Неуловимое счастье

Я осознал, что сплю, а значит, уже проснулся, но пока парил в уютном блаженном состоянии полусна. Выплывать из беззаботного ничто в осточертевшую реальность жутко не хотелось. То, что реальность — полный отстой, осознавал чётко, хотя и не вспомнил ещё подробностей. Думать ни о чём не хотелось. Вяло открыл глаза, вперился в потолок. Потолок ничего интересного не рассказал. Но мозг уже проснулся и принялся неторопливо анализировать. Кажется, я в космосе. После того, как побывал на поверхности, начал безошибочно различать искусственную и естественную гравитацию. Помню, как балдел только от ощущения твёрдой почвы под ногами. Всё-таки космос не моё. Все эти замкнутые пространства, стерильный воздух, искусственная гравитация… и мгновенная смерть прямо за тонкими переборками корпуса корабля — не по мне это, не по мне! Но вот я опять в космосе. Куда-то лечу? Голова почему-то работала плохо, мысли спросонья ползали полудохлыми мухами. Я лежал в постели. Не один. Кто-то уютно обнимал за плечи и ещё кто-то в районе живота, дышал в шею, а другой в макушку. И ноги. Я чувствовал их и на себе и под собой, какое-то дикое переплетение конечностей. В расслабленную полусонную истому прокралось тревожное предчувствие. Запах людей перемешался, но если подумать, я знал их оба, только по-отдельности. Сердце сбойнуло. Я скосил глаза на соседа слева и меня мгновенно подбросило на полметра не меньше. Гил! Из кровати вынесло в момент! Будто ветром сдуло. Встал на максимальном расстоянии, но не вплотную к стене, оставляя место для отступления. С кровати на меня пялились Гил с Греем. Голые! Почему они голые? Они что?.. Пока я был в отключке, они меня?.. Они меня… что? Вдруг замутило. Что-то поднималось изнутри. — Егор? — Всё в порядке? — Что вы сделали со мной?! — голос дал петуха. Истерика в нём была слышна даже мне самому. Дышать. Дышать. Размеренно, на счёт. Не думать. Взгляд метался вокруг в поисках выхода. Каюта. Это каюта. Вон иллюминатор. Вот санблок. А выход? — Ничего не делали. Успокойся, — Гил медленно поднялся. Взгляд обжёгся о его голый торс, опять заметался. Хвала Ктулху ниже торса всё-таки обнаружились шорты. Свободные, трикотажные, до ужаса напоминающие семейки, но всё же… Не голый. И Грей аналогично. И на мне красовались такие же. Немного отлегло. Плюс тонкие ночные полуперчатки у всех — какая деликатность! — Мы же соулы. Контакт нужен. Просто рядом полежали, пока ты спал. Потрогали, — Грей изобразил хватательное движение, будто сжимает в руке мою задницу. Да, именно её вот с такой плотоядной улыбочкой. И с абсолютно однозначным намерением. Желудок рванул к горлу. Я ввалился в санблок, согнулся над унитазом, мучительно выжимая из пустого желудка едкую желчь. Накатило вдруг по всем фронтам. Сердце жахало со всей дури, будто сваи вбивало прямо в мозг с бешеной скоростью. Что со мной? Почему так плохо? Я умираю? Внутренности крутило в мучительных спазмах. Вдобавок воздуха вдруг стало не хватать. Да что со мной? Страшно… Я вдыхал и вдыхал, глотая воздух открытым ртом, а он почему-то не вдыхался. Вокруг всё плыло. Ноги ослабели, и руки на ободе унитаза плясали как у припадошного. Что со мной? Что со мной? Что со мной?.. — Что это с ним? — донеслось издалека. Грей, толкался с братом в узких дверях санблока. Даже узнал их не сразу… — Откуда мне знать, — огрызнулся Гил. — По физическим показателям он здоров. Ты сам видел. — А почему проснулся так быстро? Ты говорил, у нас часа три в запасе… — Вон отсюда! — выкрикнул я, оттолкнул их и захлопнул выдвижную дверь. Стыдобища какая… Сполз по двери на пол. Дышать. Дышать на счёт. Это всегда помогало. Вдох короткий, выдох длинный. Через нос. Медленно. Спокойно. Не думать. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… Это пройдёт. Всё пройдёт. Вдох… Выдох… Я постепенно успокаивался. Дыхание выравнивалось, паника утихала. В попытке отвлечься, я тупо рассматривал санблок. Пошире, попросторнее обычного. Светло-серые гладкие панели. Кабинка ионного душа открыта. Видно настроечную панель, режимов довольно много… Нормальный унитаз, не дырка в стене. Такая роскошь! В остальном всё уже знакомое, привычное. — Ну что там? — долетел взволнованный голос Грея. Дверь не скрывала звуков. — Вроде успокаивается. Сердцебиение почти в норме, дыхание восстановилось. Как? Откуда он это?.. Я огляделся в поисках камеры. Нет. Камера про сердцебиение ничего не скажет. Осмотрел себя и наконец разглядел прямоугольный пластырь в районе сердца. Телесного цвета, почти сливающегося с кожей. Отодрал рывком и бросил в унитаз. — Датчик сорвал… — прокомментировал Гил. — Егор, ты как там? — Вот дерьмо! — Смарт-браслет ожидаемо отсутствовал. Вместо него на руках обнаружились тонкие эластичные полоски, плотно обхватывающие запястья — силовые наручники. То есть вот так вот, да? Чего же сразу на цепь не посадили? Или это следующий этап? — Да вашу ж мать! Чёрт-чёрт-чёрт! Накатила слепая ярость. Хотелось орать и крушить. Разбить здесь всё! Собственной тупой башкой. Всё просрал. Всё! Похерил собственными руками. Думал, что всё просчитано, все риски предусмотрены? Дебил! Не учёл только человеческий фактор. Такая мелочь, действительно! Старик Холле видел моё лицо. Наверное запомнил ещё с того раза, потому что сейчас я с открытым лицом на людях не показывался. Этого оказалось достаточно. И теперь всё. Конец. Занавес. Финита ля комедия. Лучше бы сдох, ейбогу… — Матерится. Не всё потеряно, — хохотнул за дверью Грей. — Реакция гипертрофирована. У него изначально проблемы с нервной системой были. Док не успел настроить. — Ты нормально скажи по-человечески, что это было? — Если бы не знал наверняка, что у прототипов не бывает панических атак, я бы сказал, что это она. Надо провести обследование. — Ну так проведи. Ты лучше всего в этом шаришь. — На Фантоме нет оборудования. Только стандартная медкапсула. — Полетели туда, где есть оборудование. — Лаборатория уже декаду не отвечает на вызовы. Ни один почтовик не вернулся, и Док на связь не выходит. Летим на Сейши, как планировали. Она ближе всего и уровень медицины приемлемый. Там разберёмся. Пока будем обходиться тем, что есть. — Тщёрт… Егор, слышал? Выходи, в медблок наведаться надо. — Грей беспардонно распахнул дверь. Шагнул внутрь, чтобы поднять меня с пола, где я предавался унынию, забившись в уголок. — Не подходи! — огрызнулся я и кинул в него, что под руку подвернулось. Он легко поймал какую-то пластиковую упаковку, расплылся в довольной улыбке. Захотелось расхерачить эту улыбку в кровавую кашу и слизать её прямо с разбитых зубов. Я отвернулся. — Одежду дай. По переходам корабля шёл за ними, сохраняя дистанцию. Мне не мешали, оставили в покое. Видимо, потому что бежать здесь некуда. Да и нет смысла. Я не знал, где нахожусь, что это за корабль и куда мы летим. Но предаваться унынию подолгу я тоже не умел. Разум уже отчаянно работал, крутил шестерёнки, искал решение. Выход есть всегда. Должен быть. Обязан. Иначе всё бессмысленно. Я найду его. Что-нибудь придумаю. А пока надо выбрать линию поведения. Как-то себя обезопасить… Мой статус резко скакнул с «бракованная болванка» до «бракованная болванка — соулмейт». Это ведь должно принести какие-то бонусы? Нужно прощупать границы дозволенного и не вляпаться в неприятности. Хотя куда уж больше? Опять накатило отчаяние. Остановил себя усилием