***
С закатом солнца мост погрузился в огни фар и мигалок милицейских машин. Работы для следственного комитета предстояло немало, учесть то, что информация о произошедших инцидентах на этом шоссе была скрыта, ведь лишняя паника ни к чему, а поймать убийцу или найти почву, на которой и были совершены все эти преступления, было просто невозможно. Толпа неадекватов, совершающих самоубийства на одном и том же мосту. Сектанты? — Мы всё, спасибо за помощь, Николай, — произнёс младший, усаживаясь на пассажирское сиденье волги. — Всегда рад помочь и кстати, Отделу безопасности можно нарушать устав по рабочей форме? — колкое замечание заставило Семёна впасть в ступор, продлившийся пару секунд, пока Ден не развернул Крошку на месте, подняв дорожную пыль. До города пришлось ехать по объездной, что крайне не радовало уставших, а от этого ещё более несобранных и не сосредоточенных на деле братьев. Радио наконец-то настроилось на нужную волну, и в тишине ночного леса, раздражаемой лёгким шумом такого успокаивающего и журчащего течения реки, на всю катушку звучал русский рок. ДДТ, Наутилус Помпилиус, Кино: всё, что было дорого сердцам миллионов слушателей и фанатов в данный момент было банальным способом не уснуть. Почувствовав, как потяжелели веки, а взгляд помутнел, из-за чего дорога стала размываться, как почва во время селя, Денис дал себе вполне ощутимую пощёчину и, решив что надо начать разговаривать, хотя бы в силу того, что им стоило бы обсудить случай на мосту, а не как ещё один способ взбодриться, обратился к младшему: — Сëм, что думаешь? — Семён повернул голову в его сторону. Глаза у него были не лучше, что называется «соловьиные». Но он упрямо старается держаться. Ден заметил его непонимающий взгляд и пояснил: — О нашем деле. — Думаю вот, не может же это быть самоубийство? Как ты верно подметил, слишком много крови. — Послышался смешок с боку. Младший редко признавал чью-либо правоту. Было это упрямство или банальная гордость, но нельзя было отрицать очевидное. — Отец тебе не сообщал каких-нибудь подробностей? — Не-а, — воспоминание об этом человеке неприятно жжëт грудь, словно раскалённое масло. — А хотя, — Денис прикусил нижнюю губу, насильно заставляя свой мозг работать активнее. Он точно помнит, куда клал, главное воспроизвести тот момент. — Посмотри на заднем сиденье, под моей курткой. Семëну пришлось лихо извернуться, особенно учитывая его рост, что был гораздо больше среднего. Возвращаясь в прежнее положение, он нехило так ударился головой о крышу машины. — Сука, аккуратнее! Металл погнëшь! — вставил свои пять копеек Денис. — Спасибо за заботу нахуй, — прошипел Семён, потирая ушибленное место. В его руках был старый, достаточно потрёпанный дневник отца. Кожаный переплёт уже слегка истëрся, но по-прежнему сохранял свою крепкость. Фактически, это был справочник по, если и не всем, то точно большинству монстров, существующих ныне. Младший аккуратно перелистывает страницы, боясь порвать старую бумагу. Он уже был научен горьким опытом, когда по случайности надорвал страницу этого бесценного сокровища. Позже ему досталось и от отца, и от брата. — Вот! — неожиданно резко выкрикнул Семён. Читать в темноте было не очень удобно, а если быть честным то и вовсе тяжело, но цепкий взгляд охотника смог ухватить нужную информацию. — Отец писал, что и раньше были жертвы. Все мужчины, совершают самоубийство на одном и том же мосту. — И это всё? — Денис посмотрел на него, поднимая брови в удивлённом жесте. — Не совсем. Отец ещё упоминает некую женщину, что якобы сбросилась с этого моста тридцать три года назад. Её звали Констанция Вербина. — Призрак? — Похоже на то. И… Вот блять. — Сëма прикрывает глаза рукой, одновременно с этим потирая больную переносицу. На растерянное «Что случилось?» он отвечает: — Отец также пишет, что сжёг её кости. — Значит, либо у неё остались какие-нибудь вещи, либо дело не в этом, — закончил предложение Денис. Шестерёнки в мозгу скрипели, пытаясь завести механизм. Но без смазывания, которым в данном случае является сон, вряд