнёс Всеотец, поднимая на сына уставший взгляд. Тор слышал вой собственного сердца. Ещё немного и он был бы готов кануть в Лету, лишь бы не чувствовать на себе взгляд родителя. Он мысленно считал до десяти, пытаясь сохранять спокойствие. Прибывание в Мидгарде обернулось кошмаром и оставило за собой такие ужасные последствия, что Всеотцу пришлось пожалеть об этом решении. — Я не в Мидгард отбываю, — с трудом выдавил из себя Тор. Он силой отгонял воспоминания, будто их нет. Будто ему стёрли память. Будто ничего не было и не будет. Самообман всегда помогал. Всегда спасал. Спасал получше всякого эля, но в последние недели становилось невыносимо врать самому себе. Избегать тяжёлой правды и искать утешение в другом. Его никто не мог вытащить из этой бездонной ямы. Как бы не тянул руки Вольштагг, как бы Огун ни пытался убедить его слушать разум, как бы не подбадривал Фандрал, как бы осуждающее не смотрела Сиф. Тор не мог и не хотел. Сидеть в яме, вырытой собственными руками, было своеобразным спасением, способом не сойти с ума окончательно. В этой яме можно было подолгу мечтать, строить сюжеты в голове и верить в них. А потом открывать глаза, возвращаясь в самый жестокий мир. — И куда же ты отправишься? — Один остановил его поток тоски. — Куда душа потянет, но в Мидгарде я не появлюсь ещё долго, ты же знаешь, — он сделал акцент на последнем слове. Всеотец обречённо вздохнул, глядя на сына, что внешне отчаянно пытался оставаться всё таким же бодрым и энергичным, как раньше, но получалось у него плохо. Один, конечно, знал обо всём, что произошло на Земле несколько месяцев назад. Помнил, в каком состоянии Тор заявился обратно и как не хотел больше подобного испытать. — Хорошо, я даю своё согласие, — чуть подумав, сообщил отец.***
Известие о браке между Йотунхеймской Принцессой и Асгардским Принцем разлетелись мощным вихрем, охватывая каждый из Девяти Миров. Союзники возрадовались. Они считали, что данный брак принесёт процветание и золотой век настанет, как только на престол взойдёт Тор. Враги же, наоборот, оскалили свои острые зубы. Они негодовали. Знали, что теперь Асгард как никогда силён, а значит, объяви они о войне, то скоропостижно проиграют. Но среди них были хитрецы, что жаждали крови молодой Принцессы. Пир был воистину роскошный. Тронный зал наполнили белоснежными и красными розами в золотистых горшках. Наверняка, указ издала Фригг — она безумно любила цветы. По стенам развесили зелёную листву, что своими ветвями тянулась вверх. Большой стол заставили сочным мясом, свежей рыбой, эль лился рекой. Сегодня все планировали хорошенько отдохнуть и отпраздновать будущий союз. Зал наполнялся гостями. С разных уголков можно было услышать шутки, которые сопровождались звонким громким смехом. Девицы усаживались поближе к доблестным воинам, желая, чтобы те взглянули на них. Кто-то намеренно танцевал в ярких платьях, привлекая внимание иначе. Во главе стола восседал Один, рядом с которым была Фригг. Она внешне излучала спокойствие, но, казалось, ей было чуждо находиться в такой бурной обстановке. Тор зашёл в зал немного позже остальных. Сзади него, точно тени, шли три воина. Первый был ростом немного выше, с длинной густой бородой и приличным пузом. Второй создавал впечатление рассудительного асгардца, у него были тёмные волосы, узкие глаза и хмурый вид. Третий сразу показался раздолбаем. Пшеничные волосы и задорная улыбка на лице — он выглядел даже моложе Тора, хотя щетина у него была достойная. Среди них всех различалась одна единственная воительница, шествующая с гордо поднятой головой, ее тёмные волосы были завязаны тугим хвостом, открывая вид на острые скулы и надменный взгляд. Они сели в конце стола и принялись бурно что-то обсуждать, не смолкая ни на секунду. Асиньи