Black Rose: Кровавое проклятие

      В небольшой тёмной комнате было тихо, если не считать тяжёлого сбившегося дыхания, да доносившихся откуда-то с первого этажа пьяных мужских голосов. Через задёрнутые шторы едва пробивался лунный свет, падая на широкую кровать, на которой сейчас молодая женщина стояла на коленях, опираясь локтями в матрас. Её юбка была задрана, а сзади к ней пристроился грузный мужчина лет шестидесяти-семидесяти. Мужчина активно, несмотря на свой возраст, двигал бёдрами, сжимая в руках густые волосы партнёрши. Женщина, прикусив ладонь, тихо плакала, но мужчину не прерывала, периодически утыкаясь лицом в матрас и размазывая по простыни остатки макияжа.       Мужчина пыхтел, снова и снова погружая свой член в шатенку и, казалось, не обращая внимания ни на что вокруг. Сделав ещё несколько фрикций, он замер, а потом в блаженстве закатил глаза. Женщина под ним лишь тихо всхлипнула, едва не прокусив ладонь до крови.       Спустя минуту, мужчина вышел из партнёрши, наблюдая, как его сперма стекает по её бедру, а потом отошёл от кровати, поправив и спустив свои серые одежды.       — Приведи себя в порядок. Есть разговор.       — Да, святой отец, — надломленным голосом ответила женщина, поднимаясь следом за старшим и поправляя свои юбку и блузу.       Мужчина вышел в соседнюю комнату и, налив себе чего-то явно крепкого из бутылки, стоящей на столе, опустился в глубокое кресло.       Между тем женщина, тихо всхлипнув, подошла к небольшому трюмо. Сейчас ей очень хотелось плюнуть в своё отражение, но она сдержалась. Настоятель монастыря Святого Мартина — отец Георг, не тот человек, что любит ждать, а она… Она это переживёт, главное, чтобы её семья была в безопасности.       Женщина опустилась на стул, игнорируя тупую боль и принялась смывать остатки макияжа. Ей предстояло нацепить маску беспечности, чтобы выйти в общий зал.       Мун Тэиль было шестнадцать, когда родители привели её в монастырь, уверяя, что их семью там ждёт великое будущее. Что станет она там ни кем иным, как «Невестой Жреца». Иль была одержима рассказами о могучем и сильном повелителе душ. Она грезила им наяву и чтила его заветы.       Встретили их монастыре тепло. Один из монахов проводил их в кабинет настоятеля. Помещение было обставлено очень дорого. Уже тогда в голове девушки мелькнула мысль о том, что она попала в покои короля, а не монаха, но вера… Вера в Жреца была сильнее, а человек в мягком глубоком кресле казался чуть ли не святым.       Услышав шум, Георг поднял голову, оторвав глаза от каких-то документов и посмотрел на вошедших. Его взгляд был цепким, расчётливым и холодным. Спустя мгновение, он пробежался им сперва по родителям, что в покорности склонили головы, а потом задержал его на Тэиль.       Девушка слегка поёжилась, заметив какой-то жадный блеск в глазах настоятеля. Чего греха таить, уже в шестнадцать она обладала неплохими формами: пухлая упругая грудь, тонкая талия, пышные бедра, нежная светлая кожа и длинные, слегка вьющиеся тёмно-каштановые волосы. Лицо её было чистым. Большие глаза смотрели на мир ещё слишком доверчиво, прямой нос был чуть вздёрнут, пухлые губы слегка приоткрыты — мечта деревенского паренька.       — Приветствую вас, — натянул улыбку Георг. — Это честь принимать вас здесь. На вашу семью указал благословенный перст Жреца. Я, надеюсь, вы понимаете всю ответственность, что легла на ваши плечи?       — Да, господин, — фанатично сказал тогда отец. — Мы рады исполнить волю нашего покровителя. Наша дочь достойна стать залогом мира на земле.       — Дитя, подойди, — ласково сказал настоятель. Тогда девушка ещё даже не подозревала, каким жестоким и бездушным может быть этот человек. Она доверчиво подошла к старшему, завороженно глядя в его серые с таинственной дымкой глаза. — Ты же понимаешь для чего ты здесь?       — Да, святой отец, я должна пролить кровь во благо нашего покровителя.       — Умница, — погладил её по щеке Георг. Всё нутро кричало о том, что нужно отстраниться и бежать, но тело не слушалось.       Между тем Георг отвлёкся на всё ещё стоящих неподалеку родителей.       — Что ж, думаю, вам пора, — сказал он, вытащив из ящика стола небольшой мешочек и протягивая его отцу. — Заберете её завтра после мессы.       — Конечно, господин. Как скажете, господин.       Родители забрали деньги и, раскланявшись, ушли.       — Что ж, дитя, сейчас тебя подготовят к обряду, а вечером начнётся священное действо. Надеюсь, что ты меня не разочаруешь, милая.       — Не сомневайтесь, святой отец, — Тэиль склонила голову, как учила мама.       Что было дальше девушка помнила урывками. Помнила, как её увели из кабинета, как передали на руки трём женщинам, что раздели её и пригласили занять ароматную ванную. Пары, исходящие от воды, дурманили, а ещё был голос, что читал какие-то тексты на древнем языке. Тело становилось ватным. Тэиль словно со стороны наблюдала, как ей помогли выбраться из ванной, а потом руки женщин заскользили по её телу, втирая что-то в кожу. Голос не умолкал. Казалось, что женщины коснулись её везде, даже там, куда сама девушка боялась даже смотреть. Большой палец одной из служанок слегка помассировал бугорок клитора, а Иль дёрнулась от непривычных и манящих ощущений, густо покраснев.       Женщина лишь хмыкнула, а её ладонь скользнула дальше. Мун было очень стыдно и страшно. Она болезненно простонала, когда палец служанки попытался проникнуть в неё. Женщина лишь довольно улыбнулась, оставив смущённую в край девушку в покое.       Тэиль хотела было уже облегчённо вздохнуть, но в комнату вошли монахи. Мужчины. Один из них предложил ей кубок с каким-то питьем, а остальные присоединились к голосу, повторяя священные катрены.       