ли получится хоть что-то надумать. — Ладненько, давай завтра продолжим. — Волга остановилась у придорожной гостиницы. — Знаешь, Сëм, если я сейчас же что-нибудь не съем, на утро не удивляйся, что у тебя, к примеру, не будет руки. Семён устало усмехнулся. Он уже грезил в своих самых лучших мечтах о том, как ляжет спать. Конечно, в это верилось с трудом... Ведь подойдя к стойке регистрации, они не удивились, когда им нахально указали на табличку "мест нет" Денис нахмурил лицо, словно вот-вот набьёт этой ехидно улыбающейся девушке её прекрасную морду. На самом же деле, девушка вполне спокойно смотрела на братьев, просто в воображении и восприятии Дена она казалась настоящим Дьяволом. Достав из внутреннего кармана кошелёк в чëрном кожаном переплёте, он вытащил из него купюры на достаточно приличную сумму денег и, конечно, с чувством огромной потери, положил их на стойку с громким хлопком. Взяв их, девушка принялась пересчитывать, дабы, по её мнению, не быть обманутой человеком, что представлял её горящей в адском котле. Обнаружив сумму, вполне её удовлетворяющую, девушка выдала им ключ-грушу от их номера. Семëн поблагодарил еë, в отличии от старшего, что, буквально, вырвал ключ из её рук, и после обратился к брату: – Ден, зачем? Мы могли бы, вполне, и в машине поспать. На крайний, на вокзале. Но здесь... – Не Сëм, надо же хоть иногда баловать себя. Не будешь же ты всегда ночевать, согнувшись в три погибели. Тем более, что это хорошая знакомая отца, с которой, в принципе, знаком и я. В общем, батя ей задолжал, а я просто вернул деньги. Ну и немного под накинул за номер. Так что фактически, он достался нам почти что бесплатно. – Ден раскинул руки, улыбаясь младшему. Тот лишь покачал головой, думая, зачем было устраивать этот цирк. Дорогу до номера он не запомнил. А вот как плюхнулся на мягкую кровать, даже не снимая верхней одежды, помнил отлично. Денис пинал его, требовал переодеться и, кажется, даже снял с него джинсовку, убедившись в том, что младший отрубился. Машины, бьющие светом своих фар прямо в окна номеров мотеля, проносились по трассе, со скрипом колёс сворачивая на круглосуточную АЗС. При таких гостиницах, как это было сейчас на пике популярности, находились не только небольшие заправочные станции, предлагавшие заправить свои автомобили при низкой цене и качестве топлива, но также столовые и места для отдыха, являющиеся самими гостиницами. С одной стороны номера братьев окна выходили в маленький дворик, озеро с непроходимой травой и лесок, а с другой вид открывался на огромную возвышенность с которой и проносились автомобили, проникая светом своих фар внутрь. Семён проснулся от жары и затхлого запаха, что царапал его горло изнутри. Сырости в таких номерах было хоть отбавляй. Идеальные условия для плесени. Прокашлявшись, он мерзко осмотрел свою футболку, прилипшую к телу. По бокам от самых подмышек на ней виднелись большие мокрые пятна. — Пиздец, — это был первое слово, которым он встретил местную ванную комнату. Постоянно булькающие трубы, облепленные трупами насекомых, старым герметиком и белым налётом, на котором сновали толстые мухи, вызывали у Сёмы приступ тошноты. Пытаясь справиться с рвотными позывами он расстегнул ширинку, намереваясь отлить в не менее страшный и мерзкий туалет с желтыми подтеками внутри. Закончить свои дела пришлось немного раньше, чем планировалось, ведь прямо у ног Семёна пробежал жирный таракан. Почистив зубы его всё-таки вырвало в всё тот же унитаз. Он вытер рот грязным полотенцем, как в дверь постучали. — Э-эй, с тобой всё хорошо? — голос Дениса сквозил переживаниями за младшего брата. — Да. В норме. — Семён обессиленно дёрнул за верёвку смыва, но ничего не произошло, за исключением всё того же бульканья в ржавых трубах. Когда Семён вышел из туалета, Денис сидел в белье на своей скрипучей кровати, констатируя: — Судя по твоему лицу и потной футболке на тебе, спать в любимой джинсовке такая уж идея, верно? — Денис усмехнулся. — Я будил тебя, сам виноват. — Ден, отъебись, мне жарко. — А мне холодно, братец. — Нехуй в одних трусах сидеть. — Бля, хорош. Переоденься, да ложись спать. У нас много дел, надо выспаться. И! — Денис лёг на кровать, укутавшись одеялом. — Только попробуй меня снова разбудить.***