воли, нельзя раскисать у них на глазах. — На Сейши сейчас кто? — осведомился Грей. Краем уха я ловил их разговор. — Последнее время там только Сора. — Хорошо. С ней договоримся, если что. — Слухи уже расползлись, — ворчал Гил. — Нам придётся предъявить его семье в течение месяца. Иначе нас неправильно поймут. — Ладно тебе рожу кривить, братец. Ты ведь только рад влезть в семейные закрома. Ради этого же всё и затевал. Признайся. — Выбирай выражения, Грей! — вскинулся Гил оскорблённо. — Да, я всегда хотел войти в первый круг семьи, как и ты, как и любой на моём месте. Мои исследования требуют денег. И сейчас мне приходится продавать прототипов, чтобы их достать. Когда можно спокойно получить их от семьи, если входить в первый круг. Поэтому да, я этого хотел и делал всё возможное. — Даже соула в пробирке вырастил… Ой, ну ладно, чё ты сразу кипятишься. Гений ты, братец. Ге-ний. А я грязь из-под ногтей… — Нет, Грей, ты просто придурок, — обречённо отмахнулся Гил. — Проблема же не в том, чтобы его предъявить. Надо, чтоб при этом он вёл себя прилично. — Значит придётся заняться его воспитанием. Бесят такие разговоры! Будто собаку обсуждают. Промолчать невозможно! — Прекратите говорить обо мне в третьем лице. Я всё слышу. И я вам не табуретка! — Да уж, — хохотнул Грей, обернувшись. — На тебя где сядешь, там и слезешь. Злой как чёрт. Не любишь проигрывать? — с таким искренним сочувствием. Убил бы! Медкапсула не впечатлила. Весь медблок представлял собой небольшое белое, пахнущее стерильностью помещение с кучей шкафчиков, койкой, металлическим столом, печально смахивающим на операционный, и собственно медкапсулой. — Я в этот гроб не полезу, — твёрдо заявил им, только увидев родную сестру той штуки для биопрограммирования. — У меня клаустрофобия. В эту штуку живым не лягу. — Да откуда у тебя может быть… — Гил! — рявкнул Грей, пресекая гневные возмущения брата. — Мы же договаривались! — Проклятье! — Гил всё ещё злился, но явно сбавил обороты. А я мотал на ус. Они о чём-то договорились в плане меня? Интересно, о чём, если Гил сразу пошёл на попятный. — Хорошо. А если вертикально повернуть? Просто войдёшь и постоишь в ней. — Постоять? — я задумчиво почесал переносицу. — Постоять могу. Только не закрывай. — Но тогда половина тестов не отработает! — опять разозлился Гил. — Ничего. Хватит и половины, — осадил его брат. Скрипя зубами с досады, Гил легко развернул и закрепил капсулу, набрал задачу на виртэкране и жестом предложил мне располагаться. Вот чёрт, придётся же раздеваться. Так не хочется перед ними! Но просить отвернуться как-то совсем глупо… И ещё глупее будет, если мне откажут. Я глянул на Грея и понял — точно откажет. Во всём, что касалось секса, он превращался в пошлую скотину. Тогда лучше не тянуть. Быстро скинул брюки и футболку, оставшись в боксерах и полуперчатках. Такое сочетание давно перестало удивлять. А учитывая символический смысл снимания перчаток — это последнее, что стоит делать перед Кармайклами. Возражений не последовало — значит, боксеры можно оставить. — Ты же понимаешь, что, если закроешь её сейчас, я больше ни к одной капсуле по своей воле не подойду? — выдал Гилу, вставая внутрь этой штуки. Он дёрнул бровью, но промолчал. Подошёл вплотную. Сердце тут же ударилось в галоп, окатило холодом, я невольно вдавился спиной в стенку капсулы. Гил бросил взгляд на экран, на сжавшегося меня, стиснул челюсти и потянулся ко мне руками. Мгновенно выхватил из бортов широкие эластичные ремни и защёлкнул их на груди. Не прикасаясь. Сразу отступил и отвернулся к экрану. Только тут я вспомнил, что надо дышать. — Чёрт! — вырвалось непроизвольно. А дышать довольно приятно. — Странно. Ты