Девушка была в ужасе. Сейчас она стояла полностью голой перед десятком мужчин. Да, это были монахи, что усмирили свою плоть, но Иль было очень страшно.       — Выпей, дитя, — сказал один из вошедших. — И Жрец благословит тебя.       Тэиль подчинилась. Тёплая жидкость заставила тело словно гореть изнутри, окончательно туманя рассудок. Девушке казалось, что она где-то не здесь. Песня монахов стала громче.       Между тем женщины надели на Мун длинную льняную рубаху в пол, заплели в волосы яркие ленты, а потом взяли под руки и куда-то повели.       Тэиль дрожала. Она ещё никогда не испытывала ничего подобного. Тело было словно оголённый нерв. Соски тёрлись о грубую ткань рубахи, посылая по телу табун мурашек. Между ног стало как-то слишком влажно, но потом всё словно исчезло. Далёкие голоса, холод, что ощущала спина, а потом боль. Резкая, вышибающая слёзы. Тэиль словно проснулась. Всё вокруг стало таким чётким. Боль никуда не ушла, а усилилась, становясь просто разрывающей.       Мун распахнула глаза, а с губ сорвался крик боли. Она понимала, что лежит на каменном алтаре, посреди огромного зала и гула голосов. Над ней нависает незнакомый парень, опустив руки на её грудь и сжимая её в ритме своих движений. И вот тут осознание приходит окончательно. Этот парень сейчас двигается в ней. Накатывает ужас от ощущения посторонней плоти. Тэиль пытается вырваться, но её руки связаны и закреплены где-то над головой.       — Не надо! Прекрати! — кричит девушка, мечась по камню. — Мне больно!       Но парень не слышит её, его взгляд задурманен, её сопротивление только заводит его и он начинает двигаться резче. Тэиль плачет, а из зала доносятся лишь одобрительные выкрики и свист.       — Давай ещё!       — Отжарь её хорошенько!       — Какая сочная девочка! Я следующий!       Между тем парень ускоряется, а потом замирает, с громким рыком кончая в девушку. Спустя минуту он выходит, поднимается и оглядывает зал, полный монахов, с каким-то превосходством.       — Молодец, Артур. Теперь ты настоящий мужчина. Лучший воин Жреца, — послышался голос настоятеля. — Кровь и семя оросили священный алтарь! Да будет мир на наших землях! А сейчас пир, братья! Развлекитесь от души, а я пока пообщаюсь с нашей гостьей.       Тэиль была в полуобморочном состоянии, когда её отвязали от алтаря и куда-то отнесли. Чужие руки протерли её тело, сняли рубашку, оставляя полностью обнажённой.       — Ты помнишь как тебя зовут? — раздался в темноте голос настоятеля.       — Тэиль. Мун Тэиль, святой отец, — всхлипнула девушка.       — Помнишь, как ты сюда попала?       — Меня привели родители.       — Ты помнишь, что с тобой произошло?       Тэиль заплакала ещё сильнее, пытаясь прикрыться.       — Хм, странно, — сказал Георг, появляясь из тени. — Ещё никому не удавалось скинуть мой морок так быстро. Ты сильная девочка, Тэиль. Что тебе известно о Магии?       — Н-ничего, — сглотнула девушка. — Я… Мне страшно. Отпустите меня домой.       — Ну уж нет. Теперь мне ещё больше хочется понять, что в тебе такого особенного.       Говоря это, Георг неторопливо двигался по комнате, снимая свои святые регалии. Потом в сторону был отброшен серый наряд. Настоятель имел полную, слегка поплывшую, фигуру, дряблую кожу, но весьма внушительный член, что уже поднялся и слегка покачивался при движении.       Тэиль попыталась вскочить, но ноги её не слушались. Она рухнула на пол. Подняв голову, девушка оцепенела. Старший уже был рядом и смотрел на неё с усмешкой. Его глаза отливали алым.       — Ну куда же ты собралась? Мы ещё не закончили нашей беседы.       Мун вскрикнула, потому что мужчина схватил её за волосы, поднял и заставил встать на колени. Лицо Тэиль оказалось, как раз на уровне паха старшего.       — Итак, я повторю свой вопрос. Что ты знаешь о Магии? Не поверю, что обычному человеку дано сбросить мои чары так играючи. Ты должна была очнуться не раньше полудня, да и помнить о том, что было не должна. Ты — Чёрная Роза?       Девушка подняла на старшего напуганный взгляд.       — Господин… Пощадите, господин. Я не понимаю, о чём вы. Магия — это зло. Пятеро — это убийцы. Белый Жрец — наш единственный покровитель. Нет Бога, кроме Бога-отца. Ради веры, ради мира, пощадите!       — Красиво поёшь, но что-то в тебе есть, и мы непременно это выясним. Увы, ты сама виновата в том, что запомнишь всё, что тут будет происходить, но помни, скажешь кому-то хоть слово, и твоя милая головушка, пополнит мою замечательную коллекцию.       Георг махнул куда-то в сторону. Тэиль слегка повернула голову и застыла от ужаса. Вдоль стены стоял стеклянный ящик, а в нём… В нём находились забальзамированные женские головы, каждая на своём постаменте, а рядом… рядом отрезанные и высушенные языки.       — Впечатляет, правда?       — Господин…       — Хватит болтать! Займи свой рот чем-то более полезным.       Тэиль до сих пор с ужасом вспоминает ту ночь. Георг взял её три раза. Тело покрывали синяки, царапины и ссадины. Мун казалась себе грязной. Георг был жесток. Он провоцировал Магию, что возможно была в девушке. Периодически Иль теряла сознание. В такие моменты девушке казалось, что она переносится в небольшой уютный дом с большой печью. Где-то стучит молот о наковальню. В печи пляшут языки пламени, а среди углей можно заметить раскалённую докрасна монету времён единого мира. Девушке кажется, что эта монетка ценнее всего на свете. Ценнее её собственной жизни.       Резкая пощечина возвращает в реальность и снова начинаются её мучения.       После мессы Георг, как и обещал, с задумчивым видом отправляет её домой. Родители словно не замечают в каком состоянии их дочь. Они едут в повозке молча. Девушка старается ни о чём не думать, но последние слова Георга не дают покоя.       — Мы ещё встретимся, дитя. Непременно встретимся. Только сперва я кое-что ещё проверю. Будь умницей, слушайся родителей и не забывай о тех, кто любит много болтать.       Ещё несколько дней в кошмарах Мун видела отрубленные головы и свою среди них. Она просыпалась в холодном поту и долго плакала. И только ощущение тёплой монетки в кулачке не давало сдаваться.       Тэиль сама не поняла, как просто призвала её себе в руки. В тот момент она ощутила нечеловеческий ужас, ведь Георг оказался прав. В ней была Магия. Мун вспомнила, как попыталась избавиться от монетки, оплатив ей продукты. Вещичка очень ловко затерялась среди даксвудских золотых, но уже на утро монетка снова была рядом с Иль, а отец за завтраком рассказал, что каким-то чудом ему удалось заключить сделку на покупку продуктов для таверны с большой скидкой. К удивлению девушки, это был точно такой же список, на который она вчера потратила свою находку.       Это была настоящая Магия. Всё, за что платила девушка своим трофеем возвращалось в двойном размере. Их таверна начала подниматься из грязи. Иль понимала, что это всё, конечно, замечательно, но с Магией всё же следует быть осторожнее.       Спустя месяц Мун начала чувствовать недомогание. Мать тихо всхлипывала, а Иль… Когда и через полтора месяца не начались женские дни, она всё поняла.       Отец снарядил телегу, отправляясь в монастырь. Вот только обратно он не вернулся, а спустя неделю его нашли в лесу. Мёртвым. И всё можно было бы списать на разбойников, что собственно, и сделали, но Иль… Иль знала, что это не так, стоило посланцу произнести, что у мужчины был буквально вырван язык. Только один человек в этом мире был способен на такое и снова стало страшно.       — Как же мы теперь? — причитала мать. — Позора не оберешься.       — Раньше надо было думать, — впервые огрызнулась Мун. — А то вы не знали куда и зачем меня возили.       — Доченька!       — Хватит! Найди мне мужа. Я сама буду с ним разговаривать.       И начали приходить в их дом мужчины. С кем-то девушка общалась холодно, кому-то улыбалась, но не видела в них того, кому она могла бы довериться.       В тот день в таверну вошли двое: мужчина лет двадцати пяти и мальчишка лет шестнадцати.       — Простите, можно нам пива и поджаренных гренок? — спросил мужчина, посмотрев на Мун, что крутилась в зале, обслуживая клиентов, пока мать на кухне о чем-то спорила с поварами.       — Одну минуточку, — улыбнулась гостям Тэиль и слегка вздрогнула, ведь монетка, что она прятала под корсажем, на мгновение словно раскалилась.       Девушка поспешила на кухню выполнять заказ, но не сводила взгляда с гостей. Мальчишка был мрачен и хмурился, а старший пытался его подбодрить.       — Всё будет хорошо, слышишь?       — А если придут за мной?       — Вряд ли. Вас больше ни в чём не подозревают. Вы молодцы, что согласились на испытание, мало ли что. Но теперь у вас с матерью есть шанс начать новую жизнь.       — Ну да, — как-то не слишком радостно хмыкнул мальчишка.       — Джено, друг, всё обязательно наладится. Я буду рядом.       Тэиль сделала самый беспечный вид и подошла к гостям.       — Ваш заказ, — сказала она широко улыбнувшись. — Вы у нас впервые? Не замечала вас здесь раньше.       Оба гостя слегка зависли, глядя на девушку, что заправила за ухо выбившуюся прядь.       — Да, я, мы… — прочистил горло старший. — Мы живём в районе ремесленников. Мой юный друг унаследовал кузню, а я ему во всём помогаю.       — Кузню, говорите, — улыбнулась Мун, воспоминая свои видения и то место, где она впервые увидела монетку. — Очень интересно. Что ж, не буду вам мешать. Приятного вечера.       Девушка подмигнула гостям и вернулась к своим обязанностям. Мужчина продолжил что-то доказывать мальчишке, но Тэиль не могла не заметить, как эти двое иногда бросали пылкие взгляды в её сторону.       Связываться с ровесником Тэиль было не с руки, хотя он и был ей больше симпатичен. Вряд ли этот Джено может что-то противопоставить Георгу, а ей нужен был не только супруг, но и союзник.       И вот когда девушка давала сдачу расплачивающимся за выпивку гостям, в руки к старшему вместе с мелочью попала и волшебная монетка.       — Приходите ещё, — сказала Мун.       Уже к утру монетка снова была в потайном кармане корсажа, а так заинтересовавший её мужчина — в таверне. Ещё через два дня она тихо постанывала под ним в конюшне, где они прятались от матери, а ещё через две недели Иль объявила своему ухажеру о своей беременности. Мужчина, естественно, в сроках не разбирался, и как честный человек позвал девушку замуж.       Приготовления к свадьбе шли полным ходом. Тэиль радовалась тому, что Георг, кажется, оставил её в покое. Вот только хмурый взгляд Джено не давал покоя.       — Ты же его не любишь! — однажды влетел в комнату девушки Ли. — Зачем он тебе? Ты вертихвостка!       Тэиль возмущённо открывала и закрывала рот. Она стояла посреди спальни в лёгкой сорочке, что почти ничего не закрывала.       — Ты… ты…       Джено густо покраснел, заметив-таки в каком виде была Мун.       — Тебя не учили, что вламываться без стука невежливо? Особенно в комнату к девушке. Пошёл вон! Я расскажу все Грегори!       Джено резко отвернулся, но Иль успела заметить его сбившееся дыхание и почему-о стало жарко.       — Я не уйду, пока ты не ответишь на мои вопросы.       — А я не собираюсь выполнять твои прихоти. Я не намерена перед тобой отчитываться. Уходи!       — Иль… — уже тише сказал парень. — В районе болтают, что тебя возили в монастырь в качестве «Невесты Жреца». Это правда?       Девушка почувствовала, как где-то внутри зарождается ярость. Никто не имел права напоминать ей о том дне.       — Ребенок не от Грегори, да?       