В строгом белом помещении столовой красная полоса на протяжённости всех стен смотрелась контрастно и вычурно, запахи вкусной еды заставляли желудок брата, который ничего не ел со вчерашнего вечера, жалобно урчать. — Как же хочется жрать… — Денчик зарылся рукой под кофту, поглаживая свой рельефный живот, пытаясь успокоить болящий желудок. — Я вот одного не могу понять, — Семён выглядел чересчур серьёзным, впрочем как и всегда. — Почему тот мост не перекроют? Их не пугает несносное количество смертей. И вот что странно, все они — мужчины — убиты выстрелом в висок, лицо изуродовано… — Парень задумчиво чесал выбритый подбородок (как бы ему противен не был санузел их номера, бритьё для него было обязательным) Подносы гремели привычным и таким по-своему родным звуком. К ним подошла миловидная девушка лет двадцати двух. Её волосы были аккуратно собраны, а небольшую округлую грудь прикрывал ворот белого фартука. — Здравствуйте! — она широко улыбалась, обнажив белые зубы, — Сегодня меню довольно скромное. Осталось пару котлет, да рожек немного найдётся, будете? Больше мне нечего вам предложить. — Девушка, именуемая на бейджике как Света, разглядывала Семёна и его длинные волосы до мочки ушей, пока Денис нагло пялился на её грудь. Женщины Дениса любили. Он постоянно шептал им пошлости на ухо, поджимая под себя где-нибудь в подсобке. Сёме же было очень стыдно, что он непостоянен в девушках и меняет их как перчатки, засматриваясь то на молодых девиц, то на женщин среднего возраста. Семён же ни капли не сомневался, что несмотря на разных возраст девиц, комплименты и пошлости чем-то отличались. — Светочка, я бы не отказался от двух котлет, ну и рожек, если не жалко, — он нахально ей улыбался, думая о том, как трогает и ласкает её нежную грудь. Его фантазии сейчас косвенно отражались на ухмылке и спазме в спортивках. — Моему братцу тоже самое, были бы признательны. — Хорошо, минутку! — фантазии Дэна, в воплощении этой девицы, упорхнули на кухню, что по утренней рассеянности забыла на кухне черпак. — Боже, ты как всегда — невыносим и противен. — Завидуйте молча, — Денис подмигнул Семёну, на что тот закатил глаза и недовольство цыкнул, уставившись в окно. Старший усмехнулся, а после деловито кашлянул в кулак, мгновенно становясь серьёзным и привлекая внимание братца. — Так, что ты там о нашем деле рассуждал? — Ну конечно, ты, когда видишь красивых тëлок, сразу перестаëшь меня слушать, — его голос звучал даже в какой-то мере обижено. — Ничего такого, проехали. Я вот что думаю, надо будет пойти в местное отделение и узнать об этой Констанции. Отец бы не стал упоминать её имя просто так. — Сëм, да ты прям мистер очевидность. — Ден острит. По большей мере сказывается голод, но и характер тоже не отстаёт от происходящего. — Давай сперва поедим. — Как раз к тому времени с кухни вернулась Света. Когда она открыла металлическую крышку, по всей столовой стали разносится ароматы еды. Живот довольно заурчал, предчувствуя скорое наполнение. — Ваш заказ! — Света улыбнулась во все тридцать два зуба, подавай им тарелки. Котлеты выглядели не сказать, чтобы эталоном красоты, но и на кусок дерьма тоже не смахивали. Вполне обычный, столовский хавчик. Правда, на близком расстоянии от них отдавало лёгким запашком тухлятины. Но, как говорится, голод не тëтка, съешь всё. — Ещё что-нибудь будете? — Чай у вас есть? — обратился к ней Семён. — Обычный. Чёрный. — Да, совсем немного осталось. Сами понимаете, времена нынче трудные. Перестройка эта. — Её плечи заметно потяжелели, словно на них нагрузили тонну камней. Пальцы нервно перебирали друг друга, а сама Света прикусила нижнюю губу. Но через секунду, она встряхнула головой и от неё вновь повеяло утренней лёгкостью. — Вам ещё два стакана чёрного чая, верно? — Да, будьте добры. — Семён растянул губы в своей самой лучшей и