ругаешься собственным именем, — усмехнулся Грей. Видимо, решил отвлечь. Такая забота! — Потому что «чёрт» это ругательство на моём родном языке. Я сругался тогда при виде твоей морды лица, Грей. А вовсе не представился, — съязвил я, стараясь не слишком откровенно трястись. Просто как-то всё подобралось в одном маленьком помещении. Медкапсула эта, Кармайклы вдвоём и слишком близко, ко всему прочему, я голый в наручниках и зафиксирован ремнём. Слишком много для одного нервного меня. Грей рассмеялся и продолжил болтать. — Всё в порядке, — вынес Гил вердикт по истечении пяти бесконечных минут и отщёлкнул ремень коротким тычком. — Одевайся, Егор. Грей, пойдём выйдем. И они умотали из блока. Естественно, я рванул следом, запрыгивая на ходу в штаны. И приник к двери ухом, обратившись в слух. Нет ничего более подозрительного для пациента, чем такое поведение. — …действительно нормально. А вот с нервной системой полный хаос, — услышал я приглушённый голос Гила. — Он не выносит нашей близости. — Мы же соулы. Разве это не должно всё перевешивать? — Видимо нет. Смотри сам. Адреналин зашкаливает, сердцебиение, давление, дыхание… Это я к нему подошёл. Просто подошёл. Да у него даже зрение на боевой режим переключилось. — Это как? — Там сложно всё. Внешне — зрачки сужаются, так что всю цветную радужку видно. — М. Да видел… Ты можешь это исправить? Ну, с нервами. Это же в голове что-то. — Исправить! — передразнил Гил. — Думаешь, всё так просто? Не знаю я. По мозгам у нас Док. Я по генетике больше. — Может память ему потереть? Повисла жуткая тишина. Они что, всерьёз обдумывают это?! — Рискованно. Я не гарантирую результат, а значит не могу так рисковать. Мне не нужна ещё одна бесполезная болванка. Как выяснилось, дело не только в генах. — А такой он нам зачем? Какой от соула толк, если мой вид его в панические атаки вгоняет. Мне что теперь под наркозом его трахать?! Я вцепился зубами в кулак, чтобы не заорать в голос. — Не пори горячку, Грей! Мы оба прекрасно знаем, чья в этом вина… — Да?! И чья же? Ну давай, скажи мне! — Хаос тебя забери, Грей, не начинай опять! Надо успокоиться и подумать. Посоветоваться с Доком. Может он что подскажет. А пока завяжи там у себя узелок и потерпи немного. Не один ты страдаешь. Дверь внезапно скользнула в сторону, я шарахнулся от неё, выдавая себя с головой, и застыл посреди блока. Просто молча стоял и смотрел на них. В душе царил такой чудовищный раздрай, что если бы открыл рот, то просто орал бы белугой. — Ты всё слышал, — обвиняюще выплюнул Грей. — Проклятье! Я просто пытаюсь что-то придумать, чтобы всем было хорошо. Не дождавшись реакции, пнул в сердцах слишком медленно открывавшуюся дверь и, матерясь сквозь зубы, куда-то свалил. Дверь попыталась закрыться, застряла, отъехала обратно и с натужным жужжанием принялась мотаться туда сюда, упорно пытаясь до конца выполнить свой долг. А я всё стоял в полном ахере и никак не мог собраться в кучку. Гил вздохнул, отключил дверь, подобрал и вручил мне футболку. — Одевайся, Егор. Я провожу тебя в комнату. И отвёл в прежнюю каюту, где я проснулся буквально полчаса назад в окружении своего самого жуткого кошмара. Где всё ещё стоял их запах и постель была смята их телами… — Постарайся успокоиться. Не надо нас бояться. Никто в здравом уме не станет насиловать соулмейта. Грей в прошлый раз очень тяжело переносил Тягу даже на фоне медикаментозного подавления. Он не захочет пережить это снова. Хотя бы поэтому будет осторожен. Ты в безопасности. Отдыхай. — Это, что ли, твоя безопасность? — горько проговорил я, поднимая перед ним закованные в силовые наручники запястья. Он растерянно моргнул, но быстро взял себя