Мун в два шага оказалась рядом с Ли, развернув его на себя. В его глазах пылал огонь, но внешне мальчишка был абсолютно спокоен.       — Ноги твоей чтобы больше не было в моём доме! — прошипела Мун. — Выметайся! Вон!       — Зачем ты его покрываешь? — сказал сдержанно Джено. — Сколько девушек покончили с собой после их ритуалов. Тебе нужно лишь рассказать…       — Я хочу жить, идиот! — ответила Тэиль.       Они стояли слишком близко друг к другу, не замечая искорок, что вспыхивали вокруг них.       — Но если тебе так хочется меня убить, давай, что же ты? Трусишь? Иди, расскажи обо всем Грегори и остальным. Я хочу жить, Джено, и если ради этого мне нужно будет притворяться и молчать, я сделаю это!       — Дура! — воскликнул Ли, а потом всё же развернулся и убежал, хлопнув дверью.       Тэиль прикрыла глаза, а потом всё же нервно потёрла грудь. Кожа под монеткой покраснела и вздулась. Всё-таки Ли Джено был огнём и её к нему тянуло нечеловеческой силой. Вот только он ещё совсем не ровня настоятелю. Георг растопчет их обоих. Он был везде, и девушка убедилась в этом, когда старик лично приехал обвенчать их с Грегори.       — Дитя, я так рад, что ты нашла своё счастье, — сказал настоятель, улыбнувшись, а в глазах была ярость. — Я пришёл провести традиционный обряд. Перед таинством венчания и невеста, и жених должны пройти очищение. Идёмте же.       Грегори увели монахи, прибывшие с настоятелем, а Тэиль… Тэиль покорно шла за Георгом. Стоило двери закрыться, замок щёлкнул, а Мун зашипела, потому что её схватили за волосы и потащили к кровати.       — Что ты ему рассказала? — прорычал настоятель.       — Ничего, господин. Он ничего не знает. Он любит меня, господин. Он не понял ничего, когда мы были вместе. Не понял, что я уже… — голос Мун задрожал. — Я тоже люблю его, господин. Я ношу под сердцем его ребёнка.       — Хм, а твой отец утверждал, что это мы попортили его девочку и она понесла.       — Он… Он не знал, что уже тогда я встречалась с Грегори, а после… Я… Мне захотелось ласки, и я уговорила парня на близость.       — Тебе явно понравились мои уроки, раз ты решила поделиться своими знаниями с ним. Я поверю тебе на этот раз, но если я только пойму, что твой муженёк знает больше, чем следует, его постигнет участь тестя, а ты… Ты найдешь своё место в моей коллекции.       — Я поняла, господин. Я ничего никому не скажу.       — Что ж, а теперь давай закрепим урок, моя девочка, — сказал мужчина, кивнув в сторону своего паха.       Тэиль сглотнула, но сопротивление означало смерть. Георг напористо толкался ей в рот, пока не кончил, а Тэиль не стошнило ему под ноги.       — Вот и очищение, — хмыкнул он, а потом поправил свою рясу и ушёл в таверну, где уже угощали гостей в честь предстоящей свадьбы.       Тэиль же по-прежнему стояла на коленях. Её трясло. Она была противна сама себе.       — И вот о такой жизни ты мечтала? — послышался ненавистный, но в тоже время такой любимый голос.       — Я запретила тебе переступать порог моей комнаты, Ли Джено! — сказала девушка, поднимаясь и, не глядя на парня, что стоял у окна.       Тэиль, ничуть не стесняясь гостя, стянула с себя грязную мокрую блузку и вытерла ей пол, бросив испорченную вещь в мусор, а потом наконец, повернулась к парню, видя всё тот же огонь в его глазах и упрямо сжатые губы.       — Уходи. Он может вернуться, — выдохнула Мун. На ней сейчас кроме пышной юбки не было ничего. Обнаженная набухшая грудь размеренно поднималась и опускалась. Тёмные соски затвердели.       — Это что? — подошёл к девушке Ли. Его палец скользнул по всё ещё воспалённому ожогу. Тэиль дернулась, но сил отойти не было.       — Не всё ли равно? Джено, я думаю, что тебе пора. Завтра я стану женой твоего друга.       — Так то завтра, — пожал плечами Ли. — Я просто хочу тебя понять.       — Это нереально, — грустно улыбнулась девушка, стараясь игнорировать руки парня на своём теле. И ей бы оттолкнуть, но эти неуверенные прикосновения были так приятны. Никто не касался её с таким волнением, даже Грегори быстро перешёл к основным активным действиям, но после пыток Георга и эта близость была приятной, несмотря на сумбур и скоротечность. Сейчас же всё было по-другому. Ли действовал очень осторожно, но под его прикосновениями кожа грела, а между ногами начало скапливаться напряжение.       — Что ты делаешь? — всё же спросила девушка, когда Ли сделал шаг вперёд.       — Не знаю. Я… Я словно чувствую что-то родное. Огонь. Ты словно горишь сейчас вместе со мной. Это… Магия?       — Георг тоже спрашивал что-то о Магии, пытался спровоцировать её, но у него ничего не получилось. Во мне нет никаких сил. Я обычная.       Тэиль вздрогнула, ведь руки парня добрались до сосков. Дыхание сбилось…       — Джено, пожалуйста, уходи. Я вот-вот стану женой твоего друга, почти брата. Это нечестно по отношению к нему.       — А честно, что ты скрываешь от него, что понесла от настоятеля? Я ведь всё правильно понял?       — Я… Я не знаю! — всхлипнула Мун. — Я… Меня привезли в монастырь, заплатили родителям за молчание, проверили девственна ли я, чем-то напоили, задурманили какими-то речами, уложили на алтарь. А потом… Я очнулась от боли, надо мной нависал какой-то монах, ритмично двигая бедрами. Тогда-то я и поняла, что именно его действия и причиняют мне боль, а потом он кончил. Я пыталась вырваться, молила о пощаде, но меня никто не слушал. Потом появился Георг, что был удивлён тем, что я сбросила морок и всё помню. Меня отнесли в его комнаты и там меня поимел уже он. Трижды за ночь. Я… Не знаю, кто отец моего ребёнка тот первый или этот проклятый второй. Когда отец, узнав о моём положении, отправился в монастырь разбираться, его убили. Я… Я не знаю зачем я тебе всё это рассказываю, но прошу тебя, умоляю, уходи! Я не хочу, чтобы кто-то ещё погиб из-за меня и сама не хочу умирать. Георг — чудовище. В его комнате целый стеллаж с мумифицированными головами его бывших болтливых любовниц. Я… Я не хочу стать частью этой коллекции.       — Не станешь, — сказал Джено, а его рука легла на живот Тэиль чуть ниже пупка. — Его собственный ребёнок скинет его с трона.       — Но…       Парень тут же заткнул Тэиль поцелуем, но быстро отстранился, потому что на лестнице послышались шаги. Мун напугано посмотрела на Ли. Мальчишка улыбнулся и, чмокнув девушку в щёку, выпрыгнул в окно, а потом послышался стук копыт.       — Тэиль, детка, у тебя всё хорошо? — послышался голос матери.       — Да, мама, всё замечательно, — сказала Иль, мечтательно улыбнувшись, а потом поспешила к сундуку, чтобы достать свежую блузку, вот только у зеркала она снова зависла. От ожога не осталось и следа.       Свадьба была весёлой и шумной. Тэиль пыталась улыбаться гостям и жениху, но то и дело ловила на себе то хмурый взгляд Ли, то внимательный Георга.       А потом начались самые трудные дни. Малыш внутри выматывал мамочку. Тэиль пару месяцев постоянно тошнило и рвало. Любой запах мог спровоцировать приступ. Пришлось на время съехать из таверны. Джено и его мать были так любезны и приютили их. В этом доме было легче, да и Ли всегда был рядом. Джено никогда больше не позволял себе лишнего, хотя оба понимали, что горят в своих чувствах. Когда было совсем плохо, а Грегори был на работе в таверне, Тэиль спускалась в кузню и наблюдала за работой Ли. Она видела, как огонь был ласков к нему. Когда Джено заканчивал работу, он нежно целовал девушку в макушку и провожал до комнаты.       Ещё через пару месяцев Тэиль поняла, что её ребёнок очень чутко реагирует на голоса и начинает буянить, когда кто-то рядом лжет. Однажды на рынке один торговец попытался подсунуть Мун порченный товар, хватило лишь одного взгляда, мужчина начал задыхаться, хватаясь за горло. Девушка в ужасе убежала домой, нервно поглаживая уже большой живот. Её трясло. Она не могла успокоиться. В таком состоянии её и нашел Грегори.       — Что с тобой? Тебе плохо? — спросил мужчина.       — Нет, всё хорошо, — сказала Тэиль и ощутила неслабый толчок ребёнка. Она врала, а малыш это знал. Было страшно. — Просто один торгаш на рынке вывел меня из себя.       — Не обращай ни на кого внимания. Помнишь, тебе вредно волноваться. Наш малыш и так не очень спокойный, а ты ещё подливаешь масла в огонь.       Вот как раз огня ей сейчас и не хватало. Джено уехал в Фаритх изучать новые техники ковки стали, и вот именно сейчас ей так не хватало его нежного поцелуя в макушку.       К вечеру Тэиль стало ещё страшнее, ведь к ним в таверну наведался сам Георг. Он внимательно осмотрел семейство, расположившись за одним из столиков.       — Чего желаете, господин? — спросила у него мать.       — Увы, сегодня я как раз держу пост. Если можно, воды.       — Разумеется, святой отец, — ответила женщина и удалилась.       — А вы чего же, присаживайтесь, молодые люди, — сказал он, посмотрев на пару. — Как у вас дела? Как развивается ваш малыш?       — Всё замечательно, святой отец. Вашими молитвами, — ответил Грегори, опускаясь напротив настоятеля и усадив Иль рядом с собой.       — Ну да, — хмыкнул старик. — Я рад, а то обстановка сейчас неспокойная, вон, пару часов назад на рынке нашли мёртвого торговца. Говорят, задохнулся, только вот следов от удавки не обнаружили.       — Какой ужас, — сказала Тэиль, стараясь сохранить непроницаемый вид, пока её рука ласково поглаживала живот, умоляя малыша успокоиться.       — Думаете, маги? — настороженно спросил Грегори.       — Кто знает, — пожал плечами настоятель.       В этот момент ему принесли воду.       — Что ж, прошу меня простить, — сказала Мун. — Я сегодня немного устала. Поднимусь к себе. Доброго вечера, господа.       Девушка поклонилась настоятелю и улыбнулась мужу. Уже на лестнице она услышала голос старика.       — Вам, мой дорогой Грегори, не кажется, что ваша жена ведёт себя подозрительно?       — Что вы имеете ввиду?       Тэиль буквально влетела в свою комнату, пытаясь отдышаться. Она снова почувствовала магию, ту самую, что чувствовала в монастыре и похожую на ту, что творил её малыш. Слово! Чёрт возьми, Георг — маг слова! Наследник Жреца и отец её ребёнка! Что ей теперь делать? С кем поговорить? Сейчас она могла доверять только Джено, но в то же время она не должна была подвергать его опасности. Она слишком его любила.       Тэиль знала, что её муж был обычным человеком. Да, он знал, что отец Ли был магом и сгорел на костре, но он верил в то, что Джено не унаследовал дара и пошёл в мать. Проверки Георга не выявили огня. Ли просто ещё не разбудил свои камни. Своё наследие. Они успели о многом поговорить за эти полгода, но Мун до сих пор не знала, почему их так тянет друг к другу. Почему они доверяют друг другу, но не будь в её жизни Джено, она бы сошла с ума.       Монетка на груди нагрелась. Тэиль почти с ней не расставалась. Джено нашёл в записях отца небольшое упоминания о Магах-Хранителях, с одним из них старший встречался однажды. Его отец упоминал, что Маги-Хранители — это воины, охраняющие дары Пятерых своим подданным. Тэиль так и не могла свыкнуться с этой мыслью. Ну какой из неё воин, но монетку берегла, чувствуя в ней дополнительную силу и защиту.       Положив на ладонь золотой кругляшек, Тэиль крепко его сжала. Сознания снова перенеслось в светлую комнату с большой печью. Девушка смотрела на огонь и просила… Просила защиты для себя и своего ребёнка.       — Илли, милая, с тобой всё хорошо? — ворвался в сознание голос мужа. — Ты вся побледнела.       — Всё в порядке, — ответила девушка. — Я… Я пожалуй, лягу. Ты проводил Георга?       — Да. Он предложил нам посетить завтрашнюю мессу, чтобы принести дары Жрецу и попросить его о благополучном разрешении от бремени. Он, кстати, очень за тебя переживает и заботится о нас как родной отец.       Тэиль аж скривилась от этих слов, но постаралась взять себя в руки.       — О чём ещё вы говорили?       — О том, что ты сейчас очень уязвима, о том, что я должен оградить тебя от опасных связей. На тебя могут повлиять маги. Они очень умело прячутся. Я много лет общался с отцом Джено, но даже и не догадывался о его силе. Хорошо, что мальчишку миновало это проклятие. Хотя, отец Георг велел присмотреться к нему, вдруг он тоже тщательно прячется. Магии больше не место в нашем мире. Магия — это зло.       Тэиль прикрыла глаза, а по её щекам потекли слёзы. Она резко отвернулась от мужа и укрылась одеялом.       — Отдыхай, я не буду тебе мешать.       Ну вот и всё, и её хрупкий мир рухнул. Георг… Теперь он был повсюду. Даже в её добром и простом муже.       Следующую неделю Мун старалась не выходить из дома. Грегори помогал матери в таверне, а Тэиль… Она ждала. Сама не понимала, чего, но ждала.       Где-то на седьмой день в таверне послышались громкие голоса. Кто-то спорил, а потом стало тихо. Девушка лишь вздохнула, а потом замерла, почувствовав, как нагрелась монетка.       — Не подскажешь какая тварь покусала твоего мужа? — послышался у окна такой родной голос.       — Георг, — ответила Мун, даже не обернувшись. Она боялась потерять над собой контроль и кинуться на шею самому родному человеку на земле и разреветься.       — Что прости? — спрыгнул с подоконника Джено.       — Слушай и не перебивай. Я боюсь, что у меня не хватит духу повторить это снова.       И девушка рассказала всё. И о монетке, и о силе ребёнка, и о Георге и о том, что мужу промыли мозги. Джено слушал молча, а потом и вовсе сел на кровать, перетянув дрожащую девушку на свои колени и крепко обнимая.       — Он убьёт нас, если узнает. Убьёт всех троих. Я…       — Очень хочешь жить, — хмыкнул Ли. — Я помню.       — Я не хочу, чтобы он победил, — ответила Мун, посмотрев в чёрные глаза, в которых сейчас снова было пламя. — И если для этого нужно умереть…       — Тщ, — палец лёг на её губы. — Мы будем жить. Ты, я и наш малыш. Только наш и ничей больше, поняла? По легенде, чтобы уничтожить Жреца нужны все пять сил и чёрная роза. Я не знаю, где искать остальных. Это займёт время, но мы их найдём, клянусь тебе. Георг и его покровитель падут.       — Но мой ребёнок…       — Он станет новым началом, и возможно, мы сможем однажды вернуться к тому, с чего когда-то всё началось. К единому миру. Без крови и костров.       Тэиль посмотрела на Ли. Губы потянулись к губам.       — Я ведь думал, что сошёл с ума. Там, в Фаритхе, я словно слышал, как ты зовёшь меня. Просишь защитить. Я сорвался сюда, как только освободился.       — Это всё она. Помнишь, ты говорил что-то о Хранителях и сакральных предметах. Я думаю, что она одна из них и подарил её миру покровитель Огня. Она всегда возвращается ко мне и нагревается в твоём присутствии. Я словно всегда знаю где ты. Я вижу огонь. Он совсем не обжигает.       — Можно?       Иль кивнула, а Джено взял монетку в руку и погладил, а Тэиль задышала чаще. Это прикосновение словно отдалось там, где сейчас скопилось всё напряжение. Девушка рефлекторно сжала бёдра.       — Интересно, — хмыкнул Ли, продолжая поглаживать накаляющийся метал и слушая рваные вздохи. Тэиль уже опустила голову ему на плечо. Сейчас ей было слишком хорошо. — Для меня — это ты, а для тебя я?       — Я… Я не знаю, — сказала девушка, а потом резко вскинулась, содрогаясь всем телом. Тепло побежало по венам. Хотелось быть ещё ближе, но на лестнице послышались шаги.       — Уходи, — напугано сказала Мун.       — Я уйду, но постараюсь прийти завтра. Нужно ещё раз поднять все дневники отца. Пусть там очень мало написано про Хранителей, но возможно, я что-то упустил. И знаешь что, убеди Грегори, что рожать лучше в моём доме. Моя мать лучшая в деревне повитуха.       — Но почему?       — Я боюсь, что ребёнок обязательно продемонстрирует свою силу, появившись на свет, а мама… Она не выдаст.       — Хорошо.       Джено торопливо поцеловал девушку, а потом сорвался к окну, скрываясь за секунду до того, как в комнату вошёл Грегори.       — Илли? Что случилось? Почему ты плачешь? И почему ты красная? У тебя жар?       — Нет, я… Я просто вспомнила о папе. Он ушёл так рано.       Муж крепко обнял Тэиль.       — Так бывает, — тихо сказал он.       На следующий день Джено пришёл, как и обещал и повесил на шею Тэиль небольшой кулон.       — Что это? — спросила девушка, чувствуя, как всё напряжение ушло.       — Это небольшой ограничитель. Он пока скроет магию малыша от окружающих.       — А потом…       — Я… Завтра я уезжаю в Фаритх, — сказал Ли, а Тэиль вздрогнула. — Там… Мне сказали, что там есть незарегистрированное месторождение рубинов.       — Рубин? Это камень Жреца!       — Рубин — это камень магов Слова. Если мы успеем провести нужный ритуал, сила ребёнка переберётся в камни и уснёт, пока малыш сам не решит её разбудить.       — Ты уверен, что у нас получится? Георг… Он может знать об этом ритуале.       — Если б знал, я бы давно уже сгорел, да и не только я. Кажется, я нашёл мага Леса и он полностью поддерживает нас, но не может пока выступить открыто. Все хотят жить. Я приду, как только добуду камни. Будь осторожна, хорошо. Я люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю.       Джено нежно поцеловал Мун, трепетно коснулся губами её живота и поспешил в сторону окна. Грегори категорически отказывался пускать Ли к жене, отшучиваясь или придумывая нелепые причины.       