искренней улыбке. И как всегда, когда он улыбался, в уголках губ появились аккуратные ямочки. Денис всегда говорил, что они — главное оружие его братишки. Прежде чем пойти наливать напиток, Света вернула ему улыбку и, как младшему показалось, покрылась лёгким румянцем на кругловатых щеках. Денис всей своей натурой хотел сказать очередную колкость, но лишь хитро прищурился, глядя на Сëму, который так и светился от счастья. После недолгого ожидания, им в руки подали сладкий чёрный чай в гранённых стаканах. Когда братья отдали Свете уже заранее приготовленные деньги, в которые включались небольшие чаевые, она пожелала им приятного аппетита. — Спасибо! — сказал ей в ответ такой не похожий на себя Семён. Братья прошли к столику у дальней стены и окна, выходящего на лес, и наконец приступили к столь долгожданному завтраку. Младший отхлебнул согревающий напиток и обратился к брату: — Ден, ты случайно не знаешь, — сказал он, кладя в рот крупный кусок котлеты. На вкус она была ниже-среднего, но этого вполне хватало, чтобы не изнывать от чувства голода. Окончательно дожевав пищу, Сëма продолжил: — Ты случайно не знаешь, где сейчас отец? Денис подавился едой и, через мгновение после того, как воздух перестал поступать в трахею, надрывисто закашлялся. Семён усмехнулся и, перегнувшись через стол, похлопал брата по спине. Вздохнув через рот так, словно он вынырнул из воды, Ден старался восстановить сбившееся к чертям дыхание. — Слушай, Сëм… — Его глаза забегали по стенам столовой, изредка заглядывая за окно, где в осенней свежести леса деревья покрылись мелкой рябью жёлтых листьев. Само это действие было довольно красноречиво. Семёну не нужно было продолжение, он не тупой, он и так всё понял. — Отец опять набухался, да? Снова сидит в каком-нибудь занюханом вытрезвителе? — Скорее всего… — Денис кивнул. Он видел, как его братишка нахмурился, но за этим было нечто более глубокое, чем обычное отвращение. Сожаление. Горесть. Боль. Пусть отношения с отцом у него были и не из лучших, но он всё равно волновался за него, как волновался бы за брата. Дмитрий Калашников слыл заядлым пьяницей, и лёгкая тень этих слухов упала на его сыновей. При любом удобном случае, все недовольные или пьяные охотники высказывали Денису и Семëну всё об их отце, о том, как он неделями не отрывается от бутылки, как обещал бросить это дело, но через пару дней его снова заставали с водкой в руках и везли в вытрезвитель. Им это не нравилось, о чëм они прямо говорили. Но кого это остановит? — Значит, это дело мы проводим без него. Снова. — Губы Семëна сжались до тонкой полоски, а веки опустились на уставшие и не выспавшиеся глаза. Рука потянулась к стакану, и, окончательно допив чай, Сëма встал из-за стола. — Ты доел? Тогда идём собирать свои вещи, а после направляемся в отделение. И да, кстати… — Младший вытянул глубокомысленную паузу. — Даже номерочек у неё не спросишь? Денис неопределённо хмыкнул, пошло и недобро ухмыляясь: — Это ты хорошо мне напомнил. Когда они проходили мимо Светы, Денису даже не пришлось открывать рот, ведь она сама подала ему салфетку, на которой аккуратным почерком были выведены цифры ближайшего стационарного телефона. Тот в ответ лишь подмигнул, отчего Сёму чуть не стошнило, прямо как утром. Сдержав порыв, он уселся в машину, хлопая дверью — Крошку не тронь!***
Архив был пуст и тих. Тишину нарушал лишь работающий телевизор. К братьям вышел охранник. — Здравствуйте молодые люди, архив сегодня закрыт. — Но… — Без сопровождающего, который сегодня не работает, я не могу вас пропустить. — Нам срочно нужен, буквально пару минут, пожалуйста, — Семён умоляюще посмотрел на охранника. — Нет, значит — нет. Приходите завтра. — К вам должен был заходить пару дней назад один из журналистов, мы пишем статьи в небольшую газету. И нам нужен архив. — Ден начинал сердиться. — Заходил, ну. Так в рабочее время ж, а не когда вздумается. Дин достал из кармана спортивок пару купюр: — А так? — У вас пятнадцать минут. Только быстро. Тёмное помещение, в маленькое окно которого попадал