Грандмастер

– Ааах...ммм...ааа...можно...мм...– ее втрахивают в собственную койку, бедра шлепают о бедра, с них стекает пот и смазка вперемешку, и ей так хорошо, блядский хер, как хорошо. Цепь приятно холодит кожу, контрастируя с его бешеным напором.   – Чего ты хочешь? М? Скажи мне. – она рвано стонет, его слова ласкают обжигающим шепотом. Он всегда такой. Невообразимый.   – Я...ах...мне...хочу...ммм...к-кончить...– Кэсс не в состоянии произнести ни одного слова внятно, прикусывая простынь под собой, мыча в нее, пока он ускоряется еще больше, прижимая ее тело своим, распластывая под собой, размазывая в хныкающее месиво с каждым толчком. С каждым хриплым вдохом. Неизменно горячие пальцы впиваются в ягодицу до боли, до лиловатых отпечатков.   – По-ж-жаал... Кэсс просыпается в своем отсеке-спальне, вся в поту, с липнущими к лицу волосами и скачущем галопом сердцем. Белье можно даже не проверять. Это ведь не первый раз происходит.   Обреченно выдыхает, откидываясь обратно на постель. Как можно при таком выспаться? Уже больше недели ее сознание изощренно пытает ее, проецируя подавленные желания. Ей снится невообразимая порнуха. Грязная, разнузданная пошлятина. Она просыпается перед самой кульминацией и это самая паскудная часть во всем этом: она даже во сне кончить не может без его разрешения.   Про реальный мир она вообще помалкивала. Ей запретили! Пережаренный поганец запретил ей самой доводить себя до оргазма. Ну не просто так же запретил, да?  – Кассандра, если мне придется повторить еще раз, ты получишь реальное наказание.  – Хорош стращать, ты только обещаешь...  – Кассандра. Помолчи.  – Заставь или тебе слабо?  Даже во время своей командировки она не видела его таким взбешенным. Давать заднюю было поздно, поэтому, когда он заломил ей руки за спину, выгибая голову за волосы, чтобы она не смела отводить взгляд и прошипел, что она не получит оргазм, пока не усвоит урок, она хмыкнула.  И, о Высшие Боги, ляпнула, что он хреново раздает приказы.  Онемевшие в его хватке пальцы лизнул огонь и именно в этот момент он сказал, что ей запрещено к себе прикасаться. Взбалмошные пигалицы не заслуживают удовольствия. Нервные окончания прострелило и запястья свело феерической болью.   Она не видела Ханзо больше месяца с тех пор, и не потому, что их графики никак не совпадали. Да, она провела во Внешнем мире почти треть этого периода, выискивая с отрядом заначку Кабала с украденными кибернизированными деталями. Выследила, дожала, но мудак полоснул ее своим крюком по плечу на прощанье. Хорошо не вырвал всю дельту. Следующие пять дней она провалялась в медотсеке, где ее зашивали и пичкали всякой лечебной дрянью. Потом была еще пара мелких операций, и она была счастлива за них взяться, чтобы как-то отвлечься от дефицита Ханзо Хасаши в ее жизни.  Кэсс знала причину его отсутствия: ее бесконечно длинный язык и отсутствие спасительных фильтров между мозгов и речевым центром. Почему было так сложно послушаться и молчать? Она ведь даже лучше него знает, что, когда она следует его указаниям, все идет отлично. Все идет и доходит до конца, где им обоим приятно.   Это понимание никак не облегчало ситуацию. Накопленное напряжение не получалось выплеснуть ни на заданиях, ни потроша грушу в зале, ни на ринге с ребятами просто потому, что никто не мог как он. Методы Скорпиона были слегка калечащими, а она привыкла. Пробежки, железо в тренажерке, легкий спарринг с Джеки (ну а куда в полную силу – убийство подруги однозначно все усугубит). Ничего не помогало.   По ночам рука ползла под пижамные шорты, но возвращалась обратно, потому что неприятно покалывала, а в голове отчетливо всплывал запах горелой кожи. Интересно, если мужчины страдали от спермотоксикоза, могли ли женщины сойти с ума от воздержания? На исходе пятой недели, Кэсс была готова не спать в принципе.  Отчаянный недостаток сна (и кое-кого/чего еще) состряпали в ее голове новый план.   Она сама его найдет, смиренно признает неправоту и получит, наконец, разрядку. Просто и выполнимо.   