Время тянулось. Тэиль сходила с ума. Муж, кажется, контролировал каждый её шаг и никуда не пускал одну. С горем пополам девушке удалось убедить его в том, что мама Джено лучший кандидат для приближающихся родов. Женщина очень тепло принимала Иль и рядом с ней было спокойно. Нет, Тэиль любила и свою мать, но та, даже не смотря на то, что случилось с её дочерью, продолжала в рот смотреть настоятелю, и Иль была просто уверена, что женщина делилась с ним своими наблюдениями за ней, а Георг… Он приходил. Раз в две недели, снова и снова пытаясь спровоцировать Мун, но ограничитель работал, а Иль… Иль плакала, ведь Георг снова и снова ставил её на колени, заставляя ублажать себя, напоминая о своей выставке трофеев. Даже большой живот Мун ничуть его не смущал.       Джено вернулся через месяц. Немного потрёпанным и со шрамом на щеке.       — Это что? — напугано спросила Тэиль, ласково погладив Ли по лицу.       — Георг, как оказалось, внимательно следит за месторождениями рубинов. Боится конкурентов, наверное, — хмыкнул Ли, целуя ладошки девушки. — Пришлось подраться с его охраной.       — Они…       — Мертвы. Не думай о них. Нам нужно провести ритуал до родов. Ты сможешь завтра выбраться к нам? Одна.       — Я… Я постараюсь, — сказала девушка. — Грегори завтра собирался в Луксор, обсудить какую-то сделку с поставщиками, а мать… Она сильно сдала. У неё нет сил следить за мной постоянно, ей с лихвой хватает таверны.       — Вот и прекрасно. Тогда до завтра.       Быстрый поцелуй и парень покинул комнату, а хотелось пропасть в его руках.       Утром муж, действительно, уехал, а Тэиль тепло оделась и поспешила покинуть дом. Мать то ли не заметила, то ли сделала вид, но уже через полчаса Мун стучала в дверь кузни. Встретили её жарким поцелуем и крепкими объятиями.       — У меня не так много времени, — прошептала в губы Ли девушка.       — Я помню, но я не могу отказать себе в этой слабости.       — Твоя мама…       — Ушла к подруге.       И в тот момент Тэиль сдалась на волю этим рукам, губам и ласкам, понимая, что вот именно с Джено она чувствует себя любимой, желанной. Он дарил ей рай на земле, лаская её тело и двигаясь так, что каждый её вздох был наполнен наслаждением. А потом был простенький ритуал с призывом к Магии. Тэиль видела, как вспыхнули и погасли четыре небольших камушка.       — Оставь их у себя, — сказал девушка, когда Джено протянул ей небольшой мешочек. — Георг их может почувствовать. Он… Он стал появляться чаще.       Джено лишь гневно сверкнул глазами. Он слышал, что в деревне пропали ещё две женщины, что работали в монастыре. Терять Иль он не хотел. Ни её, ни ребёнка, что после ритуала на крови стал почти родным.       Именно Джено спустя ещё пару месяцев пришлось усмирять вихрь, что вырвался на свободу с первыми криками малышки. Чудесный милый комочек передала ему в руки мать, пока Иль отходила от пережитых мук. Глазки крохи слегка сверкнули алым, а потом девочка посмотрела на парня любопытным взглядом. В больших голубых глазах больше не было магии, но это пока. Джено осторожно поцеловал малышку в лобик.       — Добро пожаловать на этот свет, Чонин.       В этот момент в дом влетел Грегори, вызванный гонцом.       — Поздравляю, друг, у тебя дочь.       — Отдай её мне! — почти прорычал старший. — Ты не имел права брать её в руки!       Мужчина буквально вырвал сверток из одеял, а девочка тут же заплакала.       — Осторожней!       — Где Тэиль? Мы уходим!       — Илли спит, — ответила вышедшая женщина. — Ей нужно отдохнуть.       — Разбудите её немедленно! Мы уходим отсюда. Мало ли какие здесь остались вещи вашего проклятого мужа.       Джено дёрнулся.       — Хватит кричать, — послышался дрожащий голос Мун. — Ты пугаешь дочь.       Девушка была бледной, стояла из последних сил, но вышла, потому что не хотела, чтобы Джено пострадал из-за глупости её мужа. Так они и ушли из такого родного дома, чтобы вернуться почти через полгода.       Тэиль снова вспомнила тот ужас, что сковал её в тот день. Крики и удары обезумевшего от ярости мужа и клинок, которым он замахнулся на Чонин.       Мун тогда собрала все силы, чтобы оттолкнуть старшего, подхватить малышку с пола и в чем была ринуться прочь из дома туда, где им обязательно помогут.       Джено растерянно смотрел на девушку, прижимающую к себе дочь. Одежда была разорвана, синяки, ссадины и кровь покрывали тело и лицо.       — Что произошло? — спросил Ли, впуская Мун в дом. — Мам, неси аптечку.       — Что… — появилась в дверях женщина, а потом вскинула руки к груди. — Святые Пятеро.       Тэиль пыталась успокоить дочь, укачивая её в своих руках.       — Дай мне, — сказал Джено, видя, что и сама Мун едва жива.       Иль не сопротивлялась, малышка в руках Ли успокоилась, а Тэиль… Заплакала.       — Грегори пытался убить Чонин. Мы, видимо, чего-то не учли, и не весь дар перешёл в камни. Нин, она умудрилась как-то общаться с мышами. Грегори, увидев это, назвал её проклятым отродьем, достал нож…       Девушка зажмурилась.       — Он… Он сейчас либо придёт сюда, либо пойдёт прямиком к Георгу. Он… Он сдаст нас. Георг… Он убьёт мою дочь!       — Успокойся! Я этого не допущу. Сиди здесь. Я всё исправлю!       Парень передал девочку обратно в руки Тэиль и поспешил к выходу.       — Джено…       — Всё будет хорошо.       Ли буквально выскочил из дома. Сердце Тэиль бешено колотилось в груди.       — С мышами, говоришь, общалась? — спросила мама Ли, присев рядом с девушкой и расставляя на столике какие-то пузырьки. — Это, действительно, очень древняя магия. Как это выглядело?       — Чонин сидела в комнате на полу и что-то лепетала, а мыши… Их было три. Они сидели рядом и что-то пищали в ответ. Не убегали, даже позволяли Нини гладить себя. Пару раз я замечала, как она ползёт куда-то за ними, а ещё, кажется, они играли в прятки. Грегори сперва счёл эту странность случайностью, но когда всё повторилось.       Тэиль скрыла лицо руками и заплакала. Женщина крепко её обняла.       — Ну тише, всё хорошо. Наверное, мы, действительно, не всё знали о магии Жреца и его родителя. Ведь у Пятерых, как ни странно, детей нет. И всё, что мы знаем о том противостоянии рассказано нам магами, а маги, как мы уже выяснили, люди заинтересованные. Не переживай. Джено вас обязательно защитит. Он очень любит вас с доченькой.       Ли вернулся домой поздно, в рваной одежде. В глазах его была пропасть и огонь. Он рухнул в ноги Мун и заплакал.       — Родной? Что? Что случилось? Георг узнал о нас? Грегори…       — Мёртв! — хриплым голосом ответил Ли. — Я… Чёрт! Он говорил такие страшные вещи! Он угрожал нам костром. Он грозил отдать нашу дочь монахам на потеху, а то и проткнуть ей сердце. Он называл её исчадьем Ада, а тебя тварью. Я… Огонь…       — Он сгорел? — сглотнула Иль.       — Хуже. Я… Я заставил его кровь закипеть. Он корчился в муках. Он… Он был моим другом, но вы… Вы с Чонин — моя жизнь.       Тэиль опустилась рядом с любимым, крепко его обнимая. Они плакали вместе, понимая, что вот именно сейчас начинается самое сложное.       — Где его тело? — спросила, собравшись, Тэиль.       — В лесу. Я догнал его уже по дороге в монастырь.       — Хорошо. Я сейчас вернусь домой и наведу там порядок. Через пару дней ты с деревенскими отправишься на его поиски.       — Иль…       — Что? Георг придёт ко мне. Он будет подозревать всех в смерти своей куклы. Он должен видеть во мне свою запуганную суку, а ты… ты должен делать вид, что ненавидишь меня. Я буду искать слабости настоятеля, а ты — наследников Пятерых и Чёрную розу. Теперь нам с Нини станет проще, но ритуал, я думаю, стоит повторить.       — Но Грегори…       — Что? Он пытался заколоть мою дочь! Ты думаешь, что после этого я буду рыдать над его телом? Увы, считай меня жестокой, но я надеюсь, что там, куда бы он ни попал, Боги накажут его за кинжал, поднятый на младенца. Я… Ты же понимаешь, что нам нужно сделать всё, чтобы усыпить подозрительность настоятеля.       — Да, я понимаю, — обнял девушку Ли. — Но тебе придётся…       — Спать с ним? И это я прекрасно понимаю. Единственное, чего бы мне хотелось избежать, это последствий. Я хочу детей, но только от тебя.       — Они у нас обязательно будут, — кивнул Джено. — А последствия. Я попробую что-нибудь найти.       Так они и разошлись. Вскоре нашли тело Грегори, растерзанное волками. Георг приехал тут же, терзая вопросами безутешную вдову, но Тэиль не поддавалась. Ещё через пару недель Джено принёс ей рецепт противозачаточной настойки, и началась их долгая жизнь на показ, где они днём проклинали друг друга, стараясь задеть как можно больнее, а ночью любили друг друга до беспамятства.       Георг тоже приходил. Наблюдал за растущей Чонин. Улыбался чему-то своему, сжимая бедра Мун и двигаясь в ней. Тэиль безмолвно терпела.       Вскоре настоятель начал давать ей задания. Она должна была опаивать указанных им мужчин, что в постели красотки рассказывали ей все свои тайны. Мун знала, какие слухи ходили о ней в городе, но ей было всё равно и лишь взгляд Джено ранил сильнее кинжалов.       — Ты нашел магов? — злилась Мун. Ли лишь поджимал губы. — Нет? Тогда не смей предъявлять мне претензии. Я хоть что-то делаю!       — Ноги раздвигаешь!       Звонкая пощёчина обожгла кожу мужчины. Тэиль понимала, что он был прав, но было обидно. Развернувшись, она хотела было уйти, но её запястье перехватили.       — Прости, — шепнул Джено, опаляя её кожу горячим дыханием. И она прощала, потому что любила всем сердцем.       Чонин росла очень умной девочкой, когда ей исполнилось двенадцать, она случайно застала Ли в комнате матери. Пришлось серьезно с ней поговорить. Девочка слушала о магии, раскрыв рот.       — То есть тот жуткий человек мой отец?       — Да, но только биологический. Все ритуалы проводил я, поэтому, могу считаться твоим магическим отцом, — ответил Джено, и его тут же обняли.       — Я давно заметила, что вы другой, — сказала Чонин. — С вами уютно.       — Только, малыш, — сказала Тэиль. — Георг не должен ничего знать, ни о тебе, ни о нас, ни о Магии, поняла?       Девочка кивнула, сидя на коленях Джено, что поцеловал её в макушку.       — А мои камни…       — У меня, — кивнул Ли. — Я отдам их тебе, как только ты будешь готова, но не раньше шестнадцати, хорошо.       Чонин ещё раз кивнула, а Тэиль… Ей стало чуточку легче.       — А вы… Вы научите меня пользоваться силой.       — Научу.       С тех пор играли уже втроём. В тайне от всех они были семьёй, а при людях делали вид, что на дух друг друга не переносят. В таверне Мун была строга с Чонин, а в их комнатах крепко обнимала, пела песенки, заплетала волосы в косы и рассказывала сказки. И конечно Тэиль не могла не заметить первые признаки влюбленности на лице своей крошки. Смущение на щеках и сверкающий взгляд, которым девочка смотрела на того солдата. Вот только Мун совсем не была уверена в том, что этот Марк сможет защитить её дочь от Георга, но она ведь и в Джено когда-то не верила.       Поправить прическу и макияж и выйти к Георгу так, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул — опыт, тренируемый годами.       — Вы что-то хотели, святой отец?       — Да, дорогая, — хмыкнул настоятель. — Я думаю, что пришло время твоей малышке посетить монастырь. Священный перст Жреца указал на Чонин. Ей выпала честь стать его невестой.       Мун почувствовала, как её тело сковал ужас.       — Жду вас через неделю в своём кабинете. И без глупостей. Я давно не обновлял свою коллекцию.