тонкий луч с улицы, в вихре котором кружилась ранее осевшая на старых книгах и бумагах пыль, было наполнено влажным воздухом. Семён зажал нос рукавом джинсовки, продвигаясь в глубь архива и изучая коробки. — Смотри, Ден, — Семён присел на корточки, и добавил прокашлявшись от пыли: — старые дела, может здесь что-то и будет. Они же потеряли свою актуальность, после развала СССР. — Нам нужны либо убийства, связанные с ритуалами и сектами, либо самоубийства. — Денис присел на старый скрипучий стул. — Ты думаешь, что ту женщину убили? — Ничего конкретного я не думаю, но, стало быть, раз мы не знаем с чем именно нам приходится иметь дело, нужно проверять всё. — Семён достал крупную коробку и плюхнул её на стол рядом с Денисом, подняв крупное облако загрязнённого пылью воздуха. — Что это? — Дела по убийствам в районе тех времён, в которых жила Констанция. Может там и будет что связанное с секстантами, — Сëма пожал плечами и направился к следующему стеллажу. — А я пока проверю самоубийства. Не думаю, что их там очень уж много. Братья дотошно проверяли каждое дело. Кончики пальцев уже стали суховатыми от твёрдых картонных переплётов. Так и хотелось прерваться, совсем ненадолго, чтобы помыть руки и избавить их от неприятного вяжущего ощущения сухости. Но как раз времени у них было в обрез. Постоянное напряжение, что вот-вот ворвётся охранник и выгонит их пинком под зад, не улучшало прогрессивность работы. Хотя, с каждой прошедшей минутой, создавалось впечатление, что он про них просто забыл. Спустя тридцать долгих минут в пыли и духоте, по архиву пронёсся радостный выкрик: — Эй, Ден! Кажется нашёл! — Семён жестом подозвал к себе брата. После того, как Денис подошёл ближе, облокотившись одной рукой о старое, слегка скрипящее подобие стола, младший продолжил: — Смотри. Констанция Вербина. Совершила самоубийство на том самом мосту тридцать три года назад. С того времени и ведётся счёт убийств. — Причина известна? — Погоди… Вот бля. — Что там такое? — Денис прищурился, пытаясь найти в полутьме причину тихого восклицания. — Её дети погибли незадолго до смерти самой Констанции. Как здесь написано, она купала своих детей, отвлеклась всего на минуту, сильное течение унесло их, в последствии чего они утонули. Она не смогла выдержать такого удара, — Семён перешёл на шëпот. Он уже не контролировал свой голос, полностью погружаясь в омут размышлений. Глаза же бегали по строчкам, что расплывались в связи с тусклым освещением. — У неё был муж, — неожиданная фраза заставила Дениса встрепенуться и выйти из состояния транса. — Джафар Вербин. — Не русский? — Скорее русский арабского происхождения. После смерти жены, стал работать в колхозе недалеко от сюда. Будь я на месте отца, я бы проверил его… Но мне не даёт покоя одна вещь. Эта история мне напоминает кое-что. — Семён стал разглядывать дело под разным углом, будто это могло помочь ему вспомнить. Задумчиво почесав подбородок, он с некоторой надеждой обратился к старшему: — Помнишь что-нибудь похожее? — Припоминаю. Кажется… Женщина в белом? — осторожно предложил Денис. С этим призраком они давно не имели дело. Последний раз был лет восемь назад, где-то в ста километрах от Якутска. Сëму ещё тогда пришлось оставить в гостинице. Естественно, в силу его возраста. — Точно! — Семён щёлкнул пальцами и направил указательный на брата, слегка улыбаясь, словно нечто большее могло разорвать нить их серьёзного расследования. — Всё сходится! И дети, и последующее самоубийство. Получается, муж ей изменял, из-за чего она и стала женщиной в белом… — Значит нам нужно найти этого Джафара и узнать, где они жили ранее… А там как пойдёт, — завершил предложение Ден, похлопав младшего по плечу, и быстро стал раскладывать коробки по местам. Вовремя. — Ваше время истекло двадцать минут назад! — В архив ворвался охранник, очень громко и сильно хлопнув дверью, так, что с потолка посыпалась мелкая известь, а в некоторых местах даже небольшие кусочки штукатурки. — Валите отсюда к ебени матери, иначе будем разбираться по-другому! — Мы уже