◊◊◊🕷️◊◊◊
Фелиция поднимается из ржавой ванны, роняя капли горячей воды и чувствуя, как от стоп, касающихся ледяной плитки, по телу мурашками расходится холод. В груди жжёт раздражение, заставляя рокочуще скрежетать стиснутые зубы. Остекленевшие соски зудят, а белые волосы на руках встают дыбом. В плотно забитую ватой голову лезут тучные мысли. Оставляя за собой дорожку мокрых следов, она плавно движется по холодной квартире, игнорируя слабые крики своего тела о неминуемых судорогах. В том мире эфирных испарений, где этот вечер коротала Харди, словно бы заглянув в любимый бар лишь одним глазком, но так и оставшись там на всю ночь, просто не было места неудобству. — Уже так поздно, а ты всё ещё не спишь... — томно шепчет она, замирая у кровати, как если бы у Паркера просто был синдром атаку и посреди комнаты стояла такая вот аниме-кукла. Питер откладывает какой-то зачитанный до реальных дыр комикс, впиваясь взглядом в Фелицию. — Такой плохой мальчик... Что-то в горле Паука прокручивается, отказываясь провалиться в глотку. Он медленно и жадно скользит взглядом по словно туго набитому синтепоном телу, с каждым пройденным глазами изгибом убеждаясь в своём желании одомашнить эту дикую-дикую кошечку. На эту секунду он забывает, что все его попытки были тщетны. Что Харди, на какой бы поводок он её не сажал, перегрызала даже цепь, вновь и вновь сбегая в родной тёмный лес. Питеру сильно хотелось укоротить шлейку, даже оставшийся небольшой отрезок её свободы намотав на ладонь. Фелиция стоит перед ним, абсолютно обнаженная, продрогшая, доступная. Паркер уверен, в её ногтях сейчас не прячутся когти, а зубы при необходимости не превратятся в клыки. Она голая, мокрая и озяблая. Она сама так и просится смирно сесть у его ног, покорно сложив руки и преданно впившись в глаза хозяина. Паркер моргает, избавляясь от туманной плёночки, протягивает руку и наблюдает, как Кошка сама залазит на него верхом, позволяя шершавой ладони гладить выкат бёдра. Он моргает ещё раз, окончательно отмахиваясь от несбыточных фантазий, и уже вполне трезво замечает чертей, пляшущих в её глазах, пока головка размеренно клонится то в один бок, то в другой, позволяя пухлым губам и язычку касаться и изучать рельефы тела Паука. В очередной раз, но как будто в первый. Питер ухмыляется, кладёт вторую ладонь на другое бедро и принимает её вызов на борьбу. Подушечки его пальцев отбивают мелкую дрожь статического электричества и продолжают скользить по изгибам вверх, останавливаясь лишь на седых волосах. С минуту он медлит, после сжимая и оттягивая упрямые локоны. Её взгляд продолжает вонзаться в стену внутри зрачков Паука, выстроенную из красного кирпича, но голова вынужденно запрокидывается. Кошка запрещает себе болезненно кривить губы и морщить нос.«Я выпью за этот танец с дьяволом, Паркер! Я выпью за тебя!»
Х, это так глупо. Питер ведётся на её провокации, возможно, даже чуть слишком наивно и часто, чем следовало бы. Это определенно то, с чем он заручился вовсе не сталкиваться, ведь если учитель постоянно будет делать поблажки своей любимой ученице, что же из неё потом получится? Кукла? Просто очередная, дорогая, невероятно красивая, выдрессированная, штампованная кукла. Питер жадно цепляется зубами за её губы, порывисто насаживая открытую расставленными ногами промежность на свой пульсирующий в изнеможении пах. Ширинка джинс доводит до раздражения, ощутимо ограничивая мысли. А запах и вкус ликёра из её рта, пьянит и его. Колени Фелиции краснеют, натираясь о мнущуюся простынь. Она прижимается к его грязной одежде всем телом, чувствуя, как зудят соски от ткани футболки. — Харди... Встретившись на кончике треугольника не сбритых волос, кроящих продолжение под джинсами, её цепкие ладошки уходят друг от друга в противоположные стороны. Пальцы одной без труда задирают футболку, а пальцы другой без сомнения щёлкают пряжкой старого кожаного ремня. — О, Харди... О, Боже, Х-Харди... Продолжение слов привычно застревает в глотке и в сознании, ведь Паркер двоится на этом моменте. Харди, мне горячо, я измучен, я хочу, чтобы ты взяла его в свой маленький красивый ротик. Харди, я неистово хочу тебя, хочу всегда, хочу каждую минуту, но мы остановимся. Мы должны остановиться прямо сейчас. Паркер чувствует, как её твердые холодные соски втыкаются в его грудь. Паркер стискивает зубы и рывком переворачивается, оказываясь сверху. Паркер теряет всякий контроль и яростно вжимается губами в губы её пухлого, приоткрытого рта. Его руки не щадят женское тело, остервенело скользя и сжимая, а собственное, которое уже минуту как его не слушается, приливными волнами вдавливает Фелицию в пружинный матрас, раскачивая кровать. Скрип и стоны заполняют сознание, подпитывая облезлые стены этой квартиры. В глазах Питера темнеет, и он еле терпит этот мрак.«Я не боюсь темноты, Паркер. Из нас двоих её боишься только ты.»
Действуя на износ, Паук отказывается от всякой стратегии в этой борьбе. Его борьбе за свет глубоко внутри Харди. Его борьбе с самим собой.◊◊◊🕷️◊◊◊