в руки. — Именно. Ты не должен причинить себе вред. Отдыхай, — повторил ещё раз и запер дверь. Отдыхать не получалось. Неизвестность сводила с ума, мрачные перспективы вгоняли в тоску. Я метался по каюте от стены к стене, пытаясь успокоиться и выстроить план действий. Каюта была почти пуста. Большая кровать занимала весь центр. Я аккуратно застелил её, но это не избавило от неприятных ассоциаций. Стоило подумать, что происходило, пока я был в отключке, и начинало трясти. Даже мне самому эта реакция казалась ненормальной. Разве соулов не должно тянуть друг к другу? А что если меня каждый раз в эту панику выносить будет? И так уже ничего не решаю в своей жизни. Потерять контроль над собственным телом — это уже край. Так и дёргался до прилёта на Сейши. Особняк стоял на пологой горе, что возвышалась над окрестностями и обрывалась в море острыми каменистыми уступами. С импульсниками, наверное, можно спуститься… Я обошёл с утра весь немалый сад, окружённый по периметру солидным забором, стилизованным под полуразрушенную крепостную стену, увитую плющём и диким виноградом. Стилизация на охранных функциях никак не сказалась. Я проверил. В прорехах кладки обнаружилось защитное поле. И здесь на смотровой площадке над обрывом оно слегка искажало солнечный свет, недвусмысленно давая понять, что я всё также в клетке. На Сейши мы прибыли вчера. Здоровенный дом и сад вокруг него выглядели, как в сказке. В страшной сказке. Например, замок чудовища или спящей красавицы, затерянный в лесах сто лет назад. Дикий, запущенный сад, почти превратившийся в лес. Повреждённая кладка, осыпающаяся штукатурка. Но при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что на эти разрушения и заросли потрачено много усилий дизайнеров и садовников. А также денег хозяев. Может быть здесь мода на состаренные вещи распространилась и на здания? Я видел, что за садом ухаживали, значит, запущенным он только кажется. Наверняка везде камеры и невидимая охрана. Я облокотился о перила смотровой площадки, рассматривая залив, город, раскинувшийся на побережье. Здесь во всю царила осень, пологие склоны казались редеющим бордовым ковром с розовыми и фиолетовыми пятнами. Из-за особенностей светила и атмосферы в листве местной растительности почти отсутствовал зелёный компонент. Влажный прохладный ветер трепал волосы, бросал в лицо выбившиеся пряди цвета половой тряпки. Даже не хочу думать, как сейчас выгляжу. Но точно не стремлюсь быть привлекательнее. Мысли заняты совсем другим. Надо выяснить, что у них тут с технологиями, транспортом. Есть ли космопорт, аэропорт… — Господин. Молодой господин! — позвал женский голос. Я обернулся. Чуть поодаль начиналась аллея каких-то чудных деревьев, похожих на плакучую иву, но с более длинными листьями нежно розового и сиреневого цвета. Интересно здесь деревья сбрасывают листву… На дорожке стояла садовая тачка с инструментом и виднелась стремянка, лежащая в кустах под деревьями. — Да. Я здесь. Помогите, пожалуйста. Пошёл на голос. — Моя стремянка упала, — она сидела прямо на дереве, придерживаясь за ствол одной рукой, и виновато улыбалась. Молодая женщина в рабочем комбинезоне и уютной теплой кофте поверх. Светлые волосы кокетливо подвязаны платком. Поднял ей стремянку, придержал пока спускалась, подал руку. Она спокойно, без стеснения или жеманности принимала помощь. — Спасибо вам. Вы меня спасли. Делала обрезку, но росту не хватает даже со стремянкой. На ветку забралась, а стремянка упала. Не знала, что и делать, — она говорила и занималась работой. Принялась собирать обрезанные побеги и складывать их в тачку. Сам не заметил как взялся ей помогать. — Вы ухаживаете за садом? — Да. Очень