уходим! — сказал Денис, улыбаясь с наигранной добротой и долей сарказма. Когда братья думали, что их выпрут из архива пинком под зад, они не прогадали. Видимо, утро у кого-то вышло похуже, чем у затопленного соседями жителя многоэтажки. Выйдя из милицейского отделения, Денис отдал брату ключи от волги. Семëн отсалютовал Дену, обещая беречь её, и отправился к машине. Естественно с разрешения владельца, он сел за руль и отправился к мужу погибшей Констанции. Старший смотрел на уезжающего брата с волнением и разрывающимся сердцем, ведь с ним была его Крошка. Обернувшись, он увидел подъезжающий милицейский москвич, который был на оцеплении моста. Из него вышли, судя по погонам, прапорщик и старший лейтенант, которые были очень уставшие и раздражённые, после бессонной ночи в наряде. Среди них Денис приметил знакомого мента. Того, что подходил к ним на месте преступления. — Здравия желаю, товарищ! — начал напарник, по-видимому моложе самого Николая. Ему на вид было лет тридцать. Да и в звании он был ниже рангом. — Какими судьбами здесь в нерабочее время? — Он из отдела безопасности, — прервал его Николай. Казалось, что в его голосе звучит сомнение и подозрение. И это после того, как он допустил их к расследованию? — Дело на мосту. Я думал вы с Александром Сергеевичем уехали, убедившись что это действительно самоубийство. Что же вам понадобилось в участке? — Мы рассматриваем все версии. — Денис понемногу начал закипать, а вот шестое чувство насторожилось. Хорошо, что Сëма уехал, если его самого задержат, то будет кому расследовать дело. — Да? Интересно. Я тут позвонил вашему начальству. Оказывается, они не знают никакого Петрова Николая Яковлевича. И Вашего напарника тоже. Фальшивые документы значит? Через секунду Денис оказался прижат к стене, чувствуя, как металлические наручники холодят запястья.***
Семён вёл отцовскую машину, вспоминая задержание своего брата; стоило только сотрудникам милиции надеть на Дена наручники, как Сёма тут же побежал к машине, скрываясь от полиции. Не сказать, чтобы он особо волновался по этому поводу, ведь такое случалось довольно часто. У охотников всегда были и несомненно будут проблемы с законом. Рассказать правду, конечно, наиболее хороший вариант для всех, не придётся придумывать историю про какого-нибудь серийного убийцу (хотя это и выглядело правдоподобным, особенно в нынешний разгар преступности) или про медведя, гулявшего возле населённых пунктов, да и непросвещённые будут знать про опасность, поджидающую их в такой страшной и неизвестной для простого человека темноте, но всё-таки надо смотреть истине в глаза. Никто не поверит в, к примеру, домового или лешего, кроме как в шутку. Ещё и в психбольницу отправят, а некоторые могут и средним пальцем указать более точное направление. Из его губ вырвался смешок: Денис бы не одобрил. Не одобрил бы трогать руль его крошки и включать свою музыку, но а что, если всё это во благо спасения собственной задницы? Ну и, конечно, ради скорейшего раскрытия дела, но это, пожалуй, второстепенное.***
— Не хочешь говорить — не говори, — лицо мужчины средних лет, на котором уже были видны впалые морщинки, освещала одинокая настольная лампа, стоявшая на потрёпанном жизнью столе, — только знай. Твоё молчание и следствию не поможет, и срок не сократит. — Мне не в чем признаваться, абсолютно. — Дин вальяжно развалился на стуле, широко расставив ноги. Уверенность и спокойствие сквозили от одного только вида этого парня, что крайне раздражало милиционера. — Денис, ведь так тебя зовут, да? — мужчина потянулся за дневником. На его лице не проскользнуло ни единой эмоции, он держался, хоть его терпение было на исходе. — Вот здесь. Здесь тебя называют так. Это, как мы выяснили, записи того человека, Дмитрия Калашникова, который что-то разнюхивал тут, рыскал, как помойная крыса, а потом вдруг исчез. Я знаю, что ты причастен к тому, что происходит на нашем мосту. — Когда было совершено первое убийство мне было всего-навсего четыре года. Милицейский, с хлёстким звуком громко ударив по