кружились вокруг них, пытались усесться рядом, привлечь внимание. Однако почти сразу же, расстроенные, уходили, ведь воины отгоняли их, как назойливых мух, продолжая разговаривать друг с другом. Локи вошёл в число запоздавших гостей, ибо явился в зал посреди всеобщего торжества, шлейфом ведя за собой мрачную ауру. Асгардцы тут же затихли, устремив свой взор на пугающего парня. Локи улыбнулся, но едва ли это была улыбка, скорее оскал. Он заметно выделялся на их фоне: асгардцы были одеты в золотистые костюмы-броню с характерными для себя цветами, в то время как Локи был единственным в чёрно-зелёном. — Проходи, сын Лафея, — крикнул Один, привлекая к себе внимание посла. Он словно специально сделал акцент на последних двух словах. Локи уловил мимолетное раздражение в его интонации. Воины будто проснулись ото сна, вновь возвращаясь в привычный им поток шума, задора и медового поила. Локи уселся в углу стола напротив самой бурной компании. Он тут же почувствовал на себе изучающий взгляд Тора, словно тот впервые его видел. А ведь и впрямь, Тор, казалось, только сейчас смог внимательнее рассмотреть парня напротив. Смоленые волосы, уложенные назад кольцами, обрамляли плечи и смело открывали вид на острые черты лица. Локи был высоким и немного худощавым, он имел бледную кожу, мешки под глазами и в целом походил на ожившего мертвеца. От него даже веяло холодом, что заставило Тора нахмуриться. — Что-то не так? — спокойно спросил Локи. Тор выгнул бровь, но так ничего и не сказал, что-то решая для себя. Локи стал искать глазами Фрейю. Ему было необходимо с ней поговорить. Он знал, что если уйдёт без предупреждения, то вряд ли кто-то станет его искать, но сестра точно сообщит всё отцу, который не только шум поднимет, чтобы найти сына, но и войной пойдёт — Локи не знал, из-за большой любви он это делает или из-за того, что его сын — стратегически полезное политическое оружие. Однако вторая версия казалась более правдоподобной. Взгляд Локи наткнулся на рыжую копну кудрявых волос, которые рассыпались по хрупкой спине. Фрейя в этот вечер была облачена в белоснежное платье с золотистой вышивкой и блестящими элементами. На общем фоне она особо не выделялась, были и другие девы в более интересных нарядах, однако чужие взгляды сами тянулись к ней. Локи невольно задумался, отчего же другие так обращают на неё внимание, пока сам не начал замечать на себе неприятные и липкие взгляды. Теперь он понял — Асы их оценивали. Смотрели на наряды, внешность и поведение в обществе. Они словно ждали, когда кто-нибудь из отпрысков Лафея оступится, начнёт язвить или вести себя недостойно. Локи примет правила игры. Пока что. Фрейя стояла в самом углу в компании Фригг — последнее вызвало удивление на его лице. Он решительно поднялся из-за стола, ловя на себе заинтересованный взгляд Тора. Локи нарочито закатил глаза и двинулся к сестре. Чем ближе он становился, тем больше чувствовал напряжение в воздухе, словно о его приходе знали ещё задолго. — Добрый вечер. Локи улыбнулся настолько слащаво, что Фригг не удержалась и отразила его жест. — Добрый, — мягко проговорила она, пока Фрейя смолкла. — Позвольте украсть мою сестру на пару минут, — попросил Локи и, не дождавшись ответа, подошёл к Фрейе сзади, касаясь её плеч. — Обещаю, верну в целости. — Конечно, идите, — Фригг слегка засмеялась и зашагала прочь. Локи ничего особенного в выражении её лица не заметил, словно та понимала, насколько важный диалог должен был произойти между братом и сестрой. Локи напрягала Царица ничуть не меньше, чем её сын или муж. Он двинулся с молчаливой сестрой к выходу из зала. Пройдя немного по пустым коридорам, он остановился за поворотом. Локи посмотрел по сторонам и убедился, что никого нет. — Что происходит? — спросила девушка, отражая