люблю этот сад. Меня зовут Сора. — Егор. — Вы знаете, этот особняк — копия замка герцога Кайри-Маколи предка семьи с планеты Виншани, — преспокойно уступив мне право стаскивать и складывать в тачку ветки, она взяла веерные грабли и стала собирать опавшую листву. При кажущейся запущенности сада, в нем не было сорных трав и дикого подлеска. Кусты и альпийские горки хитро маскировались под стихийные заросли. И только внимательный взгляд позволял увидеть в них задумку дизайнера. — А вы тот самый долгожданный соулмейт младших Кармайклов? — не меняя тона, как бы между прочим поинтересовалась Сора. — Видимо, да. — Какое счастье встретиться после стольких лет безуспешных поисков! — разулыбалась женщина. Я отвёл взгляд. Говорить об этом не хотелось. Настроение опять рухнуло на самое днище и забилось там в дальний уголок. — Простите, я что-то не то сказала? — У меня другой взгляд на существование в качестве… на обязанности соулмейта. — Если вас что-то не устраивает, нужно просто сказать. Уверена, такие обеспеченные люди с радостью выполнят любую вашу просьбу. Вы говорили с ними? — Я бы не хотел это обсуждать. — Ох, простите меня! Порой я бываю слишком любопытна. Давайте, я вам про Широгаи расскажу. Это город на побережье, который вы видели со смотровой площадки… Конечно, я с ними говорил! Сразу по прибытии дохера озабоченные моим комфортом соулмейты проводили в комнату на втором этаже особняка. Выглядела она как люксовый номер в дорогом отеле. Спальни братьев через коридор напротив: справа Гил, слева Грей. То есть буквально в паре метров от моей двери. Офигенно! Успел только немного осмотреться, даже в душ не сходил, когда они пришли за мной, чтобы поговорить «на нейтральной территории». В каком смысле нейтральной, не уточнили. — Послушай меня сейчас внимательно, Егор, и сделай правильные выводы. У тебя прекрасная адаптация и логика на хорошем уровне. Ты в состоянии принять верное решение, — Гил расположился на диване в гостиной, сложив как обычно ногу на ногу и нервно дёргая носком ботинка. Я сел напротив в кресле, Грей принялся расхаживать туда сюда за спиной брата, нервируя всех присутствующих. — У нас сейчас несколько вариантов развития событий. Все их можно свести в две категории. Первая — ты продолжаешь упрямиться и злить нас. Вынуждая, — он выделил голосом это слово, — ограничить тебя во всем, особенно в свободе. Придётся применять не самые приятные способы, чтобы исправить твоё поведение, но мы это сделаем. Второй вариант — ты прекращаешь упрямиться и мы вместе решаем твои проблемы. После этого ты добровольно исполняешь обязанности соулмейта. Мы в свою очередь полностью тебя обеспечиваем, представляем семье, заключаем брак. Живём долго и счастливо. — Ни хера подобного! — я сложил руки на груди, пытаясь придать себе уверенности. Бровь Гила предсказуемо поползла вверх. — Я в проигрыше в обоих вариантах. Если вам нужна табуретка с дыркой, это не ко мне! Грей слушал с удивительно довольной морденью, чуть ли не кивал на каждое моё слово. — Я ж говорил, он не согласится, — склонился он к брату. Понятно. Опять соперничество. Гил поморщился и проигнорировал его, продолжая обращаться исключительно ко мне. — Ты не можешь перестать быть нашим соулмейтом. Поверь, я тоже не в восторге. Но нам как-то придётся с этим жить. Вместе. — Я чердаком двинусь с вами жить! — У тебя нет выбора. — Хах, у него как раз есть выбор, — Грей облокотился о спинку дивана рядом с Гилом, подмигнул мне. — Ты или я. Выбирай, Гор. Или можем тройничок забубенить. Бесит! Как он меня бесит! Я вцепился в переносицу, чтобы спрятать глаза, не смотреть. И не сорваться. Вдох. Выдох. Надо постараться говорить