дереву, опёрся руками на стол, возвышаясь над парнем, как гора над рекой: — У тебя были подельники. Кто-то постарше тебя. Например, этот самый Дмитрий. — М-м, вот как… — Денис хотел скрестить руки на груди, но тут же понял, что не может из-за наручников. Старая рация зашелестела. Сквозь достаточно сильные помехи, с трудом, но можно было уловить смысл. Передавали сигнал о том, что на мосту появилась новая жертва. Мужчина заторопился. — Отлить надо? — поинтересовался мужчина, тряхнув седыми волосами. С этой-то работой неудивительно, что уже лет в сорок появится седина, тем более в такое неспокойное время. — Нет. Тонкий луч света коснулся Дениса прежде чем дверь закрылась на ключ и из маленького подразделения милиции ушли все, кто ещё минуту назад мирно попивали кофе в своих кабинетах. Внимание Денчика привлекла тонкая скрепка, оставленная на одной из страничек блокнота отца. "Вот суки, обыскали номер мотеля да ещё и листы помяли. Батя бы им точно взбучку устроил" Отогнув скрепку он взломал замок наручников, как делал миллионы раз до этого, и высвободившись, вышел через служебные двери во двор участка. Через пару минут он нашёл уличный телефон и набрал наизусть выученный телефон Сёмы. Гудки, казалось, длились целую вечность. — Я высвободился, — Ден сделал паузу, собираясь сказать о самом важном. В трубке засмеялись: — Я не сомневался. — Слушай, отец был в этом городе совсем недавно, похоже расследовал наше дело, а потом он просто исчез. Сём, ты думаешь это может значить что он?... — Денис решил промолчать и не говорить вслух своё предположение. Отца он любил, пусть и по-своему, но думать о том, что он умер, не хотелось даже под страхом собственной смерти. — Мёртв? Не думаю… Я заехал к этому Джафару. Всё сходится, Ден. Он, пусть и не сразу, пришлось применить психологическое давление, но признался в том, что изменял жене. Я сей...с ед...у в их ст...р...й д...м... отвези меня домой. — Посторонний, такой не родной голос брата бил по ушам. Сердце вмиг забилось быстрее, отдавая стуком пульса прямиков в уши — Сём… — Дин грязно выругался себе под нос, когда из трубки послышались продолжительные гудки, оповещавшие о потери связи.***
На заднем сиденье крошки сидела женщина в изорванном платье, её глаза, мокрые от слёз и грязные — от потёкшей туши, соблазнительно-угрожающе светились в зеркале заднего вида. Семён сжался, встретившись с натиском её чарующих глаз, что заглядывали в самую глубину твоего сознания. Вмиг она оказалась на переднем сиденье. — Отвези меня домой… — Нет. — Твёрдо ответил Семён, в попытках совладать с собой. Колёса шумным рывком подняли дорожную пыль, набирая обороты. Фары отчётливо светились, разбивая ночную мглу с необъятной скоростью. Машина неслась по трассе, отчего мотор яростно вопил, отдаваясь эхом в ушах. От страха и адреналина Семён вжался в кресло, его ноги подкосились, в попытках справиться от щемящего чувства в животе. Было ощущение, как будто органы внутри его тела переворачиваются. Волга резко свернула на просёлочную дорогу и продолжила ехать с такой же высокой скоростью, подскакивая на каждой кочке, от чего Семён при очередном взлёте больно ударился головой. Машина въехала в старую, по-видимому заброшенную деревню. Машина, прочертив тормозной путь на земле, остановилась в паре метров от мрачного дома, у которого были выбиты окна и заколочены двери. Кажется, это именно тот дом... — Ты умрёшь-ь-ь… — силуэт в белом платье протянул последний слог, шипя, подобно змею-искусителю, любуясь напуганным парнем. — Я… Я не изменяю. — Изменишь. — в ту же секунду силуэт уселся на ноги к Семёну, повалив его на сиденье. Женщина в белом задрала его голову, открывая беззащитную шею и проскользив по ней лёгким, щекочущим прикосновением губ, схватила его за подбородок и поцеловала. Сёма сопротивлялся, пытаясь высвободится из-под натиска чужих губ и языка, но у него не получалось вырваться из хватки призрака. Потянувшись за ключом зажигания он смог вытащить его и коснуться им плоти силуэта, который тут же испарился, высвобождая Семёна. Растерянно