на лице волнение. — Моя дорогая сестра, — осторожно начал он, проводя ладонью по её щеке, — я хотел предупредить, что пару дней меня здесь не будет. — Что? Почему? — она схватила его за руку и опустила вниз. — Локи, что происходит? Ты оставляешь меня? — Нет, — уверил Принц. — Я вернусь с хорошими новостями, но мне нужно время. Прикроешь? — Куда ты собрался? — продолжала она, полностью проигнорировав его слова. — Я приеду и всё обязательно расскажу. — А если… Если кто-то устроит покушение на меня? — в её тоне появились нотки паники. — Забыл, что говорил нам отец? Мы сильнее вместе! — Не бойся, тебя никто не тронет. Локи начинал утомлять разговор, но он понимал, чем вызван страх сестры. Фрейя никогда не оставалась без защиты, и теперь ей казалось, что если он уйдёт, то её незамедлительно убьют в собственных чертогах. Один отправит её труп в Йотунхейм вместе с Локи, и конец союзу между двумя Мирами. Идея, конечно, была неплохой, но он не желал смерти своей сестре. Локи легонько коснулся её плеч и чуть встряхнул, чтобы та пришла в себя. — Думаешь, я бы оставил тебя без присмотра? — он поймал на себе взгляд стеклянных глаз. — Фрейя, что за мысли? Я отправлю письмо отцу, и утром сюда прибудет несколько великанов. Она подняла на него свой взор. — А что скажет Один? — Один не глуп. Должен понять, что наше недоверие обосновано, — и в знак подтверждение своих слов он улыбнулся. — Только пиши мне, ладно? — Ладно. Локи ненавидел отца за своё детство, ненавидел Фрейю за её бездействие, но при этом он просто не мог. Не мог отказаться от этой семьи. У него больше никого не было. Они были единственными близкими ему людьми, и пусть отец смотрит на него с разочарованием. Плевать. Потому что глаза Фрейи всегда смотрели на него с надеждой.***
Локи проснулся от стука в дверь. Луна за ширмой говорила о том, что время было около полуночи, и весь дворец давно должен был погрузиться в спокойный сон. Он встал с кровати и накинул на себя зелёный халат, босиком пройдясь по холодному полу и чувствуя рой мурашек по ногам. Из-за приоткрытой двери проник луч света, заставивший Локи прищуриться. — Какого черта?! Он ожидал увидеть кого угодно — от простого слуги, до того же Стрэнджа, но явно не этого громоголового. Тор был облачен в простую белоснежную рубашку, которая была велика ему и слегка заправлена в кожаные штаны. Его волосы были собраны в небрежный пучок, а в руках красовалась тлеющая свеча. Локи нахмурился. Приход Одинсона вызывал множество вопросов и негодование. — Разговор есть, дай пройти, — очертил Тор тоном, не терпящим возражений. Локи этот тон не понравился, он зло шикнул на него, высказывая этим свое недовольство. — Обезумел, неужели до утра подождать нельзя? — Ты хочешь, чтобы любопытные уши тут же всё всем поведали? Локи ещё минуту всматривался в озадаченное лицо Тора. Он выглядел слишком бодрым для того, кто проснулся среди ночи. Скорее всего, он вовсе не спал. Локи уловил, что что-то мучило громовержца. — Дай оденусь, — получив кивок от Тора, он закрыл дверь. Локи натянул на себя штаны и сапоги. Магией зажег несколько потухших свечей и подошёл к зеркалу, укладывая волосы назад. Он провел рукой по воздуху, и зелёная приглушенная вспышка раскрыла дверь наполовину, чтобы Тор прошёл внутрь. Локи выжидающе смотрел на него, скрестив руки на груди. Тор подошёл к столу, наклоняя голову. Он наблюдал за тем, как играли блики языков пламени на ровном покрытии. Огонь тускло освещал лицо Тора, но это не мешало Локи чуть внимательнее осмотреть его. Золотистые пряди обрамляли напряжённое лицо. Ворот рубашки был достаточно широкий и открыл вид на длинную шею. Локи заметил на ней чёрную тонкую нить, что уходила вниз. Локи рассматривал его скорей от скуки, нежели интереса. Молчание слишком