Ждать долго было выше ее сил, поэтому тем же вечером, слегка превысив полномочия и свистанув бесхозно простаивающий джет на покатушки, Кэсси дернула в Огненные сады. Или она получит разрешение, или его. Или он пошлет ее. Такой вариант тоже был, но располагался на последнем месте в рейтинге. Посадив птичку в небольшом уступе, она отправилась искать объект своих похабных фантазий. Даже не пыталась скрыться, потому что это бессмысленно: дозорные Ширай Рю животных в лесу слышали, а двигатели уж и подавно не пропустили бы.   Поприветствовав воинов у ворот, она узнала, что грандмастера нет. Просидев около часа, бесполезно пытаясь помедитировать, Кэсс рискнула расспросить поподробнее, как давно его нет. Но обломалась о суровый устав клана, который предписывал смерть, нежели раскрытие внутренней информации чужакам.   Аха, чужакам, хмыкнула она про себя. Я вашего босса лучше вас знаю. Некоторые части точно. Вряд ли кто-то из вас проводил время в таком близком контакте с его... да, вряд ли.   --  Что-то холодное неприятно прошлось по шее. Инстинкты сработали немедленно, сгруппировав и откатив тело сразу в боевую стойку.   – Я бы успел убить тебя несколько раз, пока ты проснулась.   Сознание ускоренно обрабатывало информацию: его спальня, в которую она целенаправленно приперлась из гостевой и, видимо, отрубилась. Ну конечно, это же его комната, и именно здесь нехватка сна должна была так подло сработать.  – Что ты забыла в Огненных садах и тем более, моей спальне?  Наружу так и рвались ответы, умные и не очень, варьируясь от «прекрасно ты знаешь, что, козлина» до «пошел нахер злобный утырок». Но все они привели бы к тому, что она отправится на базу крайне неудовлетворенная. Вдохнув побольше в попытке запихать все эти варианты воздухом поглубже в себя, Кэсс приняла его любимую позу – коленопреклоненную.   – Я провинилась, грандмастер. Я позволила себе сказать лишнее. Это было неуважительно.   – Такой долгий путь ради нескольких слов...Извинения приняты. Можешь покинуть территорию клана.   С психологической, да и вообще, с адекватной точки зрения, факт, что она возбуждалась от его откровенной насмешки, показывал степень ее нездоровости. Нездоровой увлеченности. В общем, ни одна нормальная женщина, наверное, такого бы не допустила. Но кто сказал, что после всего дерьма в ее жизни, она была нормальной?  Всхлипнув от отсутствия контакта, трения, да емае, чего угодно, она свела бедра посильнее, чтобы хоть как-то унять свой откровенный голод.   – Что-то еще? – злобная усмешка на его лице свидетельствовала о том, что он в курсе, на все сто процентов, что конкретно еще не давало ей покоя.  – Все, что вы сочтете нужным, грандмастер.  Вот так, легко и непринужденно, эти слова сорвались с языка.   И именно так Кэсс обнаружила себя голой на коленях, уткнувшейся лицом в так опьяняюще пахнущую им простынь. Шею оплетала двойная металлическая петля, так же, как и запястья, и лодыжки, и грудную клетку. И, кхм, и один ряд звеньев пробегал прямо между ее ног. Стоило полагать, что Ханзо знаком с техникой шибари?   Она не пыталась посчитать сколько времени провела в этой позе, но явно не мало, судя по ноющим конечностям. Так было надо. Она должна быть терпеливой.   – Ты не устала, Кассандра?   – Нет, грандмастер. – внутренний диалог Кэсс вела на повышенных тонах, где запрещала самой себе запороть все сейчас, когда она так близко к желаемому.  – Замечательно, тогда я отойду ко сну, а ты продолжай. – такой же невыносимо горячий, как и всегда, обнаженный по пояс, Ханзо опустился на постель рядом и повернулся к ней своей широкой, мускулистой спиной. Привычный пучок он предусмотрительно распустил и теперь черные, шелковистые (поганец точно заставляет своих воинов мазать их чем-то) пряди рассыпались по подушке. Цепь, повинующаяся воле хозяина, то нагревалась, то остывала, создавая непередаваемый контраст, стимулируя все нервные окончания в теле разом, запуская импульсы жгучего восторга и завинчивая ее внутренности удовольствием. Она была на грани.  – Если ты чего-то хочешь Кассандра, у тебя есть рот. Надо вежливо попросить.   – Я хочу кончить, грандмастер. – мольба в ее голосе ни разу за все их совместное время не звучала так жалобно. – Пожалуйста.   Он обернулся, откинувшись на локти и оценивающе на нее посмотрел.   – Освобождать тебя я не собирался, но, милости прошу, кончай сколько тебе угодно. – непонятно было, что бушевало внутри сильнее – бешенство или отчаяние. Видимо, второе, потому что она закусила простынь и заскулила в нее во весь голос.  – Изъясняйся понятней, Кассандра. – ухмылка на его лице никогда не предвещала ничего хорошего, но сейчас она была откровенно угрожающей.  – Мне...нужна ваша помощь.   – Помощь? – он издевался, в этом не было ни единого сомнения.  – Заставьте меня кончить, пожалуйста. – последнее слово прошелестело в тишине спальне еле слышным шепотом. Кэсс сдалась.  Ухмылка стала шире, превратившись оскал. Ханзо дернул за стальной поводок, подталкивая ее послушное тело ближе к себе. Ее глаза были плотно закрыты, поэтому горячее дыхание возле ягодицы стало неожиданностью.  – Боги, да ты почти всю цепь смазала. – бряцанье и исчезнувший контакт с промежностью заставили ее захныкать. Пальцы, оказавшиеся в ней буквально через секунду, заставили застонать.   – Так сильно, да? – он засунул сразу три и садистки медленно ими двигал. Кэсс со свистом втянула воздух, все-таки в ней ничего не было уже больше месяца.   – Болит? – вторая рука сжала кожу на ребрах. Она смогла только кивнуть в ответ. – Хорошо.   Слегка повернув запястья, так чтобы вся его ладонь накрыла ее, он ускорился. Она кончила быстро, ярко и просто парализующе. Но Ханзо не остановился: он продолжал ее поглаживать, заставляя дергаться, пользуясь излишней чувствительностью. Через несколько вздохов, Кэсс взорвалась удовольствием снова. И еще один раз прежде, чем он, наконец, в нее вошел и напомнил, что беспощаден всегда, а не только на поле боя. Это было невыносимо хорошо. И, если до этого, она размышляла можно ли сойти с ума от воздержания, то теперь кристально четко понимала, что можно это сделать от кайфа. Кэсс умоляюще хрипела, что это слишком.   – Ты хотела кончить. Ты не уточнила сколько раз. Я решаю, когда хватит.   Командный тон отключил мозги совсем. Она была вся, безоговорочно, в его власти. Она не знала сколько это продолжалась. Он насаживал ее на член, грубо и размашисто. Сжимал цепь. Вертел ее телом как хотел: велел оседлать себя, потом лечь на спину и поджать колени к груди, согнул пополам. И так по кругу. Заставляя ее кончать снова. И снова. И еще. В какой-то момент она просто выстанывала, что больше не может. Ей казалось, что тело поломалось. Или вот-вот откажется функционировать.   – Ты возьмешь все, что я тебе дам.   Организм находился на грани сенсорной перегрузки – ее затапливало и сносило цунами ощущений. Слишком ярких, слишком пронзительных, слишком.   – Блядь, блядь, пожалуйста, остановись...– она бормотала, словно в бреду, фокусируя мутный взгляд на его пронзительном и цепком. Со своими волосами по плечи, на которых поблескивал тусклый лунный, с этой полуулыбкой, он был похож на Дьявола. Личного черта из всех греховных мыслей Кассандры Кейдж.   – Такой грязный рот, – толчок, – такой длинный язык – толчок, – и ты так неправильно ими пользуешься. – рывок. Ее конечности ей не подчинялись. Она, как растаявшее желе, не могла себя удерживать в пространстве и просто повисла на его руке, крепко ухватившейся за ее затылок.   Шлепнув по губам увлажненной ею же самой головкой, он неожиданно мягко двигает бедрами и заполняет ее рот. Несколько плавных движений и она глотает его семя. Блаженно прикрывает глаза, буквально на секунду, говорит она себе, и не замечает его удовлетворенный, наглый взгляд, пока он выпутывает ее из цепи. Кэсс просто рухнула на постель и отрубилась, даже не почувствовав теплое полотенце, обтиравшее ее тело.   Слишком. --  Кэсси проснулась от того, что ей было жарко и прохладный ветерок из огромного окна никак не спасал. Дернувшись и обнаружив, что ее движения ограничены, она слегка повернула голову, чтобы понять в чем дело: бесцеремонно сгребя ее всю в охапку, рядом спал Ханзо, обогревая собой.   Немного потянувшись и удовлетворенно отметив ноющие мышцы, Кэсс сладко замурчала. Она чувствовала себя отдохнувшей, посвежевшей и вообще заново родившейся. Готовой рвать мир.   Красноречиво упирающийся в копчик твердый мужской орган посоветовал немного отложить планы, чтобы правильно начать утро.