оглядываясь, парень не мог поверить, что Констанция так просто его отпустила. Через пару секунд боль пронзила запыхавшемуся младшему грудь, врываясь в середину грудной клетки. Костлявая рука, принявшая трупный запах и отёки, сжимала, отравляла, медленно, но верно убивала. Пуля, разбив стекло, пролетела внутрь салона, проходя сквозь женщину в белом. Это и сбило её с координации на пару секунд. Как раз столько времени хватило младшему, чтобы завести двигатель крошки и дать газу. — Я отвезу тебя домой. — Семён дал газу, разрушая ветхую стену из прогнившего дерева. И только когда машина оказалась внутри, то младший смог мирно вздохнуть, при этом предчувствуя, что если на Крошке будет хоть одно повреждение (чего при таком ударе не миновать), от бубнящего целую неделю брата и пары подзатыльников он точно не избавиться. — Ты в порядке? — поинтересовался Денис, тут же проверяя свою любимицу на предмет царапин или повреждений. — В полном. Со второго этажа вниз потекла вода. И как только вода достигла пола, то все лампы накаливания, свисающие с потолка вместе со старой проводкой, засветились. Женщина в белом, словно каменная статуя, выросла около лестницы, всматриваясь в лица собственных детей, которых сама же и утопила. — Мама… Помещение озарилось светом, лампочки начали лопаться, а вода буквально выкипать. Женщина заплакала, сжимая края своего белого рваного платья. Больше всего она боялась получить расплату за содеянное. Дети убили её, под натиском собственных глаз. Они смотрели как кожа их матери закипает, слышали, как она кричит, растворяясь среди старых досок, и они отправились вслед за ней, утекая в землю, сквозь доски, до основания покрывшиеся плесенью. – Ну что же? Мы молодцы, – с радостью произнёс Денис, похлопав младшего по плечу. – Ах да, и ещё. Если я найду хоть одну мале-е-ейшую царапинку... Прибью на месте. – Он говорил настолько обыденным тоном, что от настоящей угрозы, явно спрятанной под этой шуткой, пробило током от позвоночника до пят. Но Семён лишь усмехнулся, отметая тревожные мысли в сторону. Они раскрыли дело, предотвратили множество смертей на этой дороге таких же, как они (если не считать охоты), простых парней, возвращающихся к своим любимым девушкам домой, освободили беспокойный дух Констанции Вербиной, но всë-таки главное, не для других людей, а для себя самих, они не смогли сделать. Найти отца. В здешних вытрезвителях его не было. Где же он тогда? Волга, издавая скрипы, выехала из дома и, шурша камнями и песком под колëсами, направилась в сторону трассы. За окном угрожающе и печально виднелись полуразрушенные дома, а затем и деревья своими чёрными стволами стали нагнетать удушающую обстановку тоски. – Так... Ты знаешь, куда мог поехать отец? – настороженно спросил Семён, когда они уже мчались по дороге, уходящей от города, освящаемой тёплым светом фонарей. – Посмотри в его записях. Там наверняка что-нибудь есть... Да блять! – Ден резко крутанул руль вправо, уворачиваясь от машины, едущей прямиком на них. – Дебил! – Бедная моя голова, – прошипел Семён, потирая ушибленное место, полученное от неожиданного манёвра брата. – То об крышу бьюсь, то об дверь, то снова об крышу, сука! – А вот нехер было таким высоким расти, тебя ни одна машина не помещает! – рассмеялся Денис, толкая Сëму в плечо. – Нашёл? – Погоди... Да, смотри. – Он указал на небрежно написанные, скорее всего второпях, несколько слов. – Турбаза или что-то вроде этого, рядом с Усть-Катавом. – Младший тут же полез в бардачок за картой, по пути чуть снова не ударившись лбом, и без того болевшим. Когда Семён развернул её, вся территория бывшего СССР предстала перед ним, как на ладони. Минут через пять усердных поисков при свете небольшого карманного фонарика, парень нашёл, что искал. – Уральские горы... Ага, вот. Одна из дорог от Уфы до Танкограда. Там примерно и будет наш город. – Он написал что-нибудь ещё? – Не-а, только это. Может очередное дело? – предположил младший. – Вполне вероятно, – зевая, произнёс Денис. – Прокладывай маршрут, Сëм. Едем туда.