долго стояло в воздухе, что довольно терпеливый Локи начинал злиться. Он подошёл к кровати и взял оттуда подушку. Тут же кинул её в Тора. — Прекращай тратить моё время, — заявил хмурый Локи. Тор, казалось бы, наконец-то вышел из транса. Белая подушка ударилась об его грудь и безнадёжно упала на пол. Он поднял взгляд на Локи, который широко улыбался. Но, выждав немного, Ас отразил его улыбку и тут же увидел, как чужое лицо исказилось в замешательстве. — Ты, кажется, уронил кое-что, — Тор поднял подушку с пола и, немного оттряхнув, кинул её в голову Локи. Локи возмущённо замычал и собирался было атаковать повторно, но задумчивое лицо напротив его остановило. — Стрэндж говорил, что подходил к тебе сегодня с предложением, — Тор сделал паузу. Он пытался правильно сформулировать свою мысль и был благодарен Локи за молчание. — Ко мне он тоже подошёл. — Значит, третьим помощником стал ты, — Локи наклонил голову набок, по-новому посмотрев на Тора. Он оценивал его, как невероятную преграду и хорошего союзника. Потенциальной проблемой Тор действительно мог стать — он был невероятно силён и каким-то образом оставался для Локи самую малость непредсказуемым. Хорошим союзником он мог стать по всё тем же причинам. — Да, — кивнул громовержец. — Только вот книгу отдавать в его руки я не горю желанием. И вновь Тор слегка удивил Локи. Однако его слова доверия не вызывали. — К чему ты клонишь? — Лафейсон прищурился. — Ты ведь не отдашь ему книгу, — Тор ухмыльнулся. — Я помогу тебе заполучить «Даркхолд». Он всецело будет принадлежать тебе, но при одном условии: ты поможешь мне в исполнении некоторых заклинаний. Тор подошёл ближе и невесело улыбнулся, пока Локи напряжённо смотрел в его глаза. Они были покрыты пеленой серого тумана. Казалось, в них гремел гром и лился дождь. Локи ощутил себя в этой непогоде и с ужасом понял, что чувствует комфорт. — Мое условие: заклинание не будет использовано против меня, моей семьи и всего Йотунхейма. — Согласен. Локи медленно подошёл к столу. Открыв ящик, он достал кинжал, разукрашенный рунами и различными узорами на тёмной рукояти. Приблизился к Тору и показал холодное оружие. Ему очень хотелось воспользоваться кинжалом иначе. Но всё же он провёл острым лезвием по своей ладони, рассек плоть, из которой в ту же секунду хлынула горячая кровь. Она медленно стекала вниз и дарила ощущение тепла коже. Локи упрямо смотрел в голубые глаза. — Надеюсь, ты не из брезгливых, — озвучил он и отдал грязный кинжал в протянутую ладонь. Тор лишь хмыкнул и принял оружие. Он не смотрел в зелёный лес напротив, хотя чувствовал изучающий взгляд. Одинсон немного поглядел на собственную кожу, а затем рассек ладонь. Они подняли руки вверх и скрепили их в замок. Локи почувствовал тепло чужой кожи, а также горячую и густую жидкость. От чего-то этот момент стал казаться ему до боли интимным. Вой ветра за окном стих, луна спряталась за облаками. На комнату медленно начал опускаться мрак. Он создал невероятную атмосферу и одарил Локи покоем, словно только в темноте он чувствовал себя дома. Кровь так прекрасна. Она течёт по жилам каждого живого существа. Она запускает в организме процесс жизни, и из-за её же отсутствия существо умирает. Локи чувствовал, что умирает в эту секунду. Когда смотрит в чистые, как небо, глаза, которые переполнены доверием. Глаза, которые рассчитывают на него. — Я Тор, сын Одина, законный Крон-Принц Асгарда, клянусь, что помогу тебе украсть чужое и не трону твою семью, тебя и твой мир. — Я Локи, сын Лафея, законный Принц Йотунхейма, клянусь, что помогу тебе в использовании заклинаний. В ту ночь дети великих царей соединили свои судьбы друг с другом клятвой, переплетая их красной нитью. И если кто посмеет разрушить её условия, то того ждёт великая кара.