спокойно. — Да почему?! Почему нет выбора? — спокойно не получилось. — Сделай себе ещё одного соула. Или двух. Можешь меня клонировать. Готов содействовать. Ребро отдать, стволовые клетки, или что там надо? Только отстаньте от меня уже. — Думаешь, он не пробовал? — Грей опять насмешливо рассматривал брата. — Уверен, в лаборатории скучает пара-тройка твоих копий. Только ничего не вышло, да, братец? Именно поэтому ты не спешил с поисками. Сперва попытался сделать нового. Судя по хмурому виду Гила, так всё и было. Плохо. Это очень плохо. Я надеялся в глубине души… Но, выходит, так легко отмазаться не получится. Значит, ангелочки не оставили других шансов. В лучших традициях насильственного причинения добра. — Получается, только мне так посчастливилось?.. Подходящих тел может быть множество, а душа уникальна. — Не говори Гилу о душе. Он у нас, как это? высокоорганизованный белок. Воинствующий атеист, верит только в то, что можно пощупать. Гил раздражённо закатил глаза: — При чём тут душа?! Это не душа, а какой-то сбой. Биопроцессора, предустановленных протоколов… я не знаю! По мозгам у нас Док, который как назло куда-то подевался! — Гил пнул журнальный столик носком ботинка. Обвиняюще ткнул в меня длинным мосластым пальцем. — А с тобой всё изначально шло наперекосяк. Инкубатор покинул преждевременно, нервная система не дозрела. Меня как назло не было на станции. Поэтому я не знаю даже, что именно пошло не так! А потом кое-кто уничтожил все данные и украл ценнейший прототип как раз в тот момент… — Я ничего не уничтожал! — перебил Грей, мгновенно закипая. — Он сам ко мне в руки пришёл и на Луизиану просился! Харе спихивать на меня свои провалы! Сам понаставил парню кучу дебильных сценариев… — Хватит. Мне. Врать! — Гил вскочил и тыкал теперь в сторону брата. — Это ты виноват, Грей! Признай уже! Всего этого не было бы. Я мог довести его до ума в спокойной обстановке, а вынужден был гоняться за вами по всей Галактике! И хрен знает, что повлияло на его и без того нестабильную психику! Я молча встал и вышел, не слушая окриков. Одно понятно совершенно точно — я был чертовски прав, когда свалил из лаборатории. В эту ночь я, наконец, спал. Сказалось переутомление, или надёжная материковая кора под задницей, или свежий морской воздух, или кажущаяся относительная безопасность просторного помещения — не знаю. А может в горсти пищевых было успокоительное. Но факт остаётся фактом, я спокойно проспал всю ночь. Кроме одного незначительного момента, который даже не сразу вспомнил поутру. Просыпаться от минета приятно. Смело можно внести в тройку лидеров самых приятных пробуждений. Тебе просто хорошо. Безусловно и бессмысленно. И это хорошо всё больше и ярче. Всё сильнее и горячее. Когда я осознал, что проснулся… что вокруг ночь и темень и мне определённо кто-то отсасывает, было поздно что-либо предпринимать. Оргазм уже подобрался слишком близко. Меня макнуло в огонь и свет, пробрало от макушки до пальцев ног, перетряхнуло и схлынуло… Накатила блаженная пустота. — Убирайся, — буркнул незваному гостю, который продавливал собой матрас с краю кровати, и закопался в одеяло, мгновенно проваливаясь в сон. Вспомнил о приятном сновидении уже днём. Прикинул так и сяк. Непонятно даже реально это было или приснилось. Расспрашивать подозреваемых однозначно не стоило. Склонялся всё же к первому варианту, хотя это подводило к невесёлым выводам. Сон или явь — моё тело не отталкивает соулов. Ему хорошо, его всё устраивает. Отторжение и страхи в голове. А значит, если очистить память — источник этих страхов — всё пройдёт, я стану тихим, послушным и на всё согласным. Для Кармайклов лучший вариант. Божи, как тошно-то…